Текст книги "В капкане у зверя (СИ)"

Автор книги: Маша Моран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ГЛАВА VIII. РАЗГОВОРЫ

Давид вглядывался в бледное лицо Марины, но сам был не здесь. Его напряженные до предела чувства сосредоточились на мире за пределами амбулатории. Он прислушивался к тому, что происходит снаружи. Принюхивался к прилетающим запахам. И пытался сохранить хрупкий контроль. Волк драл когтями кожу, рвался наружу. Он жаждал крови, насилия и обладания. Но Давид с упорством идиота сдерживал свои инстинкты. Он гнал от себя мысли о том, что ни одно животное нельзя посадить на привязь. Рано или поздно контроль будет потерян. Даже ему не совладать с этой стороной своей сущности. И тогда последствия могут быть необратимы. Он знал, что так и будет. И надеялся лишь на то, что Анна окажется настолько далеко от него в тот момент, что он сдохнет, пытаясь ее настичь. Он загонит волка до смерти, но не позволит себе нарушить им же установленные запреты. В мыслях все было легко и просто. На деле же… Давид не мог сосредоточиться на действительно важных вещах. И то, что за ней побежал Стас, а не он сам, было жалкой попыткой удержаться от искушения. Рядом с Анной должен быть он! Он и только он имеет право прикасаться к ней, успокаивать, шептать на ухо, что все в порядке и он сможет ее защитить. Давид представлял, как выдирает Стасу глотку, доказывая свое право обладать Анной. Его разрывали самые противоречивые чувства. Ненависть к себе и к ней. За то, что заставляла его испытывать подобное. За мучения, которые раньше, до встречи с ней, ему были не знакомы. Ни разу еще он столько не думал о женщине. Он вообще о них не думал! Когда были нужны, они всегда оказывались под рукой, не вызывая никаких эмоций. Просто средство снять физическое напряжение. Но сейчас все было иначе. С того самого момента, когда пошел на ее аромат в лесу, все было по-другому. Он слышал каждое слово, которое Стас шептал Анне. О том, какая она храбрая, какая молодец, что не растерялась и что теперь все будет хорошо. Ничего не будет хорошо! Вырвавшиеся наружу когти разодрали белую простынь, на которой лежала Марина. Давид попытался взять себя в руки. Но внезапная тишина снаружи не давала покоя. Чем они, черт возьми, заняты? Нельзя о них думать…

Давида всегда отличало умение сосредоточиться на ситуации, отвлечься от всего лишнего. Он легко мог отбросить ненужное, погрузившись в суть. Сейчас суть была в том, что на территории его стаи едва не произошло убийство. И в том, что Анна увидела то, что никогда не должна была увидеть. И в этом была его вина. Он допустил слабость, пошел на поводу инстинктов. Вместо того, чтобы выдворить ее из Крельска, как должен был с самого начала, он шел по ее следу, а потом едва не трахнул на старом комоде. Завтра же он избавится от нее и позаботится, чтобы информация о деревне нигде не всплыла.

Марина задышала ровнее. Давид наклонился и понюхал рану, которая все никак не затягивалась. Черные края и посеревшая кожа, ненавистный оборотням запах, воспаление и гниение… Даже ребенок знал симптомы отравления волчьим лыком. Они рождались с инстинктивным отвращением к растению. Молодняк учился распознавать запах, листья и ягоды чертова корня среди тысяч других. Ценой ошибки была мучительная смерть. Оборотень исцелялся почти от любого ранения, человеческие болезни их не страшили. Но даже одна ягода могла убить – не самая высокая цена за физическое превосходство над людьми. Избегать чертова корня было не сложно. Давид лично проследил, чтобы в лесу осталось лишь одно место, где можно найти растение. С одной стороны он обезопасил молодняк от случайностей. С другой – каждый ребенок знал, чего именно нужно опасаться. Для любого из них волчье лыко было смертельным ядом. Все части растения могли убить. И если у человека были шансы выжить даже с запоздавшей помощью, то оборотни почти всегда умирали. То, что Марина выжила, – настоящее чудо. А судя по насыщенному запаху, она получила огромную дозу яда.

