Текст книги "Сердце Демона [СИ]"

Автор книги: Марья Лиса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Аннотация:

ЗАВЕРШЕН!! Кто такой Тениэль? Обманщик готовый ради достижения цели пойти на все? Нежный и заботливый влюбленный или злобный демон? В этом героине моего романа предстоит разобраться самой. А самое главное понять где, правда, а где ложь. И какое из этих трех лиц его настоящее.graph-definition>

   Сердце Демона

   От автора.

   Хочу поблагодарить девочек с сайта Дамский клуб LADY за моральную поддержку и комментарии Appe MuLana Светлая Nadin-Z, Кристина спасибо вам за те теплые слова, которые помогали мне творить. И еще огромное спасибо Анне за ее прекрасные стихи которыми она милостиво разрешила воспользоваться. И конечно не могу не отметить быструю и самоотверженную работу LaFam (Инна) правившую и дополнявшую вторую часть этого романа.

   ДЕВОЧКИ ВАМ СПАСИБО БОЛЬШОЕ!!!!

   Это черновик, который я собираюсь править. Пока на распространение в сети я разрешения не давала и потому прошу не поддерживать пиратство и читать мои произведения у меня на странице

   Вместо аннотации:

   Ты говоришь, спаси меня,

   А я от страха леденею.

   Сгораю словно от огня

   И отказать тебе не смею.

   Прекрасно зная, что потом

   И пожалею и заплачу

   Я покоряюсь. И о том

   Прошу ослепшую удачу,

   Чтобы скорее ты пропал,

   Из моей жизни испарился.

   И мой ужаснейший кошмар

   На веки все же прекратился.

   Автор Ання

   Пролог

   Я знаю, что скоро меня не станет. Но не это страшит меня. Дважды не умирают. А я уже давно мертва. Целых пять месяцев и двенадцать дней. Так как может бояться смерти труп? А то что я труп лично у меня не вызывает сомнений. И даже та крохотная жизнь, что все это время развивалась и росла во мне, не смогла этого изменить. Может кто-то подумает – что я плохая мать, ведь даже скорое появления ребенка не смогло изменить моего пессимизма и вернуть желание жить дальше. Вполне возможно, что этот кто-то будет и прав. Но что толку размышлять об этом если... Если меня скоро все рано не станет.

   Кап... Кап... Кап...

   Очередная капельница подходит к концу.

   -Софи я схожу за медсестрой.

   Даже не посмотрев в сторону, еле киваю соседке по палате.

   Что изменится, когда придет медсестра? Ничего... просто поставит другую. Вот и все. Только легче мне от этого не станет. Я-то знаю, от чего умираю, и ни какой врач на этой земле мне не поможет.

  И все же, не все во мне еще умерло... Ведь вопреки всему, где-то глубоко во мне еще осталось желание подержать малыша на руках, прижать к себе его маленькое тельце, просто я стараюсь об этом не думать, так как понимаю что мне это не дано.

  Главное, ОН будет жить. А остальное уже не важно.

   Кто-то вошел в палату, но у меня, нет сил, повернутся и посмотреть.

   Да и зачем мне видеть очередную медсестру, я и так знаю, что сегодня дежурит Лида. Пожилая, добрая чуть полноватая женщина пахнущая лекарствами.

   -София! – мамин голос. Мамина рука, схватившая мою холодную и безвольную руку. Глаза все же придется открыть. Медленно открываю веки. Такая слабость, что даже поприветствовать ее толком не могу.

  Мам только что вернулась из-за границы. По телефону я старалась бодриться, скрывая, насколько плохи дела, объясняя свое присутствие в больнице обычным обследованием. Но эта неделя доконала меня, почувствовав неладное, мама бросив все дела прилетела домой. Представляю, что она видит на больничной койке. Худенькую девушку с зеленым цветом лица, с длинными светлыми волосы, разметавшимися в беспорядке по подушке, и выделяющимися на изможденном лице большими блекло голубыми глазами..

   -Боже доченька.

   Похоже, у нее сейчас начнется истерика.

