Текст книги "Форменное безобразие - 1 (СИ)"

Автор книги: Маша Могильнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

После того как я чистая, относительно довольная собой и одетая в человеческую одежду зашла в дом, Ольга всплеснула руками, удивляясь как изменился мой внешний вид.

Еще бы, без косметики, в длинной юбке и хлопковой рубашке, я выглядела как примерная девушка на выданье. Жониха только не хватало.

Первая часть моего плана была исполнена, дело оставалось за малым. К четырем часам подъехал Людмил с Русланой, и они с Татьяной и ее мужем Сергеем пошли в церковь, на вечернюю службу чтобы реализовать вторую часть моей "гениальной PR-компании". Они вернулись через пару часов веселые и довольные жизнью.

Как и было задумано, когда местные жители увидели шкуру медведя, принесенного Людмилом (уж где он ее откопал я не знаю, главное, что откопал), они легко поверили, что Людмил убил того самого медведя негодяя, а уж то что они с женой были в церкви на службе, пока священник читал молитвы и поливал их святой водой, и при этом прошу заметить, ни в каких чудищ не обратились, произвело на местное население самое благоприятное впечатление. Тем более, как я поняла, к лесничему всегда относились с уважением, а на Зинаиду вроде как точили зуб. Уж больно часто ее лекарственные травки не срабатывали.

В общем, массированный план наступления по всем фронтам удался. И бабку Зинаиду мы запугали, и шкуру неубитого медведя поделили, и рейтинг местных оборотней снова восстановили. Красота.

Только, что-то я начинала подуставать от своих приключений. Поэтому, не взирая на самые интенсивные уговоры своих «подопечных», я упросила Людмила поскорее отвезти меня на базу, тем более он знал, где это находится.

После прощания, полного объятий, поцелуев, слов благодарности и данного обещания обязательно приехать в гости, мы все-таки уехали. Надо отдать должное водителю и уазику, до базы мы доехали гораздо быстрее, чем ехали туда с Эдмундом на джипе.

Людмил обнял меня на прощание так, что у меня хрустнули косточки и сказал, чтобы я бросала свою городскую жизнь и приезжала к ним погостить на пару месяцев. Еще раз, пообещав, что при случае я непременно это сделаю, причем я действительно приняла эту идею всерьез, мы распрощались, и я зашла внутрь хоромин.

Было еще светло, около восьми часов вечера, но в доме всюду был зажжен свет, и было совсем пусто. Как выяснилось чуть позже, весь народ собрался в большой гостиной, где нам давались ценные указания, и народ этот был отнюдь не весел. Я быстренько пересчитала людей, были почти все из нашей группы, кроме Юрки.

– Что-то случилось? – мой вопрос прозвучал в полной тишине и никто не поспешил на него ответить.

– Эдмунду плохо, – наконец сказала Оксана. Видок у нее был не очень.

– А в чем дело?

– Мы пока не знаем. Лина там с ним. Подожди, – остановила меня Лиза, – ты куда? Она сказала, туда никому нельзя входить, – но я ее особо не слушала. Что еще я могла не знать о вампирах? Я решительно толкнула дверь и вошла в комнату, где на кровати без сознания лежал Эдмунд.

Да, видала я и более симпатичных вампиров. Он был невероятно бледен, я бы даже сказала, приятно зеленоват, тяжело дышал и его бил озноб.

– Что с ним? – бесцеремонно спросила я у Эвелины, которая сидела рядом, положив руку ему на лоб.

– Он не принимал крови больше пятьдесят часов. Его критическое время пятьдесят один час сорок минут. Ты знаешь, что это значит?

Я знала, что это значит, у меня были хорошие учителя, пока они были еще в сознании и не дрожали. Это значит, что Эдмунд может обходиться без крови пятьдесят один час сорок минут, и когда критическое время пройдет, то в организме начнутся необратимые изменения, которые всегда приводят к одному. К смерти.

– В чем проблема? – я не могла понять. – Дай ему кровь.

– Здесь нет крови, – покачала головой Эвелина. – Мы должны были принять порцию перед самым отъездом и вернуться завтра, у нас в запасе было бы достаточно времени, если бы он вовремя принял дозу.

