Текст книги "Богиня из офиса"

Автор книги: Марта Поллок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

3

Вскоре Габриель стояла рядом с Александром в тесном кабинетике Берти Беррика, подвергаясь самому омерзительному в своей жизни осмотру. Она кипела от возмущения.

– Твоя новая крошка? – спросил хозяин кабинетика.

– Хотелось бы! – шутливо ответил Александр. – Но только у Габриель уже есть парень из высшего общества, и зовут его Билли Макдауэлл.

Беррик навострил уши.

– Сам Билли Макдауэлл?

– Неужели вы знаете Макдауэллов? – Габриель ни за что в жизни не поверила бы в то, что они могут быть знакомы.

– Я знаю всех, кто хоть что-то собой представляет, – похвастался Беррик. – То есть знаю о них. Это моя работа – чуять за милю любой потенциальный источник скандала.

– Хватит, Беррик. Теперь ты пишешь для «Любопытного», а не для «Парада звезд», – сухо заметил Александр. – Габриель тоже занимается Грегори Дортсманом. Мы решили, что нам лучше не мешать друг другу, а объединить усилия и прикрыть лавочку Дортсмана по продаже детей.

– Ах, Дортсман! – Берти понимающе кивнул. – Впервые вижу, чтобы ты так заинтересовался найденными фактами, проныра Холидей. По-моему, тебя несколько занесло. Просто отдай мне собранный материал, и я его напечатаю. Нет необходимости втягивать в это дело еще и девицу с ее занудной телестудией.

– Вы не можете напечатать эти факты, потому что никто не согласился подтвердить их, – вмешалась Габриель.

– Как будто это меня когда-нибудь останавливало! – захохотал Беррик.

Габриель была в шоке.

– Мне кажется, «Любопытный» совершил большую ошибку, когда переманил вас из «Парада звезд», – язвительно заметила она. – А я сделаю еще большую, если соглашусь сотрудничать с вами.

Она повернулась к Александру.

– Из этого ничего не выйдет. Я буду продолжать расследование самостоятельно.

Сказав это, Габриель решительно повернулась к двери.

– Стойте! Только не вздумайте снова устраивать сцену, детка. – Александр, смеясь, обхватил ее за талию. – Вы никуда не уйдете. Еще не время.

Габриель задохнулась от ярости. Однако его наглая демонстрация силы вызвала в ней еще и какое-то необъяснимое волнение.

– Вы забыли, что нам необходимо выработать стратегию совместных действий, – напомнил ей Александр.

Однако сам он в этот момент был совсем не способен думать о Грегори Дортсмане или о чем бы то ни было еще, кроме того, как хорошо вот так держать ее. Легкий трепет, который он ощутил в ту самую минуту, как увидел Габриель, усиливался прямо пропорционально ее близости. Она пробудила в нем незнакомое доселе мощное чувство собственника.

Габриель сразу стало тяжело дышать. Ощущение его сильного тела, крепко прижатого к ее спине, его рук на ее талии подняло в ней опасную, обжигающую бурю чувств. Ее голова непроизвольно откинулась и на мгновение прислонилась к его широкой груди. Она была окружена им, окутана его теплом. Желания, которые она никогда раньше не испытывала, пронзили ее. И вдобавок Габриель безошибочно почувствовала, что он возбужден. Ответное пламя чуть не поглотило ее. Габриель панически вскрикнула и попыталась разжать руки Александра.

– Отпустите меня, – произнесла девушка хрипло. Как ни старалась, она не смогла скрыть своего потрясения.

И Александр, как ни странно, повиновался. Он резко отстранился и опустился на ближайший стул. Ее определенно было слишком жарко держать.

– Сядьте, Габриель! – приказал он. – А ты, Беррик, постарайся сдержать свои «звездные» инстинкты и помоги нам разработать план действий.

Первым желанием Габриель было бежать отсюда куда глаза гладят. Но это выглядело неразумно – Александр снова схватит ее. К тому же ее колени дрожали так, что ей просто необходимо было сесть, и она опустилась на стул у двери.

– Черт побери, когда ты успел втянуть меня в свой крестовый поход? – проворчал Берти. – Мне просто нужна была сенсационная история. И вообще, Холидей, в чем причина твоей ненависти к Дортсману?

– Он хочет восстановить справедливость и искоренить зло, – ответила за Александра Габриель. – Едва ли вы можете это понять, мистер Беррик.

