Текст книги "Хасидские истории. Поздние учителя"

Автор книги: Мартин Бубер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Потомки Великого Магида
Глава первая

Шалом-Шахна из Погребища

Курица и утята

Рабби Шалом-Шахна, сын Авраѓама Ангела, лишился родителей в совсем юном возрасте и воспитывался в доме рабби Нахума из Чернобыля, который впоследствии выдал за него свою внучку. Однако его манеры были не во всем сходны с манерами рабби Нахума и не были ему приятны. Он любил находиться в центре внимания и не отличался особой прилежностью в учении. Хасиды частенько обращались к рабби Нахуму с просьбами, чтобы тот убедил рабби Шалома вести более сдержанный образ жизни.

Однажды, в месяце элул, когда все стремятся мыслями к Богу и приготовляются ко Дню Искупления, Иом Кипур, рабби Шалом, вместо того чтобы ходить вместе со всеми в дом учения, с утра отправлялся в лес и не возвращался до вечера. Наконец рабби Нахум позвал его к себе и велел каждый день читать главу из Каббалы и распевать псалмы, как делали все прочие молодые люди в это время года, а не слоняться без дела и не заниматься пустяками, что вовсе не подобает молодому человеку из такой семьи.

Рабби Шалом выслушал все со вниманием и не перебивая. Потом он сказал: «Однажды случилось так, что курице подложили утиные яйца, и она высидела их. Когда она со всем выводком в первый раз оказалась возле ручья, все утята попрыгали туда и принялись весело плескаться в воде. Курица бегала по берегу ручья в великой тревоге, беспокойно клохча и требуя, чтобы дети немедленно выходили на берег, а иначе они утонут. “Не беспокойся о нас, мама, – отвечали ей утята. – Мы не боимся воды. Мы же умеем плавать”».

Страстная молитва

Однажды в канун Нового года, когда рабби Нахум из Чернобыля читал послеполуденную молитву, муж его внучки, рабби Шалом, который обычно читал эту молитву у амуда, вдруг ощутил упадок духа. Все присутствующие сосредоточенно молились, а он ощущал, что ему необходим буквально весь запас сил, чтобы лишь только повторять одно слово за другим, вникая в смысл каждого сказанного слова. А потом рабби Нахум сказал ему: «Дитя мое, сегодня твоя молитва взяла небеса приступом! Она спасла тысячи изгнанных душ».

С миром

Однажды рабби Шалом-Шахна был по своим делам в небольшом городке неподалеку от Киева, и в этот городок приехал старый цадик рабби Лейб из Житомира, чтобы провести там субботу. В четверг вечером рабби Шалом собрался в дорогу и перед отъездом зашел попрощаться к старому цадику. Рабби Лейб спросил, когда рабби Шалом предполагает добраться до дому. «Завтра, около трех часов дня», – ответил рабби Шалом.

«И ты собираешься быть в дороге после полудня в канун субботы? – спросил удивленно рабби Лейб. – В этот день я обычно уже в двенадцать часов надеваю свои субботние одежды и начинаю читать “Песнь Песней” Соломона, царя мира. К этому времени мир субботы уже нисходит в мою душу».

«Но мне-то что делать, – ответил рабби Шалом, – если арендатор приходит ко мне вечером, чтобы поведать свои беды, и рассказывает, что его теленок неожиданно заболел, а за его словами я слышу несказанное: “Твоя душа возвышенная, а моя приземленная, так подними же меня до себя!” И что мне делать в таком случае?»

Старый цадик взял со стола две свечи в подсвечниках и, держа их в обеих руках, проводил своего гостя по длинному коридору до входной двери. «Иди с миром, – сказал он. – Иди с миром».

Улицы города Неѓардеа

Рабби Шалом рассказывал:

«В Талмуде [12]12
  Брахот 58b


[Закрыть]идет речь о мудреце, который постиг тайны звезд и говаривал, что пути звезд на небесах для него столь же ясны и знакомы, как и улицы его родного города Неѓардеа. Ах, если бы мы могли сказать, что на улицах нашего города мы находим свой путь так же легко, как и на небесном своде! Потому что добиться того, чтобы тайная жизнь Господа ясно сияла в этом нижнем мире, этом материальном мире, – вот это и есть высший подвиг и высшее мастерство».

