Текст книги "Папелучо (ЛП)"

Автор книги: Марсела Пас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

чтобы подмести.

– Господи Боже, святые небеса! – воскликнула эта слишком горластая особа, – он залез сюда и

уснул, в то время, как полиция с ног сбилась, разыскивая его. Ну и всыпят же Вам перцу, уж теперь-

то Вам достанется всерьез. Хозяин Вам все кости переломает.

– Я же сделал это не нарочно, – пояснил я, пытаясь оправдаться, но она была, как оглушенная, и

ничего не понимала. В таком случае, мне не оставалось ничего другого, кроме как разреветься и плакать

до тех пор, пока не смягчится ее сердце.

– Бедненький мой, мне так тебя жалко, – сказала она наконец. – Я была бы так рада избавить тебя

от взбучки. Вот – завтрак, поешь сначала хорошенько, и мы вместе придумаем, что бы такое сказать

хозяину.

– А что мы придумаем, Домитила?

– Естественно, что-нибудь соврем.

– Тогда, вероятно, эту ложь должна будешь сказать ты, потому что я не вру.

– Ну, это будет не в первый и не в последний раз, – говорит, смеясь, Домитила и хватается за голову,

чтобы подумать. На голове у Домитилы прическа в виде жестких, как струна, кудряшек, одни из которых

– ярко-рыжие, а другие – нет. А блестящие руки напомнили мне о моих рачках. Вот если бы они выросли,

как я хотел.

– Я сказала бы ему, что Вас закрыл Хавьерито, – выдала она мне с лицом кинозвезды.

– Это – свидетельское показание.

– Значит, вы не хотите, чтобы мы сказали правду?

– Конечно, не хочу.

– В этом случае, ложь, или свидетельство – без разницы. Если Вы не хотите, чтобы наказали Вас

вместо него.

– Было бы лучше, если бы мы сказали, что меня закрыла ты, – промямлил я.

Домитила продолжала думать какое-то время, а затем спросила:

– А что вы мне дали бы, если бы я приняла вину на себя, сказав, что заперла Вас на ключ?

– Скажи мне, что ты хочешь.

– Дело в том, что Вы не можете дать мне то, что я хочу.

– Сначала ответь мне, а там уж я посмотрю.

– Я хотела бы уйти сегодня вечером и не возвращаться до утра, потому что я должна сделать одно

дело.

– Я скажу маме, что разрешил тебе уйти.

– Она не позволит мне уйти ночью. К тому же я должна прислуживать за ужином, а едят так

поздно... – вздохнула Домитила.

– С ужином можно уладить. Вопрос в том, чтобы маму с папой позвали поужинать где-нибудь за

пределами дома.

– И в самом деле. Так мне не пришлось бы отчитываться, потому что я вернусь рано-рано.

– Я беру на себя, чтобы их пригласили, – заявил я. После этого заявления Домитила ушла, унося

8

поднос, а немного погодя мама позвала меня к себе в комнату. Мама была такой ласковой, да и папа тоже.

Они сказали, что, к счастью, в этот раз я потерялся не так, как раньше, и не напугал их тем, что со мной

что-нибудь случилось. Они ругали Домитилу и дурачили ее, а я должен был прикидываться, что они

правы. Но в любом случае, поскольку я отплачу Домитиле услугой за услугу, я не чувствовал себя ни

подлецом, ни кем-либо еще, ему подобным.

У магазина я окликнул тетю Лалу и спросил ее, обрадовалась бы она, если бы мои родители

пришли поужинать с ней. Потому что я знал, что они очень хотели прийти, но не решались попросить ее

позвать их. И пусть она ничего не говорит о моей просьбе, потому что я все объясню ей потом, и пусть

позвонит домой. Тетя Лала пообещала мне все так и сделать. И когда я пришел домой, она уже

разговаривала с моей мамой. Так что я уже оплатил Домитиле ее услугу, и мы квиты.

