Текст книги "Папелучо (ЛП)"

Автор книги: Марсела Пас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Я написал 12 строчек этой самой белиберды, а уже стемнело, вот-вот закончится день, а я все здесь,

как приклееный. Это так несправедливо – быть наказанным, когда у человека и в мыслях нет быть

плохим.

Поэтому я и пишу самую малость в своем дневнике, чтобы отвлечься и забыться, потому что вижу

вопрос долга даже в оконных стеклах.

Мне бы так хотелось, чтобы отец Карлос на какое-то время стал мальчишкой для того, чтобы он

вспомнил, что это за возраст.

Март 25

Сформирована команда скаутов. Я записался в нее, потому что жутко хочу узнать о мире. Погано

то, что нужна 1000 песо на снаряжение, и я не знаю, откуда их взять.

Я все думаю и думаю, где же раздобыть эту тысячу, поэтому больше и не пишу

Меня осенило, и в голову пришла одна идейка – выполнять задания за деньги. Я уже так привык

писать эту самую чушь. К тому же я не могу отдыхать по вечерам, так что пользуюсь этим. За каждую

задачу я получаю десять песо, а за такие наказания – пятьдесят. Так я собрал уже триста песо, которые

некоторые мне задолжали. Собственно говоря, я тоже выполнил не всю работу, а лишь одну задачу и

половину наказания Ачондо. Во всяком случае, если каждый вечер за всю работу я получаю по 200 песо,

то в течение оставшихся без отдыха пяти вечеров я получу свою тысчонку. Я не могу больше писать,

15

чтобы не терять время.

Апрель 1

Сегодня приехал навестить нас папа. Хавьер показал ему свои отличные оценки и отец подарил ему

1000 песо на скаутскую экипировку. Мои оценки были достаточно хорошими, но я не осмелился показать

их, и он дал мне всего лишь сотню. В любом случае, сегодня мне уже заплатили 80 песо за мои труды, и

еще 90 мне должны.

Сегодня закончилось мое наказание, и мне так сильно захотелось увидеть Чато Эспинейру, что я

тут же, не медля, побежал к колодцу, и меня снова наказали.

По правде говоря, мне нравится быть наказанным, потому что я зарабатываю деньги. А еще потому,

что Чато Эспинейра пообещал мне сделать пару шлепанцев, если я раздобуду ему ключ от погребка.

Апрель 2

Мне довольно дорого обошлось раздобыть этот ключ. Поскольку мне не удалось заполучить ключ

от погребка, я достал ключ от часовни, который оставался на месте. Потом, во время обеда, я

должен был идти к колодцу. Так что пообедал я немного позже, а после я должен был направиться в

другую от колодца сторону, чтобы сказать правду и поклясться, что я был там.

Однако ж, дело в том, что мне должны уже 120 песо, и я не могу больше писать в своем дневнике,

потому что должен трудиться.

Апрель 3

Теперь мне должны в общем 350 песо, поскольку я одолжил Чато Эспинейра сотню, подаренную

мне отцом и 80 песо, отданные мне за работу. Мне нужны теперь только 650, чтобы у меня была тысяча.

Вчера обокрали часовню и унесли несколько серебряных подсвечников, две цветочных вазы и

светильник, который стоит десять тысяч песо.

В школе разразился ужасный скандал по поводу этой кражи, Заявились несколько полицейских,

которые всюду совали свой нос.

Мне надоело, что никто мне не платит, так что на выходе из класса, я подождал Гомеса и попросил

у него мои 90 песо.

Он разозлился и сказал мне, что я был плохим другом, потому что брал деньги за услуги. Я ответил

ему, что это были не услуги, а работа, а он расхохотался.

– За которую, как ты видишь, никто и не думает тебе платить, – сказал он. Гнев ударил мне в голову,

и я влепил ему затрещину. Из носа у него потекла кровь.

Отец Карлос увидел меня и задержал. Он задал мне вопрос, почему я дрался, но я ответил ему

только то, что был зол. Когда у Гомеса перестала течь кровь, он подошел ко мне сказать, что я был на

на высоте, просто “гигант и молодчага”. Я выпятил грудь, а Гомес сказал, что заплатит мне, как только

сможет, и собрался заставить заплатить всех остальных.

