Текст книги "Подпусти меня ближе (СИ)"
Автор книги: Марсия Андес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
– К Лёше? – скептично спрашиваю я. – Хочешь из него посыльного сделать?
– Ну, типа того, – Шершень пожимает плечом. – Деньги нормальные, утруждаться особо не надо. Тем более, что предыдущий уволился. Или ты хочешь, чтобы я заставила его мыть туалеты?
– Ну, – я кривлюсь. – Лучше бы туалеты… Когда там мой бой? С этим типом от Арчи.
Аня шумно выдыхает, отставляет в сторону стакан и ловко завязывает распущенные волосы в хвост, затем заново принимается за протирание стаканов.
– По идее, через час, – бормочет она. – Но они постоянно опаздывают, да и Арчи ещё не звонил, так что, возможно, ближе к одиннадцати, двенадцати, если не позже.
Я поджимаю губы, потому что терпеть не могу неопределённость. Смотрю на дверь, где скрылся Матвей, и недолго молчу. Работа другу понравится, ходишь, относишь разные счета и деньги, почти ничего не делаешь. Даже думать не надо.
– Знаешь, – тяну я. – Завязывай ты с Арчи.
– Почему?
– Мутный он тип.
– Ну, да…
Слышу, как позади меня открывается входная дверь, впуская нового посетителя, но не оборачиваюсь. Смотрю на ринг, на котором в скором времени я должен буду проиграть и получить за поражение неплохую сумму, и меня охватывает тоска.
Шершень оставляет в покое свой стакан, который, наверное, почти протёрла до дыр, и медленно направляется к посетителю, очевидно, севшему за барный столик.
– Налить что-нибудь? – спрашивает Аня.
– Что-нибудь некрепкое, – женский безразличный голос отрывает меня от своих мыслей, и я лениво поворачиваюсь на стуле, чтобы взглянуть на посетителя.
Это блондинка. Её пряди волос скрывают часть лица, и я отсюда не могу разглядеть, симпатичная она или не очень. Девушка тонкая и изящная, в кожаной куртке. На столе рядом с ней лежит мотоциклетный шлем. Она ещё и байкерша… Интересно.
Аня отходит от девушки и достаёт из небольшого холодильника под стойкой бутылку пива, затем возвращается обратно.
– Самое некрепкое, что у нас есть, – констатирует она, открывая бутылку и ставя её перед посетителем.
– Спасибо.
Девушка роется в кармане, ища деньги, но делает она это чуть дольше, чем надо было. Шершень пристально смотрит на неё.
– Я заплачу, – нахально бросаю я, решая, что неплохо было бы познакомиться с этой девчонкой. – Запиши на мой счёт.
Блондинка вскидывает голову, смотря на меня, и я усмехаюсь. А она ничего такая, миленькая.
– Твой счёт? – Аня коротко смеётся, подходя ко мне. – Когда ты вообще в последний раз платил за алкоголь? Я спаиваю тебя здесь бесплатно.
– Ты на мне зарабатываешь куда больше, чем я выпиваю, так что не жалуйся, – я отвечаю ей машинально, потому что пристальные зелёно-коричневые глаза впиваются в меня настолько удивлённо и даже испуганно, что я теряюсь, потому что этот чёртов взгляд выжигает у меня в груди дыру, словно от дьявольски огромной сигареты.
Я их знаю. Видел когда-то.
Но это единственное, что я узнаю в человеке, сидящем напротив меня, но, даже не смотря на то, что всё остальное мне дико незнакомо, я вспоминаю его. Её. Я знаю, кто она.
– Что застыл? – насмешливо тянет Аня. – Влюбился с первого взгляда? На тебя не похоже. Смотри, – она обращается к девчонке, – он тот ещё развратник.
Я не отвечаю, пропуская мимо ушей её ехидное замечание.
Блондинка поспешно отворачивается, убирает телефон в карман куртки, хватает бутылку тонкими пальцами и делает глоток. Собирается притвориться, что не узнала меня? Я же видел по её глазам, что это совершенно не так.
– Розина, – вырывается у меня, и тайная мысль глубоко в груди скребётся, надеясь, что я ошибаюсь. Мало ли, у кого ещё могут быть такие прожигающие глаза.
