Текст книги "Бионики (СИ)"

Автор книги: Маша Храмкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Эйбрахам вынырнул из-за складной ширмы, которая отделяла кровать Хаджи от лаборатории.

– Стойте! Вам еще нельзя двигаться! – в панике воскликнул он.

Насколько понял Хаджи, мистер Сигиура был довольно эмоциональным молодым человеком. Он лег обратно и натянул простыню до подбородка, как бы говоря, что он никуда не собирается.

В следующие несколько минут Эйбрахам Сигиура проверял рефлексы Хаджи, зрение, слух, обоняние. Наконец, убедившись, что сознание мистера Хиггса подружилось с его новой телесной оболочкой, выдал ему одежду и отстал до поры до времени.

– Вы работаете на Машидо? – спросил Хаджи, натягивая светлую майку.

– Разумеется, – кивнул Эйбрахам. – Эта научно-исследовательская лаборатория принадлежит его компании.

– То есть, сбежать вы мне не поможете? – Хаджи хотел усмехнуться, но вместо этого издал нечто вроде кряка.

Эйбрахам не оценил шутку: его лицо приобрело бледный оттенок, а рот принялся безмолвно открываться и закрываться.

– Да не бойтесь, я знаю, что у меня нет шансов, – успокоил его Хаджи, а в уме добавил Пока что. Он мечтал вернуться в человеческое тело черт знает сколько лет, и уж точно не собирался до конца жизни оставаться чьи-то подопытным кроликом.

Но первоочередной задачей Хаджи было вытащить Слая из беды. Всеми правдами и неправдами.

– Есть, ты тут? – мысленно позвал Хаджи бионика. За этот короткий четырехчасовой день он смертельно устал. Было трудно вновь чувствовать окружающий мир, испытывать на себе силу земного тяготения, а также много других факторов, о которых он успел забыть. Таких, как, например, голод, холод и позывы в туалет.

– Да. Вот только здесь так тесно, – ответил бестелесный голос Есть, подразумевая черепную коробку Хаджи.

Благодаря своему строению, даже самые крупные бионики могли при необходимости съеживаться до маленьких размеров.

– Но-но-но! Тесно ему, – возмутился Хаджи. – Ничего, привыкнешь. Сейчас самое главное выяснить, что со Слаем.

– Тут все ясно: он нужен Такаде, чтобы манипулировать тобой. Иначе Слая давно бы не было в живых, – ответил Есть.

Такада Машидо не заставил себя ждать. Уже на следующее утро он лично навестил Хаджи в его маленькой обители, состоящей из кровати, ширмы и близлежащей уборной.

– Доброе утро, мистер Хадзи, – произнес он с улыбкой, из-за которой его и без того узкие глаза практически исчезли с лица.

– Хаджи, – машинально поправил Хаджи. – Доброе, и вам.

– Ваш язык такой трудный, – посетовал Такада. Хаджи молча сел на кровати.

Так вот каков этот чертов ублюдок, – подумал он, впервые видя лицо мучителя своего брата.

– Я здесь по делу, мистер Хадзи, – Такада вновь не справился с буквой ж. – Но сначала позволь узнать, как тебе нравится твое новое тело?

– Вполне себе ничего, – Хаджи покивал головой. – Приятно чувствовать себя подтянутым качком.

– Вот и замечательно, – Машидо потер руки. – Однако хочу предупредить, что теперь от тебя зависит целых две жизни. Непосредственно твоя и твоего брата.

При упоминании о брате, Хаджи нахмурился. Ему не нравился голос этого невысокого гинуанца: подчеркнуто вежливый, гнусавый, неприятно коверкающий слова.

– Разумеется, как только ты окрепнешь и наберешься сил, тебя посетит естественное желание выбраться отсюда, – Такада окинул взглядом пространство, отгороженное ширмой. – Оно будет ошибочным.

Ну кто бы мог подумать, – мысленно иронизировал Хаджи.

– Как только мне станет известно о попытке побега, к мистеру Хиггсу младшему придут мои люди, – продолжал Такада. – У многих из них есть медицинское образование, и у всех без исключения – богатая фантазия. Они найдут способ весело скоротать последние дни его жизни.

