Текст книги "Отогрей моё сердце (СИ)"
Автор книги: Мария Шарикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
Глава 12
Париж, Октябрь 1816 года.
Этьен вернулся В Париж в середине октября. Из-за необычных холодов и дождей дорога заняла больше времени, чем обычно.
По прибытию в столицу, маркиз первым делом поспешил побеседовать с Дамиеном. Договорившись встретится с виконтом в «Кафе Риш» находиашимся на Бульваре Итальянцев,молодой человек надеялся, что у него наконец-то получится облегчить душу. Больше месяца прошло с тех пор как Этьен не видел Жюли, но всё равно не мог её забыть!
Он чувствовал, что должен был сделать больше, чтобы добиться расположения девушки. Но с самой первой встречи что-то пошло не так в отношениях, которые больше походила на войну, которая совсем недавно сверепствовала в их странах.
Конечно, у Жюли был жених и вероятно она очень тяжело пережила его потерю, а её новые чувства к человеку, который до недавних пор считался врагом смутили и напугали её...
Единственное, чем Этьен оправдывал себя это, что он не привык принуждать, особенно женщин, считая что всего можно добиться лаской и собственным обонянием. В случае с княжной он прогадал, но теперь не имело смысла вспоминать о том. Их пути с mademoiselle Яминской разошлись навсегда.
Кафе встретило его вкуснейшим ароматом горячего кофе и сдобы. Дамиена Этьен увидел сразу. Молодой человек сидел за уютным столиком в дальнем углу огромного зала.
Когда маркиз приблизился к удобному месту выбранному другом, тот внимательно осмотрел его своим цепким взглядом.
– Mon ami, es-tu malade? Tu n'as pas l'air important. (фр. – Мой друг, ты заболел? Выглядишь ты не важно.) – вместо приветствия произнёс виконт, при этом встал навстречу Этьену и крепко его обнял.
– И тебе здравствуй, mon ami, – смеясь сказал молодой человек, отвечая на дружеские объятья, – неужели ты можешь сказать мне только это?
– Ты прекрасно знаешь, что нет, но я не лгу, выглядишь ты действительно скверно, – промолвил Дамиан, – не хочешь рассказать о твоих приключениях?
Приятели заняли свои места и Этьена пересказал виконту всё, что случилось с ним в Петербурге.
– Эт, единственное, что я могу тебе сейчас посоветовать, это постараться забыться провереным способом,– сказал Сайт-Клер, – правда за такой совет я рискую получить неодобрение Мари, но в твоём случае это самое правильное решение.
Маркиз заметил с какой теплотой Дамиан говорит о своей жене, с которой они обвенчались всего лишь год назад.
Раньше Этьену тоже хотелось такой жизни. Любящей жены, маленького ребёнка, понимание и доверия. Однако теперь ему была неприятна сама мысль о браке, если его женой не может стать Жюли. Она поселилась глубоко в его сердце и пройдёт не мало времени, прежде чем он начнёт её забывать... Вопреки его прежним желаниям.
– Ты уже решил, когда отправляешься в Сен-Луи? – резко меняя тему поинтересовался Этьен у друга.
Он был готов кинуться на забытый Богом остров хоть сейчас, чтобы хоть на какое-то время не думать о чёрных, словно ночь очах и русых локанах, похожих на волосы Златовласки из знаменитой французской сказки.
– Я думал отплать в феврале. Как раз Шарлотта успеет подрасти. Мари собирается отправится вместе со мной, и не желает ничего слушать. Ты поплывёшь с нами?
– Разумеется, mon amie, – поспешил ответить Этьен. Ни в Париже ни в каком либо другом месте он не сможет найти покой...
Петербург, особняк Лембертов, ноябрь, 1816 года.
Сегодня mademoiselle Ламберт получила два письма. Первое, от Жюли, она прочитала мгновенно, хоть каждую неделю от подруги приходили почти одинаковые письма, ведь жизнь в деревне не изобиловала событиями, но княжна продолжала ей писать, придерживаясь старой привычки.
А вот второе письмо из Франции не на шутку взволновало Надин. Этьен никогда не был многословен, ведь она уже успела получить от него несколько писем после его прибытия в Париж.
Но это послание сообщило ей о том, что маркиз несколько недель болел и только сейчас начал приходить в себя. Пояснять, какая это была болезнь, не было причин. Вот уже несколько месяцев на европейском континенте свирепствовала холера, распространению которой помог необычайный холод, охвативший весь мир.
