Текст книги "Мой дом там, где любимый"

Автор книги: Марта Шилдз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава восьмая

Хэнк лежал на стеганом одеяле, расстеленном под осинами на берегу Извилистой речки. Его голова покоилась на коленях Алекс. Она сняла с его головы шляпу и перебирала его густые темные волосы.

– Господи, как хорошо.

– Я думала, ты уснул.

Он приоткрыл один глаз.

– Ты что-то затеяла?

– Возможно.

Секунду назад Алекс сидела, прислонясь к осине, а сейчас уже лежала на спине, глядя в небо.

– Сдаюсь!

Он усмехнулся.

– Лучше мне не спускать с тебя глаз. Просто на всякий случай.

Алекс обвила руками его шею.

– И это все, что ты собираешься делать?

В прозрачных голубых глазах внезапно вспыхнул огонь.

– Милая, я сделаю все, что ты пожелаешь, стоит тебе только захотеть. Одно лишь твое слово.

– Что пожелаю?

– Скажи.

– Доберешься до Северного полюса? Слетаешь в Париж за флакончиком духов?

– Да.

Он проговорил так серьезно, что она не могла удержаться от смеха.

– Лгунишка.

Он покачал головой.

– Я бы пошел, потому что знаю, ты не пошлешь меня зря. Если бы ты отправила меня на Северный полюс, я бы знал, что тебе это очень-очень нужно.

Она дотронулась до его загорелой щеки.

– Откуда ты знаешь?

– Я пытался купить тебе кое-что прямо здесь, в Вайоминге, но ты отказалась.

– Мне не нужны ни те серьги, которые ты хотел купить в Дубойсе, ни ожерелье.

– Ты решила, что так я вознамерился подкупить тебя.

– А разве нет?

– Я просто хотел подарить тебе что-нибудь… – Огонь в его глазах потух.

– На памя…

– Шшш! – Он вздрогнул от громкого звука собственного голоса и повернулся на бок. – Не говори так.

Сердце Алекс перевернулось в груди.

– Тебе действительно трудно говорить об этом? Но ведь это рано или поздно случится.

– Я знаю. Но мы договорились не вспоминать об отъезде хотя бы то время, которое у нас осталось. А как можно не думать об этом, если ты постоянно твердишь о том, что уедешь?

Она вздохнула – он был прав. Ей придется расплачиваться за сегодняшнее огромное счастье столь же огромной болью, но она всем сердцем приняла философию Хэнка. Лучше сожалеть о том, что провела время с Хэнком, чем сожалеть о том, чего не случилось. Сейчас, в его объятиях, ей было слишком хорошо и не хотелось думать о будущем.

Он провел пальцем по ее подбородку.

– Я хочу…

– Что ты хочешь? – прошептала она, почти боясь услышать.

Он нахмурился.

– Я хочу, чтобы у нас было больше времени. Я хочу… Думаю, ты знаешь, что я хочу, но мы оба знаем, что это невозможно.

Она знала – возможно. Но тогда она должна будет отказаться от своей мечты. Способна ли она на это?

Пока нет. Алекс не знала, насколько сильны были их чувства. Роман на несколько месяцев или даже лет ей не нужен. Это она уже проходила.

Сейчас она знала лишь то, что в объятиях Хэнка чувствовала в себе силы лететь к звездам. Когда его губы касались ее, все тщательно продуманные планы переставали существовать.

Совершенно сбитая с толку, она крепче сжала шею Хэнка.

– Ты прав. Не будем говорить об этом. Поцелуй меня.

Он приподнял бровь.

– Ты меня просишь?

– Нет, приказываю. И побыстрее, пожалуйста.

Со смехом он прижался к ней губами. Она ощутила сладко-соленый привкус.

А губы Хэнка тем временем оторвались от ее губ и начали прокладывать дорожку к уху.

– Я хочу прикоснуться к твоей груди, – еле слышно прошептал он.

Алекс почувствовала, что от одной этой мысли ее соски набухли. Как тут возразишь? Она сжала его руку, лежавшую на талии, И повела вверх. Ей не хватило смелости положить его руку прямо на грудь, но он продолжил движение.

Алекс застонала и произнесла его имя.

– Я здесь, милая. С тобой все в порядке?

– О да!

– Тебе хорошо?

Она открыла глаза и обнаружила, что он изучает ее лицо.

– Да.

– Мне тоже хорошо.