С чего это я вдруг бросилась на его защиту? – с немалым удивлением подумала Габриель. Этот человек, безусловно, способен защитить себя сам.

– Поверьте мне, дорогуша, я слишком давно занимаюсь подобными делами, чтобы понять: здесь все не так просто, как кажется, – протянул Беррик. – Восстановление справедливости и искоренение зла обычно стоят на втором месте. На первом всегда были и остаются личные мотивы. У вас обоих есть какие-то свои причины интересоваться проблемой усыновления. Признайтесь, я все равно докопаюсь до этого рано или поздно.

Габриель нетерпеливо вздохнула.

– В этом нет большого секрета. Мой старший брат Юджин и его жена Констанс уже пять лет безуспешно пытаются усыновить ребенка.

– Поэтому-то вы и хотите найти способ помочь им, – догадался Беррик.

Габриель кивнула.

– Юджин и Констанс стоят в очереди в нескольких агентствах по усыновлению. В одном из них они заплатили большую сумму, и была выбрана молодая женщина, добровольно согласившаяся выносить ребенка Юджина. Она была искусственно оплодотворена и забеременела.

Александр наклонился к ней, спросил с участием:

– И что случилось дальше?

– Юджин и Констанс были в восторге. А потом эта женщина передумала. Всего за несколько недель до родов она сбежала, оставив записку, что не может отказаться от своего ребенка. Больше о ней ничего не слышали.

– Вот так так! – воскликнул Берти. – Ваш брат получил назад свои деньги?

– Глава агентства заявил, что они могут получить лишь половину. Но потеря денег, хоть и ощутимая для них, ничто по сравнению с мыслью, что у Юджина где-то есть ребенок, о котором он никогда ничего не узнает.

– Это ужасно, Габриель, – прошептал Александр.

– Да, – согласился Берти. – Если бы они получили назад все деньги, они смогли бы купить ребенка в агентстве Грегори Дортсмана.

Александр и Габриель раздраженно переглянулись.

– Беррик, ты совершенно ничего не понял! – огрызнулся Александр. – Я считаю, что бесчестно эксплуатировать желание бездетных пар иметь ребенка. Детей нельзя продавать или покупать как какую-то вещь!

– Хватит! – простонал Берти. – Избавьте меня от этого душераздирающего представления, которое, несомненно, в скором времени появится в телеэфире благодаря нашей несравненной мисс Боулз. А теперь послушаем твои причины, старина Холидей. Но, пожалуйста, пропусти вступление о торжестве справедливости, потому что я не поверю ни единому твоему слову.

Александр встал и зашагал взад-вперед по маленькому кабинету, удивительно напоминая тигра в тесной клетке.

– Ты прав, у меня действительно есть свой интерес в этом деле. Паре, вырастившей меня… моим приемным родителям, хотя они никогда не заполняли никаких документов, заплатили. Мой биологический отец был женатым человеком, чье увлечение женским полом закончилось появлением на свет вашего покорного слуги. Он не желал скандала и заплатил Холидеям некую сумму, чтобы замять дело. Тридцать четыре года назад был избыток годных к усыновлению детей, а Холидеи нуждались в деньгах.

– Как вы это узнали? – тихо спросила Габриель.

Это само по себе неприятное открытие, безусловно, было особенно болезненным для дерзкого, самоуверенного Александра Холидея. Как странно, подумала она, мой брат и его жена заплатили бы сколько угодно, чтобы иметь ребенка, а приемным родителям Александра еще и приплатили, лишь бы они взяли ребенка. Действительно, все в области усыновления изменилось за последние тридцать четыре года.

– Когда мне было тринадцать лет, мне рассказал об этом мой отец – не тот, который заплатил, чтобы от меня избавиться, а тот, который вырастил меня. Он решил, что я достаточно взрослый и имею право знать правду, но не желал, чтобы о его признании знала жена. Я обещал притворяться, будто продолжаю считать их своими настоящими родителями.

– Не понимаю, почему он вообще решил сказать правду! – возмущенно воскликнула Габриель. – Да еще и выбрал самый чувствительный возраст! Он просто бессердечен. Неужели и ваша мать столь же жестока?

Александр с усмешкой покачал головой.

– Не надо так волноваться, моя нереида. Мои родители не были ко мне жестоки. О, конечно, существовали некоторые проблемы. Мой отец был заядлым игроком и постоянно проигрывал на скачках. Но я не держал на него зла. Он был замечательным отцом и обращался со мной так же, как с собственными двумя дочерьми, моложе меня на два и три года, настоящими Холидеями… Отец умер от сердечного приступа шесть месяцев назад.