Теперь мы с ним такие друзья! Мы делимся друг с другом секретами, и Гомес – мой самый

большой друг, как никто другой. Он самый главный верховода в классе, все пляшут под его дудку, у меня

же нет в этом необходимости.

Я очень доволен тем, что сам зарабатываю себе на жизнь, а не выпрашиваю,как Хавьер, деньги на

собственные нужды.

Время от времени мне не хочется получать должок с Чато Эспинейры, ведь он так беден. А иногда

мне становится так жаль самого себя, ведь я часами тружусь сверхурочно, и я беру долг. Он пообещал

заплатить мне завтра, в субботу.

Иногда мне хочется изобрести что-то грандиозное, и меня почти осеняет идея, но, выясняется, что

у меня нет времени. Во всяком случае, для родителей, должно быть, замечательно – иметь гениального

сына.

Апрель 4

Сегодня я ходил к колодцу встретиться с Чато, и там никого не было. Но, ища следы, я наткнулся на

какой-то сверток. Я развернул его, и там были мои сандалии. А внутри было письмо для меня от Чато.

Написано оно было корявыми буквами, будто курица лапой писала, все слова будто разрезаны. В нем

16

говорилось: “ С-деся я ас-тав-ляю то что а-бе щал и все еще дол-жен па-таму што не бу-ду боль-ше сдеся

ра-бо-та-ть. Эспинейра”. А хуже всего то, что внутри сандалии лежал ключ от часовни. Я собрался

положить его на место, но не положил, потому что сменили замок.

Гомес по-прежнему мой друг, и уже отдал мне двадцать песо, но сейчас не хочет помогать мне

получать деньги с остальных. Он только говорит, что получит заблаговременно, так я более уверен.

Теперь я пишу также быстро, как машина и особенно мне нравится теперь писать все время одно и тоже.

Так что теперь мне стоит большого труда писать дневник, потому что все слова там разные.

Апрель 5

Сегодня Гомес ходил к зубному со своей мамой и принес мне в подарок пять петард. Из двух мы

соорудили бомбу и втихушку засунули ее в спальню, под кровать изнеженного, как девчонка, слабака

Переса. Когда все заснули, мы подожгли фитиль, и бомба взорвалась. Бедняга Перес свалился с кровати,

думаю, от страха, прискакал отец Карлос и спросил нас всех, что это было. Никто ничего не сказал, так

что все мы остались под арестом, кроме Переса. Тем же хуже для него, потому что он должен находиться

в одиночестве.

До чего же здорово иметь плохие зубы, потому что тогда человек должен идти с мамой к зубному.

Чтобы испортить себе зубы, я ковырял их булавкой и клал туда что-нибудь острое, перец, например.

Как только зубы начнут портиться, я пойду к отцу Карлосу и скажу, что должен пойти к зубному.

Сейчас мы с Гомесом дрессируем блох. В собачьей конуре мы поймали восемь блох. Мы держим

их в спичечном коробке, и одну за другой дрессируем во дворе. Вот ведь, пока мы дрессировали

остальных, одна ускакала, к тому же нас изрядно покусали. Но, Виктория, самая дрессированная, уже

умеет делать то, чему мы ее учим. На обед мы кормим ее мясом, и она довольно толстенькая.

Оказывается, мои оценки за месяц стали такими плохими, что я оставил свою тетрадку в колодце, и

теперь должен ждать еще месяц, чтобы купить еще одну.

Апрель 7

Я болею корью, и меня держат в изоляторе. Есть одна зараза такая же, как укусы блохи, но пришел

врач с лицом вояки и сказал, что это была за болячка. Он называет меня “дружок” и спрашивает, нравятся

ли мне солдаты, а я ему не отвечаю, потому что мне это нравится так себе.

Мне дают лимонада и дают посмотреть альбомы с фотографиями, совершенно одинаковые. Отец-

ректор пришел навестить меня и рассказал чудо. Этот дежурный санитар, который смотрит на него,

сделан весь, как ластик, и каждую секунду человек боится, что его сотрут с лица земли. Так бесит

слышать, как остальные играют где-то во дворе...

На потолке изолятора есть небольшая люстра и трещина, похожая на реку с карты.