– Интересно о чем он думал, – пробормотала я про себя, но воздержалась от комментариев вслух.

– Подожди, – я потрясла головой, – с собой у тебя нет крови. У тебя в комнате сидит семь здоровых рыл, пятеро из которых просто порхали вокруг него. Неужели ты думаешь, что кто-нибудь откажется поделиться с ним своей кровушкой?

– Нам строго запрещено…

– Лина, что за идиотизм. Плевать, что там запрещено. Пошли. Будем спасать твоего соратника, – иронично произнесла я. Честно говоря, Лина выглядела не намного лучше Эда. Она была так расстроена и растеряна, что мне приходилось ее почти поддерживать.

Когда мы вышли в комнату, на нас уставилось семь пар глаз.

– Как он? Что с ним? Мы можем помочь? – полетели вопросы изо всех концов.

– Ты сама скажешь или мне спич толкнуть? – меня жутко раздражала ситуация, поэтому я пыталась скорее ее разрешить.

– Давай все-таки ты, – Эвелина устало опустилась в кресло.

– Отлично. Народ, особенно девочки, у меня для вас отличная новость. Эдмунд умирает и ему нужна кровь, так, что вам предоставляется уникальный шанс спасти своего любимого преподавателя. И кто знает, может быть в благодарность, он одарит вас своим вниманием, – похоже, моей иронии никто не оценил. – Предпочтение отдается индивидам с четвертой группой крови, если тут такие есть. Есть? – все отрицательно покачали головой. – Нет. Ну и ладно. Первая, вторая, третья тоже отлично подойдут. Если будет сразу несколько желающих, будем тянуть жребий или растянем удовольствие. Что? – я с удивлением посмотрела на людей, пялившихся на меня с откровенным ужасом.

– Мы, что должны сделать? – сдавленно произнесла Наталья.

– Как что? Что-то вы плохо соображаете. Наташ, он вампир, ему нужна кровь. У него крови нет, у вас есть. Где решение задачи?

– Мы должны позволить ему пить нашу кровь? – в голосе Дины, самой яростной поклонницы Эдмунда, прозвучал откровенный ужас, и именно в тот момент, я начала понимать, чем для меня закончится вся эта история.

Однако, я не сдавалась. Не нанималась я вампиров спасать, елки – палки. Одного уже спасла. Спасибо, с меня хватит. Поэтому от уговоров я приступила к угрозам.

– Девочки, он ведь умрет, если вы ему не поможете? Это же Эдмунд, ваш любимый Эдмунд. Он сейчас там лежит, бледный, усталый, умирающий. – Убрать сарказм из голоса, и вообще все было бы замечательно.

Я посмотрела по сторонам. И никто, никто не встретился со мной взглядом.

– Я не могу, я просто не могу, – всхлипнула Дина. – Это так… противоестественно. – И я поняла, что как бы, кто бы, кого бы не любил, все равно остаются барьеры, которые невозможно преодолеть. Я вспомнила свою реакцию на подобное предложение и поняла, что если бы сейчас у меня не было опыта, я тоже вряд ли согласилась на подобную процедуру. Конечно, тогда у меня опыта не было, но Гарик не предоставил мне особого выбора, за что ему, кстати, отдельное спасибо.

– О, Господи, – тяжко вздохнула я. – Как обычно, блин. Маша спасает мир. Пошли, – сказала я Эвелине, которая, по-моему, уже попрощалась с Эдмундом. Как я понимаю, мысль о том, что я могу что-то сделать, просто не приходила ей в голову. Хорошенькое же у них обо мне мнение.

Увидев взгляды ужаса, которые на меня кидали изо всех углов комнаты, я поспешила смыться. Перспектива отдаться вампиру на растерзание для меня была более приятной, нежели оставаться в комнате с людьми, взиравшими на меня как на умственно неполноценное создание. Что ж, в чем-то они были правы.

– Эвелина, прежде чем все это начать, – я обвела руками комнату, включая кровать с Эдмундом, – ты скажи народу, пусть расходятся. Спать там, ложатся, только чтоб в гостиной не толпились, – мысль о том, что там сейчас будут обсуждать и сплетничать выводила меня из себя.

– Хорошо, – Эвелина встала и вышла. А я села на кровать, рядом с Эдмундом.

