Текст книги "Твоя на десять дней"
Автор книги: Матильда Стил
Соавторы: Даяна Стил,Матильда Старр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
Именно то, что может на какое-то время увлечь больного ублюдка Рэя Бертона.
– Эта девчонка, которую ты подсунул моему клиенту…
– Что случилось? Она что-то натворила? – теперь в голосе Харрисона слышалась неподдельная тревога, даже ужас.
– Да нет же, с ней все в порядке... Но когда их время с моим клиентом истечет, как только она освободится, она понадобится мне на пару часов. Лично мне, понимаешь?
На том конце провода замолчали, и Габриель даже сквозь расстояние чувствовал, как в голове Харрисона идет тяжелый мыслительный процесс, щелкает калькулятор.
– Но, боюсь, это будет очень сложно... – залепетал тот. – С этой девушкой у нас только одноразовый контракт, и он не предполагает продолжения. И она ясно дала понять, что не планирует, так сказать, дальнейшее сотрудничество…
Ну надо же! Эксклюзивная шлюшка! Только на один раз! Габриель почувствовал, что закипает:
– Меня совсем не занимают твои трудности. Это твоя девчонка, с ней и решай. Пригрози, обмани, уговори. Это не должно быть моей проблемой. Единственный вопрос, который меня касается, сколько это будет стоить.
Еще немного подумав, Харрисон назвал цену. У Габриеля глаза полезли на лоб.
– Что? Ты совсем рехнулся? Она нужна мне на два часа. К тому же она, насколько я понимаю, уже не девственница. Какого черта это должно столько стоить?
– Ну… – осторожно ответил Харрисон, – вас же не устроит любая другая девушка. Любую другую я могу предложить по стандартной цене. Но вам-то нужна именно эта? Так что…
Габриель рассмеялся: а этот чертов ублюдок умеет торговаться. Он всегда уважал тех, кто не упустит свое. И Харрисон, скользкий и неприятный тип, сейчас этого добился.
Денег было откровенно жалко. На какой-то миг Габриель Смит даже подумал: может, ну ее к черту? Столько возни из-за неопытной девчонки. Тем более, что у него есть Стефани, роскошная Стефани и совершенно бесплатно.
Но только на какой-то миг. Потому что следом за этим он сказал:
– Хорошо, будь по-твоему, деньги не проблема, но организуй мне ее.
На мгновение я вся растворилась в каком-то странном ощущении. Наверное, этому способствовали тонкий запах туалетной воды и приятная гладкость рубашки, к которой я прикоснулась щекой.
На мгновение – потому что умудрилась все же не потерять голову и тут же отпрянула и сердито посмотрела на босса. Вот она, изнанка жизни экономки. Почему-то некоторые домовладельцы считают, что могут пользоваться нашими услугами не только днем, но и ночью. А что, уже заплачено!
Признаться, в такой ситуации я оказалась в первый раз. И то, что мой босс мне нравился, делало ситуацию еще хуже! Кратковременное чувство безмятежности сменилось злостью.
– Что вы себе позволяете? – спросила я, пытаясь удержать слезы и отпрянула от босса. – Прекратите сейчас же! Думаете, если я на вас работаю, значит, все позволено?
– Я вовсе так не думаю… – Кирилл смотрел на меня чуть виновато и слегка непонимающе. И его светлые глаза казались такими чистыми и честными, что я едва сдержалась, чтобы не занять исходную позицию у его груди.
Однако здравый смысл заставил меня остаться на месте. Ведь этот мужчина не просто мой начальник. Он женатый начальник. А это все еще усложняет.
И пусть у них с супругой в отношениях все не так гладко, но официально они все еще остаются единой ячейкой общества. И ничего не мешает прекрасной Алене однажды появиться на пороге этого дома. Так же шумно и эффектно, как она покидала его всего каких-то несколько дней назад.
– Ты неправильно меня поняла, я… – продолжал объясняться Кирилл.
Но я его уже не слушала. Изо всех сил я старалась различить другие звуки. Показалось или…?
– Так что прошу меня простить и давай… – сбивчиво продолжал босс.
– Тише! – прикрикнула я на него.
– То есть? Не нужно мной командовать.
– Артемка! – вскрикнула я, оставив без внимания его тираду.
