Текст книги "Богиня из офиса"

Автор книги: Марта Поллок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

5

Габриель вошла в квартиру. О Боже! И как же она забыла, что у нее гостит сестра! Ее сводная сестра Колетт сидела на диване и смотрела телевизор. Габриель подавила стон. Она всегда любила визиты Колетт, но сейчас предпочла бы просто лечь в постель без подробного отчета о событиях вечера. Ей надо было сначала разобраться в своих чувствах.

– Привет! – улыбнулась Колетт. – Как прошел прием?

Сестра всегда искренне рада ее видеть! И Габриель испытала угрызения совести оттого, что, пусть на мгновение, пожелала, чтобы та оказалась сейчас в своей собственной квартире. Она плюхнулась на диван и выдавила улыбку.

– Привет. Нормально.

– Ты давно встречаешься с Билли?

– Я не встречаюсь с ним. То есть не в том смысле, в каком ты думаешь. Мы просто друзья. – Неожиданно ей в голову пришла мысль. – Может, ты не откажешься бывать с ним в обществе, пока гостишь у меня? Как ты сказала, он очень мил и настоящий джентльмен. Интеллигентен, прекрасный собеседник и определенно свободен. Не знаю, почему не подумала об этом раньше. Вы идеально подойдете друг другу.

– Габриель, я никому идеально не подойду, – запротестовала Колетт. – Не сейчас.

Она встала и прошла в кухню.

Габриель последовала за ней. Колетт почесала за ушком сиамского кота Хантера, развалившегося на подстилке под кухонным столом. Она всегда путешествовала с тем котом, который в данное время жил у нее. Габриель помнила, как в первый раз сестра появилась у них, прижимая к груди белоснежного альбиноса Монти с удивительно розовыми глазами. Три дня назад она приехала с сиамским котом, которого приобрела несколько лет назад.

– Что значит – не сейчас? – спросила Габриель, переводя взгляд с худощавой сестры на упитанного кота. – Что-то случилось, Колетт?

Следовало признать, что такой вопрос надо было задать, еще когда Колетт и Хантер совершенно неожиданно появились на пороге ее квартиры. Но Габриель была так занята на работе и так поглощена делом о незаконном усыновлении, что не попыталась узнать истинную причину ее визита, удовлетворившись тем, что сказала ей Колетт: «У меня несколько выходных, и я хотела выбраться куда-нибудь».

Сестра закусила нижнюю губу и глубоко вздохнула.

– Ничего страшного, просто устала… на работе. Вот и все.

Она улыбалась, но Габриель заметила печаль в больших синих глазах.

– Мне казалось, что ты любишь свою работу.

Нахмурившись, Габриель села на табурет у стола. Она не могла вспомнить, чтобы Колетт когда-нибудь жаловалась. Она была прекрасной студенткой, так что никого не удивляли и ее успехи в работе.

– Конечно, люблю. Но ты знаешь, как иногда все валится из рук. – Колетт продолжала гладить кота. – Я очень ценю, что ты разрешила мне погостить несколько дней, Габриель. Так чудесно просто уехать подальше от… всего.

– Я всегда рада тебя видеть.

Габриель была уверена, что сестра что-то скрывает. И тут она вспомнила: если завтрашняя встреча с Грегори Дортсманом пройдет успешно, она днем должна будет уехать. Пришлось рассказать об истории с вымышленным усыновлением и о совместном с Александром Холидеем расследовании.

Если Колетт и огорчил предстоящий отъезд сестры, она не подала виду.

– Я рада, что ты хочешь помочь Юджину и Констанс. Они очень хотят ребенка и были бы замечательными родителями. А обо мне не волнуйся. Если не возражаешь, мы с Хантером поживем у тебя еще пару дней. Мне бы хотелось побродить по городу. Сейчас тут красиво – цветут вишни…

У Колетт так искренне загорелись глаза, что подозрения Габриель рассеялись. Она решила, что у нее просто разыгралось воображение.

– Габриель, а мужчина, который притворится твоим мужем, – осторожно спросила Колетт, – что он собой представляет?