– Ну, что приятель? Я так и знала, что все этим кончится. Похоже, что для меня это всегда кончается одинаково, – вздохнула я. – Да, выглядишь ты неважно. Будем тебя лечить, – тут в комнату вернулась Лина.

– Спасибо тебе, я не знаю как…

– Лин, давай притормозим с благодарностями до того, как ему станет лучше, – я прервала ее. – Так, ну что, мне шею ему подставить или как?

– Я боюсь, что он будет не в состоянии надкусить шею, ему необходимо хотя бы немного пополнить силы. Вот, возьми, – она протянула мне охотничий нож, – тебе нужно взрезать запястье.

Зашибись! Обожаю свою работу.

– Знаешь, – я с сомнением посмотрела на этот образчик холодного оружия, – я вообще-то харакири не обучалась, и сама боюсь не потяну. Давай ты, а?

– Маш, ты не понимаешь, – Лина покачала головой. – Я сейчас выйду из комнаты. Из соображений безопасности, мне лучше тут не оставаться. Мое критическое время довольно близко и я не хочу себя искушать зря. Два вампира могут оказаться для тебя опасными.

– А что? Устроим кровавую оргию, – обычное словосочетание прозвучало в несколько ином контексте. – Ладно, – я пожала плечами, – если уж так необходимо.

– Послушай, – Эвелина остановилась возле двери, – для того чтобы все было нормально, ему нужно выпить не меньше шестисот грамм. Это как минимум минут восемь-десять. Ты должна заставить его выпить. Он может отказаться, он прекрасно понимает, что подвергает тебя опасности. Но ты должна настоять.

– Ладно, все будет сделано. Буду уговаривать, чтобы попили моей кровушки. Фаст-фуд для вампиров готов, – надо же, у меня получалось шутить.

Эвелина вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Отлично. Я вновь бухнулась на кровать. По-моему чувак даже немножко посинел, что откровенно говоря, ему шло. Я взяла оставленный нож и посмотрела на свое запястье. В голове почему-то крутились фразы типа "Без поллитры не возвращайся" и "Кто там? – Сто грамм. – Не пущу, приходи, когда литром будешь". Эти образчики незатейливого дворового фольклора помогали каким-то образом держать в руках мою нервную систему.

Меня не особо напрягал сам процесс переливания крови из меня, непосредственно в вампира, а вот взрезать себе запястье… Нет, крови я не боюсь. Как человек, проведший свое детство в лаборатории судмедэкспертизы, среди пробирок с кровью, микроскопов и других интересных вещей, последнее что меня смущало – это вид крови. Но самовзрезание. Фи, какая пошлость. Почему перед моими глазами всплыла картинка – инструкция по рубке мяса.

Знаете, такая картинка на рынке или в магазине, где говяжья туша поделена на секторы, и к каждому сектору стрелочка и название. Я быстренько прикинула, на какие секторы можно было бы разделить меня. По большому счету, если голову сразу отбросить, то филейных мест было несколько. Но потом я поняла, что вампиров в первую очередь должен интересовать малый и большой круг кровообращение, и в памяти всплыла картинка с урока биологии.

Ну да, ну психанула я, ну, несла всякую ересь. Я бы на вас посмотрела, если бы вам сначала было нужно себя взрезать, а потом позволить вампиру присосаться. Хотя при воспоминании о моем первом опыте, сердечко сладко екнуло.

Хватит, тянуть дальше было некуда, и я решительным жестом и с немым криком «банзай», полоснула ножом по руке. Боли я не почувствовала совсем, настолько острым был нож, а вот кровь заструилась сразу. Пришлось проявить находчивость, так как Эдмунд на запах и вид крови не реагировал. Я капнула несколько капель в рот, вампиру и только тогда он машинально облизал губы и открыл глаза.

Увидев неподдельное удивление, я поняла, что, пожалуй, могу получить удовольствие от всего происходящего. Эдмунд попытался что-то сказать, но я молча сунула свою кисть поближе, и он, ухватившись за нее обеими руками, без слов впился в нее.

Это было…Скажем так, когда у вас пьют кровь из шеи, это намного приятнее.

