Текст книги "Как всё ломалось (СИ)"

Автор книги: Марсия Андес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)

47. Заключённый

Меня ведут вглубь Логова, чтобы выполнить приказ и доставить на нижний уровень. Псы расступаются, когда мы проходим мимо, словно я прокажённый – мои руки всё ещё заломлены за спину, и мне приходится слегка нагнуться, чтобы избавиться от ноющей боли. Эрен и ещё один парень крепко держат мои предплечья, чтобы я не смог вырваться. Признаться, одного блондина было бы достаточно, чтобы сопровождать меня, потому что с кем я точно не смогу справиться, так это с ним. Наверное, парень именно поэтому и вызвался, чтобы я не смог даже пытаться сбежать.

А что бы я мог? Даже если бы у меня и получилось вырубить охрану, даже если бы я смог выбраться на поверхность, даже если бы я пробрался за пределы территории псов, я бы всё равно не знал, что мне делать дальше. Меня бы стали разыскивать как опасного преступника, убившего Лейтенанта. Я не удивлюсь, если на меня спихнут и убийство Капитана, а если я попытаюсь сбежать, то только докажу их правоту. Это не вариант. Но и ждать, пока предатели пытаются выставить меня виноватым тоже не выход. Если они повесят на меня эти два убийства, то наверняка решат спихнуть ещё и смерть Криса. Я даже не могу представить, какое наказание меня ждёт. Если уж они в прошлый раз казнили невиновных, чтобы прикрыть свои задницы, то меня они либо расстреляют, либо повесят, даже не задумываясь. Я в полном дерьме.

Мы останавливаемся возле дверей, которые послушно открываются по команде Эрена, затем меня силой заводят внутрь. Мы начинаем спускаться на нижний уровень, и на мгновение меня охватывает любопытство, потому что я ни разу ещё там не был. Что там? Темницы? Камеры пыток? Специальное место для преступников и заключённых?

Спина затекает, но возможности выпрямиться у меня всё ещё нет. Я дёргаюсь, пытаясь ослабить хватку, но меня заставляют нагнуться ещё сильнее, из-за чего боль очередной волной скользит по моему телу. Я морщусь.

Вскоре двери открываются, и я вижу длинный освещённый тусклыми лампами коридор. Меня тянут вперёд, хотя мои ноги категорически отказываются подчиняться. Мне не нравится это место: оно пропитано страхом и болью, которая исходит от стен. И мысль о том, что мне придётся находиться здесь неопределённое время, не приносит удовольствия.

Как только мы оказываемся за пределами лифта, из темноты появляются двое, направляя на нас оружие. Мужчины демонстративно снимают их с предохранителя, и моим конвоирам приходится замереть.

– Приказ Капитанов шестого и второго отряда: временно заключить его под стражу, пока не поступят дальнейшие указания, – голос Эрена напряжён.

Я чувствую, как его пальцы сжимаются сильнее на моём предплечье. Кажется, не мне одному здесь неприятно находиться.

– Второй отдел, шестая камера. Имя? – мужчина слева опускает оружие и подходит к стене, где появляется небольшая панель и монитор.

– Кэйл, – Эрен осекается на последнем звуке моего имени, но, кажется, только я это замечаю.

– Обвинение? – не отстаёт охранник, вбивая в систему мои данные.

– Убийство Лейтенанта второго отряда. Возможное убийство Капитана пятого отряда. Схвачен на месте преступления с чистосердечным признанием.

Двое мужчин переглядываются, мне кажется, что я замечаю на их лицах ухмылку, но, возможно, это просто игра теней. Здесь дико темно и холодно.

Я морщусь после слов Эрена, собираясь уже возразить и объяснить этим людям, что всё это глупая ошибка и что я не виноват, но блондин силком тянет меня вдоль по коридору, как только охранники позволяют нам пройти.

Второй мужчина продолжает держать нас на мушке, пока мы не скрываемся в темноте.

– Жуткое место, – бормочет второй парень, его пальцы сильнее сжимают мои руки, словно пытаясь скрыть страх.

– Да, неприятное, – Эрен поджимает губы.

