Текст книги "Люби меня такой"

Автор книги: Марта Гудмен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА 9

Кевин и не предполагал, что ему будет так весело, так приятно, так комфортно в обществе своего референта. Возможно, свою роль сыграло шампанское. Кэт, выпив пару бокалов, стала вести себя свободнее, словно игристое вино сняло какие-то внутренние запреты. Щеки у нее вспыхнули румянцем, глаза блестели, как никогда, а смех звучал, словно серебристые колокольчики. Это первый случай, когда она немного выпила в его присутствии. И первый случай, когда они были вне рабочей обстановки. Просто ужинали вместе, как другие пары.

Зная, что она любит путешествовать, он заговорил о поездках. Куда еще она хотела бы попасть? И был поражен разнообразием ее интересов. Оказывается, ее манили Старинные цивилизации. Ей хотелось, и посмотреть памятники инка, в Мексике, и пройти по льду Аляски и Сибири, и проследить караванные маршруты, а самой горячей мечтой было пройти Великий шелковый путь. Да не просто проехать по этим местам, а пройти тем способом, каким путешествовали в древности: на верблюдах, на лошади, на собачьей упряжке, а водные преграды пересекать на парусных или гребных судах. Ему такое и в голову не приходило. Он много повидал, но все это были большие города или известные туристские маршруты.

Никогда никаких приключений. Все шикарно, все прекрасно организовано и… безумно скучно. И теперь он с удовольствием слушал Кэт. Она рассказывала такие интересные и необычные вещи, то, чего не узнаешь из кратких путеводителей для туристов.

Любуясь ее оживленным лицом, слушая взволнованную речь, невольно прикасаясь к ее мечтам, Кевин мысленно отругал себя. Как он допустил, что его мир стал таким узким, одноцветным? Он много работал, это верно. Но почему он так неинтересно отдыхал? Впрочем, вряд ли Тара пришла бы в восторг от перспективы проехаться по вечным снегам на собачьей упряжке. Она предпочитала фешенебельные пляжи, где можно было выгодно продемонстрировать роскошное тело.

Ему нужно подумать о том, что жизнь у него одна, а всех денег не заработаешь. Нужно побольше отдыхать. Пожалуй, он посоветуется с Кэт, куда поехать, чтобы с пользой провести будущий отпуск.

А пока… пока у него не было никаких планов. Точнее, никаких новых планов. Просто продолжать делать то, что он делал раньше. Он взглянул на Кэт и еще раз удивился ее жизнелюбию, ее интересу ко всему, что происходит вокруг, ее готовности узнавать новое. В голову ему пришел вопрос, и он, не задумываясь, озвучил его. Без всякой задней мысли и совершенно не ожидая, что последует такая реакция.

– Скажи, Кэт, а брак и семья входят в твои планы? В ближайшем или отдаленном будущем?

Тень мгновенно набежала на ее лицо, искрящиеся глаза сразу потускнели, улыбка потеряла краски. Ресницы непроизвольно опустились, словно обозначая крах надежд в той области, которую он только что упомянул. Кевин проклинал свое легкомыслие. Ну, как он мог! Она только что пережила разрыв с другом, и видно, что раны еще кровоточат. Какую же боль причинил ей этот мерзавец!

Она взяла себя в руки и распрямила плечи. На ее губах появилась незнакомая ему горькая улыбка, и она взглянула на него, прищурившись.

– Боюсь, я не создана быть супругой и матерью семейства. Во всяком случае, до сих пор не нашлось желающих жениться на мне.

В голосе ее звучала готовность смириться с поражением. Кевин прикусил язык. Он хотел сказать ей, что она могла бы стать счастьем для любящего мужчины. Но что толку в словах? Люди верят словам лишь в том случае, если они подтверждены их собственным опытом.

Он задержал взгляд на ее губах. Как ему хотелось поцеловать ее, стереть с прелестных губ горькую усмешку, заставить ее снова улыбаться. Он вспомнил, как она кружилась перед ним в магазине, надев новую юбку. Она в тот момент ощущала себя стопроцентной женщиной, и ее женственность возбудила в нем весьма нескромные мечты. Не потому ли он сейчас здесь, рядом с ней?

