Текст книги "Лекции по посланию к Галатам"

Автор книги: Мартин Лютер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 39 страниц)

В наши дни мы пришли к познанию благодати посредством таких же “добродетелей”. Я распинал Христа ежедневно в своей монашеской жизни и поносил имя Божье своим ложным упованием, в котором я постоянно жил [тогда]. Внешне я был “не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи” (Лук.18:11). Я был целомудрен, нищенствовал и пребывал в послушании. Вдобавок к этому я был свободен от забот жизни сей и посвящал всего себя постам, бдениям, молитвам, чтению месс, и тому подобным вещам. Тем не менее под этой внешней святостью и твердостью я вынашивал постоянное неверие, сомнение, страх, ненависть и презрение к Богу. Эта моя праведность была не чем иным, как выгребной ямой и восхитительным царством дьявола. Ибо сатана любит таких святых и тех, кто разрушает свои собственные тела и души и лишает себя всех благословений даров Божиих, [он] считает [их] своими возлюбленными. Хотя они и делают все это, тем не менее злоба [злобные намерения], [духовная] слепота, презрение к Богу, пренебрежение Евангелием, осквернение Таинств, богохульство и оскорбление Христа и пренебрежение всеми благословениями Божьими вовсю правят ими. Короче говоря, такие святые являются рабами сатаны. Таким образом, они вынуждены думать, говорить и делать все, чего он желает, хотя внешне кажется, будто они превосходят всех остальных своими добрыми делами, своею святостью и аскетической жизнью.

Вот каким образом мы, находясь под властью папства, воистину оскверняли и хулили Христа и Его Евангелие ничуть не меньше, чем это делал Павел [будучи фарисеем], а может быть, даже и больше, чем он. Я был особенно подвержен этому пороку. Я питал отвращение даже к имени Яна Гуса . Фактически, мысль о нем я считал серьезнейшим осквернением. И я горел желанием– столь ревностно я повиновался папе – огнем и мечом покарать этого еретика если не действием, то в духе. И я полагал, что этим я мог бы совершить великое служение Богу (Иоан.16:2). Таким образом, если вы сравните мытарей и шлюх с этими святыми лицемерами, то они вовсе не кажутся порочными. Ибо, совершив порочный поступок, те грешники терзаются угрызениями совести и не оправдывают своих порочных деяний. Эти же люди, будучи далеки от признания того факта, что их мерзости, их идолопоклонничество и порочные акты служения являются грехами, на самом деле провозглашают, что все это является богоугодной жертвой. Фактически, они поклоняются этим порочным явлениям, как какой-то особой святыне, и через них обещают спасение другим, и даже продают их, как нечто способствующее спасению.

Таким образом, наша “величайшая праведность” и “драгоценная заслуга”, приводящая нас к познанию благодати, заключается в том, что мы самым злобным и демоническим образом гнали, злословили, злоупотребляли и порицали Бога, Христа, Евангелие, веру, таинства, всех благочестивых людей и истинное служение Богу, а также учили и учреждали противоположное. И чем более “святы” мы были, тем более слепыми становились и тем более искренне служили дьяволу. Каждый из нас был кровопийцей – если не на деле, то в сердце своем.

Когда же Бог... благоволил.

Этим Павел как бы говорит: “Только по неописуемой доброте Божией Он пощадил меня, никчемного человека, преступника и богохульника. И не только пощадил, но дал мне также знание о спасении, Духа Своего, Сына Своего Христа, апостольское служение и вечную жизнь”. Видя нас в подобных грехах, Бог не только простил наши беззакония и богохульства, причем исключительно по милости Своей, ради Христа, но Он также омыл нас Своими великими благословениями и духовными дарами. Однако многие из нас не только, как сказано во 2Пет.(1:9), “забыли об очищении прежних грехов своих”, но вновь открыли вход дьяволу и возненавидели Слово Его. И многие начали также извращать Слово Божие, становясь основателями новых сект. Последнее состояние этих людей хуже первого (Мат.12:45).

...Избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею...

Это иудейское выражение. Этими словами Павел как бы говорит: “Освятивший, предопределивший [рукоположивший] и подготовивший меня. То есть Бог предопределил еще до моего рождения, что я буду свирепствовать против Его Церкви [гнать Его Церковь] и что затем Он милостиво призовет меня обратно [отзовет меня] от моей жестокости и моего богохульства – исключительно по благодати Своей – на путь истины и спасения. Короче говоря, еще не родившись, я уже был Апостолом в глазах Божиих. Когда же пришло время, я был провозглашен Апостолом в глазах мира сего”.

Таким образом, Павел отбрасывает все “заслуги”. Он воздает славу одному лишь Богу, себе же приписывает только смятение и бестолковщину. Он как будто хочет сказать: “Всякий дар – большой или маленький, физический или духовный,– который Бог намеревался дать мне, и все благое, что я когда-либо в своей жизни делал,– все это Бог предопределил еще до того, как я родился, еще тогда, когда я не мог задумывать, желать или совершать ничего хорошего, но был лишь бесформенным зародышем. Таким образом, этот дар я обрел исключительно по предопределению и милосердной благодати Божией, еще до своего рождения. И затем, после того как я родился, Он продолжал поддерживать меня, несмотря на то что я пребывал в неисчислимых и отвратительных беззакониях и пороках. Чтобы еще более очевидно провозгласить мне о невыразимом и неоценимом величии Своего милосердия, Он – исключительно по благодати Своей – простил все мои бесконечные и ужасные грехи. Он столь великодушно омыл меня Своею благодатью, что я не только познал то, что дано нам во Христе, но стал проповедовать это другим”. Это то, чего заслуживают все люди, и особенно– безумцы, погрязшие в мерзостях собственной человеческой праведности.

...И призвавший благодатью Своею...

Обратите внимание на то, как усерден Апостол. “Призвавший [меня]”, – говорит он. И каким же образом? Произошло ли это благодаря моему фарисейству, моей непорочной и святой жизни, или моим молитвам, постам и трудам? Нет. Тем более это не было совершено за мои богохульства, гонения и притеснения [Церкви]! Как же тогда? Исключительно по Его благодати.

... Благоволил открыть во мне Сына Своего ...

В этом фрагменте вы слышите, какое учение было дано и вверено Павлу – учение Евангелия, которое есть откровение Сына Божия. Как говорится в Пс.(2:12): “Почтите Сына...” Это учение, отличное от всех других. Моисей не открывает Сына Божия. Он обнаруживает Закон, грех, совесть [терзания совести], смерть, грех, суд Божий и ад. Это не Сын Божий! Таким образом, только Евангелие открывает Сына Божия. О, если бы только человек мог внимательно различать и не искать Закон в Евангелии, но держать его отдельно, подобно тому, как небо держится на удалении от земли! Само по себе это различие просто и ясно, но нам оно кажется трудным и почти непостижимым. Ибо легко сказать, что Евангелие есть не что иное, как откровение Сына Божия, или же знание об Иисусе Христе, а не откровение, или знание о Законе. Но в столкновении с сознанием и на практике это трудно вместить полностью [усвоить, в точности понять] даже многоопытным людям.

Итак, если Евангелие есть откровение о Сыне Божием, чем оно и на самом деле является, то оно, конечно же, не требует [совершения добрых] дел, равно как не угрожает смертью и не устрашает совесть. Но оно являет Сына Божия, Который не является ни Законом, ни добрыми делами. Но этого паписты просто не могут понять. Таким образом, они создают евангельский “Закон милосердия “. Однако главной фигурой [темой, Субъектом ] Евангелия является Христос. Чему Евангелие учит и что оно являет мне – так это божественное деяние, дарованное мне исключительно по благодати. Ни человеческий разум, ни его мудрость, ни даже Закон Божий не учат этому. И я принимаю этот дар одною лишь верою.