Январь 28

После того, как я узнал, что когда человек старается быть хорошим выходит все наоборот, сейчас,

когда я помог Домитиле, это вылетело у меня из головы. И вот что теперь происходит. Дело в том, что

мама хочет ее прогнать. Потому что Домитила до сих пор все еще не пришла, а уже время обеда, и

некому ни подмести дом, ни сделать все остальное, ни постричь папу. Этот обед пришлось готовить

маме, и она так разворчалась и разбрюзжалась, что была готова стукнуть меня по голове. Мы с Хавьером

убирались в комнате и разбили настольную лампу. Папа говорит, что если она выгонит Домитилу, то

никого не останется на весь отпуск. Наконец, когда мама вернулась из магазина, купив яйца, окорок и

помидоры, позвонила Домитила сообщить, что вчера вечером она упала из автобуса и до сих пор

ошарашена этим. Моя мама ей не верит, но говорит, что должна притвориться, что верит, потому что

иначе – только хуже. Во всяком случае, мы с Хавьером должны мыть вместе с мамой тарелки, и никто не

может уходить, чтобы она не осталась дома одна.

Несчастная Домитила приехала такая уставшая, что должна была проспать весь вечер, и я только

пошел, чтобы открыть дверь, а оказывается никто и не звонил. Так что я последним выглянул на улицу,

там проехал в машине Бусета и пригласил меня. Я вышел сделать кружочек на машине, а когда вернулся,

оказалось, что я оставил дверь открытой, в дом залезли воры и украли чайный сервиз из столовой. Мама,

как фурия, набросилась на Домитилу за то, что та оставила дверь открытой, или за то, что спала, но, вот

ведь какое дело, во всяком случае, после этого она почти ничего ей не сказала, чтобы Домитила не ушла.

Февраль 10

Завтра мы уезжаем в деревню. Я – просто счастлив. Винья была такой скучной. Да и этот Хавьер,

как только сплавал на лодке, ясный перец, возомнил себя гениальным. Я не научился плавать,

потому что море не дало мне такой возможности. Кроме того, Хавьеру пришло в голову насолить мне,

вякнув об одежде. И папа твердо, как кремень, настоял на том, чтобы мне не покупали больше одних

штанов и одной рубашки, а когда они грязнились, меня оставляли сидеть дома. И это они называют

воспитывать, а я называю это – кому-то завидовать. Впрочем, я думаю, что взрослые тоже скучают,

потому что всё находят дорогим, ходят играть в рулетку, и каждый раз всё у них проходит все хуже. Мама

с папой ссорятся из-за рулетки. Бедный папа в отчаянии из-за расходов, поэтому мы начнем экономить. К

тому же, если Домитила уйдет, некому будет все делать, и это заставит нас вернуться.

Да и сам этот безобразный дом – чужой, а мне противны чужие дома.

Экая жалость, что быть вором – грех, потому что это единственный способ получить обратно

серебро и вдобавок не изнывать от скуки. Мне не дают покоя инженеры, юристы, гобеленщики и

учителя.

И вот уже снова пакуют чемоданы, и мама совершенно запуталась, а счета все поступают и

поступают. Счета и еще счета. Мой бедный, несчастный папа. Должно быть, ему хочется заплакать,

потому что я не знаю, как он оплатит такой дом. Жизнь была бы просто царской, если бы человек мог

стереть и выбросить из нее некоторые вещи и кое-какие дни. Думаю мама с папой вычеркнули бы этот

месяц и были бы счастливы.

Какое милое путешествие! Как интересно собираться в дорогу, паковать чемоданы и ехать через

села и деревни, один раз встречаться с людьми, которых не увидишь снова.

Завтра я поднимусь очень рано, чтобы помочь привести дом в порядок и стану таким экономным,

что мама должна будет поблагодарить меня за это.

Февраль 13

9

Ну, наконец-то мы в деревне. Какое счастье – носиться чумазым и без ботинок! К тому же, какая

экономия! Здесь не плавают лодки, и на лодках мы сэкономим в месяц самое малое сотню песо. А также

не покупаются фрукты и еда, потому что мы поселились в доме тети Росарио. Родители должны были

уехать по каким-то делам, и нас оставили у тети Росарио под ее ответственность. Нам понравилось

находиться под ее ответственностью, хоть она и не отвечает и не смотрит, потому что сидит на стуле, что-

то жуя и не глотая, и думая о чем-то, о чем не говорит. Для нее не имеет значения, что порвалась одежда

и что мы поздно приходим пить чай. Как бы я был рад, если бы мама подольше задержалась по своим

делам, потому что так она отдыхает от нас и еще потому, что мы с Хавьером должны много чего

переделать, прежде чем она вернется.