Хэнк провел пальцем по соску. От его прикосновения Алекс бросило в дрожь.

Его жаркое дыхание обжигало ее грудь.

– Можно, я сниму с тебя это? – сказал он, указывая на ее рубашку и лифчик.

Ей самой хотелось разорвать блузку, но вместо этого она сжала кулаки.

Горькие слезы полились по ее щекам.

– Не думаю, что это хорошая идея.

Он застыл.

– Я не хотел обидеть тебя.

Она покачала головой.

– Ты думаешь, раздев тебя, я не смогу остановиться?

– Возможно, – проговорила Алекс, опуская голову и стараясь не смотреть на него.

Он заставил ее поднять подбородок.

– Ты не доверяешь мне?

Она жалобно вздохнула.

– Я не доверяю себе. Если мы сейчас займемся любовью, то я не смогу уже уехать.

Взгляд Хэнка прожигал ее насквозь.

– Я мог бы обещать, что остановлюсь прежде, чем мы зайдем слишком далеко, но не уверен, что сдержу обещание.

– Мне жаль, – тихо проговорила она.

– Нет. – Он приложил палец к ее губам. – Тебе не нужно ни о чем сожалеть. Ты права.

– Я знаю, что ты расстроен.

– А ты?

Она улыбнулась.

– Мой ответ ты знаешь.

Он медленно скользил взглядом по ее телу, немного задержавшись на опухших губах и затвердевших сосках, которые выступали сквозь блузку.

Хэнк внезапно вскочил на ноги и протянул ей руку.

Она позволила поднять себя на ноги.

– Что случилось?

– Хочу увести нас подальше от соблазна. – Он наклонился и быстро поцеловал ее в губы. – Собирай вещи, а я пойду за лошадьми.

– Был у меня один конь, который знал великое множество трюков, чтобы увильнуть от работы, – рассказывал Джед небольшой группе, собравшейся у крыльца. – Как только я показывался в загоне с уздечкой в руке, он убегал, удирал, уходил, упрыгивал куда подальше. Пытался спрятаться в углу или за другой лошадью. Бил копытом, ржал и брыкался. Когда я все же ловил его, он задирал морду так высоко, что вставлять удила приходилось со стремянки.

Алекс засмеялась, представив себе эту картину, и плотнее закуталась в куртку. Сегодня ночью температура опустится ниже нуля, хотя на дворе был почти апрель.

– Черт, это еще пустяки, – говорил Бак. – У меня раз была кобыла такая глупая, что думала, будто может спрятаться за деревом. Когда я выходил на луг и звал ее, она забегала за какую-нибудь тощую сосенку и прятала свою морду, так что лошадиный нос выглядывал с одной стороны, а все остальное с другой. Наверное, думала, что раз она не видит меня, то и я не вижу ее.

– Эй, хозяин, – внезапно проговорил Дерек. – Все идет к тому, что скот нужно перегонять в четверг.

Все глаза устремились на дверь.

Хэнк вырисовывался силуэтом на фоне света. Он подошел к ним и устроился на качелях рядом с Алекс. Потом небрежно пододвинул ее к себе.

– Все своим чередом. Сегодня я сделал все, что мог. Вы с Джедом починили ту сбрую?

Разговор перешел на скотопрогон, до которого оставалось только три дня, а потом на воспоминания о славных днях.

Слушая неспешный мужской разговор, Алекс чувствовала, как ее охватывает тепло, и это тепло шло не только от мужчины, который прижимал ее к себе. Это было тепло семьи, окружавшей ее. Пусть даже эти работники не родственники Эдемам, Хэнк с каждым обращался как с братом. И хотя Хэнк явно обращался с Алекс не как с сестрой, вся эта большая семья была готова принять ее.

Она любит Хэнка. Этот факт неоспорим. Ей хотелось обвить руками этого мужчину ее мужчину – и никогда не выпускать. Ей хотелось спрятаться у него на груди, чтобы он хранил и берег ее. Ей хотелось выполнить любое его желание, удовлетворить любую страсть.

Ей хотелось поделиться своей радостью, хотелось встать и закричать на весь мир: Алекс Миллер любит Хэнка Эдема!

Она задрожала.

– Ты замерзла? – тут же спросил Хэнк.

– Замерзла? Нет.

– В любом случае пора идти спать, – сказал Джед, поднимаясь со своего места на ступенях.

Все трое работников пожелали спокойной ночи и побрели домой.

