Текст книги "Русалка (СИ)"

Автор книги: Мария Максакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Последним решили навестить старичка в бордовом. Он был самым богатым из троих, строил из себя благодушного дедушку, который вроде бы готов все купить, но на деле ему толком ничего не было нужно.

На практике все прошло даже лучше, чем мы планировали. Рохеис оказался на удивление хорошим актером, против предыдущих встреч с купцами вел себя спокойно и расслабленно, будто уже действительно получил все вложенные деньги назад. Я ощущала недоумение и подозрение, идущее от встречающего нас купца. Прежде-то ему казалось, что имперец у них в кармане, а тут вдруг вышло...

За чаем купец неожиданно заговорил по-имперски, возможно, таковы были местные представления о приличиях – в кругу своих говорить по-халифатски, а, принимая гостей, на их языке.

– Кто купил у вас товары, признайтесь, это Убарвафыг Уброб Хатнарфорант Укр Маркорк? – он назвал имя, я так поняла, одного из оставшихся двоих. – Он же хотел взять всю партию целиком, да и вы тоже не хотели продавать частями?

– Я не могу разглашать условия сделки, – сориентировался Рохеис, глядя на купца с безмятежной улыбкой. – Но я решил не продавать сразу все, а кое-что приберечь для вас, как для своего хорошего партнера. Я ведь знаю, как важны водяные амулеты в тех пустынных районах, куда ходят ваши караваны... впрочем, конечно, если вам они не нужны, я быстро смогу найти покупателя.

Торг вышел бурным, Альфе... короче, партнер Рохеиса торговался активно и артистично, внешне никогда бы не сказала, какие эмоции борются в его голове, но благодаря мне Рохеис читал его, как открытую книгу. Я видела, что сперва Рохеис сомневался в моих способностях, но потом доверился и стал на них полагаться, несколько раз даже пытался подняться и откланяться, но каждый раз был остановлен сильным поднятием цены.

К моменту, когда мы, наконец, покинули гостеприимного хозяина, в папке у Рохеиса был подписанный контракт, сумма в котором втрое превышала то, на что он рассчитывал. Он выглядел окрыленным и едва ли не пьяным от этого успеха.

– Нужно быстрее съездить к следующему купцу, пока до него не дошли слухи, – попыталась вразумить я Рохеиса.

– Да ладно вам, Альфемарсет Ифартор не станет таким делиться...

– А его слуги? Вы уверены, что никто из них не расскажет о том, что он сегодня заключил сделку? Слуги все видят и все знают, новость будет разнесена по городу уже к вечеру.

Рохеис покосился на меня подозрительно, но затем кивнул. Потом с тяжким вздохом незаметно погладил себя по животу – разумеется, в следующих гостях нам вновь предложат огромный стол. По законам гостеприимства следовало попробовать от каждого блюда, это я, как женщина, имела право «беречь фигуру» или привередничать, а ему придется второй раз пообедать.

– Ладно, поехали.

Передвигались мы на палантине, куда Рохеису приходилось заносить меня на руках. В Халифате ездить в городе на лошадях или верблюдах считалось неприличным и разрешалось только стражникам, вестникам и только что прибывшим караванщикам – и то только до конюшен. Благодаря этому, конечно, в городе было относительно чисто на улицах, но по мне это было весьма неудобно, я бы предпочла ехать в карете. Мое кресло на колесиках везли следом в тележке вроде арбы, чтобы не запылилось и не разбились колеса, так как имения богатых купцов располагались на окраине города вдалеке от порта.

У Роджи из Золотой антилопы, как я называла его про себя, все прошло и еще лучше. Как-то он сразу почуял изменения в поведении Рохеиса, сразу понял, что все изменилось и быстро подстроился:

– Зачем вам продавать эти товары кому-то на стороне? – возмущался он добродушно, – давайте лучше я сам все выкуплю.

– Но на некоторые товары я уже заключил контракт, а на другие есть устная договоренность, – отвечал Рохеис с деланным сожалением.

