Текст книги "Форменное безобразие - 3 (СИ)"

Автор книги: Маша Могильнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Могильнер Маша Форменное безобразие 3

• Аннотация:

Финальная часть безобразия.Продолжения не предвидится.И вообще, автор всерьез размышляет, а стоит ли плодить ряды посредственных писателей?

-Вырвать кадык, а потом разбить нос. Или нет, наоборот, сначала разбить нос, а потом вырвать кадык. И пару раз заехать в пах. Между разбиванием носа и кадыка,– если бы о моих мыслях в тот момент узнала Изольда, твердо решившая сделать из меня настоящую леди, она бы ужаснулась. Но для меня, разбуженной пронзительным звонком в дверь, в три часа ночи, и шлепающей по коридору босиком, идеи, приходившие в сильно нетрезвую и уснувшую сорок минут назад, голову, казались очень органичными.

У меня были определенные подозрения, касающиеся возможного источника шума, но я надеялась на чудо. Может быть, это срочный вызов с работы, или вечно нетрезвому соседу с третьего этажа понадобилось похмелиться? На худой конец, Светочке, в очередной раз, запутавшейся в своих личных отношениях, могла понадобиться неотложная психологическая помощь.

Но чуда не случилось. Как и подозревалось, за дверью стоял Игорь Сергеевич Долинский, собственной персоной, облокачивающийся на двух симпатичных девочек. Причем, выражение отчаяния на их лицах, было заметно даже сквозь мутноватое стекло глазка.

–Сова открывай, медведь пришел, – завопило это чудовище, услышав за дверью шорохи.

– А кролика нету дома, – мрачно заявила я, – он ушел к своему другу Винни-Пуху.

–Давай, давай, Машунь, открывай, а то девчонки уже устали меня держать.

–А, то есть ты все-таки это понимаешь, – я стала быстрее возиться с замками, так как мне за общение за Гариком, хотя бы доплачивали, а вот бедные барышни попали в сети собственной доверчивости и обаяния этого симпатичного монстра.

–Что ты здесь делаешь? По моим данным, предоставленными ,между прочим, тобой же, ты должен быть в Питере, на юбилее своего героического родителя,– потребовала я у него ответа.

–А я там был, – заявил мой напарник, и дохнул на меня такой порцией алкоголя, переведенного в газообразное состояние, что я бы мгновенно опьянела, если бы уже не была пьяной, – но я соскучился и решил вернуться сегодня.

–Только не говори, что ты сел за руль в таком состоянии.

–Неееет, – выдохнула эта машина по производству перегара, – я на юбилее познакомился с Маришкой и Иришкой, – он кивнул на все еще подпирающих его, девушек,– и эти феи попросили подкинуть их до Москвы. Так что я предоставил бразды правления в женские руки, и догнался уже по пути.

– И всю дорогу грязно домогался до фей? Ты хоть за бензин сам платил?

Та, которую я идентифицировала как Маришка, кивнула.

–Да, не беспокойтесь. Не считая того, что через каждые сорок пять километров у Игоря возникала идея секса втроем, в остальном, он вел себя безукоризненно.

Я тяжело вздохнула. За три года близкого общения с Игорем Сергеевичем, я представляла себе, что значит, безукоризненно.

–Игорь, дай девушкам денежек на такси, скажи спасибо и иди спать.

Девушки стали отнекиваться, Долинский начал протестовать, заявляя, что секс вчетвером, перевернет наше представление об этом мире, а я, вздохнув, взяла из бумажника две тысячные купюры и протянула их девчонкам, раздумывая, стоит ли доплачивать еще и за моральный ущерб.

–Что здесь происходит? – в дверях зала нарисовался, разбуженный нашими переговорами, Ром.– Привет, Игорь. Дамы, – кивнул он им,– извините за неподобающий вид.

Девочки мгновенно замолчали, уставившись на моего друга вампира с нескрываемым восхищением. Похоже, они ничуть не возражали против отсутствия на Роме одежды. Впрочем, я их понимала. Вампиры были созданы природой, чтобы напоминать нам людям, о собственном несовершенстве. Во всем. Во внешности и в манерах, особенно.

