Текст книги "Новая Неистинная Пара (СИ)"
Автор книги: Машенька Фролова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)
Часть 1. Видана. Глава 22. ч-2 (05.04)
(Видана)
Что такое изнасилование? Как не смешно это звучит, но акт изнасилования больше психологический акт, нежели физический. В чем разница между девушкой, любящей БДСМ и девушкой, которую размещают на деревянном иксе для тех же целей, но без ее согласия? В первом случае девушка довольна, она знает, что ее ждет. Возможно, предвкушает, и доверяет своему партнеру. Во втором же, это полный, всесжирающий страх, паника от осознания, что ты в чужой власти. И реакции тела, соответственно, разные. Если в первом тело расслабленно, то во втором любое проникновение будет причинять боль, ибо мышцы сводит.
Процесс один, а реакции и итоги совершенно разные. Можно ли назвать «изнасилованием» секс с проституткой в грубой форме? Как по мне, можно и даже нужно, потому что современная гетера тоже женщина и реакция на силу у нее та же – страх. Только в обществе принято думать, что Ночным Бабочкам так и надо, и их вообще невозможно изнасиловать, шлюхи же…
Я уже не раз и даже не два оказывалась в позиции страха. Логан владеет моими реакциями безраздельно. Ему стоит лишь подумать, как я его уже хочу. И это бесит! Но и тренирует, глядя в холодные, циничные глаза наемного убийцы, сложно поверить, что где-то рядом бродит «герой твоего романа» и обязательно с кольцом, а его белый конь уже в нетерпении роет землю. Благодаря таким развлекухам Гемора я еще ни разу не влюблялась, и избавилась от вредной привычки всех женщин – оправдывать мужчин по любому вопросу. Это, знаете ли, помогает сохранять нервы.
Но все же разница была. И существенная. Во-первых, Логану я доверяла, почти как себе. Во-вторых, его «возбудилки» именно что возбуждали, а не пугали. Пугал сам факт того, что я с полпинка завожусь, словно под конскими возбудителями. В-третьих, Логан хоть и пугал, что окажется моим первым мужчиной, но никогда еще не переходил некой грани, останавливаясь именно в тот момент, когда я сама вот-вот начну его умолять о сексе. Даже случай припомнился забавный. После нескольких красноречивых намеков Слуги, когда футболки уже стянуты, а трусики мокрые, я начала таскать в рюкзаке пачку презиков, так на всякий случай. Узнав об этом, Гемор вообще перестал ко мне подходить. И больше месяца держался на расстоянии вытянутой руки, готовый отражать мои поползновения на его уже изрядно потрепанную честь.
Сейчас же все было по-другому. Хотя бы, потому что я не доверяла этому созданию. Вообще! И даже если вспомнить, что это будет не настоящий секс, легче не становилось. Со «взрослой» мной тоже, вроде как, был не настоящий секс, а меня все равно проняло.
Одежда на мне растворилась. И первым, что особенно бросилось в глаза, был мой пах. Зона бикини была совершенно гладкой. Я никогда не пробовала сложные способы депиляции, с меня хватало бритвы, но она не дает такой гладкости, словно половое созревание меня не посещало. А тут…
– Имеете склонности к маленьким девочкам? – нагло поинтересовалась я, прикладывая все силы, чтобы голос не дрожал.
Демонстративно подняла руку и провела пальцами по подмышке, где тоже обнаружилась мраморная гладкость кожи.
Асс намек уловил, и чуть нахмурился.
– Я – нет, меня заводит не внешность, Ви-наа.
От того, как он меня назвал, невольно вздрогнула. «Виной», с ударением на «И» меня называла только мама. После ее смерти я запретила себя так называть, и сильно злилась, если вдруг у кого-то вырывалось. Так и повелось, что «Вида» или «Видана», но не «Вина».
– Что, совсем? – выдавила я из себя.
