Текст книги "Сквозь Свет...(СИ)"

Автор книги: Мария Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Хюррем восхищалась лучами заходящего солнца. Середина осени. Она уже могла спокойно передвигаться по покоям. Правда в первые разы было непривычно, и до дикости болела спина. Но она как всегда сама, гордо, молча преодолела эту боль. Но когда она резко падала на ковер, ей оставалось только плакать, стиснув зубы, потому что она чувствовала себя одинокой, лишенной любви, которой ей так не хватает.

Сулейман совсем не заходил к ней, не интересовался как ее дела. Словно ему было плевать. А может ему итак плевать? Не может же он так долго бояться ее гнева. К тому же сейчас Хюррем понимала, что уже успокоилась, она хотела поговорить с султаном. Она нуждалась в этом.

Ей до безумия хотелось заглянуть в его холодные голубые глаза, вложить свои руки в его шершавые ладони и услышать родной голос.

Да, Сулейман виноват. Виноват больше всех, в этом Хюррем была уверенна полностью. Но она уже готова простить его. Готова, потому что любит, потому что просто не видит свое дальнейшее существование без него. Но, кажется, Повелитель ее сердца, совсем забыл про нее…

Хюррем тяжело вздохнув, встала. Передвигалась она медленно, немного неуклюже, что саму ее раздражало. Раньше она ходила легкими шагами, быстро, выпрямив спину, показывая всем свое превосходство. А сейчас? Она сломанная словно игрушка, изломанная, что внутри, что снаружи, выброшенная, она даже не может взять своего маленького сына на руки, потому что мучает дикая боль.

Хюррем настолько задумалась о собственной ничтожности, что сделала неловкий шаг и снова падение. Да, ничтожности… Она – ничтожна, ни на что не годна, уже не та…

Женщина не стала плакать. Просто села прямо и вытянула ноги. С губ ее сорвался тяжелый вздох. Она уже привыкла. Привыкла к этим падениям… Она всегда падает. Но если раньше она была уверенна, что поднимется вновь, то сейчас ее одолевали смутные сомнения по этому поводу.

Даже сам Аллах тут бессилен. Тут бессильно абсолютно все. Это падение стало не только падением ее тела вниз о ступеньки, когда внутри все поломалось, все кости, казалось, раздроблены на мельчайшие осколки, когда тело пронзила такая невыносимая, острая боль, что казалось, сгораешь изнутри… Это падение ее жизни. Падение ее души… Падение всего.

Хюррем попыталась встать, но не смогла. Она прекрасно понимала, что может позвать служанок. Но нет. Она никогда их не звала. Никогда. Никто, даже Нур не знал о ее падениях. Лекарша догадывалась, но Хасеки лишь отмахивалась, это ее личное дело, ничье больше.

– Хюррем…

Сердце словно сжали железным раскаленным обручем. Было больно и страшно слышать этот голос, особенно сейчас, когда она беспомощна.

– Я сейчас встану! – чуть ли не процедила султанша сквозь зубы.

– Ты упала?

– Просто споткнулась.

Сулейман тут же подошел к своей любимой и подхватил ее на руки. Хюррем лишь обессиленно вздохнула. Почему, почему жизнь так жестока! Почему султан пришел именно тогда, когда она упала!

Падишах прошел в покои и положил жену на кровать. Хюррем тут же опустила взгляд, ей было неловко, просто до дикости неловко.

– Ты слишком слаба, чтобы вот так пытаться ходить, когда рядом никого нет, – строго сказал Повелитель.

– Я могу и сама, – чуть ли не плача сказала Хюррем.

– Пока нет.

– Но…

– Никаких «но», Хюррем!

Женщина все также боялась поднять взгляд. Ей казалось словно она маленький нашкодивший ребенок. Сулейман явно переживал и она это видела. Ей резко стало приятно. Значит, не забыл, но почему тогда…

– Тебя так долго не было.

Султан почему-то резко побледнел, словно боялся этой фразы всю свою жизнь.

