Текст книги "Красивые души"

Автор книги: Масахико Симада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

5.4

Сигэру посадил Андзю в директорскую машину, ту самую, которой обычно пользовался сам, и они доехали до аллеи, ведущей к Дому приемов. По пути он давал Андзю всевозможные наставления: будь внимательна, по твоему поведению будут судить обо всех Токива; не говори ничего лишнего; на вопросы его высочества отвечай честно; сама ни о чем не спрашивай – не положено…

Уже выйдя из машины, Сигэру вспомнил что-то еще и знаками показал Андзю, чтобы она открыла окно:

– Я хочу, чтобы ты знала: я желаю тебе счастливого брака. Если, конечно, ты стремишься к семейной жизни.

Андзю через окно сказала ему «спасибо», верный шофер взялся за руль и повез ее дальше. Он притормозил около пункта охраны императорского замка в Акасаке и назвал имя: Андзю Токива. Охранник плавным жестом указал путь ко дворцу наследного принца. Вдруг Андзю попросила остановить машину.

– Я пойду пешком.

Нанести визит наследному принцу, пройдя своими ногами по территории императорского дворца… Хотя бы это Андзю могла сделать по собственной воле, а не по указке отца. Шофер слегка растерялся, но открыл заднюю дверь и напутствовал Андзю словами: «Берегите себя». Наверное, преданный шофер не вкладывал в свое пожелание никакой иронии, но для Андзю эти обычные слова, казалось, были полны скрытого смысла.

Каждое слово, произнесенное ею в беседе с его высочеством, может повлиять на будущее и Фудзико, и Каору, и самого принца, да и вообще изменить хоть на самую малость будущее всей страны. Ей действительно нужно было беречь себя, но она безмятежно, как во сне, шагала по зеленой траве дворцовой территории, отгороженной от шума и гвалта городского центра. Ее рассудок твердил: это самый опасный пикник в твоей жизни, но чувство реальности легким дыханием рассеивалось в лесной мгле.

Почуяв чье-то присутствие, Андзю остановилась и оглянулась. Вокруг никого не было, даже шофера и охранника. Но кто-то был рядом, она ощущала чужое дыхание. И не один, и не двое. В спину дул ветер. Он гладил Андзю по спине и по волосам, шевелил листья и ветви деревьев, пытаясь затащить ее в лес. Казалось, лес дышал в одном ритме с ней.

У ветра был слабый запах. Он напоминал легкий аромат шеи Каору. Спине стало щекотно, и Андзю вспомнилось, как он обнимал ее. Она думала о его прикосновениях, и бедра немели, ей казалось, что ее ноги, ступающие по траве, стали чужими.

Андзю не успела сказать Каору о приглашении во дворец наследного принца – Каору опять уехал из Токио на гастроли по Европе. Хотя, конечно, можно было позвонить ему. Андзю сомневалась до самого последнего момента, пока не села в машину, но все-таки решила ничего не говорить. Каору наверняка лишился бы покоя, узнай он о приглашении, потому что одним словом Андзю должна была убить чью-то любовь: или Каору, или наследного принца. Уж лучше рассказать Каору о своем визите во дворец, когда закончатся его гастроли. Он вернется в конце лета. А к тому времени, наверное, что-нибудь произойдет.

Лучше промолчать, чем причинить кому-то боль. Да и к чему говорить заранее? Она не знала, перестал ли его высочество думать о Фудзико или нет, закончились отношения между Каору и Фудзико или их чувства просто впали в зимнюю спячку. Пусть ее слова будут такими же туманными и неопределенными, как и любовь, окружающая Фудзико. Если же сказать, что Фудзико тайно хранит в своем сердце образ любимого человека, то это станет заговором в пользу Каору.