   -Мама не надо. Все будет хорошо! – пытаюсь подбодрить ее. Но она мне уже не верит, она не слышит меня. Ее глаза с ужасом осматривают мое тело, останавливаются на моем животе.

  С каждым днем мне все хуже, и это самым непосредственным образом связанно с моей беременностью. Я знаю, что не смогу выдержать оставшиеся три месяца, но и прервать беременность не дам. Я вижу в глазах мамы отчаянье, но успокоить ее попросту нет сил.

   -София мы должны что-то делать. – шепчет она – Можно сделать операцию! Я умоляю тебя! Хочешь даже на колени стану!

   -Нет. Еще рано.

   -А потом будет поздно! – Ее голос срывается на визг.

   -Я успею – но я не верила себе, она тоже не верила мне.

   -Все, так дальше продолжаться не может. Я пошла, говорить с врачом. – не в силах остановить ее я устало закрываю глаза.

   -Я не могу потерять тебя!

   Глупая она уже давно меня потеряла. Неужели она хочет потерять еще и внука? Она ушла. Ко мне подошла молчаливая медсестра и тихо сменила капельницу.

   -Соглашайтесь! Вы не протянете до конца недели. – Послышался ее тихий голос.

   -Вы такая молодая красивая! Вам жить и жить! А ребеночек..., даст бог будет жить.

   Я сморгнула слезу.

   Мой ребенок. Вот что главное для меня сейчас. Вот что дает силы держаться. Если не будет его, какой смысл мне жить дальше? Трупы не живут, трупы существуют. А то, что сейчас решается вопрос или он или я, тоже знаю. Боже пусть будет он. Пусть не я. Пусть я никогда не подержу его на руках, но зато я буду точно знать, что он есть.

   Он никогда не узнает, как был нужен мне, как помог в трудную минуту не распрощаться с жизнью. И в тоже время сам выпил эту жизнь почти до дна.

   Врачи пожимают плечами и жалостливо смотрят на меня. Я знаю, они сделали все, что было в их силах и даже больше.

  Уже не раз меня пытались убедить прервать беременность, я вижу, что мое упорство раздражает их, но неужели они не понимают, что я с радостью отдаю свою жизнь этому маленькому непоседе.

  Только мой малыш поддерживал во мне желание жить. Только ради него я жила, а теперь умирю. Пусть он живет во мне, а я буду жить в нем. Я не знаю какие черты, он возьмет от меня, но надеюсь, что это будут не глаза. Пусть его глаза будут похожи на аметист.

  Эти глаза обрамленные черными и густыми ресницами в свое время дико пугали, а потом заставляли дрожать от желания. Я тонула в их глубине, не замечая, что погибаю. Пусть у нее или у него будут такие глаза. А вот волосы... Очень хочется, чтоб были моими. Я люблю свои волосы, потому что их любил он.

  Пусть я знаю, что больше никогда ни в какой другой жизни я не встречу Тениэля, я не таю на него обиду. Я знала на что шла... Но о боже!!! Как же больно. Тот миг, что мы провели вместе, был всем для меня.

   Та последняя наша ночь, до сих пор стоит у меня перед глазами. Его глаза, которые совсем недавно светились нежностью и любовью ко мне, стали холодными голубыми льдинками.

   -Ты больше не нужна мне!

   Эти слова до сих пор звучат у меня в голове. И он действительно больше не пришел. Не побеспокоил ночью. Я вспоминаю, как ненавидела его. А ненавидела ли? Кажется, уже тогда когда в первый раз увидела его, поняла что он моя судьба. Жаль только, что она оказалась недолгой. Он бросил меня. Но я не виню его за это. Он сделал только то, что нужно было для моего блага. Только он не бог чтоб понять, что было слишком поздно. Слишком поздно для меня. Я умерла в тот миг, когда он ушел.

   Я заморожено сидела на своем любимом диване и, пытаясь быть сильной. А когда окончательно поняла что он не придет, я потерялась.

   На этой земле меня уже больше ничего не держало. Я знала, что больше никогда не проснусь от его прикосновения, что больше никогда он не прейдет ко мне ни во сне, ни наяву. Он отказался от меня. Когда он ушел, вместе с ним ушла и моя жизнь. Я серьезно продумывала способы расправиться с этим никчемным даром. Пока не узнала...