– Ты была зла на меня. Причем сильно. Я не мог вот так просто приходить к тебе, я чувствую себя виноватым до сих пор. И да, я признаюсь, мне было страшно снова заглянуть в твои глаза и увидеть там только ненависть по отношению ко мне. Это сложно, очень сложно, ведь до этого твои глаза смотрели на меня только с сильной любовью, с нежностью, чтобы я не делал и как бы тебя не обижал.

– Сейчас все не так, Сулейман, – твердо сказала женщина и посмотрела на мужа, – не так. Я не могу без тебя. Неужели ты всерьез подумал, что я могу разлюбить тебя!? Однажды я сказала тебе, что останусь рядом несмотря ни на что и сказала я это, не просто, потому что это звучит красиво, а потому что это правда. Мое тело, моя душа, сердце, я вся принадлежу тебе. Так было, так есть и будет всегда.

Хюррем взяла султана за руку и приложила его теплую ладонь к щеке. Да, она никогда не разлюбит этого мужчину. Потому что они единое целое, потому что были предназначены друг другу судьбой.

А Сулейман смотрел сейчас на Хюррем, внимательно, словно забыл ее милые черты и теперь хочет вспомнить их. Он смотрел на ее прекрасное лицо, в ее бездонные глаза, на рыжие локоны, которые обрамляли лицо.

За что ему была послана эта женщина? И почему пока не произошло такое горе, он не понял, насколько сильно ее любит и насколько сильно ей дорожит. Сейчас он смотрел на нее как в их первую ночь. Она была такая юная, пугливая, робкая, хрупкая. И сейчас султану казалось, что Хюррем почти не изменилась… почти.

Наверное, вел бы он себя иначе, ничего бы этого не произошло. Да, в данном случае именно его наказал Аллах, через Хюррем… Сулейман винил себя по-настоящему и тут уже даже не действует отговорка о том, что он султан и ему все позволено. Даже правителя гордыня может погубить… И его погубила пусть не физически, но душевно.

– Я хочу забыть об этом, – внезапно сказала Хюррем, – просто забыть как страшный сон. Хочу проснуться завтра утром и сделать вид, будто ничего не было. Не обращать внимания на боль, что мучает меня, не вспоминать последние месяцы. И я могу это сделать, только если ты поможешь мне, будешь рядом.

Сулейман без лишних колебаний приблизился к любимой и нежно поцеловал ее в губы.

– И я помогу, я буду рядом всегда, чтобы не случилось! – твердо пообещал султан. – Мы будем с тобой учиться вместе жить заново. Я хочу принять на себя всю ту боль, что мучает тебя. Я сделаю все, чтобы снова услышать твой смех.

Хюррем улыбнулась и сжала руки Сулеймана. В покои проник свет лучей заходящего солнца.

***

– Нур! – Хюррем помахала ладошкой перед лицом младшей сестры. – Нур!

Девушка выпрямилась и выронила стержень угля из пальцев. Она очень давно не рисовала и сегодня решила запечатлеть Босфор с далеким Стамбулом, но работа все никак не получалась. Руки почему-то мелко дрожали и зарисовки все никак не получались!

– Ужин уже принесли, может, притронешься к еде? – спросила Хюррем.

Нур кивнула и отложила листки. Да рисование не шло, ей вообще в последние дни от всего было до дикости тошно! Она запиралась в своих покоях и практически не ела, сама не зная почему. Одно радовало: Хюррем помирилась с Повелителем, их любовь вновь расцвела, словно роза в саду, она стала смеяться, улыбаться. Как же Нур хотелось разделить радость с сестрой!

– Мне не нравится твое состояние, Нур, – старшая сестра покачала головой, – может, ты поделишься со мной, в чем же дело.

Молодая султанша посмотрела на Хюррем со страдальческим видом. В глазах ее читалась явная усталость, чуть ли не изнеможение. Словно она путник, который вот уже несколько дней идет по жаркой пустыне и ищет, ищет воды или место где эта бесконечная пустыня заканчивается.