С той же страстью

«Сказано: “Псалом Давида”, и далее: “…после того, как он вошел к Бат-Шеве” [13]13
  Пс. 51:1


[Закрыть]. И вот как рабби Шалом толкует этот псалом: «Давид вернулся к Господу и прочел Ему этот псалом с той же страстью, с которой он вошел к Бат-Шеве. Вот почему Господь немедленно простил его».

На высшей ступени

Хасид рабби Шалома, живший в некоем городе, присутствовал при том, когда Алтер Ребе, рабби Шнеур-Залман, бывший в том городе проездом в субботу, читал Тору с большим рвением и пылом. И вдруг хасид заметил, что Ребе утратил свое рвение и уже читает не с таким пылом, как ранее. Встретившись со своим учителем, рабби Шаломом, хасид рассказал ему про этот случай, не скрывая своего удивления. «Да разве ты вправе судить о таких вещах! – сказал цадик. – У тебя и знаний достаточных для этого нет. Но вообще вот что я тебе скажу: когда человек достигает очень высокой и священной ступени, он освобождается от всего земного и уже не в состоянии пылать, как в былые времена».

Исраэль из Ружина

Новые небеса

Однажды, когда рабби из Ружина был еще мальчишкой, он прогуливался во дворе в пятницу к вечеру, когда хасиды уже начали собираться для встречи субботы. Один из хасидов, подойдя к нему, спросил:

– Почему ты не заходишь в дом? Ведь суббота уже началась.

– Суббота еще не началась, – ответил он.

– А откуда ты знаешь? – спросил хасид.

– В субботу, – ответил мальчик, – небо всегда становится новым – а пока я не вижу, чтобы оно обновилось.

На земле

Рабби Исраэль из Ружина, сын рабби Шалома-Шахны, и рабби Моше из Саврана были в ссоре. Рабби из Саврана, решив помириться с рабби из Ружина, навестил его. Рабби Исраэль обратился к нему с вопросом: «Веришь ли ты, что есть цадики, которые живут, непрестанно прилепившись к Богу?» Его гость ответил тоном человека, старающегося скрыть свои сомнения: «Наверное, есть». На это рабби Исраэль сказал: «Мой дед был таким, мой дед рабби Авраѓам, которого все звали Ангелом». Рабби из Саврана ответил: «Но ведь он, если уж о том зашла речь, провел на земле не так много времени». Рабби из Ружина продолжил: «И мой отец, рабби Шалом, был таким». И снова рабби из Саврана заметил: «Да и он, если уж о том зашла речь, не так много времени провел на этой земле».

Тогда рабби из Ружина сказал: «Что мы будем считать годы и дни! Неужели ты полагаешь, что они приходили на землю для того, чтобы пожить здесь и умереть? Они пришли, выполнили свою миссию и вернулись туда, откуда пришли».

История про дым

Однажды рабби из Кобрина приехал навестить рабби из Ружина в канун субботы. Хозяин дома стоял посреди комнаты с трубкой в руке, окутанный клубами табачного дыма. И рабби из Ружина немедленно принялся рассказывать гостю следующую историю:

«Жил да был некий человек, и вот однажды он заблудился в лесу, в сумерках, накануне субботы. Неожиданно он увидел вдали домик и побрел к нему. Открыв дверь, он увидел разбойника, который сидел за столом с видом свирепым и ужасающим, а перед ним на столе лежало ружье. Не успел разбойник вскочить на ноги, как человек опередил его, схватив ружье. И в голове мелькнула мысль: «Хорошо, если я подстрелю его, – но пусть даже я промахнусь, все равно комната наполнится дымом, и я смогу удрать».

Дойдя до этого места, рабби Исраэль вынул изо рта трубку и сказал: «Наступила суббота!»