– Что представляет? Хороший вопрос! – Темные глаза Габриель вспыхнули. – Он самый непостижимый человек, которого я когда-либо встречала. Он приводит меня в бешенство, хотя иногда бывает забавен. Умен, но порой так самоуверен, что хочется его ударить.

– Да ты никогда в жизни не подняла ни на кого руку, по крайней мере, с тех пор как я тебя знаю: с четырехлетнего возраста!

– Да, верно. – Габриель вздохнула. – Но Александр Холидей так действует на меня.

– Понимаю.

– Нет-нет. Я хочу сказать, что мы просто несовместимы. Мы такие разные… – Габриель покраснела.

Колетт скептически посмотрела на нее.

– Противоположности притягиваются, насколько мне известно.

Как она поняла? Габриель покраснела сильнее.

– Он тебе нравится, не правда ли? – настаивала сестра.

– Какое это имеет значение? – упрямо заявила Габриель. – Мало ли что?.. Как говорит наш папочка: мысли и дела – вещи не всегда совместимые.

– Высококачественная философия Боулз… – Голос Колетт дрогнул. – Я когда-то слепо верила ей. Думала, что нет таких чувств, которые были бы неподвластны воле.

Колетт тряхнула головой, как будто пытаясь прояснить мысли.

– Будь осторожна, Габриель. Хоть папа и говорит, что это невозможно, существуют некие силы, которые могут согнуть самый твердый характер. И сексуальное влечение одна из таких сил. Если мужчина доставляет женщине сильное наслаждение, она становится уязвимой и зависимой от него. Так что никогда-никогда не допускай физической близости с мужчиной, который не подходит тебе в остальных отношениях.

– Колетт, ты судишь по собственному опыту? Ты связалась с мужчиной, который…

– Нет! Конечно нет! Ты не должна понимать меня буквально. Я просто… цитировала статью из журнала, которую прочитала недавно. Это разумная мысль, хотя несколько мелодраматичная. – И Колетт ослепительно улыбнулась.

Слова сестры насторожили Габриель. Вряд ли она просто цитировала статью. Все Боулз свято верили, что у блестящей умницы Колетт никогда не бывает проблем. Теперь, глядя на нее, Габриель в этом сомневалась.

– Колетт, ты знаешь, что всегда можешь мне довериться и я сделаю все, что в моих силах, чтобы…

– У меня все прекрасно. – Она ласково сжала руку Габриель. – Моя маленькая сестренка, ты всегда так переживаешь за других!

Габриель поняла намек и оставила в покое тему секса с неподходящим мужчиной. Может быть, виной всему действительно статья в журнале.

– Маленькая сестренка? – усмехнулась она. – Я всего лишь на год моложе тебя.

– И самая младшая в семье. – Колетт взяла на руки кота и снова улыбнулась. – Думаю, нам с Хантером пора спать. Я постелю себе на диване.

– Ты можешь спать со мной. У меня двуспальная кровать. – Габриель предлагала ей это каждый раз. – Как в старые времена. Помнишь, ты всегда жила в моей комнате, когда гостила у папы?

Колетт кивнула.

– Признаюсь, мне было страшно и странно поначалу, когда я приезжала к вам после того, как папа женился на твоей маме. Я боялась, что буду лишней.

Габриель отрицательно покачала головой.

– Отец никогда не был так счастлив, как тогда, когда мы жили одной семьей. Я помню, как он тосковал, когда вы четверо уехали к вашей матери.

– Всегда трудно прощаться, – тихо сказала Колетт. – И со временем легче не становится. Никто не знает этого лучше, чем мы, Боулз.

Серебристо-серый «понтиак» Александра мчался по шоссе на запад.

– От этого Дортсмана у меня мурашки бегут по коже. – Габриель содрогнулась. – Его фальшивое сочувствие просто омерзительно.

– Вы прекрасная актриса, Габриель. Безупречно сыграли отчаявшуюся бездетную женщину.