–Это что такое?– Долинский, казалось, мгновенно протрезвел. – Он, что здесь делает? Тебе мало тех вам...,– он замолчал на полуслове, поймав мой угрожающий взгляд, брошенный в сторону непосвященных в вампирскую популяцию, девушек.– Мало дружков Изольды? Решила перекинуться на коллег?

–Я не поняла, Долинский, ты приперся ко мне с двумя милыми девочками, предложил устроить групповуху и теперь пытаешься строить из себя полицию нравов?

–Мааааша,– укоризненно посмотрел на меня Ром.

–Ром, это чудо перетрахало полмосквы– извините, девочки. С половиной из этой половины меня познакомило, а теперь играется в блюстителя моей нравственности!

–Может быть, мы пойдем,– робко спросила девочка Ирина, – но если здесь слишком много народа, мы можем кого-нибудь забрать,– она метнула взглядом в сторону Рома

– Извините, девчонки. Этого красавца, я вам не отдам, а Гарика, вы боюсь, сами не возьмете,– они отчаянно замотали головами.– Вам вызвать такси или на улице поймаете?

–Мы поймаем,– пискнула Марина, передала мне висевшего на ней напарника, взяла за руку подругу, и, кинув, завистливый взгляд на Рома, испарилась.

–Симпатичные девочки, – задумчиво произнес Ромуальд, – может быть, надо было предложить подбросить их до дому?

–Стоять,– решительно отрезала я.– Я, твоей сестре обещала, что беру тебя под свою ответственность. А разъезжать пьяным, на грани критической отметки с двумя молоденькими девочками, это конечно, лучшее, что ты можешь сейчас придумать. Тебе не кажется, что Долинский плохо на тебя влияет?

–Это все клевета! – возмутился Гарик. – Я влияю исключительно хорошо. Причем на всех. Посмотри, например на себя. Что было и что стало! И вообще, я не понял, чем это вы без меня тут занимались, при том, что оба пьяные, и ты пижаме, а он в трусах,– Гарик продолжал требовать объяснений.

–Чем, чем? Пили и спали, пока ты не нас не разбудил, – огрызнулась я. – да успокойся ты уже, властелин моей нравственности. Мы были в баре, я перебрала с Маргаритой; Ром довез меня до дома; у него в машине нашлась пара бутылочек белого новозеландского вина,– я зевнула.– Мы допили их дома. А ты же знаешь. Я слишком хорошо воспитана, чтобы выставлять пьяных друзей.

Так что мы спокойно легли спать. В разных кроватях. И все было прекрасно, пока не заявился ты. Пьяный и с толпой напуганных женщин. Все, Долинский, быстро на боковую, – отрезала я и направилась обратно в спальню.

–Нееет, чего это?! Я есть хочу. Покорми меня, пожалуйста,– на меня смотрели жалобные глаза, по сравнению с которыми, глазки котика из второго Шрека, казались холодными и бездушными.

–Знаешь,– сказала я ему, – мне совершенно не нужно беспокоиться, куда я попаду после смерти. Прямая дорога в рай, мне уже обеспечена.

–Вооот, видишь как много от меня пользы, давай корми меня, чтобы уж наверняка. Что у тебя есть пожрать?– не дожидаясь ответа, эта небритая скотина поперлась в кухню, и залезла в холодильник. – Отлично, у тебя есть грибной супчик, – заявил Гарик, успев уже чем-то набить себе рот. Он по– хозяйски поставил кастрюлю на плиту, и полез за тарелками.

Мне не оставалось ничего другого, как сесть напротив уже одетого Рома, вытянуть ноги и закурить сигарету.

–Так, а выпить у нас есть?

–Игорь, а тебе не хватит ли?– осторожно поинтересовалась я. Мой вопрос проигнорировали и через пару минут, Гарик вышел из зала, неся в руках полбутылки текилы, и кажется, остатки коньяка .

– Поскольку, по твоей милости, секса у меня сегодня не будет, придется напиться до беспамятства, чтобы не было мучительно больно.

–Судя по всему, – задумчиво произнес Ром, наблюдая как Гарик разливает текилу по стопкам,– мучительно больно тебе все-таки будет, завтра утром.