Нужно сегодня же отправить кого-нибудь туда, чтобы проверили следы. Давид еще раз наклонился и принюхался, пытаясь понять, какой именно частью растения отравили Марину. Послышались и тут же затихли две пары шагов. Давид медленно повернулся. Стас смотрел на него с усталостью. Анна – с изумлением и страхом. Наверное, окончательно уверилась в том, что он сумасшедший. Давид выпрямился, достал из кармана телефон и нашел в контактах нужный номер. Он старался игнорировать волка, который гневно рычал внутри. Животному не нравилось, что Стас стоит к Анне слишком близко, что его рука нежно обхватывает ее плечи. На другом конце провода сонный голос ответил невнятное «Да?». Давид, не отрываясь следил за тем, как Стас проводит Анну к одной из кушеток и заботливо усаживает. Нужно сосредоточиться…

– Алло? Давид? Алло?

Давид не мог отвернуться. Не мог выдавить из себя ни звука. Из горла наружу рвалось только звериное рычание. Он хотел разодрать Стаса на клочки и отмыть Анну от его запаха. Наверное, Стас почувствовал его гнев. Он дернулся и медленно обернулся, встречаясь с Давидом взглядом. Не в силах сдержать желание обладать женщиной, Давид едва заметно обнажил в оскале зубы. Стас все понял. Он отодвинулся от Анны и неловко шагнул в сторону, а затем ушел, бормоча что-то о воде. Как только он оставил их с Анной вдвоем, волк немного расслабился. Но Давид вновь ощутил напряжение. Теперь постороннее присутствие его не сдерживало… Тихо застонала Марина. Проклятье! Он свихнулся к чертовой матери! Забыл обо всем. На том конце провода слышалось невнятное бормотание. Анна не отводила взгляда. На ее лице читалось отвращение. К нему. Вот, что она испытывает. Но, кажется, он сделал все, чтобы в ней преобладало именно это чувство. Разозлившись на самого себя, Давид наконец вспомнил, где находится.

– Андрей! – Он так резко рявкнул, что Анна вздрогнула.

Сонный Андрей окончательно проснулся:

– Да? Тебя совсем не слышно.

Давид проигнорировал его слова.

– Жду тебя в амбулатории. Немедленно.

– Что-то срочное?

– Если я звоню посреди ночи, то да, срочное.

– Понял. Уже со…

Дальше Давид не слушал.

Аня сидела на одной из свободных коек и пыталась сдержать дрожь. Стас пропал. Как и Артур, он исчез после одного-единственного взгляда человека, который ставил Аню в тупик. Как ему удалось запугать двух здоровенных мужиков? Впрочем, судя по разговорам в Крельске, перед ним ходили на цыпочках все. Аня тяжело вздохнула, ощущая во всем теле слабость. В Давиде чувствовала мощь. Он обладал властью, пользовался ею и упивался. Но в то же время моментально ориентировался в любой ситуации. Аня вспомнила, как он ворвался в амбулаторию и без раздумий начал руководить ею и Стасом. В нем не чувствовалось ни страха, ни неуверенности. Полный контроль над ситуацией. Аня поежилась. Напряжение покинуло ее тело, волна адреналина схлынула, и навалилась усталость. Жуткая. Начало светать. В приоткрытую дверь амбулатории ворвался сквозняк. Запахло сыростью. Аня задрожала. В окна мелкой дробью постучал дождь. Сначала совсем робко, несмело. Но с каждой секундой он набирался храбрости и силы. Давид вдруг выругался и подскочил к открытой двери. Он выглянул наружу, впустив в амбулаторию волну свежего прохладного воздуха. Аня обняла себя за плечи и отвернулась. Она посмотрела на связанные руки Марины, которая едва-едва дышала. Удивительно, что она до сих пор жива! Еще более странным было то, что ей, кажется, становилось лучше. Не смотря на то, что какой-то урод вспорол ей грудь и живот. Аню снова замутило. Неожиданно ей на плечи опустилось что-то теплое и мягкое. Она утонула в волне уюта и невероятных запахов: влажного мха и древесной коры. Повернув голову, Аня встретилась взглядом с двумя яркими, почти желтыми глазами. Вихри золотой пыли в них продолжали закручиваться, лишая воли и разума. Она еще ни разу не видела подобного. Может, это какая-то аномалия? Давид моргнул, отпуская ее из плена своего взгляда и снова тихо выругался, глядя ей за спину. Аня тоже обернулась, но увидела лишь стекающие по стеклу ручейки влаги. Мягкая ткань ласкала шею, создавая ощущение безопасности. И только сейчас Аня поняла, что на ее плечах мужской пиджак. Пиджак Давида. Закутавшись едва ли не с головой, так, словно он собирался его отобрать, Аня хрипло выдавила:

– Спасибо…

Он нахмурил широкие брови и удивленно спросил:

– За что?

