Текст книги "Mayville (СИ)"

Автор книги: Мария Толчинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Глава 1 ==========

Мейвилл, что находился в Северной Дакоте, не был большим городком. С населением в четыре тысячи он был воплощением покоя и стабильности. Люди жили здесь десятками лет и могли никогда не столкнуться с насилием. Самое громкое дело было лет двадцать назад. Конечно, были и сейчас нарушители спокойствия на территории Мейвилла, но в основном молодая шпана, что пыталась хоть как-то заработать денег, иногда что-то воруя или покуривая травку, неумело прячась от копов или шерифа.

Для некоторых этот городок был эталоном стабильности и счастья, для других – дырой, жизнь в которой замерла. Одни – учились, работали, создавали счастливые браки, беря пример с улыбок на первых цветных экранах, другие просто загнивали от алкоголя в своих треллерах или жилых вагонщиках.

Дерек ненавидел свой родной город всем сердцем. Тихий, застывший словно в болоте, и ни черта не развивающийся. Единственное, что поддерживало иллюзию связи этого места с внешним миром – было ТВ. Впрочем, юноша не часто его смотрел. У его семьи был только старенький маленький телек, к которому его редко подпускали самостоятельно. А смотреть по нему что-либо даже вдвоем уже было проблематично. Так что, он и не рвался. Про кино Кейн и не мечтал вовсе: фильмы в их края приходили с большим опозданием, то же касалось игр, моды и прочих развлечений. Казалось, Мейвилл живет в некой собственной экосистеме, в которую лишь изредка попадают инородные элементы. Которые для одинокого пацана, чаще всего пребывающего на улице, были как глоток свежего воздуха. Выбраться отсюда он тоже не мечтал – все равно бы не смог, не имея ни ума, ни талантов. Вот и приходилось занимать себя чем попало.

Джим был шерифом в этом городе последние пять лет. Он приехал из Нью-Йорка в 1980 году и занял эту должность почти мгновенно, оставляя шлейф уважения от своего послужного списка и наград, но в последние годы мужчина начал катиться ко дну.

Сейчас он едва вставал на работу вовремя. Пил каждый вечер и порой заедал алкоголь и травку антидепрессантами. Жизнь казалась гнила на глазах, впрочем, как и весь мир в глазах мужчины.

Тем не менее, он ещё продолжал выполнять свои обязанности шерифа, спасая покой городка от хулиганов и алкоголиков, и от уличных банд, что начинали активно организовываться на территории Мейвилла, промышляя наркотой и бог ещё чем знает.

– Джим! Джим, еб твою мать! – рация взрывалась рычанием недовольной Петти уже полчаса, но мужчина услышал её только сейчас, задремав на водительском сидении.

– Ну чего ты орешь? – прохрипел недовольно шериф, вытирая влажное от пота лицо и трехдневной щетине. Быстро выключив печь, он прокашлялся.

– Опять бухал пол ночи? Уже одиннадцать утра. Твой стол завален делами. Или возвращайся немедленно в участок, или езжай на Фаллоу стрит. Позвонил Бобби, у его ресторана опять собралась банда Рикки. Похоже они наркоту толкают.

– Средь белого дня? Совсем оборзели… – Шериф может и не был человеком, с которого нужно брать пример, открывая окно ибо из-за собственного перегара запотели стекла, но такой наглости ещё не понимал, сразу заводя мотор и выезжая на указанное место.

Действительно, на углу забегаловки Бобби, которую тот гордо именовал «рестораном», уже крутилось с десяток парней с местного гетто – трейлер-парка. Половина из них только вернулись из тюрьмы, другая уже собиралась. Многие парни из банды Рикки, их заводилы, были рукастыми и вполне могли найти нормальную работу, но этот латинос, которого, черт знает как сюда занесло, запудрил уже многим мозги. Джим припарковался напротив шумной шайки, что бесстрашно смотрела на шерифа, и тяжело вывалился из небольшого седана, данного им полицией взамен своего джипа, что был в ремонте. Кряхтя и мысленно собирая свои кости, мужчина поправил ремень и неспешно подошел к Рикку. Юнец, двадцати семи лет от роду, нагло смотрел на мужчину, противно улыбаясь ему. Завязался короткий разговор. Наркоты в руках не было, да и большая часть тут же рассеялась по улицам, от чего мужчина лишь вынес очередное предупреждение, устав от подобного. Будь его воля, он бы вмазал Рикки по его хорошенькому личику пару раз, выбивая зубы, чтобы стереть самодовольную ухмылку. Слово за слово и, возможно, в этот раз всё бы так и закончилось, пока взгляд мужчины не привлек паренёк.