Сзади приближался «порше» с мордой как у лягушки. Он медленно проехал мимо Андзю. Интересно, чья это машина: может, личный автомобиль ее одноклассницы? Кто так уверенно едет по территории дворца, будто часто наведывается сюда? Немного с запозданием Андзю нагнал охранник. Он прибежал сказать, что правила запрещают ходить пешком по территории. Андзю ответила, что отпустила машину и ей ничего не остается, как продолжить свой путь. Охранник понимающе кивнул, предложил проводить Андзю до входа и последовал за ней.

Перед глазами Андзю открылось убранство дворца. Она больше не сомневалась. В конце концов, страдают от любви не только наследный принц и Каору. Андзю тоже любит. Нужно поверить в любовь, переполнявшую ее когда-то пустое тело. Разве безумное стремление быть с Каору не освобождает ее от лицемерия и лжи?

Есть богиня, которая всегда помогает влюбленным. Чем сильнее Андзю любит Каору, тем больше ей поможет богиня любви. Сосредоточившись на этой мысли, она почувствовала твердость земли под ногами, и ей показалось, что все будет хорошо.

У автомобильной стоянки ее дожидался распорядитель. Андзю опоздала на тридцать секунд.

– Госпожа Андзю Токива, мы ждали вас. Пожалуйста, входите.

Глядя в спину низенькому распорядителю, Андзю прошла через высокий зал в коридор с иссиня-белыми оштукатуренные стенами. До нее все отчетливее доносилась музыка. Андзю узнала симфоническую поэму «Жизнь героя» Рихарда Штрауса. Дверь в комнату была открыта, здесь уже собралось несколько человек, похоже, они беседовали с принцем о музыке.

– «Жизнь героя» – трудное произведение для контрабаса. Мощное звучание низких нот поддерживает тему героя. Обычно контрабас скромно задает ритм, а здесь он ведет свою мелодию, поэтому ошибки особенно заметны.

Собравшиеся кивали головами: принц не понаслышке знал о тонкостях исполнения «Жизни героя». Среди присутствующих выделялся мужчина могучего телосложения с солидным, низким голосом – именно он, а не принц привлек внимание Андзю. Это он обогнал Андзю на «порше».

– Ваше высочество, а почему вы выбрали контрабас? – Этот банальный вопрос задал другой однокашник принца.

Принц улыбнулся:

– Потому что моя обязанность – сидеть и не высовываться.

Обладатель низкого голоса захохотал – он и до этого смеялся в одиночку, – и все нерешительно присоединились к нему. Андзю тоже робко улыбнулась. Ей и в голову не приходило, что контрабасист и наследный принц могут быть чем-то похожи. Но, увидев, как легко шутит принц, Андзю решила отбросить предубеждения и быть искренней в разговоре с ним.

Распорядитель, объявивший о приходе Андзю, уже вышел из комнаты, и одноклассница Андзю Мако Ацуно, единственная, кто ее знал, представила ее:

– Андзю Токива, аспирантка. В настоящее время продолжает исследования «Повести о Гэндзи».

Все вежливо посмотрели на нее. Андзю поклонилась принцу со словами:

– Для меня большая честь увидеть вас.

Принц встал со своего места и ответил:

– Рад познакомиться.

Его друзья тоже встали и представились, только обладатель низкого голоса, не поднимаясь с места, помахал рукой:

– Привет. Я Ёсимура. Это вы шли по территории? Не часто увидишь человека, который приходит сюда пешком.

Эта фраза мгновенно привлекла к Андзю всеобщий интерес.

– Пришла пешком? – с легкой иронией спросила Мако Ацуно и засмеялась.

– Да. Такой приятный ветерок! Но охранник отругал меня.

Ёсимура опять приветливо улыбнулся Андзю:

– Вы интересный человек Изучаете «Повесть о Гэндзи»? «Жить любовью, жить стихами»? Прототипами героев послужили далекие предки его высочества, не так ли? – Ёсимура приехал сюда всего на несколько минут раньше Андзю, а уже находился в центре внимания, как и принц.

– Да, это так. В эпоху Хэйан не было ни газет, ни телевидения – и любовь была куда спокойнее.