Аня пожала плечами и осторожно потрогала рукав пальцем:

– За пиджак.

Давид ничего не ответил, молча сунув руки в карманы. Тишина стала неловкой и тяжелой. Рваное дыхание Марины действовало угнетающе. Аня попыталась заговорить. Обычно, она никогда не начинала разговор первой, тем более с мужчиной. Но с Давидом ей хотелось нарушить свои собственные правила. К тому же, ему наверняка не привыкать к женскому вниманию.

– Где Стас?

Кажется, этот вопрос его разозлил. Давид вздрогнул. Широкие плечи под белоснежной рубашкой напряглись, а на лице застыло хищное выражение:

– Ушел за водой. Для тебя.

Прозвучало так, словно Аня не заслуживала никакой воды. Она снова начала испытывать позабытое раздражение и злость.

– Что будет с Мариной?

Давид опустился на стул возле койки, на которой сидела Аня, и вытянул вперед длинные ноги. Каким-то образом он умудрился заполнить собой все пространство амбулатории.

– Либо выживет, либо нет.

Аня даже рот открыла от удивления. В его словах звучало… равнодушие. Как будто ему было абсолютно все равно. Она не смогла убрать из голоса осуждение. Да и не пыталась:

– Кажется, ты не очень сильно за нее переживаешь. Мы должны что-то делать!

Давид ухмыльнулся недоброй пугающей улыбкой:

– Что-то сделать должен доктор, задницу которого непонятно где носит.

Аня раздраженно сбросила с плеч пиджак. Давид выводил ее из себя неестественным спокойствием.

– А ты?! Ты ведь здесь главный! Нужно же что-то предпринять. А тебе… все равно!

Аня не сразу поняла, что кричит. Но сдерживать эмоции уже не могла. Давид, наоборот, застыл, как каменное изваяние, и с непроницаемой маской на лице следил за тем, как она размахивает руками.

– Мне нужно заплакать? – Он вздернул одну бровь. – Или есть какие-то правила, как нужно себя вести? Хочешь, я поистерю? Будем бегать и вопить вместе.

Аня поняла, что он насмехается над ней. В ужасной ситуации, он издевается над ее переживаниями. Дверь снова распахнулась, впуская свежий воздух и дождевую влагу. На пороге появился мужчина с мокрыми растрепанными волосами и сонными глазами. Он потянул носом, словно принюхивался, и бросил на Аню подозрительный взгляд. Господи! Да что они все пытаются унюхать?! Давид поднялся со стула. Выглядел он немного раздраженным – единственная эмоция, которая читалась на его лице.

– Наконец-то. Долго ты.

– Ну так ночь на дворе. – Мужчина вошел в амбулаторию, прикрывая за собой дверь.

Кажется, это и был тот самый Андрей. Аня пыталась вспомнить, где его видела, но мозг отказывался продолжать работать. Все происшедшее сегодня окончательно ее добило. Дверь в очередной раз отлетела к стене, и в проеме показалась мощная фигура Стаса. Он по-прежнему был обнажен по пояс, но дождевая вода смыла с его груди кровь и грязь. Выглядел он обескураженно.

– Дождь пошел.

Давид сжал челюсти и едва слышно рыкнул:

– Знаю!

От диковатого, почти животного, звука Аня дернулась. Три пары глаз повернулись к ней.

– Возвращайся в дом.

Аня опешила от резкого приказного тона. Она не рабыня, чтобы делать то, что ему хочется.

– Командуй кем-нибудь другим! – Аня рявкнула, вновь испытывая прилив злости.

Подобных эмоций в ней не вызывала даже мать с бесконечной чередой любовников. Давида же ей почему-то хотелось ударить. Причинить ему боль. Стереть с лица выражение равнодушия и превосходства надо всеми. Она не была агрессивной мегерой, но сейчас ощущала себя именно такой. Что-то в Давиде изменилось. От него словно исходила аура опасности – Аня ощутила, как где-то в животе скручивается узел страха. Она не знала, каким образом ему удавалось внушать ей ужас. Но поддаваться панике, вполне возможно надуманной, не собиралась. Вздернув голову, она пыталась смотреть ему в глаза. Шея ныла – приходилось высоко запрокидывать голову, но Аня упорно не желала сдаваться. Кто-то из мужчин присвистнул. Давид же вдруг резко шагнул к ней, схватил за руку и потащил к двери. Аня даже не подумала сопротивляться – она была настолько обескуражена происходящим, что покорно тащилась за ним, едва переставляя ноги. Он распахнул дверь и вытолкнул ее наружу, прямо под потоки холодной воды.