Живой или мертвый, покойный мистер Холидей не казался Габриель замечательным.

– А ваша мать? Какая она? – спросила она с любопытством.

– Я всегда был ближе к отцу. С матерью жизнь не казалась такой веселой, она всегда была чем-то озабочена. Их брак не удался, насколько я понимаю. Мама работала медсестрой в местной больнице, часто сверхурочно. Мне кажется, она просто старалась как можно меньше бывать дома.

– Неудивительно, что она была несчастлива: трое детей и безответственный муж, проматывающий деньги. И совершенно ясно, почему она столько работала: кто-то же должен содержать семью.

Александр пожал плечами. Он уже достаточно много рассказал, даже слишком много. Он редко говорил о своей семье, не желая никому открывать душу.

– Вот наши мотивы, Берти. Надеюсь, твое любопытство удовлетворено. Пора продумать наш план.

– У меня есть идея! – воскликнула Габриель. – Я пойду к Дортсману и скажу, что жду ребенка и хочу отдать его на усыновление. Тогда мы из первых рук узнаем, как он действует. Мы запишем на диктофон все, что он скажет.

– Ничего не выйдет! – презрительно фыркнул Беррик. – Дортсман хитер. Он не попадется на такую глупую приманку. Если хотите поймать его, вам придется играть убедительно, изощренно.

– Уж не собираетесь ли вы предложить мне действительно забеременеть для пущей убедительности? – язвительно заметила Габриель.

Александр повернулся к ней и задумчиво произнес:

– Думаю, мы могли бы пойти к Дортсману как супружеская пара и сказать, что хотим усыновить ребенка. Чтобы обвинить Дортсмана в вымогательстве, мы должны создать ситуацию, в которой он требовал бы у нас денег как у потенциальных приемных родителей.

– Нет! – выпалила Габриель. Она даже не попыталась спросить себя, почему сыграть роль будущей матери-одиночки ей проще, чем притвориться женой Александра Холидея.

– Фальсифицировать беременность гораздо сложнее, чем изобразить супружескую пару, Габриель, – возразил Александр. – Потребуются медицинские справки, фальшивые документы, а это большой риск. Приемным родителям не нужно ничего, кроме наличных денег. Мы притворимся супругами и попросим его достать нам ребенка. Все разговоры запишем на пленку, плюс наши собственные свидетельства.

Габриель задумалась. Несмотря на все ее нежелание, приходилось признать, что его план лучше. Но мысль о том, чтобы играть жену Александра… Она беспокойно заерзала на стуле и невольно посмотрела в его сторону.

Их взгляды встретились, и снова ей стало нечем дышать.

Габриель попыталась подавить безрассудное сексуальное влечение. В ее жизни нет места мужчинам вроде Александра Холидея. Именно из-за таких женщинам приходится потом бороться с жестоким разочарованием в жизни.

– Я делаю это только ради брата и его жены и всех бездетных пар, – заявила она, словно бы уговаривая себя. – Если Дортсмана удастся устранить, может быть, матери будут отдавать своих детей в официальные агентства и их смогут усыновить не слишком богатые люди.

Александр кивнул, безуспешно пытаясь отвести от нее взгляд. Еще один прилив яростного желания потряс его. Он вроде бы давно научился контролировать свои эмоции. Но впервые за много лет почувствовал, что не в силах справиться с собой. И это его встревожило.

– Вам наверняка очень понравится разыгрывать супружескую пару в пансионе «Луна», – лукаво усмехнувшись, напомнил о себе Беррик.

– О чем это вы? – удивилась Габриель.

– Мы никуда не собираемся уезжать, – добавил Александр.

– Неужели вы ничего не знаете о «Луне»? – поразился Беррик. – Ну ладно. Полагаю, мало кто может сравниться со мной и моей разведывательной сетью. Этот пансион – самая секретная часть операции Дортсмана.

Он посмотрел на Александра и Габриель с нескрываемым превосходством и сказал:

– Позвольте объяснить вам, как обычно работает Грегори Дортсман. Через несколько недель или месяцев после первого визита в его городской офис будущие приемные родители отправляются в маленький городок на западе страны…

– Уехать? Вместе? Вдвоем? – выдохнула Габриель.

Беррик утвердительно кивнул.