– А ты сам? – спросила Кэт. – Ты планируешь в ближайшем будущем новый брак?

Он горько засмеялся.

– В ближайшем будущем – точно нет.

– Печальный опыт? – с сочувствием спросила Кэт.

– Тара не виновата. Я сам виноват, – покачал головой Кевин. – Выбрал не ту женщину. Точнее, ориентировался не на те критерии. Но я точно знаю одно. Мне хотелось бы иметь ребенка. А лучше двух или трех. Это огромное счастье – быть отцом.

– Я понимаю тебя…

А вот Тара не понимала…

У Кевина не было сомнений в том, что Кэт стала бы превосходной матерью – нежной и ответственной. Он вспомнил, что она говорила Розмари о семье, и захотел узнать больше.

У Кэт была большая и дружная семья. Четыре сестры, Кэт третья по счету. И два брата. Все уже замужем или женаты. Кэт – любящая тетушка, у нее целый выводок племянников и племянниц. Когда она рассказывала о них, в голосе у нее звучала искренняя нежность. Хорошая, добрая семья, подумал Кевин. Как много он потерял, будучи единственным ребенком! А его родители? Они лишились еще большего! Нет, Кевин не хочет тихого спокойного дома. Он хочет, чтобы в доме было шумно, чтобы в нем постоянно звучали веселые детские голоса.

Его мать хотела бы иметь дочку. Чтобы разделить с ней нежность и тепло, поделиться всякими женскими секретами. Такую дочку, как Кэт, открытую, веселую, искреннюю. Не такую самовлюбленную кривляку, как Тара.

Кэт… Интересно, почему он никогда раньше не думал о ней, как о женщине?

Он был слеп. Не замечал того, что у него буквально под носом.

Это все Тара. Она убила в нем всякое желание иметь дело с женщинами.

Но ведь и Кэт до недавнего времени не была свободна. Она связалась с парнем, который явно ее не стоил. Который несколько лет, открыто использовал ее, а потом бросил. Нужно отдать ей должное – она не смирилась с поражением, боролась за свое счастье, в отличие от него самого. Расставшись с Джоном, она восстановила свою подавленную в этом союзе женственность. А он сам в подобной ситуации предпочел спрятаться в раковину, погрузившись с головой в работу и отгораживаясь от бурлящей вокруг жизни.

И все же раны ее не затянулись. Слишком глубока была боль предательства. Она убеждена: раз ее бросили, значит, она недостойна любви.

Да еще эта змея Тара сегодня ударила ее по больному месту.

Это несправедливо!

Он думал об этом всю дорогу до дома Кэт. Им пришлось взять такси. Кэт притихла в уголке, шампанское выветрилось, и она думала о том, что сейчас вернется в пустую квартиру. Ей хотелось плакать. Он чувствовал ее настроение, и оно ему не нравилось. Сегодня не вечер для такого настроения!

Это просто субботний вечер, мысленно твердила Кэт. Выходной. Ему хотелось немного отвлечься от работы. А она, кажется, слишком много себе позволила. Без конца болтала о себе, делилась своими планами и мечтами. Все из-за нескольких глотков шампанского да еще из-за того, что ей привиделось, будто Кевина всерьез интересует ее личность.

При этом она, мало что получила в ответ. Пожалуй, только на вопрос о семейных планах Кевин ответил вполне определенно. Не в ближайшем будущем.И ничего больше. Зато ее понесло по волнам собственной фантазии! Сейчас, когда легкий хмель улетучился, Кэт сообразила, что была в плену иллюзии. Ей казалось, что она видит перед собой совершенно нового человека. Вовсе нет. Точно так же Кевин разговаривал с важными клиентами: контакт глаза в глаза, всегда внимательно выслушает, а сам скажет мало и только то, на чем следует акцентировать внимание, а в конце обязательно что-то позитивное на будущее. «Очаровательный», сказала про него сестра.

Это всего лишь маска.

Но он не обманывал ее. Он сказал открытым текстом – это всего на один вечер. А теперь вечер закончился, и он везет ее домой. Больше ничего не будет. Только нервы ее на пределе, словно она чего-то ждет. Кэт боялась, что так разнервничается, что уже не сможет нормально проститься с ним у дверей, вежливо поблагодарив за приятный вечер.