– Не промокни. – Сказал и захлопнул дверь перед ее носом.

Аня стояла под дождем, ошарашенно глядя перед собой. Этот козел выбросил ее на улицу, как нашкодившую кошку! После всего, что сегодня произошло… Больше терпеть она не могла. Обессиленно Аня опустилась на холодный мокрый порожек, прижала колени к груди и заплакала. Сначала он явился к ней, как к себе домой, оскорбил и унизил. Потом поцеловал так, что Аня едва не сошла с ума. После на ее пороге появился Стас с окровавленной Мариной на руках, и ей пришлось едва ли не ковыряться в ее груди. А затем Давид накинул на ее плечи пиджак. В тот момент он казался вполне нормальным мужчиной. До тех пор, пока не выбросил за порог. За один день он успел запутать ее и превратить в истеричку, жаждущую расцарапать в кровь самодовольное лицо. Он что-то с ней сделал… Что-то такое, из-за чего она упорно искала на его ладонях длинный шрам. Широкий побелевший от времени рубец между большим и указательным пальцем. Аня не знала, что с ней происходит. За сутки Давид умудрился вызвать в ней самые противоположные эмоции. Отвращение из-за его пренебрежительного отношения к ней и страсть от грубого поцелуя. Восхищение его умением моментально взять себя в руки и ненависть от того, как на глазах других выволок наружу. Последним, что добило ее окончательно, стал шрам на руке Стаса. Сон был лишь глупой мечтой, выдумкой. И Ане нравилась эта мечта. Нравилось представлять, что где-то есть ЕЕ человек, которого она узнает по шраму на ладони. Но она совершенно не ожидала, что подобное реально. Наверное, это просто совпадение. Глупое дурацкое совпадение. О чем она вообще думает?! Едва живая Марина сейчас лежит там, и помочь ей может только Артур. А он ошивается неизвестно где. Аня вытерла слезы, смешавшиеся с дождевой водой. В конце концов, если собственная мать выставила ее на улицу, чему удивляться, когда это сделал посторонний человек? Все вполне закономерно. Поднявшись с холодных ступенек, Аня побрела в дом. Ей жутко хотелось спать. Но сначала она отмоется от запаха крови и ужаса.

– Она – огонь! Хочу себе такую же. – Стас восхищенно смотрел на закрывшуюся дверь.

Давид едва сдержал желание кулаками стереть с его лица глуповато-восторженное выражение. Но даже для вожака подобное поведение будет ненормальным. Он найдет другой способ показать всем, что приближаться к Анне запрещено.

– Как она здесь оказалась?

Стас пожал плечами. Похоже, ничего страшного в постороннем свидетеле он не видел:

– Артур где-то пропадает. А она помогла.

– Чем же? – Давид уже рычал.

– Вытащила из раны чертов корень.

Давид удивленно взглянул на Марину. Андрей сделал то же самое.

– В смысле?

Стас взял в руки металлический поднос, на котором валялись короткие окровавленные веточки.

– Когда я нашел Марину, они были в ней. Кто-то вогнал ветки ей в грудь. Прямо в рану. Восемь штук.

Андрей громко выругался. Давид забрал из рук Стаса поднос и принюхался. Вот как Марину отравили… Влажной корой волчьего лыка. Она была опасна и для человека, но для оборотня – смертельна, сжигая кожу и внутренние органы. Марина чудом до сих пор была жива. Давид нахмурился:

– Почему ты сам их не вытащил?

Стас растерянно развел руками и потер глаза:

– Я же не врач. Боялся, что могу навредить.

Давид вновь опустился на неудобный стул:

– А вот она не побоялась. – Он и сам удивился, услышав в своем голосе злость и восхищение.

Восхищение зажглось и в глазах Стаса:

– Да-а-а… Ты бы ее видел! Собралась вытаскивать ветки голыми руками. Она даже не испугалась, когда увидела Марину. Думал, придется откачивать обеих. Но Аня… Это что-то!

Волк внутри не разделял восторг Стаса. Животному хотелось искалечить лесника лишь за то, что смел говорить о ней.