Санитар рассказал мне, что на этой самой койке умерли три пацана: один – от перитонита, другой –

от менингита и еще один – от чего-то там в глазах.

Гомес прислал мне Викторию в коробочке, и я так развлекаюсь с ней, потому что каждую минуту

она ускользает от меня, где-то теряется, и мне трудно найти ее.

Говорят, что моя болезнь – эпидемия, и что она свалит всю школу.

Достаточно одному притащить эпидемию в школу.

Говорят, сегодня начинается Страстная Неделя, и нужно отслужить мессу. Какая там еще месса,

когда нельзя ни в море искупаться, ни в кино сходить! Кроме того, я приношу жертву, прокалывая

булавкой все заразные болячки.

Апрель 9

Несмотря на то, что я уже вылечился от кори, теперь заболело 27 ребят из моего класса, и нас,

здоровых, только трое, потому что остальные пятеро уехали на Страстную Неделю. Санчасть теперь – в

спальне, а спальня – в санчасти. [ прим: Страстная неделя – неделя перед Пасхой]

Сегодня – Великая Страстная Среда, вечером за мной приедут, и я не вернусь до вторника.

Ирибарра говорит, что поедет в горы в своей скаутской одежде. Я думаю, что снег надоедает, потому

что холод просто собачий. Меня раздражают скауты со всем своим снаряжением, стоящем тысячу песо.

Пока они будут мерзнуть в горах, мы с Хавьером раз восемьдесят поднимемся на лифте. Нет ничего

более роскошного, чем новая квартира, в которой мы живем, и в которой есть необычайной высоты

терраса. На каждом этаже живет шесть семей, и человек может подружиться каждый день с новым

17

пацаном. Можно бросать на улицу всякие вещи, много времени проводя за этим занятием, и никто не

сможет узнать, из какой квартиры их швыряли. Впрочем, идет Страстная неделя, и я не должен ни с кем

развлекаться, а должен только призадуматься и размышлять.

Апрель 12

Ну, наконец-то, Великая Страстная Суббота, и можно делать, что пожелаешь. Вчера произошли три

вещи:

1. У господина из квартиры рядом случился припадок и говорят, что он сделался весь синий. Я не

могу представить его очень синим, но дело в том, что приехала “скорая помощь”, дом наполнился

людьми, и они то и дело звонили сюда по ошибке.

2. У новой работницы из носа вытек целый литр крови, и ей приожили к голове разводной ключ.

3. В здании перегорели пробки, и мы все остались в темноте. Мы с Хавьером использовали это,

чтобы быть невидимками во всем здании. Поскольку лифт не работал, было очень и очень забавно,

потому что на лестнице мы встречались со старушками, сопящими от усталости, со злыми работниками,

со спортивными парнями, которые, насвистывая, поднимались, шагая через четыре ступеньки.

Столкнувшись с нами, они чуть нас не убили. Мы встречались с поварихами, которые носили разогревать

еду в другой дом с газовой плитой и других. У одной мы разлили суп, а другая на нем

поскользнулась и разбила поднос. И наверное, этот синий господин уже не был синим, потому что его не

могли увидеть.

Апрель 13

Сеньора, что живет в седьмой квартире очень сильно меня любит, потому что, как она говорит, я в

точности такой же как ее сын,умерший тридцать лет назад. Всякий раз, как она меня видит, она дает мне

плитки шоколада и приглашает к себе домой. Она рассказыват мне о своем сыне, говорит, что он был

очень умный. Правда у сына на фотографии лицо дурачка и девчоночья шея. Она показывает мне его

игрушки, но было бы лучше, если бы она их мне дала. Она – вдова, и он был ее единственным сыном.

Она говорит, что я – ее первая радость за последние тридцать лет. Мне так нравится быть чьей-то

радостью, хоть бы даже радостью этой немного усатой сеньоры. Как бы то ни было, она пообещала

сегодня вечером отвести меня в кино, если мне разрешат. А еще, если ей позволят, она отведет меня в

школу, потому что по ее словам, когда она со мной, она думает, что этот самый ее Мигелито жив. Как бы

там ни было, когда я думаю, что Мигелито должно было бы быть тридцать девять лет, мне жутко хочется

ударить его на фотографии.