...Открыть во мне Сына Своего...

Эта разновидность учения, которая открывает Сына Божия, не может быть преподана, познана или рассматриваема никаким человеческим разумом, и даже самим Законом. Она открывается Богом, во-первых,– внешне, Словом, а затем – внутренне, посредством Духа. Таким образом, Евангелие является божественным Словом, которое снизошло с небес и открыто Святым Духом, посланным именно для этой цели. И все же это происходит таким образом, что внешнее Слово должно придти сначала. Ибо Павел сам не имел внутреннего откровения до тех пор, пока он не услышал внешнего Слова с небес, а именно: “Савл, Савл! что ты гонишь Меня?” (Деян.9:4). Итак, сначала он услышал внешнее Слово. И только затем последовали откровения, знание Слова, вера и дары Духа.

...Чтобы я благовествовал Его язычникам...

Посмотрите, как Павел подбирает слова! “Бог... благоволил, – говорит он, – открыть во мне Сына Своего”. Для чего? “Не только для того, чтобы я сам мог веровать в Его Сына, но чтобы я мог также являть Его язычникам [проповедовать Его среди язычников]”. А почему не среди иудеев? Здесь вы видите, что Павел действительно является Апостолом язычников, несмотря на то что он проповедует Христа также и среди иудеев. Здесь Павел в нескольких словах обобщает все свое богословие, что он делает часто, и сводится оно к проповеди Христа среди язычников. Он как бы говорит: “Я отказываюсь обременять язычников Законом, потому что для язычников я Апостол и евангелист, а не законодатель”. Таким образом, он нацеливает все свои слова против лжеапостолов, как бы говоря: “Вы, галаты, не слышали, чтобы я учил праведности Закона или праведности дел. Ибо это относится к Моисею, а не ко мне, Павлу, Апостолу язычников. Мои обязанности и мое служение заключаются в том, чтобы нести вам Евангелие и являть вам то же откровение, что я и сам получил. Таким образом, вам не следует слушать никакого иного учителя, преподающего Закон. Ибо среди язычников следует проповедовать не Закон, но Евангелие, не Моисея, но Сына Божия, не праведность дел, но праведность веры. Вот что надлежит провозглашать язычникам”.

...Я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью...

Здесь Св. Иероним вступает в острую полемику с Порфирием и Юлианом, обвиняющими Павла в невежестве, потому что он, дескать, не хотел советоваться о своем Евангелии с другими Апостолами [не хотел сообразовываться, считаться с ними], а также потому, что Павел называет других Апостолов “плотью и кровью” . Однако если отвечать на это кратко, то следует заметить, что, когда Павел упоминает в этом фрагменте “плоть и кровь”, он говорит вовсе не об Апостолах. Ибо ниже он добавляет: “И не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам”. Павел имеет в виду следующее – получив некогда откровение Евангелия от Христа, он не стал советоваться об этом ни с кем в Дамаске. Тем более он никого не просил научить его Евангелию. Равно как он не пошел в Иерусалим к Петру и другим Апостолам, чтобы научиться Евангелию от них. Но сразу же после принятия крещения от Анании в Дамаске и возложения на него рук – ибо ему было необходимо иметь внешний признак и свидетельство о своем призвании,– он провозгласил Иисуса Сыном Божиим. Лука свидетельствует о том же самом в девятой главе Книги Деяний.

17. И не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск.

То есть: “Прежде чем встречаться с Апостолами или советоваться с ними, я отправился в Аравию и сразу же принял на себя служение проповеди Евангелия среди язычников. Ибо я был призван к этому и принял также откровение от Бога”. Таким образом, напрасно Иероним спрашивает, что Павел делал в Аравии. Что же еще он должен был делать, если не проповедовать Христа? Ибо, как он говорит, Сын Божий был открыт ему для того, чтобы он мог проповедовать Его среди язычников. Таким образом, он переезжает из Дамаска, языческого города, прямо в Аравию, где также жили язычники. И там он энергично и решительно отправляет свое служение. Он познал свое Евангелие не от какого-то человека и не от самих Апостолов, равно как он не получал разрешения [проповедовать Евангелие] от них. Но он удовлетворился своим призванием с небес и одним лишь откровением Иисуса Христа [он посчитал это достаточным].