– У меня похмелья практически не бывает, – оптимистично заявила я, – мучиться будет один Гарик, ну, так ему и надо.

– На здоровье,– Долинский подытожил наш диалог, оптимистично подняв рюмку.

Мы посидели еще немножко. Допили текилу. Обсудили нового Светочкина мальчика и его манеру хрюкать во время смеха. Потом еще немножко, допив коньяк. Поговорили о том, как несправедлив мир, наградивший вампиров кроме прекрасного тела и лица, невозможностью испытывать чувство похмелья. А потом еще немножко. К сожалению, я не помню ни того, что мы допивали, ни того, о чем говорили, но после того, как на кухне остались Ром, девушка-дрянь и человек-слякоть, мы решили-таки идти спать. Точнее, идти решили мы с Ромом. Гарика, мы совместными усилиями, транспортировали на правую половину моей кровати – там, где он обычно и проводил досуг в состоянии бессознательного. Причем, случалось это так часто, что по моим ощущениям, матрас приобрел форму его тела. Я, несколько раз, пыталась выставить ему счет, но ему удавалась отболтаться. Впрочем, как и всегда.

Мне снилось что-то восхитительно эротично– романтичное: очаровательный юноша нежно гладил меня по бедру, а потом, осторожно коснулся губами моих губ. Поцелуй был хорош, но не это заставило мое сердце биться быстрее. Я помнила его. Это был тот же поцелуй, что убаюкивал меня несколько лет назад в лесах Сибири, когда я лежала обессиленная, после того как щедро поделилась своей кровью с одним из наших преподавателей вампиров. Признаться, я давно решила, что мне все это приснилось. Меня захлестнула волна эмоций, и я проснулась. Однако, пробуждение мое было совсем не таким приятным как сон..

Во-первых, я обнаружила, что концентрация алкогольных паров, изрыгаемых моим напарником, могла убить кавалерийскую лошадь и пару пони, во-вторых, это его рука интенсивно поглаживала меня по бедру, и, судя по всему, именно он был источником моих грез. Дважды.

– Долинский? – Мне самой было сложно определить, чего в моем голосе больше: изумления или угрозы.

–Мммм?– он даже не потрудился открыть глаза.– Ты, наконец, созрела для утреннего секса со мной?

–Что это было? – Я попыталась перевести разговор на интересующую меня тему, но Долинский не сдавался.

– Маша, когда я в постели с женщиной, а тем более с красивой женщиной, правда, в данном случае это не актуально,– он вовремя успел увернуться от пинка,– я веду себя как истинный джентльмен.

–С каких это пор, джентльмены мацают безчувственных ледей? -я облокотилась на локоть, чтобы удобнее было заглядывать в бесстыжие глаза Гарика

–Вот ты сейчас кем разговариваешь?– Долинский попытался использовать свой классический прием – прикинуться шлангом.– Ну, Мань, ну приснилась мне всякая чушь, ну облапал, я тебя, ну ладно. Переживешь же.

– Новосибирск. Три года назад. Наш с тобой первый совместный выезд на семинар. Я– после основательной потери крови. Ты ,видимо, после окончательной потери совести. Долинский, я твою щетину, расцарапавшую мне все лицо, навсегда запомнила. И запах твой... и ... твои губы,– добавила я после паузы, чуть смутившись.– Что это было?

– Радость моя, я настоящий мужик, поэтому управлять своим либидо не в состоянии. Особенно в состоянии измененного сознания. Это я про сейчас. А тогда? Тогда, ты мне серьезно нравилась, и я как раз решал замутить с тобой или нет. И вот представь, мне сообщают, что моя напарница опять покормила собой вампиров. Я, как идиот, все бросаю, добираюсь до тебя, и лежит такое трогательное, а главное молчащее существо. Бледное, слабое, я вообще-то только обнять тебя хотел, ты ж сама на меня практически набросилась,– Гарика опять понесло.

