Текст книги "В железном веке"

Автор книги: Мартин Андерсен Нексе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

XVIII

Возвращение оказалось еще более тяжким, чем представлял себе Йенс Воруп. Выйдя из поезда, он тотчас же почувствовал, что все настроены против него; а дома, на хуторе, Йенса ждало письмо от его адвоката, сообщавшего, что приняты решительные меры для привлечения его к суду за противозаконный выпуск акций.

Дети бросились ему на шею, их чувства к отцу, казалось, стали еще горячее. Глаза Арне сияли от радости; он ходил за Йенсом по пятам – и в конюшню, и на поля, и отдавал ему отчет в том, что было сделано в его отсутствие, – совсем как маленький управляющий.

Сама Мария была холодна. Йенсу она казалась даже какой-то замороженной.

– Все-таки приехал? – спросила она вместо первого приветствия. Ей было совершенно непонятно, чего ради он так долго торчал за границей, когда сразу же стало ясно, что вся история с жидкостью – сплошное надувательство.

Йенс Воруп понимал, что он поступил неправильно, и теперь делал все возможное, чтобы Мария оттаяла; но добиться этого ему не удалось: повидимому, она целиком разделяла то мнение, которое о нем составили себе другие.

– Как же вам тут жилось все это время? – спрашивал он виновато. – С работой справлялись?

– О да, мы ведь быстро привыкли полагаться только на себя, – с горечью сказала Мария. – Слава богу, незаменимых людей нет.

От тона, которым она произнесла эти слова, у него сжалось сердце.

– Где маленькая солонка? – вдруг спросила Мария; она распаковывала его вещи.

Йенс Воруп с облегчением вздохнул и начал оживленно рассказывать о своем странном приключении. Какое счастье, что он, наконец, нашел, о чем поговорить с ней.

– Разве это не удивительное приключение? – спросил он под конец.

Мария посмотрела на него так, словно она оставляла за собой право ответить ему на этот вопрос позже.

– А что дальше? – спросила она резко.

– Дальше? – с удивлением переспросил он. – Дальше, право же, ничего не было.

Она вернулась к своей работе, но вскоре пришла опять, холодная, настороженная.

– Что было дальше? – спросила она резко, почти грубо. Она, видимо, связала это происшествие с его слишком долгим отсутствием. – Ведь не будешь же ты втирать мне очки, будто этим все кончилось? – сказала она. – Этому никто не поверит, и я тоже.

Ему пришлось бежать от ее настойчивых вопросов и взглядов в поле, в конюшни; порой он старался быть вне дома даже тогда, когда имел право и возможность побыть с ней и с детьми. Его теперь томило чувство страха, от которого он никак не мог избавиться, оно постоянно следовало за ним: родные и милые сердцу были у него отняты!

В деревне было не весело; из людей, владевших какой-либо собственностью, кузнец Даль был единственным, которого не разорил банк. Старый Эббе вел переговоры о продаже «Тихого уголка». Так как цены на крестьянские хутора продолжали падать, кредитное общество потребовало новых взносов по закладным, предоставленным Йенсу Ворупу, и старику не осталось ничего другого, как продать свой дом. Это значило, что Эббе и Анн-Мари должны будут перебраться к сыну. Двоюродный брат старика Эббе Масс Фискер тоже приехал в Эстер-Вестер – вероятно, для того, чтобы поселиться у Эббе. Говорили, что он все потерял, потому что документы по продаже земли Йенсу Ворупу были не совсем в порядке; а может, существовала и другая причина, – во всяком случае кредитное общество отобрало у него те двадцать пять тысяч крон, которые ему заплатил хозяин Хутора на Ключах.

Все это Йенс Воруп узнал от старшего работника. Пойти в деревню он не отважился, а Мария ему вообще ничего не рассказывала. Он охотно побывал бы у старика Эббе, хотя бы для того, чтобы пожать ему руку и попросить прощения. Многое ставилось теперь в вину Йенсу, но если сделать окончательный подсчет, то, пожалуй, окажется, что старик Эббе единственный человек, перед которым он по-настоящему виноват. Все же у него нехватило мужества показаться на глаза старику.