Две категории цадиков

Рабби из Ружина рассказывал, как в Яссах люди насмехались над рабби из Апты после его проповедей. И добавил к сказанному: «В каждом поколении были люди, недовольные своими цадиками; были и такие, кто пренебрежительно относился к Моше. А ведь рабби из Апты – это Моше своего поколения». После некоторой паузы рабби Исраэль продолжил: «Есть два вида богослужения и две категории цадиков. Одни – учатся и молятся для служения Богу, другие – едят, пьют и пользуются земными радостями, поднимая все это до священных высот. Это и вызывает недовольство многих. Но уж такими их создал Бог, который хотел, чтобы человек был не рабом своих плотских страстей, а свободным их господином. В этом и заключается призвание цадиков: сделать человека свободным. Те – властелины явного, а эти – властелины скрытого мира. Это им раскрываются секреты, это им подвластны тайны снов – как Иосифу, который был изящен станом и красив лицом и служил Господу, наслаждаясь дарами мира сего».

В другой раз рабби из Ружина, говоря о стихе из псалма: «Небеса – небеса Бога, землю же Он отдал сынам человеческим» [14]14
  Пс. 115:16


[Закрыть], сказал: «Есть две категории цадиков. Одни учатся и молятся день-деньской напролет, держась подальше от низменных материй, дабы достигнуть святости. Другие же думают не о себе, но только о том, как возвратить Богу те священные искры, что таятся во всех вещах, и вот они-то делают предметом своих забот все будничное, приземленное. Первые постоянно представляют себе, как они предстанут на небесах, вот и стих называет их «небесами», но они отдалились от Господа. Другие же – это и есть «земля», которую Он отдал сынам человеческим».

Цадики и хасиды

Рабби из Ружина говорил:

«Подобно тому, как священные буквы алфавита не имеют звучания без огласовок, а огласовки ничего не значат без букв, точно так же связаны между собой цадики и хасиды. Цадики – это буквы, а хасиды, посещающие их, – это огласовки. Хасидам нужен цадик, но и цадик не может без хасидов. Цадик возвышается благодаря хасидам. Они же могут стать – отчего избави нас Бог – и причиной его падения. Хасиды разносят голос цадика, они распространяют его труды по миру. Представим себе, что некий хасид встречает по дороге повозку, везущую так называемых просвещенных пассажиров. Он упрашивает кучера позволить ему сесть в повозку, и когда наступает время послеполуденной молитвы, он спускается на дорогу и молится, в то время как повозка и все пассажиры ждут. Пассажиров раздражает эта задержка в пути, они кричат на кучера и осыпают его бранью. И в это время все они ощущают перемены в душе».

Крыша

Яаков Орнштейн, рав Львова, был противником хасидизма. И вот, когда однажды рабби из Ружина заехал к нему, он решил, что гость начнет разговоры, посвященные тонкостям толкованиям Писания, дабы произвести на него впечатление хасидской ученостью. Но цадик всего лишь спросил его:

– Из чего сделаны крыши в городе Львове?

– Из кровельного железа, – сказал рав.

– А почему из кровельного железа?

– Для защиты от пожаров.

– Но их можно было бы делать и из черепицы, – сказал рабби Исраэль и отбыл восвояси.

Когда он ушел, рав долго смеялся, приговаривая: «И этот человек мнит себя пастырем!»

Несколько дней спустя рабби Меир из Перемышлян приехал во Львов повидаться со своим другом, рабби из Ружина, но того не оказалось дома. Рабби Меиру рассказали о случившемся. Тот, просветлев лицом, сказал: «Поистине, крыша, как и сердце человека, несущего ответственность за всю общину, должна быть сложена из черепицы: чтобы могла и разбиться от людских страданий, и вместе с тем быть достаточно прочной, дабы выносить все страдания. А эти люди толкуют о кровельном железе!»

Другим путем

Когда для евреев наступили тяжелые времена, рабби из Апты, бывший тогда старейшим из всего поколения, велел народу поститься, дабы снискать Божественное милосердие. Однако рабби Исраэль собрал музыкантов, тщательно отобрав лучших из всех окрестных городов, и каждый вечер с балкона его дома доносились прекрасные мелодии. Когда звуки кларнета и перезвон колокольцев разносились по городу, в саду рабби Исраэля начинали собираться хасиды, и вскоре их набиралась целая толпа. А далее музыка одерживала верх над унынием, и хасиды начинали танцевать, притопывая ногами и хлопая в ладоши. Но кое-кого это возмущало, и они пожаловались рабби из Апты – дескать, установленный им день поста превратился в день веселья. На это рабби из Апты ответил:

«Как же я могу призвать его к ответу, если именно он припомнил заповеданное нам в Писании: “А когда пойдете на войну в стране вашей против врага, враждебного вам, то трубите в трубы трубным звуком, и вспомнит о вас Бог, Всесильный ваш, и будете вы спасены от врагов ваших”» [15]15
  Чис. 10:9


[Закрыть].