– Штормов, – тихо говорю блондинка, и все мои надежды рушатся, словно плохо сооружённая стена здания, увлекающая за собой остальные части дома.
Соня Розина сидит на другом конце барной стойки и не смотрит в мою сторону. Что она здесь делает? Случайно забрела в этот клуб, совершенно не ожидая встретить меня здесь? Какова была вероятность, что она выберет именно этот день, это время и это место? Это не может быть совпадением. Зачем она пришла?
Нет. Зачем она приехала в этот город? Почему вернулась спустя столько лет? Насколько я знаю, Соня уехала к тётке в Питер и совершенно не собиралась возвращаться, потому что оборвала все связи как с родителями, так и с сестрой. Она сбежала, потому что я прогнал её.
«Она в городе».
Письмо, которое мне прислали недавно с удалившейся странички. Так, значит, речь шла о Розиной?
– Вы знакомы? – встревает Аня, но никто не обращает на неё внимания.
Я в замешательстве. Нет. Я в ужасе, потому что все мои логические кирпичи, которые я выстраивал всё это время внутри себя, рушатся прямо в этот момент. Ужас меняется на страх, а потом и на злость. Нахрена она вернулась? Чтобы снова уничтожить всё, что у меня есть? В этот раз я этого не позволю сделать. Тот наивный мальчишка, жаждущий покорить профессиональный ринг и готовый рисковать всем ради своей любви, сдох под колёсами машины, сломавшей ему позвоночник.
Блондинка делает ещё один глоток, а потом поднимается на ноги.
– Уже уходишь? – насмешливо говорю я, пытаясь скрыть свою нервозность и негатив.
Она берёт свой шлем и поворачивается ко мне, впиваясь своими ядовитыми глазами.
– Да, – коротко и тихо отзывается Соня.
Я фыркаю, быстро скольжу по губам, затем усмехаюсь и медленно встаю на ноги, словно смакую каждое своё движение. В последний раз, когда мы с ней виделись, я сидел в инвалидной коляске, теперь же я полностью здоров. Я стал гораздо выше Розиной, а она заметно похудела. Стала изящней и привлекательней.
– Не останешься? – притворно спрашиваю. – Скоро мой бой. Посмотри хотя бы, раз пришла.
Она быстро смотрит на ринг, затем скользит по мне взглядом и останавливает его на моих ногах. Соня глядит на меня с таким видом, словно до конца не может поверить, что я могу ходить. Или думает, что у меня вместо ног протезы?
– Ты дерёшься? – она смотрит на мои колени.
– Как видишь, со мной всё отлично, – отмахиваюсь я. – А вот с тобой… – она резко вскидывает голову, и я скептично улыбаюсь, понимая, что задел за живое. – Катаешься на байке? Светлые волосы? Кожанка? Серьёзно?
Она нервничает. Нет, она пытается злиться, но у неё ничего не получается.
– Зачем ты пришла, Розина? – холодно спрашиваю я.
Она переступает с ноги на ногу.
– Ты же сбежала в тот раз. Зачем вернулась? – я сильно сжимаю зубы, негодуя от одного её присутствия. Я выбит из колеи и обескуражен этой встречей, и я терпеть не могу такие моменты, в которые я не способен контролировать свои эмоции.
– Ты сам меня оттолкнул, – она смотрит мне в глаза.
– И? – я вскидываю бровь – Ты кричала, что не бросишь меня не при каких обстоятельствах, а тут я просто психанул, и ты тут же сбежала. Если бы ты действительно меня любила, тебе было бы плевать на мои слова. Кому нужен жалкий колясочник… Ты только и ждала повода, чтобы избавиться от меня.
Я почти осекаюсь, потому что только сейчас вдруг понимаю, что всё это время был обижен на неё за этот поступок. Я был тогда сломлен и подавлен, я готов был срываться на всех, кто был рядом со мной, потому что я утопал в отчаяние. И я оттолкнул её. Я не хотел, чтобы она смотрела на меня с разочарованием и с сочувствием. Потом я жалел об этом поступке, но факт того, что девушка просто так взяла и сбежала из города, оставив всё, даже меня, лишь доказывал, что я, инвалид, был ей не нужен.