– В этом суть дела. Похоже, Дортсман владеет большой частью этого городка. Вы останавливаетесь в назначенном им месте, там он вручает вам ребенка, и все это время его подручные следят за вами. Так что вам придется играть очень убедительно. Одна из главных причин неуловимости Дортсмана – именно в этом наблюдении. Если появится подозрение, что родители не те, за кого себя выдают, сделка не состоится. И соответственно, никакого материала для публикации вы не получите. Поэтому нельзя допускать никаких промахов, дорогие мои.

– Ни одна из пар, с которыми я разговаривал, не упоминала об этом городе, – пробормотал Александр. – Кстати, Габриель, вы бы хотели иметь ребенка?

Девушка возмущенно фыркнула.

– Я просто вне себя от вашей бесцеремонности!

Он сам был потрясен гораздо больше, чем хотел бы признать. Одно дело – сыграть мужа Габриель Боулз в кабинете адвоката, совсем другое – делать это на протяжении неопределенно долгого времени. Ситуация неожиданно приняла рискованный оборот.

– Все пары дают письменную клятву не упоминать о «Луне» ни при каких обстоятельствах, – пояснил Беррик.

– Я не юрист, но, тем не менее, понимаю, что такая бумага незаконна и ни к чему не обязывает, – сказала Габриель.

У нее голова шла кругом. Изображать жену Александра Холидея и убеждать сторонних наблюдателей, что у них счастливый брак? А если в этом назначенном месте будет только одна спальня и одна кровать?

– Безусловно. Но обе стороны прекрасно понимают, что поступают незаконно и безнравственно. Если вы действительно хотите остановить Дортсмана, вам придется играть по его правилам.

– Конечно, мы хотим остановить Дортсмана, – сказала Габриель.

Александр заглянул в ее прекрасные темные глаза и почувствовал угрызения совести. У него в отличие от нее были личные причины ненавидеть Дортсмана. Он был уверен, что именно Грегори Дортсман продал его семейству Холидей.

Александр вспомнил ошеломляющую боль, которую ощутил, когда впервые узнал, что он не тот, кем считает себя, что Холидей не настоящие его родители, что они получили за него деньги. И хотя Кларк Холидей ничего не знал о его настоящей матери, он не постеснялся рассказать тринадцатилетнему мальчику о богатом высокопоставленном человеке, отказавшемся от него.

С того дня Александр читал все, что мог найти о своем настоящем отце Майкле Колфилде. Он знал, где тот живет и работает, знал о своих троих единокровных братьях. О том, что жена Колфилда Эмили погибла в автомобильной катастрофе в возрасте двадцати девяти лет. Колфилд больше не женился, посвятив себя бизнесу и воспитанию сыновей, старшему из которых к моменту смерти матери не было и восьми. По общему мнению, Колфилд был потрясен смертью молодой жены и до сих пор любил ее.

Александра смешила эта сказка: его собственное существование опровергало ее. Майкл Колфилд обманул красавицу Эмили, и его измена привела к появлению на свет нежеланного сына.

Неудивительно, что тридцать четыре года назад старший Колфилд обратился за помощью к своему старому другу Грегори Дортсману. Они выросли вместе, до сих пор играли в гольф и вращались в одном и том же обществе. Разоблачение противозаконной деятельности юриста нанесло бы удар и по Майклу Колфилду.

– Мы выведем Дортсмана на чистую воду! – Глаза Александра яростно засверкали. – Правда, Габриель?

Габриель изучающе смотрела на него. Она чувствовала исходящее от него напряжение, совсем не то чувственное, что ощущала минутой раньше. Он выглядел собранным и суровым.

Продажа детей – мерзкое преступление, и нужно быть сильным, чтобы победить такого противника, как Грегори Дортсман. Шанс положить конец преступному бизнесу стоит нескольких дней притворства. Притворство – вот ключевое слово. И если там будет только одна кровать, Александру придется спать в ванной или на полу!

– Да, мы сделаем это, – подтвердила Габриель.

– Глупцы рвутся туда, куда осмотрительные люди поостерегутся и близко подойти, – ехидно заметил Беррик.

Габриель устало вздохнула. Ей было не по себе, а насмешки Беррика лишь подливали масла в огонь. Она снова взглянула на Александра, их глаза встретились – и пульс ее участился.

– Мне пора уходить, – неожиданно объявила она. – У меня деловая встреча через двадцать минут.

