Текст книги "Ночь ошибок"
Автор книги: Марлен Сьюзон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
Удивленно ахнув, Лили попыталась оттолкнуть Деймона, но тщетно. Сжав вероломную изменницу в грубых объятиях, он обрушился на ее губы карающим поцелуем. Лили отчаянно билась, стараясь вырваться, но Деймон держал ее крепко, не позволяя уклониться от своих жарких поцелуев.
Лишь когда Лили прекратила сопротивление, покоряясь его силе и страсти, он вновь стал нежным, таким, каким она его помнила. Деймон проник языком ей в рот, и Лили, сладострастно застонав, откликнулась на его ласки, еще больше разжигая его.
Распахнув халат, Деймон обнаружил наглухо застегнутую ночную рубашку. Слишком изголодавшийся по телу Лили, он понял, что не сможет справиться с бесчисленным количеством этих пуговичек. Судорожно дернув ткань, отчего пуговицы разлетелись во все стороны, Деймон открыл дорогу своим губам к восхитительно нежной коже.
– Прекрати! – воскликнула Лили, отталкивая его.
Деймон почувствовал, как в нем постепенно закипает ярость. Он умирает от желания обладать ею, а она смеет сопротивляться!
– Почему? – с издевкой спросил Хокхерст. – Ты пустила нового любовника в постель, еще не успевшую остыть от предыдущего! Так почему бы тебе одновременно не ублажить двоих?
Лили отшатнулась, словно получила пощечину. В ее глазах блеснули слезы.
– Хокхерст! – ее голос дрогнул от обиды. – Ну почему ты всегда готов поверить самому худшему обо мне?
– Почему?! – Вне себя от ярости и боли, Деймон окончательно потерял способность трезво мыслить. – Да потому, что это все чертовски похоже на правду!
– Вот как?! – В ее глазах вспыхнуло зеленое пламя. – А по-моему, все дело в том, что великий Хокхерст, «король гримерных», просто не может смириться с тем, что оказался на вторых ролях! А теперь убирайся отсюда. Я видеть тебя больше не хочу!
Лили толкнула его с такой силой, что он от неожиданности отступил назад, споткнувшись о порог. Она захлопнула дверь у него перед носом, и Деймон услышал, как лязгнул засов.
Гнев Лили удивил его, но он сам был разъярен не меньше. Ему с трудом удалось удержаться от того, чтобы не разнести проклятую дверь в щепки.
Развернувшись, Деймон стремительно зашагал прочь.
27
Как только за Хокхерстом закрылась дверь, майор Рейли, все еще в одних брюках, снова вышел в коридор.
– Лили, почему ты не сказала ему правду?
Она упрямо вскинула голову:
– Потому что он всегда верит в худшее, и я больше не собираюсь ему в этом мешать. Он пожелал принять тебя за моего любовника – и пожалуйста!
Майор взглянул на нее так, словно у нее не все дома.
– Черт побери, а что еще ему оставалось думать? Он застает у тебя дома полуголого мужчину только что из постели – да и ты в одном белье.
– Все равно, он должен был верить мне!
– Ну знаешь, только полный болван мог бы поверить в твою невинность в подобной ситуации, а этот человек не произвел на меня впечатление дурака. Кстати, кто это такой?
– Лорд Хокхерст.
Рейли застонал:
– Замечательно! Лили, да тебя придушить мало. Ты хоть представляешь, какой это могущественный человек? Если и есть во всем королевстве человек, кого я не хотел бы иметь в числе своих врагов, то это граф Хокхерст. Ты должна сказать ему правду.
– Нет!
– Тогда это сделаю я.
– Ни в коем случае! Ты поклялся никому не открывать правду, и я полагаюсь на твое слово.
– Будь проклят тот день, когда я его тебе дал. Уверяю тебя, так будет лучше для всех.
– Нет, не будет! – в отчаянии воскликнула Лили.
Рейли вздохнул:
– Упрямая, как всегда. Расскажи мне о Хокхерсте.
– Мне нечего о нем рассказывать, – буркнула она.
– Ой ли? Сара убеждена, ты влюблена в него по уши.
– Она права, – со вздохом призналась Лили.
