Текст книги "Сколько ты стоишь? (сборник) (СИ)"
Автор книги: Мария Сакрытина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Один лишь танец
Волшебница не должна танцевать с обычным человеком. Волшебница не должна привязываться к человеку. Даже если он аристократ, красив, хорошо образован и интересен. Волшебница и человек просто не могут быть вместе, если только он не её раб. Но кто же в здравом уме влюбится в бессловесную, безжизненную игрушку? Волшебница Мэйрилин пытается расколдовать понравившегося ей человека. Но не получает от него ни благодарности, ни признательности. Только много, очень много проблем.
На него невозможно было не обратить внимание. Одна улыбка чего стоила – сияла как солнце. А был ещё и взгляд – такой нежный и добрый, что Мейри, только увидев, немедленно захотела, чтобы так он смотрел только на неё.
Желание оформилось в мысль, и Мэйри закрыла глаза – пусть наваждение скроется. Не пристало ей, волшебнице, пялиться на обычного человека. Хотя какие у него взгляд и улыбка – это просто неприлично. Хорошо, что рядом нет никого из Высокого общества – волшебники редко посещали человеческие заведения, даже такие роскошные и дорогие, как этот ресторан. Но Мэйри хотелось экзотики, и, чёрт возьми, она не любила себе отказывать. Однако человеческий юноша всё-таки выходил за рамки. Может, бросить всё и отправиться в лес – всего-то около получаса езды верхом. В полых холмах Светлый Народец наверняка сейчас веселится на очередной пирушке. И обходительные рыцари-фэйри куда более подходящая компания для леди-чародейки.
– Госпожа желает, чтобы подали десерт? – негромко спросил подошедший официант, и Мэйри открыла глаза. Взгляд снова уткнулся в третий столик у окна – компания из четырёх человек, все мужчины, похоже, что-то празднуют.
– Госпожа?
– Нет, – отмахнулась Мэйри, – благодарю. Принесите лучше ещё вина. Розового. Искристого.
– Да, госпожа, – официант исчез, и Мэйри тут же о нём забыла, разглядывая непослушные кудрявые волосы юноши за третьим столиком – тёмно-русые, почти каштановые, но с золотым отблеском. И смешливые морщинки в уголках глаз. А как он поправляет мешающую ему чёлку – точно щёлкает себя по носу. Решительно на этого человека невозможно было смотреть, не улыбаясь. Невозможно было не смотреть вовсе. Таких, как он – смешливых, нежных и добрых утаскивают ночами в свои холмы фэйри, расставляют статуями из камня или льда, заставляют смеяться вечно. А потом удивляются, почему их улыбки больше не греют.
Мэйри покачала головой, не отрывая глаз от брюнета. Сорванные цветы, говорят, тоже пахнут сильнее. Но ни одно заклинание не заставит их жить вечно и быть ровно такими же, какими они привлекли внимание на клумбе. И этот милый юноша не будет улыбаться так же, если Мэйри шепнёт заклинание – хотя бы и банального приворота.
К сожалению, разницу между реальностью и иллюзией знал любой волшебник.
Мэйри вздохнула, зачем-то поправила перчатки и отставила пустой бокал.
Юноша за третьим столиком поймал её взгляд. Мэйри на мгновение застыла, наблюдая, как удивление в его глазах сменяется интересом.
А потом, завороженная, поднялась и пошла к его столику.
Смех веселящейся компании тут же стих, стоило ей приблизиться. Мэйри, улыбаясь, наклонила голову, присела в неглубоком реверансе. И, поймав краем уха новую песню, которую затянула человеческая певичка, подала руку.
– Господин. Могу ли я просить вас быть моим кавалером для этого танца?
Его глаза изумлённо расширились, но солнце из них не исчезло. Мэйри купалась в его лучах, не замечая смешков и перекрёстных взглядов его товарищей. Пока один из них не произнёс грубо:
– Во шлюхи пошли! Уже и здесь клеятся, – и глумливый смешок, эхом отдавшийся в ушах.
Мэйри убрала руку, выпрямилась, чувствуя, как начинает краснеть от ярости. На языке вертелись слова заклинания, которое превратило бы мерзавца в червяка или блоху. Или лучше просто сделать его навсегда немым? Или слепым в придачу? Или…
– Я не думала, что моё предложение вас оскорбит, – взяв себя в руки, холодно произнесла волшебница. – Прошу прощения.