Таким образом, весь этот фрагмент является опровержением того аргумента, который лжеапостолы использовали против Павла. Они утверждали, будто он был лишь учеником и слушателем Апостолов, которые сами жили по Закону. Более того, они говорили, что и сам Павел также живет согласно Закону, а потому, дескать, и язычники должны были соблюдать Закон и обрезаться. Чтобы опровергнуть данный аргумент, Павел рассказывает эту длинную историю: “До того как я был обращен, я не принимал [не познавал] Евангелия ни от Апостолов, ни от каких-то других верующих. Потому что я не только неистово преследовал это учение, но уничтожал и опустошал всю Церковь Божию. Точно так же я не познал его [Евангелие] от них после своего обращения. Ибо в Дамаске я сразу же стал проповедовать и ни с кем не советовался. В те времена [до тех пор] я даже и в глаза не видел никого из Апостолов”.

Точно так же и мы можем хвалиться, что приняли свое учение не от папы. Мы действительно имеем от него Священное Писание и внешние символы, но не учение, пришедшее к нам целиком и полностью как дар Божий, к которому были присовокуплены наши собственные старания: изучение, чтение и исследование. Таким образом, когда сегодня наши оппоненты говорят: “Эй вы, лютеране, почему кто-то должен верить вашему учению, ведь вы не олицетворяете официальную власть [не занимаете официальных постов в обществе]? Вы должны принимать свое учение от папы и от епископов, которые поставлены [рукоположены] надлежащим образом и законно отправляют свое служение”, – этот аргумент тщетен.

18. Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать.

19. Другого же из Апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня.

Павел не отрицает, что он встречался с Апостолами. В самом деле, он соглашается, что был с ними, но не со всеми. Он заявляет, что ходил к ним в Иерусалим не по [их] указанию, но добровольно, и не для того, чтобы узнать что-то [научиться чему-то] у Апостолов, но чтобы видеться с Петром. Лука пишет о том же самом в девятой главе Книги Деяний (9:28 и далее). Варнава привел Павла к Апостолам и рассказал им, что Павел видел Господа на дороге, что Господь говорил с Павлом и что Павел смело и решительно проповедовал в Дамаске во имя Иисуса. Варнава свидетельствует это о Павле. Все слова Павла направлены на то, чтобы доказать, что его Евангелие исходит не от людей. Он соглашается, что виделся с Петром и Иаковом, братом нашего Господа, но ни с кем другим, кроме этих двоих, и от них он ничему не научился.

Таким образом, Павел признается, что он был в Иерусалиме с Апостолами, и в этом отношении то, что говорят лжеапостолы, верно. Он соглашается также, что жил по иудейскому образу жизни, но только среди иудеев. Ибо Павел соблюдает правило: “Будучи в Риме, поступай как римляне” . Об этом он сам говорит в 1Кор.(9:19-22): “Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести: для Иудеев я был как Иудей... Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых”. Итак, он соглашается с утверждением [аргументом] лжеапостолов, что он был в Иерусалиме с Апостолами. Но он отвергает то, что познал Евангелие от Апостолов, или то, что он обязан учить Евангелию так, как Апостолы того желали. Таким образом, основным в данном фрагменте является слово “видеться”. “Ходил я в Иерусалим, – как бы говорит он, – видеться с Петром, а не учиться чему-то от него. Поэтому Петр не является моим учителем [господином], равно как и Иаков”. Что же касается других Апостолов, он полностью отрицает, что видел кого-либо из них.