В глубине души она знала, что просто приятного вечера ей мало.

– Весь этот день, прямо с утра, когда она увидела его в черной кожаной куртке, желание ее неукротимо росло. И теперь оно прочно угнездилось где-то внутри. Когда она думала о нем, внизу живота что-то сладко сжималось, а сердце в это время сжималось от невыплаканных слез. Странное, незнакомое чувство… Если бы она была волчицей, она бы сейчас с удовольствием повыла на луну. На ту самую луну, которая на мгновение выглянула из-за туч, а потом снова скрылась, оставив ее в кромешной пугающей тьме.

Такси остановилось. Кевин молча вышел, обогнул автомобиль и распахнул перед ней дверь. Она тоже молча вышла, не приняв предложенную руку. Вышла сама, гордо выпрямилась и, не оборачиваясь, направилась к двери. Машина скрылась из виду, мигнув на прощание фарами. Тьма окутала их.

Она знала, что, если он лишь коснется ее, она потеряет контроль над собой. Она непременно выдаст себя, переступит грань, которую переступать нельзя. Кевин ее начальник, он оказал ей любезность. Сейчас он вежливо попрощается, и она увидит его лишь в понедельник утром, как обычно.

В ушах у нее зашумело. Она отчетливо слышала звук их шагов в ночи – дробный стук ее каблуков и более глухой и размеренный звук его шагов. Они словно повторяли ее жизнь – ее шаги никогда не совпадали полностью с шагами ее избранника. В памяти всплыли слова ее матери: «Кэт, тебе нужен мужчина, который готов завести семью».

Ну почему, почему ей никогда не попадались именно такие мужчины?

Почему ее никогда не интересовали именно такие мужчины?

Почему она опять думает о ком-то недосягаемом? О том, кто даже не видит в ней женщину?

Осталось пройти несколько ступенек – и она дома. Но Кэт не выдержала. Слезы подступили к ее глазам. И зачем она пила это предательское шампанское, от которого сначала так весело и ты словно паришь, а потом стремительно падаешь вниз, и как же больно, когда ударишься о твердую землю… Нужно немедленно взять себя в руки. Она попыталась сложить в уме несколько вежливых фраз. Ты был так любезен… Я провела незабываемый вечер… Ты был так добр, ко мне… И щедр… И заставил меня почувствовать себя прекрасной и неотразимой… И защитил меня от своей стервы жены… Тут Кэт чуть не заревела в голос. Она сглотнула и незаметно смахнула слезы, сделав вид, что наклонилась над сумкой в поисках ключа. Комок в горле никак не желал исчезать. И она еще раз сглотнула, а потом сделала глубокий вдох.

С трудом попала ключом в замочную скважину, распахнула дверь, чтобы немедленно спастись бегством, и повернулась к нему.

– Большое тебе спасибо, Кевин, – деревянным голосом монотонно произнесла она. Ей удалось сложить губы в подобие улыбки, и она надеялась, что в темноте он не заметит, как блестят от слез ее глаза. – Спокойной ночи, – добавила она. – Это был незабываемый вечер.

Но… почему он отпустил такси?!

Кевин сжался, как от удара. Она отказывает ему?! Он внимательно посмотрел в блестящие глаза, которые она старательно прятала от него. Так и есть. Слезы. Зеленовато-серые озера, до краев налитые печалью. Улыбка у нее получилась храбрая, но неестественная. Ни следа обычной жизнерадостности.

Он должен уйти.

Если он не уйдет сейчас – он очень сильно рискует. Он и так почти переступил черту. Если он сделает еще один шаг, то будет поздно.

В конце концов, она на него работает, и он платит ей зарплату.

Он с внимательной отвлеченностью мысленно выслушал все доводы, которые предложил ему холодный разум.

И шагнул вперед.

Неуверенной рукой он коснулся горькой складки в уголке ее рта. Она ошеломленно вздохнула. Ресницы взметнулись вверх, зрачки стали угольно-черными. У него сжалось сердце. Ему захотелось успокоить ее, стереть горькую тень с ее прелестного лица, дать ей почувствовать себя уверенной и защищенной. В ее испуганных глазах застыл немой вопрос.