Устраивать сцену в публичном месте? Ну уж нет, герцогиня Мэйрилин Лотарийская до такого не опустится.
Но проклятие грубияну она обязательно придумает… Немота, пожалуй, прекрасно подойдёт. Утром этот ничтожный смертный замолчит навсегда, и больше ни одна девушка не услышит от него оскорблений.
Мэйри отвернулась, но не успела сделать и шагу, как её достаточно бесцеремонно схватили за руку. Правда, тут же отпустили.
Волшебница обернулась.
– Госпожа, ваше предложение оказывает мне честь. Прошу вас, – солнечные глаза не отпускали, и Мэйри, как завороженная, забыв обо всём, проследовала на круглое возвышение для танцующих – куда угодно, хоть на край света за этими волшебными глазами.
Блеск чьих-то брильянтов ослепил на мгновение, и Мэйри пришла в себя, тряхнула головой, избавляясь от наваждения. Но тёплые руки – без перчаток, как у неё – легли ей на плечо и талию, и дыхание снова перехватило.
Они сделали первый круг – впервые в танце Мэйри следовала так самозабвенно, в прямом смысле забыв о себе, соглашаясь подчиняться. Видел бы её кто-нибудь из знакомых…
Мысль слегка отрезвила – реакция лордов и леди Высокого общества представилась весьма ярко. Мэйри подавилась воздухом.
– Всё в порядке, госпожа?
Мысленно надавав себе пощёчин, Мэйри заставила себя улыбнуться – только слегка, а не расплыться в счастливой улыбке, как какая-то простушка.
– Всё просто отлично, господин…
Снова этот взгляд – Мэйри украдкой грелась в нём, точно в солнечных лучах.
– Стивен, госпожа, – и быстрая улыбка. – Но можете называть меня Стив. Меня все так зовут.
Поворот – и снова медленная проходка.
– Мэйрилин, – услышала свой голос волшебница. И закусила губу – больше всего хотелось спросить, чем занят красавчик ночью. Но это было бы слишком… особенно для неё – слишком. Хотя вся ситуация выходила за рамки обычной. Она, леди Мэйрилин, волшебница, танцует с… человеком? И не прочь провести с ним ночь? Да ещё и ловит каждую его улыбку? Чёрт возьми!
– Леди Мэйрилин, – её имя, произнесённое его голосом, звучало так же волшебно, как песни фэйри-менестреля, зачаровывающие разум и выворачивающие душу. – Миледи прибыла к нам издалека?
Мэйри удивлённо вскинула брови.
– Простите, госпожа, – снова улыбнулся юноша… Стив? – у нас не принято, чтобы дама приглашала кавалера. Но, полагаю, там, откуда вы – это естественно.
Мэйри вспыхнула. Нет, неестественно – просто волшебница может делать с человеком всё, что ей вздумается. Даже танцевать. Она же волшебница. А он – всего лишь человек.
– Поэтому простите, пожалуйста, моих друзей, – продолжал Стив, – они вас неправильно поняли. Но это было грубо, так что позвольте…
– Всё в порядке, – отозвалась Мэйри, готовая в этот момент простить все оскорбления в мире, лишь бы на неё продолжали смотреть. – Я не хотела показаться навязчивой. И я не подумала. Просто…
Просто он слишком красив. Просто она его хочет. Просто ей нужно, чтобы он смотрел только на неё.
Мэйри запнулась, и юноша, улыбнувшись, снова закружил её.
Песня сменилась другой, а они всё танцевали… А потом, когда Мэйри подала ему руку для поцелуя, больше всего желая схватить его и не отпускать – никогда, – вдруг услышала:
– Леди, возможно, вы разрешите мне показать вам город? Если вы издалека… И если у вас найдётся время…
Мэйри знала Валисию как свои пять пальцев, но с удовольствием согласилась. И, уже в карете, напевала ту песню, под которую они танцевали вначале, и никак не могла перестать улыбаться.
– Завтра. На площади у фонтанов в шесть. Леди окажет мне честь. Леди Мэйрилин, – и солнечная улыбка.
Мэйри отдала бы голову на отсечение, что, несмотря на перчатки, он не узнал в ней волшебницу. Но даже если принял за человеческую девушку – Мэйри это не злило. Должно бы, но не злило. Зачем – куда интереснее думать о его глазах и улыбке, а в животе тем временем порхают бабочки, и голова кружится, и хочется петь и обнять весь мир.