Уверена, что он заметил мою реакцию на имя, но смолчал. Теплые ладони гладили лодыжки, медленно перешли на икры. Сильные пальцы уже не гладили, а массировали. И это было приятно. Сомневаюсь, что нашелся бы человек, которому не нравился бы профессиональный массаж. А Асс именно умел массировать, применял именно столько силы, чтобы разминать мышцы, но не доводить до боли.
Я хоть и была обнаженной, но кроме общего, единственного взгляда, мужчина только не смотрел «оценивающе» или с вожделением. Его холодный взгляд врезался в лицо, как врезаются острые снежинки под порывом ветра. Он смотрел в глаза, захватывал мимику и даже то, что за ней.
– Помню, – шевельнулись его губы, – у меня были совершенно уникальные пышечки. Про таких говорят: «бедром зашибить может, а грудью придавить». Имелись и девушки с таким мягким пушком на ногах, что хотелось гладить и гладить… Так что на внешность я не смотрю уже очень и очень давно.
– Лжете, – уверенно заявила я.
В руках и ступнях появилось странное чувство. Не сразу сообразила, что такое бывает, если хорошо перепить, не слабость, а вялость, идущая из мозга. Зачем двигаться, когда можно этого не делать. Муть «мне на все чихать» медленно появлялась в голове, как легкий туман.
– Вы меня чем-то накачали, – так же уверенно заявила я, опираясь затылком на мягкую спинку. Показалось, что старая кожа стала особенно мягкой и прохладной, как под меня сделанной.
– Как я мог тебя чем-то накачать? – на лице Асса зазмеилась довольная улыбка. Именно что «зазмеилась», и в голову пришла странная мысль: «А что если и Еву Змий накачал, перед тем, как предложить яблочко?».
– Я даже сходу и не назову все ваши болезни, – каждой слово получалось тихим и спокойным, как после литра валерьяны.
– Ви-наа, наивная моя прелесть… – он чуть наклонил голову на бок, точно уже зная, что такой ракурс мне нравится. – Я хотел бы сказать, что дам разъяснения единожды, но уверен, что это будет ложью… Тебе я буду отвечать на любые вопросы, и даже говорить, когда стоило бы промолчать… Ты ждешь, что я разозлюсь – и не сделаю того, что сделает мальчик Нандо. И я согласен, что язвительность в преддверье секса отбивает желание, но только не со мной. Мне нужно сделать то, что я сделаю. И только от тебя зависит насколько тебе будет больно… Напоминаю, что в плененных городах умирали только особо истеричные дуры, которые не желали покориться, а те, кто уступал выживали. Это ли не самое главное – выжить?
– Нет! – я попыталась помотать головой, но вышло медленно.
Ощущение, что я стремительно пьянею до состояния: «где моя подушка», стало абсолютным.
– Вы забыли уточнить число умерших «покорившихся» от злости солдат, от ненависти местных, и от родов после такой «покорности». И да, о числе искалеченных детских судеб, единственным недостатком которых были их отцы…
Улыбка стерлась с лица мужчины. А взгляд еще больше заледенел, хотя мне думалось, что «больше» уже некуда.
– Да, не сказал, и не скажу… – он скользнул руками мне за спину, и сдвинул ближе к себе.
Одновременно с этим движением, ощутила, как меняется спинка кресла за спиной, превращаясь из мягкой в жесткую узкую поверхность, шириной не больше дна узкой ванной. Затылок гулко ударился об это «что-то». Теперь я видела над головой только черноту и отголоски света снизу. Так бывает если лечь в отдалении от костра и уставиться в темное, ночное небо.
Подлокотники же у кресла остались мягкие. Асс поднял одну мою ногу, устроил ее на подлокотник, и мне показалось, что и он изменился, приняв форму волны, чтобы колено не соскользнуло. Теплые пальцы прошлись от колена по внутренней стороне бедра, едва коснулись лона. Я честно попыталась не дать этого сделать, но минимальные усилия были тут же перебороты его лапами. Точно так же Асс поступил и со второй ногой.