–А потом? – Потребовала я продолжения

– Потом, потом я подумал, что у меня было огромное количество женщин, с которыми у меня был секс и ничем хорошим это никогда не заканчивалось, и в первый раз в жизни, рядом есть кто-то, с кем мне комфортно, кто готов терпеть все мои загоны, включая огромное количество женщин, при этом меня кормить. Поэтому, портить все это банальным трахом, мне уж точно не хотелось. Ну, это я сначала так думал. Но потом, – Долинский щелкнул меня по носу,– когда всем стало ясно, что никто кроме вампиров на тебя в принципе не ведется, я приписал это минутному помешательству, обилию свежего воздуха и стал жить дальше, – Игорь сделал драматическую паузу,– полностью игнорируя тебя как женщину, человека и коллегу. Но у тебя реально есть шанс поправить ситуацию, если ты сейчас быстренько подорвешься и сделаешь мне завтрак.

Я не успела ничего ответить, медленно переваривая вываленную на меня Гариком информацию, так как зазвонили наши мобильные. Одновременно.

–Ребята, когда сможете быть в офисе?– шеф звучал спокойно и доброжелательно. – Есть работа.

–Ну, – я прикинула сколько времени может понадобится,– минут через 40, если в авральном режиме

–Лев Борисович, я вообще в Питере,– возмутился Гарик, – у меня отгул до завтра, вы мне сами дали. Так что, даже если я выеду сейчас, успею только к вечеру.

–Игорь, ты бы поучился у напарницы. Маш, объясни ему, пожалуйста, как у тебя получается врать настолько натурально. – Я попыталась собраться с мыслями.– Не напрягайся, это был риторический вопрос. Завтракайте, но в темпе и подъезжайте в...-шеф сделал паузу обдумывая что-то, – давайте-ка сразу к Пушкинскому музею. Найдете меня в зале Месопотамии, Рома прихватите с собой. И постарайтесь явиться не позже чем через час, -с этими словами, шеф положил трубку.

На входе в музей, нас встретила Изольда, которая сдержанно поздоровалась, и повела за собой. Будучи завсегдатаем, я сразу поняла, что идем мы в сторону греческих залов и внутренне порадовалась. Что может быть лучше созерцания обнаженных греков, пусть даже в камне, пусть даже в 10 утра, в субботу. Особенно в 10 утра, в субботу.

Но моим мечтам не суждено было сбыться. Изольда зашла в какое-то служебное помещение, в котором голых греков не было. Зато там были Лев Борисович, и еще пятеро наших ребят.

–Лев Борисович, – Гарик укоризненно посмотрел на шефа, – за что вы нас так? Народу и так немерянно, мы-то зачем?

–Игорь, качеством проблему разрешить не удалось, решили попробовать количеством,– отрезал шеф.– Ситуация вкратце такова: скорее всего напортачил кто-то из местных каталогизаторов, поместив реальные таблички на экспозицию. К сожалению, сегодня нашелся умник, умеющий читать древнеегипетские иероглифы и решивший произвести впечатление на двух птушниц, ошивавшихся неподалеку. Надо же так случиться, что он прочитал заклинание, использовавшееся древнеегипетскими жрецами бога Сета, который, как вы, знаете, не самый покладистый из в принципе, непокладистых египетских богов. Так что мы имеем разбушевавшуюся стихию, разрушающую все, в пределах одного зала. К счастью, хоть тут наши специалисты не подвели, и все процедуры по обеспечению энергетической безопасности были выполнены. Поэтому этот бешеный сгусток заперт в отдельном замкнутом пространстве, и с удовольствием наносит максимальный ущерб египетской коллекции Пушкинского музея. И я был бы очень рад, если бы мои сотрудники предложили какой-нибудь выход. Потому как здание довольно старое и хотя было выстроено на совесть, если сгустку удастся пробить защиту, а ни одна защита не может держаться вечно, мы будем иметь счастье склеивать все собрание музея по кусочкам. А я, знаете ли, люблю зайти сюда перед работой, чтобы полюбоваться малыми голландцами. О том, что будет, если он начнет резвиться в городе, я даже думать не хочу.