Ее умоляющий взгляд вдруг разбудил в нем чувства, о которых он и не подозревал. Его захлестнуло животное желание, он чувствовал себя самцом, настигшим самку, которая после долгих отказов готова, наконец, уступить ему. Именно ему, потому, что он сильнее всех соперников и потому, что он один достоин ее.

Кевин чувствовал в себе необыкновенную мужскую силу. Он добьется своего, он заставит ее уступить. И не просто уступить. Он сделает так, что она сама захочет его. Она уже его хочет. За ее смятением и страхом он чувствовал готовность, затаившийся огонь. Он разбудит его!

Он скользнул ладонью по ее щеке, почувствовал бархатистое тепло ее кожи, провел пальцем по твердой и в то же время хрупкой линии подбородка. Коснулся маленького ушка, затаившегося среди шелковистых прядей. Потом позволил своей руке опуститься ниже, заскользить по нежной шее, по плечам…

И склонился к ее лицу. Медленно, чтобы не напугать ее. Поймал себя на том, что и сам медлит, чтобы подольше растянуть этот сладкий момент. У нее было время отстраниться. Он не держал ее. Но она не отстранилась. Она стояла неподвижно, но это не была неподвижность безразличия. Как и он, она наслаждалась тонкой гранью между уже испытанным и еще неизвестным, тем, что ждало ее впереди.

Он коснулся губами ее губ, открывая для себя их душистую свежесть и мягкость. Нежно, легко он принялся целовать их, словно пил легкое вино мелкими глотками гурмана. Почувствовав робкий ответ, он прильнул к ее губам, приоткрыл их и устремился в сладкую глубину. Она приняла его поцелуй и ответила, сначала нерешительно, словно сомневаясь, правильно ли это, а потом смелее. Кевин был готов на что угодно, чтобы убедить ее – да, ей можно все. Касаясь языком его языка, позволяя ему проникать глубже, она приняла его нежную игру. Поцелуй превратился в долгий, волнующий танец, в котором партнер то наступает, уверенно ведя партнершу, то отпускает ее, предоставляя ей свободу, давая возможность дать танцу новый рисунок. Она с наслаждением позволяла ему эту волнующую игру, а когда он останавливался, чтобы перевести дыхание, – тогда она сама возобновляла поцелуй.

Кевина охватило доселе незнакомое чувство. Как непохоже было то, что делала Кэт, на любовь Тары, на ее агрессивный сексуальный напор. Тара всегда была готова к сексу и всегда знала самый короткий путь, нежные любовные игры были чужды ей. Тара находила удовлетворение с любым партнером. А с этой женщиной… Он сначала должен был соблазнить, уговорить ее, зажечь в ней огонь страсти. Заставить ее забыть неудачный прошлый опыт, убедить ее в том, что с ним все будет иначе. С ней он чувствовал себя: особенным, неотразимым, единственным.

Она напряглась, он почувствовал, как выпрямилась ее спина. Испуг? Шок? Сопротивление? Он пока не мог понять. Нет, только не отказ. Он не позволит ей! Он попытался поцелуями отвлечь ее от попытки к бегству. И сразу же почувствовал, как она решительно уперлась локтями ему в грудь. Он ощутил прикосновение, ее упругой груди к своей груди и услышал глубокий вздох. Он все еще обнимал ее, и ее губы были рядом, но она уже отстранилась. В ее глазах он прочел предупреждение. И хотя он уже знал, что ей не уйти от него, что он не отпустит ее сегодня ночью, – все же он отпустил ее.

Ее ресницы затрепетали, словно стараясь скрыть волнение и смятение, которые он читал в ее глазах. Он испытал примитивное удовлетворение: это не отказ! Она просто не может понять, что происходит. Все случилось слишком быстро.

– Зачем… зачем ты это делаешь?

Она выдохнула это на одном дыхании, едва слышно. Она боялась, боялась того, что уже произошло, и того, что еще произойдет.

В ее вопросе не было и тени расчетливости. Лишь невинное недоумение. У Кевина в сердце, как будто растаяла льдинка. Он наклонился и тихонько поцеловал ее в висок.