– Прекратите! – наконец, взмолилась я, чувствуя, как что-то ломается внутри. Наверное, гордость.
– Нет, Ви-наа…
– Я же знаю, что у вас есть пара! – почти закричала, прикладывая все силы, чтобы встать и прорваться сквозь слабость. – Вы запечатлены! Вы не можете изменять… Прекратите эти шутки…
Асс хмыкнул, и показался в поле зрения.
– В жизни, Ви-наа, все относительно…
– Пожалуйста! – ледяные слезы уже лились потоком, чувствовала, как промокли волосы, как заложило нос, но остановиться уже не могла.
Его пальцы прошлись по губам между ног, пока не проникая внутрь, но мне этого хватило, чтобы дернуться.
– Нет, я же уже сказал… Расслабься, закрой глаза…
– Отпустите!
Асс ничего не ответил, наклонился к груди. От прикосновения влажного языка меня как током ударило. И нет, в этом не было ничего приятного. Это было мерзко, хоть и ощущалось остро от страха.
– Нееет! – взвыла.
Удалось поднять руки и ударить его.
Асс отпрянул, выпрямился. И я увидела искреннее удивление в холодных глазах. Даже рот приоткрылся. Уверена, что это выражение растерянности – первые настоящие эмоции этого существа за все время общения.
– Ну надо же… – протянул он словно бы самому себе. – Не ожидал, хотя можно было бы и догадаться…
В его руках появилась ярко-красная, атласная или шелковая лента. Такими обычно подарки украшают или используют в дизайне. Она поблескивала в тусклом свете, что и наводило на мысли о шелке.
Асс легко перехватил обе руки. Сама себе я напоминала кусок теста, а вялые трепыхания мог подавить даже ребенок, что уж говорить о нем. Лента легко обвила онемевшие руки.
– Красное на белом – это красиво, – заметил Асс, когда концы ленты натянулись, закидывая руки мне за голову и вниз. По ощущениям кисти оказались на уровне затылка, но почти у пола. И мгновенно затекли, причиняя тупую боль…
Именно эта тупая боль словно сбросила шоры с глаз. Большинству маньяков нравится именно истерика. Слезы, сопли, слюни, мольбы. Я же с детства имею дело со зверями, почему же сейчас забыла все законы мира оборотней? Дура, что тут еще скажешь.
Посмотрела в холодные глаза, постаравшись взглядом показать, в какое именно место желала бы ему отправиться и гореть на самом медленном огне.
– Отпусти меня, урод! – зашипела я.
– Тактику сменила? – отозвался мужчина, поглаживая живот и грудь. – Похвально! Обожаю сообразительных женщин, жаль, что их во все времена мало. Как и повзрослевших мужчин, впрочем…
– Не смей меня трогать, мразь! – я старалась отстраниться от его рук, но не особо выходило. Самой себе я напоминала рыбу, выброшенную на берег. Подергивания ровным счетом ни к чему не приводили, кроме боли в руках.
– Ненависть мне нравится больше, чем страх, – заметил мужчина, перемещаясь к ногам. Кончиками пальцев, теперь почему-то холодных, он прошелся по коже, как пианист проходится по роялю, перед тем, как сесть играть.
С трудом удалось поднять голову, чтобы не разорвать зрительного контакта. Дико пугал тот факт, что Асс явно меня не хотел, слишком холодный и спокойный взгляд, но тогда, зачем?!
Те же холодные пальцы раздвинули губы. Я дернулась, но оторвать зад не смогла, только выгнулась так, что ему стало только удобнее. Паника затопила мозг, и только злость не давала окончательно спятить. Сердце бешено билось где-то в горле.
Мужчина наклонился и лизнул, точно пройдясь по клитору. Поднял голову и внимательно посмотрел мне в глаза.
– Повторяю, расслабься. Это мой мир, мои правила. Я сделаю все так, как считаю нужным. Если ты не возбудишься, то тебе будет очень больно… Я же знаю, что тебя еще никто не пробовал языком. Представь, что это не я, а кто-то приятный. Представь, а я повторю…. Ты сама делаешь себе хуже.