Хэнк помог Алекс подняться, потом распахнул перед ней дверь. Она повесила куртку на крючок, повернулась и обнаружила, что он рассматривает ее. Алекс сделала крошечный шажок, еще один – и оказалась в его руках.

Его руки сплелись на ее спине, и она услышала, как бьются в унисон их сердца.

– Проклятье, – простонал он, когда они оторвались друг от друга, чтобы вдохнуть воздуха. – Я, конечно, не жалуюсь, но за что мне все это?

Она провела обеими руками по его густым, коротко подстриженным волосам.

– За то, что ты есть.

– Черт, я был таким весь день. Но ты не целовала меня так до этого.

Вот ее шанс. Ей нужно сказать лишь три старых, коротких слова. Я тебя люблю.

Она открыла рот, но, не произнося ни слова, потянула его голову вниз и поцеловала еще раз.

А какие чувства испытывает он? Что, если он не хочет, чтобы она осталась в Саду? Она снова и снова размышляла о том, что Хэнк ни разу не просил ее остаться. Клэр просила, все работники просили. Но Хэнк – никогда.

Возможно, он слишком горд, чтобы выслушать отказ, потому что думает, будто она до сих пор хочет учиться у мсье Бушода. Но ведь она действительно хочет. Не так ли?

Беда в том, что она уже не знает, что хочет.

Нет, это неправда. Она совершенно точно знает, что хочет. Она хочет и Хэнка, и учиться в Калифорнии. Но не может получить все вместе. Чем-то нужно пожертвовать.

Слезы отчаяния наполнили ее глаза. Чтобы прогнать их прочь, она теснее прижалась к Хэнку, зная, что его поцелуи заставят ее забыть обо всем на свете.

Пронзительный телефонный звонок нарушил уютную тишину гостиной и заставил Хэнка оторваться от чтения статьи о новой конструкции удил.

– Хочешь, я возьму трубку? – немного отстраняясь, спросила Алекс.

Он нежно поцеловал ее в лоб.

– Все в порядке, я подойду.

Он прошел на кухню и снял трубку.

– Алло?

– Мистер Эдем? Это Дэнис Коуден из агентства недвижимости.

Хэнк плотнее закрыл кухонную дверь.

– Да?

– Простите, что звоню так поздно, но я только что вернулся в офис и обнаружил на столе пакет, о котором, знаю, вы захотите услышать.

– Еще одно предложение?

– Не еще одно предложение, мистер Эдем, а то самое предложение. – Агент назвал сумму, от которой Хэнку захотелось опереться о стол.

– От кого? – спросил Хэнк, когда агент сделал паузу, чтобы перевести дыхание и продолжить излагать детали.

– От одной японской корпорации. Я не могу даже выговорить название, – ответил агент. – Так что вы думаете?

– Японцы? Собираются что-нибудь строить?

– Не знаю, что они там собираются делать. Да и какое это имеет значение? С такой кучей денег вы можете купить участок в три раза больше вашего в любой другой части штата.

Хэнк провел рукой по волосам.

– Сколько времени у меня на размышления?

– Ну, они хотят вступить в права к первому июня, так что, думаю, не больше недели. На бумажную волокиту уйдет не меньше шести недель.

– К первому июня? И сразу начнут застраивать? Чтобы успеть здесь со строительством, начинать нужно в начале лета.

Хэнку оставалось только согласиться, и он совершенно свободен. Японцы покупают все ранчо, то есть ему нужно только собрать вещи, сесть и уехать. Не нужно даже продавать скот, следить за ценами на говядину, искать заблудившихся телят.

Он взглянул на конюшню за окном, на залитую ярким светом конюшню, построенную его дедом. Скажи он да, и единственное место, которое он называл своим домом, прекратит свое существование через два месяца.

– Я перезвоню вам.

– Надеюсь, вы не собираетесь отклонить предложение? – спросил агент.

– А я еще имею право, не так ли?

На другом конце линии последовало короткое молчание.

– Я не советую вам отказываться. Предложение крайне выгодное.

Лицо Хэнка напряглось.

– Я должен обсудить предложение с братом и сестрой.

– Конечно, конечно. Как хотите. Только позвоните в самое ближайшее время. Они могут найти другое место, которое понравится им больше.

Хэнк повесил трубку, затем открыл кухонную дверь и шагнул на заднее крыльцо. Полная луна висела над горными вершинами, высвечивая их зубчатые силуэты.