Хитростью на хитрость

Несколько митнагдим из Санока обратились к рабби Исраэлю, когда он проезжал через их город, с жалобой: «В нашей общине мы молимся на утренней заре, а после сидим, каждый завернувшись в талит и возложив тфилин, и читаем главу из Мишны. Ну а хасиды? Они молятся тогда, когда установленный час молитвы уже прошел, а закончив молиться, садятся вокруг стола и пьют шнапс. И несмотря на все это они зовутся «верными», а мы – «противниками».

Лейб, слуга рабби из Ружина, развеселился, слушая эти жалобы, и, не желая сдерживаться, сказал сквозь смех: «Служба и молитвы митнагдим холодны, как лед, как труп, а сидя рядом с покойником, поневоле будешь читать подходящую к случаю главу Мишны. Но когда хасиды начинают свою службу, в сердцах разгорается жар, и мы чувствуем теплоту, струящуюся по жилам, после чего поневоле тянет выпить шнапса». Рабби прервал его, сказав: «Довольно шуток. Но дело, однако, вот в чем: как известно, со дня разрушения Храма мы молимся, вместо того чтобы совершать жертвоприношения. Жертвоприношения нам запрещены из-за нашей нечистоты – но ведь то же самое относится и к молитвам. Вот почему дурное начало придумывает уловку за уловкой, дабы отвлечь молящихся, внушая им мысли, ничего общего не имеющие с молитвами. Хасиды, однако, на уловки и хитрости отвечают своими хитростями. После молитвы мы садимся за стол и начинаем выпивать. И говорим тосты – «За жизнь!» Потом сидящие за столом начинают рассказывать о том, что у них на сердце, и мы пьем за то, чтобы Бог выполнил наши желания. А поскольку – и это точно утверждают наши мудрецы – молитву можно возносить на любом языке, то все наши застольные разговоры также считаются молитвами. Но ведь дурное начало видит только, что мы едим и пьем и ведем обыкновенные разговоры, и потому решает оставить нас в покое».

Не один и тот же смысл

Однажды хасиды сидели за столом и выпивали, и тут в комнату вошел рабби. Похоже было, что увиденное ему не понравилось. «Что-нибудь не так, рабби? – спросили они. – А ведь сказано же, что если хасиды сидят со стаканами, это все равно как если бы они учили Тору».

«В Торе немало слов, – ответил рабби из Ружина, – смысл которых свят в одной фразе и нечестив в другой. Вот, например, сказано: “И Господь сказал Моше: Сделай себе две скрижали из камня [16]16
  Исх. 34:1


[Закрыть]”, но также сказано: “Не делай себе изваяния и всякого изображения” [17]17
  Исх. 20:4


[Закрыть]. Отчего же одно и то же слово в первой фразе имеет святой смысл, а во второй – нечестивый? Уж не потому ли, что в первом случае это веление, а во втором – запрет? Вот так же бывает и в нашей жизни – смысл может оказаться святым или нечестивым в зависимости от того, что нам говорят».

Суд Машиаха

Немало отцов семейств города Бердичева жаловались рабби из Ружина, что их зятья оставляют своих жен и детей ради того, чтобы стать его учениками, а когда они просили рабби убедить молодых людей вернуться домой, рабби рассказывал им историю человека, жившего в дни Великого Магида. Он оставил дом своего тестя и пошел в ученики к Магиду. Его вернули домой, и он дал слово, что больше такого не повторится. Однако некоторое время спустя он снова ушел из дому. Тогда его тесть попросил городского рава объявить, что нарушенное слово – это обоснование развода. Таким образом, молодой человек остался безо всяких средств к существованию; вскоре он заболел и умер.