   Только тогда я обрела новый смысл.

   Ребенок. Моя боль и мая радость. Мне всего двадцать, а кажется, что я прожила, целую жизнь. До его рождения осталось не так много. Но даже этот короткий срок кажется мне вечностью. Мне нужно продержаться хотя бы месяц.

  -София может все же... – это подошла соседка по палате.

  Вот и она туда же...

  -Нет! – мой голос неожиданно даже для меня самой прозвучал достаточно твердо.

   Ну почему они не хотят понять – что убив его, не помогут мне.

  Хотелось закричать – "Я уже давно мертва, а он живой. И сейчас не я даю ему жизнь, это он продлевает мою", но на это уже не осталось сил.

  Я устало прикрыла глаза.

   Пусть он, а не я. Пусть он любуется закатами и рассветами, пусть он возьмет от жизни то, что не смогла взять я.

  Я никому не говорила, что за болезнь меня снедает – потому что это был мой секрет. Да и вряд ли мне бы поверили...

  Врачи не могут понять, от чего угасает моя жизнь. Но я-то знаю точно. Тениэль рассказал мне о своей матери, теперь со мной происходит тоже, что и с ней – ребенок питается моей силой и чем больше он становиться, тем больше силы ему нужно. И все же так хочется хоть одним глазочком взглянуть на него. Так хочется узнать девочка это или мальчик. На протяжении всей беременности аппаратура сходила с ума при моем появлении, так что узи мне так и не сделали.

   Но я не в обиде.

   -Софи!

   О боже! Это его голос! Даже его интонация. Только он протягивал последнюю гласную.

   Я встрепенулась и посмотрела на вошедшего посетителя. Мое сердце на минуту подскочило и унеслось куда-то очень далеко. На пороге стоял ОН!

   Я замерла. Это не мог быть он! Мои глаза обманывают меня. Я зажмурилась, подумав, что это мираж, но открыв глаза, обнаружила, что обожаемый облик не спешил растворяться, а довольно нагло пялился на меня. Где-то в стороне на соседней койке послышался судорожный всхлип.

   Да, именно так он действовал на всех женщин. Вне зависимости от возраста и положения, а ведь мои соседки находились на таком же, как и я, сроке, примерно между двадцатой и сороковой неделями беременности.

   Я, наконец, подняла на него глаза.

   Значит, кто-то там, наверху все же смилостивился надомной и позволил увидеть его перед смертью.

   Глава 1

   Пять лет назад.

   Последние вещи собраны в коробки и уже ждут нас в машине. Пустая квартира смотрится непривычно и холодно. Я поежилась от неприятного ощущения, и последний раз прошлась по своей, теперь уже не своей комнате. С исчезновением мебели она казалась больше и светлее.

   Мне было больно покидать ее. Панический страх каждый раз овладевал мной при мысли о новом красивом и просторном загородном доме.

   Я чувствовала, что с этого момента начнется новая жизнь. Другая. Не похожая на ту, что была тут. Я чувствовала, что вместе с переездом, закончилось мое детство.

   Единственное что не давало моей меланхолии развиться дальше, это школа. Она оставалась прежней. И друзья тоже. Только это и успокаивало.

   -Мама я ни хочу переезжать.

   -Ну что ты Софи. Не переживай, там тоже есть девочки твоего возраста.

   -Я это понимаю. Но там они другие.

   -А что мешает тебе навещать своих подруг? Мы же не в другой город, наконец переезжаем, а всего лишь в пригород. Ты у меня девочка общительная, поэтому тебе это не составит труда завести еще и новые знакомства. Да кстати Кира тоже живет недалеко от нашего нового дома. Я как раз сегодня разговаривала с ее родителями.

   Я скривилась. Кира самая большая зануда в нашем классе, с вечно задранным к верху носом. Она появилась у нас в школе в пятом классе и за все те годы, что проучилась с ними, так и не обзавелась подругой.