– Какая же ты тварь! – прорычала я.
– Я – хуже, Ви-наа, много хуже, – отозвался Асс, разрывая зрительный контакт и возвращаясь к начатому.
Часть 1. Видана. Глава 22. ч-3 (05.04 вечер)
(Видана)
Про то, что «счастливые часов не наблюдают» я слышала, но как-то не предполагала, что и ад может растянуться по времени. А оно, время, действительно растянулось.
За последующие минуты (или часы) я прокляла все эротические романы, которые удалось прочесть за короткую жизнь. Какое, к свиньям, томление? Какая, к чертям, течка?! Нет, какое-то возбуждение присутствовало, но я бы не назвала это возбуждением. Скорее реакция тела на проникновение в святое. Так появляется смазка при долгом осмотре у гинеколога, но нужно быть больной, чтобы эти манипуляции счесть эротическими играми.
Его язык излизал все, что только мог. Асс, в отличие от простого мужика в реальности, не уставал. Он явно чувствовал, что возбуждения во мне нет, поэтому и не переставал «трудиться», а мне же было противно. Впрочем, буду честной. Он не делал больно, и даже не делал неприятно, хотя мог бы. Да, язык и губы, но без зубов. Есть за что сказать спасибо. Быстро в мою голову пришла здравая мысля: а на кой? Вот на кой Ассу, Мастеру всея оборотней заниматься оральным сексом с какой-то Виданой? Нет, если бы я, вдруг оказалась его парой, тогда бы бзик мужика на моем оргазме стал бы понятен, но я – не его пара, неистинная, мать ее, любовь… так с чего бы? Думай, голова, укладку сделаю! Старательно пыталась припомнить и значение красного цвета в различных изотерических практиках и религиях. Ведь и лента, что-то да значит…
Ладно, допустим, что комнату из фильма Мастер выудил из моей башки, чтобы я прониклась доверием, прошел, так сказать первый этап проверки. Вспомним, что каждая женщина – это жалостливая плакальщица, и поймем, что и шрамы этот сукин сын показал, чтобы стать еще чуть ближе ко мне или влезть поглубже в душу. И ему это удалось, ведь я и правда начала его жалеть. Косплей, трам-пам-пам… тоже понятно, чтобы я не видела в нем врага, ну как можно серьезно думать о мужчине, как о противнике, если он в маскарадном костюме? Правильно, нельзя. Клоун-убийца избитая тема, потому что понятная! Эх… говорил же мне Логан, что никогда, никогда нельзя судить о человеке по его внешнему виду, и даже по поведению нельзя, потому что под маской законченного наркомана может оказаться гений! А я вот купилась, идиотка малолетняя…
Попытки призвать Силу, естественно, ни к чему не привели. Сейчас я была просто сильно пьяной бабой, которую берут без ее согласия. И уже не важно, что вокруг чернильная пустота астрала; не важно, что тело мое остывает на койке в палате… Ничего не важно.
Внутри все замерзло, мне показалось, что все внутренности покрылись пленкой инея. К горлу подступила колючая желчь, то ли от осознания, что происходит, то ли от отвращения к себе, то ли от сокрушительного краха последнего «розового замка». Интересно, а чтобы сказала мама, узнай она, в какие игры играет непогрешимый Мастер с ее дочерью? Может, и хорошо, что ее уже нет. Из глаз снова покатились слезы. Мне действительно оставалось только ждать.
Но и ненавидеть Мастера не выходило. То, что делал он, было мерзко, было отвратительно, но я прекрасно понимала, что могло быть еще хуже, намного хуже. Он, все-таки, не делал больно, не уродовал, не бил, и даже не делал ничего слишком уж омерзительного. Я даже догадывалась, почему именно куни выбран в виде первого этапа. Еще со времен первой порнухи мне казалось, что именно мужской язык покажется мне самым приятным из всего, что может предложить интимная жизнь. Нет боли, нет проникновения (а значит и нежелательной беременности), нет и дискомфорта. Одни плюсы, в общем. И да, я не раз воображала, как это будет. Не удивительно, что Асс выудил эти мечты…
Только тошнота и омерзение от этого не проходили. И слезы. Давно я так не ревела, совершенно беззвучно, зато с полной отдачей. Мастер измывался не физически, а морально, не причинял боли, а все равно уничтожал.