– Зачем? Потому, что мне хорошо с тобой.

И тебе будет хорошо со мной. Я тебе обещаю, – нежно прошептал он.

Его охватило совершенно новое чувство. Эйфория и восторг. Он вдруг понял, что сегодня началась для него новая жизнь. Он выжил, возродился из пепла и теперь готов идти дальше.

– Но ведь… Мы не встречаемся. У нас нет романа, – слабо возразила она.

Она все еще не могла понять, почему глубокой ночью на пороге ее квартиры он целует ее так нежно.

– Может, и нет. У нас больше чем роман.

Она недоуменно покачала головой.

– Кевин, прошу тебя… Ведь нам вместе работать!

– Мы и работаем. Мы так здорово вместе работаем, что лучше, просто не бывает.

Он провел большим пальцем по ее чистому лбу, разглаживая тревожную морщинку.

– Просто настало время, когда наши отношения должны перейти на новый уровень.

– На новый, уровень?

То же недоумение в глазах. Он улыбнулся ей. Ему так хотелось разрушить ее недоверие, смести с пути все преграды, которые она навоображала.

– Мне хорошо с тобой, Кэт. Меня тянет к тебе. Не говори, что ты не чувствуешь того же, потому, что я точно знаю, что ты чувствуешь. В этом нет ничего плохого, Кэт, поверь мне.

Теряя самообладание, уже не понимая, что он говорит, под влиянием непонятного импульса, он вдруг сказал:

– Со мной тебе будет лучше, чем с Джоном, поверь мне.

Она затрепетала, словно пойманная птичка. Он напугал ее, вызвал болезненные воспоминания. Кевин мысленно проклинал себя. Зачем?! Зачем он это сказал? Он не собирался соревноваться с парнем, по которому она убивается. Он хотел одного – заставить ее забыть о Джоне, пока она с ним. Подчинить ее, овладеть ею, заставить ее отвечать на его ласки! Ему плевать, если он ведет себя, как дикарь! Его мозг отключился, его направляла теперь та неодолимая сила, которую называют основным инстинктом.

Он схватил Кэт, буквально втолкнул ее внутрь и захлопнул дверь.

Прежде чем она успела опомниться, он одним движением мощных плеч сбросил на пол кожаную куртку. Она сослужила ему службу утром, подчеркнув в глазах Кэт его мужскую силу. Теперь она ему больше не нужна. Он не хочет никаких преград между своим горячим телом и ее, еще не разбуженным для страсти такого же накала.

Она оказалась в плену его сильных рук. О, какая она маленькая, хрупкая… Каким наслаждением было бы схватить ее, навалиться, всей тяжестью, чтобы она не смела сопротивляться.

Но он знал, что внутри у нее – железный стержень и она не допустит ничего, что считает неправильным. Он нежно гладил ее спину, плечи и наконец, почувствовал, что она прижимается к нему, а ее руки обвиваются вокруг его шеи.

Он даже застонал – такое необыкновенное чувство победы он испытал, когда она приподнялась на цыпочки и в ожидании поцелуя подняла к нему разгоряченное лицо.

Они так и не включили свет, и в темноте его чувства обострились. Он втянул ноздрями запах ее духов. Запустил пальцы в ее локоны, и шелковистые пряди потекли сквозь его пальцы, словно морская вода. Сквозь ткань рубашки он чувствовал ее груди, их тепло и упругость. Он наклонился к ней и с жадностью припал к ее рту, наслаждаясь мягкостью и нежностью ее губ.

Она ответила на поцелуй с отчаянной страстью, и его уверенность в том, что именно он владеет ситуацией, пошатнулась. Это было словно… словно в ней вдруг вспыхнуло пламя, которое перекинулось и на него. Огонь охватил его, жар побежал по жилам, каждый нерв был возбужден этими пока еще невинными ласками. Но им было уже мало этого, им хотелось, чтобы огонь спалил их дотла.

Он снял с нее жакет.

Ее руки скользнули под его рубашку, задержавшись на выпуклом рисунке мускулов.

Они поспешно освобождались от одежды, словно сокрушая последние преграды, что мешали им соединиться, слить в одно терзающий их огонь.

Прикосновение ее кожи обжигало его, он все крепче и крепче прижимал ее к себе, заставляя почувствовать силу своего желания. Она забыла обо всем на свете и прижималась к нему, и терлась об него, словно вся поверхность ее кожи горела и только эти прикосновения могли остудить ее. Но они лишь больше и больше распаляли их.

Он не отрывался от ее рта. Это уже не были поцелуи, это были неистовые попытки овладеть, проникнуть, захватить и не отпускать. Он, терзая ее губы, но все никак не мог насытиться, и она со стоном отвечала ему, не давала ему передохнуть, не отпускала его.

Наконец он подхватил ее на руки. Она была маленькая, и он совсем не почувствовал тяжести. Он нес ее в спальню, туда, где утром она искала свой тигровый шарф. Охотница превратилась в добычу.

А он чувствовал себя охотником, победителем. Чувство, знакомое каждому мужчине.

ГЛАВА 10

Какое счастье, что темно. Она почувствовала себя свободнее. Мягкий, обволакивающий сумрак, в котором были только они двое. Она и Кевин. Кевин, который любил ее. В ней больше не было страха. Боязнь показаться некрасивой, нежеланной отступила в темноте. Теперь она могла думать только о том, как ей хорошо. Как приятно чувствовать его возбуждение, его голод. Она почти поверила, что он желает ее так же, как она его. В темноте она могла дать волю своим фантазиям.

Он уложил ее на кровать. На ту кровать, которую она не так давно делила с Джоном. Неприятное переживание заставило ее поежиться. Зачем он вспомнил о Джоне? Джон – в прошлом. Его место в ее постели давно остыло. И место в сердце теперь занято другим. Сильным, мужественным, загадочным мужчиной, который наклоняется сейчас над ней с таким неприкрытым желанием.

В его глазах – огонь, сила, напор. Все это направлено на одну цель, и эта цель – она, Кэт. Она приглушенно выдохнула, с удовольствием подчиняясь. Он лишил ее воли, ей хотелось подчиниться ему, отдаться целиком и полностью, выполнить все, что он пожелает. Ее собственных устремлений больше не существовало, вернее, они превратились в одно жгучее желание – отдаться ему, принадлежать ему, дарить ему свое тело.

Она больше ни о чем не думала. Она почувствовала, как его руки скользнули ей под спину, и тяжесть его огромного тела навалилась на нее, распластывая по кровати. Она тяжело дышала, чувствуя себя беспомощной пленницей. Краем глаза она заметила, что он потянулся к ночнику, чтобы включить свет.

– Нет, – почти простонала она.

Он приостановился.

– Что – нет? – хрипло выдохнул он.

– Не включай, – молила она.

– Почему?

– Я не хочу… Ты тогда увидишь…

– Я и хочу. Я хочу любоваться тобой.

– Нет. Пожалуйста. Так нельзя.

Она не хотела, чтобы он ее видел. В сравнении с прежней его женой она просто замухрышка! У нее маленькая грудь. И ноги не такие длинные. И нет этих соблазнительных изгибов.

– Можно, – нежно прошептал он. – Вот увидишь. Я тебе обещаю – тебе будет хорошо. Поверь мне.

Его мягкий обволакивающий голос обещал и успокаивал. Но она не могла до конца поверить, что он не станет сравнивать ее с Тарой. Ведь красота так много значит для него, раз он выбрал в жены модель!

– У меня волосы светлые не везде, смущенно прошептала Кэт. – Ты увидишь и подумаешь опять, что я серая мышка.

– Я никогда не думал, что ты серая мышка, – повысил голос Кевин. – Никогда!

Он забыл о том, что хотел включить свет, и вытянулся рядом с ней, опираясь на локоть. Свободной рукой он легкими круговыми движениями поглаживал нежную кожу на ее животе, с каждым кругом опускаясь чуть ниже, нащупывая влажные завитки внизу.

– Сказать тебе правду, Кэт? Я всегда знал, что ты не серая мышка, а райская птичка. Ясные глаза, ясный ум. И глубоко внутри огонь, который ты прятала, как могла. Но все равно язычки пламени время от времени вырывались на божий свет.