  Вообще наша школа считалась одной из лучших в городе. Так как обучение стоило больших денег, в ней учились дети из обеспеченных семей, но и у нас были не просто богатые, а очень богатые. Кира относилась к последним, и почему-то считала, что состоятельность ее родителей добавляет ей вес.

  Мы были в ее глазах просто мещанами, тогда как она – королева. И каким образом эта элитная девочка затесалась к нам в школу не понятно. Ведь могла учиться и за границей!

   Она сама ни с кем не общалась, да и мы не горели желанием с ней подружиться.

   Теперь будем ездить в школу на одной развозке. Я тяжело вздохнула и с тоской посмотрела в окно. Привычный осенний пейзаж. Вот и тополь под окном сколько раз я падала с него и прибегала домой вся в слезах. Листья на нем уже пожелтели, а я не увижу, как они опадут. На душу опять навалилась тоска. Почему раньше я никогда не задумывалась об этих вещах. Почему все принимала как должное? А ведь я больше ни разу не прокачусь на тарзанке, привязанной к нему. Грустно.

   -Софи мы ждем только тебя.

   В последний раз, оглядев квартиру, я подхватила сумку и вышла на лестницу. Дверь за мной захлопнулась, и как будто этим захлопнула одну очень важную страницу в моей жизни.

   Я ехала в машине, а слезы рекой текли у меня из глаз.

   -Сонечка не плачь. Ты просто боишься перемен это нормально. Но поверь они, ни всегда к худшему.

   -Черт – выругался папа.

   -Не ругайся при ребенке.

   -Извини Лада. Больше не буду, но эта пробка вымотала все нервы. Устал плестись как черепаха.

   Я была слишком расстроена, чтоб скрыть свои знания. И хлюпая носом, произнесла, даже не подумав.

   -Там женщину сбили.

   -Софи что ты такое говоришь – возмущенно произнесла мама.

   Да и сама я жалела что сказала. Ведь все равно не поверят, пока не увидят.

   -Извини, просто почему-то подумалось.

   Мама чуть успокоилась и перевела тему, рассказывая мне обо всех преимуществах нашего нового дома.

   Через час мы, наконец, дотащились до места происшествия и увидели женщину, лежавшую, поперек, дороги, рядом с которой стоял милицейская машина, перекрывая проезд, из трех полос оставляя лишь одну. Мама закрыла мне глаза.

   Зря, эта картина привиделась мне уже два часа назад.

   Новый дом был большим и светлым. Но пока еще пустым и холодным. Повсюду валялись коробки, пакеты и всякая мелочь которую еще не успели разложить по своим местам.

   Мебель со старой квартиры уже была расставлена, но какая-то чужая, не наша. Даже старинный сервант из большой комнаты теперь потерял свою помпезность. Одинокий и пустой, примостившись возле стены, он выглядел совершенно по-иному. Так же как и я, он потерялся в огромном помещении гостиной. Я поежилась, запах краски все еще витал в комнате, несмотря на открытое окно.

   -Тут так холодно и пусто. – Обхватив себя руками, констатировала я.

   Мама же осматривала свои новые владения с нескрываемым восторгом и гордостью. А гордиться ей было чем. Они вместе с отцом заработали свое благосостояние каторжным трудом.

   -Это от того что дом новый и в нем пака никто не жил. – прервала она мои мысли. – Ничего через несколько дней привезут заказанную мебель, да и запах краски выветриться.

   -Скажи тебе нравиться? – она с огоньком в глазах смотрела на меня а, затем, не дожидаясь ответа, добавила – Ведь правда он прекрасен?

   -Да мамочка он красив.

   И я не соврала. Он действительно был красив, но совсем не уютен, а об этом я умолчала. Зачем расстраивать ее? Ведь сейчас она счастлива! Она так долго ждала. Так мечтала о собственном доме. Сначала она прожужжала мне все уши на этапе выбора проекта. Потом долго рассказывала, тыча пальцем в экран компа, где что у нее будет располагаться. Когда же началась стройка она каждый день заезжала проверить: все ли идет по плану. Даже мой спокойный папа и то заразился ее нетерпением и энтузиазмом. Дом не был еще построен, а они уже ездили по магазинам, подбирая мебель. О мебель это отдельный разговор.