– Госпожа избавилась от меланхолии? – улыбнулась горничная-пикси, расплетая ей волосы.
Мэйри широко улыбнулась и с трудом подавила желание обнять ещё и горничную.
– Да. О да!
* * *
На площадь у фонтанов Стив не явился. Ни в шесть, ни в семь, ни в восемь. Мэйри приехала домой в девятом часу и первым делом разнесла в пух и прах свою спальню. Потом устроила истерику слугам-низшим фэйри. После меланхолично следила, как они убирают осколки и колдуют, возвращая кровати нормальный вид.
В голове было пусто, сердце билось медленно-медленно, точно вот-вот остановится.
Мэйри даже не стала задаваться вопросом – почему он не пришёл, всё и так было ясно. Может, и танцевал с ней тогда из жалости или простой учтивости. Или…
Или догадался, кто она. Будет хвалиться перед друзьями? Или наоборот, постарается забыть навсегда? Показать, что он понял тогда, в ресторане, было бы для него опасно, вот он и разыграл заинтересованность. Но зачем же тогда приглашать?
Абсолютно неважно. Это совершенно неважно. Мэйри вовсе не хотелось унижаться дальше и искать его, может, слушать его мысли. С одной стороны, она боялась, что её гнев несчастный человечишка не переживёт. С другой – уходить надо тоже красиво. Сейчас она просто убедит себя, что ничего не было. Бессмысленных часов ожидания у фонтанов на промозглом ветру – не было. Танца – не было. Солнечных глаз и улыбки – никогда, никогда не было!
Зелье на ночь и вызванный демон-инкуб исправили дело. На следующий же день Мэйри приняла приглашение маркиза Риаты и до упаду танцевала на балу, слушая комплименты, раздавая комплименты и улыбаясь, улыбаясь, улыбаясь…
В конце концов, она приехала в Валисию отдыхать. Вот и надо отдыхать, как приличествует леди. А не посещать человеческие заведения. Мэйри только раз съездила во дворец князя – человека, но лишь потому, что его придворный колдун очень просил. А колдуна просил, конечно, князь. Наверное, даже умолял. Из того, что Мэйри слышала – принималось очередное соглашение между людьми и Высоким обществом. Мэйри не интересовала политика, поэтому в подробности она вдаваться не стала. Куда приятнее было ловить восхищённые взгляды юных волшебников и завистливые – ведьм. И флиртовать. Приглашение одного из ухажёров она даже приняла и на следующий день поехала в его загородную усадьбу.
Всё было мило – Тибби улыбался, целовал её спрятанные в перчатки пальцы, говорил, как прекрасны её глаза, даже исполнил пару серенад на гитаре. И скучно – Мэйри с трудом удерживалась от зевка, слушая одни и те же глупости и постоянно-постоянно улыбаясь. Всё это один в один походило на десятки свиданий, которые у неё уже были. Мэйри знала, что вернётся домой усталая, разбитая, будет долго разминать лицевые мышцы, которые ныли от фальшивых улыбок. И снова ляжет спать с мигренью, сорвавшись на несчастных служанок-пикси. Изо дня в день одно и то же.
Часам к шести вечера любезный граф Тибби уговорил её остаться на маленький семейный ужин с его младшей сестрой – шестнадцатилетней ведьмой, в розовых бантиках и брильянтах от кончика носа до кончиков пальцев на ногах. Мэйри смотрела на неё и уже жалела, что согласилась на этот чёртов ужин – в глазах рябило от блеска, а во рту было приторно-сладко от всего этого розового, душистого, в рюшечках и кружевах… какая безвкусица! Ещё что-то бубнил фоном граф. Наверняка хвастался – все они ходят гоголем, рассказывая десятки и сотни небылиц, и всё это так скучно! Мигрень была обеспечена, и Мэйри искала повод вежливо уйти, когда отлучившаяся было сестра Тибби вернулась – со счастливым видом ведя на серебряном поводке раба.
Мэйри бросила короткий взгляд и поспешила отвернуться. В её семье рабство не то что не приветствовалось, но считалось безвкусицей. Да, порой магам нравилось подчинять людей – почти как фэйри. Но смертных околдовывали так, что они начисто забывали обо всём кроме своего хозяина. Доставить удовольствие господину – единственная мысль, остававшаяся в их голове. Именно за это Мэйри рабство не любила. Кому нужна послушная кукла? Так, побаловаться разок и понять, что реальность куда интереснее, куда многообразнее. Настоящие, не навеянные магией чувства ярче… Но откуда это знать шестнадцатилетней ведьме? В её возрасте и Мэйри радовалась простому подчинению, возможности возвысить себя в глазах хоть кого-то. Пара лет – и она поймёт, насколько это неумно. А пока – пусть играет.