Здесь царила такая непринужденная атмосфера, что Андзю чуть не забыла, что находится во дворце наследного принца и что перед ней блистает остроумием не кто иной, как наследный принц Киёхито.

– А не найдется ли фрейлины, которая написала бы современную «Повесть о Гэндзи»? – спросил Ёсимура таким тоном, будто говорил с одноклассниками.

– Нет. Здесь нет ни любви, ни ночных услад. Разве что госпожа Токива напишет. – Принц обратил свою шутку к Андзю и чистосердечно улыбнулся. Ёсимура добавил:

– Собирайте материал, не стесняйтесь.

Распорядитель объявил, что ланч готов, и принц ам проводил гостей в столовую. Подали темпуру[15]15
  Темпура – овощи, рыба, креветки в кляре.


[Закрыть] – повар принца готовил ее по рецептам, унаследованным от великих мастеров. Одно за другим на стол подавали свежеприготовленные блюда: морского угря из Токийского залива, сихаму, пильчатых креветок У каждого гостя стоял бокал для холодного саке. Андзю поразилась аппетиту принца, к тому же бокал его высочества постоянно наполняли, но он совсем не менялся в лице и не терял нить разговора.

Все это время Андзю незаметно рассматривала принца – его лицо и фигуру. Казалось, он обладал силой и гибкостью, так необходимыми для выполнения сложных обязанностей наследника императора. Он ни на миг не расслаблялся, старался не пьянеть и не дремать, – наверное, воспитывал в себе выносливость в повседневной жизни. Похоже, он не давал себе поблажек даже в непринужденной атмосфере дружеского застолья.

За ланчем его высочество говорил о музыке, яхтах и верховой езде, вспоминал детские ссоры с братом, упоминал даже телевизионные сериалы и популярные песни, он то подшучивал над своими друзьями, то спорил с ними. Точность его памяти поражала: никто не мог сравниться с принцем. Андзю хорошо понимала: такую манеру общения – не надоедая, не раздражая, не допуская ложных толкований – его высочество выработал в себе сам. В нем не было ни капли высокомерия. Андзю вспоминала – как полную противоположность принцу – своего брата Мамору.

Ёсимура старался разговорить молчаливую Андзю: его излюбленными темами были кухня и классическое японское искусство. Оказалось, он старший сын в одной из семей мастеров кёгэна.[16]16
  Кёгэн – фарс, вид традиционного театрального искусства Японии.


[Закрыть] Его род получил право на работу от клана Маэда в Kara в годы Гэнроку,[17]17
  Годы Гэнроку – 1688–1704 гг.


[Закрыть] и Ёсимура представлял тринадцатое поколение. Он гордился своим могучим телом, хотя и признавал, что шириной груди и силой рук не может сравниться с принцем. Казалось, несмотря на разницу в положении, принц и мастер кёгэна испытывали чувство солидарности, так как выполняли очень сходную миссию.

Между ними не было соперничества. Соперничество только мешает нести груз ответственности за то, чтобы не прервалась нить поколений: у мастера кёгэна – тринадцати, а у императора – более ста двадцати. Пусть хвастаются традициями и преемственностью торговцы утрем и вареными овощами, чьи династии насчитывают всего три или четыре поколения. Те же, чья историческая роль давно определена, только тяготятся мыслями о традициях и семейных линиях. Чтобы забыть об этом гнете, им приходится оттачивать чувство юмора, находить островки свободы в повседневной жизни. И это единственный путь, который делает их способными достойно принять свою судьбу.

Наверное, на протяжении долгой истории семьи благородные наследники тщательно избавлялись от собственного высокомерия. Вот и жизнь их потомков, родившихся в наше время, несомненно, является ежедневным повторением истории.

На десерт подали дыню, его высочество неторопливо повернулся в сторону Андзю и обратился к ней:

– Говорят, госпожа Токива, ваш младший брат – певец-контртенор, это правда?

Андзю не выказала удивления, что самому наследному принцу известно об этом, хотя на мгновение она потеряла дар речи и только и смогла что выдавить из себя:

– Да.