– У меня на душе кошки скребут! – честно призналась Нур. Она была готова, нет, точнее, она хотела открыться сестре, все ей рассказать. Даже если Хюррем разозлится, не поймет ее и будет как-то осуждать, все равно часть груза, что сейчас, в буквальном смысле, отяжеляет ее душу, спадет.

– Рассказывай! – приказала Хасеки. – Я хочу знать обо всем, что тебя беспокоит!

Нур тяжело вздохнула и, откинув волосы назад, устремила на сестру немного пугливый взгляд. На ней было платье нежно-бежевого цвета, но сейчас она, наверное, побледнела настолько, что ее кожа приобрела оттенок светлее этого платья.

– Все дело в Малкочоглу… и Мустафе, – осторожно начала султанша. На ее удивление Хюррем все также сидела с сосредоточенным видом, сложив руки на коленях.

– Недавно я проговорила с Мустафой и…

– Тебе показалось, что все можно вернуть, – закончила за девушку старшая сестра, – а почему тебе так показалось?

Нур немного помолчала, потому что ее до дикости удивила проницательность сестры, а главное, то, с каким спокойствием и сосредоточением она ее слушала. Словно она забыла, что Мустафа, формально ее враг, словно он был обычным мужчиной как, к примеру, Бали-бей.

– Да, угадала, у меня промелькнули такие мысли в голове, – кивнула Нур, – я об этом подумала, потому что я отпустила все обиды, всю ту злость, что была связана с Мустафой.

– Отпустив всю обиду и злость на этого человека, ты должна отпустить и его. Нур, ты отпустила обиды, но это не значит, что простила, – спокойно сказала Хюррем. – Именно поэтому мы с Сулейманом и не можем расстаться. Просто потому, что у нас находятся силы простить друг друга, а это нелегко, однако, если так происходит, значит, что наша любовь настолько сильна, что каждый раз может даровать силу прощения. Скажи мне честно, отпустив все это, ты простила его? Или ты просто решила отпустить груз обид, для того, чтобы не было тяжело тебе?

– Наверное, я… я это сделала для себя, – выдохнула Нур.

– Вот и я о чем, – проговорила Хасеки. – Знаешь, я прекрасно помню твои слова, когда ты вернулась из Коньи в Топкапы. Ты мне тогда улыбнулась и сказала, что даже несмотря на то, что не очень любишь этот дворец, ты попытаешься начать жизнь с чистого листа. Несколько дней назад, когда я простила Сулеймана, я сказала ему, что хочу проснуться утром и все забыть. И у меня это получилось. Я и вправду, когда проснулась тем утром и посмотрела на то, как солнечные лучи проникают в опочивальню Повелителя, я… улыбнулась, просто так, без причины. И я поняла, что жить дальше стоит. Однако, чтобы начать эту новую жизнь, мы с Сулейманом поменялись внутренне, это заметно только мне и ему, однако поменялись. Потому что невозможно начать новую жизнь и при этом остаться таким как прежде. А теперь вспомни, какого мужчину ты встретила, когда возвращалась в Стамбул? А потом вы встретились вновь. Тут даже не надо быть гадалкой, чтобы увидеть знаки свыше! – Хюррем улыбнулась.

Нур перевела взгляд на воды Босфора. В голове крутились слова сестры. Девушка понимала, что сейчас Хюррем дала ей совет именно как ее сестра, без злости, ярости, по поводу того, что она все еще что-то чувствует к Мустафе, забыла про дворцовые интриги и вражду.

Ты ведь отпустила…

Да, именно отпустила. Для себя, только для себя! Ну а сейчас что, сейчас просто начинается новая жизнь! Как подобаем младшим сестрам, она возьмет пример со старшей и начнет строить свою жизнь. Заново. Без горестей обид и страданий, заново, и она знала с кем именно.