– Все, – он упал обратно на подушки через три минуты, которые показались мне вечностью, – достаточно. Мне достаточно, – слабым голосом произнес он. – И тебе хватит.

– Эдмунд, дорогой, что-то не похоже, чтобы тебе стало лучше. Я знаю, что происходит с вампирами, когда им достаточно. Да и Лина сказала, что тебе нужно не меньше десяти минут меня пить. Давай будем считать, что с кистью покончено, и попробуем шейку, – я разговаривала с ним как с маленьким ребенком, но он на провокацию не поддался.

– Я не могу, это строго запрещено, – выдохнул он.

– Послушай меня, – я чуть не вспылила. Какие все правильные, подумать только! – Все, я взрезала вену, ты уже выпил. Давай все-таки доведем дело до конца. Я знаю, что это такое, – я посмотрела прямо ему в глаза, – и не боюсь. Давай. Там может, еще след остался, тебе будет легче. Я, правда не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Хорошо?

Он послушно кивнул. Какие они сговорчивые, когда слабые.

– Мне нужно подняться, – прошептал он, – чтобы достать до шеи.

– Я нагнусь, мне не сложно.

– Нет, – он попытался помотать головой.

– Ладно, – я пожала плечами и помогла ему приподняться. Наши лица оказались очень близко, и я почувствовала странное возбуждение. Только не это. Опять!

– Послушай, Эдмунд, – я чуточку притормозила его, уже готового впиться мне в шею, – давай постараемся без поцелуев страсти на этот раз, хорошо?

Он с трудом кивнул. Как во сне, я увидела, как обнажая клыки, приподнимается его верхняя губа, он медленно наклоняется ко мне. Знакомая резкая боль, и на меня вновь навалилось чувство абсолютной расслабленности, полного равнодушия к происходящему и чего уж скрывать, волна медленного возбуждения. Я больше не думала о том, что ко мне присосался вампир, я чувствовала, что рядом со мной невероятно привлекательный мужчина, с серыми глазами, чьи бицепсы я ощущаю правой рукой, придерживаясь за него. Теоретически, я понимала, что все это происходит потому, что вампиры обладают особой привлекательностью…бла бла бла бла бла…все это понятно. Но практически, мне было глубоко по фигу. Наконец Эдмунд оторвался от моей шеи, и я решила, что пришла пора заняться более насущными для меня проблемами. Я чуточку откинулась назад, но ослабев, не рассчитала сил и потеряла равновесие. Короче, вместо страстного поцелуя, я тупо грохнулась на пол с кровати. Правда, после этого последовало две новости: одна хорошая, другая еще лучше. Хорошая– то, что я увлекла за собой Эдмунда, еще лучше то, что он упал на меня. И я признаюсь честно, у меня не было ни сил, ни желания подняться. Зато появились другие, гм, желания.

А чтобы вы почувствовали на моем месте. Лежишь на полу, вся такая расслабленная. Сил, чтобы обрести вертикальное положение, нет совершенно. Твоей щеки касается гладко выбритая щека настоящего мужчины. Ты слышишь его прерывистое дыхание, чувствуешь его запах. И ты думаешь, что то, что ты не довела с одним вампиром до конца, ты вполне бы могла закончить с другим, не менее привлекательным вампиром, скажем прямо. Но потом оно, тело, устремляется куда-то вверх, и ты пытаешься протестовать. А все что получается, это почти неслышное тихое "Эй?! Ты куда?". И вместо того, чтобы в конце концов дать девушке то, что она хочет, этот привлекательный мужчина начинает суетиться вокруг тебя, постоянно повторяя "ты как?" "с тобой все в порядке?", что тоже довольно приятно. Но тебе совершенно не хочется ему отвечать. Потому что, в принципе, тебе хорошо. Хотя, если бы он лежал рядом и согревал тебя теплом, то было бы еще лучше. А потом ты понимаешь, что этот товарищ собирается взять тебя на руки, чтобы положить на кровать и пытаешься очень резво подняться самостоятельно, так как…ну, не следует привлекательному мужчине брать тебя на руки. Зачем ему знать, что ты удачно скрываешь лишний вес с помощью одежды.