Была пора весенних работ, и его энергия нужна была везде и всюду, но работа давалась ему с трудом: многое мешало ему и затрудняло каждый шаг; устоять, не упасть – и то уже трудная задача! На кого он мог положиться во всей общине? Всех он оттолкнул от себя! Ему всегда казалось, что надежнее всего действовать в одиночку. Теперь ему за это воздано с лихвой! Старик Эббе, Нильс – все продолжали жить своей жизнью, их линия оправдала себя, им нужно лишь итти дальше своим путем. А вот ему придется перестраиваться и начинать сызнова. Но в силах ли он опять начать все сначала, раз все и всё против него? Будь он уверен хоть в Марии... да, будь у него твердая вера, что он опять завоюет ее! Но жена держалась с ним как чужая, более чужая, чем кто бы то ни было. Казалось, у нее нет никакого интереса к нему – одно любопытство.

Ее настойчивый взгляд преследовал Йенса даже в поле, когда он старался наверстать упущенное, и в ушах у него звенел ее вопрос: «Что дальше?» Наконец он и сам поставил себе этот вопрос. Да, здесь, дома, для него нет никакого будущего, – ему будет трудно вновь завоевать себе уважение, раз все против него. Он был закатившейся звездой, и никогда ему не вернуть прежнего, хотя бы он как сельский хозяин и шел впереди всех; труд и способности в лучшем случае помогут ему смыть старый позор. Чтобы начать здесь новую жизнь, нужно по крайней мере иметь на своей стороне Марию, а она ни в чем, ни на йоту не верит ему. Нет, здесь продолжение, видимо, невозможно!

А возможно ли оно там, на чужой стороне? Мария утверждает, что да, ссылаясь при этом на других людей. Или, может быть, он оказался глупцом, что ничего не сделал, чтобы добиться продолжения? Разве так уж неправдоподобна мысль, что его маленькое невинное приключение еще не кончено? Может быть, Мария права, и здесь ему нечего делать? Ну, а там, на чужбине? Где-то на новом отрезке пути?

Однажды ночью он тихо встал, положил в дорожную сумку чистую рубашку и ушел из дома. Марии он оставил записку:

«Ты ведь веришь в продолжение. Я отправляюсь искать его».

Послесловие

Роман «В железном веке» был написан Нексе в 1929 году.

В этом произведении Нексе с присущей ему глубиной и яркостью изобразил крупные социальные изменения в датской деревне в период первой мировой войны и в годы, непосредственно предшествовавшие ей. Писатель с большой силой художественного обобщения показал процесс развития современного капитализма в сельском хозяйстве Дании, процесс классового расслоения в среде датского крестьянства, обострение борьбы бедняцких масс против кулацкой верхушки. Роман «В железном веке» содержит острую и многостороннюю критику капитализма в Дании.

В начале XX века в буржуазных кругах Дании, Германии, дореволюционной России и ряда других стран существовало ложное представление о датском крестьянине, как о богатом и культурном хозяине. Буржуазные публицисты и писатели этих стран в угоду своим хозяевам создали миф о Дании, как об идиллической «стране богов», стране экономического и культурного процветания всего «крестьянского сословия».

В. И. Ленин разоблачил этот миф еще в 1907 году. В работе «Аграрный вопрос и «критики Маркса» В. И. Ленин писал: «В основе датского сельского хозяйства лежит крупное и среднее капиталистическоеземледелие. Разговоры о «крестьянской стране» и о «мелкой культуре» – сплошная буржуазная апологетика, извращение фактов разными титулованными и нетитулованными идеологами капитала» [6]6
  В. И. Ленин, Сочинения, изд. 4-е, т. 13, стр. 176.


[Закрыть].

Перед первой мировой войной Дания вела оживленную торговлю с Германией, Англией, Россией и Америкой. Экономика Дании зависела в отношении некоторых промышленных и сельскохозяйственных товаров от ввоза из-за границы, в частности хлеб почти полностью поставляла в Данию Россия. В период первой мировой войны морская блокада вызвала в стране недостаток важнейших импортных товаров – топлива, сырья, хлеба. Это, а также торговля официально нейтральной Дании с воюющими странами, позволило датским предпринимателям и кулакам организовать спекуляцию дефицитными товарами. Спекуляция принесла датской буржуазии колоссальные прибыли, а датскому беднейшему крестьянству полное разорение. Трудящиеся города страдали от дороговизны и безработицы, вызванной частичным свертыванием производства.