Mademoiselle Ламберт почувствовала облегчение,узнав, что её кузен остался жив, едва не став жертвой этой ужасной болезни, но что-то в тоне его письма её очень сильно напрягло. Казалось, Этьен был не рад тому, что остался жив. Или ей это только показалось?
– Моя дорогая, тебя что-то тревожит? – послышался приятный мужской голос совсем рядом.
Подняв глаза от письма, Надин встретилась взглядом с тёплыми голубыми глазами своего жениха, графа Ивана Аверина.
Вот уже месяц как они были помолвлены, и девушка поведала возлюбленному всё о тех людях, кто ей особенно дорог.
– Жак, я получила письмо из Франции, – поднимаясь со своего места с помощью молодого человека, начала Надин, – я очень беспокоюсь об Этьене. Он... После того, как Жюли приняла предложение барона Строганова, он стал сам не свой...
– Кстати, о бароне, – прервал её граф, – я знаю, как ты переживаешь за свою подругу. Барон... Как бы это помягче сказать...
– Жак, говори как есть, я хоть и невинна, но не так глупа, как может показаться! – с нетерпением произнесла mademoiselle Ламберт.
– Барон имеет репутацию человека с определённого рода склонностями, – стараясь выражаться как можно мягче, начал граф, – я не буду тебе говорить, откуда получил такую информацию, но она достоверна. Михаил Петрович тщательно скрывает свои пороки, поэтому будет сложно что-то доказать родителям княжны.
Обеспокоенная Надин прильнула к раскрывшему для неё объятья Ивану, стараясь понять, как же стоит поступить в данной ситуации.
Она не желала чтобы Юлия была несчастна, хотя и понимала, что mademoiselle Яминская сама сделала свой выбор.
– Что мы можем сделать, Жак? Я не хочу, чтобы Юлия страдала. Если барон недостойный человек, мы должны открыть ей на это глаза. Возможно, со временем князь и княгиня это тоже поймут...
– Для того, чтобы помочь княжне, мы должны быть уверены, что она сама захочет принять её.
– Ты прав, убедить Юлию в чём-то – задача не из лёгких, но я попробую. Она писала, что барон решил, что Рождество она проведёт вместе с ним и его семейством здесь, в Петербурге. Вот тогда я и попытаюсь с ней поговорить. Возможно, именно так я смогу понять, как мы сможем ей помочь!
Глава 13
Ярославская губерния, Даниловский уезд, Богородская волость, ноябрь 1816 года.
Дни для Юлии тянулись очень медленно. И несмотря на то, что последние несколько лет она провела именно тут, сейчас её сердце рвалось в Петербург.
Княжна понимала, почему барон отправил её как можно дальше от столицы, хотя Михаил Петрович ничем не показал своего возмущения, встретившись с ней перед самым отъездом. Он заверил её, что Рождество они проведут вместе в Петербурге, и она сможет познакомиться с его детьми.
Mademoiselle Яминская уже начала думать о том, что барон не будет для неё тем самым добрым и терпеливым супругом, о котором она мечтала, но изменить что-то она была не в силах.
Вместе с ней в поместье осталась матушка и сёстры. Сонечка всячески пыталась скрасить её дни, и Юлия была очень благодарна за её поддержку. Девушки вместе коротали дни за вышиванием и чтением, а вот Мари затаила на старшую сестру обиду из-за того, что им пришлось покинуть столицу раньше времени.
– Из-за твоей глупой выходки мы все вынуждены сидеть в этой глуши, когда остальные посещают балы и званные вечера! – набросилась на Жюли Машенька, едва Николай Семёнович объявил им о том, что они снова отправляются в Ярославскую губернию.
С тех самых пор средняя княжна Яминская предпочитала проводить время в своих покоях или с маменькой.
Юлия понимала, что в какой-то степени сестра права, в тот самый день на балу у Чернышёвых она позволила эмоциям взять вверх. Из-за этого барон переменился, но как ни странно, девушка об этом не жалела. Если бы у неё была возможность, она бы снова танцевала для Этьена, желая увидеть знакомый блеск в зелёно-голубых глазах.
Сегодня они с Софьей собирались заняться рисованием. У младшей княжны Яминской недурно выходили акварели с пейзажами, и а вот Жюли делала точные зарисовки увиденных ранее вещей и людей.
Взяв свои альбомы, девушки удобно устроились в библиотеке, заняв обтянутые бархатом кушетки.