И тут же побежала к выходу. Уже на лестничной площадке стало ясно, что я не ошиблась. Малыш буквально надрывался от плача. Обгоняя друг друга, мы с Кириллом бросились в детскую.
Малыш уже весь покраснел от плача, когда мы ворвались в его комнату. Босс застыл у кроватки с выражением полнейшей растерянности на лиц. Он умоляюще посмотрел на меня, будто просил о помощи. Как будто я разбиралась в детях лучше его!
Тем не менее я схватила мальчика на руки. Однако это не остановило плач. Я, наверное, инстинктивно, приложила губы к его лобику и ужаснулась. Он весь горел.
– Вызывайте «Скорую», – прошептала я. – У него огромная температура.
У Кирилла побелели даже губы. Ни слова больше не говоря, он ринулся за телефоном. А я попыталась успокоить малыша, покачивая его на руках.
– Не бойся, малыш, мы тебя вылечим, – бормотала я тихонечко. – Ты прости нас, пожалуйста, двух взрослых тупиц, что мы не знаем, как тебе помочь. Но мы исправимся, все будет хорошо.
Словно поняв мои слова, мальчик и правда немного успокоился и важно стал рассматривать меня своими глазками. Веки у него покраснели, опухли и как будто истончились. Не оставалось никаких сомнений, что он тяжело болен. И у меня сердце разрывалось от жалости.
– Врач сейчас будет, – голос Кирилла заставил меня вздрогнуть.
Я и не заметила, как он вернулся в комнату и остановился у двери. Интересно, как давно он за нами наблюдает?
Впрочем, размышлять об этом было некогда. Я продолжала качать Артемку, продолжая разговаривать с ним.
– Папа вызвал врача, сейчас нашего мальчика вылечат…
«Скорая» действительно не заставила себя делать. Уже через 15 минут в детскую вошли люди в белых халатах.
– У ребенка режутся зубы, – поставил диагноз врач после быстрого осмотра.
– И.. это все? – Кирилл уставился на него широко открытыми глазами. – Вы не представляете, он так плакал, и температура у него, может, вы чего-то просмотрели?
– Не беспокойтесь, папаша, – эскулап смерил его оценивающим взглядом. – Мамаша, дайте ребенку кипяченой воды. С вашим сыном все хорошо. Сейчас я вам выпишу лекарства, так что скоро в вашей семье будет тишина и покой.
Он и правда быстрыми движениями исписал страничку, на ходу давая мне распоряжения:
– Это принять сразу, это давать два раза в день, а этим смазывать по мере необходимости, как только начнет кукситься.
Кирилл ушел вместе со врачами, пообещав найти круглосуточную аптеку и вернуться с лекарствами как можно быстрее. Стоило только за ними захлопнуться двери, как Артемка снова надрывно заплакал.
Я схватила его на руки и прижала к груди.
– Малыш, скоро все будет хорошо, – прошептала я ему и снова принялась качать.
То, как у меня устали руки, я поняла только в тот момент, когда вернулся Кирилл. Он взял у меня сына, и я почувствовала ставшую непривычной легкость и почему-то сопроводившую ее боль.
– Что там давать первым? – Кирилл явно был в растерянности.
Я быстро рассмотрела коробочки и, сравнивая названия с рецептом врача, выбрала нужную. Никогда раньше я даже не подозревала о том, что существуют такие процедуры, как смазывание гелем десен ребенка. И о том, что жаропонижающее вливают им в ротики через специальные шприцы. А если захлебнется?
Но бояться было некогда. Артем смотрел на меня больными глазами. Казалось, он не плачет только потому что у него уже не осталось на это сил.
– Держите его крепче, – решительно сказала я и подошла к ним со шприцем, в который была набрана отчаянно пахнущая клубникой вязкая жидкость.
Через пару мгновений все процедуры были завершены. Мы с Кириллом смотрели на него во все глаза, ожидая какого-то эффекта.
– Ты только посмотри, температура, кажется спала, – наконец, сказал он.
Я коснулась лба ребенка. Действительно, теперь ничего не внушало опасений. Словно подтверждая, что опасность миновала, он медленно хлопнул пару раз длинными ресницами и заснул.