– Контракт, конечно, дело святое, но вот устная договоренность – это не контракт. Что именно вы не успели продать?..

Торговля прошла менее бурно и немного менее продуктивно, но все равно удалось выручить вдвое не от себестоимости, а от той цены, что Рохеис обозначил для меня как целевую. Я была довольна, что больше ни к кому идти не придется и все полностью распродано, а половина от чистой прибыли должна была осесть в моем кармане. Конечно, на деле у меня в храме осталось намного больше золота, чем было прибыли здесь, но эти деньги были, так скажем, «белыми» – я точно могла объяснить, откуда они взялись, был и свидетель с хорошей репутацией. А это делало и остальное мое золото менее привлекающим внимание властей.

– Почему вы сказали, что хватит? Мне кажется, он был готов еще больше поднять цену! – возмущался Рохеис, когда мы вышли из дома купца.

– Потому что нужно, чтобы он все же остался доволен сотрудничеством и хотел его продолжать.

– Он был бы куда более доволен, оставив меня без штанов, – фыркнул Рохеис.

– О, не преувеличивайте, – фыркнула я. – Мы и так хорошо заработали, а выжимать последние медяки бессмысленно. Так мы оставили о себе хорошее впечатление, у него не возникнет желание где-нибудь вас подсидеть или подставить в дальнейшем. А грань, за которой он бы почувствовал себя обманутым, была довольно близка, переходить ее значит наживать себе врагов.

Рохеис фыркнул и, подсадив меня на паланкин, заявил:

– Что ж, свои деньги вы отработали честно. Мои слуги сопроводят вас на корабль. Надеюсь, вам не составит труда передать документы моему секретарю?

– А вы куда? – удивилась я.

– Как куда? Я же мужчина, я совершил хорошую сделку и пойду праздновать!

Я поморщилась, но не стала спрашивать, не в бордель ли случайно он направился. Это просто не мое дело, не мое. Один он, конечно, не пошел, взял с собой половину охраны – и то хорошо.

Когда я приехала к кораблю, оказалось, что слуги первого купца уже ожидают, когда им выдадут обещанный по контракту товар, а ни Рохеиса, ни контракта на корабле нет. Когда я отдала бумаги секретарю, он, сверившись со списком, сам принялся распоряжаться товарами, тем более, что вскоре явились и люди второго купца. От бедлама, творящегося на палубе, я скрылась в своей каюте. Скучающий Кракен принес мне со дна еще крупных жемчужниц, и я принялась выпиливать из них безделушки, уже имея возможность нарисовать простейший эскиз в блокноте. Остро не хватало карандашей и ластиков, не говоря уже о компьютере с планшетом.

Явился Рохеис после полуночи, разбудив полкорабля своими песнями. Я не стала выглядывать из комнаты, а вот Кракен пронаблюдал и передал, что секретарь с другими слугами затащили пьяницу к ему в каюту, хотя он успокоился и не сразу.

С утра он пропустил завтрак и выполз только после одиннадцати встрепанный и покрасневший. Я как раз пыталась с капитаном Гартом что-то понять в имперском алфавите.

– Вот вы где! – подбежал, шатаясь, ко мне Рохеис, – вы мне срочно нужны! У меня сегодня еще одна сделка, вы должны мне помочь!

Я поморщилась, так как от него сильно несло перегаром.

– И зачем же мне это?

– Я отдам вам половину всей чистой прибыли с этого контракта. Поверьте, это куда больше той мелочи, что мы подняли вчера. Это настоящий большой контракт на поставки пушнины из Империи на три года вперед! Решайтесь!

Я прищурилась. В эмоциях Рохеиса боролись между собой паника и дикий восторг, кажется, это был уровень, на который раньше он и рассчитывать не мог. Рискнуть с ним вместе? Или скорее уберечь от ошибок, если там что-то чересчур рисковое?..

– Во сколько нам надо выезжать? – спросила я со вздохом.