Вряд ли он знает, что Каору – его соперник. Спина Андзю похолодела. Нет, если бы он знал, Андзю сейчас бы здесь не было.

– Мне очень интересны контртеноры. Как получается такой красивый голос, находящийся на грани мужского и женского? Ваш брат и в обычной жизни говорит высоким голосом?

– Нет, голос у него звучный, но низкий и немного в нос.

– Неужели? В Лондоне я слушал оперу Бенджамина Бриттена «Смерть в Венеции». В ней контртенор исполнял партию Солнца, его лицо было загримировано золотой краской… Вы часто видитесь с братом?

– Да. Я забочусь о нем, когда он в Токио.

– Если представится возможность, я бы очень хотел услышать его голос. Передайте ему, пожалуйста.

– Большое спасибо. Брат постарается оправдать ваши надежды, уделяя вокалу еще больше времени.

То ли принц закидывал пробный камень, чтобы Андзю рассказала еще что-нибудь, то ли это было привычное внимание к новому человеку – непонятно.

Каору будет петь перед наследным принцем голосом неземной женщины… Почему бы и нет? Интересно, кто будет сидеть тогда рядом с принцем? Перед глазами Андзю возник профиль улыбающейся Фудзико. Конечно она, кто же еще? Так подсказывала Андзю ее интуиция. Несмотря на присутствие принца, Каору и Фудзико встретятся взглядами и мысленно отправятся в прошлое, о котором знают только они.

– Давайте-ка прогуляемся после еды, – сказал принц.

Все поднялись со своих мест и пошли в лес, следуя за Ёсимурой, который, похоже, часто бывал на территории дворца. В глубине леса недвижно лежал гладкий как зеркало пруд, в котором отражались зеленые тени. На берегу все разделились по трое и, беседуя, продолжили прогулку. Андзю следовала за наследным принцем и Ёсимурой, почтительно слушая их разговор.

– Ёсимура, как ты думаешь, неужели нет такой замечательной женщины, которая вышла бы за меня замуж?

– Не стоит терять присутствие духа. Ваше высочество любимы народом. А разве женщины – не его добрая половина?

– Но я говорю о другом. Мне бы хотелось быть любимым женщиной необыкновенной, неповторимой.

Андзю подумала, что такие разговоры не для ее ушей, и хотела отстать, но Ёсимура обернулся и спросил:

– Госпожа Токива, вы слышали, да? Его высочество пребывают в любовных муках. Нужно что-то придумать, не правда ли?

Андзю напряглась: сейчас они наконец-то перейдут к настоящей теме разговора. Но наследный принц с Ёсимурой продолжали по привычке обмениваться шутливыми фразами.

– В прошлом месяце на Валентинов день был один смешной случай.

– Вам привезли грузовик шоколада?

– Нет, одна молодая женщина пришла во дворец. Разумеется, без предупреждения и приглашения. Она пришла пешком, как госпожа Токива, и охранники ее не остановили. Нажала кнопку домофона. И как вы думаете, что она сказала сотруднику Управления императорского двора, подошедшему на звонок? «Дайте мне увидеть наследного принца, я хочу передать ему шоколад». К сожалению, я уехал по делам, и меня не было во дворце. Если бы я был, почему бы и не взять?

– И что стало с этой то ли бесцеремонной, то ли отважной девушкой?

– Примчалась полиция императорского дворца и попросила ее удалиться.

– Потрясающе! Такого даже в романе не прочтешь. – Ёсимура нарочито громко рассмеялся в стиле кёгэна и ушел вперед. Андзю осталась наедине с наследным принцем. Как будто принц с Ёсимурой заранее договорились: Ёсимура удалится после разговора о Дне святого Валентина.

– Госпожа Токива, вы должно быть, удивлены приглашению сюда, – изменив тон, вежливо сказал принц.

– Да. Я думала о возможных причинах, и мне показалось, что ваше высочество хотели уточнить у меня некоторые обстоятельства.