   Мама, любившая старину до умопомрачения, дрожала над каждой купленной ей когда-либо вещью. Особо любимые переехали вместе с нами сюда. Огромное резное трюмо теперь красовалось в ее спальне как напоминание о прошедших временах. Как раз с этого трюмо и началось ее увлечение стариной. Я была тогда совсем маленькой, но даже сейчас помню как, не имея денег, родители, накупив газет, искали, как бы на нищенскую зарплату обустроить нашу квартиру.

   Это трюмо продавалась за копейки и, наверное, бывшие хозяева собирались уже выкинуть его, когда и появилась моя мама. Помню, сколько радости было у нее, когда к нам в дом внесли это страшилище. Оно заняло пол кухни и казалось чем-то чужеродным.

   Черный лак придавал ему грозный вид. Почему-то тогда эту рухлядь я ассоциировала с мойдодыром, и до ужаса боялась. Может кому-то и покажется это сравнение странным, но не пятилетней впечатлительной девочке. Помню, как мама потешалась над моим страхом. А меж тем родители накупили разных инструментов, и кусочек за кусочком по вечерам придя с работы, отскребали черный местами облупившийся лак. Вскоре их работа была вознаграждена. В их комнате встало очень изящное резное трюмо, это я вижу теперь, а тогда я даже боялась зайти в их спальню, когда оставалась одна.

   Им же оставалось дело за малым подобрать к нему мебель.

   Вот так, иногда, чистая случайность меняет жизнь и быт людей. Родители всерьез увлеклись стариной. Сначала бросила работу мама, а когда антикварные вещи начали приносить прибыль, к ней присоединился и папа.

   Родители полностью посветили себя этому занятию. Вскоре наш дом перестал походить на жилище, превратившись в лавку старьевщика. Куча старинных вещей стояли вдоль стен, захламляя квартиру. Предки с утра до позднего вечера трудились, восстанавливая испорченные раритеты. Дома не было не единого уголка, в котором не стояла: либо старинная этажерка, либо тумбочка, либо все вместе. Постоянно приходили и уходили какие-то люди. А вместе с ними появлялись и исчезали вещи. Вскоре родители смогли позволить себе, снять помещение, и квартира, наконец, приобрела законченный вид, столетия эдак восемнадцатого, а может и раньше, никогда, не вдавалась в подробности. Все ненужные предметы старины перекачивали в мастерскую, и квартира стала, наконец, уютным гнездышком за исключением нескольких вещей которых я не переносила.

   Мои подруги удивленно ахали, попадая ко мне домой. Я же в свою очередь настолько привыкла, что уже не замечала окружавшей меня красоты.

   В новом же доме, казалось, что мебель, которую мы привезли, стояла не на своих местах.

   Но время шло, я стала привыкать к новому жилищу. Обживаться, и обзаводится новыми друзьями. И как не странно даже сдружилась с Кирой, не такой уж и занудой она оказалась.

   А что еще мне оставалось делать? Ведь мы минут пятнадцать ехали в развозке вдвоем, и только потом появлялись остальные ученики, и как назло в основной своей массе первоклашки.

   И вот только мой мирок стал восстанавливаться, как мама на каком-то аукционе купила новую вещь. Этой вещью оказалась картина неизвестного мастера.

  Чем она привлекла маму, я не знала, только что своей оригинальностью, старинной и еще, пожалуй, рамой. А рама действительно была не обычна. Массивное красное она была сделана из красного дерева по всему периметру внешней стороны которого шла необычайно красивая вязь каких-то символов, нарисованных темно бурой краской от которых веяло холодом.

  Изображенный же на холсте брутальный мужчина, был настолько красив, что у меня захватывало дух и в тоже время от его словно живого взгляда внутри все холодело. Да именно его взгляд пугал меня до чертиков – порочный, обещающий, притягивающий к себе, он вызывал мороз по коже и еще некоторые чувства, которых я не могла и сама понять. Художник настолько четко передал каждую деталь, что казалось, мужчина сейчас встанет со своего кресла и шагнет прямо с холста в комнату. Каждый раз, входя в гостиную, я ощущала этот холодный взгляд, наблюдающий за мной. Это сводило с ума.