Небольшая ложь во спасение: до назначенной встречи еще целых два часа, но инстинкт осторожности требовал немедленно убираться отсюда. Немедленно!

– Увидимся вечером! – крикнул Александр, когда она выходила. – Около восьми! Нам нужно обсудить детали!

– Вечером у меня свидание. Позвоните на работу завтра утром! – бросила через плечо Габриель и гордо удалилась.

– Ты нашел себе очень дерзкую маленькую жену, – заметил Берти. – Ей необходимо показать, кто здесь командир.

Александр смотрел на дверь сверкающими глазами.

– А не начать ли мне сегодня вечером?

К ярко освещенному подъезду бесшумно подкатывали лимузины, собирался весь цвет общества. В огромном зале привилегированного клуба было организовано чествование местного мецената Чарли Топпера – ему исполнялось шестьдесят лет.

Габриель с тоской обвела взглядом зал. Повсюду в кадках стояли живые деревья, на их ветвях висели клетки с птицами – все это, по мнению устроителей, должно было создать впечатление, будто празднество происходит в настоящем лесу. Топпер был заядлым охотником, и декорации отражали его вкусы. Джаз-оркестр из двух десятков музыкантов, дорогое угощение и толпа высокопоставленных гостей всех возрастов подчеркивали роскошь банкета.

Габриель сидела с Билли Макдауэллом за столом, накрытым на восемь персон. Остальные места пустовали. Бедный Билли явился сюда по настоянию семьи. Его глубокое уныние, усугубившееся появлением бывшей невесты с новым любовником, беспокоило Габриель. Она не оставляла его ни на минуту и всячески старалась утешить.

– О Господи, – простонал Билли, – только Сузан здесь не хватает! Она направляется прямо к нам.

Габриель тоже подавила стон. Билли точно выразил ее мысли. Они уже обменялись коротким приветствием с его сестрицей в начале вечера, и Сузан даже не потрудилась скрыть своей неприязни к Габриель.

Теперь она появилась снова – высокая стройная блондинка с безукоризненной модной стрижкой и каменным выражением лица. Габриель была уверена, что эта женщина вообще не способна улыбаться.

Сузан уселась рядом с братом, повернувшись спиной к Габриель. Никто больше не подошел к их столу, и девушка, выключенная из беседы Макдауэллов, сидела, молча глядя по сторонам. Томительно проползли десять минут, пятнадцать. Она вздохнула.

И тут, когда, казалось, что хуже уже быть просто не может, судьба приготовила ей сюрприз. И не из приятных.

На мгновение Габриель даже подумала, что у нее галлюцинации. Невозможно было представить, что Александр Холидей и Берти Беррик, в черных смокингах, выглядевшие так, будто всю жизнь вращались только в высшем обществе, идут по залу. И прямо к ее столу!

Габриель замерла. Она крепко сжала руки в кулаки, не замечая, что ногти впились в ладони. Холидей и Беррик – трудно вообразить что-то ужаснее! И их дьявольские улыбки подтверждали, что они не замышляют ничего хорошего.

– Извините, – пробормотала Габриель и встала.

Опасная парочка была уже совсем рядом. Если поспешить, она еще успеет перехватить их.

– Привет, моя прекрасная нереида. – Глаза Александра лениво скользнули по ее лицу, потом по элегантному синему шелковому платью.

– Что вы здесь делаете?

– Думаю, вы не поверите, если мы скажем, что приглашены. Или что мы старинные партнеры Топпера по гольфу, – протянул Александр.

– Я совершенно уверена, что нет. Вы явились без приглашения!

– Вот те раз! – воскликнул Беррик.

Габриель обожгла его взглядом и снова повернулась к Александру.

– Зачем вы явились сюда? – Ей в голову вдруг пришла ужасная мысль, – Неужели чтобы… увидеть меня?

Александр пожал плечами.

– Я же сказал, что нам необходимо поговорить сегодня вечером. Хотя не могу сказать, что мне нравится обстановка. – Он неодобрительно огляделся. – Поймать столько бедных птичек и запереть их в клетки ради удовольствия этих бездельников!.. Я знаю несколько активистов, борющихся за права животных. Может, следует сообщить им об этом безобразии?

Как странно, Габриель тоже думала об этом.

– Вызывай их сюда с плакатами, – с восторгом подключился к разговору Берти, – а я звоню на телевидение! Это станет гвоздем одиннадцатичасовых новостей!

– Нет! – испуганно вскричала Габриель и нервно спросила: – Как вы узнали, что я здесь?