Но почему Павел повторяет столь часто, даже слишком часто, что он познал свое Евангелие не от людей, и даже не от самих Апостолов? Цель его заключается в том, чтобы отговорить церкви Галатии следовать за лжеапостолами, ведущими их на погибель, и склонить их к твердой уверенности, что его Евангелие является истинным Словом Божиим. Вот почему он повторяет это столь настойчиво. И если бы он не подчеркивал этого, то он никогда не смог бы опровергнуть утверждений лжеапостолов. Потому что они выдвинули бы такое возражение: “Мы ничуть не хуже Павла. Мы – такие же ученики Апостолов, как и он. Кроме того, он один, а нас – много. Поэтому мы превосходим его как авторитетом [властью], так и числом”. Здесь Павел был вынужден “хвастаться”, решительно утверждать и клясться, что он не учился своему Евангелию от кого-то и не принимал его от самих Апостолов. Такое “показное провозглашение” было чрезвычайно необходимо, и это было не пустым “бахвальством”, как ошибочно утверждают Порфирий и Юлиан. Они не понимали намерений Павла, равно как этого не понимал и Иероним. Ибо служение Павла, а также и все церкви, в которых он учил, были здесь в большой опасности. Поэтому служение Павла и служение всех церквей требовало того, чтобы Павел продемонстрировал эту свою “святую гордость” и хвастался своим призванием и знанием Евангелия, которое было открыто ему Христом. И, поступая так, он мог убедить сердца галатов в том, что его учение является Словом Божиим. Здесь Павел имел дело с важным и серьезным вопросом, а именно – он стремился к поддержанию всех церквей в здравом учении. Говоря кратко, вопрос, затрагиваемый в данной полемике, был делом вечной жизни и вечной смерти. Ибо там, где исчезает чистое и твердое Слово Божие, не остается ни утешения, ни спасения, ни жизни. Таким образом, Павел декламирует все это для того, чтобы поддержать церкви в истинном и здравом учении. Он борется не за то, чтобы защитить свою собственную славу, в чем Порфирий обвиняет его. Рассказывая это, он стремится показать, что он принял свое Евангелие не от какого-то человека и что вот уже несколько лет, а именно,– три или четыре года, как в Дамаске, так и в Аравии он проповедовал по божественному откровению то же самое Евангелие, которое проповедовали Апостолы, хотя ранее он не встречался ни с кем из Апостолов.

Иероним не совсем честно обыгрывает здесь загадочные пятнадцать дней [“подтасовывает факты”, используя загадку пятнадцати дней] . Он утверждает, что за те пятнадцать дней Павел был обучен Петром и посвящен в тайны. Однако это совершенно не соответствует фактам. Ибо Павел ясно и открыто говорит, что он ходил в Иерусалим видеться с Петром и что он пробыл у него пятнадцать дней. Если бы он собирался познать Евангелие от Петра, то ему пришлось бы остаться там на несколько лет! Прослушав пятнадцатидневный курс он не мог бы стать столь великим Апостолом и учителем язычников. И я уж не говорю о том, что на протяжении этих пятнадцати дней, как свидетельствует Лука в Деян.(9:28 и далее), он [уже] “смело проповедывал во имя Господа Иисуса” и “состязался с Еллинистами” и т.д.

20. А в том, что пишу вам, пред Богом, не лгу.

Почему Павел клянется здесь? Потому что он рассказывает историю. Он вынужден присягать, чтобы церкви поверили ему. В противном случае лжеапостолы могли бы сказать: “Кто знает, а правду ли говорит этот Павел?” Здесь вы видите, как великий Апостол Христов испытывает столь великое неуважение к себе среди своих собственных [учеников] галатов, которым он проповедовал Христа, что он даже вынужден присягать в том, что говорит правду. Если такое случалось [даже] с Апостолами, если даже они сталкивались с людьми, которые смели обвинять их во лжи, то нет ничего удивительного, что это происходит и с нами, людьми, недостойными никакого сравнения с Апостолами. Он клянется в том, что кажется обыденным и незначительным делом, а именно – в том, что говорит правду, повествуя, что ходил к Петру, чтобы [просто] повидаться с ним, а не научиться у него чему-то. Если вы рассмотрите этот вопрос более внимательно, [то увидите, что] он важен и серьезен – это ясно из того, что было сказано ранее. Следуя примеру Павла, мы также присягаем: “Бог знает, что мы не лжем!”