Апрель 14

Вчера я ходил в кино с мамой Аделой, так она заставила меня называть ее. Мы посмотрели

шикарнейший фильм. Я всю ночь промечтал о пиратах, и вот теперь я знаю, что это – мое призвание.

Я буду пиратом в Северных морях. Эта сеньора пообещала мне привезти в школу в воскресенье корабль.

Господи, как же я хочу, чтобы было воскресенье, но ведь сегодня только понедельник, и завтра мы снова

отправимся в интернат.

В этом доме, в третьей квартире живет четырехлетний малыш. Он – из другой страны. В их семье

нет домработницы, а поскольку его родители работают, то они оставляют его одного, запирая на ключ. Но

Руди – сущий дьяволенок. Этот пострел просовывает мне другие ключи под дверь, я ее открываю, захожу

к нему, и мы играем в разные вещи и едим столько пирожков, что отлично проводим время и без

разговоров. Руди все время смеется, открывает все ящики, мы все осматриваем, наряжаемся пиратами и

совершаем морские набеги. А в обед, я снова запираю его, просовываю ключ под дверь, и никто не знает,

что я там был.

Оказывается, в квартире снизу живет гипнотизер, с такими же курчавыми, как у Домитилы,

волосами. Он заставляет людей спать, и я добился того, чтобы он меня загипнотизировал. Я даже не

понял, но он говорит, что я делал все, что он хотел, и что я говорил по-гречески.

Тогда я загипнотизировал Руди, но я должен был показывать ему, что он должен был делать, потому

что он не умеет гипнотизироваться. В любом случае меня позабавила его губная гармошка, и мы съели

целую банку мармелада. Руди был так счастлив. Как же это чудесно – делать других счастливыми.

Вечером был званый ужин. У меня выпал расшатавшийся молочный зуб, и я должен был его

проглотить, чтобы это не заметили.

18

Апрель 15

И вот мы снова в школе. Всякий раз, когда меня заставляют писать на классной доске, меня этим до

смерти пугают. Уж не знаю, как, но у меня стучат зубы, хотя у меня их нет почти ни одного. У

меня душа уходит в пятки, отнимается язык, и ноги наливаются свинцом.

Сифуэнтес мне сказал, что его сестра Роза хотела бы встречаться со мной, но я ему ответил, что

мне не нравятся женщины, потому что они очень уж трусливы. Однако ж по-любому, когда в воскресенье

приедут посетители, я присмотрюсь, страшная она, или же миленькая. Сифуэнтес говорит, что со всеми

вначале все происходит одно и то же, а потом оказывается, что ухаживать за девчонками – это самое

забавное. Думаю, когда Сифуэнтес узнает, что я стану пиратом, он не захочет, чтобы я женился на его

сестре. А также Сифуэнтес мне сказал, что Кариола насмехается надо мной. Сифуэнтес – большущий

сплетник, но, если бы он не был сплетником, то ни один человек не узнал бы, что о нем говорят.

Наконец-то сегодня утром у меня получилось сальто, и я не перестану прыгать до тех пор, пока у

меня полностью не получится сальто-мортале.

Теперь Хавьер ко мне не пристает. Он говорит, что я – не его поля ягода и ему не нравлюсь.

Сифуэнтес говорит, что у Хавьера есть одна восхитительная, кокетливая красотка, и что он пишет ей

письма, но я так не думаю, потому что Хавьер – настоящий мужчина.

Теперь от голода я не могу уснуть. За ужином я едва прикоснулся к рыбе, мне противно ее есть, так

что я отдал ее Гомесу.Всякий раз, когда у нас рыба, я вспоминаю о своем питомнике и не могу ее есть. А

когда человек так голоден, он не может уснуть. Что сказала бы мама, если бы узнала, что ее сын не может

уснуть от голода!

Постараюсь заснуть еще раз.

Я уже очень давно не видел призраков, и вот теперь только что увидел одного. Я не могу об этом

рассказать, потому что ребята верят только в то, что видят, а кроме того призраки не являются всему

миру, а только тем, кто в них верит. Этот призрак не ужаснул меня, он был достоин доверия. Он

приблизился ко мне и сказал мне на ухо: “Папелучо, однажды ты станешь знаменитым”, и рассеялся.