Весь день мы с Хавьером ездим верхом на лошадях. Теперь он мой хороший друг, и мы вдвоем —

друзья Чириге. Есть одна слепая лошадь, которую мне жалко, и я кормлю ее с ладони.

Мы с Хавьером устроили пикник и съели по шесть яиц каждый и по арбузу. Потом приняли

грязевую ванну и еще искупались в лимане. Мы ездим на лошадях восемь раз в день и катаемся в телеге

и на тракторе. А также мы научились бросать лассо и доить коров. Самое важное это хвост, потому что

он хлещет глаза. Также мы поливаем двор и не пьем чай, потому что в ведре есть вкусное парное коровье

молоко. Сейчас мы ложимся спать, не раздеваясь, потому что завтра, в четыре утра, мы пойдем с Чириге

на охоту.

Отличный выдался сегодня денек. Думаю, это – самый счастливый день в моей жизни.

Февраль 15

Похоже, происходит что-то потрясающе невероятное. Мама позвонила четыре раза и потратила 300

песо за каждый звонок. Итого 1200 песо, выброшенных на ветер. В этом есть что-то подозрительное.

Наша тетя Росарио не может разговаривать по телефону, потому что она глухая, а каждый раз, когда мама

звонила, нас не было. В конце концов пришла телеграмма, в которой говорилось: “Задержалась по

обстоятельствам. Возвращусь завтра. Целую.” Этой ночью мне приснился странный сон. Приснилось,

что мама задержалась из-за “обстоятельств”, представляющих собой людей, одетых в униформу и

полностью утыканных гвоздями, похожими на те, что в стульях из столовой. А мама пыталась избавиться

от них. И тогда я разжег огонь в доме и эти самые обстоятельства расплавились.

Иногда мне становится грустно из-за того, что мама задержалась, но потом я думаю, что в этом

виноват мой сон и забываю о нем. Я сказал Хавьеру, что, вероятно, мы должны поехать к маме, а он

начал хохотать. Но, как бы то ни было, в любом случае, если он не поедет со мной, я и один поеду

спасать ее. У тети Росарио случаются припадки и сегодня собирался начаться один, но пронесло – не

случился, и бедняжка провела весь день, ожидая его.

Сегодняшний день мы проводим очень увлекательно, просто классно, потому что учимся

подковывать лошадей и раздувать кузнечный горн. А также мы работали на ферме и до отвала ели

фрукты, пока у меня не заболел живот.

Единственное плохо – то, что тетя Росарио, которая была такой доброй и славной, совершенно

испортилась.

От свиньи ей принесли девять поросят, и мы с Хавьером делим их между собой, а тетя Росарио

сказала, чтобы они все были ее. Она завидует нам с Хавьером и говорит, что мы невыносимы. Ей одной

больно думать о своей маме и о том, что скажут другие, что их дети невыносимы. Если бы она знала!

Не знаю как, но у нас разлилась большая кастрюля сладкого молока. И хотя мы все убрали и

почистили, эта старая плутовка, тетя Росарио, догадалась об этом и жутко нас ругала. Очень горько и

больно, когда человека ругают, не являясь его родителями.

Февраль 16

Сегодня нет воды, и никто не умывался. У Хавьера продолжает болеть живот. Я приготовил ему

виноград с ежевикой, и ему полегчало. Я напишу папе, чтобы он прислал мне новое ружье, чтобы

охотиться на уток, утки ведь для того и существуют, чтобы использовать ружье.

Оказывается, деревня – это место, где ничего не происходит. Здесь не сталкиваются машины.

Лошади не убегают и не встают на дыбы, работники не дерутся. Здесь могло бы происходить множество

вещей, но ничего не происходит.

С тех пор, как приехала мама, почти ничего нельзя делать. Она вяжет с тетей Росарито и хочет,

чтобы мы ходили чистюлями, и все. Ей так скучно, что она хочет, чтобы и мы скучали.