– Это так. Вы проницательны. Вы ведь дружны с Фудзико Асакавой, не правда ли?

– Да, мы знаем друг друга с детства. Росли в одном городе, вместе учились в начальной и средней школе.

– Вы и сейчас общаетесь?

– Да. Перед тем как отправиться в Нью-Йорк на работу в ООН, Фудзико приходила к нам в гости.

– Я хотел бы услышать ваше откровенное мнение: как вам кажется, что она за человек?

– В ней есть потрясающее обаяние. Ей не чужда логика, у нее обостренное чувство справедливости, она всегда действует, руководствуясь своей волей. Если она с чем-то не согласна, то доберется до самой сути. Я полагаю, она редкостный человек, которого любят и старики, и дети, и женщины. Наверное, и враги могут полюбить ее. Как женщина, я могла бы завидовать ее очарованию, но у меня не возникает подобных чувств в отношении к ней.

– Ах вот как? Все говорят о ней только хорошее. Вот и вы ни слова не сказали о ее недостатках.

Недостатки… Может быть, принц стремится узнать о них, чтобы отказаться от мыслей о Фудзико… Андзю хотелось честно рассказать его высочеству обо всем, что ей было известно, но на его вопрос сложно было ответить.

– Если вы настаиваете, я могу сказать вам и о ее недостатках. Фудзико слишком сильно сдерживает свои чувства.

Это оправдывало и Каору Скорее всего, его высочество, точно так же как и он, не мог понять странное сердце Фудзико, которое то замерзало от жара, то таяло от холода.

– Я понял вас. Я верю вам и хочу спросить еще об дном…

– Если это в моих силах, я отвечу на любой ваш опрос честно и откровенно.

Принц изменился в лице. До сих пор Андзю видела только вежливую улыбку принца, которая никогда не сходила с его лица, превратившись в маску для официальных случаев – его высочество постоянно помнил о том, что в объективах камер сосредоточены взгляды десятков миллионов его подданных. Но сейчас Андзю видела подлинное лицо принца, сорвавшего с себя официальную улыбку. Перед Андзю открылись высокие чувства влюбленного мужчины, его отчаянная страсть, которой ни в коем случае не следовало пренебрегать.

Его высочество спросил:

– Может, у Фудзико есть возлюбленный, к которому стремится ее сердце?

Подумать только: ради ответа на этот вопрос влюбленный мужчина из древнего рода созвал обед и пригласил Андзю. Его высочеству хотелось узнать сокровенную тайну Фудзико, которую не смогли разгадать преданные сотрудники различных официальных учреждений, будь то Управление императорского двора, МИД или Министерство торговли и промышленности. Нужно быть очень осторожной с ответом – у нее нет права на ошибку.

– У Фудзико никого нет. И не было. – В словах Андзю не сквозило и тени сомнения. Она произнесла их на одном дыхании, практически инстинктивно.

Принц переспросил:

– Это правда? – и уточнил: – У Фудзико на самом деле никогда не было любимого человека?

– Насколько я знаю… нет. – В последнем «нет» голос Андзю дрогнул. Чувство вины перед Каору дало о себе знать. Но ничего изменить было нельзя. Тень с лица принца исчезла, и он бодро протянул Андзю руку для рукопожатия. Но Андзю, боясь почувствовать тепло ладони его высочества, не смогла ответить ему.

– У меня такое чувство, будто ваши слова спасли меня. Пусть этот разговор останется между нами. Я надеюсь, что вы сдержите обещание, и хочу сказать вам: только Фудзико находит отклик в моем сердце. И после того, как она уехала в Нью-Йорк, и после того, как объявила перед телевизионными камерами, что будет продолжать работу в ООН, я не переставал думать о ней. С каждым днем во мне крепнет желание завоевать ее любовь во что бы то ни стало. Если у вас будет возможность поговорить с Фудзико, не сможете ли вы, как добрый вестник, передать ей то, что я чувствую? Хотя мне неловко втягивать вас в свои личные отношения…

– Что вы! Я глубоко признательна вам. Я полагаю, мне будет непросто правильно передать Фудзико то, что вы чувствуете, но я постараюсь сделать все от меня зависящее. Ваше высочество, я верю в богиню любви. Она помогает тому, у кого самое сильное и крепкое чувство.