Его слова с трудом доходили до сознания Кэт. Все, что она могла сейчас воспринимать, – это дразнящее движение его пальцев. Казалось, он касается прямо обнаженных нервов, такими острыми были ощущения.

– Все эти дни я думал о тебе. Я понимал: наконец-то она решилась показать всем, какая она на самом деле. – Его руки не прекращали будоражащие движения, то отступая, то подбираясь прямо к заветному месту. – Тебе не нужно бояться света, Кэт. Ты все равно не спрячешься от меня. Ведь я уже знаю, какая ты на самом деле. Я это вижу…

Он наклонился над ней. Она сквозь полуопущенные ресницы увидела, как блеснули его зубы.

– Я это чувствую…

И он поцеловал ее долгим-долгим поцелуем.

Кэт почувствовала, как его палец осторожно скользнул внутрь. Она никогда, никогда не испытывала ничего подобного! Он медленно и осторожно круговыми движениями ласкал ее там, внутри. Кэт застонала и инстинктивно подалась навстречу, словно желая вобрать его в себя. Его поцелуй стал еще жарче. Теперь его язык двигался в том же ритме, что и палец, и это было необыкновенное ощущение. Страсть росла и росла в ней, она двигала бедрами так, словно он уже овладел ею. Но вдруг ей показалось, что это неправильно, – то, что она ничего не дает ему взамен. Она выгнулась, легла на бок лицом к нему и перекинула ногу через его бедро, так что его могучий инструмент оказался направлен прямо туда, где ему и надлежало быть.

О Боже, какой он огромный, пронеслось у нее в голове. Она и забыла, какой он большой и какая она маленькая. Как это будет, когда он возьмет ее?

Тебе будет хорошо, обещаю тебе, вот что, он сказал.

Значит, так и будет. Она хотела, чтобы это случилось. Сейчас, немедленно. Она не могла больше ждать. Почему он медлит? Неужели он не видит, что она уже вся его, что она изнемогает от желания, неужели он не чувствует, какая она горячая и влажная там, внизу?

Это безумие, просто безумие. Она поставила на карту все, что было дорого для нее. Но это был не только и не столько ее выбор. Это был его выбор. Он сделал выбор, и он выбрал ее, Кэт! Чувствовать, что ее желает такой мужчина, как Кевин, – это было волшебное чувство само по себе. Это возносило ее выше всех женщин на свете!

Он оторвался от ее губ и изменил положение. Теперь он нависал над ней. Сейчас, вот сейчас. Она обхватила его за плечи и закрыла глаза.

Но он медлил. Его губы скользнули по ее шее, и она почувствовала легкий укус там, где билась синяя жилка. Он спускался ниже и наконец, наклонился над ее грудью.

Она мысленно застонала. У нее совсем маленькая и вовсе не соблазнительная грудь. Зачем он смотрит на нее! Хорошо еще, что темно.

Но он не только смотрел. Он сжал губами ее сосок, и она поняла, что все, что она чувствовала до сих пор, было лишь прелюдией. Она никогда не испытывала такого острого, такого обжигающего ощущения. Он ласкал то один, то другой нежный бугорок губами, брал его в рот, сосал… и все это время его пальцы там, внизу, ритмично двигались, заставляя ее со стоном извиваться под его ласками. Она чувствовала, что ее груди напряглись, припухли и округлились и уже не казались маленькими.

А он уже двигался вниз, скользнул языком по атласной коже ее живота, осыпая весь путь легкими поцелуями. Все это время его руки продолжали ритмичное движение, то ускоряя, то ослабляя темп. Она лишь вскрикнула, когда он отнял руки, но лишь для того, чтобы ласки стали еще интимнее, еще изысканнее. Теперь он придерживал руками ее бедра, а лицо его было опущено между ее ног. Она со сладким изумлением почувствовала, как его язык скользит по ее и без того влажным складочкам, подбираясь к входу, который давно был готов принять его. Не спеша, то легко, то настойчиво он скользил языком по нежной розовой коже, и она лишь беспомощно вскрикивала, не в силах больше терпеть. Ее руки комкали простыню, голова металась из стороны в сторону. Несколько мгновений она еще балансировала на краю, но потом оступилась и ринулась в пучину наслаждения, волны которого, начинаясь где-то внутри, охватывали постепенно все тело. Словно со стороны она слышала свой крик, чувствовала, как ее тело извивается в непроизвольных судорогах, и это продолжалось, как ей казалось, целую вечность.