Всякий раз, досказав эту историю, цадик добавлял: «Когда придет Машиах, молодой человек потребует справедливого суда. Его тесть сошлется на городского рава, а рав прочтет соответствующий отрывок из комментариев к “Шульхан Арух”. Тогда Машиах спросит молодого человека, почему же, дав слово не покидать дома, он все-таки нарушил свое обещание, и тот скажет, что не мог не уйти к рабби. И в конце Машиах произнесет свой приговор. Тестю он скажет: “Слово рава для тебя было авторитетным, и потому ты оправдан”. Раву он скажет: “Священная книга для тебя была авторитетной, и потому ты оправдан”.

А потом Машиах скажет: “Но я ведь пришел ради тех, кто не будет оправдан”».

Цадик и народ

Рабби из Ружина говорил:

«Когда человек собирается расколоть чурбак топором и, замахнувшись изо всех сил, не попадает по дереву, то топор уходит глубоко в землю. Точно так же цадик обращается к людям, дабы подвигнуть их сердца на службу Богу, но они не слушают его, а восхищаются лишь его умом и умением проповедовать».

Скрытое учение

Толкуя стих «Ибо Тора от Меня выйдет в мир» [18]18
  Ис. 51:4


[Закрыть], рабби из Ружина говорил:

«Учение вечно будет оставаться неизменным. Первая книга Пятикнижия извечно пребудет рассказом о начале начал, рассказом о том, что было с нашими праотцами с того самого дня, когда Бог сотворил мир. Существует, однако, нечто скрытое от нас. Об этом и сказано в Книге Чисел: “В свое время рассказано будет Яакову и Исраэлю о том, что совершал Всесильный” [19]19
  Чис. 23:23


[Закрыть]. Об этом же и слова “Ибо Тора от Меня выйдет в мир” – рассказ о том, что Я совершал до сотворения мира».

Йехезкель и Аристотель

Однажды, когда немало умных людей собралось за столом рабби из Ружина, некто спросил его: «Отчего люди так настроены против нашего учителя Моше бен Маймона?» Один из присутствовавших рабби ответил: «Потому что в своем труде он утверждает, что Аристотель знал о небесных сферах больше, чем Йехезкель. Так почему бы нам не быть настроенными против него?»

На это рабби из Ружина сказал: «Вот что пишет наш учитель Моше бен Маймон. Два человека вошли в царский дворец. Один подолгу разглядывал каждый зал, рассматривал глазами знатока бесценные сокровища и, казалось, все никак не мог наглядеться. А второй шел из зала в зал и твердил лишь одно: “Вот царский дворец. Вот царская мантия. Еще шаг, еще миг, и я смогу лицезреть моего Царя, моего Господина”».

Строители дорог

Когда рабби из Гур навестил рабби из Ружина в Садагоре, тот спросил гостя:

– А что, хороши дороги в Польше?

– Да, – ответил тот.

– А кто, – продолжил расспросы рабби из Ружина, – отвечает за их строительство, евреи или неевреи?

– Евреи, – ответил рабби из Гур.

– Разумеется, – воскликнул рабби из Ружина, – прокладывать дороги – это такое дело, что его можно доверить только евреям.

Кого можно назвать человеком?

Толкуя слова Писания: «Когда кто-нибудь из вас захочет принести жертву Богу…» [20]20
  Лев. 1:2


[Закрыть]рабби из Ружина сказал: «Только тот, кто приносит себя в жертву Богу, может называться человеком».

Каким должен быть жертвенник

Сказано: «Жертвенник на земле сделай Мне… А когда ты Мне будешь делать жертвенник из камней, не клади их обтесанными, дабы не занес ты над ними железо и не осквернил их» [21]21
  Исх. 20:21–22


[Закрыть]Рабби из Ружина так толковал эти стихи: «Жертвенник на земле – это жертвенник тишины, что более всего угодно Господу. Но если ты слагаешь жертвенник из слов, то не обтесывай их, ибо подобного рода уловки могут только осквернить его».

Служение Богу

Рабби из Ружина говорил:

«Вот виды служения, которые человек должен совершать во все дни свои: придавать материи форму, совершенствовать человеческую природу и давать возможность свету проникать во тьму до тех пор, пока тьма не воссияет сама и между ними двумя уже не будет никакой разницы. Ибо сказано: “И был вечер, и было утро: день один”» [22]22
  Быт. 1:5


[Закрыть].