– А это ещё что такое? Ему сколько лет? Тебе сколько лет, пацан? Рикки, ты теперь и малолеток принимаешь? Оставь школьников в покое, придурок.

Недавно Дереку очень повезло попасть в шайку Рикки, местного главаря. Не шибко он блистал умом, зато имел крепкие кулаки, которыми и заслужил уважение среди своих парней. А там они уже и дело себе нашли. Дереку не очень-то хотелось толкать травку или чего еще всяким проходимцам. Однако, для вялой и, скорее, более хулиганистой, чем серьезной преступности в этом городе иных дел вряд ли бы нашлось. Кроме, разве что, разбивать чужие машины и красть то, что недалекие владельцы оставили внутри. Особо ничем не разживешься, да и попасться легче. Этого Кейн почти не боялся. У него был дерзкий возраст, куча нерастраченной агрессии и бурлящие гормоны. Жуткая смесь, но это придавало ему порой необоснованной самоуверенности и наглости.

Шериф же мучался похмельем. Тело ломило, голова раскалывалась. Он разозлился уже только от наглой хари Рикки, но поведение его нового дружка выбешивало ещё больше.

Кейн, под одобряющие возгласы ребят, пару раз быканул на мужчину. Самодовольная шпана думала, что ей всё позволено, развязав свой язык и бросив пару оскорблений блюстителю закона. Плюнув на всё, Джим быстро схватил парня за шею, развернул к себе и ловко надел наручники, засовывая пацана на заднее сидение машины. Ну ничего, для его «друзей» это за подвиг считаться будет, когда он вернется.

– Посидишь в участке, шпана, может научишься говорить со старшими. Рикки, вали отсюда пока я не пригнал патруль.

Сев за руль, мужчина тяжело вздохнул и поехал в участок. День только начался, а шериф уже хотел уехать домой и снова открыть бутылку пива.

– Что, мистер, зассали связываться с более сильным противником и решили повязать кого помельче? – он откровенно нарывался и хамил, чувствуя удовлетворение уже от одного факта, что он смеет так говорить с копом.

– Чести это Вам не делает.

Парень поерзал на заднем сидении, ощущая сильное неудобство от позы и наручников. В машине было грязновато, да и пахло ничем не лучше, он даже поморщился. Совсем, как дома…

– Ну и вонища у Вас тут! – брюнет не забыл бросить бесцеремонный комментарий, оглядываясь.

– Вы что, даже на работе бухаете? Перегар, как от алкаша из того захудалого бара на Рейн-роуд… Вы же полицейский, разве не должны сиять, как ваш шерифский жетон и пахнуть фиалками? Хотя, нет, фиалками пахнут только педики.

Кейн высунулся вперед между передними сиденьями, криво улыбаясь.

– Вы же не педик, мистер?

Его крайне веселила вся эта ситуация, а доводить мужчину болтовней и оскорблениями было и того лучше. Юноша болтал без умолку, неся всякую хрень и внутренне ликуя, когда замечал, что шериф сильнее сжимает руками руль и чуть ли не рычит вслух. Дерзил и хамил парень от души, будто вообще не думал о последствиях. Просто говорил первую попавшуюся на ум херню. Да и какие последствия он вообще мог себе представить? Лишние пару часов в участке?