–А что, экспонаты в музее не настоящие? -спросила я в изумлении, заработав подзатыльник от Гарика

–Не все. Только те, которые содержат потенциально опасную информацию, ритуальные предметы, таблички с заклинаниями. Вот эти огромные плиты в зале Междуречья, практически точные копии, только в ряде букв есть небольшие изменения. Немногие из посетителей говорят на древнеегипетском древнеперсидском или древнеарамейском, но как мы сегодня убедились, никогда не знаешь каких образованных придурков занесет в музей,– объяснил Лев Борисович. – Предложения?

–Шеф, но ведь если этого красавца вызвали с помощью набора букв, то его можно загнать туда же с помощью другого набора букв, – предположил Гарик.

–Отличная теория, Игорь,– кивнула Изольда,– более того, этот набор букв можно найти на той же табличке. Единственная проблема, мы не знаем, где она. Потому как, при нарушителе спокойствия, мы ее не нашли, хотя обыскали его очень хорошо, а идти и искать эту табличку в зале, где бушует энергетический поток, пока никто не вызвался. Нам нужно точно знать, хотя бы приблизительное место, но наш доморощенный египтолог отказывается и ничего не говорит.

–Может, вы его плохо допросили?– Долинский посмотрел на наших коллег со скептицизмом.

–Гарик, я его лично допрашивал и обыскивал, у тебя какие-то претензии? – спросил, шевельнув плечом Дима, бывший чемпион по вольной борьбе и мой хороший приятель.

–Димон, – Гарик развел руками, – как можно? Ты – лучший.

Однако у меня сомнения были, так как Димка, несмотря на свои габариты, был добрейшей души человек. Его методы заключались в угрожающем взгляде, и медленном разминании плеч, шириной в полтора метра. Обычно этого хватало, для того, чтобы человек не просто рассказал все, что знал, но и вспомнил бы все, что, он искренне полагал, что забыл. И если, в этот раз нам попался какой-то крепкий тип, которому действительно, зачем то нужна была диверсия на Пушкинский, то Димины методы психологического воздействия, могли и не сработать.

–И что мы будем делать, шеф? -спросила я.

–Хороший вопрос, Мария, я надеялся, что возможно ты, поработав органом недоступным твоему напарнику, сможешь что-нибудь предложишь.

–Ну, – я изо всех сил постаралась оправдать доверие начальства и напрягла мозг секунд на тридцать, – мы могли бы отправить засланца, который бы за банку варенья и ящик печенья втерся к нему в доверие и выведал военную тайну Мальчиша Кибальчиша.

Я говорила в шутку, чтобы сказать хоть что-то. Однако шеф отнесся к моему предложению с неожиданным энтузиазмом.

–Неплохая идея, – кивнул он.– Кто хочет стать Мальчишом Плохишом? Нет, Гарик, – отрезал шеф, уловив на лице моего напарника мимическую активность, выражавшую готовность к действию,– тебе бы прекрасно подошла эта роль, в принципе. Но мне нужен результат, а единственное к кому ты можешь втираться в доверие это к молоденьким секретаршам и проституткам, так что сразу 'нет'. Дима, Оля, Изольда, вас этот товарищ видел. Маша?– шеф пытливо посмотрел на меня.

–Что? – я прикинулась шлангом. Так, на всякий случай

–Мне кажется, ты прекрасно подойдешь для этой роли, – шеф ласково улыбнулся. Мне его улыбка совсем не понравилась.

–Муа? Лев Борисыч, как вы могли подумать? Какой из меня засланец, я не умею держать язык за зубами, и потом, я...

– Прекратим нашу дискуссию, -отрезал Лев Борисович. -Если я считаю, что у тебя получится, значит получится. Разговор окончен

Прекрасно! Чудесно! Божественно!

–Ладно,– я вздохнула,– покажите мне этого красавца, чтобы я хоть имела представление к кому надо втираться в доверие.

–Пошли, – Дима поднялся со своего места,– красавец там тот еще.

Через пару кабинетов от комнаты, где мы устроили совещание, была дверь с небольшим окошком в серединке.

Я заглянула внутрь. И совершенно не удивилась. Потому как человек внутри выглядел именно так, как в представлении большинства людей должен выглядеть тот, кто может читать древнеегипетские иероглифы. Невысокий мужчина неопределенного возраста, скорее молодой, в очках, ну, и разумеется с жиденькими черными усиками, куда ж без них.