Сонечка тут же начала рисовать дождливый осенний пейзаж. Юлия наблюдала за сестрой, страшась открыть альбом. За последние несколько недель он заполнился портретами одного единственного человека, о котором не переставала думать.
– Жюли, что с тобой, дорогая? – тихо поинтересовалась Софи. – Ты передумала рисовать? Если хочешь, я могу принести из моей комнаты книгу, которую мы начали читать?
– Всё хорошо, Сонечка, – отозвалась старшая mademoiselle Яминская, – я действительно сейчас не в состоянии рисовать, но с удовольствием послушаю твоё чтение.
Софья с изяществом поднялась со своего места и поспешила в свои покои.
Едва за сестрой закрыла дверь,Юлия открыла альбом и стала просматривать нарисованные ранее эскизы. На каждом был маркиз в той или иной позе. На природе и среди гостей, а также такой, каким его запомнила княжна во время последней встречи. Юлия разглядывала каждую чёрточку, которую уже успела выучить наизусть. В голове не раз появлялась мысль о том, что она могла бы быть счастлива вместе с Этьеном, но... Она не знала, сможет ли он принять её и понять – вот, что не давало ей покоя всё это время.
Услышав за дверью шаги сестры, княжна поспешно перелистнула страницы и стала делать набросок стоящей у двери вазы из тонкого китайского фарфора, которую так любила маменька.
Спустя мгновение в комнату вошла Соня и заняв своё место стала листать книгу, ища нужный отрывок на котором они прервались в прошлый раз.
Юлия старалась слушать сестру,заставляя себя не думать о том, чего лишилась по собственной глупости.
***
Париж, декабрь, 1816 года.
К началу декабря Этьен полностью оправился от болезни,о которой теперь свидетельствовали лишь бледное лицо и отсутствие аппетита.
Всё это время он провёл в доме Дамиана, который не позволил ему оставаться на съёмной квартире. Маркиз и сам не ожидал, что недомогание, которое в начале показалось ему пустяком, в итоге чуть не стоило ему жизни. Головные боли, тошнота и сильный жар... И так продолжалось несколько дней. Порой ему казалось, что он больше не проснётся, но доктор, которого нашёл виконт, был мастером своего дела, поэтому сделал всё возможное, чтобы как можно скорее поставить его на ноги.
Иногда Этьен спрашивал себя, зачем это было нужно. Вся его жизнь в какой-то момент потеряла всякий смысл. После возвращения из России он уже не мог быть прежним. Молодой человек так и не воспользовался советом друга завести новую интрижку. Он просто не хотел кого-то другого, кроме одной единственной,но она была недосягаема! А потом он заболел, и думать о развлечениях просто не было возможности.
Сегодня Дамиан уговорил маркиза отправится с ним и с его супругой в Королевскую академию музыки и танца на показ успешной итальянской оперы «Севильский цирюльник».
Этьен не испытывал желания появляться на публике, но дабы успокоить друга, согласился.
Собираясь на этот вечер, маркиз впервые как следует рассмотрел своё отражение в зеркале.
Лицо его осунулось, и все черты стали более чёткими. Коротко подстриженные волосы как никогда подчёркивали широкий лоб, а чисто выбритая кожа не скрывала острых скул. И если раньше его внешность можно было назвать мальчишеской, то теперь это слово ему явно не подходило.
Нахмурившись, Этьен подумал, что перемены в собственной внешности это последнее, что его волнует. Он не переставал думать о Юлии. Скоро закончится зима, и, возможно, к этому времени она уже будет замужем. Тогда он сможет перестать мечтать о ней, потому что ему претили любые мысли о связи с чужой женой. Обычно маркиз не был столь щепетилен в своих интрижках, но Жюли была особенной и его отношение к ней тоже.
Когда Этьен спустился вниз, где его уже ожидали Сент-Клеры, то первое, что он услышал из уст друга, заставило его ещё больше нахмуриться.
– Mon amie, помяни моё слово, твой таинственный вид привлечет внимание всех присутствующих дам.
– В самом деле? – вздернув правую бровь, поинтересовался маркиз. – Увы, им придётся смириться с тем, что их ждёт разочарование. Я не намерен проявлять внимание ни к одной из них. Вскоре меня ждёт путешествие Африку, и только об этом все мои мысли!
Глава 14
Петербург, декабрь 1816 года.