Джим не понимал, чего добивается парнишка. Точнее, для чего он это делает? Но своего этот малец достиг. Мужчина потерял терпение на третьем круге про педиков. Он уже давно утратил логическую нить монолога и сейчас выслушивал о педиках в тюрьме. Юнец, сам не понимая, о чем говорит, размышлял на тему авторитета. Видимо, вышедшие дружки Рикка насыпали не мало пыли окружающим в глаза. Или правильнее будет сказать, в головы таких вот малолетних придурков, серьезно верящих, что отсидеть на зоне – дело чести.

Высунувшись в очередной раз между сидениями, шериф разозлился. Потерял контроль над собой. Одним точным ударом кулака мальчишке расшибли нос, заставляя того вскрикнуть от резкой боли и откинуться на заднее сидение. Но даже это не помогло. Тот с новой силой, словно не понимая предупреждения, начал кричать про педиков, правда теперь в грубой форме, обвиняя мужчину перед собой во всём, в чем мог. Кровь пошла сразу же, забивая ноздри и мешая ему дышать. Ее неприятный металлический привкус ощущался на языке слишком ярко. Дерек невольно постоянно слизывал ее с губ, но это мало помогало.

Джим вывернул руль и свернул на иную дорогу, прибавляя резко газа.

Вскоре машина выехала на дорогу, ведущую к фермам, а после и вовсе скрылась в густых зарослях отдаленного леса.

– Ну всё, падла, вылезай! – мужчина вновь с трудом высунул своё тело из этого маленького, по его меркам, салона и резко открыл заднюю дверь, вышвыривая мальчишку наружу. Будучи в наручниках, сковывающих руки за спиной, пацан не мог ни прикрыть нос, не защитить себя от столкновения с промерзшей землей. Осень была в самом разгаре, и хоть до первого снега было ещё несколько недель, земля уже покрывалась по утрам белесым инеем.

– Бля! Притормози, урод! – сопротивляться в его положении было затруднительно, потому Кейн только вскрикнул. Он не понимал, что этот мужлан вообще задумал, раз притащил его сюда, но извиниться или молить о пощаде все равно не собирался.

– Ты слишком много пиздишь, сученыш, – прорычал Джим, резко поднимая парнишку на ноги, как только закрыл дверцу, и с силой толкая его на капот машины, прижимая голову к холодному железу, ударив ладонью сверху. От очередного столкновения, парень громко зашипел. Кровавые разводы на лице начали подсыхать и неприятно стягивать кожу. Брюнет дергался под тяжестью руки шерифа, морщась от совокупности всего пиздеца, что сейчас творится. Правда, как оказалось, все это были только цветочки.

– Думаешь, такая малолетка будет пищать у меня над ухом и позволять себе оскорблять меня? Что ты там тявкнул? На зону захотелось? Сейчас я покажу тебе, кто такие педики и как ими становятся!

Мужчина одной рукой оперся парнишке в спину, не позволяя тому даже дернуться от нагрузки, а второй ловко расстегнул его незамысловатый ремень и замок ширинки, спуская быстро штаны вместе с бельем. У Дерека мурашки побежали по спине. И до него наконец доперло, что именно ему собирались продемонстрировать, из-за чего юноша забился еще сильнее, злясь на самого себя и теряя силы. Он по-прежнему не желал умолять или выпрашивать отпустить его, нет уж! Однако испуг за целостность некоторых своих частей тела все-таки испытал.

Кругом был лес. До ближайшей жилой фермы – минут тридцать езды. До города – десять. Никто не услышит. Никто не увидит. Расстегнув свою ширинку, Джим достал помятую упаковку презерватива, ведь как уважающий себя одинокий мужчина, он был готов всегда и ко всему. Не к подобному, конечно, но… Пришлось повозиться, раскрыв упаковку при помощи зубов, а после натянуть латекс на полу возбуждённый орган, что и не подозревал о таком исходе. Одной рукой действовать было трудно, но вскоре мужчина смачно плюнул на свою ладонь, вытирая всё об анус брыкающегося, как антилопа, малолетки, резким рывком входя в узкое пространство.

В этот момент юноше показалось, что его нижняя половина тела будто онемела, но уже через пару секунд боль вернулась и стала неумолимо нарастать. Заставляя Кейна охереть от таких ощущений.