21. После сего отошел я в страны Сирии и Киликии.

Сирия и Киликия – это области, расположенные рядом. Павел постоянно пытается убедить их [галатов], что как до его встречи с Апостолами, так и после нее, он проповедовал Евангелие, которое он принял по откровению Христову, и что он никогда не учился ни у кого из Апостолов.

22. Церквам Христовым в Иудее лично я не был известен,

23. А только слышали они, что гнавший их некогда ныне благовествует веру, которую прежде истреблял,—

24. И прославляли за меня Бога.

Павел добавляет здесь это, чтобы дополнить и завершить свой рассказ о том, что после своей встречи с Петром он отправился в Сирию и Киликию и проповедовал там, во истину, проповедовал таким образом, что стал известен среди церквей Иудеи, и они могут свидетельствовать о нем. Этим он как бы говорит: “Я призываю в свидетели все церкви, в том числе и те, которые расположены в Иудее. Ибо церкви могут засвидетельствовать – и не только церкви, расположенные в Дамаске, Аравии, Сирии и Киликии, но также и те, что расположены в Иудее,– что я проповедовал ту же веру, которую когда-то гнал и которой противился. И они прославили Бога за меня не потому, что я учил соблюдению обрезания и Закона Моисеева, но потому, что я проповедовал веру и укреплял [воздвигал] церкви своим евангельским служением. Таким образом, об этом вам свидетельствуют не только люди из Дамаска и Аравии, но также и вся католическая [вселенская] церковь Иудеи”.

Глава 2

1. Потом, через четырнадцать лет, опять ходил я в Иерусалим...

Речь идет о весьма остром конфликте, в который неожиданно был глубоко вовлечен Павел. Он [Павел] учил, что язычники оправдываются одной лишь верою, без дел Закона (Рим.3:28). Провозгласив это учение среди язычников, он пришел в Антиохию и рассказал ученикам о своих деяниях. Тогда те, кто были воспитаны на древних традициях Закона, воспротивились Павлу и заявили, что ему непозволительно проповедовать язычникам свободу от рабства Закона. Это привело к вспышке [негодования] в Антиохии. Павел и Варнава заняли твердую позицию и свидетельствовали: “Где бы мы ни проповедовали среди язычников, Святой Дух снисходил на тех, кто слушал Слово. Это происходило во всех “языческих” церквях. Но мы не проповедовали обрезания, равно как не требовали от людей соблюдения Закона Моисеева. Все, что мы проповедовали, – это вера во Христа, и на основании этого провозглашения веры Бог посылал слушающим Святого Духа. Таким образом, Святой Дух одобряет веру язычников без Закона или обрезания. Ибо если бы проповедь Евангелия и веры язычников во Христа не была угодна Ему, то Он не сходил бы видимым образом на необрезанных, слушающих Слово. Поскольку же Он сходил на них только в результате того, что они слушали о вере, совершенно определенно можно утверждать, что этим знамением Святой Дух одобрил их веру. Ибо такого, похоже, никогда не происходило в результате проповеди Закона”. Таковы аргументы, приводившиеся Павлом и Варнавою.

Однако многие заняли противоположную позицию. Они утверждали, что Закон должен соблюдаться и что, если язычники не обрезаны по Закону Моисееву, они не могут быть спасены. Павел решительно противостоял такой точке зрения. И описанная полемика о соблюдении Закона еще долго досаждала ему. И все же я не думаю, что это тот же самый диспут, который Лука описывает в 15-ой главе Книги Деяний. Ибо тот спор, похоже, возник сразу после начала благовествования. История же, которую Павел рассказывает здесь, видимо, произошла намного позже, потому что он проповедовал Евангелие уже почти восемнадцать лет.