Александр искоса взглянул на нее. Дешевое обручальное колечко, которое он надел перед входом в контору Дортсмана, блестело на ее пальце. На ней были желтовато-коричневая юбка и жакет. Темно-розовая блузка освежала костюм, и, когда девушка волновалась, ее щеки становились такого же цвета. Она выглядела настолько привлекательной, что он не рискнул перевести взгляд на ее чувственно очерченный рот или огромные темные глаза.

Александр неловко заерзал и попытался думать о неотложных делах. Грегори Дортсман… Сцена встречи с адвокатом, в которой они дебютировали в ролях супругов… Габриель была так убедительна, что он сам чуть не купился на историю о ее бездетности.

– Вы учились театральному мастерству? – поинтересовался он.

Габриель отрицательно покачала головой.

– Я достаточно много времени провела с Юджином и Констанс, чтобы знать, как это больно: хотеть и не иметь ребенка. – Ее голос задрожал. – Надеюсь, со мной этого не случится.

– Вы хотите иметь детей?

– Конечно. Очень. А разве вы не хотите?

– Полагаю, нет. Хотя никогда не задумывался по-настоящему.

Александр лукавил, на самом деле он достаточно много думал об этом. Он любил детей, обожал племянников. Но, пытаясь представить своих собственных, никогда не мог вызвать в воображении образ их матери, которая соответственно должна была быть – он не во всем пренебрегал условностями – его женой.

И к тому же вставал вопрос: кем в действительности будут его дети? Холидеем он был только по фамилии, не по рождению и не по официальным документам. И в любом случае ни он, ни его отпрыски не могли претендовать на имя Колфилдов. Так справедливо ли навязывать такое наследство невинным детям?

– Конечно, трудно заводить семью с такой работой, как у вас.

Габриель посмотрела на него из-под ресниц. Сегодня он выглядел еще более привлекательным в синей трикотажной рубашке, подчеркивающей перекатывающиеся мускулы его плеч, и в узких брюках цвета хаки. Она с трудом отвела от него глаза.

– У вас нет строго определенных рабочих часов. Вы всегда носитесь где-то, выслеживая людей, которым это, безусловно, не нравится.

– Еще один из ваших не очень лестных отзывов о моей работе?

– Я просто думаю, что вам следовало бы употребить свой ум и способности на что-нибудь полезное, а не тратить их впустую.

– А что, если я скажу, что окончил университет и получил лицензию на занятие адвокатской практикой?

– А что, если я скажу, что я потерявшаяся дочь президента Рейгана?

– Я немедленно позвоню Беррику, чтобы он попросил ребят из «Парада звезд» задержать выпуск. – Александр засмеялся. – Я понял вас, Габриель. Для вас я всего лишь презренный бунтарь без цели в жизни.

Презренный бунтарь без цели в жизни. Именно таким был Александр Холидей. Габриель не смогла бы сформулировать лучше. Тогда почему она чувствует такое сильное желание отрицать это? Переубедить и Александра, и себя?

Пора менять тему разговора, переходить от личностей к делу.

– Как думаете, пансион, в котором мы будем жить, находится под наблюдением информаторов Дортсмана?

– Судя по словам Беррика, да. Мы не имеем права расслабиться ни на минуту. Хозяйка пансиона должна поверить, что мы супружеская пара, жаждущая иметь ребенка.

Машина свернула с главной магистрали.

– Судя по карте, мы примерно через час будем в «Луне».

– Я начинаю нервничать, – призналась Габриель. – Что, если Дортсман выяснит наши истинные намерения? Как думаете… он может стать опасным?

– Все загнанные в угол крысы опасны. Поэтому он не должен догадаться, что мы загоняем его в угол. – Александр включил радио. – Послушайте музыку. Это вас успокоит.

Может, и успокоило бы, если бы они нашли станцию, передающую что-то подходящее. Скорчив гримасу, Габриель выключила радио.

– Нам все-таки придется вежливо разговаривать.

– Нам? Вежливо разговаривать? Надолго нас не хватит. Хотя мы можем рассматривать это как своего рода тренировку перед грядущим тяжелым испытанием. Поверьте, даже притворяться женатым для меня нелегко.