– А Свете она не нравится. – Андрей задумчиво разглядывал ветки, то тыкая их пальцем, то нюхая. – Говорит, та еще стерва.

– Твоя Светка – зараза, каких поискать! – Стас сердито оскалился.

Андрей зарычал и выпустил когти. Давид рыкнул на обоих:

– Меряться женами будете потом. У нас здесь проблема. Причем серьезная. Дождь смыл следы. Марина может умереть. А мы должны как можно скорее найти тварь, сделавшую это.

Андрей передернул плечами:

– Где ее обнаружили? Кто и когда?

Все еще недовольный Стас скрестил руки на груди:

– Я. Возле клена.

И Давид, и Андрей понимали, о каком именно клене идет речь.

– Что она там делала? – Андрей нахмурился и буравил взглядом лесничего.

– Уж извини, но она не успела поделиться со мной планами.

– А ты-то сам что там забыл?

Стас рассердился не на шутку. Его глаза начали мерцать, а ногти удлиняться и превращаться в когти.

– Это моя работа – обход территории. И если бы я наплевал на свои обязанности, то Марина сейчас точно была бы мертва.

Андрей не собирался сдаваться:

– Она была бы мертва, если бы не доблестная художница, которой хватило ума вытащить ветки… Может, она и напала?

Тут уже не выдержал Давид:

– Ты в своем уме?

Андрей пожал плечами:

– Мы все знаем, что сделали люди со старым поселением.

Давид недовольно рыкнул. Подозрения Андрея злили волка.

– Да, знаем. И люди по-прежнему остаются для нас угрозой. Но ты действительно думаешь, что Анна могла сотворить такое с Мариной? – Неприятная пульсация в виске напомнила о неожиданном ударе.

Чего еще от нее ожидать? Давид не доверял людям. Но подозрения Андрея были смешны.

– Это была не она. Марина легко справилась бы с ней. – Давид говорил уверенно, но сомнения грызли душу. С ним-то Анна разобралась легко. Да так, что он ничего не понял.

Быстро же он утратил бдительность. Ей хватило дня и одного касания губ, чтобы он бросился на ее защиту. Идиот! Андрей прервал его размышления:

– Я схожу к клену. Мало ли что могло остаться.

Стас вопросительно взглянул на Давида:

– А мне что делать?

На Давида вдруг навалилась усталость. Все ждали от него приказов, спрашивали совета, надеялись на его помощь. Как и в любой другой стае с сильным вожаком. Но иногда ему хотелось быть свободным и безответственным. Не думать о тех, кто от него зависит, и предоставить другим самим решать свои проблемы. Хотя бы на день. Но у него не было даже часа. Задвинув странные желания подальше, он отдал указания:

– Ты идешь на поиски Артура, находишь его и тащишь сюда. Ты, – он повернулся к Андрею, – берешь Вадима и отправляешься в лес. Никто не должен знать о том, что случилось с Мариной, пока у нас не появится хоть какая-то информация. Что сказать ее тетке, я придумаю. С Нейшиной тоже договорюсь. Все ясно?

Андрей и Стас закивали. Давид добавил:

– Свете скажешь, что я вызвал тебя по личному вопросу.

Он едва успел договорить, когда дверь отлетела в сторону, и в амбулаторию ввалился мокрый Артур. Его ошалелый взгляд остановился на Давиде. Волк сразу почувствовал угрозу. Проклятье! Зверь видел в Артуре соперника, врага. По крайней мере, у него появился законный повод выместить свой гнев. Широкими шагами Давид направился к Артуру, схватил его за шиворот и втащил внутрь. Артур попытался вырваться и тихо зарычал. Но его слабое сопротивление тут же сошло на нет, стоило Давиду обнажить зубы.

– Я плачу тебе деньги не за это!

Артур покорно склонил голову, открыв шею. От него исходил слабый запах горечи и алкоголя. Давид встряхнул Артура и отшвырнул от себя.

– Сколько ты выпил?

Артур бросил в него злобный взгляд:

– Тебя не касается!

Давид зарычал и выпустил наружу клыки. Стас и Андрей присоединились к нему. Они скалились, обнажая зубы, готовые напасать в любой момент. Артур попятился назад признавая свое поражение. Давиду нужно было выпустить пар. Волк рвался наружу. Он кивнул на койку, где лежала Марина.

– Это касается ее.

Артур удивленно обернулся и принюхался.

– Что случилось? – Он подскочил к Марине и начал внимательно изучать ее рану. – Охренеть! Почему она не регенерирует?