А теперь у меня всё прекрасно, и пусть она подавится своей беспомощность.
– Не правда, – бормочет Розина, глотая ртом воздух, словно собираясь разреветься. – Я…Я…
– Я… Я… – передразниваю её, злясь ещё больше. – Что ты, Розина? Я лишился бокса по твоей вине. Так, зачем ты вернулась? – я уже не контролирую то, что говорю, потому что эмоции полностью захватывают власть надо мной.
– Конечный пункт определяешь не ты, – говорит она.
– Что?
– Это ты шлёшь мне письма? – почти вскрикивает Розина, и я даже теряюсь. – Ты написал это, и я пришла. Сраный конечный пункт! Сознавайся!
Скрещиваю руки на груди. Так, значит, она тоже получает эти чёртовы послания?
– Ты про карточки со всяким бредом? – недовольно бурчу я. – Мне они тоже приходят, но я давно уже перестал их открывать, так что понятия не имею, о чём ты. Я про тебя ни черта не знаю, и уже не помню даже, когда вспоминал в последний раз. Мне заняться больше нечем, как тебе писать подобное. Но раз ты пришла, тогда почему бы тебе не остаться, Розина? – я улыбаюсь. – Эй, Шершень, – я оборачивается к барменше. – Поставь мне бой. Сейчас.
– Что? – она озадаченно смотрит в нашу сторону. – Он у тебя заказной через час.
– Мне плевать. Тогда позови Макса, скажи, что хочу размяться. Живо шевелись.
Девушка кривится, мол, какого чёрта ты раскомандовался здесь? Она неохотно выходит из-за стойки и исчезает. Я снова смотрю на Соню.
– Что, Розина. Хочешь посмотреть, каким я стал? – я нагибаюсь к ней почти вплотную. – Каким ты меня сделала…
Я ухмыляюсь из-за растерянного взгляда девчонки и разворачиваюсь.
– Дай мне минуту, Розина. Я покажу тебе, кто я теперь.
Направляюсь к рингу, хватая лежащие рядом со стойкой перчатки для смешанных боёв, и на ходу надеваю их. Девочки за столиком слева начинают пищать и звать меня, замечая, что я собираюсь выступить. Проворно забираюсь на ринг, довольно улыбаясь из-за подбадриваний девушек.
– Эй, красотки, кто хочет, чтобы я побил Макса?
Они взвизгивают ещё больше. Обычно мы не дерёмся друг с другом, только если вообще нет желающих и клиентов, которые хотят подзаработать на участии в спаррингах, но иногда мы устраиваем тренировочные бои, вроде этого.
Я смотрю на Розину, которая всё ещё стоит на том же месте и сжимает в руках свой шлем. Усмехаюсь ещё больше. Пусть посмотрит, каким я стал и кто я теперь. Крики девушек уходят на задний план, когда мой партнёр поднимается на ринг. И мы начинаем драться.
Это не бокс. В боксе ты можешь применять только руки, атаковать и защищаться, а здесь правил никаких нет. Руки, ноги, захваты, голова. В пах только бить нельзя, кусать, да глаза выцарапывать, но какой нормальный мужик будет подобным заниматься?
Я отвлекаюсь на Розину и получаю удар коленом в живот. Дыхание перехватывает, но я ухожу от захвата и со всей силы заезжаю парню в лицо. Макс тут же падает на ринг, девчонки визжат ещё громче, а я смотрю в сторону, где стояла Соня. Её там нет. Осмотрев зал, я понимаю, что Розина сбежала.
Фыркнув, я помогаю противнику подняться. Дальше драться нет никакого смысла. И вообще, нафига я организовал этот бой?
Я спускаюсь с ринга и недовольно снимаю перчатки. Пыл от встречи с прошлым постепенно сходит на нет, оставляя только потерянность и обескураженность. Поверить не могу, что только что разговаривал с Розиной, это же немыслимо…
3
Ленинград – Никого не жалко, никого
Матвей.