Чтобы не разорвать Машидо голыми руками, Хаджи включил в голове мыслеобраз с его телом, безжизненно болтающимся в петле.

– У меня есть вопрос, – заявил Хаджи, когда поток гнусавых слов прекратился. – Зачем я тебе?

– Ты интересный, – Такада вновь прищурился. – Более того: ты единственный в своем роде симбионт человека и бионика. Мы будем изучать тебя, и на основе этих данных создавать других.

– А если я не захочу? – мрачно поинтересовался Хаджи, зная, что и на это у Такады найдется ответ. – Откажусь принимать пищу или наглотаюсь лезвий?

– Один раз мы уже воспроизвели твое тело, сможем и во второй, – ответил Такада, собираясь уходить. – И, кстати, тебе должно быть известно, что после остановки сердца мозг какое-то время продолжает жить. Мы вытащим тебя с того света, мистер Хадзи, хочешь ты этого или нет.

Вот это действительно было мерзко. По новой, гладкой как у младенца коже Хаджи пробежал неприятный холодок. Он без труда нашел видеокамеру, мигающую безжалостным красным глазком: за ним наблюдали круглосуточно, а это значит, что без посторонней помощи о побеге не могло быть и речи.

Еще через полчаса Эйбрахам Сигиура приглушил свет, чтобы Хаджи мог немного поспать. Он понятия не имел, который час, а тем временем наручные часы Сигиуры пробили ровно три ночи. Парень выключил свой компьютер и отправился домой. У него была еще пара часов, чтобы окунуться в холодный душ, нервно подремать минут тридцать и снова вернуться сюда, в лабораторию, чтобы заступить на очередной двадцатичасовой пост.

Тело для Хаджи Хиггса. Глава 5 – Путешествие в прошлое

Прошла неделя, прежде чем создатели нового тела Хаджи уяснили для себя горькую правду: его организм медленно умирает. Гуманнее, чем от рака, но так же неизбежно и достаточно быстро. Эйбрахам и его подопечные сломали себе голову, пытаясь узнать, почему тело здорового взрослого мужчины вдруг начало погибать у них на глазах. Единственным объяснением стало то, что организм Хаджи был запрограммирован прожить двадцать пять лет и ни годом больше. Но это было всего лишь предположением, и Такаду оно категорически не устраивало.

Хаджи тем временем чувствовал себя прекрасно. Его границы обитания расширили до небольшого павильона, где располагался диван, несколько кресел, обеденный стол, полка с книгами и тренажеры. Хаджи разрешалось посещать общую уборную под конвоем двух охранников, которых он мысленно называл Бугай и Череп.

О прогулках на улице пока не было и речи, но Хаджи знал, что еще несколько дней – и он уломает Эйбрахама и на этой развлечение.

Кстати, о мистере Сигиуре. Именно он стал самым частым посетителем хаджевских угодий. По нескольку раз в день он приходил к нему, чтобы проверить биологические показатели, работоспособность, провести психологические тесты и прочую непонятную ерунду. И с каждым новым днем лицо Эйбрахама Сигиуры мрачнело.

– Сколько мне осталось, Эйб? – наконец спросил Хаджи, после того, как Сигиура едва не расплакался над результатами его биохимии.

– Что? Кто тебе сказал?! – Эйбрахам сошел с лица.

– По твоей физиономии нетрудно догадаться, – соврал тот. На самом деле Хаджи узнал о своей скорой кончине от Есть.

– Месяц, может, полтора, – скорбно ответил Эйбрахам. – Но это еще не конец! Мы вырастим тебе новое тело.

– Да, да, и оно тоже не проживет и полугода, – закивал Хаджи. – Смирись с тем, что мне крышка.

Эйбрахам окончательно расстроился, и, скомкав бумаги, ушел в свой кабинет.

О Слае по-прежнему не было вестей. Неизвестность сводила Хаджи с ума, но в его окружении были лишь книги и беговая дорожка. В минуты особо сильной депрессии, Хаджи становился на нее, включал самый медленный режим и принимался считать шаги. Через несколько километров становилось гораздо лучше.