Изменившимся голосом, Давид прохрипел:

– Ее отправили волчьим лыком. Яд был в ране. – Он кивнул на поднос с ветками.

Опережая возможные вопросы, он быстро отдал указания:

– Ты делаешь все возможное, чтобы ее спасти. И никому об этом не рассказываешь. Не пускай сюда никого. Сам справишься? У нас нет медсестры, но…

Артур не дал ему договорить:

– Справлюсь.

Стас шагнул к койке и загородил собой Марину.

– Он же пил! Ты не можешь доверить ему операцию.

Брови Артура сошлись на переносице:

– Я не пил.

Андрей скептически хмыкнул и демонстративно принюхался. Давид тоже вдохнул. Запах был едва заметным и поверхностным. Как будто пары спиртного пропитали его одежду.

– Какого черта тогда от тебя разит? – Стас по-прежнему загораживал Марину. – Выжить после маньяка, чтобы сдохнуть в руках бухого хирурга?!

Артур оттолкнул Стаса от Марины и раздраженно рявкнул:

– Я не пил!

– Тише-тише… – Андрей успел встать между ними, мешая разгорающейся драке. Кулаки Стаса уже были наготове.

Давид ощутил себя воспитателем в детском саду. Как же он устал… Невозможно сильно устал. Если придется еще растаскивать эти ясли по углам, то он точно покалечит их всех. Просто, чтобы выместить накопившуюся злость. Гневно рыкнув, Давид впился во всех троих взглядом. К счастью, в отличие от Нейшиной, на них его взгляд подействовал. Нехотя Стас опустил руки и отступил в сторону. Андрей тоже шагнул назад. Артур хмуро передернул плечами. Он, молча, снял пиджак и начал готовиться к операции. Давид все еще сомневался, но другого выбора не было:

– Отвечаешь за нее головой.

Артур ничего не сказал. Андрей кивнул Давиду и, бросив: «Я к клену», вышел. Давид тоже направился к дверям, махнув рукой Стасу. Тот нехотя последовал за ним, сузившимися глазами наблюдая за Артуром. Они вышли из амбулатории. Дождь, кажется, набирал силу, гулко стуча по крыше и едва вырвавшимся из почек листьям. Темно-серый сумрак не желал рассеиваться. С разбегу по небу прокатился гром. Ливень продлится еще долго – такие никогда не заканчиваются быстро. И день, скорее всего, будет похож на унылый блеклый рассвет. Ни солнца, ни чистого неба. Только тучи и сизая дымка водяных брызг. Волчья часть души радовалась красоте влажного леса, шуму дождя и надсадному треску веток. Зверю хотелось скрыться в уединении логова, улечься на настил из прошлогодних листьев и мягкого мха и прижимать к себе ту, которая никогда не предаст. Ту, которая всегда будет верна. Для которой не будут иметь значения его сила и власть. Которая будет любить лишь за то, что он существует на свете. Наверное только сейчас Давид отчетливо осознал свое одиночество. Он был окружен огромным количеством людей. Он был вожаком стаи! И все равно оставался один. От него ждали указаний и решений. Словно подтверждая его мысли, Стас спросил:

– Я останусь здесь?

Давид задумчиво смотрел на то, как пузырится вода в лужах. Да, дождь будет долгим.

– Нет.

Стас напрягся. Давид ощущал исходящее от него сопротивление.

– А что если Артур сделает что-то не так?

– Ты сможешь исправить его ошибку? – Давид даже не пытался спрятать сарказм.

– Его не было на рабочем месте, когда он оказался нужен.

– Это моя вина. – Давид и сам не знал, что заставило его сделать это признание.

Но внутреннее чутье подсказывало: Артур пропадал из-за утренней стычки. Игнорируя любопытство в глазах Стаса, он с горечью проговорил:

– Совсем недавно вы все боготворили нового врача.

Стас отвернулся.

– Так что мне все-таки делать?

Давид на минуту задумался. Дождь в очередной раз спутал все планы. Даже лучшие из них не смогут взять след.

– Сейчас тебе нужно отдохнуть и хорошо выспаться.

– Но…

– Не перебивай! Наши возможности не безграничны. Слабый и сонный ты не сможешь найти эту мразь. Дождь уже давно смыл все следы и запахи. Если что-то осталось, Андрей обязательно это обнаружит. Мы присоединимся к нему позже. Это не обсуждается. Отправляйся на охранный пункт. Он ближе, чем заимка. Поспишь там.