«Конечный пункт» – бар, который открылся лет шесть назад в нескольких кварталах от моего дома, где я жил с родителями. Тогда у него было другое название. «Рюмка». У меня с ним связаны неприятные воспоминания, поэтому особой симпатии к этому месту я не испытываю, в отличие от Егора Штормова, который сроднился с ним настолько сильно, что даже уже считает своим вторым домом. Здесь он проводит больше времени, чем в своей съёмной квартире.
Изначально, когда «Рюмка» только открылась, – это было неприметное заведение, направленное на узкую аудиторию. Обычно сюда приходили заядлые алкоголики, прячущиеся от своих родственников, и всякий остальной сброд. Помещение было тесным, тёмным и прокуренным. Здесь подавали не прожаренные шашлыки и подозрительные салаты. В туалетах постоянно воняло, зеркала были грязными и неприятными, посетителей было мало, а иногда и вовсе никто не приходил.
Ещё когда я учился в школе, мне довелось работать здесь. Я хотел подзаработать на новый телефон, потому что старый случайно разбил в одной из драк, в которую меня втянул Шторм. Экран треснул, корпус прогнулся, а большая часть кнопок вообще перестала отвечать на мои нажатия. Проще было выбросить его на помойку, чем починить.
У меня был кореш, который работал в баре на полставки, и я попросил его замолвить за меня словечко. Я хотел отработать пару месяцев, купить сотовый и свалить отсюда куда подальше. В итоге меня свели с владельцем, и тот предложил мне подработать на складе. Нужно было таскать привезённый товар в коробках из грузовика в подсобку. Естественно, речи о трудовом договоре и каких-то документов не шло, я ведь тогда всё ещё учился в школе.
Я согласился. Приходил после занятий в среду и в пятницу и помогал разгружать провизию. В день получал около штуки, и планировал уже в конце месяца распрощаться с этим притоном, пока однажды случайно не «открыл» одну из коробок. Она была плохо запечатана и в любом случае не выдержала бы своего «путешествия» от машины до склада. Дно коробки разорвалось, и содержимое вывалилось наружу.
Оказалось, что владелец незаконно добывал всякую технику, а потом продавал её. Скорее всего, где-то воровал или ещё что. Мне тогда было всё равно. Я испугался, что если меня увидят с открытой коробкой, то неприятностей мне точно не избежать. Быстро отнёс её на склад и сделал вид, что ничего не произошло.
А когда я пришёл в следующий раз за деньгами, владелец заявил, что нашёл открытую коробку на складе и что я стащил что-то из неё, хотя я вообще ничего не брал и даже не успел толком рассмотреть, что было внутри. Мне сказали, что если я не верну деньги за украденное, то он пойдёт в полицию и заявит на меня. Владелец требовал вдвое больше того, что я заработал у него во время смен. Мне пришлось согласиться на условия.
Денег, естественно, у меня не было, да и не собирался я отдавать то, что заработал честным трудом. Сразу же после разговора с мужчиной, я сам направился в полицию.
Я ненавижу своего отца, но у него есть отличные связи не только в военной структуре, но и в правоохранительных органах. Начальник отдела – знакомый моего папы. Он раньше часто бывал у нас дома с семьёй на ужинах, пока мои предки не развелись, так что я решил обратиться именно к нему. Я рассказал всё, как было на самом деле, и заведение «Рюмка» быстро прикрыли. Владельца поймали с поличным и посадили за сбыт краденного, а бар был продан с целью получения денег на адвокатов, которые даже не смогли помочь этому придурку.
В последствии «Рюмка» ещё несколько раз то открывалась, то закрывалась, пока не перешла в руки нынешней владелицы. Шершень полностью переделала помещение и создала «Конечный пункт», место, куда стягиваются все любители хорошо отдохнуть, повеселиться, подзаработать и посмотреть на кровавые бои.
Для меня же «Рюмка» осталась «Рюмкой», а уж ковбойский стиль, смешанный с джазовой музыкой, боями без правил и периодическими концертами различных групп и исполнителей меня вообще никак не привлекает.