***

Нур не спала всю ночь. Она очень долго думала, решала, но была счастлива, потому что главное решение в своей жизни приняла. Посильнее укутавшись в белую накидку, она шла, зарываясь ногами в шуршащую листву под ногами. Солнце светило не слишком ярко, словно сквозь серую дымку, что казалось необычным и создавало какую-то уютную атмосферу.

– Нур!

Девушка обернулась и увидела Малкочоглу. Ее лицо озарила улыбка, что вызвало у Бали-бея облегчение. В последние дни она была сама не своя, воин боялся, что она охладела к нему. Но сейчас, видя теплоту ее глаз и с какой нежностью она смотрит на него, сомнения рассеивались.

– Почему ты в такую рань на улице?

– Просто решила прогуляться. А ты чего на улице?

– Не спится.

– Не ты один такой.

Они прошли дальше. Молча. Каждый из них думал о своем, сейчас словно и Нур, и Малкочоглу мысленно решали какую-то свою сложную задачу.

Внезапно Нур взяла мужчину за руку.

– Я соскучилась по тебе, – шепнула она и, остановившись, посмотрела в его глаза, – безумно. Прости, что избегала тебя, просто я была не в настроении, и мне не хотелось, чтобы ты переживал за меня.

– Нур, моя главная обязанность именно в этом и заключается – переживать за тебя.

Девушка улыбнулась и прильнула к Бали-бею, она слышала как громко и часто стучит его сердце. Этот звук успокаивал. Сейчас она чувствовала, что счастлива, что в безопасности. Все встало на круги своя, она спокойна, лишь короткое волнение, свойственное всем влюбленным девушкам, особенно, когда они находятся рядом с любимым, на мгновение, словно отблески солнца, заполняли душу. Но даже это любовное волнение было приятным.

– Нур, – начал Малкочоглу, – я давно у тебя хотел спросить кое-что.

Султанша подняла голову и с легкой улыбкой сказала:

– Так спрашивай.

Бали-бей чуть помедлил. Надо же он боялся, боялся, словно мальчишка перед первым поцелуем! О, Аллах, что творит с ним эта чудная девушка!

– Ты бы хотела стать моей женой?

Нур замерла. Даже перестала дышать. Единственное, что изменилось, так это ее глаза, они стали огромными толи от испуга, а может от удивления.

Девушка совсем не знала что сказать. Нет, она знала, но просто удивление с волнением настолько охватили ее, что было сложно даже сообразить, как дышать.

– Ты серьезно? – У Нур покатились слезы по щекам.

– Да, Нур, почему ты плачешь? – заволновался Малкочоглу.

– От счастья плачу! От счастья! Да, – чуть ли не крикнула Нур, – да, да, я согласна. Я согласна!

Комментарий к Глава 20. Отпуская прошлое.

Глава большая, могла запросто пропустить ошибку. Впрочем публичная бета для этого включена…

========== Письмо. ==========

Судьба пишется пером, чернила для которого льются из сердца человека. ©

Это неправильно, это несправедливо… Помнишь, тогда когда меня привели к тебе, я была обычной рабыней, ты – шехзаде. Моя душа тогда была напугана, словно маленькая пташка в руках, она дрожала, как лист на ветру, я трепетала перед тобой. Ты казался мне всемогущим, несмотря на то, что не был Повелителем, ты казался мне самовлюбленным, гордым, однако, я полюбила тебя…

Моя любовь не угасла к тебе, даже после твоей смерти, она не угаснет. Я ношу тот медальон, что ты подарил мне на свадьбу. Ты спросишь, почему я вышла замуж за другого, раз люблю тебя? Малкочоглу я тоже люблю – эта любовь пробуждает меня и возвращает к жизни. А наша с тобой, она просто погасла, как тлеющий уголек, но все равно она оставила пожизненный отблеск в моей душе и именно поэтому, я не могу утверждать, что разлюбила тебя.

Твоя душа сейчас на небесах. Прости, я не могу ничего написать про Аллаха, просто потому что так и не приняла мусульманство. Бали-бей знает об этом, но он отнесся терпеливо, сказал, что с уважением будет относиться к моей вере. Теперь понятно, почему я настолько сильно его люблю?