И еще рабби из Ружина говорил:

«Не следует особо гордиться своим служением Богу. Разве похваляется рука тем, что выполняет волю сердца?»

Над пропастью

Однажды хасиды сидели и беседовали по-братски, и тут в комнату вошел рабби из Ружина, покуривая свою трубку. Он был в хорошем расположении духа, и они решились спросить его, как им следует служить Господу. Рабби удивился вопросу и ответил: «Откуда бы мне знать?» Но затем, разговорившись, поведал им такую историю:

«Жили-были два приятеля, и оба они были обвинены в некоем преступлении и предстали перед царским судом. Царь, любя их, решил проявить милосердие, но он не в силах был их просто помиловать, поскольку даже царское слово не может быть выше закона. И потому он вынес такой приговор: над глубокой пропастью натянули канат, и оба осужденных должны были пройти по канату над пропастью – тот, кому это удастся, не будет казнен. Все было сделано по царскому указу, и вот первый из осужденных благополучно оказался на другом краю пропасти. Второй, никак не решаясь сдвинуться с места, крикнул приятелю: «Скажи, как у тебя это получилось?» «Я и сам не знаю, – ответил тот. – Едва я почувствовал, еще на том краю, что падаю, – и тотчас же оказался на этом».

Как обуздывать дурные порывы

Некий молодой человек обратился к рабби из Ружина с просьбой сделать так, чтобы Бог обуздывал его дурные порывы. Рабби говорил с молодым человеком, едва скрывая улыбку: «Ты хочешь, чтобы Он обуздывал твои дурные порывы? Но обуздать можно норовистую лошадь, а не дурные порывы человека. Тебе следует молиться, учиться и работать со всей искренностью, и тогда ты просто забудешь о своих дурных порывах».

Страдания

Человек, измученный тяжелой болезнью, пожаловался рабби из Ружина, что страдания отвлекают его от учебы и молитвы. Рабби положил ему руку на плечо со словами: «Разве ты можешь знать, друг, что более угодно Господу – твоя учеба или твои страдания?»

Господь прощающий

Когда рабби из Ружина по совету врачей отправился в Одессу принимать морские ванны, там в это время жил внук рабби Яакова Эмдена. Звали его Меир, и он давно уже отошел от пути отцов. Рабби Исраэль встретился с ним и пригласил его в Ружин, пообещав, что все расходы он возьмет на себя. Меир согласился.

Пробыв в гостях у рабби Исраэля не очень долгое время, Меир полностью раскаялся в своих поступках. Через несколько дней, однако, рабби заметил, что его гость снова выглядит удрученным, и он спросил его: «Меир, дитя мое, что тебя беспокоит? Если ты думаешь о своих грехах, то помни, что, вернувшись на истинный путь, ты примирился с Господом».

Меир ответил: «Как же мне не беспокоиться! После раскаяния я снова и снова возвращаюсь к своим грехам – как та собака из пословицы, что возвращается к своей блевоте. И разве я могу быть уверенным в том, что мое раскаяние принято на небесах?»

Рабби из Ружина взял его за руку и сказал: «Ты никогда не задумывался, почему мы говорим в молитве: “Ибо Ты – Прощающий народу Израиля и отпускающий племенам Йешуруна”? Не достаточно ли было бы просто сказать: “Ты прощаешь и отпускаешь”? Но поскольку по природе своей человека влечет грешить снова и снова, то и Бог склонен к тому, чтобы снова и снова прощать его».

Покаяние

Закоренелый грешник, совершивший все возможные грехи, пришел к рабби Мотлу из Чернобыля, протянул ему листок бумаги, на котором были перечислены все его прегрешения, совершенные на протяжении всей жизни, и попросил возложить на него покаяние. Прочтя этот список грехов, рабби Мотл сказал: «Я слишком стар, чтобы принимать на себя тяжесть человека, нуждающегося в столь тяжком покаянии. Иди к рабби из Ружина. Он молод, у него достанет сил справиться с этим». Человек отправился тогда к рабби из Ружина и дал ему список своих грехов. И стоял и ждал, пока рабби из Ружина прочтет весь список, все большие грехи и малые. Наконец цадик сказал: «Вот каким будет твое покаяние. Отныне и до самой смерти, о чем бы ты ни молился, ты более не скажешь ни единого молитвенного слова всуе, но будешь хранить полноту каждого слова».