Майор недоверчиво покачал головой:
– Глупая безмозглая девчонка! Даже если бы ты очень постаралась, то и тогда не смогла бы придумать ничего лучше, чтобы оттолкнуть его от себя.
Вечером Лили вошла в театральную гостиную в полном смятении, боясь и в то же время надеясь, что встретит там Хокхерста.
Но его не было.
Молодая актриса поймала себя на том, что не слушает поклонников, мгновенно обступивших ее. Всякий раз, когда открывалась дверь, впуская нового посетителя, Лили, не в силах сдержаться, оборачивалась, чтобы узнать, не Хокхерст ли это. Но нет, он не приходил.
Она пыталась убедить себя, что оно и к лучшему. Ничего хорошего встреча с Хокхерстом не принесет. Абсолютно ничего хорошего.
Вот только что ей делать с кровоточащей раной в груди на том месте, где когда-то было сердце.
Вечер тянулся невыносимо медленно. Наконец появился Джеймс, чтобы отвезти ее домой. Лили сразу же набросилась на него, обвиняя в опоздании.
Майор как-то странно взглянул на нее.
– Я пришел на двадцать минут раньше обычного.
Следующий раз Лили появилась в «Ковент-Гарден» только через три дня, когда ей предстояло выйти на сцену в роли Изабеллы в «Роковом браке». Это была одна из ее лучших ролей. Мысль о том, что среди зрителей может быть Хокхерст, придала молодой актрисе особое вдохновение, и она играла как никогда прекрасно.
Деймон не давал о себе знать с тех пор, как, разъяренный, ушел из ее дома, и Лили сказала себе, что он и сегодня не покажется в гостиной. И все же она была разочарована, обнаружив, что оказалась права.
Ее немедленно окружили поклонники, преимущественно сладкоречивые завсегдатаи гримерных, но Лили с трудом удавалось делать вид, что она их слушает.
И вдруг в дверях появился Хокхерст. Сердце Лили учащенно забилось. Затаив дыхание, она смотрела на него, пытаясь угадать, что он сейчас сделает.
Навстречу Деймону заспешила Иона Лоусон, и он позволил первой красавице «Ковент-Гарден» увести себя в укромный уголок. Хокхерст едва взглянул в сторону Лили, возмущенной до глубины души наглой развязностью Ионы – и тем, что он это терпит.
Смотрел ли Деймон сегодня вечером спектакль или нет, но он ни словом не обмолвился по поводу игры Лили. Больше того, он даже не подошел к ней.
Молодая актриса с болью вспомнила, как изящно Хокхерст принес ей свои извинения за то, что усомнился в ее таланте. А она отплатила ему черной неблагодарностью, даже не рассеяла его заблуждения насчет Джеймса.
Не надо было ей так выводить Деймона из себя в то утро. Лили знала, как глубоко в его сердце укоренилось недоверие к женщинам. Но вместо того, чтобы одним словом рассеять его подозрения, она добилась того, что вызвала его презрение и ярость.
Лили хотелось переговорить с Деймоном наедине и все объяснить, но гордость не позволяла подойти к нему, пока он поглощен разговором с Ионой Лоусон.
Видя, как красавица Иона крутится вокруг Хокхерста, Лили чувствовала все более крепнувшее желание: в следующий раз, когда Лоусон выйдет на сцену в роли Клеопатры, поднести ей настоящую ядовитую змею.
У Лили то и дело возникало ощущение, что Хокхерст пристально смотрит на нее, однако, по-видимому, она выдавала желаемое за действительное. Оглядываясь на него, Лили неизменно замечала, что он не отрывает глаз от Ионы.
Вдруг ее схватил за руку сэр Гарви Торнтон.
– Пойдем, милашка, я провожу тебя домой.
От него пахло крепким бренди, и Лили поняла, что с ним лучше сейчас не связываться.
– Нет! – резко ответила она. – Сейчас за мной приедет майор Рейли.
– У этого юного глупца еще молоко на губах не обсохло, – презрительно ухмыльнулся Торнтон.
– Уберите от меня руки! – в голосе Лили прозвучали стальные нотки.
– Торнтон, вы слышали, что сказала дама? – тон Хокхерста был подобен смертоносной стали клинка. – Отпустите ее – и немедленно убирайтесь отсюда.