Итак, пришло время решать. Он думал, что этот момент настанет не раньше, чем через пару месяцев. Что, черт возьми, он намерен делать? Месяц назад все казалось просто и ясно. Возвращение на родео стоило того. Сейчас все не так просто.

– С тобой все в порядке?

Он повернулся и увидел Алекс, тихо стоящую у двери.

– Да.

Она вышла на крыльцо, и он обнял ее.

– Это не плохие новости, правда? – спросила она.

Он покачал головой.

– Просто захотелось подышать свежим воздухом.

Она расслабилась и положила голову ему на грудь. Алекс всегда дарила ему тепло, ощущение радости и цельности. Даст ли родео чувства, сравнимые с этим? Конечно, побеждать приятно, но удовольствие длится недолго. И победа достается не всегда. С Алекс он чувствовал себя победителем каждый раз, когда прикасался к ней. Если бы он только мог попросить ее остаться здесь, в Райском Саду, навсегда.

Мучительные раздумья подхватили его.

Если отклонить предложение, он, почти без сомнений, сможет уговорить Алекс остаться, но надолго ли? Останется ли она рядом, когда он потеряет дом, о котором так мечтает она? Если отклонить предложение японцев, она уедет. Он не вправе просить ее разделить с ним скитальческую жизнь.

Хэнк немного отстранился, чтобы приподнять ее подбородок.

– Можно поцеловать?

Она обвила руками его шею.

– Отныне тебе дается исключительное право на поцелуи. И побыстрей, пожалуйста…

Он обнял ее и прижал крепче, чувствуя запах и вкус этой женщины. У него есть еще несколько дней, чтобы принять решение. Скотопрогон займет пару дней, потом нужно будет связаться с Трэвисом.

Да, нужно решать. Но не сегодня. Сегодня она здесь, сегодня она с ним. И ничто в мире не сравнится с этим.

– Готова в путь? Ребята уже погнали стадо.

Алекс оглянулась через плечо. В рассветном сумраке к ней шел Хэнк с тремя лошадьми в поводу.

– Почти. Только проверю, не забыла ли что. Там ведь нет магазина, в который можно сбегать.

– Не торопись. Они едут медленно. Мы легко догоним их.

Он терпеливо ждал, пока она проверяла содержимое двух сумок. На месте ли все продукты и посуда, чтобы она могла приготовить еду для всей команды, перегоняющей стадо Эдема на весеннее пастбище?

Наконец она выпрямилась и отряхнула руки.

– Думаю, я готова. Никогда раньше не готовила на костре. Но надеюсь, что у меня получится.

Хэнк свободной рукой обнял ее за талию.

– Ты еще ни разу не разочаровала нас.

Она криво улыбнулась.

– Да, но я готовила на плите. Костер – другое дело.

Хэнк наклонился и легко поцеловал ее в губы, затем вручил ей поводья всех трех лошадей и наклонился, чтобы погрузить сумки на неоседланную лошадь.

– Ты что-то сказала? – спросил он, наклоняясь за второй сумкой.

Она покачала головой.

Ей хотелось дать Хэнку разрешение намного большее, чем поцелуй. Последние несколько вечеров, когда он обнимал и целовал ее на сон грядущий, она не хотела, чтобы вечер заканчивался этим. Ей хотелось большего.

Но Хэнк до сих пор не попросил ее остаться. Она догадывалась о происходящей в его душе борьбе. Но он ни разу не произнес заветных слов.

Впрочем, для нее это было не так плохо, потому что она еще сама не знала точно, что выбирает, хотя на решение у нее оставалось лишь пять дней. Через пять дней ее месячная работа в Райском Саду закончится.

– Где наши спальные мешки? – спросил он, закончив грузить продукты.

Алекс указала на крыльцо.

– На качелях.

Он взбежал на крыльцо, перепрыгивая через две ступеньки, и вернулся с двумя брезентовыми мешками, в которых были упакованы коврики, шерстяные одеяла, простыни и полотенца. Хэнк приторочил каждый к седлам. Затем привязал повод вьючной лошади к кольцу на седле Джулии. В течение всего скотопрогона за вьючной лошадью будет следить Алекс.

Он обошел вокруг Джулии, осматривая упряжь, и наконец повернулся к Алекс.

– Готова?

Алекс бросила последний взгляд на дом.

Хэнк обнял ее за талию и притянул ближе к себе.

– Одну ночь дом простоит без тебя.