Глаза Стаса недовольно сверкнули. Давид тяжело вздохнул и добавил:

– Никакой самодеятельности.

Стас попытался воспротивиться:

– Мы должны найти эту тварь!

Давид снова вздохнул:

– С того момента, как ты принес Марину, прошло несколько часов. А мы даже не знаем, сколько времени она пролежала у клена. Времени, чтобы убраться отсюда подальше, у него или нее было предостаточно. Уставший и сонный ты не поможешь Марине. Андрей и Вадим поспали хоть несколько часов. А сколько спал ты?

Стас бросил на него очередной угрюмый взгляд. Давид шагнул под холодный дождевой поток, давая понять, что разговор окончен.

– Ты вроде не маленький, чтобы я объяснял тебе очевидные вещи. И учти, я позвоню Косте и предупрежу, что ты должен прийти.

Стас недовольно заворчал, но больше не сказал ничего.

Давид обернулся:

– Почему ты до сих пор здесь? Не заставляй меня быть нянькой и следить за каждым твоим шагом.

– А ты куда пойдешь? – Стас тоже вышел под дождь.

Теперь их голоса звучали глухо и едва слышно. Давид моментально промок до нитки. Любопытство Стаса всколыхнуло прежнее раздражение.

– С каких пор ты меня контролируешь?

Стас пожал плечами:

– Но ты же указываешь мне, что делать.

Давид в очередной раз приподнял бровь:

– Если ты чем-то недоволен, то прямо сейчас можешь бросить мне вызов. Что делать, тебе известно.

Стас недовольно поморщился:

– Только не начинай… Ладно схожу я к твоему Косте, посплю. Как только что-то будет известно, сразу звони ему.

Давид кивнул:

– Мы разберемся в этом. Обязательно разберемся.

Стас сжал челюсти:

– Все доверяют тебе. Говори, что делать, а мы его найдем и накажем.

На какой-то миг Давиду стало не по себе. На него не просто надеялись. В его руках были сотни чужих жизней. Подобная ответственность немного пугала. Но он быстро взял себя в руки. Так было всегда. И он со всем справлялся. Просто сейчас один из членов его стаи был на волосок от смерти. И он ничего не мог с этим поделать. Он серьезно посмотрел на Стаса и кивнул:

– Найдем. Я лично вырву ему глотку.