Бог и радость

Разбирая слова Писания: «И если так будет, если забудешь Бога, Всесильного твоего…» [23]23
  Втор. 8:19


[Закрыть], рабби из Ружина сказал: «Хорошо известно, что всякий раз, когда в Писании говорится “и если так будет”, речь идет о бедах. Вот и здесь это имеется в виду. Нам сказано: “Если забудешь радость и впадешь в уныние, то тем самым ты забудешь Бога, Всесильного твоего”. Ибо недаром сказано: “Сила и радость в обители Его”» [24]24
  I Хр. 16:27


[Закрыть].

Ребенок думает о своем отце

Рабби из Ружина говорил: «В некоторых молитвенниках мы читаем не “Дай нам, Господь, Бог наш, с миром отойти ко сну”, а “Дай нам, Отец наш, с миром отойти ко сну”. Потому что когда человек думает о Боге как о Всевышнем, который наполняет своей славой весь мир, и нет такого места, где бы Он ни находился, тогда ему неудобно ложиться в постель в Его присутствии. Но если человек представляет Бога как своего отца, тогда он ощущает себя ребенком, которого отец укладывает спать, и подтыкает одеяло, и смотрит, как он засыпает. Подобно тому, как мы молимся: “И раскинь над нами свой мирный шатер”».

Поодаль

Рабби из Ружина спросили: «Вот сказано о сынах Израиля, стоявших у подножья горы Синай: “И как увидел народ, содрогнулись и встали поодаль” [25]25
  Исх. 20:18


[Закрыть]. Как следует понимать эту фразу?»

И рабби объяснил: «Чудеса – это для тех, кому недостает веры. Когда народ Израиля увидел, что Бог творит чудеса, они осознали, что им все еще следует стоять поодаль; их сердца взволновались, и они – в глубине души своей – стали подальше, на том месте, которое тогда приличествовало им, но в то же самое время они стремились к совершенной вере, всей силою своих взволнованных сердец».

Свой светильник

Один молодой рабби пожаловался рабби Исраэлю: «В часы, посвященные занятиям, я вижу свет и ощущаю жизнь, но стоит мне отложить книгу в сторону, как все куда-то ускользает. Что же мне делать?»

Рабби из Ружина на это ответил: «Представь, как человек идет лесом в темную ночь, и вот у него появляется попутчик с фонарем, но на перекрестке их пути расходятся, и этому человеку снова надо двигаться ощупью, в темноте и в одиночестве. Однако если у человека есть свой светильник, то ему нечего бояться тьмы».

Дух святости

У рабби из Ружина спросили: «Что имеется в виду, когда о человеке говорят, что в нем дух святости?»

Рабби ответил: «Если про человека действительно можно сказать, что он сохраняет чистоту своего духа, это значит, что в нем дух святости».

Спор во имя неба

Рабби из Ружина говорил: «Когда хасиды видят, что один рабби вступает в спор с другим рабби, они также начинают следовать их примеру. Но ведь только цадикам позволительно вести споры, поскольку эти споры – во имя неба. Вот и в Талмуде сказано: “Какой спор был во имя неба? Спор между Ѓилелем и Шамаем” [26]26
  Пиркей Авот V, 19


[Закрыть]. Ведь не сказано же: между школой Ѓилеля и школой Шамая, поскольку спор во имя неба может быть только между учителями, но никак не между их учениками».

Время для молитвы

Однажды рабби Исраэль, будучи в гостях у рабби из Апты, задержался с утренней молитвой – что, кстати, бывало с ним нередко. Его спросили, когда он собирается молиться, на что он ответил, что еще и сам не знает, и при этом рассказал вот какую историю:

«Один царь назначил определенное время дня, когда любой его подданный мог прийти во дворец и быть выслушанным царем. Как-то во дворец, причем не в установленное время, явился нищий и потребовал, чтобы его допустили к царю. Стража напустилась на него, заявив, что его просьба противоречит заведенному порядку. На это нищий ответил: “Я знаю порядок, но только он установлен для тех, кто хочет обратиться к царю ради своего блага, – я же пришел к царю ради блага государства”. И нищего немедленно допустили во дворец».