Алекс испуганно взглянула на него. Ей не приходило в голову, что он заметил, как сильно она полюбила этот старый дом. Конечно, она будет скучать по нему. Вряд ли это слишком разумно, но она уже думает о нем как о родном доме.

Алекс провела по щетине на лице Хэнка. Сегодня утром он не побрился. Она поднялась на цыпочки и поцеловала небритую щеку.

– Я готова.

Она бросила плетеные поводья через голову Джулии, потом зацепила их за луку седла. Подтянув колено к груди, Алекс вставила левую ногу в стремя. Отталкиваясь, чтобы взлететь в седло, она почувствовала, как две сильных руки взяли ее за талию и едва не подняли вверх.

– Мне хотелось хоть раз сесть в седло самой. Откуда тебе знать, смогу я или нет?

Хэнк потрепал Джулию по холке, взял поводья своей лошади и прыжком оказался в седле.

– Если потребуется забираться в седло, вокруг будет достаточно мужчин, чтобы помочь тебе.

– А если не будет?

– Найдутся. Если нет, я найму еще кого-нибудь. – С этими словами он повернул лошадь прочь от дома.

Алекс громко вздохнула. Временами она готова согласиться с Клэр – ковбоям не помешало бы умерить уровень тестостерона. Она не рассказала Хэнку, что однажды, пока он был в отъезде, потренировалась сама. Ради собственного спокойствия нужно быть уверенной, что она сможет оседлать, расседлать, сесть на лошадь и спрыгнуть с нее. Пусть он считает ее хрупким цветком. Она так привыкла к его нежной заботе.

Усталые ноги Хэнка сами находили давно протоптанную тропку. Уже почти сотню лет в этом месте Эдемы устраивали стоянку. Позади осталось две трети пути до весеннего пастбища. Он знал эти места как свои пять пальцев.

Впереди светился огонек костра. Хэнк вернулся последним из первой смены часовых. Ему не нужно было смотреть на часы, чтобы сказать: уже около трех часов ночи. Кэйзи, один из его женатых работников, и Джед, наверное, уже отправились в обход полчаса назад. После утомительного дня Хэнк мечтал добраться до своего спального мешка.

Хэнк обошел вокруг костра, удивившись, что он еще горит. Отправляясь на смену, Кэйзи и Джед, видимо, подбросили дров.

За бревнами – принесенными сюда десятилетия назад и служившими и лавками, и защитой от ветра – вповалку лежали люди в спальных мешках. Где же Алекс?

Он нашел ее очень быстро: вместо того, чтобы залезть в спальный мешок, она прислонилась к бревну снаружи от костра и уснула, уронив голову на грудь.

Он снова прошелся вокруг костра и наконец заметил оставленный на решетке котелок. Взяв щипцы, он снял его с огня. Там еще оставалась вода. Очевидно, Алекс, дожидаясь его, специально оставила котелок, чтобы быстро приготовить ему кофе.

Алекс поежилась от ночного холода.

Их плотно упакованные спальные мешки лежали рядом с ней. Хэнк распутал кожаные ремешки, скреплявшие их, и уложил рядом между бревнами и костром. Подумав еще, он перестелил простыни и одеяла так, что получилась не две, а одна большая постель. Они быстрее согреются, если поделятся теплом своих тел. Возможно, утром она разозлится, вот тогда он и подумает об этом. Все равно они не сделают ничего предосудительного в окружении такого множества людей. Он просто хочет согреть ее.

Закончив работу, Хэнк наклонился и поднял Алекс на руки. Глаза девушки приоткрылись, и сонная улыбка тронула ее губы.

– Хэнк.

– Почему ты не в постели?

Она зевнула и потянулась.

– Ммм?

– Ты должна быть в постели уже несколько часов. Ребята сами могут сварить этот чертов кофе.

– Я просто… – Она снова зевнула. – Просто хотела увидеть тебя. – Ее голова устроилась на его плече. Алекс потерлась щекой о его куртку и опять заснула.

Эмоции переполняли Хэнка, когда он укладывал в спальный мешок свою драгоценную ношу.

Она хотела увидеть его!

Какое счастье, что она спит. В противном случае он бы отругал ее, ведь она едва не замерзла.

Хэнк стянул с нее куртку и сапоги и укутал одеялом. Затем, сняв верхнюю одежду, он устроился рядом с ней, поправил прядь ее волос и поцеловал ее в щеку.

– Никогда в жизни не встречал таких упрямых женщин. Что, черт возьми, мне делать с тобой? Или без тебя?