Стас кивнул в ответ и, по-волчьи тряхнув головой, побежал в сторону дороги. Давид остался в одиночестве. Все, что он ощущал – ледяную дождевую воду и вековую усталость. Дойдя до башни-пристройки, он понял, что где-то в глубине души прячется еще одно чувство. Желание. Желание увидеть Анну. При мысли о ней волк радостно заявлял хвостом. За день он успел оскорбить ее, обидеть и поцеловать. Она – удивить его и ударить. То, чего не делала ни одна женщина до нее. Может, поэтому, он теперь думает о ней каждую свободную минуту? Но инстинкт подсказывал, что здесь нечто другое. Гораздо более древнее и опасное. Что может доставить ему кучу проблем и неприятностей. Проиграв очередной раунд битвы с самим собой, Давид обогнул дом. Конечно же, оказалось заперто. Внучка, в отличие от бабки, ревностно охраняла свои владения. Внезапно Давиду это понравилось. Он, как и любой вожак, считал границы вверенной ему территории, едва ли не священными. Любой нарушитель должен быть наказан. И то, что Анна пеклась о доме, вызывало в Давиде уважение. Вот только ее попытки защитить себя и свою собственность, были заранее обречены на провал. Давид усмехнулся и вынул один из кирпичей в основании кладки. С давних пор обитель Ведающей тайны была открыта всем, кто нуждался в помощи. Прежде всего – вожаку. Давид с детства знал, где запасной ключ. Он вытащил из сырого углубления связку покрытого ржавчиной металла и отворил дверь. Шаг в темный прохладный коридор и кажется, что он перенесся в другую вселенную. Вселенную, где властвовали запахи красок, голубики, извести и цветочного мыла. Давид даже на секунду растерялся, а волк бешено заметался в теле, стремясь вырваться наружу и обнюхать здесь все. Осторожно ступая по деревянным половицам, Давид шел в глубь. Его обострившийся слух уловил тихий плеск воды и звуки музыки. Стараясь двигаться бесшумно, он поднялся на второй этаж. Музыка стала чуть громче. Единственная дверь, которую он обнаружил, была приоткрыта и поскрипывала из-за гуляющего в коридоре сквозняка. Давид придержал ее и заглянул в просторное помещение, которое оказалось ванной. Небольшое квадратное окошко было распахнуто – из-за этого пространство заполнилось шумом дождя. Из лежащего на тумбочке телефона лилась классическая мелодия, которой кто-то пытался придать современное звучание. Ах да, Нейшина еще и искусствовед. Наверняка, считает современные песни «вульгарной пошлостью». А он даже понять не мог, какой инструмент сейчас звучал. Ему что попроще подавай. Да, они действительно из разных миров. Боясь не совладать с собственными эмоциями и телом, Давид медленно повернул голову. Анна лежала в просторной ванне, откинув голову на широкий борт. Ее влажные волосы завивались огненными кольцами и липли к шее. От дыхания грудь приподнималась и опадала в мыльной воде. Самое прекрасное, что он когда-либо видел. Кажется, она спала. Давид осторожно шагнул в ванную, выпустив наружу повадки животного. Волк знал, как подкрасться к добыче незаметно. Сейчас Анна была той самой добычей. Невозможно желанной и недоступной. Но никто, и даже он сам, не запретит себе хотя бы посмотреть на нее. Давид двинулся дальше, не отводя взгляда от Анны. Тонкий слой пены скрывал ее тело, и Давид едва удержался от того, чтобы вытащить Нейшину из воды. Должно быть, она адски устала, если не чувствовала холодного воздуха, мечущегося под потолком. Нежная кожа покрылась мурашками, и Анна тяжело вздохнула. Веки несколько раз вздрогнули. Будто она видела что-то страшное во сне. Или чувствовала его присутствие… Давид оперся о столешницу раковины и скрестил руки на груди – словно это могло помочь удержаться от прикосновения к ней. Одна мелодия сменилась другой. На этот раз заиграло что-то тревожное. Даже современное звучание не смогло притушить обреченность струнной музыки. Волк уловил гнетущее настроение и беспокойно заскулил. Анне потребовалось меньше суток, чтобы пробраться в его голову. Она – отрава, заполнившая его мысли. В ней не было ничего особенного. Он видел и знал многих женщин с белоснежной кожей и рыжими волосами. И плевать, что рыжина появлялась лишь благодаря краске! Зато они были покладистыми, более привлекательными и согласными на все его условия. И дело уж точно не в ее таланте. Наверняка многие способны нарисовать дерево или волка. В ней. Не было. Ничего. Особенного! Давид впился взглядом в лицо Анны. Она хмурилась во сне. Дыхание стало тяжелее. Он хотел видеть ее грудь, сморщенные от холода и воды соски. Хотел к ним прикоснуться! Ему нужно съездить в Питер. Найти там кого-нибудь и вытрахать всю дурь из головы. Кого-нибудь похожего на нее. Он представит на месте безликой шлюхи Анну, спустит пар и сможет, наконец, нормально мыслить. А еще лучший вариант: он заставит ее делать все, что прикажет. Ползать перед ним на коленях и вымаливать разрешения прикоснуться к нему. Он будет безмолвно наблюдать за попытками Анны понравиться ему, услужить, слепо выполнять любой приказ. А он постарается, чтобы они были самыми разнообразными. Чтобы ее щеки краснели от стыда, во рту становилось сухо от желания, а между ног мокро от похоти. Он уже видел, как Анна валяется у него в ногах, беззастенчиво раздвигая бедра, лаская себя, умоляя, чтобы это сделал он… Кровь хлынула в пах, сметая все на своем пути. Дикое возбуждение накрыло с головой. Охренеть! Он представлял ее! Именно ее! Не какую-то незнакомою девку, готовую на все ради денег, а Нейшину, которая спала в его присутствии. Анна снова тревожно вздохнула, и член окаменел. Свободные и удобные брюки теперь стали хуже тисков. Анна вдруг вздрогнула, открыла глаза и сонно прищурилась. Она удивленно огляделась, а когда заметила его, шумно выдохнула и приоткрыла губы. Давид не мог с собой совладать. Он представлял, что она сделала это с единственной целью: заглотить его член на всю глубину, которую сможет и сосать, пока он не кончит ей в рот. Ее запах изменился. Снова виноград. Чертов виноград! Что она испытывала, когда пахла так невероятно? Ее хриплый ото сна голос резанул по жилам: