Текст книги "Подпусти меня ближе (СИ)"

Автор книги: Марсия Андес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Я зеваю, смахивая слезинки с уголков глаз, и размякаю ещё больше, кутаясь в плед и совершенно не горя желанием шевелиться. Лень сковывает меня, и даже мозги перестают работать. Я смотрю в телевизор, где показывают фильм «инсургент», и несколько минут пытаюсь вникнуть в происходящие события.

Если честно, книги мне нравятся больше. Фильмы, конечно, получились классные, но сценаристы немного отошли от сюжета и в какой-то момент сбились с пути. Логичность пропадает, и важные детали книги просто испаряются в неизвестности. В прочем, так всегда бывает, когда пытаются экранизировать книги.

Вспомнить только попытку создания сериала «Делириум» по трилогии Лорен Оливер, так вообще плакать хочется. Хоть сама берись и снимай. Хотя это и есть мой девиз: «Хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, сделай это сам».

Слышу, как открывается входная дверь, – это возвращает меня в реальность, и я отрываю взгляд от телевизора и устремляю его в ноутбук. Нужно скорее закончить отчёт, иначе кое-кто очень наглый попытается отобрать у меня компьютер для своих развлечений. Осталось всего ничего, но мои мозги словно растаявший шоколад.

С мыслями собраться у меня не получается. Шум в коридоре отвлекает, и я прислушиваюсь к шагам. Миша всегда передвигается по квартире шумно, а потом врывается в комнату, словно буря. Спокойная атмосфера сразу же пропадает, и на её место встаёт безудержных хаос, который приносит в мою жизнь Кузнецов. За это он мне и нравится.

Дверь громко открывается, и я перевожу взгляд на парня, который, словно дикий зверь, смотрит на меня в ответ. Миша с грохотом бросает рюкзак на пол, снимает кофту и швыряет в меня. Я лениво поднимаю руку, чтобы поймать её, но та падает мне прямо на голову.

– Что делаешь? – спрашивает Кузнецов.

Откладываю в сторону кофту и снова смотрю в монитор.

– Отчёт пишу, – медленно отвечаю я.

– Збс! – бросает свой маленький рабочий телефон на компьютерный стол. – Завязывай, мне нужен ноут.

Я закатываю глаза и морщусь, лениво перечитывая написанное.

– Дай дописать, – ною я. – Сделай уже свой комп и сиди за ним, ноут вообще-т мой.

– Ага, у тебя деньги есть на новый блок? – Миша стаскивает футболку и бросает на компьютерное кресло, затем стаскивает джинсы, оставаясь в одних боксерах.

Я кошусь на его обнажённый торс и немного улыбаюсь.

– Иди пока ешь, – говорю я. – Плов в мультиварке. Я допишу отчёт и всё. Мне чуток осталось.

Кузнецов ничего не отвечает и скрывается в ванной. Пока я дописываю отчёт, слышу, как льётся вода, оповещая меня, что парень принимает душ. Буквально минут через десять Миша выходит в коридор в одних шортах и исчезает на кухне. Лорд лениво поднимается с моих ног, где он до этого спал, не позволяя мне даже пошевелиться, потягивается, спрыгивает с кровати и вальяжно идёт за хозяином, чтобы тоже перекусить. Слышу, как Миша накладывает себе плов в тарелку, гремя посудой, а через пару минут возвращается ко мне в комнату и забирается на кровать, устраиваясь рядом со мной. К этому моменту я практически полностью заканчиваю свою работу.

– Где пульт? – спрашивает парень, устраивая на своих ногах огромную тарелку с горой плова. Я машинально нащупывая у себя под боком пульт и, не глядя, протягиваю его парню. Я знаю, как Миша недолюбливает фильм «Дивергент», – Кузнецов переключает на 2х2 и ставит «Южный парк». – Смотрел запись сегодня, – бросает парень, набивая рот рисом. – Письмо принёс какой-то мальчишка, лет десяти, может, меньше. Лицо было скрыто под капюшоном и в маске Бэтмена.

Я фыркаю и расплываюсь в улыбке.

– Миш…

– М?

– А знаешь, почему я не убиваю мирных людей?

– Ой…

– Потому что я Бэ-э-этмен, – дразню его я, вспоминая, как когда-то давно парень доставал меня с этим.