Мы проходим мимо дверей с неоновыми красными цифрами на панелях, и я понимаю, что это камеры. Интересно, есть ли там кто-нибудь внутри? Держат ли здесь особо опасных преступников или же они казнят их после вынесения приговора? Убийцы, психопаты, насильники, воры. Когда я был здесь на экскурсии, нам рассказывали, что на нижнем уровне держат подобных людей, но сюда нам так и не разрешили спуститься. Что из этого правда, а что миф, я не знаю.

Мы достигаем второго отдела и медленно направляемся к камере номер шесть. Она расположена справа – как только мы добираемся до нужного места, меня резко толкают и прижимают лицом к стене. Я шумно выдыхаю, морщась от холодной каменной стены, которая прикасается к моему лицу.

Эрен начинает обыскивать меня. Он рывком расставляет мои ноги на уровне плеч – я упираюсь ладонями в стену, чувствуя, как суставы рук ноют от боли. Не знаю, что лучше, идти согнувшись в захвате парней или же упираться в грязную холодную стену. Блондин хлопает меня по рукам, пытаясь найти оружие или ещё какие-нибудь предметы, добирается до талии, снимает кобуру с пистолетом, бросая её напарнику, затем шарит по моим карманам. Коммуникатор и удостоверение помощника Лейтенанта Седьмого отрада отправляется вслед за оружием, а затем и пропуск. После того, как Эрен убеждается, что у меня нет вообще никаких предметов, которыми бы я смог воспользоваться для побега, он упирается ладонью мне в спину, сильно прижимая к поверхности.

– Открывай, – командует Эрен.

Второй парень кивает и начинает открывать камеру. Меня хватают за шкирку и ведут в сторону двери – я понимаю, что не хочу туда идти, но у меня нет выхода. Сбежать от Эрена не получится, а если даже и выйдет, то меня ждут охранники на выходе, да и не только, и куча преступников в камерах. Бежать мне некуда.

Я оказываюсь на пороге тёмной освещённой тусклым бордовым светом плинтусов комнатки. Уже отсюда я ощущаю холод, словно это место продувается со всех щелей, хотя это, по сути, невозможно, мы ведь находимся глубоко под землёй.

Прежде чем затолкнуть меня внутрь, словно животное, Эрен приближается к моему уху и говорит:

– Не делай глупостей. Мы тебя вытащим.

Это последнее, что я слышу, прежде чем дверь за мной закрывается, отрезая меня от свободы. Вытащат? Уж, надеюсь. Не хочу проторчать здесь всю свою жизнь, планируя побег, который, как я думаю, вообще невозможен. Хотя, если постараться, сбежать можно из любой клетки.

Я осматриваюсь: здесь туалет в углу и небольшая кровать. Больше ничего не видно из-за темноты, хотя, я думаю, здесь больше ничего и нет. Я вздыхаю и прикрываю глаза, пытаясь понять, как вообще я попал сюда и что сделал не так. Вспоминаю довольное лицо Рассела, и меня снова накрывает злость. Я замахиваюсь, ударяя кулаком в стену, и даже не обращаю внимания на боль.

Сейчас я ничего не могу изменить, мне остаётся лишь надеяться, что Лизбет и остальные смогут вытащить меня отсюда, прежде чем предатели доберутся до меня. Если я пойду ко дну, то потяну за собой не только Лизбет. Они не оставят её в покое, пока не убьют. Даже я это прекрасно понимаю…

***

Я не знаю, сколько проходит времени с момента, когда я остаюсь в камере один, но я успеваю чертовски замёрзнуть. Тонкое одеяло, в которое я кутаюсь, пытаясь поспать хотя бы немного, чтобы забыться и приблизить своё освобождение, не спасает. Твёрдая постель и подушка, из которой, похоже, забрали половину материала, не позволяет мне отправиться в мир снов ни на секунду. Это нервирует и раздражает.

Ко мне никто не приходит, тишина окутывает меня, и я не слышу даже шагов надзирателей, которые, по сути, должны разноситься по коридору. Такое чувство, что я попал в вакуум, и теперь мне отсюда не выбраться. Как здесь люди находятся годами, я просто представить не могу.