Глава девятая

Алекс мирно посапывала в тепле. Наверное, еще не время вставать. Смутно различая движение вокруг костра, она перевернулась на другой бок и уткнулась носом в твердую, неподвижную стенку.

От удивления она проснулась и инстинктивно отпрянула назад. Она открыла глаза, но увидела рядом с собой лишь темный силуэт. Хэнк. Она узнала бы его даже с закрытыми глазами – по запаху, по теплу его рук.

Но что разбудило ее? В памяти всплыли байки о гризли, которые не давали уснуть, пока не вернулся Хэнк. Стараясь не шевелиться, она посмотрела через плечо и успокоилась. Это всего-навсего Кэйзи подбросил ветки в огонь.

Хэнк пошевелился и поцеловал ее в висок.

– Ты не спишь? – прошептала она.

– Нет.

– Что ты делаешь в моем спальном мешке?

– Когда я ночью вернулся с дежурства, ты лежала на голой земле и дрожала от холода. – Он смахнул прядь волос с ее лица. – Напомни попозже прочитать тебе лекцию об опасности переохлаждения.

Она поежилась и крепче прижалась к нему.

– Я не могла уснуть. Дерек и Бак рассказывали о медведях гризли, которые шатаются по горам. Я хотела поддерживать огонь и… и…

– И что?

– И подождать тебя, – выдавила она, радуясь, что темнота скрывает краску, выступившую на щеках.

– Чтобы я прогнал этих чудовищ?

– Все это по-детски, правда? Я никогда раньше так не боялась. Просто я…

– Да?

– Просто я чувствую себя в безопасности, когда ты рядом.

Он погладил ее по спине и поцеловал – тепло, нежно.

Когда он поднял голову, Алекс вздохнула.

– Пожалуй, мне пора вставать готовить завтрак. Скоро рассветет, да?

– Примерно через час.

– Вечером ты говорил, что стадо должно двинуться с первыми лучами.

– Ага.

– Тогда… – Она попыталась сесть, но Хэнк не пустил ее.

– Еще несколько минут, – выдохнул он.

Алекс взглянула через плечо.

– Что подумают твои парни, когда увидят, что мы спим вместе?

– Кому какое дело?

– Хэнк, пожалуйста…

Он взглянул на костер.

– Не спит только Кэйзи. Но он ничего не скажет. А мы встанем раньше всех остальных, клянусь. Пожалуйста, Алекс. Не каждый день я просыпаюсь с красавицей в объятиях. Дай мне насладиться этим мгновением.

Алекс вздохнула и прижалась к нему. Кто может устоять против таких слов?

Солнце поднялось высоко над головами, пока они вели скот все выше и выше, в широкую плодородную долину между двух гор. Хотя долина находилась за границей их владений, Эдемы пасли здесь свой скот почти сто лет. Прадед Хэнка просто пригонял свой скот в горы. Сейчас Хэнк берет в аренду эти земли.

Хэнк видел перед собой море черных голов. Травы здесь хватит на месяц, потом придется перегонять стадо выше, к лугам, только начинающим сейчас зеленеть.

В этом году у него было лучшее стадо. Зима не была слишком суровой, и он потерял лишь несколько телят.

Внезапно он по-новому постиг смысл своих слов. Его лучшее стадо. Он потерял лишь несколько телят.

Хэнк никогда раньше не думал о. стаде как о своем. Кстати сказать, не считал и ранчо своим. Для него это всегда были земли отца, стадо отца, дом отца. Он был лишь смотрителем, коротающим время. До последнего момента.

Сожаление переполняло его. В последний раз он привел стадо в Эдемскую Долину. Его семья жила на этой земле почти сто лет – и именно он потеряет ее.

Хэнк натянул поводья и еще раз окинул взором долину.

Как хотелось бы сохранить ее, не только для себя и своих детей, но и для Алекс. Именно она заставила его почувствовать, что ранчо его родной дом.

Впервые в жизни он представил себя стареющим в Райском Саду. Он мог бы привести в Эдемскую Долину сыновей, дочерей, внуков. Хэнк закрыл глаза, чтобы насладиться образом маленькой девочки с золотистыми глазами, которую он в первый раз сажает на лошадь. И в этот момент он вспомнил о родео.

Хэнк сбросил за спину шляпу и провел рукой по волосам. Как же его мечта стать героем с золотой пряжкой? Неужели он хочет отказаться от нее, когда до нее рукой подать?