– Потому что ты дурачок, а не Бэтмен, – сквозь набитый рот заявляет парень.

Я закатываю глаза, возвращаясь к своему отчёту. Так, осталось только перечитать и отправить, и всё. Добби свободен!

– Я всё думаю, – продолжает Кузнецов. – Кому надо эти карточки тебе присылать.

Я вздыхаю и на мгновение прикрываю глаза.

– Вот, что ты так паришься? – не понимаю я. – Это же мне, а не тебе шлют.

– Да я знаю, – тянет Миша. – Просто калит эта ситуация. Бред же полнейший. Ещё и ребёнка заставляет приносить, чтобы не спалиться. У тебя точно нет никаких дебилов, которые способны на такое?

Я пожимаю плечом, дочитывая отчёт. Недолго молчу, прикусываю губу, копируя документ и перетаскивая его на рабочий стол, после чего открываю почту и отправляю свою файл начальнику. Всё, дело сделано. Выходные я могу спокойно провести дома, совершенно не задумываясь о работе.

– Блин, – я вздыхаю. – Я не знаю. Может быть, кто-то обозлился на меня в военкомате. А может…

– Что?

Я качаю головой, немного прикрывая крышку ноутбука, но не закрывая его полностью. Откидываясь на подушку и устремляю задумчивый взгляд в телевизор, совершенно не вникая в смысл мультика.

– Просто… Помнишь случай, года три назад был… Когда мы с тобой только начинали общаться, – тяну я. – Типа к моей сестре подкатывал её бывший и…

– А, тот уголовник? – вспоминает Миша. – Он ещё при мне до тебя докапался, чтобы ты его свела с сестрой.

– Да, – я прикусываю губу и вздыхаю. – Саша Малийский. Из-за него потом та фигня с Егором произошла. Штормов в больнице оказался, а Малийского посадили. Просто все эти письма прям намекают на прошлое и на тот случай… Про это, конечно, могли запросто узнать, но…

– Думаешь, это он? – Миша набивает рот пловом. – Он же типа сидит ещё. Или нет?

Я пожимаю плечом.

– По идее, да, – бросаю я. – Я особо не интересовалась его судьбой. Его посадили, кажется, лет на 8. Не помню. Меня тогда ещё по судам затаскали, как свидетеля.

Кузнецов быстро доедает плов и ставит тарелку в сторону на кровать, после чего забирает у меня ноут и кладёт к себе на колени.

– Вряд ли это Малийский, если он всё ещё за решёткой, – тянет Миша. – Может быть, кто-то из его шайки? Или… Да блин, я даже не знаю. Надо просто поймать парнишку, который приносит письма, и выбить из него, кто его посылает.

– Ага, – безразлично тяну я, наблюдая за действиями Кузнецова. Он запускает скайп, заходит «вконтакт» и пишет другу, чтобы вытащить его поиграть в батлу.

– Сделаешь чай, пожалуйста? – просит парень, не глядя на меня.

Я неохотно морщусь, но всё-таки собираю все силы и поднимаюсь с кровати. Забираю тарелку, чтобы отнести на кухню.

– Конфет принести?

– Ага, – зевает Миша. – Пару штучек.

Я улыбаюсь, фыркая себе под нос, и бреду на кухню, думая о словах Кузнецова. Что, если это действительно Малийский стоит за всеми анонимными письмами? Но он в тюрьме. Зачем ему это? Какой смысл запугивать именно меня?

Вряд ли это он. Если бы Саша и решился на такое, чтобы хоть как-то отомстить, то принялся бы за мою сестру или же за Егора. Я вообще здесь не при чём. Не считая последнего случая, когда я помогла парням вытянуть Малийского, чтобы поймать его.

Чёрт, голова скоро взорвётся от предположений. Вот же свалилось всё это на мою голову…

Meg Myers – Make a Shadow

Соня.

Притормозив недалеко от нужного мне места, я ловко спрыгиваю с байка и ставлю его на подножку. Изящно сняв шлем, я встряхиваю головой, чтобы поправить волосы, и осматриваюсь. Клуб, о котором рассказала мне Лена, находится в другой части города от того места, где я раньше жила со своей семьёй, пока не решила сбежать к тёте в Питер, после того, как моё сердце было жестоко разбито. Я не знаю, когда именно было открыто это заведение, но названия «Конечный пункт» я никогда раньше не слышала.