Итак, иудеи, люди щепетильные и ревностные в Законе, решительно воспротивились Павлу, возмущаясь тем, что он проповедует язычникам оправдание одною лишь верою, без дел Закона. И в этом нет ничего удивительного, ибо даже сами слова “Закон Божий” звучат очень убедительно и оказывают глубокое впечатление на людские сердца. Если язычник, никогда ничего не знавший о Законе Божьем, услышит, как кто-то скажет ему: “Это учение – есть Закон Божий”, это, конечно же, взволнует и растревожит его. Как же тогда не встревожиться иудеям и не встать на защиту Закона Божия, в котором они были наставлены с младенчества и которым они пропитались “до мозга костей”? В наши дни мы видим, сколь упрямо паписты защищают свои традиции и бесовские учения (1Тим.4:1). Тем более нет ничего удивительного, что иудеи были столь ревностны и усердны в поддержке своего Закона, принятого ими от Самого Бога. Сила привычки усугубляет нашу природную сущность, которая сама по себе склонна к соблюдению Закона. Так привычка делать то, что существует давно и превратилось в традицию, становится второю натурой. Поэтому иудеи не могли отказаться от Закона сразу же после обращения ко Христу. Хотя они приняли веру во Христа, они все же полагали, что соблюдение Закона необходимо. Некоторое время Бог терпимо относился к этой их слабости – до тех пор, пока не сформировалось ясное различие между учением Евангелия и учением Закона. Так Он терпел немощность Израиля во времена царя Ахава, когда люди пребывали в неопределенности и метались между двумя сторонами, не зная – куда примкнуть (3Цар.16:29 и далее). Он терпел также и нашу немощность, когда мы были под папством, ибо Он терпелив и милосерден. Но мы не должны злоупотреблять этим великодушием Божиим, упорно оставаясь в своих немощах и заблуждениях, ибо теперь истина открыта нам светом Евангелия.

Те, кто противостояли Павлу и утверждали, что язычникам надлежит обрезаться, имели на своей стороне, во-первых, соблюдавшийся в их стране Закон, во-вторых – пример Апостолов, и наконец – пример самого Павла, который обрезал Тимофея. Поэтому если бы Павел сказал, что он поступил так не по необходимости [не по принуждению], но по причине своего христианского милосердия и свободы, чтобы не подвергать соблазну немощных [в вере], то кто бы понял его или поверил ему? Толпа ответила бы на такую защитную реплику: “Поскольку очевидно, что ты обрезал Тимофея, можешь говорить все что угодно. Факт остается фактом – ты сделал это”. Это было выше понимания толпы. Кроме того, когда человек утратил благосклонность людей и впал в столь суровую немилость, все защитные реплики бесполезны. Видя, что эти противостояние и истерия усиливаются изо дня в день, и будучи предупрежден божественным откровением, Павел отправился в Иерусалим, чтобы сравнить свое Евангелие с тем, что благовествовали Апостолы – не ради себя, но ради людей.

...C Варнавою, взяв с собою и Тита.

Павел берет с собою двух свидетелей – Варнаву и Тита. Варнава был спутником Павла, когда последний проповедовал язычникам о свободе от Закона. Он был также свидетелем всего, что Павел совершил. Он видел, что только лишь в результате проповеди веры во Христа Святой Дух был дарован язычникам, которые не были обрезаны и не исполняли Закона Моисеева. Он был единственным человеком, поддерживавшим Павла в его настойчивых утверждениях о том, что нет нужды обременять язычников Законом, но достаточно им веровать во Христа. Таким образом, опираясь на собственный опыт, он свидетельствует в пользу Павла и против ревностных иудеев-законников, что язычники стали чадами Божьими и обрели спасение целиком и полностью верою во Иисуса Христа, без Закона или обрезания.