– Мудак, ненавижу, всем расскажу и тебя вышвырнут из твоего сраного участка!

Подросток продолжал причитать, уже почти смирившись с неизбежностью. Хотя боль была такой, будто его не трахали, а резали изнутри. Пожалуй, он и говорил все еще только для того, чтобы хоть как-то заглушить ее. От мощных толчков его тело сотрясалось и терлось об металл. Руки затекли, нос болел, а голову было невозможно долго держать в одном положении. Было холодно, больно и противно. Если секс такой, то на кой-хрен кто-то им вообще занимается?!

– Ага! Как же! – мужчина был груб. Он и не пытался уменьшить боль пацана, делая как раз всё наоборот, попутно редко комментируя его слова. Джим был занят своим делом, но иногда до него, ещё не полностью протрезвевшего мозга, доносились угрозы парнишки, на что мужчина и отвечал, с задержками и в своём темпе.

– Твоё дело и до стола моего не дойдет…выбросят, как мусор… Ты и есть мусор, который нужно проучить.

Размашистые толчки усилились, стоило органу шерифа окрепнуть, а крикам пацана усилиться из-за чего Джим в очередной раз ударил его лицом об железо, заставляя заткнуться. Он ускорялся, возбуждался и удовлетворенно рычал. Ему было хорошо. Пусть перед ним был парень, но у того была подтянутая молодая задница с девственным аналом. Невозможно было не получить удовольствие. Невозможно было не ускориться до предела, сжимая тонкую талию и оставляя на ней царапины – с такой силой впивались пальцы мужчины в нежную кожу.

К концу он уже совсем не думал ни о чем, получая наслаждение и трахая разорванное колечко мышц, не слыша мальчишку совсем. Он кончил не сразу, из-за остатков алкоголя в организме. И тем хуже было для этого ребенка. Ему казалось, это длилось бесконечно. Резкие толчки, тупая боль от них, что отдавалась от поясницы по всей спине вверх, стертые об наручники запястья и пробирающий до костей холод. Только после новой порции ударов, парень наконец заткнулся. И молча терпел, сцепив зубы, надеясь, что насилие когда-нибудь прекратиться. За последние полчаса с ним обошлись ничем не лучше, чем дома или в школе, однако, получать такой шквал агрессии, да еще и подобной форме, от шерифа было дико.

Член мужчины опал лишь спустя несколько минут после оргазма и только тогда Джим неспешно покинул горячее нутро, снимая презерватив, перемазанный частично кровью и фекальными массами. Выбросив латекс, мужчина застегнул ширинку и, наконец, отпустил паренька, сняв с него наручники.

– Тяпнешь кому-нибудь, – достав сигареты, шериф усмехнулся и закурил, пристально наблюдая за парнем, – или не дай Бог додумаешься заяву накатать – проблем не оберешься. В худшем случае для меня – я сяду. Но ты навсегда останешься педиком, которого начнут трахать все, особенно твои новые дружки. Ты для них навсегда останешься петушком.

На этой ноте мужчина сел в машину и быстро покинул лес, оставляя пацана там.

Кейну было противно от мыслей об этом и от самого себя, он казался себе грязным. Точно, «мусор», которым его окрестил мужчина. И точно так же как мусор тот бросил его на обочине, даже не удосужившись отвезти в Мейвилл. Еще и нагнав жути, будто его стали бы пользовать и другие парни. Только представив себе такое Дерек содрогнулся. Уже от того, как его загнул один было больно и злостно, а что уж говорить про толпу. Сплюнув розоватую от крови слюну на асфальт, юноша с трудом поднялся. Тело ломило от долгого нахождения в одном положении, а колени и руки попросту тряслись. Шмыгнув носом, он кое-как натянул штаны с бельем, и поплелся вперед.

– Вот же подлый мудила, использовал и бросил тут, – бредя по дороге обратно в город, – медленнее, чем хотелось бы, – брюнет не забывал поминать шерифа «добрым словом». Он шел и бормотал себе под нос о том, как ненавидит этого заносчивого ублюдка и точно что-нибудь сотворит ему назло. Вот чего-чего, а мести ему ужасно хотелось. Так, чтобы у этой скотины вены на лбу лопнули от злости. То-то будет зрелище!