Глава 59

В себя приходила медленно.

Вокруг темнота, тело будто онемело. Безумно хочется пить, а лучше – искупаться в море.

Душно.

Хочу сбросить с себя одеяло, но руки не слушаются.

Голова ноет. Я что, напилась вчера вечером? Я же себе ничего такого не позволяла, не зная, как тело русалки отреагирует на алкоголь.

«Арина!» – полный паники зов Кракена достиг моей головы и заставил кое-как собрать мысли в кучу.

«Кракен? Что случилось?»

«Где ты?! Вы пропали, весь корабль в панике! И еще ты не отвечала на мой зов. Я иду к тебе!»

Я представила себе, что он сейчас сделается огромным монстром, окутает себя шаром воды и пойдет ко мне, где бы я ни была, через город, устроив цунами, панику и… в общем, вспомнились фильмы про Гадзиллу.

«Не надо! – откликнулась в панике, – не надо, со мной все в порядке!»

«Но…»

«Все хорошо, я просто заснула вчера очень крепко. Сейчас мы позавтракаем, и я вернусь. Не волнуйся».

«Но люди тоже волнуются, я слышал, как они говорили…»

«Они ничего не знают. Успокоятся, когда я вернусь. И ты успокойся тоже».

По ощущениям от эмоций Кракен все еще был обескуражен, но уже готов был подождать:

«Но ты же позовешь меня, если возникнут проблемы?»

«Конечно! Ты же мой спаситель, мой защитник, единственный, на кого я действительно могу положиться! Я позову тебя, если что-то будет не так», – постаралась вложить в свои слова максимум уверенности и любви к своему питомцу.

Вроде бы он более-менее успокоился, и я постаралась перекрыть связывающий нас эмоциональный канал, чтобы он не ощутил, в какой я на самом деле панике.

Что, черт подери, тут происходит?!

Тело вроде бы постепенно обретало чувствительность, и я осознала, что вновь спелената с ног до головы, будто сетью.

Неужели кто-то узнал о моей истинной сущности?!

Нет, одежда была на месте, а веревка не врезалась прямо в плоть, а скорее опутывала сверху, как сардельку. Запястья не связаны между собой, просто привязаны по швам к телу. Хвост… я напрягла мышцы, проверяя, но стараясь не привлекать внимание к тому, что очнулась… через слои ткани ощущается плохо, но вроде бы меня просто обмотали веревкой от плеч до кончика хвоста. Глаза не завязаны, рот не заткнут, просто на голову надет мешок или что-то вроде того из плотной ткани.

Я в страхе, что не получится, попыталась обратиться к своей магии. Вода…

Ее не было. Ничего вокруг не было, я ничего не ощущала, только жар, духота и песок. Где моя магия?! Боги, неужели опять?! Неужели я зря запретила Кракену действовать, а на деле нужно было соглашаться?!! Смогу ли я, понимая, что он легко снесет город, пойти на это?! А есть ли у меня выбор?

Во рту словно пустыня, как же хочется пить… я здесь сдохну.

Как они смогли вновь лишить меня магии? Еще один камень из храма? Все возможно. Только как же они узнали, что его возможно так использовать? Кто-то из моих проболтался? Клятва не сработала? Дьявол, я так и знала…

Хотелось плакать от обиды, но слез не было – слишком жарко, слишком хочется пить, в глаза будто песка насыпали.

Впрочем, не время расклеиваться. Было у меня еще оружие, о котором никто не подумал. Я кое-как, медленно, чтобы никто не заметил, вывернула руку из-под веревки. Та была толстая, наверное, с два пальца толщиной, но я все равно впилась в нее когтями. Все же они крепче, чем человеческие. Принялась распиливать-разрывать, раздербанивать по волокнам, которые уже можно было порвать. Жаль, что я не догадалась наточить ногти до остроты. С другой стороны, не представляю, как можно жить с острыми ногтями и саму себя не поранить? Ладно, все не важно, надо сосредоточиться.