Кирилл осторожно переложил сына в кроватку. Тот только глубоко вздохнул и продолжил спать.
Тихо, на цыпочках, мы вышли из детской. И уже там, в коридоре, на меня обрушилась дикая усталость. Только сейчас я поняла, как на самом деле испугалась и перенервничала. Кажется, мой босс чувствовал то же самое.
– Подкрепиться все-таки не помешает, – сказал он тихо. – Идем на кухню.
Мы снова устроились за столиком. Сейчас вся романтическая атрибутика выглядела нелепо и неуместно. Однако это нисколько не помешало нам насладиться всем тем, что приготовил наш чудо-повар.
Мы ели молча, словно на разговор не осталось сил. А, может, все, что мы хотели сказать друг другу час назад, теперь казалось таким же глупым, как потушенные свечки на столике.
– Спасибо. Ужин был очень вкусным, – сказала я, поднимаясь из-за стола.
– Это вам спасибо, – ответил Кирилл. – И за то, что помогли мне с Артемом и за то, что согласилась прийти сюда.
Возвращаться к тому, что было до того как я услышала детский плач, не хотелось. Поэтому я только коротко кивнула головой, не став уточнять, что по доброй воли я вряд ли оказалась бы здесь.
– Марина! – окликнул меня Кирилл, когда я уже была в дверях. – Мы еще вернемся к этому разговору. Потом.
Глава 11
Единственное, чего мне хотелось утром – встать с кровати, пересечь гостиную и оказаться в спальне девчонки. Поймать ее полусонную, полную ленивой утренней неги, подмять под себя. Мягкую, податливую, горячую.
От одной этой мысли в паху тяжелело.
Но пришлось сделать над собой усилие и отказаться от этой идеи. У меня оставалось еще одно дело. Важное дело. Поэтому я поднялся ни свет ни заря, заказал завтрак на двоих на десять. Девчонка все еще спала, во всяком случае никаких звуков из ее комнаты не доносилось. Я, стараясь не шуметь, вышел из номера.
Боб, владелец музыкального магазинчика, встретил меня как родного. Еще бы! Ведь мое появление всегда означало покупку на крупную сумму. Так что обрадовать его мне было нетрудно.
– Рэй, какие люди! Чай? Кофе? Или сразу в зал? Что тебе нужно сегодня: микрофоны, аппаратура?
– Нет. Скрипка.
Боб удивленно вскинул брови. Не слишком обычный для меня заказ. Так что мне пришлось уточнить свою просьбу:
– Мне нужна хорошая скрипка, действительно хорошая. У тебя есть что-то по-настоящему достойное?
Боб уверенно кивнул и повел меня вглубь магазина, по пути интересуясь:
– Решил поменять звучание? В новом альбоме можно ждать соло на скрипке? Сейчас это модно.
– Нет, вряд ли. Звучание останется прежнем, а скрипка – это, скажем так, личное.
Хрен знает, зачем я это сказал. Не его дело – для чего мне скрипка, да и пояснять что-либо чужим людям я не привык.
Но стоило эти слова прозвучать, и я понял, что, наверное, мне все-таки хотелось произнести это вслух. Хотелось услышать, как это звучит, прочувствовать вкус этих слов.
Личное.
Девчонка и вправду становилась для меня чем-то личным. И, на удивление, это не раздражало и не пугало. Хотя после неудавшихся отношений со Стефани любое проявление привязанности должно было вызывать не самые приятные эмоции, а здесь изначально о привязанности речи не шло.
Трах на три дня – не более.
Я даже до сих пор не знал ее имени.
Но девчонка чем-то меня зацепила. Не только телом, хотя и им тоже. Она оказалась на удивление милой. А еще было понятно, она не из тех женщин, что виснут на шее булыжником, так и норовя утащить тебя на дно. Она… легкая, какая-то воздушная.
А еще она явно не привыкла к тому, чтобы ее баловали. Слишком легко и искренне радуется любым мелочам. И это мощный крючок – мне хотелось порадовать ее по-настоящему.
Тем более что теперь я точно знал, перед чем она не устоит.
Если Боб и удивился, то задавать дальнейших вопросов не стал. Мы подошли к ряду скрипок. Тонкие, изящные, сейчас они напоминали мне ее. Глупо было предположить, что она играет на фортепиано. Нет, это не для нее, для нее скрипка. Инструмент изящный и капризный.