Вывеска невзрачная и потрёпанная, точно такая же, как в барах, которые показывают в старых фильмах про мафию. Недалеко от входа стоит компания парней и курит, о чём-то болтая.

Сейчас вечер, до темноты ещё пара часов, но, по словам Истоминой, как раз самое время для веселья. Я решаю приехать пораньше, чтобы разведать обстановку и быть полностью готовой к встрече с анонимом. Осмотревшись по сторонам, я достаю из кармана кожаной куртки пачку сигарет и прикуриваю. Заходить внутрь не спешу, потому что, не смотря на мою решительность разоблачить таинственного преследователя, я дико нервничаю, о чём говорят мои подрагивающие пальцы, сжимающие сигарету.

Я практически на сто процентов уверена, что письма мне присылает Егор Штормов. Почему именно он? Да потому что больше некому. Я так и представляю, как он сидит в своём инвалидном кресле, проклиная меня всеми словами на свете, ненавидя и жаждая отомстить за то, что я сделала. Это ведь я виновата во всём. Я забрала у Шторма самое дорогое, что у него было. Бокс. Я отняла у парня смысл жизни, и теперь Егор пытается запугать меня своими глупыми бессмысленными посланиями, постепенно сводящими меня с ума.

Только чего он добивается?

Я затягиваюсь, поправляя на локте ремень, на котором висит мотоциклетный шлем, и скольжу взглядом по зданию. Чем-то напоминает зал, в котором когда-то давно занимался Егор, – я часто ждала его внутри на скамейке или же снаружи, если в зале было слишком душно. После тренировки мы всегда гуляли по городу или же ходили в тайные места, которые показывал мне парень. Например в студию, где человек, имени которого я уже и не помню, читал рэп.

Сигарета сгорает, и я начинаю курить фильтр, совершенно не горя желанием направляться в сторону клуба, но выбора у меня всё равно нет. Просто зайду, закажу себе выпить, осмотрюсь и, если ничего подозрительного не обнаружу, вернусь в общагу. Тем более, что мне всё равно нечем заняться.

Выбросив бесполезный бычок под ноги, я машинально наступаю на него ногой, глубоко вздыхаю, собирая всю свою решимость в кулак, забираю ключи от моего железного коня и направляюсь в сторону «Конечного пункта». Пытаясь унять волнение и дрожь в руках, я прохожу мимо группы парней, бросающих на меня заинтересованные взгляды, и невольно вспоминаю момент из прошлого, когда я точно так же шла мимо группы ребят, в последствии начавших ко мне приставать. Тогда меня спас Егор, заявив им, что я его девушка. В этот раз я и сама могу за себя постоять.

Но незнакомцы не трогают меня. Я спокойно открываю дверь и захожу внутрь – охранник, стоящий возле входа, бросает на меня короткий взгляд, но ничего не говорит.

Я останавливаюсь в метре от выхода и скольжу взглядом по пространству. Здесь… Необычно. Всё сделано из дерева, словно это какой-то старый кабак на диком западе, которые были во времена ковбоев. Барная стойка справа, в дальнем углу ринг, слева сцена, на которой какая-то джаз-вокалистка исполняет медленную протяжную песню. Столики расставлены хаотично, но в то же время таким образом, чтобы было много пространства для танцпола и можно было бы легко передвигаться. Это помещение одновременно и огромное, и совершенно маленькое. Такое чувство, словно я попала а настоящий вестерн. Так и кажется, что вот-вот ворвутся ковбои и начнут размахивать своими револьверами и шляпами. Завяжется перестрелка.

Я не могу понять, нравится ли мне «Конечный пункт» или же нет, потому что внутри меня настоящее смятение. Это место отличается от любого другого ночного клуба, где постоянно играет оглушающая музыка, реками льётся алкоголь, а толпы подростков так и норовят проскользнуть внутрь, чтобы поразвлечься. Здесь же совершенно иначе. Людей почти нет, но в то же время их достаточно, чтобы не считать заведение пустым. Хотя, вечер только начинается…

Среди них я не вижу ни намёка на Штормова.