Тут рядом послышался едва различимый стон, и я замерла.

Я здесь не одна?

Вновь стон, явно мужской, но будто рот человека заткнут кляпом, и он ничего не может сказать.

Неужели они взяли в плен капитана Гарта со мной вместе?!

Нет, стоп, надо соображать, надо вспомнить, что было вчера.

Голова раскалывается.

Сказать бы ему, чтобы не стонал, не привлекал внимание похитителей, но так можно еще вернее себя выдать. Рвись же, проклятущая веревка!

Что же было вчера?

Помню, как Рохеис рассказал о своем новом проекте. Вчера, пока он пил где-то в городе в «приличном заведении», как он выразился, он общался с кем-то… опять эти халифатские зубодробительные имена, не помню, кого он назвал. Тот человек, купец, предложил ему контракт. Очень выгодный контракт на поставку пушнины.

Поставка пушнины и амулетов в Халифат, а драгоценных камней обратно в Империю – это контракт, за который любой импортер душу дьяволу продаст. Только избранные халифатцы имеют разрешение вести такие дела, а контрабанда жестоко карается. Заключение такого контракта – это как выход в высшую лигу, это как стать экспортером нефти и газа по их меркам. Рохеис прежде не мог о подобном и мечтать.

Он так радовался, что сможет рассказать об этом отцу, что тот даст денег на фрахтовку целых трех кораблей. Так долго и нудно все утро рассказывал, как это важно и нужно, какой он молодец, что смог, как весь род будет им теперь гордиться, таким удачливым. Я только думала о том, какая у парня зависимая самооценка, комплекс неполноценности перед старшим братом и прочие психологические радости, о которых в этом времени не слышали.

В общем, мне-то показалось, что такой контракт – это сыр в мышеловке, что какой-то развод, что, быть может, в бумагах окажется какой-то подвох, и он потратит на исполнение контракта больше, чем рассчитывает. Халифатцы – известные жуки, просто так подарков не делают, я уже поняла это про них. Такой контракт дают в награду от Халифа тем купцам, которые умудрились порадовать и удивить его своими дарами – и это учитывая, как сложно сделать подарок человеку, у которого все есть. С чего бы кому-то предлагать такое обычному купцу, пусть и со связями?

Чем больше я слышала восхвалений о том, как это важно и круто, тем больше старалась охладить пыл Рохеиса, но тот ничего не желал слушать. Контракт – и все тут, какие могут быть попытки обмана, когда такая удача? Конечно, он заявил, что проверит много раз все бумаги, что все просчитает и сам, и его отец позже, что это всего лишь предварительное соглашение, ведь сам-то он не может подписывать такие бумаги от лица всего рода. Но все равно он был опьянен этой перспективой похлеще, чем вчерашним вином.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А потом… что же было потом?..

Еще один стон послышался от моего соседа, и грубый голос велел:

– Напоите его, чтобы не сдох, он мне живой нужен. – Я замерла, усилием воли стараясь расслабить все мышцы, чтобы было непонятно, что я пришла в себя, одновременно стараясь прикрыть раздербаненую веревку. – А что там наша красавица, еще не пришла в себя? Ну, ничего, это и понятно, женщины дольше отходят от зелья.

Вновь послышалась мычание, в этот раз возмущенное. Звук удара, кашель.

– Веди себя тихо, – рыкнул другой голос, глухой и низкий, от которого у меня аж мурашки пробежали по спине, так он странно звучал, как-то… не по-человечески.

Вода.

Я ощутила воду всем своим существом, всей своей магией. Совсем немного, пресная, она текла в чужие губы, от чего в горле требовательно запершило – едва заставила себя не закашляться. Казалось, будто я вижу воду через темноту, я ее чую. Значит магия моя не заперта, она здесь, со мной, и я на многое способна.

От облегчения захотелось расплакаться еще горше, но просто было нечем.