Наконец она затихла. Прошла минута, другая. Она открыла глаза и снова зажмурилась, Свет ярко горел, а Кевин наклонился над нею. Она видела его, чувствовала его. С изумлением она поняла, что он дал ей вознестись до таких недосягаемых высот наслаждения, сам при этом не получив облегчения.

Она смущенно закрыла глаза. Как ей вести себя? Может быть, она сделала что-то не так, раз он до сих пор еще возбужден? – Она робко приоткрыла глаза. Нет, он не разочарован. На лице его было написано такое выражение триумфа, которого она не видела даже тогда, когда ему удавалось сделать миллионный ход на бирже.

Тебе будет хорошо, обещал он. Так и получилось.

Она на седьмом небе от счастья, так что отрицать это бессмысленно.

Она почувствовала его движение. Нависая над ней, он медленно и неотвратимо входил в нее, давая ей время принять его твердое и горячее оружие. Кэт еще несколько секунд назад казалось, что она готова умереть, что ничего лучше в ее жизни уже не будет. Теперь же она испытала совершенно новое ощущение. От прежних ласк у нее было приятное, легкое, будоражащее чувство, теперь же она чувствовала, как тяжелая волна страсти зарождается где-то глубоко внутри, готовая перевернуть ее внутренности и прокатиться по всему ее телу. Она тяжело задышала. Он вошел в нее полностью, и это было необыкновенное ощущение покорности, полной подчиненности иной, непреодолимой силе. Помедлив несколько секунд, он чуть отстранился, и она инстинктивно подалась к нему, не желая отпускать его из себя. Он с силой приподнял ее бедра и положил подушку ей под ягодицы. Она сразу же почувствовала себя еще ближе к нему.

– Обхвати меня ногами, – прошептал он.

Она послушалась и легла, сплетя ноги у него за спиной. Теперь он двигался сильно, мощно, все быстрее и быстрее. С каждым толчком он, казалось, проникал до самой ее женской сердцевины, и это было совершенно, особенное чувство. Он наклонился к ней, и их губы соединились. Это был совершенно необыкновенный поцелуй, он словно довершал полное единение, совершенное взаимопроникновение двух тел. Она отдавалась и брада, дарила себя, но в ответ требовала его целиком, без остатка, до последней крупицы энергии.

– О, как хорошо, – со стоном выдохнул он.

Она была на верху блаженства. Он был счастлив! Она смогла доставить ему наслаждение! Это придало ей уверенности. Она обняла его смелее, руки ее скользили по его мускулистой спине, ерошили влажные волосы на затылке, стискивали упругие ягодицы. Это было похоже на эротический танец, в котором два партнера понимают друг друга без слов. В этом танце была страсть и мощь, и в то же время нежность и бережность, и особый знойный ритм, и плавное скольжение. Наконец мощное крещендо заставило Кэт закричать. Она билась и билась под ним, извиваясь в конвульсиях наслаждения, кричала и стонала, и в ее криках можно было различить лишь одно слово: «Кевин». Но он закрыл ей рот поцелуем, и вдруг она услышала его стон, стон, похожий скорее на рычание, словно он не мог больше сдерживаться. Но он и не мог. Она почувствовала в своем лоне сильные содрогания его плоти, и вот, наконец, он изверг в нее свое горячее, долго просившееся наружу семя.

Она затихла и только шептала его имя. Он тоже затих и почти без сил опустился на нее. Только губы его продолжали нежно, бережно касаться ее губ, и она слышала его нежный шепот. Она не различала слов, смесь нежной и возбуждающей чепухи, все то, что только и может сказать своей женщине совершенно удовлетворенный мужчина. И она была счастлива. Он отдал ей всего себя, всего без остатка, и она наслаждалась даром, пусть этот подарок не совсем ее, ненадолго.