– Особенно женатым на мне, – холодно сказала Габриель. – Стоит ли говорить, что это взаимно?

Александр усмехнулся.

– Ох, ох, ох! Наша взаимная вежливость уже начинает испаряться. Давайте попробуем другую тему. Ваша соседка по квартире тоже работает с вами?

– У меня нет соседки. Я живу одна.

– Тогда кто та крошка с волнующим голосом, что подошла к телефону вчера вечером? Она-то и сказала мне, где вас найти.

– Найти меня мог и ребенок, не так ли? – Габриель невольно улыбнулась. – Вы говорили с моей сводной сестрой. Колетт приехала погостить ко мне на несколько дней.

– Сводная сестра? Ваши родители развелись?

– Вы задаете слишком много вопросов, – мягко упрекнула его Габриель.

– А у вас есть причины не отвечать на них?

– Перестаньте вынюхивать, как ищейка, Александр Холидей. Не у всех есть тщательно охраняемые страшные тайны.

– Ошибаетесь.

– Ну, мне-то скрывать нечего. Извините, если разочаровала вас.

– Тогда почему вы не хотите говорить о своей семье? Вы в ссоре?

– Вовсе нет! – возмутилась Габриель. – Я люблю свою семью.

– Да, похоже на то, – согласился он. – Вы же разрешаете вашей сестре гостить у вас и охотно согласились играть роль моей жены, чтобы помочь Юджину и Констанс усыновить ребенка.

Габриель начала немного расслабляться. В конце концов весь этот допрос достаточно безобиден, а в молчании дорога покажется длинной и скучной.

– Мои родители не разводились. Отец погиб во время урагана, но это было очень давно, – печально сообщила она.

– Вы много слышали о нем, но не знали его, – сказал Александр задумчиво. Ее ситуация странным образом напоминала его собственную, за исключением того, конечно, что его отец был жив.

Александр сжал зубы. Его настоящий отец был женат на другой женщине, когда безответственно сотворил ребенка, а потом откупился от неприятностей.

– Я бы хотела знать своего отца, – продолжала Габриель. – Я всегда расспрашивала всех о нем, заставляла вспоминать мельчайшие подробности. Хотя нельзя сказать, что я росла без отца. Моя мать снова вышла замуж, когда мне исполнилось четыре года, и отчим Джон Боулз относился ко мне как к родной дочери. Я и мои старшие брат и сестра носим его фамилию и называем папочкой. У него есть четверо детей от первого брака, и они регулярно гостили у нас. Я и его родная дочь Колетт очень близки. Несмотря на частые переезды, мы не теряли связи.

– Вы настоящая путешественница, и счастливая к тому же. Я провел детство и юность в одном мерзком городишке. Поэтому, окончив школу, немедленно отправился автостопом по стране – наверстывать упущенное.

– А я думаю, что это вам повезло, – сказала Габриель. – Я ненавидела переезды. Каждый раз уезжала с разбитым сердцем. Мне так хотелось иметь родной город, которого у меня никогда не было. И сейчас еще хочется, – призналась она.

– Так вот чем притягивает вас Билли Макдауэлл! Мы оба точно знаем, что это не сексуальное влечение. Старина Билли происходит из семьи «с корнями»…

– Меня мало волнует мнение человека, который зарабатывает на жизнь тем, что сует нос в чужие дела и от любого рода обязательств бежит как от чумы! – возмущенно прервала его Габриель.

– Вы осуждаете меня. И вас раздражает то, что вы вспыхиваете как спичка, когда я дотрагиваюсь до вас, в то время как утонченный Билли оставляет вас совершенно равнодушной. Не пытайтесь это отрицать. Не спать с человеком, с которым вы встречаетесь годами, – неопровержимое тому доказательство. Если бы, Боже упаси, с вами встречался я, мы оказались бы в постели в первое же свидание.