И он очень удивлен твоей внезапной прыткостью, хотя, в общем-то, ты движешься не быстрее черепахи. Он укладывает тебя на кровать, где только что лежал сам, осторожно прикасается губами ко лбу и чуточку покачиваясь, выходит из комнаты. А затем появляется с красивой девушкой.

– Нет, красивая девушка, тут совсем не нужна. Ну, то есть категорически. Зачем нам кузнец? – думаю я.

В руках у девушки шприц, и она что-то говорит, но что, ты понимаешь очень плохо. И улавливаешь лишь некоторые слова, типа…поможет восстановиться…, усилит иммунитет…, спать… и все такое. И тебе делают укол. А тебе это не нравится, но ты куда-то проваливаешься, и мужчина пропадает.

И ты вот так вот лежишь, лежишь и не понимаешь, бодрствуешь ты или спишь. Ты, то выныриваешь из реальности, то вновь засыпаешь. И вот тебе снится, а может быть это происходит на самом деле, что рядом с тобой кто-то садится, и тебя обнимают чьи-то сильные руки. И приподнимают и прислоняют к себе. Ты не знаешь кто это. Ты не можешь рассмотреть лица человека рядом с тобой. А он гладит тебя по голове и бормочет что-то очень нежное и успокаивающее. Хотя тебе совсем не важно, что он говорит.

Ты чувствуешь себя в безопасности. И ты утыкаешься лицом в грудь и чувствуешь как от него вкусно пахнет табаком, дорогим парфюмом и поверх этого, тонкий аромат мужского пота– невероятно уютный, и очень знакомый запах. И ты чувствуешь шершавый подбородок, который царапает твою щеку. А потом, твоих губ все-таки касаются чужие губы. И ты понимаешь, что они сухие, мягкие и немного обветренные. Сначала, это даже не поцелуй. Он довольно нерешительный, как человек, который стоит на пороге и не знает, стоит ли ему заходить в комнату или нет.

А потом тебя все-таки целуют. И, это самый умиротворяющий поцелуй в твоей жизни. Он тебя успокаивает и баюкает. Ты понимаешь, что пока этот человек рядом, с тобой не случится ничего плохого. Он всегда защитит тебя и поможет. И ты закрываешь глаза и окончательно засыпаешь…

.

Я проснулась следующим утром, в прекрасном настроении. Знаете, такое бывает, когда вам приснится сон, который определяет ваше самочувствие на весь следующий день. Отдохнувшая и посвежевшая, я слезла с кровати и завернувшись в покрывало пошла исследовать окрестности. Всюду было пусто, ничто не напоминало о многолюдности вчерашнего дня.

Наконец в комнате, которая была приспособлена под кухню, я увидела Лину. Она сидела на высоком табурете и пила чай. Проглотив первую мысль: "Они что, совсем с катушек съехали, барные стойки в деревянных домах посреди Сибири?", я поздоровалась.

– Привет, как ты себя чувствуешь, – Эвелина поспешила слезть с табуретки и подойти ко мне.

– Все прекрасно. Как Эдмунд?

– Ему гораздо лучше. Нужно еще немножко полежать, но так, он в норме.

– Я могу его навестить? – спросила я, подбирая волочащееся за мной покрывало.

– Конечно, пойдем, – я поплелась за своей провожатой, по дороге осматривая дом, котором толком не рассмотрела вчера. В принципе, оказалось, что барный табурет очень даже вписывался в общую картину. Домик был, что надо. Такой небольшой трехэтажный деревянный коттеджик, в котором бы неплохо проводил время какой-нибудь олигархик. Кругом ковры, деревянные статуэтки, вообще пахло роскошью. Я бы даже сказала, воняло.

– Этот дом принадлежит нам, – объяснила мне Лина, увидев мою заинтересованность интерьером, – мы сами работали над проектом и обставляли дом.

Мда, по сравнению с домом, который построил Людмил, этот домик был малость… мажорным. Вот, в целом, это основная разница между оборотнями и вампирами, как я поняла. В то время как оборотни являются настоящими сельскими, точнее лесными жителями, не любящими суеты, роскоши, вампиры на их фоне оказываются мажорами на дорогих машинах, в дорогой одежде и таких вот домах. Их дело, конечно. Не мне тут рассуждать на тему видовой и классовой принадлежности.

– Входи, – Лина приоткрыла дверь.