Мужчины переглянулись, затем посмотрели на нее.

– Выслеживать людей – составная часть моей работы, – объяснил Александр с тем снисходительным видом, который особенно возмущал ее. – Мне удавалось находить знаменитостей, умеющих заметать следы с профессиональной ловкостью, и политиков, уединяющихся определенно не со своими женами. Вычислить же вас смог и ребенок.

– Эй, а кто та белокурая крошка за вашим столом? – спросил Берти, оглядев толпу своими острыми, как у хорька, глазами.

Габриель улыбнулась.

– Сузан Макдауэлл. И готова держать пари, что ее впервые в жизни назвали крошкой.

Беррик пристально и оценивающе разглядывал женщину.

– Гмм… напряжена и не склонна к шуткам, но сексуальна, в аристократической холодной манере. Бьюсь об заклад, ее необходимо уложить в постель. Ну, ей сегодня повезло. Блицкриг! Я завоюю ее молниеносно. Она даже не поймет, что ее поразило, пока не проснется завтра утром в моей спальне.

Он решительно направился к столу.

– Блицкриг? – удивленно повторила Габриель, глядя ему вслед.

Александр обвил пальцами ее запястье.

– Бесполезно пытаться остановить его. Беррик как снаряд: после выстрела ничто не может изменить его траекторию.

– А я и не собираюсь его останавливать, – сухо ответила Габриель. – Если есть в мире два человека, которые заслуживают знакомства друг с другом, то, несомненно, эта парочка.

– Нехорошо, детка, – усмехнулся Александр, также следя за маневрами Беррика. – Как я понимаю, рядом с ней – ваш возлюбленный, несравненный Билли?

– Да, это Билли, – согласилась Габриель, не собираясь поправлять его. Так будет мудрее и безопаснее.

– Он бледноват. У него анемия?

– Во всяком случае, я об этом не знаю.

– И душой общества он тоже не выглядит. Так мрачен, что мог бы работать профессиональным плакальщиком на похоронах.

Очень проницательное замечание, но преданность несчастному Билли не позволила Габриель согласиться.

– Я не намерена стоять здесь и выслушивать ваши насмешки. Билли их не заслуживает. И я бы хотела получить назад свою руку, если не возражаете.

Она попыталась освободиться, но безуспешно: все равно что стряхнуть металлический наручник.

– Я просто наблюдателен, а не нападаю на безусловно надежного и солидного Билли, – холодно заметил Александр, отпуская ее руку. Он был раздражен тем, как пылко она бросилась на защиту Макдауэлла, и, осознав это, озлобился еще больше. – Однако мы достаточно потратили времени впустую. Нам необходимо обсудить завтрашний визит к Дортсману.

– Завтрашний? – удивилась Габриель. – Я не представляла, что мы начнем так скоро.

– Чем скорее, тем лучше. Я звонил ему днем и назначил встречу на завтра в час дня. Его секретарша соединила нас, и я говорил с ним лично. Он велел приготовиться к отъезду сразу же после встречи с ним.

– Завтра? – недоверчиво переспросила Габриель. – Но Беррик говорил, что обычно супруги едут в «Луну» через недели и даже месяцы после первого визита.

Александр пожал плечами.

– Дортсман сказал, что это необыкновенная удача. Так и есть, но только не для него, – усмехнулся он.

– Я… я должна договориться со своим начальником.

– Могут возникнуть проблемы?

– Нет. Но неужели вы действительно считаете, что мы должны сломя голову броситься в эту авантюру? Я хочу сказать, мы решили только сегодня, и…

Александр понизил голос:

– Струсили? Или просто боитесь играть роль моей жены, потому что не сможете справиться с желанием?

– Замолчите! Не смейте даже думать об этом!

Александр засмеялся, его раздражение испарялось, когда он глядел в ее бездонные глаза. Она забавляла его и возбуждала, как ни одна женщина. И почему-то именно сегодня он чувствовал необычное волнение и был не прочь рискнуть.

– Выйдем на террасу и поговорим о завтрашнем дне, Габриель.

Он сделал шаг вперед. Она сделала шаг назад. В начале вечера Габриель уже видела длинную, освещенную только луной и звездами террасу, на которую выходили двери зала. Уединенную. Там бы они были совсем одни…

Габриель сделала еще шаг назад. Ее глаза встретились с глазами Александра, и на его лице медленно расплылась улыбка.