10

Когда человеку скучно, его внезапно осеняют идеи. Вот сейчас меня и осенила замечательная идея,

но я ее позабыл. Хоть бы завтра она снова вернулась.

Оказывается, богачи – очень плохие люди. Они заставляют бедняков работать в поте лица, пахать,

как лошадей, чтобы скопить свои миллионы. Они приказывают высаживать тыкву, картофель и все

остальное, а потом присваивают себе деньги, принадлежащие беднякам, потому что работают бедняки.

Богач крадет деньги у бедняка. Мне стыдно быть сыном богача. Я подарил Сото свой шерстяной плед, а

донья Росарита с мамой закатили скандал и хотели, чтобы я его отнял, но я этого не сделал. Ну да я уже

привык к взбучкам и скандалам, и они не имеют для меня большого значения. А когда стоит большая

ругань, я иду помогать Сото, и когда я с ним, все нахлобучки забываются.

Единственное, что произошло – то, что умерла одна старушка, и мы ходили молиться за нее, но,

оказывается – никто за нее не молился, а только разговаривали о ней, или оплакивали ее, и мне совестно

перед умершими. И тогда Сото сказал мне, чтобы я раздобыл ему бутылочку вина от усталости. Я залез в

погреб, и у меня разбились четыре бутылки. Весь пол стал красным, как будто у слона хлынула кровь из

носа. Я хотел все убрать, и единственный способ сделать это – слизать языком. Потом мы с Сунигой и

Сото пошли в подсобку, но мне было так плохо, что я должен был лечь спать.

Февраль 20

У меня уже нет желания писать, потому что в деревне человек сталкивается со столькими вещами,

что не остается сил даже писать. Хавьер считает, что все дело в том, что мама изнывает со скуки, как

улитка, с тетей Росаритой. Она все вяжет и вяжет. Вот ведь дела, вчера они меня допекли еще до этой

истории с бутылками. Этой своей проблемой с урожаем картошки, тот еще был спор, потому что мы с

Хавьером играли, и мешки были горами, а мы прыгали по горам, и несколько гор порвались, и картошка

докатилась аж до столовой. Беда в том, что использовали очень старые мешки.

Вчера нам с Хавьером было так скучно, что мы развели огромнейший кострище, и дом наполнился

дымом, и сгорели кусты ежевики, а огонь не хотел тушиться, потому что на него дул ветер. Мы с

Хавьером бегали с ведром воды, но огонь даже и не думал угасать, пока не прибежали Сунига и Сото с

лопатами и другими вещами. Самое поганое, что огонь смогла увидеть мама, а у тети Росариты случился

приступ, и мама отправила нас обоих в кровать. Мама позвонила отцу и наябедничала на нас. И мы уедем

в Сантьяго, даже не насладившись деревенским раздольем.

Февраль 22

Все-таки мы не уехали, потому что папа подыскивал дом, чтобы переселить нас, но не нашел. Так

что мама сегодня уехала, чтобы помочь ему в поисках дома. Мы вынуждены были остаться здесь, но,

к счастью, тетя Росарито с насморком и простудой лежит в постели, так что нам сейчас не так скучно.

Мы поехали на лошади с Сунигой и съели два арбуза, а потом, у него дома отведали сладких кукурузных

початков. А еще мы немного молотили и управляли на пару с Хавьером трактором. Было скверно, что

Хавьер упал с лошади, и мы подумали, что он разбился насмерть. Но он был всего-то навсего оглушен,

это то же, что, как будто бы он спал. А потом у него и было-то всего несколько шишек.

Март 1

Теперь мы уже поселились в новом доме, который называется “квартирой”. Здесь люди все время

постоянно толкаются и здесь царит ужасающая чистота. Здесь ничего нельзя трогать, и человек может

передвигаться только сунув руки в карманы, чтобы ни к чему не прикоснуться.

Какое счастье, что вернулась Домитила и принесла нам из деревни яйца.

Нам купили новую одежду, и мы пошли записываться в школу-интернат. Возможно, там будет

лучше, чем жить в квартире. Хотя, лифт – довольно привлекательная и заманчивая штука.