Вместо этого, уверившись в том, что магия мне подвластна, я попыталась сосредоточиться на воде. Я увидела ее внутренним зрением – небольшой водный пузырь, немного вытянутый. Наверное, литра три, не больше.

Вода льется и исчезает… нет, не исчезает. Ее глотает человек, мужчина, и по его жилам тоже течет вода. Разбавленная, но уже мне знакомая. Кровь и другие жидкости человеческого тела, я увидела его, словно картинку на тепловизоре – он полулежит, ноги вместе, руки по швам – наверное, тоже связан. Другой мужской силуэт поддерживает его в сидячем положении. Здоровенный, мощный, накаченный.

– Может, напоить девчонку? – спрашивает рычащим голосом.

– Не надо, – тянет тот, что командует, – она маг, так просто не сдохнет, а без воды с ней проще будет договориться. Унеси-ка это отсюда.

Связанный мужчина возмущенно мычит – опять ему сунули в рот кляп. Кто же это? Жаль, что я не могу понять внутренним зрением.

Воду уносят, мы остаемся втроем. Третий человек, который командует… какой-то маленький, тусклый. Тоже уходит прежде, чем я успеваю его рассмотреть.

Оглядываюсь внутренним взором внимательнее. Кажется, вокруг никого. Темнота. Сейчас ночь? Или это такой плотный мешок на мне? Тогда почему такая жара? Я дальше выпускаю свое чутье, пытаясь понять, что и как. Еще люди. Несколько очень крупных мужчин, как тот, первый. Животные на четырех ногах с бурдюками с водой на спине… нет, не только с бурдюками. Это верблюды, поэтому вода такой странной формы. Хотя и запасы воды тоже тут. Еще люди, снуют вокруг, что-то делают. Кажется, заботятся о животных и о том странном маленьком человеке.

Что это? Столп воды, идущий вертикально вверх на несколько метров. Как человек, только более плотный. А под землей – извилистые ходы для влаги…

Дерево, вот что это. Его корни уходят глубоко-глубоко вниз, под землю. Так тяжело пробиться, она такая сухая, но я следую за древесными корнями, доверяю им, еще немного…

Подземная водная жила. Моя магия окунулась в нее, будто в живительный источник. Холодная, зажатая со всех сторон камнями и песком, там, в глубине, она все равно старается привнести жизнь в пустыню.

– Мне кажется, пора будить нашу красавицу, – голос вернувшегося человека заставил вынырнуть из транса. – Посмотрим, как быстро она согласится подписать контракт и стать моей рабыней.

Что же вчера было?!

Глава 60

Ко мне приблизились две крупные сотканные из воды фигуры, и я зажмурилась и зажала в ладони разорванное место на веревке, стараясь его скрыть. Расслабиться, надо расслабиться, будто я без сознания, надо тянуть время.

Меня резко посадили и сорвали с головы мешок. Яркий свет ударил по глазам даже через закрытые веки, заставляя зажмуриться от слишком большого контраста.

– Она пришла в себя, – рыкнул голос справа.

Я поджала губы, но притворяться не было смысла, меня уже раскрыли. Опустила голову, чтобы яркий свет не бил в глаза, и смогла их приоткрыть. Глаза адаптировались небыстро, но все же через некоторое время я смогла оценить обстановку.

Пустыня, едва ли не полдень – ярко светит солнце. Жара. Подо мной какой-то потертый пыльный ковер, голову от жара едва прикрывает тент из обычной ткани, совсем не такой светонепроницаемой, как закрывала мне раньше голову. Рядом возвышается здоровенный детина с не по-человечески оливковой кожей. Он ухмыляется, и теперь, вблизи, я вижу, его торчащие клыки даже крупнее моих, они немного выступают вперед из ряда зубов, но не торчат из-за губ, как у чистокровных орков, если рот закрыт.

Второй такой же стоит справа, скрестив руки на груди, он одет сверху в одну безрукавку, и видны его бугрящиеся мышцы, покрытые какими-то мелкими узорами из круглых, треугольных и квадратных спиралей и каких-то орнаментов. На поясах у обоих висят здоровенные палаши.