Предвкушая, как она отреагирует на покупку, поспешно вернулся в номер. Кто бы подумал, что я с таким нетерпением буду ждать ее нетерпения, и когда мы увидимся за завтраком.
Хотя «увидимся» – это круто сказано. На мне по-прежнему была гребаная шапка, которая чертовки мешала. Но я терпел. Мне нравилось видеть ее глаза. Нравилось, как она на меня смотрит. Нравилось сидеть с этой девчонкой за столом и болтать о всяких глупостях.
Странное дело, давно забытые ощущения, но это, пожалуй, было не хуже, чем секс.
– А что именно ты играла на скрипке? – спросил я как бы так, между прочим.
– Много чего, – пожала она плечами. – Сейчас уже и не вспомню…
– А что было любимое?
Она задумалась, устремив глаза в потолок.
– Сонаты Моцарта, пожалуй.
Ничего не скажешь – отличный выбор.
– Я бы хотел послушать, – сказал я.
Она смешно наморщила нос и ответила:
– Может, и не хотел бы, я давно не играла. И даже когда играла, это было не так уж прекрасно.
– Я бы все-таки рискнул, – сказал я.
– Ну в любом случае для этого нужна как минимум скрипка, а у нас ее нет, – рассмеялась она.
– Почему же? Есть.
Я бережно взял из шкафа футляр, поднес к ней и открыл замок. Девчонка ахнула, веселость разом слетела с нее, как желтая листва с дерева при порыве ветра.
– Это тебе, – сказал я, – подарок.
Скрипка была чертовски дорогая, вовсе не из тех, что мамаши покупают своим чадам, чтобы они измывались над соседями. Нет, этот инструмент был достоен звучать в национальном оркестре. Но я не жалел ни об одном долларе, потраченном на нее. Свою награду я получил сейчас, когда она переводила восторженный и испуганный взгляд со скрипки и на меня.
– Вы не шутите? – голос плохо ее слушался. – Нет, этого не может быть.
– Может.
– Но это… это очень дорого.
– Я рад, что тебе нравится. Так или иначе она твоя.
Щеки девчонки покрылись пятнами смущения. Казалось, ей стоило огромного труда выдавить из себя «спасибо».
– Так ты сыграешь для меня?
Она перевела на меня взволнованный взгляд, как будто чего-то ждала, чего-то, что подтолкнет ее дать согласие.
– Сыграй, – сказал я с нажимом. – Хочу услышать, как ты играешь на скрипке.
Несмелая улыбка, глаза потемнели – да, девочка привыкла к тому, чтобы решения принимал я. И ей нравилось, действительно нравилось подчиняться.
– Да, конечно, я… Я сейчас, мне нужно подготовиться, – торопливо заговорила она.
Осторожно, словно младенца, она взяла скрипку в руки и скрылась с ней за дверями своей комнаты.
Ее бегство не удивило. Мне ли не знать, как можно истосковаться по музыке. Через какое-то время из-за двери донеслись робкие звуки – привыкает к инструменту.
Впрочем, этот инструмент будет звучать великолепно, я даже не сомневался. А еще через несколько минут из комнаты раздалось тихое «входите».
Я вошел и застыл у двери.
Она стояла у самого окна, повязка на глазах, скрипка у подбородка. И все… больше ничего на ней не было…
Я не успел ничего сказать по этому поводу, как смычок коснулся струн и полились звуки. Она играла что-то нежное, страстное. И пусть ее игру нельзя было назвать безупречной, она была прекрасной.
Я застыл, не зная, чем был поражен больше: то ли мелодией, что текла из ее пальцев, то ли самой этой картиной – обнаженная девушка со скрипкой, то ли всем сразу.
В горле запершило. Я был уверен, что никогда в жизни не видел ничего более прекрасного.
И с каждой секундой, с каждым новым звуком во мне крепла уверенность: я по-настоящему хочу эту девушку. Присвоить, подчинить, забрать…
И трех дней на нее мало.
Для меня слишком мало.
Когда музыка закончилась и руки со скрипкой и смычком опустились, я стоял, не шелохнувшись, несколько долгих мгновений.