Внутри, где-то в области уже не бьющегося сердца, что-то лопнуло, как лопается перетянутая струна. И словно заслонка рухнула, отрезая меня от эмоций, убивая чувства. Тело продолжало рыдать, а внутри наступил штиль и пустота. Наверное, так и ломаются, так и сходят с ума. Я не знала, зато знала, что это мне напомнило… Новость о смерти родителей, тоже что-то надломила внутри. Глупо, но, похоже, я отношусь к тем немногим женщинам, что из-за изнасилования, и правда, могут рехнуться. По крайней мере, мне стало понятно состояние, при котором девушки встают, вытирают с ног сперму… и сигают в окно.
И да, согласна, это можно было бы вынести, но зачем? Ради чего искать оправдания, ради чего «расслабиться и получать удовольствие»? Почувствовала, как дрожащие губы искривились в улыбке. Я ведь мечтала пойти по стопам матери и отца, если переживу свои двадцать… И что идти служить вот к этой твари? Чтить вот эту суку?
Лед внутри почти полностью поглотил меня. И я действительно перестала дергаться. Можно ли умереть мертвой? Сложный философский вопросец, однако…
Внезапно Асс прекратил свои игры, но мне было плевать. Это не вызвало ни радости, ни злорадства, ни облегчения. Мужское лицо появилось над моим. Жесткие пальцы зажали скулы, а второй рукой он приподнял веки. Долго всматривался в глаза, будто там бегущая строка биржи имелась. Скривился.
Больно сгреб волосы и рванул на себя, заставляя почти сесть. До хруста в плечевых суставах и резкой боли. Было больно, но как-то… словно издалека, словно не со мной. Мужчина что-то сказал. Судя по глазам, стремительно желтеющим, злое. Замахнулся. Рука задержалась в воздухе, будто он ждал, что я испугаюсь. Я смотрела на его ладонь совершенно безучастно. Удар не обжег лицо, как я думала. Я его почти не ощутила.
Сознание мое благополучно расслоилось. Я мыслила, все видела, все понимала, но совершенно ничего не чувствовала, в смысле эмоций. Констатация факта, что я сошла с ума пришла сама. Я не могла сама себе поставить диагноз, но понимала, буквально ощущала всеми фибрами души, что реально двинулась.
И мне сложно было понять из-за чего? Ведь, я могла бы перетерпеть секс. Ведь, Асс прав, в самом акте нет ничего страшного. Ужасно то, что может сопутствовать сексу, например: избиение или если бы он начал меня резать. Но этого не было. А я сломалась. Банально сломалась. И не от горя, не от действительно чего-то ужасного, а лишь от попытки меня поиметь.
Особенно ярко в памяти показалось лицо старой подруги. Варвар* была одной из тех немногих женщин, которая понимала меня, мои цели и мой характер. Вот уж у кого судьба и правда превратилась в один большой погребальный костер, и она как легендарный феникс смогла воскреснуть. Живет, и надо признать, неплохо живет, а я…
И чтобы сказал Логан, узнай он, что его перспективная ученица превратилась в овощ от простого секса, даже не слишком жесткого, даже не настоящего?
Часть меня прекрасно понимала, что Асс прав, главное – выжить! А вот другая, ничего уже не хотела.
Удары сыпались на меня, как из рога изобилия. Асс бил и по лицу и по рукам, но это скорее от того, что мешали ему мои локти. Бил, наверное, не слишком сильно, но я заметила, что его пальцы в крови. Потом, что и по моему онемевшему лицу течет что-то липкое и теплое.