Он подумал о родео и той беззаботной жизни, которую вел в юности. Но он уже не юноша, чтобы долго выступать на родео. В лучшем случае ему осталось два-три года.

Можно ли сравнивать этот короткий отрезок времени и долгую жизнь вместе с Алекс, сон в дешевых номерах мотелей с ежевечерним возвращением в дом на ранчо, который сотню лет служил жилищем роду Эдемов?

Он внезапно понял, что хочет только одного – быть рядом с Алекс. А родео? Ну что ж, он всегда может выступить на местном родео…

Но тут же возникли сомнения. Какого черта он размечтался? Последние три года он искал способа избавиться от ранчо, и сейчас ничего уже не остановить.

В этой ситуации он не может требовать от Алекс пожертвовать мечтой.

Он выпрямился в седле и поискал глазами своих людей по краям стада. Они все были на местах и ждали его сигнала съезжаться. Стадо уже разбрелось по долине и отдыхало после перехода.

Слева от него Хэнк увидел столб дыма, поднимающийся из трубы небольшой бревенчатой хижины, построенной еще до его рождения. Алекс готовит последний обед, после которого они отправятся вниз. Кэйзи и его жена Лаила останутся пасти стадо, через неделю их сменят Джед и Дерек.

Подняв руку, Хэнк сделал знак съезжаться, затем и сам поскакал к хижине.

Всю дорогу он и Алекс ехали по разным концам стада – он в голове, она в хвосте, подгоняя отставших. На обратном пути он не намерен отпускать ее от себя ни на шаг.

Кэйзи и Бак с любопытством наблюдали за его галопом.

– Что-то ты сегодня лихо, хозяин, – воскликнул Бак, когда тот приблизился к нему.

Кэйзи усмехнулся.

– Ага. Должно быть, проголодался.

– Вопрос только, что ты больше хочешь, повариху или ее варево? – расхохотался Бак, хлопая себя по колену.

Хэнк спешился, не обращая внимания на шуточки. Он и сам немало покуражился в прошлом году, когда Кэйзи ходил в женихах.

– Ленч готов?

– Надеюсь, – пробормотал Бак. – Я бы сожрал целого быка.

Все головы повернулись одновременно, когда дверь хижины распахнулась. Алекс вышла на крыльцо.

– Ну, мальчики, пора за стол!

Хэнк сделал четыре быстрых шага, подхватил Алекс на руки и, не оставляя времени на протесты, нежно поцеловал ее под свист и улюлюканье аудитории.

– За что? – прошептала она, когда Хэнк наконец оставил ее губы.

– За то, что ты есть.

Она нахмурилась.

– Хэнк, ты…

– Что случилось, Дерек?

Окрик Джеда привлек всеобщее внимание к долговязому ковбою. Хэнк осмотрелся. Дерек не спешился у хижины, а направил свою лошадь к южному краю долины. Его внимание привлекло что-то на скотопрогонной тропе.

Хэнк потянул Алекс к краю крыльца.

– Ты что-то видишь?

– Кто-то скачет сюда, хозяин, – крикнул Дерек. – Похоже на Клэр… Да, она. Несется, будто за ней гонится дьявол.

Дерек пришпорил лошадь и поскакал навстречу.

Хэнк прыгнул через перила крыльца и зашагал туда, куда умчался Дерек.

– Что за черт…

– Она не должна была ехать с нами, да, хозяин? – спросил Джед, шагающий рядом с ним.

– Вчера у нее была контрольная по английскому, которую нельзя пропустить, – ответила Алекс, догнав их и схватив Хэнка за руку.

– Думаешь, что-то случилось в Саду? – спросил Кэйзи.

– Наверняка что-то стряслось, – проговорил Бак. – Клэр не прискакала бы сюда из-за пустяков.

– Что бы ни случилось, с Клэр все в порядке, – сказала Алекс.

Хэнк с благодарностью погладил ее руку.

– Может, сгорела конюшня, – предположил Бак.

– Или дом, – добавил Кэйзи. Хэнк осмотрел всю группу.

– Сейчас узнаем.

Все затихли и прислушались к все более громкому стуку приближающихся копыт.

Наконец Дерек появился на вершине холмика. Клэр отставала на полкорпуса. Еще через минуту она остановила покрытую пеной лошадь.

– Хэнк, Трэвис.

Хэнк схватил ее уздечку. Сердце внезапно остановилось. Все травмы, которые он видел за годы родео, пронеслись перед его глазами.