У Лили от облегчения подкосились ноги. Она была сама не своя от счастья, что Деймон вступился за нее. Казалось, он был так поглощен разговором с Ионой – Лили была изумлена, что он заметил приставания сэра Гарви.
Торнтон, побледнев под взглядом Хокхерста, немедленно отпустил руку Лили.
– К-к-какое вам до этого дело, Хокхерст? Вы же не проявляли к ней ни малейшего интереса.
– Неважно, – отрезал Деймон. – Если вы посмеете еще раз побеспокоить ее, вам придется иметь дело со мной.
Торнтон поспешно ретировался.
– Благодарю вас, – тихо произнесла Лили.
Но лицо Хокхерста вдруг застыло.
– Твой любовник приехал, – процедил он сквозь зубы.
Обернувшись, она увидела спешащего к ним Джеймса. Худшего времени майор не мог выбрать.
Слова Хокхерста, прозвучавшие так тихо, что их могла расслышать только Лили, поразили ее своей презрительной издевкой в самое сердце:
– Ты должна настоять на том, чтобы Герой лучше заботился о тебе. От него толку меньше, чем от твоего призрачного супруга!
Стремительно развернувшись, Деймон, не оглядываясь, вышел из комнаты.
Когда Лили на следующий вечер зашла в театральную гостиную, Хокхерст уже был там, разговаривая с Ионой Лоусон.
Лили воспряла духом. Она дала себе слово, что сегодня обязательно переговорит с Хокхерстом с глазу на глаз, если он придет.
Однако она не хотела начинать разговор, пока Деймон был с Ионой, ибо та забила бы во все колокола, что у нее пытаются отбить кавалера. Стараниями Ионы все лондонские сплетники только и говорили бы о том, что Лили нахально домогалась внимания «короля гримерных», демонстративно ее игнорирующего.
Сама Лили не испытывала недостатка в восторженных поклонниках, но ее нисколько не интересовала их пустая лесть, и она отвечала машинально, постоянно бросая украдкой взгляды на Деймона. Прекрасная Иона, похоже, пустила в ход все имеющиеся в ее арсенале средства, чтобы обворожить его.
И, похоже, она добилась успеха, ибо Хокхерст не отходил от нее ни на шаг.
Лили изнывала от желания уехать домой, но стоящие на каминной полке часы показывали, что Джеймс придет за ней только через полчаса.
Минуты тащились невыносимо медленно. Наконец в дверях комнаты появился майор Рейли. Лили, не желая ни мгновения больше видеть Деймона и Иону вместе, поспешно бросилась ему навстречу:
– Пожалуйста, немедленно увези меня отсюда!
– Почему ты сегодня так торопишься домой? – удивился Джеймс.
– У меня ужасно разболелась голова.
Что полностью соответствовало действительности. Только звали эту головную боль Иона Лоусон.
Хокхерст проводил взглядом Лили, покинувшую комнату в сопровождении майора Рейли. При взгляде на Лили, нежно опирающуюся на руку Героя, его захлестнула отчаянная ревность, граничащая с безумием.
Деймону хотелось убить их обоих.
Впрочем, нет, ему хотелось убить только одного майора: ибо он изнемогал от желания вновь обладать Лили.
Унизительная, бередящая душу правда заключалась в том, что, несмотря на ее измену, он жаждал эту женщину больше всего на свете.
Он, «король гримерных», всегда бросавший своих любовниц, впервые в жизни обнаружил, каково это – быть покинутым. И от новых впечатлений Деймон был не в восторге.
Стоявшая рядом с ним Иона Лоусон тараторила без умолку. Хокхерст никак не мог сосредоточиться на том, что говорит первая красавица «Ковент-Гарден», но он был даже благодарен ей за то, что она с такой бесцеремонностью завладевала им всякий раз, стоило ему только перешагнуть порог театральной гостиной. Это скрывало истинную причину его визитов сюда. Осознав, что он непроизвольно стиснул кулаки, Деймон сунул руки в карманы. Сегодня вечером ему вообще не следовало появляться в театре.
Не следовало, но как можно оставить Лили беззащитной перед такими наглецами, как Гарви Торнтон?
Однако в глубине души Деймон сознавал, что приходит каждый вечер за кулисы не только для того, чтобы оберегать Лили от чересчур назойливых поклонников. Ему отчаянно хотелось быть рядом с ней; вопреки всему он верил, что она сделает первый шаг, оживит в его сердце надежду.