Я очутилась в комнате сделанной в деревенском стиле, все очень просто, но очень дорого, мелькнула мысль при виде стула из красного дерева.

– Я принесу чаю, – Лина улыбнулась и вышла.

Эдмунд лежал на кровати и выглядел не в пример вчерашнему. Хорошо выглядел, просто отлично.

– Привет, – я села рядом. – Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, хорошо, – он улыбнулся, и я с радостью отметила полное равнодушие к нему. Кратенько проинспектировав свои внутренние ощущения, я поняла, что поцелуй во сне, волнует меня гораздо больше. Интересно, что это был за парень?

– Что? – уйдя в свои мысли я прослушала, что мне говорил Эдмунд.

– Я хотел сказать тебе спа…

– Эд, давай без этого, хорошо? Ты бы на моем месте поступил бы точно также, – произнесла я банальную фразу всех тех, кто хочет отделаться от благодарности.

– Тебя уже пили, да? – он даже не спрашивал. Он просто утверждал. – Ты поэтому была так зла на меня сначала?

– Да нет, не поэтому, – я кратенько поведала ему историю своих запутанных отношений с Ромом.

– Во всяком случае, теперь, многое становится ясным, – кивнул он. – Маш, на самом деле, если кто и виноват в этой ситуации, то только твой напарник, а уж никак не бедный Ром. Гарик же все это придумал. А Ром здесь вообще не причем.

– Сменили тему. А где все?

– Они уехали на базу. Ты тоже собирайся, скоро придет машина.

– Ладно, рада, что тебе лучше, тогда я пойду, – я столкнулась в двери с Эвелиной, выхватила у нее из рук чашку с чаем и довольная собой, поскакала дальше, но одна мысль меня все-таки заставила остановиться.

– Лина, – я внимательно посмотрела на нее. – Ночью никто не приезжал?

– Нет, – она с удивлением посмотрела на меня, – а что?

– Да так.

Через полчаса, этого времени вполне хватило, чтобы принять душ и позавтракать, приехала машина, и увезла меня обратно на базу. Эдмунд и Эвелина сказали, что они останутся там еще некоторое время, так как их преподавание уже закончилась.

Пожалуйста, закончилась так закончилась.

– Ну, – на крыльце нашего домика меня поджидал Гарик, который просто лучился ехидством. – Я слышал, ты опять отличилась, дорогая. Все-таки, это твоя судьба, кормить вампиров. Слушай, а давай, организуем специальную службу и будем брать за это деньги. Знаешь, сколько можно бабла зашибить? Между прочим, некоторые этим зарабатывают. А уж ты с твоей четвертой группой, просто нарасхват будешь. Как, Эдмунд? Как на вкус? Он не продолжил доблестное дело Рома, в соблазнении ослабленных девиц?

Я молча пнула его, надеясь, что ему больно. Судя по его воплям, ему было больно. Удовлетворенно вздохнув, я проследовала в дом.

– Можешь не материться, – крикнула я ему напоследок, – по сравнению с одной милой старушкой, которая была столь добра, что продемонстрировала мне весь свой словарный запас, ты нервно куришь.

– Расскажи, что ли, чего ты делала? – Гарик нарисовался в проеме моей комнаты. – Мне же интересно.

– Хорошо, – я кивнула, – тогда чаю мне, и сигарету на веранду.

Гарик, конечно, опешил от такой наглости, но справился и с ней (наглостью) и с чаем и с сигаретой, после чего я все ему рассказала.

– Неплохо, – он кивнул, закуривая. Сколько можно курить вообще. Тут я не выдержала

– Ну, ты, Долинский, и козел! Что за эгоизм вообще такой?! Хоть бы понервничал немного. На напарницу наплевать, как я себя чувствую, не спросил. Меня все-таки вчера изрядно подпили!

– Ой, Машк, чего тебе будет– то? – отмахнулся он от меня. – Все вокруг окочурятся, пока тебе что-нибудь будет. Чего мне нервничать? Ты там не одна была. Тебе наверняка вкололи какой-нибудь восстанавливающей гадости, как они обычно делают в таких случаях. И все. Ха, проблем то! Причем заметь, вампиры гораздо лучше откачивают людей, чем люди. Эдмунд наверняка клялся тебе в верности до гроба, и благодарности до него же. Все как всегда. Банальщина. Эти вампиры жутко предсказуемые.