Кажется, один кабальеро из верхней квартиры покончил с собой из-за любви. Я бы не покончил с

собой даже за 18-ти цилиндровую машину. Я-то знаю, что убить себя – это самый большой грех,

который можно совершить, потому что это – последний совершаемый грех. Вчера мы ходили в кино.

Весь фильм был о любви. Радио тоже талдычит о любви и поцелуях, и песни все о том же. Раньше так не

было, но теперь все оборачивается одной лишь любовью.

Приходили судьи и полиция посмотреть на кабальеро, покочившего с собой из-за любви, но из его

дневника вытекает, что он покончил с собой по обязанности. В дневнике его так хвалят. Умерших всегда

расхваливают, а вот живых – нет.

11

Потом они забрали покойника с собой, и оказалось, что гроб влезает в лифт и его опускали стоймя.

К тому же Хавьер болен, у него высокая температура, и нужно ходить на цыпочках, чтобы это

драгоценное сокровище не проснулось. Я-то знаю, что он и не собирается умирать, но прикидывается

умирающим, злоупотребляя этим.

Во всяком случае, я подружился с Армандо, парнишкой из пятой квартиры, у которого есть

электропоезд, и провел весь день с ним.

Март 3

Утром, когда я спустился на улицу отнести хлеб собакам, там была одна женщина, обличьем

похожая на ведьму, которая отгоняла собак клюкой. Она была угрюмой и грязной. Ее руки были похожи

на прогнившие веревки. Когда собаки приближались, ведьма грозила им палкой, а когда они отходили,

она поднимала хлеб и бросала в свою котомку.

Она так разозлила меня, что я спросил ее:

– Почему Вы крадете хлеб у собак? По какому праву?

– По такому праву, что я голодна и хочу есть – ответила эта ведьмоподобная.

Тогда я поднялся на лифте и принес весь хлеб и сыр, который нашел, а также сдачу, что была на

кухне. Я знаю, что у меня доброе сердце, но мне не доставляет удовольствия думать, что я хороший. Я

признаю – чтобы стать лучше, я должен перестать делать то, что мне хочется, раздать свои вещи и т.д.

Мама обвинила Домитилу в том, что мало сдачи и началась перебранка. Я сказал им, что это я взял

деньги, но они даже не услышали меня, так они разозлились. Теперь Домитила хочет уходить, и

выясняется, что она – единственная, кто меня любит, что-то мне дает и утешает, когда мне грустно.

Март 15

Вот я и в интернате. Сегодня утром нас привел сюда папа. Здесь царила такая неразбериха, такая

сутолока и сумятица, что у меня закружилась голова.

В этой школе нет никого знакомых, и я чувствую себя ужасно отвратительно. Падре Карлос, пока с

ним разговаривают, на все говорит “да”, и думает о других вещах.

Ребята воображают себя всезнайками, потому что я – новичок. Они шушукаются и насмехаются,

но Хавьер вмазал двоим, и теперь они так не смеются.

Еда – просто объедение, и спальня довольно большая. Я не знаю, что бы я сделал, лишь бы это

была моя кровать. Иногда я думаю, что раньше я был очень счастлив. Но, я утешаюсь, когда понимаю,

что рано, или поздно, я вырасту, стану большим и уйду из школы.

У меня есть друг, которого зовут Роберто Угарте. У него два сломанных в автомобильной аварии

зуба. Он тоже новенький. Его отец ужасно богат, он – миллионер. Роберто великолепно ходит к себе

домой, и каждый день ему дают пятьдесят песо. У него дома четыре телефона, четыре пишущих

машинки и три машины. Хавьер тоже стал его другом, потому что теперь он проводит все свое время со

мной.

Март 16

Оказалось, что Угарте все выдумывал про автомобильную аварию, у него просто-напросто

выпадают молочные зубы. Я с ним поссорился, потому что он – врун. Он сказал мне, что у него два

отца и восемнадцать братьев. Тогда я подружился с Фиделем Риосом. Он – очень хилый и слабый, и все

смеются над ним. У него тоже нет никаких друзей. А сейчас, поскольку я – его друг, смеются над нами

обоими.

Сегодня у меня разболелся живот, и потекли слезы от мысли, что я не могу рассказать об этом

маме. Тогда я пообещал не говорить, чтобы боль уменьшилась, и она прошла. Но все-таки мне пришлось

говорить, поскольку история с обещанием позабылась, и у меня вновь разболелся живот. В этот раз я дал

слово никогда не оглядываться назад, и у меня снова все прошло.