Но смотреть на это – фи!
– Анит! – поймав раздражённый взгляд Мэйри, воскликнул Тибби. – Зачем ты притащила сюда эту мерзость? Ты оскорбляешь нашу гостью!
Девочка тут же скуксилась. Дёрнула цепочку, раб тихо вздохнул.
– Но брат…
– Всё в порядке, Тибби, – перебила её Мэйри, отмахиваясь и машинально бросая ещё один взгляд на несчастное существо, переставшее быть даже человеком. – Меня это нисколько…
И осеклась.
На четвереньках, худой, полуголый, покрытый свежими рубцами он совершенно не походил на того красавца, который танцевал с ней в человеческом ресторане. И взгляд теперь прятал. И улыбку с его губ стёрли. Но Мэйри его узнала. И почувствовала сильное, плохо контролируемое желание выхватить цепочку у юной дурёхи и саму её отходить так, что мало не покажется.
Как они… Зачем? Зачем?! Потому что был красив? Эта малявка Анит заметила его, как и Мэйри, и не погнушалась заклинанием? Но шрамы… Их могла оставить и Анит, но… Недоразумение в розовых бантиках? С кнутом? А это наверняка был кнут или что похуже.
Мэйри с трудом отвела взгляд.
– Вам понравился мой раб? – разулыбалась Анит, дёргая цепочку и дожидаясь, когда заколдованный юноша подползёт к ней поближе. – Правда, он красавец?
– Правда, – медленно произнесла Мэйри, думая про себя: «И ты мне его отдашь. Сейчас же!».
– Леди Мэйрилин? – изумлённо выдохнул граф Тибби. – Всё в порядке? У вас такой странный взгляд. Моя сестра…
Мэйри с улыбкой повернулась к нему.
А произнесла, обращаясь к Анит:
– Скажите, милая, вы очень дорожите этой вашей собственностью? Если я предложу за него… ну, скажем, клад гоблинов – вы мне его уступите?
И у сестры, и у брата одинаково перехватило дыхание. Клад гоблинов – потрясающая редкость в этих краях, а уж для какого-то графа в захолустье… И пустяк для неё, Мэйри – герцогини из столицы.
– Но зачем? – всё-таки высказался Тибби.
Мэйри плотоядно улыбнулась, бросив на раба короткий взгляд.
– Он действительно очень красив.
– Но не настолько…
Не настолько чтобы терять клад гоблинов – с его-то амулетами и артефактами? Мэйри лишь пожала плечами.
Раб послушно уполз вслед за Анит, которая должна была перестроить ошейник-артефакт и отвести свою бывшую собственность в карету новой хозяйки. Но Мэйри ожидала, что юной ведьме захочется попрощаться с игрушкой, и потому благосклонно позволила тянуть время, выслушала об очередном маленьком восстании людей – из-за которого и пересматривали недавно договор. Вроде бы людская местная элита попыталась избавиться от навязанной власти магов. Конечно, не преуспела. Кто-то погиб, кто-то попал в плен и был превращён в раба…
Мэйри удивлённо вскинула брови. Значит ли это..? Значит, ответил Тибби. Этот юноша… как же его звали?.. был среди восставших, умудрился попасть в плен и после был продан на аукционе Тибби, подарившему игрушку сестре. Но герцогине не следует бояться, он полностью укрощён… Впрочем, герцогиня же понимает…
Мэйри понимала. Храбрый солнечный мальчик решил поиграть в войну и доигрался. Как глупо.
В карете, морщась от головной боли, волшебница долго смотрела на юношу, замершего у её ног. Цепочку она отстегнула сразу же, но Стив никак не отреагировал – и не должен был. Кукла. Игрушка. Зачем он ей такой?
Слуги удивлённо поглядывали на раба, но задавать Мэйри вопросы не решались. Волшебница заперлась на ночь в спальне, чего отродясь не делала, и долго, сидя рядом со стоящим на коленях рабом, смотрела ему в глаза. Пустые. Он выполнит любой её приказ не задумываясь, даже если она даст ему кинжал и прикажет заколоться. Но это не то, не нужна ей игрушка. А снять эти заклинания… Все книги писали, что они навсегда, а на практике Мэйри никогда не проверяла.