  Но не только в мужчине заключалась вся необычность картины. По всему периметру рамы шла странная вязь символов, от которых веяло холодом. Да и стекло закрывающее холст выглядело, мягко говоря, странно. У нас дома висело множество картин, но не ода из них не была помещена под стекло.

   Как раз, с появления этой картины и начались мои неприятности.

   Первый раз это случилось, когда родители уехали в гости. Неприятное предчувствие с каждой минутой все нарастало. А большой пустой дом еще больше усиливал его. Хоть и понимала, что уже довольно взрослая для ничем не подкрепленных страхов, я не могла успокоиться и лечь спать. Проанализировав причину, я поняла, что она кроется в гостиной. Включив свет в каждой комнате, я с нетерпением ожидала предков. Для того чтоб скоротать время я взяла книгу и пошла в свою комнату. Томик стихов оказался донельзя скучным, и я не заметила, как заснула.

   Я бегу по темному длинному коридору. Бегу от ужаса не разбирая дороги. Сердце колотится в груди, воздуха не хватает. Почему так страшно? Сзади слышится чье-то размеренное дыхание и шепот.

   -Карибан транк фарад. – Что это значит, я не знаю. Но тот, кто бежит за мной постоянно повторяет эти слова.

   Меня куда-то гонят. Но кто? Обернутся и посмотреть нет сил, все уходит на бег. Я знаю, что поворачиваться нельзя, поэтому бегу все дальше и дальше. Драгоценные секунды уходят, его дыхание и шепот становится все ближе. Оно уже почти шевелит волосы у меня на затылке. Или они шевелятся от страха? Мне было так страшно как некогда в жизни.

   Так хотелось свернуть, но ровный, без каких либо ответвлений коридор не давал такой возможности. Наконец, впереди, появился просвет. Я влетела в наш зал и застыла перед картиной. Мужчина, сидевший в ней, чуть изменил позу. От его взгляда мурашки прошлись по моей спине, и все волоски встали дыбом. Резко обернувшись, я увидела лапу, с выпущенными когтями тянущуюся ко мне.

   Закричав, я, наконец, проснулась в холодном поту.

   В комнате было темно. Вернулись родители? Ведь засыпая, я не выключила свет, это я помню точно. Помню, как вывалилась книга из ослабевших рук, помню, что не было сил поднять ее и положить на стол. Помню как свет бил в глаза мешая. Теперь же было темно или я ослепла? Пойти и проверить, не было сил, преследовавший меня во сне ужас так и не отпустил. Казалось, что только стоит ноге свеситься с кровати, как лапа схватит ее и утащит меня за собой. Мне было пятнадцать, но я как маленькая залезла под одеяло с головой, и продрожала, пока сон не сморил меня вновь.

   Ужасов в ту ночь больше не снилось.

   Будильник, поставленный на семь утра, надрывался уже с полчаса, а я так и не могла разлепить глаз. Видимо всполошившись от моего отсутствия, в спальню заглянула мама.

   -Софи просыпайся, а то опоздаешь в школу.

   Я только глубже зарылась в одеяло. Вставать категорически не хотелось.

   -Сейчас.

   Но не поверив заверениям, мама вошла в комнату и стащила с меня одеяло.

   -Вставай соня в школу опоздаешь.

   -Да мамочка, сейчас встану. – Сонно потянулась я

  .

   Когда я наконец смогла оторвать себя от подушки, на еду времени уже не оставалось. Подхватив рюкзак, я рванула на улицу.

   Кира уже седела в развозке. Водитель ждал только меня.

   -Опаздываем? – поддела меня девочка.

   -Начальники не опаздывают, начальники задерживаются. – важно ответила я, любимую папину фразу.

   Кира только хмыкнула в ответ, и отвернулась к окну.

   Ехать было скучно. Первой не выдержала я, и спросила без особого интереса

   -Ты к Литературе подготовилась?

   -Ага.– Ответила девочка, даже не повернувшись ко мне.