Я коротко вздыхаю и направляюсь в сторону барной стойки, за которой стоит красивая девушка в зашнурованной кофточке, которая неприлично обтягивает чертовски огромную грудь. Её волосы собраны в конский хвост, а руки усердно протирают салфеткой стакан. Барменша болтает с одним из посетителей – парень сидит за стойкой спиной ко мне, облокотившись локтём о столешницу. Я присаживаюсь на самый дальний стул, кладу шлем на стол почти на угол стойки и достаю телефон, чтобы хоть чем-то занять себя.

Краем глаза я вижу, что девушка замечает меня, оставляет в покое свой стакан и медленно подходит ко мне. Я поднимаю на неё взгляд и встречаюсь с огромными карими глазами. На её лице играет лёгкая улыбка.

– Налить что-нибудь? – она вскидывает бровь.

Я открываю рот, скольжу взглядом по стеллажам с алкоголем, и теряюсь из-за, казалось бы, безграничного выбора.

– Что-нибудь некрепкое, – безразлично бросаю я.

Барменша медлит, прожигая меня взглядом, затем отходит в сторону и нагибается. Я смотрю на её спину, наблюдая за изящными, но в то же время грубыми движениями. Девушка распрямляется и ставит передо мной бутылку с пивом.

– Самое некрепкое, что у нас есть, – констатирует она, открывая мне бутылку, словно говоря, что мне теперь не отвертеться и что я должна как минимум заплатить за заказ.

– Спасибо.

Я роюсь в кармане, ища завалявшиеся сотки, которые недавно припрятала там. Пристальное внимание барменши напрягает.

– Я заплачу, – слышу звонкий голос парня, сидящего слева от меня, с которым девушка недавно разговаривала. – Запиши на мой счёт.

Я вскидываю голову, устремляя взгляд на незнакомца, который только что спас меня от позора, потому что, кажется, я всё-таки забыла засунуть деньги в карман куртки. Или же выронила их на улице, когда доставала пачку с сигаретами.

– Твой счёт? – барменша коротко смеётся, отходя от меня. – Когда ты вообще в последний раз платил за алкоголь? Я спаиваю тебя здесь бесплатно.

– Ты на мне зарабатываешь куда больше, чем я выпиваю, так что не жалуйся, – его голос постепенно становится тише и перестаёт излучать игривые нотки.

Я смотрю на него, и моё дыхание перехватывает. У парня синяк под левым глазом и рассечена губа, но раны не свежие, им как минимум дня три. Волосы короткие, русые. Лёгкая щетина. Глаза голубые-голубые. Он сидит на барном стуле, облокотившись одним предплечьем о столешницу, вторая рука безвольно висит между его ног.

– Что застыл? – насмешливо тянет барменша. – Влюбился с первого взгляда? На тебя не похоже. Смотри, – она обращается ко мне, – он тот ещё развратник.

Парень не отвечает. Я смотрю на него и совершенно не узнаю. Он изменился, плечи стали шире, волосы короче, лицо более взрослое и грубое, нежели раньше. Глаза тоже. Я видела два его взгляда: когда мы только познакомились и когда расставались. Но этот, нынешний, не похож ни на тот, ни на другой. Этот взгляд нечто среднее, совершенно новое.

Егор Штормов, парень, которого я когда-то любила, сидит напротив меня и смотрит так, словно готов вонзиться мне в глотку зубами и разорвать на куски. Или мне просто кажется?

Я поспешно отворачиваюсь, собираясь сделать вид, что не узнала его, но, кажется, уже поздно об этом думать.

Убираю сотовый в карман и хватаю бутылку с пивом, делая глоток и пытаясь игнорировать пристальный взгляд парня. Проходит целая вечность, прежде чем наше молчание разрушается.

– Розина, – это даже не вопрос, это утверждение.

– Штормов, – тихо говорю я, не смотря на Егора.

Всё внутри меня сжимается и превращается в месиво. Я не знаю, что думать и что говорить.

Я представляла нашу встречу по-другому. Я думала, что парень будет в инвалидной коляске, замученный и исхудалый, скрюченный, изливающийся ненавистью. Я думала, что поговорю с ним, извинюсь или ещё что-нибудь. Приму любые обвинения, потому что заслужила их.

Но я вообще не ожидала увидеть Егора таким.

– Вы знакомы? – встревает барменша, но никто не обращает на неё внимания.