Однажды среди ночи (спустя несколько недель Хаджи наконец-то научился спать ночью, а не когда Бог велит) ему в голову пришла гениальная идея.

– Есть, – мысленно позвал он бионика. – Ты тут?

– А где еще мне быть? – спокойно ответил тот.

– Помнишь, ты говорил о том, что можешь перемещаться во времени? – воодушевленно спросил Хаджи.

– Не совсем так, – поправил Есть. – Я могу воспринимать то, что было в прошлом и что может быть в будущем.

– Ну хорошо, пусть так, – сказал Хаджи. – Ты мог бы отправить меня в прошлое?

Признаться, он был уверен, что услышит отрицательный ответ, но Есть ответил как ни в чем не бывало:

– Да, конечно. Я уже не ждал, что ты меня попросишь, – в его голосе слышался чуть ли не сарказм.

Хаджи едва не задохнулся от волнения. Значит, он хоть сейчас может попасть в любой из моментов прошлого и изменить его!

– Что будет, когда я попаду туда? – для начала нужно было узнать обо всех побочных эффектах.

– Ты не попадешь туда, – терпеливо ответил Есть. – Твое тело останется на месте, переместится только твой разум.

– Это уже неплохо, – сказал Хаджи. – Я смогу действовать, исходя из того, что знаю теперь.

– Главное, о чем ты должен помнить – любое твое слово, сказанное в прошлом, может серьезно изменить настоящее.

– На это и рассчитываю, – ответил Хаджи. Его сон как рукой сняло: он был готов вгрызаться во временные путешествия с неистовостью первопроходца, обнаружившего новый материк.

– Давай для начала выберем какой-нибудь наиболее нейтральный период, – предложил Есть.

– Согласен, – мысленно кивнул Хаджи. – Говори, что делать!

– Представь нужный момент до мельчайших подробностей, а когда будешь готов просто щелкни пальцами, – сказал бионик.

– Понял, – сказал Хаджи. В его голове уже родился эпизод из прошлого, вмешательство в который точно не могло сильно испортить ни настоящее, ни будущее.

– И еще Хаджи, – добавил Есть. – Об этом никто не должен догадаться. Никто, запомни!

Еще раз взглянув на глазок видеокамеры, Хаджи закрыл глаза и окунулся в воспоминания.

В его голове возникло одно раннее утро лет этак семь-восемь назад. Он, Слай, а также их дед, Джозиаз Хиггс, завтракали на кухне. Воскресив в своей голове все до мельчайших деталей, Хаджи нервно щелкнул вспотевшими пальцами…

В первую секунду от почти ослеп от яркого света, что лился из старого кухонного окна. Проморгавшись, он обнаружил прямо перед собой аппетитный бутерброд с сыром. А еще – лицо его младшего брата, сидящего напротив.

– О, – сказал Хаджи и заулыбался.

Слай был совсем молодым: на его носу красовались юношеские прыщи, а на худосочном торсе – майка с супергероями популярных в то время комиксов, с которой Слай не расставался и, соответственно, редко отдавал стирать.

– Слай, – радостно произнес Хаджи, умиляясь тем, как его брат жует кусок бутерброда. На глазах Хаджи едва не наворачивались слезы.

– Ты чего? – недоумевающе произнес Слай, отрываясь от телевизора.

– Вкусный бутер, – промямлил Хаджи, засовывая в рот чуть ли не весь ломоть хлеба. Только бы совладать со своими чувствами.

– Если что, это не я готовил, а дед, – сказал Слай, вновь приковывая взгляд к большой черной коробке.

Знал бы ты, что они сделают с тобой в будущем, – с болью подумал Хаджи.

На кухню вошел дед. Высокий, седой, с глазами, напоминающими прозрачное бутылочное стекло. Только сейчас Хаджи заметил, что с возрастом он стал немного напоминать его. Должно быть, гены давали о себе знать.

– Дедушка, – с нежностью в голосе произнес Хаджи. – Как же я рад тебя видеть!

Вдруг парень явственно почувствовал разряд, прошедший сквозь его тело. Должно быть, это Есть предупреждал его не делать глупостей.

– Ты курнул что ли, Хаджи? – удивился дед в своей привычной манере и пристально взглянул на него из-под очков. – Чай будешь?