Добрался домой он почти в сумерках, ведь семья его жила на другом конце города в самом бедном районе. Дом у них был старым и ветхим. Его не то что ремонтировать, его и просто убирать никто не желал, так что, жили многочисленные Кейны в грязи и суматохе. Обойдя заброшенный газон, который теперь был укрыт покрывалом из опавших листьев, парень проскочил через заднюю дверь. Кроме него тут обитали мать, вечно пьющий отец, пара старших близнецов и один младший брат. Такого количества людей на два небольших этажа с единственной ванной и крохотными спальнями было достаточно, чтобы здесь периодически возникали локальные войны. Но в этот вечер Дереку ни разу не удовалось попасться кому-то на глаза или, тем более, спровоцировать разговор. Прислушавшись к звукам в доме, он понял, что родные, как обычно, собрались в гостиной, пытаясь посмотреть какое-то ТВ-шоу и громко ругаясь при этом.

«Вот и отлично», решил он и поспешил занять ванную комнату, чтобы смыть свой позор.

– Ты че тут крадешься, мелкий? – в расчетах произошла ошибка и один из братьев таки оказался наверху. Он выходил из своей спальни, не упустив шанса не сильно двинуть Дереку кулаком под ребра, а затем потрепать по голове.

– Где был? Видок у тебя, конечно.

– Завали, – юноша грубо отпихнул брата, – не видишь, занят, – и закрылся наконец в заветной комнате.

Быстро скинув одежду, Кейн позволил себе страдальческий стон. Болела каждая клеточка тела, а задница больше всего. Не удивительно, что он заметил на белье следы от крови. Глянув затем в мутноватое зеркало, мальчик изрек краткое: «пиздец», и полез скорее под струи душа, смывая с себя кровь и грязь. Осознание того, что вымыться нужно было еще и изнутри, приводило его в еще более сильное волнение.

– Блять, блять, – он постоянно матерился от злости и бессилия, мечтая отпинать по яйцам сраного извращенца-шерифа, который решил воспитать его странным образом. Это хорошо еще, что тот в презике был, не то Дерек бы нервничал пуще прежнего. Главное, чтобы Рикки и его парни об этом не прознали… А там, может, как-то забудется.

***

Да, он пил. Порой пил неделями, скатываясь вместе с этим городом в выгребную яму, но никогда прежде не вытворял того, что сделал тем утром. Даже на следующий день, протрезвев, выспавшись и приняв холодный душ перед завтраком, Джим не мог понять одного, возвращаясь мысленно к началу своих действий – что его сподвигло? Он любит женщин. Никогда не испытывал тяги к мужчинам. И уж тем более к парнишкам.

Так и не найдя ответов, он списал всё на пагубное действие скотча и коньяка, коими баловался накануне вечером, и отправился на работу. Он сам удивлялся собственному безразличию, понимая, как низко пал. Не было даже желания узнать, что это был за парень или как он себя чувствует. Джим вел себя так, словно ничего не сделал. Ничего не произошло. Спустя пару недель он верил в это полностью, едва ли вспоминая ту остановку в лесу. Но вспомнить пришлось.

Зима была на носу. На днях выпал первый снег, но быстро растаял, оставляя после себя слякоть и грязь. Джима этот период времени года бесил особенно сильно, ведь небольшой домик, в котором он жил, был на окраине города, едва ли зная, что такое асфальт. Грязь там была везде и всегда благодаря дождям, что были частыми гостями, и снегу, что выпадал под утро, но быстро превращался в лужицы.