Барон давал бал по случаю Рождества в своём огромном особняке на Мойке. Слуги уже несколько дней приводили бальный зал в порядок, потому, что Михаил Петрович желал показать приглашённым гостям всё своё богатство.
Но самая главная его драгоценность сейчас вступила в бальный зал под руку с отцом. Mademoiselle Яминская была так же хороша, как и прежде.
Платье из нежно-зелёного атласа было достаточно скромным, но уже пробудило в бароне самые непристойные мысли. Ему нетерпелось дождаться весны и брачной ночи, но какие-то вольности он планировал себе позволить уже сейчас. Осталось только найти подходящий момент и постараться провести пару минут наедине со своей наречённой.
Изобразив на лице самую добродушную улыбку, Михаил Петрович направился навстречу будущим родственникам.
– Николай Семёнович, Елизавета Петровна, – начал барон, не спуская глаз с Жюли,чтобы затем склониться к её руки и запечатлеть поцелуй, – Юлия Николаевна, я очень рад вновь вас видеть, cherie. Вы не откажете мне в любезности прогуляться со мной по дому? Я хочу вам его показать, а также познакомить с моими дочерьми.
– Михаил Петрович, я с удовольствием составлю вам компанию, – произнесла княжна, покорно склонив голову.
Барон подхватил её под руку. Нетерпение от собственных планов переполняло его, и ему с трудом удавалось сдерживать своё возбуждение.
Они миновали длинный холл и картинную галерею, где висело множество портретов с предками Михаила Петровича. Наконец, когда они почти подошли к детской, барон дёрнул ручку одной и спален и поспешно затолкнул туда mademoiselle Яминскую.
– Михаил Петрович, что... Что вы делаете? – дрожащим голосом спросила девушка, заметив, что он закрывает на ключ дверь.
– Вы не представляете, душа моя, как долго я ждал этого момента, – шепнул мужчина, прижимая хрупкое тело невесты к себе. – Вы ведь позволите мне эту маленькую вольность?
На самом деле ему не нужно было разрешение девушки, но он решил заранее предупредить о том, что собирается делать.
Заметив её растерянность, барон приспустил лиф атласного наряда, оголив идеальной формы грудь.
Михаил Петрович поспешил утолить давно сдерживаемое желание коснуться этих прелестей. Его глаза загорелись, а худощавая рука накрыла тугой холмик,заставив княжну громко вскрикнуть.
– Михаил Петрович,что вы...
– Тише, cherie, уверяю, вам понравятся мои ласки, – барон подтолкнул Юлию к ближайшему дивану, желая ощутить под собой соблазнительные изгибы девичьего тела.
–Пожалуйста, отпустите меня! – громко просила девушка, напомнив Михаилу Петровичу о том, что он немного торопится.
– Прошу простить меня, Жюли, – отстранившись от невесты, произнёс барон, помогая ей встать, – я теряю голову и чувствую себя совсем юным, когда вы рядом. Надеюсь, мы забудем это маленькое недоразумение?
– Я... Конечно, Михаил Петрович, – ответила княжна, поправляя платье.
Она была бледной и испуганной, но это не сильно огорчило барона. От лишь убедился в том, что в жены ему достаётся нетронутое невинное создание, которое окажется полностью в его власти, как только они обвенчаются!
***
Юлия была так сильно удивлена поведением барона, что на какой-то миг лишилась дара речи и была готова упасть в обморок, но в итоге сумела взять себя в руки.
И это тот человек рядом с которым она мечтала о тихой семейной жизни? Михаил Петрович вёл себя по отношению к ней очень фривольно, а ведь пока они даже не обвенчались!
Посчитав лишним устраивать истерику, княжна последовала за будущим супругом в детскую.
Навстречу им вышли две миловидные девочки примерно десяти и двенадцати лет. Завидев отца, барышни присели в вежливом реверансе, проигнорировав присутствие mademoiselle Яминской.
– Ольга, Марина,позвольте вам представить Юлию Николаевну, вашу будущую belle-mere. (фр. – мачеху)
– Bonjour, mademoiselle, – поочерёдно сказали девочки, но выражения их лиц не предвещали Жюли ничего хорошего.
– Моя дорогая, я хотел бы также познакомить вас с моим сыном и наследником, но, к сожалению Пётр не смог присоединиться к нам сегодня...