А потом сделал то единственное, что должен был сделать, хотел сделать – именно сейчас.
Стянул с себя шапку. Плевать на то, что она меня увидит.
Я не хотел больше быть для нее незнакомцем.
Подошел к ней, взял из рук скрипку и смычок и осторожно положил на трюмо. Я ведь не хочу сломать дорогой подарок! А в том, что я собираюсь сделать с девчонкой сейчас, не будет места ни нежности, ни бережности, ни осторожности.
Она стояла неподвижно, словно чего-то ждала. Стянул повязку с ее глаз, и она зажмурилась от неожиданности. А потом широко распахнула глаза.
При дневном свете они оказались ярко-синими. К черту повязки, к черту эту дурацкую секретность. Плевать, что мое инкогнито раскрыто. Вряд ли мое лицо ей хорошо знакомо. И она точно не побежит давать интервью о личной жизни звезды. В этом я тоже был уверен.
И еще кое-что мне захотелось выяснить. Странно, что только сейчас.
– Как тебя зовут?
Она посмотрела удивленно. Возможно, думала, что я и без того знаю ее имя. Возможно, я его даже знал. Только забыл. Я не слишком вслушивался в то, что говорил Габриэль о моей игрушке на три дня. Наверное, стоило… Впрочем, какая теперь разница.
– Мелисса, – тихо ответила она, с жадностью скользя взглядом по моему лицу.
– Мелисса… – повторил я, словно пробуя это имя на вкус.
Оно ей подходило. Мягкое. Легкое. Невесомое. И такое же вкусное, как она.
– А я Рэй. Вот и познакомились.
Мы пришли в ресторан и уселись за уютный столик в углу. Роза Георгиевна появилась с опозданием и сразу произвела фурор. Люди оглядывались на нее, едва не сворачивая шеи, а пожилой джентльмен за соседним столиком так впечатлился, что уронил себе на белоснежную рубашку что-то экзотическое и, сунув пустую вилку в рот, завис.
Но там действительно было на что посмотреть. Ярко-желтое платье, боа в тон ему и завершающие образ фиолетовые шляпка и сумочка. Роза Георгиевна была похожа на яркую тропическую птичку, бог знает каким образом попавшую в компанию голубей. Сияя улыбкой, она приблизилась к нам, обняла по очереди сначала меня, а потом своего внука…
На душе потеплело… Как всегда теплело в присутствии этой невероятной дамы.
В начале ужин шел спокойно и почти что мирно. Бабушка босса расспрашивала, как у нас дела, Руслан Эдуардович вдохновенно врал что-то про наше уютное гнездышко и про то, какая я отличная хозяйка. Я с легкостью пропускала его речи мимо ушей.
В конце концов мне не жалко, пусть Роза Георгиевна считает меня образцовой хозяйкой, если от этого ее жизнь станет немного лучше. Но ясная и безоблачная беседа закончилась быстро. Как только подали горячее, Роза Георгиевна окинула нас сияющим взглядом и спросила:
– Ну а свадьба-то когда?
Я почувствовала, как медленно сползаю под стул. Свадьба? К-к-какая еще свадьба?! Об этом мы не договаривались!
«Никогда!» – чуть было не выпалила я, но вовремя спохватилась и решила сменить формулировку на «Мы пока решили не торопиться со свадьбой». Только сказать я ничего не успела: меня на вдохе перебил уверенный голос Руслана Эдуардовича:
– Не волнуйся, бабуля, все будет в срок. Вот сегодня как раз собираемся подать заявление.
«Какое?» – чуть было не ляпнула я, но увидела предостерегающий взгляд моего босса и промолчала, проглотив уже крутившийся на кончике языка вопрос.
– Сегодня? Прекрасно! – сказала Роза Георгиевна. – А то я начала опасаться, что вы по нынешней моде решите обойтись гражданским браком... – она погрозила своему внуку пальцем. – Или свадьбу назначите на следующий год, а то и позже.
Я закивала. Вот-вот! На следующий год или позже – то, чего я хотела. А еще лучше обойтись гражданским браком. Это же просто идеально!
– А я, знаете ли, не вечная…– посмотрела на меня с укором Роза Георгиевна.