– Стив? – позвала волшебница. – Ты меня слышишь?
Юноша не шевелился.
– Скажи что-нибудь.
Стеклянные глаза смотрели в пол. Не мог он говорить. Больше не мог.
Мэйри встала. Отошла к кровати.
– Иди ко мне.
Раб послушно пополз.
– Встань, – поморщилась волшебница. – Ходи нормально.
Раб тут же встал. Остановился перед кроватью, глядя в никуда.
Мэйри похлопала рядом с собой по покрывалу.
– Садись.
И, когда он сел, наклонилась, поймала его губы.
Это тоже было сродни приказу, потому он отвечал – но без огня, без страсти. Просто покорно впустил её и не отстранился, даже когда дышать стало тяжело.
Мэйри вскочила, торопливо отворачиваясь. Ещё рабы не видели, как она краснеет!
– Ты мне не нужен. Не нужен такой. Зачем я тебя взяла?
Кукла, бывшая когда-то человеком, сидела неподвижно. По подбородку тянулась ниточка слюны.
Мэйри оглянулась. В памяти снова возник лучащийся взгляд, согревающая улыбка. Какого чёрта!..
Но, в конце концов, хотя бы развлечётся.
Всю ночь Мэйри готовила зелья и чертила схемы для заклинаний. Спохватилась только под утро, сунулась в спальню: раб спал, наклонив голову, так и оставшись сидеть на кровати. Но тут же распахнул глаза, стоило ей позвать.
Мэйри вызвонила пикси, приказала ей сводить раба в уборную и набрать ему ванну. А потом что-нибудь приготовить лёгкое, бульон, например. И накормить. Рабу был отдан приказ слушаться.
Оставшись одна, Мэйри с облегчением выдохнула и снова нырнула в зелья-схемы-заклинания.
* * *
Жизненный опыт и книги по теоретической магии говорили, что лучше всего заклинания отменять в Кругах Силы. Около Валисии был такой, и сравнительно недалеко. Мэйри сгоняла пикси за мужской одеждой, отдала предпочтение зелёному и коричневому, дорогому, модному по покрою. Но смотреть на одетого, вымытого и даже вроде бы выспавшегося человека было совсем нестерпимо. Он одновременно напоминал и о неожиданной влюблённости, и о том, чем она в итоге закончилась.
Мэйри отвернулась, деревянным голосом приказала следовать за собой.
Они долго скакали сначала по оживлённому Валисийскому тракту, потом по сельским грязным дорогам и, наконец, по лесу, взбираясь всё выше и выше в горы.
Непрошенные мысли лезли в голову – о несправедливости наказания (ну действительно, кого из магов удалось убить этим юным глупцам?), о глупости молоденьких ведьмочек вроде Анит, о вреде привязанностей, особенно к людям… И даже если всё получится с заклинанием – что дальше? Мэйри отпустит парня?
Волшебница старалась об этом не думать, но взгляд то и дело натыкался на Стива, и мысли возвращались в прежнюю колею.
Когда впереди показались огромные валуны, выложенные по кругу, Мэйри остановила коня, кивнула Стиву, подождала, пока он спешится и, прихватив сумку с флягами и свитками, повела юношу к плоскому, точно жертвенник, Срединному камню.
От природной магии искрился, волновался воздух, пока Мэйри читала заклинания. Поднялся и улёгся ветер. Пару раз солнце сменили звёзды, но волшебница не обращала внимания – иллюзии в Кругу Силы были обычным порядком вещей. А юноша равнодушно сидел на коленях у Срединного камня, глотал все зелья, выполнял, всё, что нужно, и тупо смотрел в одну точку.
Мэйри не заметила, когда этот взгляд стал осмысленным. Она только что закончила колдовать и хозяйственно убирала фляжки и использованные свитки в сумку, когда воздух рядом свистнул, сумка полетела на землю, а в шею волшебницы вцепились с такой силой и яростью, будто хотели голыми руками вырвать глотку. А может, и хотели. Опрокинувшись навзничь, глядя в совершенно разумные и совсем не солнечные глаза, Мэйри скребла дрожащие руки человека – в перчатках это получалось отвратительно. И, когда, казалось, шея вот-вот переломится, из последних сил саданула кулаком куда-то в бок. Удачно попала в пах, руки разжались, хрип заглушил её собственный кашель.