Юлия делала вид, что слушает барона, но на деле она мысленно перенеслась в тот день, когда Этьен попытался поговорить с ней в саду. Что мешало ей признаться в ответных чувствах? Без сомнений, вместе они что-нибудь придумали и смогли бы отменить помолвку. Но девушка боялась, что маркиз не примет её такой, какой она является, ведь любой мужчина мечтает о чистой и целомудренной жене. А кем она стала, отдавшись Сергею раньше свадьбы, нарушив все человеческие и Божьи законы?
Способен ли был Этьен закрыть глаза на столь явный изъян или же в итоге пожалел, что решился на столь отчаянный шаг, как признание в любви недостойной девушке?
Княжна заставила себя не думать о прошлом, а попыталась сосредоточиться на настоящем. Барон поспешил проводить её в гостиную, где уже собрались остальные гости. Зал был украшен белыми и красными цветами, оттого вокруг стояло приятное благоухание.
Юлия хотела, чтобы этот вечер поскорее закончился. Но гости лишь продолжили прибывать, и барон, словно надутый павлин, хвастался перед гостями своим богатством и молодой невестой.
Жюли до сих пор трясло от его наглых прикосновений, но девушка понимала, что попытайся она что-то сказать отцу, то князь тут же найдёт оправдание будущему зятю.
Mademoiselle Яминская устала таить всё в себе, но в последнее время она была лишена возможности видеться с Надин, которая наверняка смогла бы дать ей дельный совет.
Княжна надеялась, что барон позволит ей подольше задержаться в Петербурге, и тогда она, возможно, сможет навестить подругу, когда её жених будет занят своими делами и наконец оставит её в покое.
С трудом выдержав окончание этого ужасного дня, Юлия вздохнула с облегчением, когда пришла пора возвращаться домой.
Михаил Петрович остался доволен вечером. На прощание он поцеловал ей руку и поспешил сказать :
– Юлия Николаевна, я был очень рад вас видеть, душа моя! Думаю, до венчания вы можете остаться в столице. Мне будет приятно видеть вас подле себя.
Глава 15
Следующие несколько недель для Юлии тянулись очень долго. Пришлось часто появляться на балах и званных вечерах в компании жениха и родителей. И только сегодня у неё выпала возможность побыть целый день дома, отдыхая от многочисленных светских раутов. Проснувшись рано, княжна поняла, что больше не сможет заснуть, поэтому решила использовать время с пользой,собираясь отправиться в храм.
Позвав Варвару, Жюли с её помощью облачилась в кремовое платье из тонкой английской шерсти и серебристую шубку подбитую мехом соболя. Решив покрыть голову тонким пуховым платком, девушка позволила горничной красиво обвязать его вокруг.
Нынче на улице стоял лёгкий морозец, но mademoiselle Яминская была рада возможности выбраться на прогулку. Кутая ладошки в меховую муфту, Юлия нервно оглядывалась вокруг, будто намерение навестить дом Божий было страшным грехом.
Добравшись до Казанского собора, находившегося на Невском проспекте, княжна не без должного трепета вошла в величественный храм, построенный всего лишь пять лет назад. Его великолепие было поистине прекрасным. Снаружи возвеличивалась огромная колоннада, а позолоченный купол был одним из самых высоких в столице. Барельефные рисунки на библейские темы украшали фасад здания, и если бы у неё была возможность, Жюли бы рассмотрела как следует каждый, но, к сожалению, время было для неё непомерной роскошью.
Перекрестившись, mademoiselle Яминская переступила порог храма. Достав из ридикюля несколько монет, она взяла свечи и направилась к ликам святых.
Быстро покончив с этим занятием, Юлия поспешила к двери, но к своей радости заметила Надин, вошедшую в храм. Mademoiselle Ламберт тоже увидела её, и приблизившись, тихо прошептала :
– Жюли, я так рада тебя видеть, cherie! Ты можешь подождать меня снаружи? Я поставлю свечи и присоединюсь к тебе.
– Я тоже рада видеть тебя, Надин! – искренне сказала княжна. – Конечно, я подожду тебя, cherie!
Она подхватила подол своего платья и поспешила прочь. Оказавшись на улице, Жюли стала наблюдать за падающими снежинками. Маленькие кристаллики были девственно-белыми, в очередной раз напомнив, насколько запятнана она сама. Сейчас, по прошествии времени, Юлия была готова ругать себя последними словами за то, что когда-то доверилась Сергею!