Габриель передернуло от его наглого и такого неожиданного заявления. Только что они вели вежливый разговор, сохраняя дистанцию, и вдруг он посмел напомнить ей о том, что произошло вчера вечером! От этих воспоминаний Габриель почувствовала, как тепло разливается по всему ее телу. Но ведь она хотела забыть обо всем!

Он играет не по правилам! Габриель сердито посмотрела на Александра.

– Считаю ниже своего достоинства отвечать на ваше оскорбительное замечание.

– Превосходно, Габриель! Вы говорите как урожденная Макдауэлл или Колфилд. – Александр чувствовал, как в его душе поднимается гнев.

– Я никогда не притворялась, что принадлежу к сильным мира сего, – процедила она сквозь зубы. – Я горжусь моим происхождением, но не стыжусь того, что хочу добиться более высокого положения в обществе.

– И вы полагаете, что достигнете этого с Билли Макдауэллом? – не унимался Александр. – Милым, воспитанным? Поверьте моему опыту: Макдауэлл не тот, кто вам нужен.

– Ну уж точно и не вы!

– А кто сказал, что я выдвигаю свою кандидатуру? Я не претендую на место мужа ни при вас, ни при ком-либо другом, – презрительно возразил он, словно сама мысль, что он хотел бы иметь с ней дело, крайне нелепа.

Но Габриель была отнюдь не глупа. Вчера вечером не только она задыхалась и дрожала от страсти. Ее охватило бешенство. Ей до смерти надоели его насмешки, его сарказм, его самодовольные ухмылки, когда она попадалась в его словесные ловушки.

– Неужели? Не пытайтесь притворяться, будто не хотите меня, Александр. Вас попросту раздражает то, что я предпочла вам милого, воспитанного Билли.

Она мысленно извинилась перед ничего не подозревающим Билли за то, что использовала его как своего рода щит. К счастью, он никогда об этом не узнает.

– Забавно. – Но Александру явно было не до смеха. – Вы предпочитаете милого, воспитанного Билли? Ха! Я видел вас вместе, когда явился с Берриком на тот прием. Вам было до смерти скучно с мужчиной вашей мечты. Мне случалось видеть более счастливых людей в приемной дантиста.

Где он подцепил это выражение – «мужчина вашей мечты»? И сколько можно критиковать ее отношения с Билли Макдауэллом? Ей уже надоело притворяться влюбленной в Билли, но, чем больше Александр говорил об этом, тем труднее было сказать ему правду.

– Я отказываюсь обсуждать эту тему с вами, – огрызнулась она. – Я вообще отказываюсь обсуждать с вами что бы то ни было. Лучше послушаю идиота ведущего и придурков, которые звонят ему.

Она включила радио. Александр его тут же выключил.

– Прекрасно! – Габриель сложила руки на груди и уставилась в окно. – Это ваше радио. Если не хотите слушать, можете не слушать!

Так, в молчании, они въехали в пункт назначения. На окраинах городка находились небольшой торговый центр, работающий круглые сутки, несколько бензоколонок и довольно непрезентабельного вида мотель. Все примерно в полумиле друг от друга.

Железнодорожные пути делили город примерно пополам. Неровные ряды домов тянулись вдоль дороги. Городская площадь не производила впечатления образца градостроительного искусства. Банк, салон красоты, почтовое отделение и несколько магазинов были открыты, и люди сновали туда-сюда.

Через большие чисто вымытые окна ресторана Габриель заметила довольно много посетителей. Закрытый кинотеатр казался единственным не работающим заведением в городе.

– Не так плохо, как я ожидала, – нарушила молчание Габриель. – Я хочу сказать, что люди выглядят нормальными и городок – просто обычный маленький городок.

– Не могли бы мы прекратить огонь и объявить перемирие? Не думаю, что разумно явиться в пансион заклятыми врагами.

– Согласна. Хотя скорее всего это не имеет большого значения. Все, что интересует Грегори Дортсмана, – это деньги. Когда он сказал нам о социальном работнике, который «устроит» отчет о домашних условиях, я чуть не задохнулась. То есть он отдал бы ребенка кому угодно, у кого есть деньги, невзирая на его происхождение, душевное здоровье… и моральные устои.