   Кира была не в настроении. Ну что ж, я напрашиваться на разговор дальше не стала, а уткнувшись в учебник, продолжала повторять домашнее задание.

   В школе день прошел кувырком. Но по порядку.

  Началось с того что у развозки меня встретил Кирилл и пригласил в кино. То, что он стоял один без Насти, меня не насторожило. Едва мы вошли в класс, как ко мне подлетела подруга и словно взбесившись, наговорила кучу гадостей. Я даже толком не поняла о чем речь, и в чем собственно я виновата. Сев за парту я с болью наблюдала, как Настя располагается за соседней. Такое было впервые. Мы всегда сидели вместе. В результате я ни как не могла сосредоточиться на математике из-за чего и получила двойку.

   Вот обидно ведь не за что не про что, обозвали предательницей! И ведь не объяснишь, что не виновата! Настя и слушать меня не хотела. Ну откуда я знала, что она поссорилась с Кириллом по дороге в школу? У них ведь на лбу это не было написано! Да и Кирилл хорош, зачем приглашать меня в кино, если поссорился с Настей? Конечно, не сном не духом по поводу их ссоры я согласилась в полной уверенности, что и Настя пойдет.

   Возвращаясь, домой я все еще прокручивала всю ситуацию и ни как не могла понять, что же случилось на самом деле, и почему довольно уравновешенная девочка кричала на меня как базарная бабка?

   Я ведь никогда не имела видов на Кирилла, он для меня всегда был просто другом и будущим парнем Насти. Они жили в одном дворе, и ездил в одной развозке. Подруга была в него влюблена с детства. Правда, мы всегда были вместе. Нас даже называли сладкая троица, так как мы друг без друга никуда. Вот только в чем я виновата? Я же не знала, что он пригласил меня, а ее нет? Я ведь и согласилась из-за нее, и только потом узнала, что она не идет. Так не устрой она мне истерику с утра я и сама отказалась бы. А теперь назло ей пойду. Видимо уловив мое настроение Кира, придвинулась и спросила:

   -Что с Настей поругалась?

   -Не твое дело.

   -Может это конечно и так, только я знаю, почему это произошло.

   -И почему же?

   -Мне Таня Шилова рассказала.

   Таня Шилова самая большая сплетница нашего класса. Она знала все и про всех. Откуда только сведенья доставала? Если интересен парень из нашей школы и кто его родители можно было смело обращаться к ней.

   -И что она тебе рассказала?

   -Уж и не знаю с чего пошел разговор, только сегодня утром прямо в развозке Кирилл отшил Настю, сказав, что ему нравится другая, а она, то бишь Настя ему мешает и вечно лезет не в свои дела.

   Да это была новость для меня. Я-то думала, что у них все хорошо.

   -Интересно кто это? Уж не ты ли? – Хитро прищурившись, спросила Кира

   -Я-то тут причем? – Я действительно была удивлена ее вопросом.

   -Ну не знаю вы все время втроем.

   Это была правда. Они зачем-то постоянно тащили меня с собой. Я-то думала, что это была причуда Насти. Так за размышлениями об этом я не заметила, как подъехала к дому. Осеняя, промозглая погода не улучшала моего настроения. На улице начинало темнеть. И вместе с темнотой ко мне подкрадывался страх. Наконец настало время выходить из теплого и уютного микроавтобуса, а я все медлила. И вдруг осознала – мне нельзя идти домой одной. То, что родителей нет, я знала наверняка, шестое чувство как обычно, услужливо, выдало мне эту информацию. А оно никогда не обманывало. Также казалось, что там поджидало меня нечто ужасное. И не как от этого чувства было не отделаться. Панический ужас даже вытеснил переживания о подруге. Я настолько отчаялась, что рискнула пригласить в гости Киру.

   -Кира не хочешь пойти ко мне?

   -С чего вдруг? – напрямую спросила девочка.

   -Извини я видно, что-то не то сморозила. – Хоть и было страшно до дрожи, но умолять Киру я тоже не хотела.

   -Нет, это ты извини меня, мне дома тоже одной делать нечего.

   Это было настолько неожиданно, что, не дав ей раздумать, я подхватила ее под руку и потащила домой.