Дни потянулись один за другим, смазываясь в одно сплошное серое пятно и для Дерека. Его жизнь в сущности никак не изменилась, не считая того, что Рикки все чаще брал на тусовки со своей шпаной, а внутри у самого парня зрело желание как-нибудь подгадить шерифу. Физическая боль прошла в конце концов, раны затянулись, зато вот душа его требовала справедливости. В тот выходной он по привычке смылся из дома с утра пораньше. Отец снова потерял работу и теперь пропивал последние сбережения, отчего становился злее и опаснее. От него прилетало каждому, кто попадал под руку. Дерек тоже ходил с парочкой синяков, после чего стал еще тщательнее избегать встреч с родителем, винившим в неудачах кого угодно, но только не себя самого. Он почти не испытывал жалости к братьям или матери, что тоже регулярно получали, хотя, по его мнению, давно могли выпереть все вместе старика из дому. И дело с концом. Но нет, продолжали жить все под одной крышей и коллективно страдать. Подростка эта ситуация выводила из себя и он сбегал, занимая себя чем попало. А в тот раз ему повезло прибиться к стайке местной детворы. Они гонялись друг за другом по осенней грязи, и пару раз пытались напакостить около соседских домов. Приблизившись к одному из таких домов, брюнет и сам был не прочь похулиганить.

В тот день, а это была суббота, Джим отсыпался после очередной пьянки, устроенной накануне вечером. По комнате валялись пустые бутылки пива и одна из-под бренди. Пепельница была завалена бычками, а ковер выглядел сплошным пятном грязи и застывшей еды. Витал запах перегара, дешевых сигарет, пепельниц и плесени. Возможно, испортилась пицца, что лежала четыре дня на столе, под ним и в остальных частых дома с разных коробок, а возможно дело было в самом доме, которому требовалась капитальная уборка и чистка с дезинфекцией. Это было типичное жилье неудачника-холостяка. Никто в городе не знал истинных причин, по которым Джим перевелся из мегаполиса в этот, богом забытый, городок. Никто не знал, почему такой завидный холостяк с накаченными мышцами, что покрывались уже легким жирком и образуя небольшой животик, перевелся работать в Мейвилл, хотя мог спокойно устроиться в любой другой крупный город с его-то успехами и заслугами. Никто не понимал, почему этот мужчина постоянно пил и с каждым годом выглядел всё хуже и хуже, не ассоциируясь с бродягой-алкоголиком только благодаря жетону и кобуре с пистолетом. И никто не мог его остановить, закрывая глаза на то, как он сам себя убивает.

С каждым месяцем его пьянки увеличивались и усугублялись. Вставать из-за этого становилось сложнее, каждое утро было адом на земле. Соответственно, после каждого пробуждения мужчина был злым, едва ли не в ярости, без настроения и желания что-то менять. В себя он приходил спустя полчаса или час после пробуждения. Помогал холодный душ или завтрак, но лучше крепкий черный кофе.

Прийти в себя для Джимми означало стать спокойным и уравновешенным. Перестать громко ненавидеть весь мир и взять себя в руки. Ибо с утра он походил на буйного больного с дикими глазами. К несчастью, в то утро «прийти в себя» ему не дали. Он проснулся от звука бьющегося стекла на кухне и ора на улице. Понадобилось несколько минут, чтобы, будучи ещё под алкогольной дымкой, понять, что происходит и что это за грязный кирпич на полу.

А дальше – всё как по сценарию: полуголый мужик, в одних трусах и майке, выбегает на улицу, где единственным местом «дороги» были несколько досок, что вели от двери дома и до гальки, которая через несколько сотен метров переходила в нормальных асфальт. Вся остальная местность была покрыта грязью и лужами, а также детишками, что весело орали и разбегались в стороны. Джим бросился за ними, скользя по грязи. Да, он не пользовался особой популярностью у местных, но такое нахальство было верхом всего. Мужчина был в ярости. Холодный воздух слегка придал ему сил, от чего он быстро настиг какого-то несчастного, что неудачно убегал, и теперь был расстелен по всей луже во дворе. Нагнав его, шериф резко выдернул хрупкое тельце из объятий грязи и повернул к себе, замирая. Это лицо он уже знал.

– Видимо прошлого раза тебе было мало, сученыш? – тихий шепот перешел в яростный рык, а лицо через мгновение осветила уже знакомая ухмылка.

– Пошли!

Его грубо бросили на пол дома, закрывая дверь на замок. Скинув тапки, что полностью были в грязи, Джим осмотрел гостя.