Сколько сейчас времени? День или ночь? Как долго я здесь нахожусь? Что происходит снаружи? Как там Лизбет и Широ? Лин придумает, как вытащить меня? Чем вообще они там занимаются? Интересно, а мне поесть принесут?

Голова раскалывается от мыслей, и я никак не могу избавиться от них. Всё кружится, и темнота засасывает меня в свои объятия, не позволяя больше ориентироваться в реальности. Чувство полёта заставляет моё сердце трепетать, и я забываю обо всём на свете, готовый воспарить к солнцу и сгореть дотла.

Я слышу, как открывается дверь, и вздрагиваю, распахивая веки. Кажется, я всё-таки задремал. Резко загорается свет, и я зажмуриваюсь, утыкаясь носом в подушку и тихо скуля. Что за издевательство?

В камеру кто-то заходит, прикрывая дверь, но я настолько шокирован светом, что не могу поднять голову.

– Как ты? – это голос Широ.

Я неохотно отрываюсь от подушки и, прищуриваясь, уголком глаза смотрю на Лейтенанта. Он стоит рядом с кроватью и пристально смотрит на меня. Я понимаю, что ничего не хочу, лишь бы меня оставили в покое и позволили снова полетать во сне.

– А как я выгляжу? – бормочу я, пытаясь привыкнуть к свету.

– Хреново, – его голос серьёзен.

– Замечательно, – бурчу я. – Что там происходит? Когда меня выпустят?

Широ вздыхает и прячет руки в карманах, а я так пригрелся под тонким одеялом, что даже не хочу вылезать из-под него.

– С этим проблемы, – парень хмурится. – У тебя в комнате нашли окровавленный нож, сейчас делают экспертизу, чтобы подтвердить, чья это кровь.

Я резко поднимаю голову, забывая о ярком свете, и морщусь.

– Что у меня нашли? – не понимаю я. – Какой к чёрту нож?

– Я так думаю, нож, которым убили Капитана пятого отряда. Дело времени, когда они подтвердят это, – Широ внимательно смотрит на меня. – После этого они повесят на тебя смерть Питера, а потом, скорее всего, и Криса. Тебя, возможно, казнят без предварительного слушания, потом примутся за Лизбет и обвинят в пособничестве. Они её так просто не оставят в покое. Ну, это всего лишь предположения…

Я непонимающе смотрю на Лейтенанта, пытаясь переварить всю эту информацию, но в голове у меня так и не складывается логическая цепочка.

– Погоди. Смысл подбрасывать мне в комнату нож? Это же очевидно, что всё это подстроено. Я бы не успел вернуться туда, чтобы спрятать оружие, оно было бы при мне. Это всё нелогично, кто-то же должен заметить это, – я сажусь на кровати, забывая о пригретом местечке. – И что меня даже не выслушают? Это несправедливо! Мне должны дать слово!

– Это никого не волнует. Ты на глазах у всех признался, что убил Лейтенанта. Псы так просто не оставят это, они будут требовать твоей смерти, даже если тебя приговорят к тюремному заключению. Это всё будет напоказ, чтобы задобрить стаю, чтобы отвести внимание от себя, как это было во время чистки, – Широ смотрит на дверь, словно думает, что нас подслушивают. – А потом кто-нибудь да и пустит слух, что Лизбет была с тобой в сговоре, они начнут требовать и её смерти. Это запустит очередной механизм, который приведёт к резне. Капитаны уже не прислушиваются к мнению твоей сестры. Мы никому не можем доверять.

– И что же делать? – не понимаю я. – Если всё так оставить, всему конец.

Парень качает головой, скользя языком по губам.

– Мы работаем над этим, но пока тебе придётся быть здесь. Не делай глупостей и сиди тихо, – Широ отступает назад. – Мы тебя вытащим.