Фидель Риос все время ходит за мной и слегка действует мне на нервы. Во всяком случае я учу его

драться и быть мужчиной. Я ему объясняю, что когда человеку говорят что-то, от чего кровь бросается в

голову и кидает в жар, нужно драться кулаками. Теперь у Хавьера есть друг, и он даже не приближается

ко мне. Нас спрашивали урок и, к счастью, я хорошо его ответил. Я чувствую себя первым парнем на

деревне, заводилой.

12

Ночью в спальне была драка, потому что одному мальчишке подсунули в кровать несколько

поломанных шоколадок и сперли у него пижаму.

Он лег спать без пижамы, а когда отцы-наставники ушли, он поднялся в трусах, схватил Суэзу и

тузил его, уверяя, что это он все подстроил. Сторонники Суэзы подрались со сторонниками

беспижамника, и бойня шла, как на войне. До тех пор, пока не пришел священник, и все притворились

спящими, но было уже немного поздно. С утра нас всех наказали.

Вот ведь странно-то, когда человек живет в интернате, ему неважно, что его наказывают. Человек

остается таким же почти несчастным, как и прежде.

Март 17

Сегодня утром м ы причащались и пели псалмы за столом. Это почти привело меня в упоительный

восторг. То, что я ощущал, было так праведно и свято, что я просто так дал слово не есть шоколад,

даже не вспомнив, что было воскресенье. И как раз именно этим вечером приехала мама навестить нас и

привезла шоколадки.

Я просто обязан был отведать шоколада, чтобы мама увидела, что я не болен. В этом случае я

должен был отложить обещание до тех пор, пока не кончится шоколад.

Ребят навещают самые необычные родители и несколько сестер с сумочками и заколками в

волосах. Должно быть, странно иметь сестер. Они такие любопытные, и смеются, когда должны были бы

быть серьезными.

Фидель Риос шел за мной по пятам до тех пор, пока я не разозлился и не сказал ему: “Разве Вы мой

хвост?” Риос подошел и дал мне тумака. Как бы то ни было, от его оплеухи я свалился, потому что стоял

у входа на краю ступеньки, ведь такая мелюзга не заставила бы меня упасть. Оказывается теперь Риос

возомнил себя телохранителем и даже не вспомнил, что это я научил его драться.

Два часа ночи

Произошло нечто такое ужасное, что лучше, если я запишу в свой дневник, потому что мне очень

хотелось бы рассказать это маме, а я могу забыть.

Мы преспокойно спали, когда внезапно проснулись от сильного шума. Точнее сказать, проснулись

Риос и я, потому что остальные продолжали дрыхнуть. Комната осветилась сияющим светом и потом

в нее вошли несколько призрачных теней с запахом серы. Через некоторое время леденящий кровь гул

послышался вновь. Мы с Риосом забрались в мою кровать. Жуткий страх переполнял нас. Мы даже

хотели разбудить остальных, но не решились спуститься на пол. Мы тряслись на кровати и не знали, не

приснился ли нам кошмарный сон. Мы не могли разговаривать, потому что вернулись огни, призраки и

запах серы. Но все остальные продолжали спать. Вдруг распахнулось окно и в него влез громадный и

мокрый призрак. У него была тысяча крошечных ног, которые стучали по полу, будто пишущая машинка,

а дыхание было таким ледяным, что мы залезли под одежду. Сквозь одежду виднелись лучи, удары

заставляли нас подпрыгивать, а ужасный гул все приближался и приближался. Я шепнул Риосу на ухо:

– Это – конец света. Давай молиться.

– Молись ты. Я все позабыл, – ответил он. И стоило только мне это услышать, как у меня тоже все

вылетело из головы, кроме “Отче наш”. И все это время мы слышали удары и еще удары, лучи и

грохот. Бедный Риос так трясся, что заставил меня поседеть. В это время издалека раздался громкий,

протяжный стон, приближающийся быстро, как самолет. Я крепко сжал глаза и зубы и заткнул уши. А

Риос начал громко вопить, перекрывая стон.