Тит был не просто [рядовым] христианином. Он был архиепископом, и ему Павел поручил правление церквями на Крите (Тит.1:5). И этот самый Тит [когда-то] был язычником.

2. Ходил же по откровению...

В противном случае Павел был бы просто упрямцем, и ему не следовало бы ходить туда. Но он ходил потому, что Бог предупредил его особым откровением и заповедал ему идти. Он поступил так для того, чтобы сдержать или, по крайней мере, умиротворить [успокоить] иудеев, которые уже были верующими, но продолжали настаивать на соблюдении Закона. Его цель состояла в том, чтобы содействовать распространению евангельской истины и всячески утверждать ее.

И предложил там... благовествование...

Здесь говорится, что наконец, восемнадцать лет спустя, Павел отправился в Иерусалим и вступил в полемику о своем Евангелии с Апостолами.

...Проповедуемое мною язычникам...

Павел имеет в виду, что он позволял Закону и обрезанию оставаться среди иудеев на протяжении некоторого времени – подобным образом поступали и другие Апостолы. “Для всех я сделался всем”, – говорит он в 1Кор.(9:22). И тем не менее он всегда поддерживал истинное учение своего Евангелия, которое он ставил выше Закона, выше обрезания, выше Апостолов и даже выше Ангела с небес (Гал.1:8). Ибо именно об этом он говорит иудеям в Деян.(13:38): “...Да будет известно вам, мужи братия, что ради Него [ради Христа] возвещается вам прощение грехов”. И добавляет далее совершенно ясными словами (стих 39): “И во всем, в чем вы не могли оправдаться законом Моисеевым, оправдывается Им всякий верующий”. Вот почему он преподает учение Евангелия и защищает его столь усердно повсюду, оберегая от всяческой опасности. И тем не менее он не стремится к совершению какого-то “молниеносного прорыва”, но думает о тех, кто [пока еще] немощен в вере. Для того чтобы не вводить в соблазн немощных, он говорит иудеям следующее: “Соблюдение Закона Моисеева является излишним и ничего не добавляет ко спасению. И все же, если это вам так уж нравится, вы можете продолжать его соблюдать, ибо все, что меня заботит, так это то, чтобы данное служение [Закона] не навязывалось язычникам, которые соблюдать его не обязаны!”

Таким образом, Павел признает, что он обсуждал Евангелие с Апостолами. “Но, – [как бы] говорит он, – они не дали мне ничего хорошего и ничему не научили меня. И даже наоборот. Мы боролись ради евангельской свободы. Скажите это вашим лжеапостолам, когда они утверждают, будто я обрезал Тимофея, остриг голову в Кенхреях и ходил в Иерусалим по повелению [по завету] Апостолов. Ибо ваши лжеапостолы говорят неправду. Нет, я горжусь тем, что, когда я ходил в Иерусалим– не по повелению Апостолов, но повинуясь божественному откровению – и обсуждал свое Евангелие с Апостолами, я добился противоположного результата, а именно – что они одобрили скорее меня, чем их [т.е. лжеапостолов]”.

Вопрос, обсуждаемый на этой встрече, посвященной проповеди Евангелия, заключался в следующем: могут ли люди получить оправдание без Закона и является соблюдение Закона необходимым для оправдания или нет. Ответ Павла был таков: “На основании Благовестия, которое я принял от Бога, я провозглашал язычникам не Закон, но веру во Христа. Посредством этого провозглашения веры они приняли Духа Святого, что может засвидетельствовать Варнава. Из этого я заключаю, что язычников не следует обременять Законом и им не нужно подвергаться обрезанию. Хотя при этом я не буду стоять на пути тех иудеев [по происхождению], которые считают, что они обязаны соблюдать Закон и обрезаться. Я ничего не имею против этого до тех пор, покуда они поступают так со свободной совестью. Вот чему я учил, и вот как я жил среди Иудеев. ‘Для Иудеев я был как Иудей’ (1Кор.9:20), но я всегда твердо придерживался своего Евангелия”.