– А кофе у нас есть? – неожиданно спросил тот.

Дед молча достал с полки старую железную банку.

– Давно ли это ты кофе полюбил? – недоверчиво спросил он.

Хаджи понял, что снова совершил ошибку. В свою бытность спортсменом он всячески презирал этот черный напиток, будучи убежденным, что он плохо влияет на мышечный метаболизм.

– Да вот, что-то с утра захотелось, – промямлил Хаджи.

В этот момент он почувствовал сильное головокружение. Чтобы не потерять сознание на глазах у всего семейства, Хаджи вынужден был щелкнуть пальцами. В эту же секунду его место занял другой Хаджи Хиггс из далекого прошлого. Спортсмен, здоровяк и ярый противник кофеина.

– Ты как? – обеспокоенно спросил Есть.

– Хреново, – честно признался Хаджи, хватаясь за свою голову. Хорошо, что он лежал на кровати, иначе соприкосновения с полом было не избежать. – Сколько я пробыл там?

– Около семи минут, – сказал бионик. – Пока что это предел для тебя: мозг не выдерживает такой нагрузки.

– Оказывается, что я слабак, – усмехнулся Хаджи, с облегчением чувствуя, что его начинает отпускать. – Я могу натренировать способность существовать в прошлом?

– Надо попробовать, – задумчиво сказал Есть.

Тренировки начались уже на следующий день. Хаджи выбирал момент из прошлого, Есть давал одобрение, и по щелчку пальцев сознание парня переносилось в далекое и такое родное прошлое. Хаджи вновь увидел своих родителей, заново пережил все стадии взросления Слая, прогулялся по родным улочкам их города. Он старался увеличивать время пребывания в прошлом на несколько секунд каждый раз, пока к концу недели оно не достигло получаса.

Щелчки пальцами и перемещения стали настолько естественным, что Хаджи начало казаться, что он может прожить так целый месяц своего овертайма. Однако донельзя встревоженное лицо Эйбрахама Сигиуры заставило его принять срочные меры.

– Все очень плохо, Хаджи, – со вселенской скорбью на лице произнес этот голубоглазый тип, похожий на гинуанца лишь наполовину. – Процесс… ну ты понимаешь… ускорился чуть ли не в два раза.

– Почему? – произнес Хаджи. Ложка с овсянкой застыла на полдороги к его рту.

– Не знаю. Мои приборы фиксируют повышенную мозговую активность в ночное время. Тебя не мучают кошмары?

– Неа, – как можно более невинно отозвался Хаджи. – Я сплю как ребенок.

– И все-таки… Пропишем тебе снотворное, – решительно сказал Эйбрахам и сделал пометку в своем журнале.

– А может не надо, доктор? – взмолился Хаджи. – Серьезно, Эйб. Не люблю я всякие эти таблетки. Мне бы лучше прогулку на свежем воздухе.

Эйбрахам неожиданно согласился.

– Я поговорю с Такадой, – сказал он, – Постараюсь уломать его.

Сигиура был хорошим парнем и нравился Хаджи. Но он был заодно с Машидо, поэтому, как ни горько, парень не мог ему доверять.

– У нас проблемы, Есть, – начал Хаджи, как только в его тюрьме погасили свет. – Я стал умирать быстрее, если можно так выразиться.

– Да, мне это известно, – сказал бионик. – Я не хотел тебя беспокоить.

– Беспокоить? – возмутился Хаджи. – Ну знаешь ли…

Ему вдруг представилась такая картина: он собственной персоной лежит на кровати, а Эйб Сигиура роняет над его телом слезинки размером с горох. И тут Есть говорит как ни в чем не бывало: Ты знаешь, я совсем забыл тебе сказать, но твоя смерть наступит через десять, девять, восемь…

Хаджи потряс головой. Раз уж его мозг отказывает от этих путешествий в прошлое, почему бы не попытаться изменить настоящее прямо сейчас, не отходя от кассы?

– Давай протестируем еще один эпизод из прошлого, – мысленно обратился он к бионику. – Но в этот раз я попробую немного изменить настоящее.