Но вот, наконец-то, проснулся Мочо и включил свет в спальне. Он закрыл окно, вытащил Риоса из

моей кровати, накапал ему в стакан с водой несколько капель, сказав, что он слишком взвинчен.

– Это – всего лишь электрическая буря, – сказал он, хохоча во весь свой широкий, как у лягушки,

рот, и оставаясь абсолютно спокойным. Ясно, что он проснулся от воплей Риоса, не увидев и не услышав

ничего из того ужасного, что произошло раньше. Поэтому он и назвал это электрической бурей. Как бы

то ни было, он так странно выглядел в ночной рубашке, что только что виденные призраки как-то сразу

померкли и стерлись при взгляде на него. Мочо казался бочонком на ножках. Но человек никак не может

заснуть, если он увидел и услышал то, что видел и слышал я. Человек беспокоится, ожидая возвращения

этого чуда и нового появления призраков, лучей, ледяного дыхания и тысяченогого чудовища.

Если бы моя мама знала, что творится в этой заколдованной школе после полуночи.

Понедельник 18

13

Оказывается, в этой школе существует банда воришек-невидимок. Я знаю, что они плохие, а,

может быть и нет, но в любом случае они жутко меня бесят и злят, потому что не позвали стать вором.

Теперь я понимаю, что значит быть полицейским. Это зависть к тому, что ты – не вор, и эта зависть

заставляет полицейских искать воров. Потому что дураку понятно, что нет ничего более прекрасного, чем

совершать таинственные дела. А у меня они украли ручку и книгу, только я не совсем уверен, была ли

книга, или нет. Но в любом случае это послужит поводом, чтобы отыскать вора. Кариола сколотил

компашку для того, чтобы найти вора. Меня они назначили офицером запаса, потому что у меня

потерялась куча вещей. К слову, я должен был рассказать им, что у меня украли уйму вещей, чтобы меня

приняли в команду. Мне поручили оставить свой новый свитер на кровати, чтобы посмотреть, не украли

ли его, но, поскольку его никто не украл, я должен был спрятать его за классной доской. И по мере

возможности, я смотрел, на месте ли свитер. Когда я пришел посмотреть в последний раз, его там не

было. Его умыкнули на самом деле. Тогда я позвал на совещание команду и поведал им, что случилось.

А как только я все рассказал, Кариола ударил меня и сказал, что я был дураком и тупицей, и шутом

гороховым. Все надо мной смеялись. Это сборище негодяев и мерзавцев. Как же я их всех ненавижу,

даже Хавьера.

У меня жуткое желание умереть.

Март 20

Я сказал, что у меня заболел живот и лег в кровать, потому что школа действует мне на нервы, меня

все раздражают, бесят все эти недоумки.

Вчера все шушукались и издевались надо мной, а я не мог отдубасить их, потому что их было

слишком много. У меня желание убить Кариолу, поскольку это он во всем виноват.

Когда я вошел в спальню, то обнаружил, что они украли мой дневник, а теперь читают его и

хохочут. Я бросился на них и отнял дневник. Они едва не убили меня. К счастью, в этот момент вошел

Моча и избавил меня от смерти.

Они – сборище трусливых негодяев: всем скопом на одного!

Хотя сегодня утром Кариола и пришел посмотреть на меня, я все равно его ненавижу и до сих пор

хочу убить. Это скверно, ведь дело в том, что я не могу исповедаться до тех пор, пока меня не оставит это

желание.

Март 23

Сегодня произошел несчастный случай. Кариола упал с трапеции и сломал себе руку. Приехала

“Скорая помощь” и увезла его с собой. Когда его повезли, мы все похолодели, несмотря на жару.

Не знаю почему, но все это время я чувствую что-то странное в той руке, что сломал Кариола,

точнее говоря, в своей руке. Я думаю и думаю о Кариоле, и о том, что я его простил, простил от души, и

уже не хочу убить его. Теперь я даже могу исповедаться, потому что уже не ненавижу его и почти что

чуточку люблю, но если вспоминаю о его шушуканьи, то снова ненавижу.