Перевернувшись, Мэйри с трудом успела лягнуть мелькнувшую на грани сознания тень, попала по чему-то мягкому, в ответ её руки схватили, попытались прижать к телу, но лягалась волшебница тоже хорошо. И, забавно, ни разу не вспомнила про заклинания.
Они катались по земле внутри круга, и в какой-то момент Мэйри удалось оттолкнуть человека (очевидно, достаточно ослабевшего за дни плена у магов) за пределы камней. Ведьма тут же получила по скуле и, сплёвывая кровь, тяжело дыша и чувствуя, что не в силах подняться, смотрела, как ярость в зелёных глазах человека почему-то меркнет, сменяясь удивлением, испугом и, наконец, ужасом.
Когда юноша вдруг свернулся в клубочек и принялся испуганно всхлипывать, Мэйри расслабилась. А ещё минут через десять, наслушавшись рыданий, вспомнила, что она вообще-то ведьма. И истерично захихикала.
Стив судорожно вскинулся, когда она, пошатываясь, вышла из круга. Глянул с ужасом, а Мэйри отметила, что глаза уже не стеклянные, но слёзы… это странно. А, когда подняла руку, собираясь наложить сдерживающее заклинание – ещё чего не хватало, чтобы раб на хозяйку бросался – он вдруг кинулся к её ногам, так и не поднимаясь с колен.
Мэйри машинально отшатнулась, прижалась спиной к вибрирующему, тёплому от магии камню, вскинула руки, защищаясь. И с изумлением услышала истеричное:
– Госпожа, пожалуйста, не надо, госпожа! Не надо! Я хорошим буду, не наказывайте меня, не надо, умоляю, хорошая, добрая госпожа, смилуйтесь, не надо! – и всё это стискивая её колени и прижимаясь лбом к голенищу её сапог.
Мэйри закрыла рот. Опустила руки. Причитания только усилились. Раб дрожал так, что казалось, бьётся в предсмертной агонии.
Мэйри перевела взгляд на Круг у себя за спиной. На захлёбывающегося рыданиями человека. И обалдело пробормотала высокоинтеллектуальное:
– Твою мать!
Стив вздрогнул, поднял на неё до смерти испуганный взгляд и повалился набок, теряя сознание.
* * *
Уже дома, выудив испуганного человека из самого тёмного угла спальни, Мэйри рассматривала его глаза.
– Значит, говорить ты всё-таки начал. А в Кругу тебе и вовсе похорошело. Но за его пределами… Выходит, что-то всё-таки подействовало. Но дрожишь-то почему?
– Госпожа мной недовольна, – тихий всхлип.
Мэйри села удобнее, подпёрла щёку кулачком.
– Ты меня вообще-то убить пытался.
– Я? – опешил юноша. – Я – никогда! Госпожу – никогда! Нет, это не я был…
– А кто? – удивилась вконец запутавшаяся Мэйри.
Стив глядел на неё испуганными глазами, дрожал и повторял:
– Не я, я – никогда, это не я, нет, не я…
– Твою мать, – тоскливо выдохнула Мэйри, поднимаясь. – Что мне теперь с тобой делать?
– Только не наказывайте… – опять завёлся человек.
– Да ты мне такой вообще не нужен!
Это чуть не довело юношу до обморока – Мэйри вовремя плеснула в него водой из кубка. И, глядя как по сосулькам-волосам стекают прозрачные струйки, выслушала ещё одну серию «я преданный раб, госпожа – моё всё».
– Да не отдам я тебя, – вздохнула она, наконец. – Кому ты такой нужен?
Как оказалось, очень даже нужен. Когда Мэйри связалась с княжеским магом, тот, увидев ползающего у ног Мэйри и лепечущего испуганный бред Стива, просто загорелся.
– Леди, продайте! Что хотите за него?
Мэйри перевела взгляд на сжавшегося юношу.
– Ну… Я отдала за него клад гоблинов.
– Три клада и серебряный рудник троллей!
– Твою мать!
– Леди, – улыбнулся маг, – моя мать давно на небесах, советую не поминать её всуе, та ещё была стерва. Так вы согласны?