Это была довольно забавная история примерно пятилетней давности. Хаджи и Слай были в Бруствере. Старшему из Хиггсов уже диагностировали рак, и в это дождливое утро они отчаянно опаздывали на поезд в Монетикун, чтобы увидеть ярмарку новейших биоников. Хаджи хорошо помнил это время: они изо всех сил пытались наверстать то, что совсем скоро должно было исчезнуть. И ежегодная ярмарка, куда слетались создатели биоников со всего мира, входила в тот самый перечень чудес света, который, по мнению Слая, должен был увидеть Хаджи до того, как он двинет кони.

Но за сутки до этого они оказались в самом настоящем обезьяннике, а все из-за того, что Слай устроил драку с одним из пьяных посетителей кафе.

Хаджи щелкнул пальцами и переместился за решетку. Прямиком из своей теплой постельки в славном городе Гине.

Было холодно и мокро. Промокшая под ночным дождем одежда так и не успела высохнуть, на соседней койке дрых какой-то алкаш, а на Слая, нервно потрясающего билетами до Монетикуна было больно смотреть.

– Три часа, Хаджи, три часа до отправления! – едва не плача, говорил он. – А мы все еще в этой чертовой дыре!

И тем не менее шанс выбраться у них был.

Полицейский, которому было скучно и по-большому счету немного жаль этих детишек, что оказались не в том месте не в то время – был добрым. И он предложил им игру: угадать, как его зовут в обмен на немедленное освобождение.

Тогда, шесть лет назад Хаджи каким-то чудесным образом угадал его имя за час до отправления поезда. Они были отпущены, и даже получили за свое молчание какую-то вещь… Вот только какую – старшему из Хиггсов так и не удалось вспомнить. Раз уж судьба дала ему второй шанс, Хаджи пообещал себе, что не пропустит ни единой мелочи.

– Келвин, Кеннеди, Кенни, Колтрейн, Керриган… – без умолку тараторит Слай, дошедший уже до буквы К.

– Пока совсем холодно, ребята, – скучающим голосом произнес полицейский, лениво листая газету.

Ясно как день, что имя полицейского было до чертиков оригинальным, иначе он бы не затеял всю игру в угадалки. Но вот что это было за имя – тот еще вопрос.

Внезапно Хаджи посетила чудовищная мысль: а что если он так и не вспомнит его?! Тогда они не попадут в Монетикун, а это значит, что судьба их обоих очень сильно изменится.

Вот черт! – выругался Хаджи. – Ну ничего. Раз тогда я сообразил, значит, и сейчас смогу.

– Скажите, а хоть кто-нибудь когда-нибудь угадал ваше имя? – взмолился Слай.

– Неа, – ответил полицейский. – Но если ты или твой брат угадаете, то я… я, – тут он достал из-за пояса странное устройство, – Я вас не только отпущу, но и подарю вот это.

Приглядевшись, Хаджи едва не потерял свою челюсть. В руках полицейского был молекулярный расщепитель.

– С ума сойти… – произнес Слай, во всем глаза таращась на расщепитель.

– Хорош пускать слюни, – полицейский нахмурился и убрал оружие обратно в кобуру. – Вам все равно не угадать.

Теперь я просто обязан угадать, ведь если у Слая не будет расщепителя, он не сможет одолеть того бионика, что напал на Риту! – подумал Хаджи. – Вот я и вляпался.

– Взгляни на это по-другому, – донесся до него мысленный голос Есть. – Ты уже был здесь, а значит, тебе под силу угадать его имя.

– Ты издеваешься? – мысленно возопил Хаджи. – Откуда я знаю, как зовут этого придурка?!

Бионик молчал.

– Или постой, – Хаджи начал кое о чем догадываться. – Раз я из настоящего уже был здесь, значит и ты был со мной, верно?

Есть хмыкнул в знак согласия.

– И раз ни Слай ни я не знаем, как его зовут, значит это знаешь ты!

– Откуда, Хаджи? – бионик искренне удивился. – Я ведь не всевидящее око. У меня нет ни глаз ни ушей, лишь только структура, способная воспринимать твои нервные импульсы.

– Но что же мне делать? – Хаджи был готов сесть на пол камеры и завыть от отчаяния.