Я наблюдаю за тем, как Лейтенант Седьмого отряда направляется к выходу и, последний раз бросив на меня задумчивый взгляд, исчезает снаружи. Дверь закрывается, после чего камера снова погружается в темноту. Я падаю на подушку и кутаюсь в одеяло. Надеюсь, что они поторопятся и придумают план по моему спасению, иначе такими темпами я точно отправлюсь на виселицу. А мне ещё хочется немного пожить…

48. Побег

​​​​​

Сон больше не впускает меня в свои владения, заставляя находиться в маленькой мрачной камере, наполненной только тишиной и холодом. Тонкое одеяло больше не спасает, и я не нахожу лучшего способа согреться, чем тренировки. Я отжимаюсь, а когда сил на это больше не хватает, я начинаю отрабатывать удары, словно атакуя невидимого противника. Это позволяет не только избавиться от навязчивого холода, который проворно пробирается прямо к моим костям, но и скоротать время.

Ко мне больше никто не приходит, и я окончательно теряюсь во времени. Когда упражняться больше нет ни сил, ни желания, в двери открывается небольшое окошко, которое не пропускает внутрь ни единого лучика света, и в полумраке я вижу небольшой поднос с едой. Я не голоден, но кто знает, когда мне ещё позволят перекусить, поэтому я поднимаюсь с кровати и подхожу ближе, садясь на корточки. Я пытаюсь нащупать рукой отверстие, но ничего не получается, словно его вообще не существует. Поверхность плотная и твёрдая без единого выступа.

Я беру поднос в руки и возвращаюсь обратно – бордовый свет, исходящий от плинтусов, уже надоедает. Он словно кровь, словно красная тряпка для быка, я бы предпочёл находиться в полной темноте.

Еда чуть тёплая и невкусная, а самое главное: совершенно несолёная. Это какая-то каша, хлеб и сухой недожаренный кусок мяса. В принципе, есть можно. В старой группе я и не таким питался, когда у отца задерживали зарплату.

Я съедаю всё медленно и неохотно – аппетита у меня совершенно нет, но я понимаю, что если придётся самостоятельно выбираться отсюда, то мне потребуются силы. Хочется пить после тренировок, но воды, увы, мне не предоставили. Когда выберусь отсюда, заставлю Лизбет пересмотреть политику нижнего уровня, потому что условия здесь действительно невыносимые.

Тарелка пустеет, и я отношу поднос обратно к двери, после чего возвращаюсь к кровати и падаю на неё, шумно вздыхая. Холода я уже не чувствую. То ли привык, то ли моё тело ещё не остыло после упражнений.

Чувствую себя запертым в клетке диким зверем, который жаждет вырваться на свободу и разорвать в клочья своих обидчиков.

Неведение напрягает – время превращается в водоворот невыносимых мыслей и догадок, переполняющих мою голову, и я совершенно теряюсь в нём, не в силах найти путь назад. Ориентироваться я могу только по редким появлениям еды, которую мне приносят охранники нижнего уровня. С того момента, как я оказался в камере, меня кормили восемь раз. Если предположить, что в сутки мне приносили три порции, то в заключении я нахожусь уже третий день, а, может быть, даже больше.

Тренировки – это единственно, что не позволяет мне сойти с ума. Тело липкое от пота – это доставляет дискомфорт и нервирует, но упражняться я не прекращаю. Чем дольше я здесь нахожусь, тем безвыходной кажется мне ситуация.

Свет в очередной раз неожиданно наполняет камеру – я в это время насчитываю сто двадцать третий раз своих отжиманий от пола. Дыхание сбившееся, пот стекает по лицу, мышцы приятно ноют. Мне приходится зажмуриться – я падаю на локти и упираюсь в каменный пол коленом, чтобы прийти в себя от неожиданности. Я слышу, как открывается дверь, но глаз не открываю. В камеру кто-то заходит – я сажусь на полу и закрываю ладонями лицо, чтобы избавиться от боли в глазах.

– Здравствуй, Кэйл, – голос незнакомый.

Мне хочется разлепить веки, но я слишком долго находился в темноте. Лучше бы я в ней и оставался. Мне требуется время, чтобы привыкнуть к свету – я прищуриваюсь и, всё ещё прикрыв лицо от света рукой, смотрю сквозь пальцы на гостя. Всё расплывается, но я всё-таки могу различить его светлые волосы и татуировку на шее.