Мэйри глянула на раба, поймала полный ужаса взгляд и, сама себе удивляясь, отказалась. Потом слушала полное щенячьей благодарности:
– Спасибо, госпожа. Вы не пожалеете, госпожа. Я сделаю для вас всё, госпожа. Вы будете мной довольны, госпожа.
Хотелось биться головой о стену.
– Да заткнись ты!
Перед сном Мэйри удалось дозваться брата. Вечно занятый Тиарнак с видимым усилием сделал вид, что счастлив лицезреть сестру, но, когда услышал её рассказ, оживился. Тиа всегда нравилась теоретическая магия, а тут такой прецедент…
Посмотрев на сжавшегося Стива с разных ракурсов, заглянув в глаза, зачем-то в рот и даже в уши, брат завёлся. Мэйри выслушала про «остаточный эффект» и синдром Кес-Наитера. И даже что-то про теорему де Лангвиля, ещё б знать, что это такое.
– Умница, братик, – не выдержала волшебница. – А теперь давай попроще, для обывателей.
Тиа помрачнел, огрел Мэйри презрительным взглядом – «невежа!», – но объяснил:
– Ты как бы сдвинула его заклинание, теперь оно… м-м-м… «движется» вспять. Или двинулось. Повтори всё, что делала раньше, и он наверняка обретёт себя ещё чуть-чуть. А потом ещё.
– Обретёт? – фыркнула Мэйри, глядя на раба. – По-твоему, он обретает себя? Вот так?
– Ну, говорить же он начал. И двигаться самостоятельно. И…
– Поняла. И долго мне так… повторять?
Тиа пожал плечами.
– В зависимости от силы его личности. Кстати, сестричка, а какого беса тебе всё это надо?
Мэйри хмыкнула. Хороший вопрос.
– Не знаю. Захотелось.
Ответ брата вполне удовлетворил.
– Это на тебя похоже, – сказал он на прощание. – Смотри, люди после таких заклинаний обычно… не дружат с головой. Он может даже попытаться навредить тебе. Будь аккуратней.
Мэйри потом сняла с шеи шёлковый шарф, изучила в зеркало пожелтевшие синяки и рассмеялась.
Да уж! Попытается.
* * *
Человек разбудил её посреди ночи, заставив судорожно вскочить, запутаться в одеялах, подушках, испугаться и чуть было не начать в панике бросаться заклинаниями.
– Чего ты по дому шатаешься?! – рассержено выдохнула Мэйри, думая, что надо было связать паршивца. Чёрт возьми, он её испугал!
Юноша подался назад, к закрывшейся уже двери.
– Я подумал… я… думал… я…
Мэйри подняла взгляд к потолку, мысленно, но горячо пожаловалась, тяжело вздохнула. А несносный человечишка, наконец, составил ответ:
– Я подумал… вы захотите… чтобы я пришёл… Вы меня не позвали… На ночь. Я подумал, что должен сам…
Дьявол! Он подумал…
– И куда я должна была тебя звать? – устало поинтересовалась волшебница. Чёрт возьми, она приказала постелить ему в комнате через коридор. Там удобно, и пикси, если что, всегда готовы услужить. Ну и чего ему не спится?!
Юноша испуганно замотал головой.
– Вы не должны… нет… Госпожа! Но я подумал… вы меня захотите…
До Мэйри стало потихоньку доходить, к чему этот полуголый полуночник клонит.
– То есть ты решил, – медленно начала волшебница, обрывая неуклюжий лепет, – что должен мне прислуживать в постели? – про себя изумляясь, как ему в голову такое могло прийти.
Юноша истово закивал. И, подавшись к ней, точно получив приглашение, горячо зашептал:
– Госпожа, вам понравится. Меня учили, госпожа. Меня хорошо учили! Я умею, очень хорошо умею доставлять удовольствие!
Мэйри незаметно от себя отползала к спинке кровати, прочь от спятившего человека, наклоняющегося к ней всё ниже и ближе.
– И кто же тебя учил? – ошеломлённо поинтересовалась она.
Его лицо было слишком близко, а широкая вроде бы кровать неожиданно кончилась – Мэйри спиной упёрлась в стену.
– Господин Симур. Госпожа Рэбека. Госпожа, – последнее он шептал уже лаская ей ушко, – Твила. Госпожа Анит…
– Что, и эта малявка тоже?! – опешила Мэйри и с трудом сдержала стон – человек нашёл одну из её чувствительных точек.