Я вздохнула. Неужели и она сейчас скажет, что тяжело больна и потому…
– Кто знает, – продолжила она, – может, через год на высоких шпильках уже и не смогу на вашей свадьбе отплясывать. Придется переходить на танкетку, а это так унизительно!
Несмотря на всю абсурдность происходящего, я не могла не рассмеяться. Роза Георгиевна засмеялась следом за мной. Вот оно в чем дело! В шпильках! Нет, все-таки бабушка босса – нечто потрясающее.
Но не успела я даже на минуту расслабиться, как на стол веером легли проспекты из свадебных агентств. Они явно оказались в сумочке Розы Георгиевны совершенно случайно. Как рояль в кустах.
– Думаю, праздновать будем где-нибудь здесь, поближе к цивилизации, – бабушка босса задумчиво забарабанила аккуратными пальчиками по проспектам. На ноготках поблескивал бесцветный лак. – Помнишь, тот ресторанчик, в котором мы в прошлом году мой день рождения отмечали? Мне кажется, там будет неплохо...
– Отличный выбор! – тут же согласился ее любимый внук.
О, у этих двоих, кажется, наблюдается поразительное единодушие. А то, что у меня в голове дикая каша от сыплющейся во всех сторон нежданной информации, которую я не успеваю переваривать, – так, ерунда. И то, что я не в силах произнести ни слова, – тоже пустяки, дело житейское. И то, что сижу и лишь глотаю воздух, как рыбка, выброшенная на берег, – ничего, пройдет.
– И платье! – Роза Георгиевна пододвинула ко мне кипу листовок, – Мне кажется, слишком пышное лучше не делать… Лучше что-то изящное, прилегающее. Будет очень элегантно. А ты что скажешь, деточка?
– М-м-м-м…– глубокомысленно отозвалась «деточка».
А что я могла сказать?
– Она согласна, – быстро перевел догадливый босс, в голосе которого проскальзывало плохо скрытое веселье.
Ну, в общем-то, да. Если бы мы обсуждали какое-то абстрактное свадебное платье, я бы полностью с ней согласилась. Пышные юбки с воланами, в которых невесты похожи на распустившийся кочан капусты, мне тоже не нравились. И я бы отдала предпочтение чему-то более элегантному и приталенному, но обязательно длинному, в пол. А еще бы расшила лиф жемчугом…
У меня имелось несколько отличных идей. И в этом не было ничего странного. Я часто придумывала фасоны платьев. И свадебных в том числе…
Но только не для моей собственной свадьбы, которая, как выяснилось, должна состояться чуть ли ни с минуты на минуту.
Поняв, что бороться с объединенными силами бабушки с внуком – все равно что отмахиваться веточкой от прущего навстречу танка, я отрешилась от происходящего. Это было единственным способом сохранить себе нервы и разум. И пока не подали десерт, я молча кивала, соглашаясь со всеми предложениями Розы Георгиевны. Кажется, в букетах на моей свадьбе будут лилии, потому что розы – слишком банально. И еще что-то там про закуски и выступающих артистов... И про бутоньерки… И про тысячу каких-то других важных мелочей.
Создавалось такое ощущение, что последние несколько лет Роза Георгиевна только и делала, что продумывала свадьбу внука.
Я слушала нескончаемый поток свадебных планов и параллельно умудрялась бросать на босса злобные взгляды, стараясь делать это так, чтобы бабушка не видела.
А как только мы закончили с десертом, она хлопнула в ладоши и сказала:
– Ну?
– Что «ну»? – испуганно прошептала я.
– Как что? Идем подавать заявление!
– Прямо сейчас? – в ужасе пискнула я и умоляюще оглянулась на Руслана Эдуардовича.
Он эту кашу заварил, пусть теперь и спасает! Но босс лишь вопросительно приподнял бровь, словно ничего не понял. Могу поклясться, в синих глазах мелькнуло смех!
– А чего тянуть? – бабушка босса тоже вопросительно приподняла бровь, еще одни синие глаза ласково посмотрели на меня.
Окружили… Со всех сторон окружили!
– Это невозможно, – пролепетала я, – уже поздно… – и радостно встрепенулась: – К тому же у меня нет с собой паспорта…
– Василиса, ты опять все перепутала, – нежно упрекнул Руслан Эдуардович, приобняв меня за плечи. – Во-первых, загс сегодня работает до восьми, а во-вторых, милая, ты забыла, что твой паспорт у меня.