– Извини за свет, это стандартная процедура, – по голосу я могу предположить, что этот человек гораздо старше меня. Возможно, ему за сорок. И я точно его не знаю. Хотя…

– Кто Вы? – я протираю глаза, затем моргаю, а потом, когда становится гораздо легче, снова поднимаю голову, на этот раз распахивая глаза и устремляя на незнакомца подозрительный взгляд.

Всё продолжает немного расплываться, но это не мешает мне разглядеть лицо этого человека. У него зелёные глаза и морщины в уголках век и рта, словно он часто смеётся или улыбается.

– Меня зовут Пол, – мужчина стоит возле двери – его плечи опущены, а руки спрятаны в карманах. На груди у него цифра «1». Я только сейчас понимаю, что это Капитан первого отряда, – его я видел на собраниях. Странно, я не узнал его голос.

– Вы же, – я вздыхаю, с трудом поднимаясь на ноги. Чувствую в коленях дрожь после тренировки, но не присаживаюсь на кровать.

Мы стоим друг напротив друга и смотрим глаза в глаза. Почему Капитан первого отряда пришёл проверить меня? Почему не Широ или Лизбет? Или Эрен, в конце-то концов? Что-то здесь не так.

– Я знал Ален, – мне кажется, что я вижу на губах мужчины незаметную улыбку, и от этого мне становится не по себе.

– Ален? – я сначала не понимаю, о ком идёт речь, а потом в голове всплывает образ моей матери.

– Она была очень любопытной, когда жила в этой группе, – Пол тщательно выбирает слова. – Её интересовали многие вещи, и мне это нравилось, – я чувствую, что мужчина пытается что-то сказать мне, но я никогда не был мастером читать между строк. – Жаль, что потом ей пришлось отправиться в Гордость. Моё сердце было разбито. Правда, оно было разбито ещё задолго до ухода Ален, но это не важно, – Пол начинает тараторить, но потом останавливается. – Ты совсем не похож на неё. Скорее на своего отца. Такой же помешанный на тренировках и на мнении окружающих.

– Я не помешан на мнении окружающих, – возмущаюсь я. – И мой отец не такой.

– Да? – Пол улыбается, и я чувствую в его голосе иронию, которая начинает раздражать.

Да что он вообще знает о моём отце? Папа извивался на работе как мог, лишь бы у меня было всё, что я хотел. Чёрт…

– Не суть, – Капитан немного прищуривается, и это начинает выводить меня ещё больше. Он опускает голову и смотрит себе под ноги. – Я хотел сказать, что ты можешь мне доверять.

Я поджимаю губы. Сейчас он начнёт меня расспрашивать о том, что произошло, надеясь, что я признаюсь в убийстве Капитанов и Лейтенанта лишь из-за того, что он знал моих родителей, но чёрта с два! Я не такой дурак.

– У меня есть для тебя две новости? С какой начнём? С плохой или с хорошей?

– С плохой, – бурчу я.

Кажется, Капитан рассчитывал на другой ответ.

– Давай лучше с хорошей, – Пол улыбается, и я закатываю глаза. Зачем было спрашивать, если и так всё решено. – У меня подарок от твоей сестры. Я, правда, не знаю, что это. Просто бумажка. Семь сказала, что ты всё поймёшь. Может быть, это просто прощальное послание… Но что может нести в себе всего лишь чистый лист?

Пол достаёт из левого кармана сложенный листок и протягивает мне. Я неуверенно смотрю на него, затем подхожу ближе и забираю бумажку. Что-то здесь не так. Почему меня начинает преследовать подозрительное чувство опасности?

Я разворачиваю лист и смотрю на него. Почему Пол сказал, что здесь ничего не написано? Я вижу отчётливый почерк Лизбет и поднимаю взгляд на Капитана, вскидывая бровь.

– Видишь, – вкрадчиво говорит мужчина. – Ничего нет. Это что-то значит для вас обоих? Какой-то скрытый смысл? – он делает ударения на некоторые слова, и мне снова кажется, что мужчина пытается что-то мне сказать. Ненавижу намёки…

Я опускаю взгляд и начинаю читать.