– Вот видите, госпожа, – довольно шепнул юноша, проходясь быстрыми поцелуями по её шее и натыкаясь ещё на одну точку. – Я могу быть полезным. Я могу сделать вам приятно. Я…
– У-у-м-м-м…у-у-у-уберись! – с трудом выдохнула Мэйри. – Уберись! Хва…хва…хватит… Да хватит же! Я приказываю! – голос снова сорвался на стон, но человек остановился, замер, нерешительно глядя на неё.
– Госпожа…
– Свали отсюда! – от волнения переходя на грубый язык черни, выпалила Мэйри, вжимаясь в стену и дёргая одеяло.
– Госпожа меня не хочет? – в зелёных глазах снова плеснулся испуг.
– Нет! Я сказала – вали отсюда! Давай, в свою комнату. И спать! Спать, понял?!
– Да, госпожа, – тихий шелест от двери.
Мэйри упала на подушки. Твою мать, ну и вкусы у местного Высокого общества! Спать с людьми – ладно. Но когда они под заклинанием! Они б ещё со свиньями сексом занялись. Или с зомби.
Мэйри отогнала картинки, сглотнула подступивший к горлу едкий комок, вдохнула, выдохнула. Чуть расслабилась.
Да, на месте людей она бы тоже возмутилась. А они ещё в договоре о каких-то жертвах упоминали. Дьявол, плодить шлюх из людей, да ещё и спать с ними?!
– Твою мать, – как мантру повторила Мэйри, закрывая глаза.
Неудивительно, что парень попытался придушить её при первой возможности.
Мэйри вздохнула, повернулась с боку на бок, почувствовала, что подушка почему-то пахнет Стивом, вспомнила чёртов танец. Поняла, что не заснёт и поплелась пить снотворное.
Чёрт возьми, этот человек доведёт её до нервного срыва!
* * *
Мэйри безбожно проспала до полудня, проснулась, поняла, что голова раскалывается, а глаза режет – и решила, что вставать в таком состоянии не хочет совершенно.
В следующий раз она проснулась уже под вечер – тоже разбитая, но голодная, как волк. Горничная-пикси, принёсшая ей завтрак-ужин, как обычно щебетала что-то, но так старательно отводила взгляд, что Мэйри быстро заподозрила неладное.
– Ну? В чём дело?
Служанка замялась.
– Скажите, госпожа… А для людей это нормальное поведение: сжаться на полу в комок и отказываться от еды? Мы пытались накормить вашего человека, но он даже от воды отказывается. И, кажется, он очень расстроен.
Мэйри с тяжёлым вздохом принялась за десерт.
– Понятно. Ладно, сейчас разберусь.
В подобострастном, лепечущим какой-то странный бред рабе не было ничего от красавца Стива, от которого Мэйри не могла отвести глаз в ресторане. И от этого становилось паршиво. Мэйри слушала его восторженно-глупые причитания и впервые в жизни ненавидела магию. Какого чёрта! За что так с живым существом? Да ещё и тем солнечным юношей, добрым, нежным, учтивым… Сломали. Такие, как она. Сломали и выбросили. Гады.
Мэйри буквально силой заставила его привести себя в порядок, поесть и лечь спокойно спать. Да, на кровать. Нет, не на её. Вот же нормальная удобная кровать, чем не нравится?
А сама поспешила вернуться к зельям. Поскорее избавиться от этого беспомощного, робкого ничтожества, не смотреть на него, не слышать, не говорить! Мэйри рада была бы забыть про него совсем – но избавиться совсем не давало странное чувство вины. Такие, как она ему и так причинили достаточно боли, а если она ещё и убьёт… В общем, в контексте мироздания, волшебнице это казалось неправильным.
Уж лучше б это он пытался её убить. Это было бы нормальным. На его месте она бы тоже пыталась.
Через пару дней и три бессонные ночи злая на весь мир и больше всего на себя (говорили же не привязываться к людям!) Мэйри снова отправилась к Кругу Силы. Стив на этот раз упорно делал вид, что он ни черта не умеет ездить верхом. Пришлось ехать вместе на одной лошади, а вторую вести за повод. Впрочем, был ещё вариант, предложенный самим человеком – он бежит рядом. Мэйри оглядела его, прикинула, на какой минуте у него остановится от перегрузки сердце и приказала сесть в седло к ней. Потом ещё пару часов слушала робкий бред про «госпожа, я не смею» и терпела попытки доставить ей неземное удовольствие.