– Вы тоже влюблены?

– Да. И я тоже хочу заручиться поддержкой этой богини.

Наследный принц и Андзю заключили сделку о любви. Понимая, к чему это приведет, Андзю подарила наследному принцу Фудзико, стремясь взамен заполучить Каору.

5.5

– Почему вы солгали, сказав, что у Фудзико никого нет, притворились, будто между нею и Каору ничего не было? Получается, тетушка Андзю, что вы обманули наследного принца. Неужели вы сделали это намеренно?

Ты сочувствовала Каору и хотела вывести Андзю на чистую воду. Ты-то верила, что гордость не позволит ей прибегнуть к недостойным средствам, и теперь Андзю казалась тебе предательницей.

– Я наблюдала за Каору, после того как Фудзико уехала в Нью-Йорк; по тому, как он себя вел, можно было сделать вывод: их отношения закончились. К тому же Каору обнимал меня, чтобы забыть о Фудзико. Тогда я верила, что Каору любит меня.

– Но, тетя, вы же зачеркнули их прошлое, сказав, что между ними никогда ничего не было!

– Они знали друг друга с детства, можно сказать, относились друг другу как брат и сестра, и это не было обманом.

– Это всего лишь уловка. Отношения между братом и сестрой нельзя назвать любовью? Но вы, несмотря на то, что были сестрой Каору, полюбили его.

– Ты презираешь меня?

– Мне кажется, вы совершили непростительный обман.

Когда-то Андзю сказала тебе: «Ты не появилась бы на свет, если бы никто не препятствовал любви Каору и Фудзико». В чем заключалось необходимое условие встречи Каору с твоей мамой в Америке и твоего рождения? Некоторым образом получается, что к твоему появлению на свет стала причастна ложь Андзю. Но ты считала моральные принципы важнее. Андзю спокойно выслушала твои обвинения и сказала:

– Да, я, несомненно, виновата. И я считаю, что моя ложь послужила причиной краха дома Токива. Впоследствии мне пришлось расплачиваться за все, хотелось мне этого или нет, и мне было дано понять, как глубока моя вина. Я думаю, что слепота также была мне карой. К тому же я недооценила Каору. Каору не хотел отказываться от своих чувств. Наследный принц не мог легко отказаться от Фудзико, но и Каору смертельно боялся потерять ее. Мне не удалось разгадать, о чем он думает, и это оказалось самой большой ошибкой в моей жизни.

– Что вы имеете в виду?

– Его высочество укрепился в мысли, что Фудзико – единственная, кого бы он хотел видеть принцессой. Я передала Фудзико его слова. Моя роль на этом должна была закончиться. Дальше все зависело от самой Фудзико – от того, какое будущее она выберет.

– Но вряд ли Каору молча взирал на это. Он что-нибудь предпринял?

«Если бы он ничего не предпринял, это был бы не Каору», – с надеждой думала ты.

– Каору упрекал меня. Да, он ненавидел меня, подстегнувшую любовь его высочества. Но еще больше Каору раскаивался в своей нерешительности; он замкнулся в себе, ведь он и мои ухаживания принял только из-за того, что не смог отказать! Но, конечно, я была слишком настойчива. Я тогда всерьез думала о том, чтобы выйти замуж за Каору. Если бы Каору вычеркнули из посемейной книги Токива и он опять стал Каору Нодой, наш брак был бы признан, по крайней мере – с юридической точки зрения. Этого хотел мой кровавый источник Но Каору не соглашался. Когда Фудзико вернулась на родину из длительной командировки, любовь Каору проснулась. А лучше бы спала вечным сном!