Как говаривал любимый перс из известного мультика: «Шикарно!». С моей «работой», с моей жизнью двинуться от прелюдии к сексу, это надо суметь… и я сумела, что самое смешное.
Как не прискорбно, но я поняла и то, что «добила» меня не сама прелюдия, а тот, кто ее устроил. Мастер был для меня если не богом, то близко к нему. И вот…
Крах мечт, надежд, фантазий оказался для девушки Виды куда более страшным ударом, чем перспектива сдохнуть от пули в двадцать. Смешно. Я была о себе лучшего мнения.
Асс, наконец, прекратил бесполезное рукоприкладство. Я видела, как мужчина снова оказался между моих ног.
Сейчас даже девочки знают, что потеря девственности это больно и кроваво. Прошли те времена, когда вся интимная жизнь раскрывалась перед женщиной только после брака или первого акта. Я знала, что будет больно, хотя честно планировала выбрать, для первого раза кого-то вроде азиата. До сих пор помню, как кривлялась Варвар, показывая то оттопыренный мизинец, то сжаты поднятый кулак, недвусмысленно мне намекая, что любовь – дело, конечно, прекрасное, но к первому разу, а то и ко второму касательства не имеющее.
Члена Асса я не видела из своего положения, но все равно ждала боли. Но не такой же…
После первого же толчка, мне казалось, что внутрь загнали не член, а тесак на вроде мачете. Резь была такая острая, что я ощутила ее даже сквозь «обезболивание». Дыхание перехватило, все тело скрутило в попытке отстраниться. Кожа похолодела за секунду. Вскрикнула против воли, тут же перейдя на глухой стон.
Широкие ладони мужчины тут же устроились на талии. А вот дальше… здравствуй, ад! С каждым его толчком я орала так, как, наверное, не орала никогда, и никогда не смогу орать. Пыталась отстраниться, вырваться. Суставы и кости хрустели от моих рывков. Но что такое боль в руках, в сравнении с этим? Да ничего! Я умоляла прекратить, глухо стонала и снова кричала, чтобы через несколько секунд перейти на хрип.
Мастер что-то отвечал, но что – я не слышала, только отмечала, что он продолжает двигаться, сжимая меня руками. И кровь. Она почему-то была на его руках, на мокром от пота торсе, и даже на лице. Она была и на моем животе. Я видела, что это был обычный акт, но откуда столько крови, понять не могла.
Мне хотелось потерять сознание, умереть, раствориться, но сложно умереть, если ты уже того…
В какой-то момент, после особо яркой вспышки рези, прошедшей от матки до самого затылка, я увидела его лицо прямо над своим. Близко-близко, будто он лег на меня. Мне было настолько больно, что сил ни на злость, ни на ненависть уже не осталось. Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но только выдохнула. Увидела, как мелкие кровавые капельки упали ему на лицо, словно из пульверизатора, и не сразу поняла, что это моя кровь изо рта. Откуда у меня кровь во рту?
Липкие от крови руки зажали мне голову, как в тиски. Мастер поцеловал. Первые несколько мгновений ничего не было, кроме самого поцелуя, а вот затем…
Где-то слышала, что смерть от утопления даже приятна. Эта байка была активно растиражирована писателями и режиссерами. Так вот, наглая ложь. В глотку изо рта Асса ливануло что-то, похожее на теплую воду. И одновременно с этим он снова задвигался, снова разрезая меня.
Мне казалось, что я билась и сопротивлялась раньше. О-о-о… как я ошибалась, те несколько секунд, что я одновременно ощущала и резь, и разрыв легких от утопления – вот где я по-настоящему сопротивлялась. Горло, грудь, легкие и сердце, все невыносимо жгло. Настолько невыносимо, что пропали все мысли и все чувства кроме этого жжения. Пока, наконец, не пропало совсем все… даже боль…
(П.А.: *Варвар (или Варвара Набатова) – главный женский перс истории «Только моя Бабочка»)