   -Ого! Это все настоящее? – Спросила Кира, едва зайдя к нам. Такая реакция была у всех, даже еще на старой квартире.

   Теперь же мама перетащила сюда половину своей мастерской. И наш дом напомнил музей. Очень красивый, но не уютный. Только прихожая и кухня немного выделялись, огромный зеркальный шкаф купе стоящий в прихожей соседствовал со старинной софой. В кухне тоже новейшая техника прекрасно уживалась со столом из красного дерева правда уже подделкой под старину. Зайдя в остальные комнаты можно было подумать, что ты перенеслась в другое столетие. Так и казалось, что при попытке присесть на стул или диван тут же подбежит смотрительница и сгонит. Такое чувство было у меня, а что уж говорить о гостях.

   Кира осматривая дом, наконец, добралась до гостиной и замерла перед портретом. Несколько минут рассматривала.

   -Вот это мужчина!

   -Да неплох– с деланным равнодушием ответила я.

   -Он как живой!– заворожено проговорила она.

   -Вот как раз от этого у меня мурашки по кожи и ползут.

   -Да такое ощущение, что он сейчас встанет и выйдет из картины! – Кира понизила голос и почему-то почти шепотом произнесла последнюю фразу.

   -Кира портреты не оживают.

   Как-то с опаской поглядывая на портрет, ответила я.

   -А если этот оживет, что ты сделаешь?

   -Ну не знаю! Наверное, грохнусь в обморок.

   -Хорошая идея, мне бы понравилось, если бы он меня поднял на руки что бы отнести в постель.

   -И что бы ты с ним там делала?

   -Ну не знаю! – ее взгляд стал мечтательным. – Наверное, в свое время он был хорошим любовником.

   -Кира! О чем ты говоришь! – справедливо возмутилась я!

   -А что? Он красив как бог, с таким и девственность потерять не жалко. Зато, какой опыт!! Не сверстнику же отдавать эту драгоценность.

   Хмыкнула она.

   Хотя по возрасту, мы и были одногодки, но Кира выглядела года на два старше меня, видимо ее гормоны уже проснулись тогда, как мои пока молчали. Ее высокую хорошо развитую грудь аппетитно обтягивала белая блузка, тонкую талию подчеркивал тоненький поясок, а коротенькая юбочка плотно сидела на широких бедрах. И конечно я завидовала ее длинным ногам сейчас затянутым в тонкие черные колготки. Я же была почти на пол головы ниже подруги, а также моя фигура не отличалась развитыми формами и в отличие от Кириной больше напоминала доску, нежели гитару.

   -Только представь слюнявый неумелый поцелуй сверстника или полный еле сдерживаемой страсти взрослого мужчины.

   О слюнявых поцелуях я знала не понаслышке, так как мой сосед еще по старой квартире уже пытался научить меня целоваться. Ничего кроме отвращения я не почувствовала.

   – А ты бы хотела, чтоб твой первый поцелуй прошел с таким парнем? – И Кира не двусмысленно указала взглядом на портрет

   Я внимательно вгляделась в портрет. Мужчина, развалившись в кресле, положил одну руку на подлокотник, в другой держал бокал с вином. Ноги, обтянутые ласинами он скрестил у лодыжек. Длинные черные сапоги со шпорами были начищены до блеска. Его белая, небрежно расстегнутая рубашка открывала нашему взгляду его мощную загорелую грудь. Несколько коротких черных прядей падали на широкий лоб, придавая его суровому лицу мягкость. Красные глаза смотрели с ненавистью и презрением, чем портили все очарование незнакомца. Четко очерченные губы кривились в насмешливой улыбке. Хотелось, и отвернутся и одновременно подойти поближе.

   -Ну, хотела бы?

   Я опять посмотрела на его сочные красные губы и помимо воли выдавила

   -Да.– И в тот же миг мне показалось, что его губы чуть дрогнули. Меня пробил озноб.

   Кира же ничего не заметив, удовлетворенно кивнула.

   -Я тоже.

   -Пойдем. – Потащила я ее из комнаты. Мне больше не хотелось находиться там.