А ещё я недолюбливаю Шершня. Раздражают такие женщины, которые всё держат под своим контролем и считают, что мужики обязаны ползать у них в ногах. Ей же перечить даже страшно, она тебя своей грудью задушит. Я как-то пересекался с ней ещё в самом начале, когда Егор только пришёл сюда работать, она, конечно, вряд ли это помнит, но я уж точно тот случай никогда не забуду.
Тогда Егор впервые дрался здесь на ринге и, конечно же, победил, а Шершень стояла рядом со мной и наблюдала за ним. И тогда она мне заявила что-то типа «Шторм будет моим» или «Я его трахну, вот увидишь». Я уже и не помню, мне тогда показалось, что я ослышался, потому что было много народу, и шум разрывал мою голову на части. Я пришёл только ради того, чтобы поддержать друга, а не общаться с подобными бабами. Мне было жарко, душно, а ещё меня тошнило, потому что я наглотался перед выходом из дома своих бесполезных таблеток, которые даже не помогали. С тех пор каждый раз, когда я вижу владелицу «Конечного пункта» я испытываю тоже самое, что и тогда.
И вот я снова здесь по настоянию Егора следую за рыжим официантом, который направляется к какому-то Лёхе, у которого я буду на побегушках. Никакого желания оставаться здесь, а, тем более, работать, у меня нет, но ведь Шторм меня потом сожжёт на заднем дворе, если я сбегу.
Знал ли я тогда, когда таскал коробки с ворованной техникой из грузовика на склад, что спустя несколько лет меня жизнь снова закинет в это место? Ни за что на свете не поверил бы.
Парнишка останавливается, открывает дверь и заглядывает внутрь.
– Шершень послала к тебе помощника, сказала, чтобы ты объяснил ему, что и как делать.
– Зови, – слышу низкий голос.
Рыжий отстраняется и смотрит на меня, кивая на дверь. Я ничего не отвечаю и лениво захожу в комнату, прикрывая за собой дверь. Здесь небольшое подсобное помещение, которое заставлено всяким хламом, папками с документами и прочими ненужными вещами. Окна здесь нет, места слишком мало для того, чтобы можно было свободно дышать. За столом сидит парень лет тридцати-пяти, может быть, меньше, со светлыми волосами и выделяющейся родинкой на щеке. У него нос с горбинкой и тонкие губы, телосложение худощавое ноги длинные, вытянутые из-под стола.
Лёша смотрит на меня исподлобья, откладывая в сторону какие-то бумаги.
– Здоров, – бросает парень. – Как звать?
– Матвей, – спокойно говорю я, проходя ближе и без разрешения садясь на стул.
– Отлично. Меньше разговоров, больше дела, – блондин откидывается на спинку стула, и мне почему-то кажется, что своей фразой он меня только что затроллил. Типа я спокойный и молчаливый. – В общем, задача такая. Я буду давать тебе различные посылки, а ты будешь их относить. Документы, деньги и всё такое. Ничего сложного. Как курьер. Для начала три сотни за один заказ, потом посмотрим. Вопросы, страхи, предложения?
Я смотрю в его серые глаза и пытаюсь собраться с мыслями, но они разбегаются по всей голове из-за ноющей боли. Мне нужно на воздух, здесь слишком душно и противно.
– Три сотни за каждую посылку? – неспешно тяну я. – Идёт.
Думаю о Шторме. Наконец, он от меня отстанет. Тем более, что работа несложная, просто разносить всякую чепуху и получать за это деньги. Всё равно, что гулять по городу, а тебе за это ещё и платят.
– Отлично, – Лёша довольно улыбается. – Пару недель будешь на испытательном сроке. Даю одну посылку, ты её относишь, затем возвращаешься сюда и получаешь деньги. Если всё будет нормально, через пару недель буду давать тебе за раз больше посылок, чтобы сто раз не мотаться по городу, – он достаёт из-под стола небольшой пакет и ставит на стол. – К каждой посылке прикреплён адрес, так что не потеряй его. Возникнут проблемы, звони.
Парень кладёт на столешницу свою визитку. Я медлю, вглядываясь в пакет, и думаю о том, что же там внутри? Почему-то вспоминаю старого владельца, который заставлял меня разгружать ворованные вещи, и сомнение сковывает каждую клетку моего тела, но потом я снова вспоминаю надоедливого Егора и вздыхаю. Плевать, что там. Работы легче не придумаешь…
Беру пакет и визитку.