Но Лили даже не смотрела в его сторону. После того, как он вступился за нее вчера, она могла бы сегодня по крайней мере выразить ему свою признательность. Но надменная Лили даже не удостоила его кивком. Единственным удовлетворением было то, что Торнтон даже близко к ней не подходил.
Иона дернула Деймона за рукав.
– Вы не будете так любезны проводить меня домой? – ее обворожительная улыбка не оставляла сомнений по поводу того, какая будет за это награда.
Деймон посмотрел на нее. Вот самая красивая актриса в королевстве предлагает ему себя, в то время как Лили его не замечает. Он будет полным дураком, если не воспользуется предложением Ионы, – но еще большим, если продолжит тосковать по женщине, предпочитающей другого.
Ему необходимо забыть Лили. Деймон решительно стиснул зубы. Сделать это будет непросто, однако на свете полно красавиц вроде Ионы, которые с готовностью помогут ему стереть образ Лили из сердца, и он начнет осуществлять эту задачу сегодня же вечером.
– Да, – мрачно ответил Деймон. – Я провожу вас домой.
Лили вошла в гостиную, волнуясь так, словно ей предстояло впервые появиться в новой роли.
Сегодня вечером Джеймс не сможет за ней заехать, так как генерал сэр Френсис Рейли устраивает в его честь званый ужин. Ему в качестве почетного гостя придется задержаться до тех пор, пока не разойдутся все приглашенные. Молодой майор взял с Лили слово, что она попросит Хокхерста проводить ее домой.
– Ты сама виновата в том, что он не обращает на тебя внимание, – прямо заявил ей Джеймс. – Так что вместо того, чтобы украдкой тосковать по нему, попытайся сделать хоть что-нибудь.
От одной только мысли, что Деймон согласится на ее просьбу, сердце Лили начинало петь.
Войдя в гостиную, Лили обнаружила, что все возбужденно обсуждают какие-то особенно изысканные слухи. Она спросила у Брэндона Джерома, в чем дело.
Тот был изумлен.
– Как, ты не слышала? Иона Лоусон говорит, лорд Хокхерст предложил ей карт-бланш.
Лили ахнула.
– Это правда?
Конечно же, нет! Этого не может быть!
Джером пожал плечами.
– Ответ мы узнаем, когда придет его светлость. Я только знаю, что вчера вечером он проводил Иону домой. Я видел, как они вместе садились в его экипаж.
К ним подошла Гертруда Майер, актриса в годах.
– Иона похваляется направо и налево, – вставила она, – что лорд Хокхерст оказался еще более пылким возлюбленным, чем о нем ходит молва.
– По-моему, это просто невозможно, – сухо заметил Джером.
Лили показалось, весь мир вокруг нее рухнул.
В этот момент в дверях появился Деймон, по обыкновению облаченный во все черное, что так резко контрастировало с цветными нарядами остальных мужчин.
Иона поспешила ему навстречу.
Прикусив губу, Лили смотрела, как ее соперница, властно положив руку на плечо Деймона, быстро увела его в дальний угол.
В комнате внезапно наступила полная тишина. Оглянувшись вокруг, Лили обнаружила, что все присутствующие также не отрывают глаз от этой пары.
Только увидев, с каким обожанием смотрит на Деймона Иона, Лили поняла, что такое безумная отчаянная ревность.
Внезапно, ослепительно улыбнувшись, Иона обвила руками шею Хокхерста и наградила его страстным поцелуем.
Собравшиеся понимающе зашушукались.
– Значит, это правда, – сказал Джером.
Лили показалось, что ее сердце разорвалось на тысячу кусочков. Не в силах дальше выносить это зрелище, она, стремительно развернувшись, выбежала из комнаты. Заскочив к себе в гримерную, молодая актриса схватила накидку, но не стала задерживаться, чтобы надеть ее.
На улице было холодно. Небо затянули густые тучи, воздух был промозглым и сырым. Все предвещало дождь или даже снег, но какое Лили было до этого дело?
Какое ей теперь вообще может быть дело до чего-либо!