– Вспоминать, – сказал Есть. – Именно этот полицейский арестовывал вас вчера ночью, именно он вел вас в камеру и именно в этот момент ты слышал его позывные по рации. Просто напряги свои мозги!

Позывные, позывные… – начал припоминать Хаджи. – Да, я слышал, как по рации к нему обращался какой-то голос.

– Ленни, Леонард, Лестрейдж, Лемони… – продолжал бормотать Слай, пытаясь, что называется, попасть пальцем в небо.

– Брат, – позвал его Хаджи. – Можешь помолчать ровно одну минуту? Без обид, ладно?

Слай лишь махнул на него рукой и завалился на свободную койку.

Чувствуя себя на грани вселенского инсайта, Хаджи сел прямо на пол и принялся вспоминать.

Это имя показалось мне странным, – подумал он. – Даже смешным, вот только почему?

Часы на руках безымянного полицейского отчаянно тикали, неумолимо приближая время отправления поезда.

Джон, Джек, Джиллиан… – вертелось в голове у Хаджи. – Нет, эти имена слишком обычные.

Слай заворчал что-то себе под нос и повернулся на другой бок.

Его имя показалось мне странным потому, что… – Хаджи казалось, что он вот-вот нащупает почву. – Потому что оно было женским!

Да! Тот мужчина по рации назвал его женским именем! Должно быть, именно поэтому полицейский так уверен, что никто и никогда не угадает его!

Дженни, Дженифер, Джеки… ну же, подскажи мне, Есть… да вот же оно – Джессика! МАЙОР ДЖЕССИКА!

Последнюю фразу Хаджи едва ли не прокричал.

В камере немедленно воцарилась мертвая тишина. Слай перестал обиженно сопеть, алкаш на соседней койке – храпеть, а полицейский с самым женственным именем на свете – листать свою газету.

Он не стал задавать лишних вопросов, просто отпустил Хиггсов под честно слово поскорее убраться из Бруствера.

– Вы забыли еще кое о чем, майор Джессика, – Хаджи пристально поглядел на его кобуру. – Вы же не хотите, чтобы мы натворили еще что-нибудь?

Слай улыбнулся во все зубы: с момента знаменательного клича Хаджи его настроение было чуть больше, чем просто превосходным.

Скрежеща зубами, майор отдал Хаджи молекулярный расщепитель. Положив его в чемодан Слая, тот незаметно щелкнул пальцами: пора было возвращаться, иначе головная боль грозила взорвать его черепную коробку, подобно водородной бомбе.

– Может, все-таки объяснишь мне, что там произошло? – спросил Хаджи у Есть, когда наконец пришел в себя. – Я что, создал какую-то временную петлю?

– Если смотреть на время с точки зрения людей – то да. Поскольку с точки зрения биоников – ни прошлое, ни уж тем более будущее не стабильно, – философски заметил Есть.

– Получается, никому не известно, спасу я Слая или нет? – продолжал Хаджи.

– Известно. Я вижу три самых популярных варианта развития событий, – сказал бионик. – И с каждой секундой шансы двух из них уменьшаются, а одного возрастают.

– Не поделишься? – поинтересовался Хаджи.

– Не поделюсь, – ответил бионик, и парень почувствовал, что этот злодей мысленно ухмыльнулся. Если такое, конечно, было возможно. – Ты человек и должен принимать решения как человек.

– Это как?

– Это как будто будущего нет, и ты сам строишь его своими решениями и поступками. Примитивно, конечно, но такова ваша человеческая логика.

Хаджи едва не задохнулся от возмущения.

– Примитивно?! То есть ты у нас, получается, высший разум, а я просто чертов примат?

Есть засмеялся.

– Ну же, Хаджи, не разжигай межвидовую вражду. Я же не сказал, что не помогу тебе.

Тот помолчал. Ну надо же. С самого детства Хаджи считал, что бионики – это простейшие организмы, паразиты, обладающие скудным интеллектом. Ровно до тех пор, пока не пообщался с одним из них.

– Что мне делать дальше? – спросил он. – Как помочь Слаю?