– Понял, – бросаю я для приличия, затем разворачиваюсь и направляюсь к двери.
Три сотни за посылку… Мне кажется, или это слишком много? Хотя, я не в курсе расценок нынешних курьеров, так что плевать. Главное, чтобы заплатили, остальное совершенно не важно. Тогда я смогу нормально покупать свои транквилизаторы и радоваться жизни. Ну, насколько это вообще возможно в моём состоянии.
4
Therr Maitz – My Love Is Like
Егор.
– Ну, и где этот петуш? – недовольно бурчу я, пытаясь привлечь внимание Шершня, которая обслуживает посетителей.
Их сегодня много, и все они, по крайней мере, большая часть точно, пришли посмотреть на мой бой. Многих я вижу не в первый раз, некоторые лица мне незнакомы. В нашем заведение большой потом посетителей, кто-то приходит, кто-то уходит, так что я стараюсь особо не привыкать к постоянным клиентам. Да и как-то без разницы, какой народ приходит, главное, чтобы делали ставки, а дальше дело за мной.
В этот раз посетителей куда больше обычного, и я уже догадываюсь, кто постарался привлечь нам клиентов. Скорее всего, все они здесь только ради того, чтобы посмотреть на мой бой с племянником Арчи, который, кстати, до сих пор ещё не появился, а на часах время близится к полуночи.
– Скоро будут, – откликается Аня, проходя мимо меня со стаканов виски.
Я наблюдаю за её движениями, но совершенно не вижу их, потому что все мои мысли сейчас вертятся вокруг недавней встречи с Розиной-младшей. Я нервно постукиваю пальцами по столешнице, пытаясь справиться с противоречивыми эмоциями, которые перекрывают всё моё сознание. Хочется выместить на ком-нибудь своё раздражение, сорваться и избить до такой степени, чтобы мне стало легче, а противник превратился в месиво из мяса и костей.
Я пытаюсь успокоиться, потому что предстоящий бой заказной, и я должен его в любом случае слить, а после этого я просто свалю из бара, найду на улице какого-нибудь нарывающегося на неприятности гопника и изобью, чтобы это раздражающее дикое желание внутри меня исчезло.
Находиться за барной стойкой и ждать, когда появится мой противник, слишком утомительно. Не могу больше стоять на одном месте, у меня чешутся кулаки, и если я срочно не выйду на ринг, то наброшусь на первого попавшегося под руку беднягу.
– Только не забудь, – в сотый раз напоминает мне Аня. – На тебя поставлены большие деньги, так что постарайся не облажаться.
– Да знаю я, – раздражаюсь я. – Дай сюда.
Я выхватываю стакан с каким-то напитком из руки девушки и залпом осушаю его. Горло обжигает, и я кривлюсь, но мне становится легче. Шершень никак не комментирует мой внезапный порыв – я осматриваю толпу, веселящуюся под громкую живую музыку, и мне неожиданно становится тошно, вот только я никак не могу понять, из-за чего.
Перед глазами стоит Розина, её светлые волосы, тонкое тело и взгляд, который единственный из всего её образа никак не изменился. Я злюсь ещё больше и шикаю, пряча руки в карманах и пытаясь перестать прокручивать в голове наш с ней разговор. Из-за этого я завожусь ещё больше, и скользкая змея медленно начинает обвивать моё горло, постепенно сжимая его своим телом. Ещё секунда, и её ядовитые зубы вонзятся в мою кожу, и яд направится прямо к моему сердцу.
– Это они, – Шершень толкает меня в плечо, чтобы я вернулся в реальность.
Я смотрю на девушку, затем перевожу взгляд в ту сторону, куда направлен её взгляд, и вижу Арчи, медленно пробирающегося сквозь народ к барной стойке. На нём чёрный распахнутый плащ и странная шляпа, которая кажется мне до дикости нелепой. Я сдерживаю ухмылку, когда мужчина подходит к нам и вальяжно присаживается на свободный стул.