Я коротко выдыхаю, пытаясь собраться с мыслями, но воспоминания обрушиваются на меня с такой силой, что я не могу даже шевелиться. Не думала, что встреча с Егором окажется для меня настолько сложной. Я ещё не готова.

Сделав ещё один глоток для храбрости, я медленно поднимаюсь на ноги.

– Уже уходишь? – насмешливо тянет Шторм.

Я хватаю свой шлем и поворачиваюсь лицом к парню, смотря на него сверху вниз и вспоминаю, как три года назад на территории больницы, когда снег хрустел у меня под ногами, а мороз сковывал движения, Егор сидел в инвалидной коляске и заявлял мне, что ненавидит меня. Невидимая рука сдавливает мою шею и перекрывает дыхание.

– Да, – коротко говорю я.

Шторм фыркает и быстро скользит языком по губам. Медлит, затем усмехается и встаёт настолько неспешно, словно всем своим видом показывая, что его ноги в отличном состоянии и что я не смогла сломать их полностью. Егор выше меня, куда выше, чем был раньше. Он скользит по мне взглядом с таким видом, словно получая неимоверное удовольствие.

– Не останешься? – почти обиженно тянет парень. – Скоро мой бой. Посмотри хотя бы, раз пришла.

Я смотрю на ринг, затем скольжу взглядом по телу Штормова и останавливаюсь на ногах. Неуверенность сковывает меня, и я ничего не могу с собой поделать.

– Ты дерёшься? – задаю глупый вопрос, продолжая сверлить взглядом его колени.

– Как видишь, со мной всё отлично, – безмятежно говорит Егор, намекая на свою травму. – А вот с тобой… – я вскидываю голову и замечаю его скептичную улыбку. – Катаешься на байке? Светлые волосы? Кожанка? Серьёзно?

Я сжимаю пальцами шлем и сглатываю. Он что, издевается?

– Зачем ты пришла, Розина?

Я переступаю с ноги на ногу.

– Ты же сбежала в тот раз. Зачем вернулась? – голос Егора одновременно и приветливый, и холодный, из-за чего мурашки скользят по моей коже, въедаясь неё.

– Ты сам меня оттолкнул, – поджимаю губы, смотря ему прямо в голубые немного безумные глаза.

– И? – Шторм вскидывает брови. – Ты кричала, что не бросишь меня не при каких обстоятельствах, а тут я просто психанул, и ты тут же сбежала. Если бы ты действительно меня любила, тебе было бы плевать на мои слова. Кому нужен жалкий колясочник… Ты только и ждала повода, чтобы избавиться от меня.

Меня словно обливают холодной водой. Да что он такое говорит? Я же… Я. А ведь он прав. Я каждый день говорила ему, что никогда не оставлю его, что бы не случилось с нами, а стоило ему обидеть меня, так я сразу сбежала. Я прекрасно понимала, что ему тяжело, что он страдает и что я лишь нагнетаю своим оптимизмом, но… Я просто не смогла вынести ту боль и бросила его, хотя до этого чуть ли не кровью клялась, что этого не случится.

– Не правда, – бормочу я, глотая воздух. – Я…Я…

– Я… Я… – передразнивает меня Егор, усмехаясь. – Что ты, Розина? Я лишился бокса по твоей вине. Так, зачем ты вернулась?

Я трясу головой, пытаясь загнать слёзы обиды обратно.

– Конечный пункт определяешь не ты, – вырывается у меня.

Я собираю все свои силы и смотрю на Егора с таким отвращением, на которое вообще способна сейчас, но оно тает под пристальным скептичным взглядом Шторма.

– Что? – не понимает он.

– Это ты шлёшь мне письма? – напрямую выпаливаю я. – Ты написал это, и я пришла. Сраный конечный пункт! Сознавайся!

Парень теряется, но ухмылка не исчезает с его лица. Он скрещивает руки на груди, словно защищаясь.

– Ты про карточки со всяким бредом? – недовольно бурчит Штормов. – Мне они тоже приходят, но я давно уже перестал их открывать, так что понятия не имею, о чём ты. Я про тебя ни черта не знаю, и уже не помню даже, когда вспоминал в последний раз. Мне заняться больше нечем, как тебе писать подобное.

Я поджимаю губы, чтобы парень не заметил, что они начинают дрожать. Обида ещё сильнее стискивает моё горло своими безжалостными пальцами, и единственное желание, которое вертится у меня в голове, – уйти отсюда и больше никогда не возвращаться.