«Кэйл. Нам с Широ удалось уладить ситуацию с тобой. Тебя должны будут выпустить с утра и полностью оправдать, после того, как ты публично расскажешь всё, что с тобой произошло, – я облегчённо вздыхаю, понимая, что меня, наконец, выпустят из этой камеры и снимут обвинения. Как камень с души падает… – Но это не всё. Мы нашли шпиона. Он не один. И они не хотят, чтобы ты выжил, потому что если все узнают, что на самом деле происходит в Логове, то их план рухнет к чертям».

– Думаю, настало время плохой новости, – Пол снова начинает говорить, но я практически не слышу его.

«Они хотят убить тебя прямо сейчас с помощью Пола. Но скажу только одно – ему можно верить. Он на нашей стороне. Всё, что будет происходить дальше – это показуха. Как только Пол вытащит пистолет и направит на тебя, выбей оружие и возьми Капитана в заложники. Дальше делай всё, что он тебе скажет. Верь мне. Лизбет».

– Сегодня не твой день, Кэйл. Зря ты вообще ввязался во всё это.

Краем глаза я вижу, как Пол выхватывает пистолет из кобуры и направляет на меня, – я действую автоматически: листок выскальзывает у меня из пальцев, я подаюсь вперёд, перехватываю руку Капитана – мужчина спускает курок, и выстрел проносится прямо рядом с моим ухом, но это меня не останавливает. Я выбиваю оружие, перехватываю предплечьем шею Пола и приставляю пистолет к его виску. И что дальше? Дверь закрыта, идти некуда.

– Сейчас откроется дверь, и ты убьёшь двоих охранников, – спокойно говорит Капитан первого отряда.

– Что? – не понимаю я. – Я не собираюсь никого убивать.

– Тогда они убьют тебя. Стреляют они метко, – Пола ничуть не смущает приставленный к его голове пистолет. Мужчина и не думает сопротивляться.

Дверь медленно открывается – я направляю в сторону выхода оружие и медлю. Это не игра. Это реальность. И Капитан хочет, чтобы я прямо сейчас убил двоих Псов, но сестра сказала, что мне нужно слушаться Пола. Что за дикость…

Я медлю всего мгновение, когда передо мной появляется человек в чёрной одежде, а потом стреляю. Выстрел дрожью проходит по моей руке, и я от непривычки морщусь. Такое чувство, что я не держал в руке пистолет несколько месяцев, а не дней. Второй выстрел даётся мне проще, чем первый, и тело, падающее на пол перед моими глазами, кажется просто тренировочной голограммой.

– А теперь выходим в коридор и сворачиваем налево, – продолжает приказывать Пол. – Убивай всех, кого увидишь на своём пути.

Я поджимаю губы и толкаю Капитана первого отряда в сторону выхода.

– Почему? – спрашиваю я.

Пол покорно следует впереди, прикрывая меня своим телом, и мне начинает казаться, что это не я веду его к лифту, а не он меня.

– Просто делай, что я тебе говорю, слушайся старших по званию, – Капитан спокоен, и мне даже кажется, что он улыбается, хотя лица я не вижу.

Я снова стреляю, когда впереди появляется очередной противник, – мы двигаемся по коридору, по которому меня вели несколько дней назад Эрен и ещё один Пёс, и вскоре добираемся до лифта. Мне приходится убить ещё троих, прежде чем двери закрываются и отрезают меня от нижнего уровня.

– Не отпускай меня, – говорит Капитан, и я послушно продолжаю держать его в заложниках. – Наверху пока не знают, что ты сбежал, так что как только покинем лифт, сворачивай направо и двигайся к сектору С. Там будет ждать Широ с Лизбет, они спрячут тебя в надёжном месте.

– А Вы? – спрашиваю я.

– Я же твой заложник, куда я денусь, – Пол улыбается.

Я на мгновение прикрываю глаза, пытаясь унять сердцебиение. Так, ладно. Мне всего лишь надо действовать по плану Лизбет. Просто выйти из лифта и выполнять приказы Пола. Ничего страшного, если не считать того, что меня хотят убить. Отличный план, сестрица! К убийству Капитанов мне припишут побег из тюрьмы, взятие заложника и ещё несколько трупов на нижнем уровне. Такими темпами меня не просто казнят, а будут медленно расчленять на виду у всех Псов. Надеюсь, Лизбет знает, что делает.