Отчего она была столь наивна и доверчива? Разумеется, она любила князя, и его смерть стала для неё сильным ударом, но больше всего mademoiselle Яминская испугалась за себя. В тот миг ей казалось, что лучше ей умереть следом за возлюбленным, чтобы никто не узнал её тайну,ведь если она бы обнаружилась, то смерть была бы лёгким избавлением от ожидавшего позора.
Но со временем Жюли поняла, что пока ей не приходится выходить замуж, то можно продолжать скрывать её тайну. Мысль о пожилом муже пришла к ней сравнительно недавно, ведь по своей наивности она смела надеяться, что такому мужчине не понадобиться от неё исполнение супружеского долга. Как же она ошибалась! Барон желает получить от неё намного больше, чем Сергей, она видела это по похотливому блеску его маленьких глаз.
– Жюли, с тобой всё в порядке, cherie? – приближаясь, поинтересовалась mademoiselle Ламберт, – надеюсь, ты не замёрзла, пока ждала меня?
– Всё в порядке, Наденька, – поспешно отозвалась княжна, отвлекаясь от своих невесёлых мыслей, – я так скучала по тебе!
– Я тоже, Юленька! – радостно воскликнула Надин, крепко обнимая подругу. – Мне нужно столько всего тебе рассказать! Ты не возражаешь, если мы заглянем в кондитерскую господина Беранже? Я просто обожаю марципан и шоколадные фигурки, которые там подают! Не зря кондитерскую называют храмом лакомства!
Mademoiselle Яминская согласилась отправится с Надин, ведь в конце концов она её подруга! К тому же рядом с ней горничная, и все приличия будут соблюдены.
Девушки быстро дошли до белокаменного здания, находившегося на Мойке. Войдя вовнутрь, они оказались в модно обставленной комнате со множеством столиков. Юлии, никогда не видевшей что-то подобное, кондитерская показалась маленьким азиатским дворцом, картинки которого она встречала в книжках. Тут были красные стены, золотистый узоры и множество маленьких клеток с птицами разных расцветок. В каждом углу стояли статуи золотых львов, придававшие комнате диковинный вид.
Чувствуя неловкость, Жюли позволила mademoiselle Ламберт угостить её пирожными и горячим шоколадом. Дожидаясь, пока им принесут их заказ, девушки заняли место поближе к окну и наконец-то смогли спокойно поговорить.
– Жюли, не знаю, в праве ли я говорить тебе это, но... Твой жених... Жак услышал, что Михаил Петрович питает склонность к весьма извращенным развлечениям! Я верю Ивану,ему рассказал это его отец, который во времена своей молодости был знаком с бароном, но прознав о его пристрастиях, предпочёл держаться подальше! И этого человека ты выбрала себе в мужья, cherie! Неужели Этьен был тебе настолько неприятен и ненавистен, что ты решила связать свою жизнь с таким человеком?!
Несколько секунд княжна сидела неподвижно, и только её бледное лицо изменило свое вырожение.
– Надин, думаешь, я уже не поняла, как сильно ошиблась! Я мечтала о тихой семейной жизни, а такой человек, как твой кузен, не смог бы мне этого дать. Барон тоже не тот, за кого я его приняла, но теперь уже поздно что-то менять! Я сама себя наказала! Понимаешь, сама!
– Жюли, думаю, всё не так плохо, как ты думаешь. Мы с Жаном очень хотим тебе помочь! И Этьен... Он, даже болея, вспоминал о тебе, cherie! Ты для него не просто увлечение!
– Маркиз болел? – пропустив остальные слова подруги мимо ушей, спросила mademoiselle Яминская, не думая, что выдаёт свои чувства с головой.
– Холера, новая напасть, пришедшая к нам из Индии, но к счастью, Этьену удалось выжить, – ответила Надин, заметив интерес и тревогу, мелькнувшие в глазах княжны.
– Слава Богу, – произнесла Юлия в тот самый момент, когда хозяин кондитерской поставил перед ними этажерку со сладостями.
Девушка не была сладкоежкой, и после услышанной вести у неё резко пропал аппетит. Ей не верилось, что с Этьеном могло случится что-то плохое!
– Cherie, ты меня слышишь? Ты готова принять нашу помощь? Мы сделаем всё возможное, чтобы помешать твоему браку с бароном!
– Надин, я очень благодарна тебе за заботу, но всё, что случилось – моя вина, поэтому, пусть всё останется как есть. Видимо супруг подобный барону это моё наказание за излишнюю гордость и ложь.