«Так вот, – докончил рабби из Ружина свой рассказ, – разве я могу знать, когда мне следует молиться?»

Вареная фасоль

Несколько молодых хасидов приехали в Ружин из отдаленного городка, чтобы провести Дни трепета в доме рабби Исраэля. Они приметили, что рабби не придерживается установленных часов молитвы, а ждет, когда на него снизойдет откровение, и тогда они решили делать точно так же и тоже не молились в положенное время, ожидая чего-то, хотя они и сами не понимали, чего именно. После праздника Симхат Тора они распрощались с рабби. Он благословил своих гостей и сказал: «Я бы на вашем месте не откладывал молитвы, а молился бы в установленные часы. Вот я расскажу вам историю о некоем человеке, которому жена давала вареную фасоль на обед изо дня в день, из года в год. Но как-то она припозднилась с едой и собрала на стол часом позже обычного. Увидев на тарелке все ту же фасоль, ее муж сильно рассердился и сказал: “Я-то думал, что сегодня ты собралась дать мне какое-то особое блюдо, приготовление которого заняло много времени и труда. Но с какой стати мне ждать лишний час, чтобы получить все ту же фасоль, которую я и так ем каждый день!”» И на этом цадик закончил свой рассказ.

Молодые люди раскланялись и отправились в обратный путь. Зайдя в придорожную корчму, чтобы пообедать, они увидели там незнакомого старика, который, однако, тут же вступил с ними в разговор. Когда молодые хасиды рассказали ему историю, которую поведал им рабби на прощание, старик улыбнулся и заметил: «Причина, по которой этот человек рассердился на свою жену, заключается в том, что он все еще недостаточно ее любит. Ведь если это настоящая любовь, человек не обращает внимания на то, что жена запаздывает с обедом или что она дает ему одно и то же блюдо каждый день, – потому что его сердце встречает все, исходящее от жены, как новое и хорошее».

Эти слова произвели на молодых людей большое впечатление. Когда они в следующий раз приехали в Ружин, то первым делом поведали рабби о встрече в корчме. Тот какое-то время сидел молча, а потом сказал: «Все это старик говорил не только вам – он говорил это и мне, и Богу».

На чердаке

Рассказывают.

Каждый вечер рабби из Ружина имел обыкновение подниматься на чердак и проводить там не менее двух часов. Все это время слуга рабби, Шмулик, ждал его, сидя на ступенях. Однажды дочери цадика понадобилось что-то взять из шкафа, стоявшего на чердаке. На нижней ступени лестницы, которая вела на чердак, сидел отцовский слуга Шмулик и плакал. Она спросила его, в чем дело. «Какой-то человек, – сказал он, всхлипывая, – дал мне кучу денег, чтобы я позволил ему войти к рабби, и вот он прошел на чердак». Шмулик открыл ладони, чтобы показать полученные деньги. В эту же минуту из чердачной двери вышел рабби. Кроме него, на чердаке никого не было. В ладонях Шмулика оказалось несколько глиняных черепков.

О скрытых цадиках

Рассказывают такую историю.

У хасида рабби из Ружина была дочь, страдавшая серьезной болезнью глаз, и ни один врач не в силах был ей помочь. Раз за разом он обращался к рабби за помощью, однако и рабби был бессилен. Но вот, когда девочка окончательно ослепла, рабби сказал этому хасиду: «Поезжай с дочерью во Львов, а там походи по городу и внимательно прислушивайся к крикам уличных торговцев – что-нибудь вроде “Вкусные крендельки, свежие крендельки!”. Тот, чьи крики понравятся тебе больше всего, – вот он и излечит твою дочь».

Хасид сделал, как ему было сказано, и действительно – вскоре он встретил торговца, лучше всех расхваливавшего свой товар. Он купил у него один кренделек и попросил принести несколько штук на следующий день в корчму, где они остановились с дочерью. Когда торговец вошел в их комнату, хасид закрыл дверь и повторил сказанное ему рабби Исраэлем. Глаза торговца сверкнули гневом, и он крикнул: «А ну-ка, сейчас же выпусти меня отсюда, если тебе с твоим рабби дорога жизнь!» Хасид в страхе отпер дверь, и торговец исчез. Но девочка прозрела.