Тогда я три раза прочел “Отче наш” за упокой его души и попросил, чтобы он вернулся завтра в полдень,

потому что ночь – для того, чтобы спать.

Апрель 17

Я опять хорошо прыгнул вчера, а сегодня гораздо лучше. У меня настоящее призвание, чтобы быть

чемпионом мира по прыжкам сальто-мортале, а это – большое дело для пирата.

Хавьер не поверил, что я так хорошо прыгаю. Он посмотрел на меня и попробовал прыгнуть, но у

него ничего не получилось. Он говорит, что у него судорога в ноге, но я-то его знаю и понимаю, что это

только отговорка.

Апрель 18

Сегодня я так хочу умереть, и брат часовщик говорит, что “хотеть – значит мочь”, так что,

наверное, я умираю.

Сегодня утром у меня не получился ни один прыжок. А хуже всего то, что когда человек падает, он

не разбивается насмерть, а так сильно ушибается, что не может продолжать прыгать.

Пока еще я не хочу желать себе смерти, а вдруг потом мне удастся выиграть на соревнованиях

кубок, если же не получится, то жизнь меня не интересует. Вчера все называли меня орлом и умником, а

сегодня называют жабой и увальнем.

Апрель 19

Я не тщеславный гордец, но понимаю, что делаю довольно-таки совершенные вещи, потому что

Сиф сказал мне, что так сказал Пересу отец Карлос.

На этой неделе меня поставили на первое место в классе, и я опять великолепно прыгнул. Так

здорово быть совершенным, но не быть спесивым индюком, потому что я презираю совершенство. Я

подарил все мои вещи, потому что пренебрегаю ими, и, даря их, я чувствую себя счастливым. Сиф

попросил у меня мой горшок и ракетку, и я их отдал. Потом многие приходили просить у меня что-

нибудь, и я всем все раздал. И я не считаю себя совершенным, но Сиф говорит, что святые отцы

19

повторяют это весь день.

У меня такое большое желание петь на свежем воздухе, под открытым небом. Я думаю, что если

бы сегодня я мог бы искупаться в море, я смог бы плыть.

Воскресенье 20 апреля

Сегодня день посещений, и Сиф представил меня своей сестрице Розе. Она светленькая, и у нее

такие длинные косы, что они похожи на две веревки от качелей. Она конопатая, у нее целая куча

веснушек, да еще и одного зуба не хватает. Она мне безразлична, нельзя сказать, что она мне

понравилась, или нет, так себе, но раз Сиф так заинтересован в том, чтобы я уделил ей внимание, я скажу

ему об этом завтра.

Приехали родители навестить нас, привезли чистую одежду и конфеты. Я сказал им, что обжег себе

зубы, и мне нужно пойти к зубному врачу. А мама ответила, что меня посмотрят наши святые отцы.

Приехала также и мама Адела и привезла мне кораблик, такой крошечный, что он ни на что не

годен. Правда, потом она пообещала еще один, большой.

Сестра Гомеса – обалденная. У нее кокетливые, черные глаза, а когда она смеется, ее лицо так

забавно морщится, будто ее щекочут. Только я и не думаю ухаживать за ней, потому что почти все за ней

приударяют. К тому же, человек, которому исполнилось девять лет не должен гоняться за кокеткой.

Сейчас идет дождь, и пока я пишу, трубы в спальне протекают, и вода капает в ведро. Сейчас я

размышляю над тем, что дождь идет не оттого, что плавятся тучи. Думаю, так чихают другие планеты.

Апрель 21

У бедняги Сифа неожиданно умер отец. Его разыскали, и этот бедолага ушел такой спокойный,

потому что думал, что у отца был всего лишь приступ. Я представляю себе, как будет выглядеть

заплаканная Роза, одетая во все черное. Мне противно. Я и не собираюсь обращать на нее внимание. Но,

когда думаю о бедном, печальном Сифе, у которого нет отца, я не решаюсь отказать ему.

Какими будут души? Мне взбрело в голову, что моя душа – это нечто белое в форме Австралии. Но

у каждого человека должна быть своя собственная душа. Я хочу сказать, что душа отца Карлоса

должна быть раздутой и спесивой, а у отца Линна – очень мягкой и розовой, а душа Рейеса – с оспинами.