Ей хотелось только одного: бежать от только что открывшейся перед ней картины, бежать как можно скорее, как можно дальше, хотя она и сознавала бесплодность этих усилий. Поцелуй Ионы и Хокхерста останется навеки в ее памяти.
К своему разочарованию Лили обнаружила, что единственный свободный извозчик на площади перед театром – убогая колымага, видавшая лучшие дни, возможно, столетие, а то и два назад. Облупившаяся краска свисала струпьями с покосившейся развалюхи, а впряженная в нее тощая жалкая кляча, казалось, собиралась вот-вот испустить дух. Впрочем, и почтенного возраста возница, сгорбившийся на козлах, производил не лучшее впечатление.
Слишком расстроенная, чтобы искать другой экипаж, Лили забралась в колымагу. Внутри было сыро и холодно и стоял жуткий запах плесени. С другой стороны, эта убогая повозка как нельзя лучше соответствовала горестным мыслям молодой актрисы.
Извозчик тронулся вперед – так медленно, что у Лили пропала всякая надежда добраться до дома раньше утра, но она не имела ничего против этого. Возможно, к тому времени разрывающая ее сердце боль хоть немного утихнет, хотя Лили в этом очень сомневалась.
Ее начала бить дрожь, и она торопливо надела накидку.
Больше всего на свете Лили хотелось выплакаться вволю во мраке этого отвратительно пахнущего экипажа, но она приказала себе держаться – не хватало еще лить слезы по поводу «короля гримерных»!
И все же представив себе Деймона в объятиях Ионы, Лили ощутила, как по щекам текут предательские слезинки.
Чтоб им обоим гореть в аду вечным пламенем!
Наконец извозчик свернул на улицу, где жила актриса. Спускаясь на мостовую, молодая женщина заметила, что чуть поодаль в темноте стоит еще один экипаж. Это ее очень удивило, так как обычно, когда она возвращалась из театра, на улице уже никого не было.
Оглядевшись, Лили поежилась, чувствуя себя очень неуютно. Сплошные тучи затянули небо, не пропуская свет луны; вокруг непроглядная темень.
Расплатившись с возницей, Лили поднялась на крыльцо, обнесенное коваными чугунными перилами. Только она вставила ключ в замок, от тени, скрывающей соседний дом, оторвалась черная фигура. Лили застыла от ужаса.
Ее подстерегал разбойник!
28
Высокая фигура приблизилась, и Лили каким-то шестым чувством вдруг поняла, кто перед ней. Впрочем, его она узнала бы где угодно по той своеобразной свободе и грации движений, которая была свойственна одному Деймону.
– Почему рядом с тобой нет Героя?
Несмотря на то что его лицо оставалось скрытым в тени, глубокий тембр голоса окончательно убедил Лили, что перед ней не кто иной, как Хокхерст собственной персоной.
Страх, охвативший молодую актрису, мгновенно растаял, уступив место недоумению. Неужели все это происходит наяву? Когда она выбегала из театра, Деймон, словно мотылек, залетевший в паучью сеть, был накрепко опутан объятиями Ионы Лоусон. И вдруг он оказался у ее дверей?!
– О чем думает майор, предоставляя тебе возвращаться домой одной? – в голосе Хокхерста прозвучало бешенство. – Я бы лучше заботился о тебе, Лили Калхейн!
Лили вспомнила, как предупредительно он относился к ней в течение тех восхитительных недель, что она провела в Хокхерсте, и у нее перехватило горло.
Темнота скрывала выражение лица Деймона. Шагнув вперед, он остановился двумя ступеньками ниже.
Он был так близко, что Лили уловила аромат сандалового дерева.
– Так где Герой? – настойчиво повторил Деймон.
– На званом ужине, – с трудом выдавила она. – Чего ты хочешь?
– Тебя, – коротко ответил он.
Первое мгновение Лили показалось, что она ослышалась, но тотчас же в ней вскипела ярость. Как только Деймон смеет говорить ей такое, когда он предложил Ионе Лоусон карт-бланш и лишь полчаса назад бесстыдно целовался с ней на глазах у всех! Как он смеет приближаться к ней, когда на его губах еще не остыли поцелуи Ионы!
– Одной Ионы тебе недостаточно? – гневно воскликнула Лили, со всей силы толкая Деймона, собравшегося шагнуть на следующую ступеньку.