– Но раз ты пришла, тогда почему бы тебе не остаться, Розина? – Егор улыбается. – Ей, Шершень, – парень оборачивается к барменше. – Поставь мне бой. Сейчас.

– Что? – она озадаченно смотрит в нашу сторону. – Он у тебя заказной через час.

– Мне плевать. Тогда позови Макса, скажи, что хочу размяться. Живо шевелись.

Девушка кривится, мол, какого чёрта ты раскомандовался здесь? Она неохотно выходит из-за стойки и исчезает. Егор снова смотрит на меня.

– Что, Розина. Хочешь посмотреть, каким я стал? – Шторм нагибается ко мне почти вплотную. – Каким ты меня сделала…

Я ничего не отвечаю – парень ухмыляется и разворачивается.

– Дай мне минуту, Розина. Я покажу тебе, кто я теперь.

Я смотрю в его спину и совершенно не узнаю того Егора Штормова, которого я встретила в школе. Он совсем другой, взрослый и более грубый, не такой наивный и…

Мои ноги словно приросли к полу – я наблюдаю за тем, как парень на ходу надевает перчатки и запрыгивает на ринг. Толпа девчонок, которая сидит недалеко, взвизгивает и улюлюкает, начиная подбадривать Егора. Он улыбается и что-то говорит им – всё вокруг меня превращается в сплошной водоворот, пол уходит из под ног, и ад затягивает меня в свои глубины.

Второй парень, очевидно, Макс, про которого говорил Шторм, запрыгивает на ринг и разминается. А потом они начинают драться. Не так, как раньше. Движения у Шторма отличаются, они более агрессивные и решительные. Это уже не просто бокс, это бои без правил. Незаконные бои без правил.

Я шумно втягиваю в себя воздух, и, когда Егору прилетает смачный удар коленом в живот, я разворачиваюсь и почти бегом направляюсь к выходу. Всё это слишком сложно для меня, слишком… Мучительно больно.

Мот – Стелит

Егор.

Я останавливаюсь возле дома Матвея в половину восьмого вечера, глушу мотор, открываю окно и прикуриваю. Мысли вертятся вокруг предстоящего спарринга, в котором я должен буду слить бой ради крупной суммы денег. Мне не нравится эта затея, и я до конца ещё не уверен, смогу ли поддаться противнику. За всю работу в «Конечном пункте» я ни разу не соглашался участвовать в подставном бою, но Шершню всё равно. Даже если я проигрываю, то хозяйка в любом случае получает прибыль. Мы получаем лишь проценты от своих драк. Победил – тридцать процентов от прибыли на твоём бою. Проиграл, всего десять.

Обычно бои проходят с людьми, которые хотят подзаработать на участии. Допустим, ты ставишь штуку, выходишь на ринг против бойцов клуба, и дерёшься. Если выигрываешь, получаешь вдвое больше. Проигрываешь, лишаешься всего. От таких ставок ты получаешь пятьдесят процентов.

Итак, моя зарплата состоит из 30 % от прибыли за один бой, либо из 10 %, если я проигрываю. Плюс забираю половину от ставки противника. Если день удачный, могу заработать от пяти штук за несколько спаррингов.

Я хороший боец и редко сливаюсь, поэтому почти все, кто приходит поглазеть на драки, ставят на мою победу. Если бы я договаривался с начальницей, и мы бы делали подставные бои, то я получал бы гораздо больше, но какой в этом смысл? Я дерусь не ради денег, а ради удовольствия. Если бы мне нужны были бумажки, я бы нашёл нормальную стабильную работу и занимался бы рутиной.

Шумно выдохнув дым, я смотрю на подъезд, из которого должен выйти Матвей, и постукиваю пальцами по рулю, задумчиво хмурясь.

Этот Арчи… Если я не солью бой, не только у меня будут проблемы. Надо поговорить с Шершнем, чтобы она завязывала общаться с подобными людьми ради хорошей травки, которую так любят наши постоянные посетители. Если о нас прознают в полиции, тогда быстро прикроют лавочку. Но Хозяйка осторожна. Продаёт только проверенным людям. Хотя… Интересно, меня тоже заметут, если будет облава?