Где будет находиться душа отца Сифа? Я придумал для нее одну молитву: “Господи, спаси душу

сеньора Сифуэнтеса”.

Думаю, что этот господин должен быть мне очень благодарен.

Апрель 22

Я снова не могу заснуть и жду, когда придет призрак. Все спят, а трое храпят, как буйволы. Я

включил свой карманный фонарик с новой батарейкой, но мне нечего рассказывать. Так что я подумаю.

Уже придумал. Распланирую свою жизнь. Надеюсь, у меня волевой характер, чтобы осуществить

задуманное.

В 16 лет я получаю степень бакалавра и получаю все премии и почести и покупаю на них

каравеллу.

Но прежде, в 10 лет, я стану чемпионом мира по прыжкам и стану прыгать в пользу бедных. А

может, даже смогу стать “человеком-орлом” на летние месяцы, и, если мне хорошо заплатят, я накоплю

денег на каравеллу. Я стану пиратом и обойду на своей каравелле весь земной шар. А в 17 лет я женюсь,

и у меня будет самый счастливый в мире сын, потому что он будет путешествовать со мной. А в 18 лет я

стану проповедовать Евангелие среди дикарей и умру мучеником. А может, умру где-то в возрасте 20-30

лет. Бог знает!

Как раз, когда я потушил свет вернулся призрак. Не знаю почему, но мне подумалось, что это –

душа отца Сифа. Меня бросило в дрожь, но я не испугался, это всего лишь нервы. Во всяком случае

я включил фонарик, и призрак исчез, но, едва я его выключил, как он появился снова. Так что теперь я

пишу это и собираюсь спать при включенном фонарике, пусть даже и разрядится батарейка.

Апрель 25

Вчера я не мог писать, потому что со мной приключилась беда. Оказывается, исполняя

потрясающее сальто, я сломал себе ногу. Я даже не понял, что случилось, но потом, когда проснулся от

20

боли, лежа на кровати, мне рассказали, что я потерял сознание, что приезжала “скорая”, меня

прооперировали, и все.

Как только мне это рассказали, мне захотелось плакать, потому что я подумал, что сломанная нога

уже не была моей, или ее у меня уже не было.

Но потом я убедился, что нога сломана, но при мне, к тому же мне было так больно, что я

успокоился. Все меня очень любят. И папа купил мне скаутское снаряжение, которое мне уже и не нужно

было. Но теперь я хочу, чтобы мне полегчало и хочу идти в поход.

Я часто вспоминаю Артуро Прата, потому что мы оба прыгали сальто очень уверенно, и оба еще

не знали, чем это обернется. Вот только он умер, а я – нет. Но, возможно, еще и умру, и все из-за того, что

дело с ногой осложняется, но есть надежда. И мне вовсе не улыбается умереть, не побегав по снегу с

моим скаутским снаряжением и моей фляжкой из настоящего алюминия, очень легкого металла.

Сначала, когда зазвонил телефон, мама отвечала грустным голосом: “Он здесь, бедняжка. Да, очень

болен. Самое меньшее – на месяц. Он держался молодцом. Передайте ему, чтобы зашел проведать его.

Спасибо. Целую всех.” – и вешала трубку. Теперь же отвечает только: “Спасибо, ему гораздо лучше. Не

стоит утруждаться. Он и один неплохо развлекается. До встречи.” Меня довольно сильно бесит, почему

она не понимает того, что с переломом ноги трудно развлекаться “одному”.

Апрель 26

Сегодня с утра мама была очень ласковая и принесла мне в подарок книгу.

Я умирал от желания почитать ее, но мама сказала, что проведет со мной за компанию весь день,

так что я отложил книгу в сторону и разглядывал рисунки. Тогда мама притащила телефон, благо у него

длинный провод, и позвонила в 18 мест. Я принялся читать с преувеличенным интересом, поскольку

такая компания не слишком-то меня развлекала. Потом она вышла купить мне сладостей и вернулась с

большим пакетом. Я подумал, что это было безе, а оказалось, что это был бататовый десерт, который я

терпеть не могу. Когда мама вышла из комнаты, я воспользовался этим, чтобы спрятать под кровать три

десерта. Однако, она быстро вернулась и сказала, что собиралась рассказать мне сказки, но вместо того,

чтобы рассказывать сказки, она принялась стричь мне ногти. Когда мне стригли ногти, пришла тетя Лала.