Она застала его врасплох, и он отшатнулся назад, теряя равновесие. Деймон быстро протянул руку, ища опоры. В самый последний момент ему удалось схватиться за перила, и он не упал навзничь, но его нога, скользнув вниз, с силой ударилась о предыдущую ступеньку, и подвернулась.
С уст Деймона сорвался крик боли. Не удержавшись на подвернувшейся ноге, он упал, сильно ударившись коленом о нижнюю ступеньку.
Испуганно вскрикнув, Лили быстро сбежала вниз и опустилась рядом с Хокхерстом на колени.
Тот попытался было встать, но тотчас же, громко охнув, вновь опустился на лестницу.
– О боже, Хокхерст! – голос Лили наполнился страданиями. – Что я с тобой сделала?
– Не могу… встать… – выдавил он.
Лили подхватила его под мышки. Деймон обернулся, его лицо оказалось совсем рядом, искаженное гримасой боли.
И во всем виновата она. Сгорая со стыда, молодая женщина еще крепче обхватила пытающегося подняться Деймона.
Уголки его губ чуть вздрогнули, как бывало всегда, когда Хокхерст над ней подшучивал.
– Знаешь… ради этого стоило… сломать ногу.
Неожиданно Лили услышала шаги. Кто-то бежал к крыльцу от стоящего на углу экипажа.
Человек подбежал к ним, и молодая женщина облегченно вздохнула, узнав в нем Сьюэлла, преданного слугу Хокхерста.
– Его светлость повредил ногу! – воскликнула она. – Надо немедленно внести его в дом.
Стиснув зубы, Хокхерст, опираясь на Лили и Сьюэлла, поднялся в дом и проковылял в спальню.
Комната была такая крохотная, что большую ее часть занимала кровать, застеленная тем же самым пестрым покрывалом, что было в спальне Лили в Бате. Увидев на стене кинжал, в рукоятке которого сверкали изумруд, рубин и жемчужина, Деймон убедился, что в этой комнате действительно живет Лили.
После того, как молодая актриса и Сьюэлл уложили его на мягкую пуховую перину, Хокхерст уткнулся лицом в подушку, пропитанную тонким ароматом шиповника, вдыхая его полной грудью.
Несмотря на боль в колене, он ощутил, как по всему его телу разливается волна облегчения. Он прекрасно помнил, что в то утро Герой вышел не из этой комнаты.
Лили немедленно послала Сьюэлла за доктором Нолтоном, живущим на соседней улице.
Деймон не стал возражать, хотя он и считал, что ничего серьезного не случилось. Скорее всего дело ограничилось незначительным вывихом и ушибом, но он будет дураком, если не воспользуется столь счастливым случаем сполна.
Засучив узкую штанину, Лили склонилась над ушибленной ногой и побледнела, увидев распухшую, посиневшую лодыжку. Молодая женщина была так встревожена и обеспокоена, что в душе Деймона окрепла надежда, возродившаяся при виде того, какое отчаяние охватило Лили, когда Иона Лоусон бросилась ему на шею.
Пусть она говорит, что в ее сердце не осталось никаких чувств: выражение ее лица красноречиво опровергало ее слова.
Подойдя к стене, Лили сняла украшенный драгоценными камнями кинжал и вернулась к кровати.
Деймон вопросительно поднял брови.
– Скажи, цветок моей души, неужели ты собираешься пронзить клинком сердце беззащитного, поверженного к твоим ногам?
– Нет, я только хочу распороть штанину.
Деймон почувствовал прикосновение холодной стали.
– Это твоя спальня, правда? – спросил он.
– Моя.
Положив кинжал на туалетный столик, Лили закатала штанину.
– Иона Лоусон была бы очень расстроена, увидев тебя здесь, – взглянув на Деймона из-под длинных ресниц, язвительным тоном добавила она.
– Вот так так! Мы, оказывается, ревнуем? – весело усмехнулся Деймон.
– Да, – честно призналась Лили.
– У тебя нет на то никаких причин.
Лили взглянула на кинжал в ее руке с таким видом, словно у нее внезапно возникло желание вонзить его прямо в грудь Деймона.
– Неужели? И ты смеешь это говорить после того, как целовал Иону на глазах у всех?