Эта ужасная мысль удвоила ее решимость покончить с предприятием Дортсмана.

Александр мрачно кивнул. Он остановил машину перед белым двухэтажным зданием с четырехколонным портиком.

– Итак, мир? – Александр протянул Габриель руку.

– Да. – Она вложила свою ладонь в его, и они скрепили договор рукопожатием.

– От всей души надеюсь, что вам здесь будет удобно, – сказала владелица пансиона, дородная миссис Рутберг. Она провела Александра и Габриель вверх по узкой лестнице к какой-то двери в длинном темноватом коридоре и открыла ее. – Это один из лучших номеров, только что отремонтированный.

Молодые люди вошли и огляделись. Обои с синими, зелеными и белыми полосами, пушистый зеленый ковер, большой телевизор на столике. Взгляд девушки остановился на огромной кровати – единственной в комнате – с покрывалом в цвет обоев. Она не рискнула поднять на Александра глаз.

– Добро пожаловать в ваше временное пристанище вдали от дома, – бодро продолжила миссис Рутберг. – Если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать. Я люблю, когда мои молодые родители счастливы. Я вырастила пятерых детей, так что не впадайте в панику. Мистер Дортсман приедет с ребенком через час. О, вы, должно быть, на седьмом небе от счастья!

Габриель испытала нечто вроде шока. Проблема кровати немедленно отошла на второй план.

– Ребенок? – с трудом выдавила она.

– Какой ребенок? – спросил Александр.

– Ну, конечно, ваш ребенок! – воскликнула миссис Рутберг.

Она открыла дверь, которую Габриель ошибочно приняла за стенной шкаф. За ней оказалась комнатка, в которой стояла колыбель.

Какое-то время оглушенные и потерявшие дар речи Габриель и Александр стояли не шевелясь. Девушка первой пришла в себя и недоверчиво переспросила:

– Ребенка привезут сюда? Через час?

Миссис Рутберг кивнула.

– Думаю, вам с мужем надо съездить в аптеку и купить пеленки, подгузники, молочные смеси и одежду. Конечно, малыш не должен выглядеть как картинка из модного журнала, – строго добавила она. – Я не считаю нужным тратить целое состояние на одежду, ведь он вырастет из нее через несколько недель. А цены в наши дни…

– Грегори Дортсман говорил, что мы должны будем провести здесь какое-то время, – прервал ее Александр, отказываясь верить в происходящее. – Он не сказал, что это случится сегодня!

Из тех фактов, что он собрал, следовало, что детей не хватает и бездетным парам приходится ждать чуть ли не годами. Однако не успели они с Габриель сделать заказ, если можно так выразиться, как он немедленно был выполнен. По выражению лица Габриель он понял, что она в таком же замешательстве.

– Дети имеют привычку появляться тогда, когда это их устраивает, – со знанием дела заметила миссис Рутберг. – Теперь быстренько поезжайте и купите все, что нужно, а я застелю кровать и колыбель.

Габриель не двинулась с места.

– Это… это телефон? Думаю, нам следует позвонить мистеру Дортсману и поговорить с ним.

– Он скоро будет здесь. Это он привезет ребенка, – сказала миссис Рутберг, начиная потихоньку терять терпение.

Габриель провела рукой по волосам, взлохматив их. Она чувствовала себя так, будто попала в пьесу в середине третьего акта, но от нее ожидают, что она немедленно поймет суть происходящего и подаст нужные реплики. Александр выглядел не лучше.

– Как вы назовете ее? – спросила миссис Рутберг.

Она взяла озадаченную пару под руки и вывела из комнаты.

– Ее? – переспросил Александр. Вопрос прозвучал глупо даже для его собственных ушей.

– Вашу дочку. О Боже милосердный, неужели я не сказала, что ваш ребенок – девочка? – Миссис Рутберг рассмеялась. – Ну, так вот это девочка. Очаровательная крошка, само совершенство во всех отношениях, как говорит мистер Дортсман. Какая чудесная семья из вас получится!