Она плюхнулась на кровать у меня в ногах, и я издал ужасающий вопль. Потом она уселась на стуле и

весь вечер несла какую-то околесицу: об одежде, о подругах, о чулках и политике. Я держался и не читал

книгу до тех пор, пока тетя Лала наконец-то не распрощалась с нами. Но тут пришла Доми с едой.

Апрель 27

Книга, принесенная мамой, чудесна и довольно-таки интересна. В ней рассказывается о

приключениях в диких лесах сельвы. Вот только жаль, что пираты не живут в сельве, ну да все равно, я

могу быть пиратом летом, а зимой – искателем приключений.

Мама Мигелито зашла меня проведать и принесла мне баночку айвового варенья. Оно было таким

изумительно вкусным, что я съел всю банку, и теперь питаю к нему отвращение. Чтобы поразвлечься,

я придумал игру: моя кровать – это мир, складки – это горы, мухи – это великаны, а мои пальцы – это я и

мои четыре сына, которые неразлучно бродят по свету. Единственное, чего мне не хватало – это

маленького моря на моей планете. Я выпросил у Доми умывальник. Была буря, штормило и море

разлилось по горам и намочило гипс на ноге. Разразилась большущая гроза.

Мама позвала доктора, и доктор мне пригрозил, сказав, что это могло иметь “последствия”, я не

понимаю, что будет. Он сказал, что до ноги нельзя дотрагиваться ни в коем случае. Он оставил мою ногу

на воздухе, чтобы она подсохла. Мне холодно и довольно больно. Думаю, что будут “последствия”.

Апрель 28

Эта вчерашняя игра мне надоела. Сегодня я придумал игру поинтереснее – это игра в тайны. Моя

комната – это королевство, кровать – логово чудовища, а я и есть огнедышащий дракон. Изо рта я

изрыгаю пламя, а из глаз – молнии, и никто не может находиться рядом со мной. Стоит захотеть, и я

убиваю одним лишь взглядом. Я убил Домитилу, когда она пришла навести в комнате порядок, и в

комнате убиралась ее душа. Только эта игра мне тоже надоела, но, к счастью, пришла мама составить мне

компанию, мы поговорили о многих вещах, и она ответила на все мои вопросы. Но даже этим

утро не закончилось. Подумать только, какое длинное это утро. Одному Богу известно, какое оно

длинное…

21

Сегодня зашел Гомес навестить меня. Я достал все свои игрушки и фляжку. Мне даже купили

мороженое и сладости. Кровать была застелена красивым покрывалом. На столе, покрытом скатертью,

стояло мороженое и сладости.

Я мало-помалу наблюдал, как начало таять мороженое на блюдечке, оно все уменьшалось и

уменьшалось, а Гомес не приходил. Вот уже и синий сумеречный свет за окном. Мне не хотелось, чтобы

включали свет, потому что день еще не закончился, а Гомес все не приходил. Я не пил чай, потому что

все еще ждал его.

Потом вошла мама, и, увидев красивое покрывало, вереницу игрушек и мороженое, ставшее водой,

сказала: “Бедняжка!” Я залился слезами, и плакал, плакал, плакал от бессилия.

Папа подарил мне 50 песо, чтобы я что-нибудь себе купил. Но больше всего я хочу, чтобы мне

разрешили вставать…

Апрель 29

Ну наконец-то сегодня я поднялся с кровати, и меня заставили наступать на мою негнущуюся ногу.

А когда я сделал несколько шагов, неожиданно вошел Гомес, и я покраснел, как помидор. Мама

заставила меня сесть и оставила нас одних. И дернуло же Гомеса спросить меня о ноге, и не останусь ли

я хромым. Я даже и не думал об этом, а вот теперь, когда Гомес ушел, я крепко призадумался.

Впрочем, мне это не так уж и важно, ведь у пиратов почти всегда деревяшка вместо ноги. Хавьер тоже

отдыхает, потому что сегодня – День Ректора. Хавьер ходил в кино, и даже позвал Гомеса, но тот

не захотел идти, чтобы побыть со мной. Он – настоящий друг. [ прим: день ректора – отмечается 28

сентября]

Мама Мигелито прислала мне его книжку, чтобы я прочитал ее. Книжка – потрясающая.