Центральный образ романа, Йенс Воруп, «датский американец», как его называет Нексе, представляет собой типичную для этого периода фигуру кулака-предпринимателя.

Воруп стоит во главе крупного хозяйства, которое ведется по новейшим капиталистическим методам с применением наемного труда и сельскохозяйственных машин. Он вступает в различные кулацкие союзы и объединения, организованные с целью сбыта сельскохозяйственных продуктов за границу. Хозяйство Ворупа тесно связано не только с датскими банками, но и с иностранным капиталом, перед которым этот кулак преклоняется. Воруп открыто и сознательно отстаивает нерушимость права собственности, свободу конкуренции.

Называя себя «экономическим империалистом», Воруп говорит о необходимости перехода власти в стране в руки «крепких» землевладельцев по «праву сильного»: «Мы, крестьяне, сильнейшие, так как мы сидим на мешке с хлебом».

Воруп питает вражду к малоземельным крестьянам и к рабочему классу. Презрение к беднякам превращается у него в ненависть к ним, когда они, доведенные нищетой и эксплуатацией до отчаяния, объединяются в союз для борьбы за свои права. О рабочих же он отзывается так: «Рабочих Я за сословие не считаю. Они ведь получают свой хлеб от нас». Регулирование цен на сельскохозяйственные продукты он встречает предложением задушить «город» голодом и становится в оппозицию к правительству, которое, по его мнению, пренебрегает интересами богатых крестьян. Однако он быстро отказывается от оппозиции, когда убеждается, что она ему невыгодна.

Воруп не задумываясь предлагает закрыть социалистическую рабочую газету, как «подстрекательский орган», только за то, что в газете была напечатана резкая статья против антирабочих рассуждений местного пастора.

Обстановка спекулятивного ажиотажа, сложившаяся в Дании в период первой мировой войны, изменила направление деятельности Ворупа. Из богатого хуторянина он превращается в крупного дельца, становится одним из руководителей банка, спекулирует земельными участками, организует дутое акционерное общество. Воруп отлично понимает, что война может принести ему огромные прибыли, и он цинично проповедует неизбежность войн как закона природы. Он утверждает, что война улучшает человеческую расу – нездоровое гибнет, здоровое выживает, происходит обновление жизни и т. п.

Погоня за наживой убивает все человеческие черты в Йенсе Ворупе и доводит его до полного духовного опустошения. Он целиком принимает капиталистическую мораль: «один против всех, все против одного». Этой морали он придерживается не только в работе, но и в личной жизни. Друзей у него нет, так как «друзья кормить тебя не будут». Потерпев крах в финансовых спекуляциях и оставшись в полном одиночестве, без семьи и друзей, Воруп приходит к полному материальному и моральному банкротству.

Образ Ворупа был необходим Нексе не только для критики капиталистических отношений в деревне в период империализма. Писатель стремился обнажить реакционную сущность грундтвигианства – религиозного этического учения, созданного в XIX веке епископом Грундтвигом и широко распространенного в среде датского крестьянства. Нексе наглядно показывает, что в грундтвигианском учении скрывались те черты, которые позднее в Ворупе нашли свое полное выражение.

Так называемые высшие народные школы, основанные Грундтвигом в Дании, ставили себе целью образование и воспитание состоятельных крестьян, подготовку из них верных слуг государства. Грундтвигианство было реакционной апологией кулацкой прослойки в датской деревне. Грундтвигианцы считали зажиточных крестьян единственным оплотом страны и проповедовали идею классового мира.

Разоблачение капитализма в романе ведется не только путем критического раскрытия образа Ворупа. Обвинительным актом капиталистической системы являются и страницы романа, посвященные описанию тяжелой доли датских бедняков. Под давлением растущей нищеты малоземельные крестьяне, батраки вынуждены бросать свои наделы и итти на заработки – на торфоразработки, в город и т. п. Нексе показывает рабские условия труда крестьян на торфоразработках. Женщины, дети, старики, стоя по колено в холодной воде, вручную добывают торф. Рабочий день долог, а заработка хватает лишь на то, чтобы не умереть с голоду. Болезни и преждевременная смерть рабочих – обычное явление.