–Отлично,– я отпрянула от двери,– что-то я сильно сомневаюсь, что тут сработает хоть чье-то обаяние. Скорее наоборот, разве только Изольда...

– Что ты, Маш, -меня перебил Дима, – с Изольдой все было еще хуже. Видела бы ты, как он на нее шипел.

–Отлично, – повторила я.– то есть Изольда не смогла уговорить этого типа, а я, стало быть, смогу?

Дима пожал плечами.

–Если шеф сказал, что у тебя получится, значит, получится,– его вера в начальство была непоколебима. Я вздохнула с завистью. И вернулась в кабинет, в котором сидело другое мое непосредственное начальство, закинув ноги на стол и кокетничая с всеми особами женского пола одновременно. Как человеку удавалось – ума не приложу.

–Как тебе? – Лев Борисович посмотрел на меня сквозь очки.

–Тот еще типчик. Насколько я понимаю, женским обаянием его не возьмешь, – я задумалась,

– То есть брать ты его собираешься грубой мужской силой,– Долинский заработал увесистый пинок и заткнулся.

– Надо выглядеть соответствующе. Гарик, сними-ка свой свитер, а? И,– я тяжело вздохнув, посмотрела на своего шефа.– Лев Борисович, у вас можно одолжить очки?

–Машенька, тебе не кажется, что очки, плюс четыре, в роговой оправе несколько не подходят молодой и близорукой особе?– поинтересовался шеф.

–Искусство требует жертв,– я гордо сграбастала протянутые мне вещи и исчезла в соседнем помещении, где висело зеркало.

–Тадам! – Спустя несколько минут, я предстала перед всеми и по реакции окружающих поняла, что во мне умерла великая актриса: увидев меня Изольда нахмурилась, Лев Борисович начал протирать линзы на отсутствующих очках , а Долинский заржал так, что свалился со стула.

Что и говорить, зрелище было не для слабонервных. Свитер Гарика, частично заправленный в мои джинсы; кудри, преобразившиеся в копну волос; довершало все это жалкое зрелище , громоздкие очки, сквозь которые я тщетно пыталась что-то увидеть, поверх переносицы.

–Димон, а теперь будь другом, втолкни меня, пожалуйста, к этому чуваку, да погрубее, желательно с матом,– попросила я.

–Маш, ты что? – Димка уставился на меня с ужасом, – я в жизни на девушку руку не поднимал, во-вторых, какой мат?

–Бля,– сказала я про себя. Кто бы мог подумать, что двухметровый гигант с косой саженью в плечах, окажется настолько безобидным. Однако в проблему это не превратилось, ибо счастливая физиономия Долинского мгновенно оказалась примерно в метре от меня.

– Ты куда это подорвался?– подозрительно спросила я его, намереваясь уломать Димку, сделать доброе дело ради доброго дела.

– Я не позволю, взваливать самую тяжелую работу, на коллегу. Пойдем,– Гарик взял меня под руку, – я тебя ласково впихну, и ласково обматерю.

–Мужик не баба, мужик сказал, мужик сделал,– подумалось мне, в тот момент, когда Гарик продемонстрировал мне свои таланты в сфере грубой мужской силы и отборного мата, да так, что я впечаталась в стену, влетев в небольшую комнату со злополучным книгочеем.

Мне, прямо сказать, были не рады. Мужичонка посмотрел на меня сквозь свои диоптрии в -8 сморщил нос, поправил очки, и отвернулся, демонстрируя всем своим видом, что моя личность его категорически не интересует. Несмотря на показное равнодушие, что-то мне подсказывало, что товарищу наскучило сидеть в одиночестве, и ежели уж ради покорения двух прекрасных дульсиней из средних специальных образовательных учреждений, он пошел на подвиг, то к женскому полу, скорее всего, неравнодушен. Во всяком случае, тщеславие этому образчику, явно было не чуждо.

Поэтому я покрепче натянула очки на переносицу, пытаясь разглядеть сквозь мутную реальность свою потенциальную жертву, одернула свитер, разлохматила волосы и двинулась вперед. Скорее на ощупь.