– Придется тебя проучить ещё раз. Раздевайся.

– Бля, ты что, совсем охерел?! – подросток не спешил подниматься, глядя на мужчину снизу вверх из-под темной челки.

– Я добровольно под тебя, гомика, не лягу! Все видели, как ты меня сюда тащил – уже не отделаешься.

Угроза, наверное, в очередной раз не подействовала. Так что, он спокойно встал, так и не отводя прямого взгляда с мужчины. Он знал, что нарывался. Знал, но останавливать себя тупо не умел. И молол чушь и дальше, лишь бы отогнать неуверенность и страх. Хренушки, он так просто не дастся в лапы этому мужлану.

Бойкий голосок мальчишки немного удивил шерифа и…конечно же, разозлил. Он маниакально облизнул сухие губы и пару раз качнул головой в стороны, разминая шею. Послышался тихий хруст и спустя минуту пацан вновь был прибит к полу, выплевывая очередную порцию крови изо рта.

Джим не церемонился. Серия ударов, куда слабее, чем в прошлый раз, посыпалась на паренька, задевая всё: почки, живот, грудь, лицо, спина, снова почки, снова живот, снова губа. Мужчина бил больно, ощутимо, но без явного задора, не оставляя синяков на хрупком тельце. Пацан был худощавым, что явно сказывалось на общем здоровье. Ответить с позиции силы он никак не мог, вот и оставалось – трепать языком пока есть силы и возможность, но Джим пресек это быстро. Пожалуй, юноша давно не чувствовал себя таким беспомощным. Разве что только с отцом, когда тот нажирался до беспамятства и лупил его, что было сил. Сейчас, лежа на полу под этим этим мужчиной, Дерек ощущал себя примерно так же. Силы от его бесполезных трепыханий быстро кончались, а боль от ударов знатно отрезвляла, заставляя его понять, в какую ловушку он опять угодил.

– Ну что? – спустя минут десять, когда на полу образовалась новая небольшая лужица крови, мужчина встал. Проверил замок, чтобы у пацана не было возможности его открыть быстро, после выглянул в окно. Как и ожидалось, там уже никого не было. Затем рука дотянулась до недавно купленной магнитолы, включая её. Зазвучали первые аккорды популярной нынче песни «Eye of the Tiger». Она звучала по всем радиостанциям последний год и едва ли не была знакома молодежи.

Джим усмехнулся и сделал максимально громко, заглушая все звуки в доме. После чего схватил пацана за отросшие волосы и поволок, словно мешок с мусором, в сторону спальни, попутно стягивая с него одежду. На этот раз мальцу вновь досталось по лицу, пока Джим не раздел его полностью, бросая на смятую постель, пропахшую потом и сигаретами.

– Кричать будешь, как в прошлый раз? – словно издеваясь, шериф открыл комод и швырнул в мальчишку пачками презервативов, соединёнными между собой упаковкой из фольги. Их было штук с двадцать, не меньше.

– Займись этим сам, или я использую на тебе все. Начнем с хорошенького минета, да, стрелок? А после ты сам наденешь презик. Или…я предупредил, что будет.

Кейн скрипел зубами от злости, но получить еще раз не хотел, потому и брыкаться перестал. Хотя, когда ему всучили пачку презервативов, он слегка испугался. Не собирается же этот мудак трахать его весь день?! Он ведь уже не молод, или у зрелых мужчин желания так же много, как и у озабоченных подростков? Конечно, его, как и любого другого юношу его лет, интересовала тема секса. Но представлял-то он девчонок, а отнюдь не парней. Да и в прошлый раз был только больно, какое уж там удовольствие. Хорошо было и будет только копу при любом раскладе.

– Ну ты и скотина, – сдавшись, выдохнул парень и после с опаской приблизился к невольному любовнику, словно его член был змеей, что вот-вот бросится прямо на него.