Рядом с ним останавливается парень чуть постарше меня. Он среднего телосложения, костлявый, но высокий, с рыжими волосами и веснушками на лице. У него кольцо в правом ухе, сине-зелёные глаза, и одет он в обычную футболку и спортивки. Не знаю, как хорошо он умеет драться, но если отстойно, то я его с одного удара уложу. Это проблематично, поскольку мне нужно, чтобы всё было в точности да наоборот. Меня должны отправить в нокаут в этом раунде.
Да простят меня все те, кто будет сегодня ставить на мою победу…
– Моя дорогая Шершень, – расплывается в улыбке Арчи. – Плесни-ка мне немного бренди.
Аня кривится в ухмылке и отходит от нас, чтобы достать с другого конца бара нужную ей бутылку.
– Что, Егор, готов? – обращается ко мне мужчина.
Я прожигаю взглядом своего будущего противника и криво улыбаюсь. На лице рыжего нет ни единой эмоции, и мне вдруг кажется, что у него какие-то проблемы с головой.
– Я всегда готов.
– Надеюсь, ты помнишь нашу сделку? – он облокачивается локтями о столешницу.
Я медленно перевожу взгляд на Арчи и немного прищуриваюсь.
– Конечно.
Тот расслабляется и бросает взгляд на Аню, которая как раз подходит к нам с бутылкой и наполненным бренди стаканом. Она ставит его перед посетителем и упирается рукой в бок. Сейчас она выглядит как заядлая домохозяйка, предлагающая свою стряпню своему мужу.
– Познакомьтесь, это Антон, – Арчи кивает на своего племянника.
Мы смотрим на парнишку, но тот вообще никак не реагирует. Я представлял его более мягким и податливым, когда думал о нашем спарринге. Рассчитывал, что со мной будет драться избалованный мальчишка, который предъявил своим родителям свой очередной каприз. Хочу, мол, драться на подпольных боях и победить. Хотя, признаться, какое-то странное желания на День Рождения.
– Шершень, готовь толпу, – решительно тяну я, уже представляя, как выйду на ринг и буду играть на публику, главное, не заиграться.
– Ага.
Я усмехаюсь.
– Готовься, если тебе нужно, – обращаюсь к Антону, а потом достаю под стойкой свои перчатки без пальцев и разминаю шею.
Плевать уже какой у меня противник, главное, побыстрее с ним расправиться. Не терпится уже заехать кому-нибудь по физиономии.
Больше не обращая внимания на своих заказчиков, я решительно направляюсь в сторону ринга. Толпа немного расступается, замечая меня, и, когда понимает, что скоро начнётся представление, начинает галдеть и провожать меня приветственными возгласами. Эмоции, преследовавшие меня по пятам с момента моей встречи с Розиной, скапливаются в одной точке, изнывая от желания взорваться и разлететься по всему моему телу.
Я хватаю микрофон, который мне протягивает одна из официанток, коротко улыбаюсь ей, забираюсь на ринг и машу ди-джею, чтобы он приглушил музыку. Когда шум немного стихает и уходит на задний план, я привлекаю к себе внимание посетителей.
– Скоро начнётся мой бой, – говорю я в микрофон, и мой голос разлетается по всему помещению. – Так что поторопитесь сделать ставки. Как обычно Шершень у барной стойки, – я показываю на девушку рукой, и некоторые из гостей оборачиваются, чтобы взглянуть на неё. – Что, народ, хотите увидеть настоящий бой? – вскрикиваю я, пытаясь завести толпу, и люди начинают улюлюкать. – Я не слышу!
Возгласы усиливаются – часть толпы направляется к Ане, чтобы сделать ставку, остальные окружают ринг, пытаясь оказаться в первых рядах и увидеть то, как я буду надирать задницу Антону. Кстати, где он?
Я осматриваюсь и замечаю парнишку недалеко от ринга. Возвращаюсь в угол, перевешиваюсь через тросы и отдаю официантке микрофон, после чего снова иду в центр. Делаю несколько выпадов, чтобы завести толпу, снимаю футболку и, улыбаясь, бросаю её в людей. Её ловит какая-то девчонка, и визги в первых рядах только увеличиваются. Я машу кому-то рукой, немного подпрыгиваю, разминаясь, затем облокачиваюсь спиной о тросы, пристально наблюдая за тем, как мой противник поднимается на ринг и замирает на противоположной стороне.