Я Шершню сразу сказал, что сдам её с потрохами, если подобное случится. Мне за решётку как-то не особо хочется.

Достаю из кармана телефон и звоню Матвею. Ну, где он? Сказал же, что уже почти готов… Хочу подтянуть парнишку в наш клуб, чтобы он хоть чем-то занялся, а то в последнее время совсем загибается. В отличие от меня, который сумел справиться со своей травмой и смириться с нынешней жизнью, оставив позади прошлое, Митя всё никак не может вылезти из того дерьма, в котором оказался три года назад. Я взлетаю, а он падает. Хотя… Кажется, его травма была куда серьёзней моей, но и моя мечта была куда выше его.

Высовываю руку из окна, облокотившись на него локтём, и сбрасываю пепел. Друг не отвечает. Убираю сотовый в карман и решительно выхожу на улицу, даже не закрывая авто. Бросаю бычок в траву и направляюсь в сторону подъезда, мысленно проклиная Матвея за то, что он такой непунктуальный.

Дверь в его квартиру не заперта, и мне даже не приходится доставать запасные ключи. Я захожу внутрь и морщусь из-за запаха протухшей пиццы, кусок которой лежит на столе. Холодильника типа не существует в этом доме?

Замечаю друга на кровати, укутанного одеялом.

– Серьёзно?! – громко вскрикиваю я, и парень начинает шевелиться, кутаясь ещё сильнее. – Вставай, Матвей, сколько можно спать? Что ты по ночам делаешь?

Я пересекаю студию и решительно хватаю одеяло, стаскивая его с бесполезного тела. Матвей стонет.

– Отвали, – хрипит парень.

– В смысле? – возмущаюсь я, толкая его в плечо и пытаясь расшевелить. – Я тебе звонил полчаса назад, ты сказал, что уже готов ехать, какого чёрта опять случилось?

Матвей с трудом садится и смотрит на меня так, словно желая мне умереть мучительной смертью. Я скрещиваю руки на груди, вопросительно вскидывая бровь.

– От таблеток меня клонит в сон, – пожимает плечом парень после продолжительного молчания.

Я поджимаю губы.

– Ты у врача был?

– Да.

– И?

Он морщится и неохотно поднимается на ноги, потягиваясь. На мой вопрос, очевидно, отвечать он не собирается.

– У тебя пятнадцать минут, чтобы сходить в душ, а потом мы едем к Шершню, – констатирую факт, пристально наблюдая за Матвеем.

– Ага, – безразлично отмахивается парень, лениво направляясь в сторону ванной.

Когда дверь за ним закрывается, я осматриваю комнату. Здесь срочно требуется генеральная уборка, квартира похожа на свалку: по полу разбросаны пустые бутылки из-под пива, какие-то бумаги, пакеты и одежда. Запах отвратительный: смесь стухшей еды и пота. Я подхожу к окну и распахиваю шторы, впуская хотя бы немного света в это мрачное помещение. Открываю окно, чтобы выветрить затхлый запах. Становится легче. Выглядываю на улицу и проверяю наличие своей машины. Малышка стоит на том же месте, где я её и оставил.

Однажды у меня уже угнали её с этого района, потому что мне вечно лень закрывать двери, когда я иду к Матвею, но я быстро нашёл этого самоубийцу и доходчиво объяснил, что будет с ним или с кем-либо из его знакомых, если ещё раз у меня попытаются угнать тачку. Сомневаюсь, что после такого ещё кто-нибудь захочет присвоить авто себе, но надо будет поставить на неё сигнализацию на всякий случай.

Слышу звуки льющейся воды, зеваю и решаю хотя бы немного убрать мусор. Я успеваю только собрать пустые бутылки и избавить от вонючего куска пиццы – Матвей лениво выползает из ванной и направляется к шкафу, чтобы выбрать чистую одежду, если она у него хотя бы есть. Не глядя достаёт футболку и джинсы, переодевается быстрее, чем я рассчитываю.

– Я готов, – говорит друг.

Я оценивающе осматриваю его. Выглядит он сносно. По крайней мере, лучше, чем в момент, когда я вытащил его из постели.

– Пошли, – направляюсь к выходу, доставая сотовый из кармана и смотря на время.