Тут я поняла, что замерзла и пошла к себе в комнату. Долинский поплелся за мной.

– А ты тут чем занимался без меня? – я опасливо покосилась на этого ловеласа. Заведет речь, не заведет, о своих любовных похождениях.

– Отлично проводил время, замечательно, – в этих кристально ясных глазах не было ни тени стыда

– Слушай, – не выдержала я, – я тебя умоляю, делай, что хочешь, но больше баб сюда своих не приводи, когда я в доме.

– Это когда это, я приводил своих баб, когда ты была в доме? – возмущение было настолько праведным, что я на секунду усомнилась в собственной памяти, но потом вспомнила состояние Гарика

– А кто в воскресенье завалился пьяный, обкуренный и устроил мне тут концерт из серии, озвучиваем немецкую порнографию, а?

– Что, правда что ли? – Гарик внезапно смутился. – Слушай, ты меня извини, я правда, того, лишка, наверное выпил. И что было? – заинтересовано спросил он. – Ну, то есть ты все молча слушала, или, – он подмигнул мне, – приняла участие?

У меня опустились руки. Ну, не идиот ли?

– Нет, мой дорогой, я со свойственной мне дипломатичностью, аккуратно спровадила вас на свежий воздух.

– Так вот, почему мы в этой беседке оказались?! – приступ амнезии отступил. – Блин, Маш, ну ты даешь, я себе все придатки застудил. Ночью то холодно, блин! Слушай, ты смогла меня в таком состоянии еще куда-то отправить? Уважаю, – он посмотрел на меня почти с восхищением. – Этого еще никому не удавалось. Тогда, точно сработаемся! Ладно, – он встал, – ты давай отдыхай сегодня, а часикам к четырем давай-ка в административный корпус дуй, там у Саньки к тебе дело

– Знаю я его дела, – проворчала я, – опять заставят истязать бедную девочку, а потом когда я откажусь, будут истязать меня.

– Маш, это безусловно, твое дело, – Гарик возле самой двери обернулся, – но ударила бы ты ее. И все было бы славно.

– А ты бы ударил? Лизку, вот эту кроху?

– Если было бы нужно, – он посмотрел мне пристально в глаза, – то ударил бы.

– Игорь, я немножечко другая, мне не доставляет это удовольствия в отличие от некоторых.

– А меня доставляет? – взорвался Гарик. – Меня хлебом не корми, дай только руками помахать, на женщин, тем более,

– Не знаю, – отрезала я

– Неужели ты не понимаешь? – он мгновенно успокоился. – Дело в не в том, что мне нравится бить женщин, как ты думаешь. Мне, честно говоря, и мужчин-то не очень нравится бить. Просто, есть ситуации, в которой я без всякого сомнения, ударю любого, кто будет представлять потенциальную опасность для меня и… – он сделал паузу, – для моей напарницы. И я бы не сказал, что твоя Лиза такая уж беззащитная. Запомни, Маша, беззащитных людей не бывает, кто бы, что бы тебе не говорил. И животных, кстати, тоже. Самое безобидное существо, может быть опасным. И еще. Здесь речь идет не просто о том, чтобы ударить человека которого ты не можешь ударить. Необходимо снять шоры с твоих глаз. Тебе еще предстоит узнать очень многое, что будет идти вразрез с твоим обычным мышлением и представлением о мире. Ударить человека заведомо слабее тебя– первый шаг. Все, разговор окончен. Ложись спать, – он закрыл дверь, оставив за собой последнее слово.

– Бе-бе-бе-бе-бе, – передразнила я напарника, и завалилась на кровать. Иногда так приятно, просто тупо поваляться, смотря в потолок. Мне даже удалось заснуть, правда, на этот раз никаких поцелуев мне не снилось, оно и к лучшему. Уж больно не рабочее настроение, они создают. Эти поцелуи.

Без пятнадцати четыре, меня самым безобразным образом растолкал Гарик, правда, прежде чем я успела на него наорать, он вручил мне чашку ройбуша и испарился, даже не удосужившись ответить, во-первых, он знает, что я обожаю ройбуш, а во-вторых, каким образом он умудрился его раздобыть посреди леса.