– Я ее не целовал! – с негодованием воскликнул Деймон. – Это она целовала меня!
– Несомненно, она благодарила тебя за волшебную ночь любви, которую ты ей подарил накануне!
Забывшись, Деймон попытался было вскочить с кровати, но тут же, невольно застонав от боли, опустился назад.
– У нас с Ионой вчера вечером ничего не было, – прорычал он. – Я с ней никогда не спал и не собираюсь.
У Лили задрожал подбородок.
– Полагаю, и домой ты ее тоже не провожал?
– Провожал, но, клянусь, я расстался с ней у дверей ее дома, ограничившись пристойным поцелуем в щеку. Ночь я провел у себя в спальне в Хокхерст-Хауз – совершенно один. Так же, черт побери, как я провожу все ночи с тех пор, как ты уехала из Хокхилла.
На лице Лили отразилась мучительная борьба. Сомнение боролось с надеждой.
Деймон нежно взял ее за подбородок.
– Признаюсь, что, когда Иона попросила проводить ее домой, я решил провести ночь с ней. Однако когда мы подъехали к ее дому, я уже понимал, что у меня нет ни малейшего желания быть с Ионой – или с любой другой женщиной, кроме тебя.
– Но Иона сказала, вы с ней…
Голос Лили дрогнул, и она умолкла.
Деймон ласково провел по ее подбородку большим пальцем.
– Не сомневаюсь, – резко заметил он, – а потом она прилюдно бросилась мне на шею и осыпала поцелуями, чтобы придать достоверность своей лжи. Она не первая, кто утверждает, что была моей любовницей, хотя это не соответствует действительности.
Хокхерст не стал добавлять, что, увидев, как Лили с побелевшим лицом выбежала из комнаты, он сразу же решительно освободился от объятий Ионы и, не сказав ей ни слова и даже не обернувшись, быстро вышел следом. Поспешив к ней домой, он обнаружил, что приехал первым.
Деймон почувствовал, что больше не в силах спокойно смотреть на соблазнительные губы Лили. Она даже не пыталась сопротивляться, и он припал к ним долгим пламенным поцелуем. Ее страстный ответ укрепил Хокхерста в мысли, что он еще прочно занимает место в сердце Лили.
Внезапно их поцелуй прервали – появились Сьюэлл с врачом – весьма не вовремя. Деймон едва сдержался, чтобы не разразиться проклятиями.
Лили вышла из комнаты, и доктор Нолтон приступил к осмотру пациента. Хокхерст отметил, что сюртук у врача сильно поношенный. Судя по всему, дела доктора Нолтона идут неважно, и он с радостью поспешил к состоятельному больному даже среди ночи. Несомненно, на него произвел огромное впечатление и титул Хокхерста.
Закончив осмотр, врач подтвердил предположение Деймона, что у него сильный ушиб колена и растянута лодыжка.
– Вам придется двое суток не наступать на эту ногу, а затем еще пару недель ходить очень осторожно. Милорд, было бы хорошо, чтобы эту ночь вы провели здесь, а утром я вам достану костыли.
– Нет, – произнес Хокхерст тоном, от которого врач испуганно заморгал, – вы должны настоять на том, чтобы я задержался здесь на несколько дней. Больше того, мне это просто необходимо для полного выздоровления. – Он вложил в руку доктора Нолтона банкнот. – В противном случае велик риск, что я навсегда останусь хромым. Вы ведь согласны, не так ли?
Увидев достоинство банкнота, бедняга врач широко раскрыл глаза от изумления.
– Да-да, милорд, вы абсолютно правы, – обретя дар речи, поспешил заверить он своего пациента.
– Вот и отлично, – сказал Хокхерст. – А теперь сообщите об этом моей гостеприимной хозяйке.
Пусть отработает свои деньги полностью.
Как только за врачом закрылась дверь, Деймон хитро улыбнулся. Похоже, следующие несколько дней будут весьма интересными. Во всяком случае, ménage â trois, любовь втроем – это что-то новенькое!
Впрочем, Деймон намеревался в самое ближайшее время превратить это в старую, добрую ménage a deux, причем так, чтобы лишним оказался не он.
Наконец в комнату вернулась Лили. Она была так взволнована, что Деймон почувствовал легкий укол совести.