Мустафа, мой добрый, нежный, ласковый шехзаде. Моя душа страдает, потому что я понимаю, что твоя казнь была несправедливой. Мне больно осознавать, что тебя уже нет в живых. Больно, ты даже не представляешь насколько…

Увы, эта жизнь жестока. Отцы казнят собственных детей и это дико! Но с этим ничего не сделаешь…

За окном идет снег, но мне было бы легче, если небо покрылось грозовыми тучами и на землю покапали дождевые капли, постепенно превращаясь в ливень. Вода способна смыть эту грязь убийства с земли, она сможет омыть слезы твоей матери, а погода пусть поплачет за меня. Я не люблю плакать, ты знаешь это. Я не проронила ни слезинки, когда узнала о твоей смерти, лишь убежала вглубь сада и громко закричала. Ты не заслужил такой участи, никогда не заслуживал, мой справедливый шехзаде.

Ты никогда не прочитаешь это письмо, однако, мне все равно кажется, что ты стоишь где-то там за моей спиной и проводишь своими призрачными невесомыми руками по моим волосам. Я хочу только чтобы эти отголоски, крики моей души дошли до небес, где сейчас покоится твоя душа. Именно небес, такие как ты, не скрываются в огненной бездне. Их душа возвышается высоко на небо…

Девушка, которая любила тебя так, как никто другой… Нур.

Завтра первый день весны. Как только наступит теплая погода, я прикажу посадить белые розы.

Нур выпрямила спину и с тяжелым вздохом посмотрела в окно. Вот уже как пять лет она и Малкочоглу живут в ее любимом дворце в Конье, который на свадьбу подарил им Повелитель.

Хюррем не стала возражать против того, чтобы сестра жила далеко от нее, наоборот, она сказала, чтобы Нур уезжала, далеко от Топкапы, подальше от дворцовых интриг.

«– Ты моя младшая сестра, я обязана оберегать тебя. Поэтому беги, беги из Стамбула, заживи жизнью счастливой госпожи!»

Эти слова, наверное, никогда не забудутся Нур…

За эти пять лет произошло много чего неприятного. Начиная со смерти Мехмета, заканчивая нежелательной свадьбой Михримах с Рустемом-пашой и смертью Мустафы.

Да, Топкапы и вправду отравлен. Наверное, она обрела счастье, и начала спокойную жизнь именно потому, что уехала оттуда…

Нур встала из-за стола с тяжелым вздохом. Из-за большого живота было сложно даже встать, не то, что ходить! Она часто жаловалась Малкочоглу, что не видит собственных ног. Но все повитухи говорят, что будет девочка, ведь девушку так и тянет на сладкое.

Султанша вышла из покоев и направилась в главные апартаменты дворца, где они обычно принимают гостей. Ее трехлетний сын – Энгин вместе Малкочоглу сидел на подушках и рассматривал книжку. Мальчик то и дело тыкал пальчиками в страницы и смеялся. Он был очень сильно похож на отца! Но вот по характеру, весь в мать. Упертый, бесстрашный, смешливый, гордый…

– Энгин, наша мама пришла!

Бали-бей поднялся на ноги и, подхватив сына, подошел к Нур. Девушка поцеловала сына в щеку и улыбнулась мужу.

– Что это вы такие веселые с утра пораньше! – проговорила Нур.

– А чего нам грустить? – Малкочоглу вопросительно приподнял брови. Энгин завизжал, сжав ручки в кулаки.

Нур снова улыбнулась. Да, чтобы не происходило, она не может быть несчастной, когда находится со своей семьей. Потому что в ее семье столько любви, тепла и света, что сложно думать о печалях и горестях.

– Пошлите, прогуляемся, – предложила Нур.

– Только недолго, не хватало, чтобы ты еще простыла! – строго сказал Бали-бей.

Девушка улыбнулась. Да жить стоит, чтобы не происходило. А яркий спасительный свет всегда будет освещать ее путь.