Однако делать было нечего, я чувствовала, что меня ожидает очередная порция побоев или забег на длинные дистанции и не знала что хуже.

Позевывая и поеживаясь от вечерней прохлады, я дошла до административного здания. В холле меня встретил Александр Иванович, и осведомился о моем самочувствии. Я решила откровенно не врать, но сделала несчастное выражение лица и пожала плечами, всем своим видом говоря, что физическая нагрузка и в том числе и насилие над личностью, мне категорически противопоказаны.

Однако, к моему удивлению мы не пошли в спортзал. Тренер завел меня в большую комнату, где сидели Ольга-координатор и Настя – наша медсестра, с которой, как мне кажется, я была знакома лучше всех. Чаще всех виделись.

Она быстренько осмотрела мою шею, зрачки, пощупала пульс и одобрительно кивнула.

– Давай, садись, – Ольга показала мне на странный предмет стоявший в углу. Присмотревшись внимательно, у меня возникло ощущение, что я попала в фильм «Матрица». Передо мной было большое кресло, вокруг стояли какие то мониторы,

– Давай, давай не бойся.

– Ч…Что это? – я опасливо покосилась на все эти приспособления.

– Кое-что, мы с тобой все-таки не отработали, а твое самочувствие не позволяет продолжить наши занятия в реальной жизни, попробуем загрузить тебя в виртуальное пространство, – объяснил Александр Иванович, – давай, оголяйся.

– Насколько? – я подозрительно посмотрела на них.

– Сейчас посмотрим, да, – перебил он себя, – давай сюда, Настенька.

Настя протянула мне какие-то капсулы и стакан воды.

– Это что? Синяя или красная пилюля? Ребята вы меня разыгрываете?

– Нет, – Настя успокаивающе похлопала меня по плечу, – это уменьшит возможные болевые ощущения.

– Эй, а тут возможны болевые ощущения?! Мы так не договаривались! – возмутилась я.

– Хорошо, – быстренько согласился тренер, – договорились. Ничего не надо, пойдем в спортзал, сейчас я позову Лизу и…

– Ладно, – я плюхнулась обратно в кресло. – Давайте свои колеса.

После принятия дозы, началось самое интересное. Меня начали привинчивать к этому аппарату. Это было очень похоже на процедуру подготовки к ЭЭГ, то есть меня поливали каким-то гелем, а потом прикрепляли ко мне датчики. После этой процедуры, я напомнила себе человека в коме, прямо-таки как в «Матрице». Датчики стояли на каждой руке, на ноге, на солнечном сплетении, пару датчиков на спине, и конечно, шлем на голову. Куда же без него? Он был ужасно неудобный, такое ощущение, что мне натянули на голову кастрюлю.

– Ребята, что это за хрень? – из-под шлема, голос звучал гулко.

– Потерпи, сейчас запустим программу, станет легче.

– Надеюсь эротическую, – я вновь подала голос. – Надо же мне на этих курсах получить хоть какое-то удовольствие, – тут меня чем-то шарахнуло и я замолчала зажмурив глаза. А когда открыла, то стала задыхаться. Я была в матрице, то есть ощущения, что я нахожусь в спортзале были настолько реальными, что если бы я не знала наверняка, что я сижу в кресле…

– Вздохни глубоко, несколько раз, – я услышала голос Насти, – только не очень, а то будет гипервентиляция, станет плохо.

Я послушно задышала.

– Отлично, нравится?

– Еще бы! – я пошевелила ногами. Иллюзия реальности была полная.

– Это наши последние разработки. Тренажер-симулятор. Приоткройте ей шлем.

Кто-то убрал "лобовое стекло" и я увидела комнату.

– Его создали, чтобы отрабатывать ситуации сложно воспроизводимые в реальности, – объяснила Ольга. – Сама понимаешь, не всегда наши учебные ситуации могут быть смоделированы. Обычно, мы им не пользуемся ради таких пустяков, но мы очень ценим то, что ты сделала для Эдмунда, поэтому уговорили Настю нам помочь. Особой боли ты не почувствуешь, но тем не менее ощущение полной реальности будет с тобой. Готова?