– Доктор Нолтон сказал, что травма очень серьезна и несколько дней тебе понадобится полный покой. Боюсь, тебе здесь будет неудобно.
Хокхерст едва не рассмеялся вслух. Это в кровати-то Лили? Да он мечтал об этом все эти долгие месяцы.
– Извини, мне очень жаль, что я вынужден доставить тебе временные неудобства, – вежливо солгал он, – но, в конце концов, это ведь ты меня толкнула.
Он взял ее за руку.
– Но я не могу предложить тебе то, к чему ты привык. Комнаты все очень маленькие, и нет целой свиты слуг, спешащих исполнить твое малейшее желание.
– Мне и так здесь будет очень удобно, – заверил ее Деймон.
Особенно если она разделит с ним ложе.
Лили не предпринимала попыток высвободить свою руку, и Деймон начал ласково поглаживать ее ладонь большим пальцем.
– У тебя будут еще ко мне какие-нибудь просьбы, прежде чем я уйду? – спросила Лили.
Интересно, где она собирается провести ночь? С Героем?
Ну уж нет! Этого он ни за что не допустит!
Деймон сладко улыбнулся.
– Пожелай мне спокойной ночи и поцелуй на прощание. – Он потянул Лили за руку и привлек к себе. – Так нога пройдет быстрее.
Присев на краешек постели, Лили нагнулась к нему, судя по всему, собираясь ограничиться скромным целомудренным поцелуем, но Деймон не собирался довольствоваться этим. Положив руку Лили на затылок, он притянул ее к себе и поцеловал так, как хотел – горячо и страстно.
И Лили ответила ему – с пылом, ничуть не уступающим его собственному. К боли в колене, мучившей Деймона, добавилась другая, несколько выше.
Он обхватил ее обеими руками, и Лили, ахнув от неожиданности, не удержала равновесия и повалилась на него. Прикосновение ее тугой груди было просто восхитительным.
Молодая женщина попыталась было высвободиться, но вспыхнувшее пламя страсти растопило ее волю. Лили и Деймон прильнули друг к другу, забыв обо всем на свете. Время, казалось, остановилось для них.
Внезапно дверь распахнулась, и в комнату ворвался майор Рейли.
Хокхерст прикусил язык, сдерживая готовое сорваться крепкое словцо. Сейчас он был не в том состоянии, чтобы защищаться от разъяренного любовника. Оставалось надеяться, что Герой настолько благороден, что не станет стрелять в человека, прикованного к кровати, даже если кровать эта принадлежит его возлюбленной.
Лили попыталась было сесть, но Хокхерст лишь еще крепче прижал ее к себе.
– Лили, как следует понимать эту трогательную сцену? – грозно спросил Рейли.
Именно этот вопрос и ожидал услышать от Героя Хокхерст. Однако выражение лица молодого майора его озадачило. Джеймс улыбался так, будто зрелище Лили, лежащей на кровати в объятиях Деймона, доставляло ему удовольствие.
Этот человек – просто полоумный!
– Вас это нисколько не… э… не огорчает? – спросил Хокхерст.
Он был так изумлен, что позволил Лили выскользнуть из его объятий.
– А почему это должно меня огорчать? – беззаботно ответил Рейли.
Почему это должно его огорчать?!Гром и молния, он только что застал Лили в объятиях другого мужчины! Да на его месте Хокхерст пришел бы в бешенство!
Рейли улыбнулся.
– Мне известно, как вас любит Лили. И она уже достаточно взрослая, чтобы самой решать, как жить.
Это было самое последнее, что ожидал услышать Деймон от ее любовника.
– Джеймс! – с негодованием воскликнула Лили. Во время бурной сцены ее золотисто-рыжие волосы освободились от заколок и рассыпались по плечам огненным облаком. – Как ты можешь так говорить?
– Потому что это правда, – ответил Герой, нисколько не смущенный ее гневом, – и ты сама это знаешь.
Рейли благожелательно улыбнулся ошеломленному Деймону, и тот почувствовал, что ему становится все труднее питать неприязнь к Герою.
– Лили, представь меня лорду Хокхерсту.
– Я знаю, кто вы такой, – буркнул Деймон.
– Не уверен в этом, – ответил майор.
– Майор Рейли, мой брат, – неохотно произнесла Лили.