Облизываю губы – время тянется медленно, и моё нетерпение только увеличивается, а вместе с ним и всё остальное, вплоть до злости, пронзающей мои внутренность. Я смотрю на толпу, и глупая мысль о том, что где-то в этой каше может быть Соня, решившая вернуться обратно, путает все мои мысли. Я ищу взглядом в толпе девчонку, но лица незнакомые и расплывчатые. Всё превращается в сплошной круговорот, и я бросаю это дело. Снова смотрю на рыжего, оценивающе сколько по нему взглядом.
Его лицо, словно камень. Он так сильно боится или же просто не от мира сего?
Когда Шершень выходит на ринг и объявляет, что спарринг начинается, я довольно улыбаюсь, отстраняясь от тросов и оказываясь в центре ринга. Визги и крики уходят на задний план – Аня спускается вниз, позволяя мне властвовать в этом месте, и я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не ударить противника раньше времени.
Антон подходит ближе и останавливается напротив меня. Так, Егор. А теперь спокойно. Просто поиграй с ним и сделай так, чтобы твои удары были не такими сильными, как обычно. Я должен слить этот бой. Я должен проиграть. Я должен, иначе у меня будут проблемы.
Кто-то свистит, оповещая нас, что бой начался, и практически в этот самый момент Антон замахивается, чтобы ударить меня. Я не ожидаю такой внезапной атаки и с трудом уклоняюсь отступая. Отклоняю его второй замах рукой и пытаюсь дотянуться до лица. Несильно заезжаю ему в челюсть, почти промахиваясь.
Рыжий отшатывается и трясёт головой, затем уклоняется от моего следующего замаха, ударяет меня в голову, затем левой рукой, но в этот раз я успеваю прикрыться предплечьем.
Нужно проиграть, нужно проиграть.
Я отшатываюсь назад и натыкаюсь на тросы, снова смотрю в толпу, вспоминая Розину, и неприятное чувство сковывает моё горло. После встречи с ней весь мой мир перевернулся с ног на голову. Я то злюсь, то смеюсь, то хочу придушить кого-нибудь. Поверить не могу, что какая-то девчонка смогла выбить меня из равновесия, это же бред полнейший.
Нахрена вот она вернулась?
Я замахиваюсь и ударяю Антона ногой в грудь, заставляя его наткнуться на тросы и вернуться обратно ко мне, заезжаю ему под рёбра кулаком.
Что ей нужно от меня? Сидела бы в своём Питере до конца своей жизни и не вспоминала бы о моём существовании. А тут заявилась, на, Егор, встречай меня.
Меня неожиданно хватают за голову и ударяют колено в лицо. Боль пронзает моё тело, рёв толпы оглушает, и голова начинает кружиться. Я на автомате ухожу от замаха Антона, трясу головой, сплёвывая кровь, пытаюсь сфокусировать на нём взгляд.
Ещё и обвинила, что это я ей эти сраные письма шлю. Мне что, заняться нечем? Чёртова Розина! Как же бесит меня, твою мать!
Я сжимаю зубы и ударяю противника в челюсть – злость на Соню переполняет меня, и я тону в ней, словно в тягучей бочке с мёдом. Бесит, бесит, бесит…
Антон неожиданно падает на бок и больше не двигается, а я в замешательстве смотрю на его тело и не могу понять, что происходит. Он в нокауте? Да я же его совсем чуть-чуть задел, какой нахрен нокаут?!
Толпа ревёт ещё громче, и я с запозданием понимаю, что победил. Я, чёрт возьми, победил в заказном бою, в котором должен был проиграть.
Бросаю взгляд на Шершня, которая стоит возле барной стойки, и на Арчи, сидящего рядом с ней, и тоскливая мысль, остужающая мой пыл, проникает в мою голову. Мне конец. Я труп. Арчи прибьёт меня, сожрёт с потрохами, потом высрет и нассыт на меня.
Твою мать…
Розина, я убью тебя. Это всё твоя вина…