Когда мы вошли в часовню, я кое-что посулил, для того, чтобы Кариоле стало получше: что его

мама оденется в одежду от Лурдес и всю свою жизнь не станет больше есть сладкого. Любая мама

отлично может сделать это ради своего сыночка.

Как бы то ни было, утром я собираюсь исповедаться, а если не будет времени облегчить душу и

успокоить совесть утром, то сделаю это сегодня вечером:

1. Я ненавидел 19 человек;

2. Три дня я подумывал кое-кого убить;

3. Я не желал раскаиваться;

4. Я потерял свой новый свитер по собственной вине.

Остальные грехи – те же самые, что и всегда.

Выяснилось, что в моей кровати разлилась чернильница, когда я писал свой дневник, и я не знаю,

что делать. Я выстирал простыню, но пятно осталось. Тогда мне пришлось вырезать этот кусок. Когда

приедет мама, я закажу ей точно такую же. Проблема в том, что она приезжала день тому назад. Все

упирается в то, что когда нам станут менять простыни, то обнаружат мою.

У человека сперли ручку, вот с ним и происходит все это. А ведь этот человек не виноват. Поэтому

его не сильно мучают угрызения совести.

14

Март 24

В конце концов, я не понимаю, почему с человеком происходят столь ужасные вещи.

У школы роют огромный глубоченный колодец, и в свободное время я сходил посмотреть на него.

Рассказали, колодец был такой огроменный, что мне стало просто необходимо увидеть его. Рабочие,

находившиеся на дне колодца, позвали меня спуститься, и я спустился по веревке. Снизу я видел небо и

чувствовал восхитительный, едва уловимый, запах влажной земли. А поскольку мне не доставляет

удовольствия сидеть без дела, я помог рабочим вытаскивать землю и камни. Я взялся наполнять ведра.

Это было так интересно, что я ни о чем и не вспомнил, пока не увидел, что небо стало наполовину

темным. Я почувствовал зверский голод, у меня засосало в желудке и заурчало в животе. В это время

рабочие вылезли из колодца, переобулись и переоделись, и я был с ними.

Было уже шесть вечера, и я находился здесь с половины второго.

Я пошел прямиком к отцу-ректору, и рассказал ему, что со мной произошло.

– Мне уже сообщили о Вашем исчезновении. Полчаса назад об этом известили Ваших родителей.

– Наверное, меня не искали, раз не знали, что я был в колодце, – возразил я ему.

– Здесь находятся учителя и священники, юноша, а не охотничьи собаки и не детективы. Впрочем,

ученик, не желающий учиться и сбегающий с уроков не должен здесь находиться. В конце-то концов, для

Вас это к добру, насильно мы никого не держим.

– Отец-ректор, я хочу учиться и я не удирал с уроков.

– Это можно было сказать вчера. Сегодня – нет. В этой школе существует распорядок, и этот

распорядок соблюдается. Считаю нужным сказать Вам, что вы исключены.

– Но я не хочу уходить. Я хочу, чтобы Вы меня крепко наказали.

– Почему Вы не хотите уходить?

– Потому что не хочу.

– Я поговорю с отцом Карлосом. Я делаю это, потому что мне понравилась твоя честность. Ты

рассказал мне обо всем случившемся. Уверен, что он подумает о тебе. Я позволю тебе остаться, но

наказания тебе не избежать, дружок.

Этот отец-ректор – отличный человек, а отец Карлос – так себе. Хоть он и простил меня, оставив в

школе, однако ж крепко наказал меня, оставив на всю неделю в классе без вечернего отдыха, а также

лишив чаепития.

Теперь вот я должен написать десять страниц, повторяя одну и ту же чушь собачью, гласящую: “Я

должен принять во внимание, что мой долг – это наипервейшее. Я не должен браться за то, что не

имеет для меня значения”.

Если этот отец Карлос думает, что колодец не имеет для меня значения, он глубоко заблуждается.

Этот колодец так важен для меня, что я думаю о нем все это время. Я вспоминаю Чато Эспинейра,

который был подмастерьем и стал мне таким другом, как никто, на всем свете. Человек должен снова

видеться со своими друзьями. Потому что, если он с ними не видится, значит он и не друг вовсе. Ради

дружбы нужно жертвовать собой, и я пожертвую, даже если меня снова накажут.