Почти восемь. Я вздыхаю, потому что моя затея приехать пораньше на работу проваливается, и поспешно спускаюсь по лестнице вниз, пока Матвей закрывает квартиру. Вырываюсь на улицу и подхожу к машине, уверенно забираясь внутрь. Завожу мотор и смотрю на подъезд. Проходит буквально минута, прежде чем дверь открывается, выпуская моего друга из здания, – он прячет руки в карманах, неохотно добираясь до машины и садясь на пассажирское сидение.

Резко поменяв передачу, я трогаюсь с места и еду прямиком в «Конечный пункт».

– Только будь поразговорчивее, – прошу я, когда мы приезжаем в нужное место. Я паркуюсь недалеко от заведения и выхожу из авто, Митя повторяет за мной. – И хоть улыбайся.

– Ага, – бурчит парень, захлопывая дверь.

Я закрываю авто и осматриваюсь. Что ж, мой первый бой, который я должен слить в этом заведении, должен начаться уже через несколько часов. Когда именно, надо уточнить у Шершня.

– Никогда мне не нравилось это место, – жалуется друг, но я не обращаю на него внимания и направляюсь в сторону входа.

Ничего, понравится. Нужна работа, любое место станет привлекательным, даже туалет.

– Привет, Тим, – здороваюсь с охранником, и тот кивает мне.

Захожу внутрь, скользя взглядом по помещению. Ещё слишком рано для ажиотажа, но народу здесь достаточно. «Конечный пункт» – круглосуточное заведение. Оно закрывается только с пяти до восьми утра, чтобы можно было убраться после ночной смены и подготовить всё к дневной. Работников здесь достаточно. Днём здесь обычный бар, где можно перекусить и провести время, хотя народу в этот период не настолько много, чтобы получать хорошую прибыль, а вот к вечеру уже начинается самое интересное.

Замечаю шершня за барной стойкой (девушка любит поработать в своём заведении, особенно, когда ей нечего делать) и направляюсь прямо к ней.

Шершень или Аня Шершнёва, как её ещё называют, пышногрудая девушка с длинными тёмными волосами и большими карими глазами двадцати семи лет, разведена, детей нет и не может быть. Её бывший муж когда-то заставил её сделать аборт, после чего она стала бесплодной. Из-за того, что она так и не смогла в последствии забеременеть, они и развелись. С тех пор Аня не зацикливается на отношениях и серьёзных планах создать семью, предпочитая отдать себя в объятия работы, что, хочу заметить, у меня неплохо получается.

А ещё у неё на правой ягодице, ближе к пояснице, большая родинка в виде разбитого сердца. Откуда я это я знаю? Потому что я спал с ней.

– Йоу, – с размаху сажусь на барный стул. Девушка кивает, затем переводит взгляд на Матвея, который присаживается рядом со мной. – Привёл тебе нуждающегося в работе и умоляющего тебя принять его в эту божественную забегаловку.

Аня скептично смотрит на моего друга, криво усмехаясь.

– Что-то не заметно, что он умоляет, – фыркает она.

– Он мысленно, – отмахиваюсь я. – Он недавно проснулся, у него лицо обычно помиловиднее, – шучу я, толкая Матвея в бок, но тот, кажется, не оценивает мою шутку.

Шершень лениво протирает стакан и недолго молчит.

– Есть у меня для тебя работёнка, – тянет девушка. – Если ты не против замарать руки.

– Туалеты мыть не буду, – безразлично бормочет парень, и я уже собираюсь пнуть его, потому что, какая разница, что делать, главное, чтобы было занятие и платили за него. Ну, да, сказал тот, кто любит свою работу.

– И не придётся, – смеётся девушка. – Если ты согласен, отдам тебя в руки человека, который объяснит тебе всё.

Матвей пожимает плечом, мол, без разницы. Делайте, что хотите. Девушка усмехается и поворачивается в сторону двери, уходящей в сторону административных помещений.

– Эй, рыжий! – кричит она официанту. Её голос звонкий и властный. – Отведи этого парнишку к Лёше. Скажи, что это его новый помощник, пусть объяснит, что ему делать.

Я толкаю Митю локтём в бок, чтобы он, наконец, проснулся и поднялся на ноги. Друг медлит, затем неохотно поднимается на ноги и зевает, скучающе направляясь в сторону официанта. Парни скрываются из виду – я поворачиваюсь на стуле спиной к выходу и подпираю голову рукой.