Весьма важно отметить резкую антивоенную направленность романа. Нексе показывает, как война, в которой Дания не участвовала, по-разному влияет на различные классы общества и вызывает, соответственно, различное к себе отношение. Завершая обличение «железного века» капитализма, Нексе подчеркивает, что война выгодна только богатым и всегда является бедствием для народа, даже если страна соблюдает официальный нейтралитет, как Дания в период первой мировой войны.

Нексе обличает правящие классы Дании, извлекающие пользу из войны, равнодушные к судьбам простых людей, гибнущих на полях сражений во имя прибылей капиталистов. Датское городское бюргерство, буржуазная интеллигенция быстро привыкли к тому, что где-то идет война. Для этих людей военные сводки были чем-то вроде детективного романа с продолжением. Им не угрожала перспектива отправиться на фронт, и они были спокойны и довольны. Офицеры в Дании чувствовали себя во время войны даже лучше, чем прежде. Раньше народ считал их дармоедами, теперь они выглядели его защитниками. Духовные лица также не утруждали себя борьбой против войны. «На кровавом фоне войны их белые брыжи, – пишет Нексе, – сверкали еще большей белизной».

Для промышленников и торговцев война была благословением божиим. Лавочки превратились за время войны в оптовые склады, мастерские – в предприятия. Пополнили свою мошну и деревенские богачи вроде Ворупа и Воллесена, которые организовали сбыт в Германию сельскохозяйственных продуктов по спекулятивным ценам. Либеральные буржуазные моралисты и правые социал-демократы утверждали, что человечество в результате войны проникнется отвращением к войнам вообще, и потому люди перестанут воевать. Эти теоретики считали войну полезной и по существу помогали империалистам в поддержании военного пожара.

Если привилегированные классы в Дании наживались на войне, то трудящимся Дании, в частности малоземельным крестьянам, эта война принесла усиление кулацкой кабалы и дальнейшее обнищание. «Война пожирает людей даже на лугах Ютландии», – пишет Нексе, изображая, как гибнут от непосильного труда и нищенских условий жизни бедняки вроде Йепсена.

Роман «В железном веке» показывает новые, прогрессивные силы в датской деревне. Представитель этих сил – социалист Нильс Фискер, выходец из крестьян, сельский учитель, уволенный с работы за свободомыслие. Нильс живет в деревне и руководит организацией батраков, занимается литературной деятельностью, пишет статьи в рабочую газету и книгу о жизни крестьян.

Нильс решительно выступает как против империалистической войны, так и против шовинистических устремлений датской капиталистической верхушки в городе и деревне, поддерживаемой грундтвигианскими пасторами. Однако высказывания Нильса Фискера о войне носят пацифистский характер, он отрицает всякие войны, в том числе и справедливые, освободительные.

Особое место в романе занимают образы представителей старшего поколения – грундтвигианцев Эббе Фискера и пастора Вро. Нексе изображает их субъективно честными людьми, которые искренне убеждены в истинности некоторых религиозно-эстетических догм. Обоим им присущ демократизм, чувство справедливости и поиски правды.

Эббе Фискер показан всепрощенцем, стремящимся к установлению добрых отношений со всеми людьми. Он считает, что каждый человек имеет предопределенный ему богом путь и тем самым объективно оправдывает существование и деятельность стяжателей вроде Ворупа, хотя сам Эббе Фискер стоит на стороне своего сына – демократа Нильса. Эти черты Эббе Фискера еще раз вскрывают реакционность и антидемократичность религиозной этики грундтвигианства.

Пастор Вро также непримирим к недостаткам людей и своим собственным. Ужасы войны и пропагандистская работа Нильса заставили пастора понять подлинную сущность грундтвигианства, понять что Йенс Воруп и ему подобные – хищники, наживающиеся на эксплуатации народа. Умирая, пастор приходит к выводу, что будущее за Нильсом Фискером и его сторонниками. Однако процесс идейной эволюции в романе не показан.

Роман «В железном веке» имел для своего времени большое значение и не утратил его до сих пор. Роман наносил удар реакционной партии «левых» аграриев (Венстре), которые с 1924 по 1929 год были правящей партией и проповедовали, что богатые крестьяне являются «солью земли». Вместе с тем он был направлен против подготовки новой войны и милитаристских настроений, подогревавшихся в эти годы реакционными партиями Дании и за границей, в частности в Германии.

Книга Нексе воспитывает у современного демократического читателя ненависть к империалистическим войнам и к системе, порождающей эти войны.

Г. Шатков.