– Сейчас – просто засыпай, – сказал Есть. Это был лучший совет в данной ситуации.

***

Сегодня должна была состояться первая прогулка. Не самостоятельная, конечно, зато на свежем воздухе. Кроме Эйбрахама Сигиуры Хаджи должны были сопровождать неизменные Бугай и Череп. Бугай был безмолвным шкафом, сидящим на анаболиках, тогда как Череп – бритым наголо интеллигентом в круглых очках. Кожа телохранителей была покрыта татуировками в виде шакалов и цветов, а это значило, что они тоже были из клана Никчемных.

Хаджи и представить себе не мог, насколько огромной была корпорация Takada Inс. Многоуровневая прогулочная площадка располагалась на крыше небоскреба, упирающегося в безоблачное гинуанское небо. Прежде чем выйти на воздух, Хаджи и его сопровождающим предстояло проделать ветвистый путь по коридорам, напоминающим внутренности морской раковины. Пол и стены были покрыты шероховатой пористой структурой, к которой приятно было прикасаться, а освещение то и дело менялось от нежного-алого до травянисто-зеленого.

Интересно, где они держат Слая? Выводят ли на прогулку? – подумал Хаджи, подгоняемый Бугаем и Черепом, что дышали в спину.

А вот и свежий воздух. Прогулочная площадка была засажена зеленью, глядя на которую приятно отдыхали глаза, а также было два бассейна в виде естественных водоемов и небольшой фонтан. Кроме Сигиуры, Хаджи и человекоподобных охранников, других желающих прогуляться не наблюдалось.

– Они так и будут ходить за нами? – поинтересовался парень, бросая взгляд на конвой.

Эйбрахам с легким испугом посмотрел на Черепа и изрек длинную фразу по-гинуански. Должно быть, она означала: Все в порядке, ребята, он никуда не убежит. После этого Череп произнес с сильным акцентом:

– Ви иметь трисать минут.

– Странные типы, – заключил Хаджи, когда они отошли от громил на приличное расстояние, – Особенно тот шкаф.

– Из них двоих большую опасность представляет Хиро, – вполголоса сказал Эйбрахам, кивая на Черепа. – Тансу сделана лоботомия, поэтому он довольно спокойный. Хоть его и разнесло, конечно…

– А почему Хиро так опасен? – спросил Хаджи. Не то чтобы он планировал сражаться с ними скорее просто из любопытства.

– Он колет себе Агент-17, чтобы быть сильнее, – ответил Эйб.

– Что такое этот Агент-17? – Хаджи определенно слышал это название раньше, только вот не мог вспомнить где.

– Адский коктейль из амфетаминов, мельдония и барбинозы. Мы воздействуем им на биоников, чтобы… – тут Сигиура осекся.

– Да, я знаю, – мрачно отозвался Хаджи. – Чтобы создавать безжалостных тварей, способных убивать. Мой брат уничтожил одного такого бионика, вот только Машидо удалось замять это дело.

– Все не совсем так, – голубые глаза Эйбрахама стали серьезными. – Такада Машидо модифицировал уже имеющийся Агент-16, который служил лекарством для биоников.

– Лекарством?

– Да. Агент-16 был создан как средство, продлевающее бионикам жизнь… Но он так и не был выпущен в продажу.

– Но почему?

– Человек, создавший Агент-16, потерпел поражение от Такады Машидо и навсегда ушел из проектов, связанных с биониками.

Надо же. Так значит, вещество, делающее биоников сильными, безжалостными и при желании неуправляемыми изначально планировалось как лекарство для них же…

– Кто этот человек? – спросил Хаджи. – Может быть, удастся найти его и уговорить продолжить работу?

– Не удастся, – обреченно сказал Сигиура. – Йонг Сигиура никогда не вернется к этому.

– Сигиура? – переспросил Хаджи. – А он случайно не твой…

– Отец, – кивнул Эйб. – Мой отец создатель Агента-16. А Такада Машидо, что добавил к раствору барбинозу – создатель мощнейшего допинга, которому в мире нет аналогов.

Спасибо за внимание! Продолжение следует:)

Буду рада любой обратной связи в комментариях здесь или в моей группе VK – > https://vk.com/khramstories