– Что случилось?

Испуганные глаза Клэр были полны слез.

– Он в госпитале в Фениксе. Доктор звонил утром. Он не… – Она зарыдала. – Он еще не очнулся.

– Бык сбросил?

Она кивнула.

– Бык наступил на него, когда он упал. Ребра, рука, голова. Я не запомнила все, что сказал доктор. Но они хотят, чтобы мы приехали.

– Как только возьмем свежих лошадей. – Он повернулся и осмотрел группу. – Я беру жеребца Лайлы. Кэйзи, оседлай для Клэр кобылу Алекс. Алекс и Лайла могут взять чалую и гнедого.

– Как скажешь, хозяин.

Джед направился к гнедому жеребцу, на котором приехал Хэнк.

– Я поменяю седла.

Бак пошел помогать Кэйзи с остальными лошадьми. Дерек спешился и помог Клэр спуститься на землю.

– Сейчас положу вам поесть, – сказала Лайла, направляясь к хижине.

Алекс тронула Хэнка за руку.

– Хочешь, чтобы я поехала с вами?

Он покачал головой.

– Нам придется скакать слишком быстро и слишком далеко, ты не сможешь. Остальные отправятся назад после обеда, так что лучше поезжай с ними.

Он поцеловал ее на прощанье.

– Я позвоню из больницы.

Она кивнула.

– Я буду ждать.

Он покачал головой и развернул коня.

– Поспи. Я позвоню только утром.

– Вы полетите?

– Нет. Рейса из Джексона не будет до завтра. К этому времени мы будем уже там.

– Будь осторожен, – крикнула она, когда Хэнк и Клэр уже скакали прочь. Потом добавила тихо: – Я люблю тебя.

Алекс пробежала через холл и схватила трубку на втором звонке. – Алло? Хэнк?

– Трэвис в порядке, – были первые слова Хэнка.

– Слава Богу! – от радости она опустилась на пол. – Уже очнулся?

– Да. Пришел в себя ночью. Но от него ничего не добьешься. Его накачали обезболивающим, и он постоянно что-то бубнит про Японию. Наверное, снятся гейши.

– Что говорят врачи?

– Контузия, сломанные ребра, множественный перелом руки, смещение плеча. И еще что-то.

– Когда привезете его домой?

– Мы не сможем уехать до завтра. Врачи хотят понаблюдать за ним хотя бы еще сутки, чтобы окончательно убедиться, что мозг не задет.

– Хэнк…

Он устало вздохнул на другом конце линии.

– Я скучаю по тебе.

– Я тоже скучаю по тебе. Здесь никого нет: только я и Сахарок. Во сколько ты встал?

– Рано.

– Ты, наверное, совсем не спал, а?

– Нет. А ты?

– Пыталась. – Она погладила Сахарка, забравшегося к ней на колени. – Будь осторожен. Когда ждать тебя?

– Поздно. Нам нужно еще заехать за лошадьми Трэвиса.

– Хорошо. Я что-нибудь подогрею. Поспи обязательно. Завтра у тебя долгая дорога.

– Хорошо. Пока, милая. Скоро увидимся.

Раздались короткие гудки, и Алекс посмотрела на трубку. В этот момент она не сомневалась, что Райский Сад – ее дом. Она не хотела больше ехать в Сан-Франциско. Ее семья здесь, среди тех, кому она нужна, среди тех, кто любит ее, как она их.

Улыбаясь, она прижала Сахарка к груди, и слезы счастья закапали на рыжую шерсть.

Алекс вздрогнула и проснулась, уронив на пол книгу, лежавшую на груди. Ее разбудил собачий лай и урчание приближающихся грузовиков.

Хэнк дома.

Она подпрыгнула и побежала в холл. Хотя первым ее желанием было выскочить на улицу и броситься на шею Хэнку, она решила сначала разогреть им ужин.

Помешивая суп, она слышала, как один грузовик направился в гараж. Второй остановился перед конюшней.

Накрыв кастрюлю крышкой, она выскочила на улицу и увидела Хэнка. Заметив ее, он остановился на мгновение. Похоже, он не мог решить, бежать к ней или продолжать путь к конюшне, и Алекс приняла решение за него. Сбежав по ступеням, она в считанные мгновения пересекла двор и оказалась в его объятиях. Их губы слились в горячем поцелуе, потом он зарылся лицом в ее волосы.