Серое пятно впереди меня пыталось паниковать, но пока бездействовало, застыв в ожидании. Признаться, плана у меня не было вообще, я решила положиться на импровизацию.

Я уже открыла, было, рот, но тут же его закрыла. На миг мне показалось, что гений египетской словесности не так прост, как кажется на первый взгляд, поэтому я решила последовать своему главному правилу– 'если не знаешь, что делать– не делай ничего'.

–Здравствуйте, – внезапно вырвалось из меня. Я почему-то сняла очки и начала приглаживать и формировать свои распушившиеся кудри. Я была спокойна и сосредоточена. – Меня зовут Маша, я посижу рядом с вами?– я пододвинулась к лавочке, на которой восседала будущая жертва моего коварства.– Не знаю, сколько мне придется тут торчать,– честно призналась я ему, -а, после вчерашней работы, ноги болят, весь день на ногах.

Товарищ медленно отодвинулся, освобождая места достаточно на четыре моих попы.

Я села подальше, не стоит насиловать человека вторжением в личное пространство. Он и так нервный.

Мы молча посидели минут пять, причем мой новый друг посматривал на меня, явно рассчитывая на новый контакт, но я решила поиграться в молчанку. Нужно было вызвать человека на разговор

– Вот что вы ко мне придвигаетесь, что вы ко мне придвигаетесь? Чего вы от меня хотите? – Я не могла себе представить, что обладатель такого тщедушного торса, способен на ультразвук, укладывающий одной волной, пару-тройку стай летучих мышей. – Я между прочим, почти научный сотрудник исторического факультета ..ГУ, – товарищ проглотил первые буквы, поэтому мне так и не удалось узнать, почти сотрудником, какого именно государственного университета он является, -а тут все чего-то от меня хотят!

– Простите? – переспросила я его. – Я от вас точно ничего не хочу.

–И вообще,– подумалось мне, сложно представить кого-то, кто что-нибудь хочет от этого человека, разве только студенты, если он и правда работает в ...ГУ.

– Я знаю, что все это промыслы профессора Синицкого! Он ко мне подослал этого...– он замолчал и подозрительно уставился на меня,– и вообще, вы кто такая?

Это был хороший вопрос. И у меня была уже заготовленная речь, в которой я обвиняла непонятных уродов, что втолкнули меня сюда, непонятно зачем, но что-то меня остановило, и я с удивлением для себя, начала импровизировать.

–Вы знаете, вообще-то, я хотела попросить вас помочь – сказала я ему проникновенно. – Я работаю в этом музее, и что-то произошло в зале такое, в результате чего, уничтожается одна из самых ценных коллекций, хотя, что я такое говорю,– горько рассмеялась я, – у нас все коллекции уникальны, хотя некоторые и считают, что импрессионисты важнее искусства древнего мира. К вам наверное подходила Изольда, такая, красивая. Вас как зовут?– перебила я сама себя.

– Николай, да, подходила, больше всех меня пытала, задавала какие-то дурацкие вопросы, угрожала, и вела просто по -хамски.

–Я знаю, – горько усмехнулась я, -ей тут больше всех надо. Думает, она самая красивая и ей все можно. Если бы вы знали, Николай, она ведь больше всех просила, чтобы наши площади сократили, так что это происшествие ей только на руку. Она, наверняка, просто почти пытала вас, но вы, же умный, вы же с такими говорить не будете. О, Изольда, блестящий психолог. Ей же нужно, чтобы наши залы разнесли. И она повесила бы сюда своих импрессионистов, – я все больше распалялась.– Это она предложила, чтобы меня сюда послали, типа, если уж ей то вы не помогли, мне и подавно не поможете, она ж у нас раскрасавица, а я так, в очках и...и...толстая, -я начала всхлипывать, мне стало искренне себя жалко.

Не стоит увиливать, за годы работы с Изольдой и Гариком под боком, постоянные пробежки и работа стилистов сделали из меня вполне симпатичное существо, но по сравнению с Изольдой, я все равно была дурнушкой.

–И начальство меня не замечает, извините, – я полезла в карман за бумажными платочками и громко высморкалась, мысленно схлопотав подзатыльник от Долинского.