От одной только мысли, чтобы взять в рот «это» становилось дурно. А ведь эта хреновина была в его заднице, подумать только. Настраивался, в общем, Дерек пару минут. И поначалу его хватило только на то, чтобы зажмуриться и просто прижаться губами к полутвердой плоти. Ощущения были никакие, но в нос ударил яркий запах пота и мочи. Брюнет дернулся, чуть поморщившись.

– Блять, ты вообще моешься? – брякнул он, но быстро смекнул, что просто так пиздеть было чревато тем, что ему снова прилетит. Так что, юноша взялся за горячую плоть рукой, на пробу водя пальцами по стволу пару раз. Омерзение и неприятие приходилось сдерживать. Да и терпение у мужика было не железное, из-за чего очень скоро его член оказался во рту у Дерека. Юноша сморгнул слезы, давясь твердым органом, и принялся неумело отсасывать.

Мужчина наблюдал за парнем пристально, готовый его вновь ударить, и ожидавший дальнейших брыканий. Но тот, видимо, осознал всю неизбежность своей участи, смирился, и даже попытался нормально отсосать. Делал он это неумело и вскоре Джиму пришлось брать всё в свои руки, двигаясь самому, иначе бы поднимался его член вечность.

Длилось это, по ощущениям, довольно долго, у пацана даже челюсть затекла, а с уголков губ стекала слюна смешанная с предэякулятом.

– Meh, – он отпрянул, вытирая рот рукой, следом потянувшись за презиком. Напялив его на крепко стоящий член, но испуганно сглотнул. Шериф собирался снова присунуть ему, а это означало неудобство и боль. Поэтому Кейн решился попросить:

– Давай хоть со смазкой, а? Порвешь ведь снова… А заживает долго.

После просьбы, коп завертел головой. Где-то у него был тюбик смазки. Когда-то, давным-давно, его новая знакомая притащила это с собой, да так и оставила. Оставалось там совсем немного, но на паренька должно было хватить. Вот только где этот тюбик?

– Не порву, если не будешь брыкаться, – Джим быстро заглянул в прикроватный столик и порывшись в ящиках, выудил заляпанный флакончик. Смазка уже явно была с истекшим сроком годности, но главное – чтобы работала.

– Вставай раком, – скомандовал коп, выливая остатки на промежность пацана и презерватив. Рука привычно прошлась по твердому органу, размазывая гель по латексу. Головка коснулась кольца мышц, размазала смазку по нему, и мужчина начал плавно проталкиваться внутрь. В ожидании проникновения парня немного потряхивало. Он послушно встал на четвереньки, радуясь, что мужчина не видит его лица и всех нелестных для него эмоций на нем. Однако, даже наличие смазки его не успокаивало в полной мере. Член этого ублюдка казался просто огромным. Единственное, что еще поддерживало мальчишку, так это то, что однажды он уже это пережил и не помер. Значит, и сегодня все будет нормально. Ну, относительно нормально, конечно.

Мужчина был куда аккуратнее, чем в их первую встречу. Да и парнишка был уже куда спокойнее. Массивные ладони легли на узкую талию, и Джим задвигался в неспешном ритме, позволяя привыкнуть к себе, размазать внутри гель, что доставляло куда больше удовольствия.

Но жизнь снова решила над Кейном подшутить. Мало того, что со смазкой дело шло мягче и менее болезненно, так еще и в середине процесса юноша ощутил странное томление внизу живота. Орган шерифа словно задевал какую-то точку внутри него, из-за чего боли практически не было. Полноценно возбудиться у Кейна не вышло бы при таких обстоятельствах, но какое-то подобие удовольствия он испытал. И это, черт возьми, испугало его гораздо больше, чем все насмешки и избиения. Он до самого конца мысленно твердил про себя, что не педик и ему такое не может нравится, что это все какая-то ошибка.

И снова мужчина долго не кончал. С медленного темпа он перешел на быстрый, а после и вовсе «сорвался», вбивая юное тело в постель и подушки, что подложил под мальчугана чуть погодя. Кончал Джим так же долго, двигаясь в горячем проходе ещё долго, пока член сам не опал, вываливаясь, и оставляя презерватив внутри. Правда, достать его не представилось трудным. И вскоре он полетел в мусорное ведро.