И он довольно похлопал по карману.
У него?!
Точно, несколько дней назад я принесла паспорт в офис для какой-то надобности. Вроде бы Руслан Эдуардович говорил про документы для налоговой… Вроде про доверенность. Теперь ясно. Ясно, что кое-кому здесь доверять ни в чем нельзя!
– Тогда чего мы ждем? – Роза Георгиевна вскочила из-за стола. – Поехали, пока загс не закрылся.
Она торопливо погнала нас к выходу, едва ли не подталкивая в спину. У выхода, как назло, болталось такси, и мы все трое погрузились в него и отправились навстречу нашему с боссом семейному счастью. Мне оставалось только молиться, чтобы во всех загсах города, которые еще работают, разом прорвало трубы. Или приключилась еще какая-нибудь ерунда, что сможет помешать планам бабушки босса. Правда, судя по решимости, написанной у нее на лице, Роза Георгиевна заставила бы нас подать заявление даже если пришлось бы это делать в болотных сапогах или противогазах.
Когда мы оказались за дверями загса наконец наедине (бабушка осталась ждать нас снаружи, дышать воздухом, как она заявила), я дала волю чувствам.
– Что это, черт возьми, такое! – зашипела я тихо. – Вам не кажется, что игра затянулась и вообще перешла всякие границы. Сейчас мы понарошку подаем заявление в загс, а через месяц что, придется понарошку пожениться? Что дальше? Понарошку заведем детей?
– Ты слишком торопишь события, дорогая…– Хотя, по-моему, дети – это прекрасно! – громко сказал Руслан Эдуардович, отчего еще две пары обернулись на нас. – Да не вздрагивай ты так! Нам вовсе не обязательно их заводить. Во всяком случае сейчас. Нам надо просто подать заявление, предъявить бабушке бумажку с назначенной датой, а потом убедить ее в том, что мы сторонники тихого семейного торжества... – он понизил голос, и то потому, что мы зашли в кабинет. – С утра якобы распишемся, потом приедем к ней в дом, отпразднуем в узком семейном кругу…
– А штамп в паспорте она не потребует? – недоверчиво прищурилась я.
– Не думаю… В крайнем случае что-нибудь сообразим.
Сообразит он. Досоображался уже до подачи заявления.
– Что? Вклеим новые страницы в паспорта? – сердито спросила я. – Нет, лучше просто сделаем себе фальшивые документы! Что нам стоит? Состряпаем фальшивое свидетельство о браке.
– Отличная идея, – кивнул Руслан Эдуардович.
Он то ли и вправду не уловил моего сарказма, то ли сделал вид, что не уловил. А может, просто развлекался на всю катушку.
– У тебя просто криминальный талант! – похвалил босс. – А теперь, пожалуйста, поставь здесь свою подпись. Я, между прочим, пока ты болтала, заполнил бланки за нас обоих.
Ну надо же, какой молодец. Самолично заполнил бланки, которые вообще заполнять не следовало никогда!
Моя рука с ручкой застыла над листком и никак не желала выводить подпись, словно я нутром чуяла, что вряд ли все будет так просто, как босс меня уверяет.
– Ну же, скорей, – поторапливал он, – бабушка, между прочим, ждет нас за дверью. В ее-то годы…
Но я уже не слушала причитания по поводу слабого здоровья бабушки. Если Руслан Эдуардович хочет меня впечатлить, пусть найдет что-нибудь более правдоподобное.
Я вздохнула, поставила подпись, и вскоре мы наконец вышли из кабинета, где сразу наткнулись на Розу Георгиевну. Видно, воздухом она уже надышалась.
– Поздравляю молодых! – радостно воскликнула она.
Оттерла от меня Руслана Эдуардовича, достала из сумочки (не сумочка, а просто бездонная пещера Аладдина) плоскую коробочку, открыла ее, и я ахнула: на черной бархатной подушечке лежало невероятной красоты колье с синими и белыми камнями.