– Вот у меня тоже самое с профессором Синицким, он и докторскую-то не сам писал, у него четыре аспиранта защитились по его плану, и он из их работ себе ее и смастерил. Да и публикаций у него недостаточно. И знакомства у него какие-то странные. Подзывает меня тут и говорит, мол, надо срочно сходить в Пушскинский, уточнить слова заклинаний на ритуальных табличках, – моего сокамерника неожиданно прорвало.– Зачем уточнять ,говорю, это же моя специализация, я их наизусть знаю. Нет, говорит, надо уточнить, у него тут коллега приехал, и говорит, мол, есть у них какие-то разночтения, и никому, кроме меня он доверить такое важное задание не может. А этот коллега вообще не из университета. Я видел его машину, он ездит на огромном Мерседесе. Да ни один уважающий себя египтолог не будет ездить на Мерседесах!

– Почему? – Мне стало по настоящему интересно, какие претензии у египтологов к немецкому концерну.

–Это связано с тем, что Гитлер крайне неуважительно относился именно к египетской мифологии, хотя в целом был очень суеверен и увлекался эзотерикой, и когда его солдаты вторглись в Египет, они уничтожили многие артефакты. Впрочем,– добавил автомобильный шовинист Николай,– на французских машинах, настоящие египтологи тоже не ездят.

– Какие однако египтологи политически сознательные,– подумалось мне, -или материально обделенные, -но я оставила свои мысли при себе.

– Так что? Профессор...– я постаралась вновь направить рассказ в нужное мне русло.

– Так вот, я пришел, вижу табличку и не верю своим глазам. Несколько иероглифов переставлены таким образом, что смысл кардинально меняется. Я, конечно, решил прочитать, звучание подчас может сказать больше чем иероглифы. И не успел дочитать,– внезапно мой новый лучший друг запнулся и судорожно сглотнул, – как в зале поднялось что-то жуткое. Я сам не ожидал. Я решил, что это какая-то новая форма инсталляции. Знаете, такое делают иногда в музее, чтобы привлечь посетителей, но в зал вбежали какие-то люди ,всех выволокли, меня схватили, а потом, эта с глазами на меня накинулась, начала пытать, куда я дел табличку,

–А куда вы дели табличку? – поинтересовалась я .

–Да никуда я ее не дел, когда все это началось, кинул в ближайшую вазу и потом эти люди вбежали.

– Знаете, Николай, – искренне сказала я, -мне кажется, вы вели себя, как настоящий герой. Ваш профессор Синицкий или как там его, просто завидует вашему профессионализму.– Внезапно мерзкий очкастый ботаник превратился в уставшего, замученного интригами, ученого.

–Да я знаю, – вздохнул он,– у нас в университете такое часто встречается, Маша, научная среда это такой серпентарий! Да что я вам рассказываю, вы ж в музее работаете, знаете лучше меня.

– Знаю, -вздохнула я.– Спасибо, что вы мне все это рассказали. Теперь, с вашей помощью, я все– таки отстою наши залы. А что вы теперь скажете в университете, что там с разночтениями?

– А что тут говорить?! Придется признать этому псевдоегиптологу, что он прав, и что я ошибся,– он вздохнул,– такое тоже бывает.

– Скажите, – что-то меня насторожило в этом рассказе,– а как этот человек выглядел?

– Как? Обычно, – пожал плечами Николай, – невысокого роста, такой , в дорогом костюме,– внезапно он сильно закашлялся и мне пришлось ждать некоторое время пока он сможет снова говорить,– очень молодой, я еще удивился, что о нем говорят, как об опытном человеке, глаза такие...пронзительные, -мой собеседник сделал несколько судорожных вдохов,– машина у него Мерседес. Дорогая. Я, номер даже запомнил, он, как мой день рождения, два,– в этот момент раздался страшный хрип. Я посмотрела на своего собеседника, и не поверила своим глазам: все лицо младшего научного сотрудника опухло и посинело, язык стал огромных размеров и вывалился изо рта, а глаза стали вылезать из орбит, при этом, он внезапно кинулся на меня, сомкнув свои руки на моей шее.