Апрель 30

Я спустился на лифте и обнаружил, что на улице так светло, что у меня заболели глаза. Чтобы я

залез в машину, меня поддерживал под руки шофер с таким толстым затылком, что он казался волосатым

брюшком. От него исходил заводской запах. Это было не очень дорогое такси, возившее нас. Мы сделали

несколько кругов по парку, разглядывая живность. У меня было жуткое желание пройтись по парку.

Поскольку у меня есть 50 песо, то как только мне снимут гипс, я полностью потрачу их на живность.

Когда мы пришли домой, зашел отец Карлос навестить меня и принес из библиотеки книгу, но там

такой мелкий шрифт, в точности, как на консервной банке.

Господин из соседней квартиры сбоку снова посинел после чая, и, кажется, что он внезапно умер.

Были слышны плач, крики и беготня, а потом – мертвая тишина, и эта тишина гораздо хуже

криков.

Теперь я могу потихоньку ходить на все четыре стороны. Мне очень нравится хромать, потому что

люди смотрят на меня с сочувствием.

Май 1

Сегодня рабочий день, но никто не работает. Причем не только не работают, но даже не хоронят

умерших. Так что этого господина Синюшку собираются хоронить завтра. Я упросил одного парнишку,

который уже принес три венка, чтобы он разрешил мне занести этот последний венок, чтобы я, наконец-

то, смог увидеть лицо покойного. В комнате стоял душный запах цветов и скорбящих людей. Когда я

прихрамывая на негнущуюся ногу, внес свой венок, какой-то кабальеро взял его у меня из рук и дал мне

пять песо. У этого господина был довольно-таки красный нос, явный признак того, что он плакал. Это

был показатель того, что семья умершего – замечательные люди.

Оказывается, этот паренек с венком поджидал меня снаружи и потребовал у меня чаевые.

– Гони четыре песо, и я дам тебе это, – сказал я ему.

– С какой это стати я отдам тебе четыре песо? Эти пять песо – мои.

– Ну уж нет, сеньор, не выйдет. Они – мои. Я внес венок. К тому же четыре песо мне дали за мою

хромую ногу.

– Ты этого не знаешь. Я притащил венок, и чаевые – мои.

– Тогда я пойду искать венок, а ты его принесешь. И поглядим, дадут ли тебе пять песо, – ответил я.

Мы начали спорить, но что-то заставило нас замолчать. Тогда мы вошли ко мне домой, чтобы

продолжить спор. Неожиданно мы сцепились, я повалился на пол и не смог больше удержать этого

22

пройдоху, и эта свинья утащила с собой пять песо. Но он мне за это заплатит! Когда он принесет еще

один венок, я подставлю ему подножку папиным зонтом.

Но этот пацан больше не вернулся, зато пришел другой, с которым мы крепко подружились и

вместе пили чай на кухне. Он работает в цветочном магазине, который называется “Цветок Лилии”.

Такие же позолоченные буквы и на его фуражке. У него 8 братьев и сестер, и я позвал их пить чай завтра,

потому что ужасно жить одному в большой квартире. Парнишку зовут Хасинто Сото и его отец –

президент кампании. Он пообещал мне принести килограмм цемента и нескольких недавно родившихся

мышат.

Май 2

Сегодня был замечательный день.

Мама ушла на весь день с отцом и я остался один с Доми, когда нагрянули мои гости, все восемь

Сото. Шесть ребят и две девчонки. У девчонок были влажные волосы, а в руках они держали носовые

платочки. Ребят звали Хасинто, Урбано, Сегундо, Эфрен, Сократес и самый младший Худитас.

Просто счастье, что у Домитилы было оставшееся с обеда рагу и она приготовила десерт, который

мы сразу умяли, едва она его приготовила, допили молоко и доели вперемешку яйца, хлеб, масло и

мармелад. Но мы остаемся голодными. Нам было довольно сложно играть, потому что эта квартира очень

маленькая. Но мы разошлись по всем комнатам, и еще мы битком забили лифт и играли в нем.

Поначалу Худитас плакал, но потом смеялся, словно его щекочут.