– Это тебе, деточка! – сказала она дрогнувшим голосом и смахнула с ресниц слезы. – Конечно, не антиквариат, заказала у ювелира, но у очень хорошего ювелира! Ты можешь смело говорить всем, что это подарок бабушки, ручная работа. Убедительно звучит?
– Убедительно, – прошептала я. И звучало убедительно, и выглядело убедительно.
Я растерянно переводила взгляд с Розы Георгиевны на ее внука.
Колье – это вам не платье. Его я точно не могу себе оставить. Ну что ж, список драгоценностей, которые мне нужно сдавать по описи, увеличивается. Раньше это было только кольцо, теперь кольцо и колье. Если так пойдет и дальше, нам с Русланом Эдуардовичем придется завести переносной сейф. А что, драгоценности сдал – драгоценности принял.
Руслан Эдуардович достал колье из коробочки, и я залюбовалась, как играет солнце в острых гранях. Подержал в руках, а потом осторожно надел мне на шею, защелкнул застежку и провел по колье пальцами, словно поправляя. Невесомое, легкое касание, от которого мурашки хлынули по спине неорганизованной толпой, а дыхание перехватило.
– С-спасибо! – пробормотала я.
– Ну, пожалуй, не буду вас задерживать, – сказала Роза Георгиевна, – возьму такси и поеду устраиваться в гостиницу.
– В какую еще гостиницу? – тут же возразил мой босс. – Никакой гостиницы быть не может. Когда мы к тебе приезжали, ты нас разве в гостинице размещала? И здесь, пожалуйста, будь нашей гостьей, переночуешь у нас.
– У нас? – эхом повторила я.
– Конечно, у нас, или ты против, дорогая? Неужели ты хочешь отправить бабушку в гостиницу? Оставить одну в большом городе? Когда у нас дома есть свободные комнаты… – Руслан Эдуардович укоризненно смотрел на меня, а в синих глазах плясали черти.
Я против?! Хотелось открыть рот и сказать все, что я думаю по этому поводу… Но не говорить же при бабушке, что до сего момента я не подозревала даже, что у нас есть свой дом. А сколько там комнат, до сих пор остается для меня секретом.
Вот же манипулятор! Как только Роза Георгиевна уедет, я уволюсь и ничто меня не остановит!
– Ну как же, у вас сегодня такой волнующий день, – счастливо вздохнула Роза Георгиевна, – и я уверена, вы захотите провести вечер без посторонних.
А бабушка у нас понимающая и тактичная. Отлично! Я вот очень хочу провести вечер без посторонних. У себя дома! Я уже начала даже согласно кивать, но босс только сильнее меня обнял, прижал к себе так крепко, что теперь я не то что кивнуть – вдохнуть не могла.
– У нас большая квартира и толстые стены, так что ни о чем не беспокойся.
Мы вышли из загса и все вместе уселись в такси. Босс назвал адрес нашего уютного семейного гнездышка, который я, разумеется, слышала впервые.
Воспользовавшись тем, что бабушка сидит на переднем сидении и вовсю болтает с водителем, а мы с боссом на заднем, я самым недобрым образом зашипела ему на ухо:
– И что вы думаете, бабушка не догадается, что это не наша квартира, а ваша? Там же нет моих вещей.
– Почему нет, – тихо шепнул он – Все есть, зубная щетка, тапочки, пижама, косметика и даже роскошные платья от Маргариты Давыдовой.
Я ахнула: так вот, значит, о чем они шептались с продавщицей! И больше не задавала вопросов, понимая, что сделать с этим все равно ничего не смогу. Единственное, в чем я была уверена на все сто процентов, так это в том, что сегодня я точно буду спать на ковре, даже если он тонкий и совсем непушистый!
Глава 12
Когда я спустилась в гостиную, вечеринка уже началась. И она действительно была грандиозной. В отблесках мигающего света, который каким-то образом умудрились установить здесь за полдня, танцевала и веселилась такая уйма гостей, что я даже немного растерялась и какое-то время испуганно оглядывалась по сторонам, надеясь выхватить из толпы хоть какое-нибудь знакомое лицо.
И первым было, конечно же, лицо диджея. Славки. Он выглядывал из-за пульта, и в его взгляде причудливым образом смешалось восхищение и досада. Впрочем, возможно, и то, и другое мне только показалось. И все-таки это было приятно.