– Пришла в себя, красавица? – с улыбкой доброго дедушки тянет старик-купец, один из партнеров Рохеиса.

Он сидит на груде шелковых подушек на отдельном чистом ковре, постеленном сверху нашего, один слуга держит над его головой дополнительный зонтик от солнца, а двое других обмахивают сделанными из перьев опахалами.

«Не знаешь, что говорить – помалкивай», – частенько приговаривала мне Анна Павловна, мой дипломный руководитель. В хорошей ситуации еще улыбнуться можно, это обезоруживает. Сейчас улыбаться меня совсем не тянуло, но я решила подождать и посмотреть, что же он скажет.

Старик бросил взгляд в сторону и кивнул, от чего один из слуг, уже четвертый, аккуратно присел между нами и положил на ковер какую-то бумагу, перо и чернильницу. Что это такое я спрашивать не стала, все так же молчала и ожидала пояснений.

– Что ж, подписывай, – предложил со вздохом старик.

– Простите, я не умею писать, – улыбнулась ему вежливо.

– Умеешь, я же видел, – хмыкнул он. Да, забыла, я же делала заметки на встрече.

– Я умею только рисовать. Вы не знали? Я же дикарка с Жемчужных островов, не владею халифатским, имперский только учу. Выучила пока только буквы «Альк» и «Бельк», могу их нарисовать.

Он рассмеялся по-доброму, будто Дедушка Мороз, а у меня от этого голоса мурашки по спине побежали и плавник чуть не дернулся – едва сдержалась.

– Да мне все равно, на каком языке ты подпишешь, хоть крестик поставь, хоть кружок нарисуй, главное – что это будет твоя подпись. Это же магический контракт.

– И что же в нем написано? – осведомилась из любопытства. – Простите, сама-то я прочесть не могу, не грамотна.

– Что ты берешь у меня в долг двадцать тысяч золотых и обязуешься их вернуть, а если не сможешь, то обязана отработать, став моей рабыней. Число, подпись.

– Отработать в доме удовольствий? – выгнула я бровь. – И с какой же зарплатой?

Он рассмеялся, будто хорошей шутке, хотя сама я понимала, что с чувством юмора у меня не густо, особенно сегодня.

– О, уверяю, твое тело меня не интересует и то, что ты не окажешься в доме удовольствий, прописано отдельным пунктом. Поверь, к тебе как к женщине у меня нет никакого интереса, стар я для этого уже. Так что соглашайся и закончим с этим, я домой хочу, мне вредно столько времени находиться на солнце.

Как мило.

– И какова же будет оплата моего рабского труда?

– Ты будешь получать тысячу золотых в год.

Двадцать тысяч золотых по тысяче в год – двадцать лет рабства. Отличная перспективка наклевывается!

– Очень щедрая зарплата для секретаря, – заметила я.

Он рассмеялся. Кажется, я тут самый крутой стендапер.

– Что ты, девочка. Мне не нужен секретарь. Мне нужен маг.

«Знает», – пролетело в голове. Что ж, этого следовало ожидать, вопрос в том, как много он знает.

– А вы... – я запнулась, пытаясь подобрать синоним к слову «боитесь», это был явно не тот человек, про которого следовало так говорить, – а вы уверены, что можете заставить мага делать, что захотите?

Он развел руки, будто пытаясь охватить ими всю бескрайнюю пустыню:

– Ты ведь маг воды. А здесь нет никакой воды. Благодаря моим замечательным воспитанникам, – он кивнул на полуорков, – мы за полдня ушли от города и побережья на расстояние трех дневных переходов. Здесь поблизости нет никаких оазисов, никаких источников, ничего. Здесь ты – простой человек, обычная женщина, да еще и немощная. Тебе некуда бежать, у тебя нет выбора. Соглашайся.

– А если я сперва соглашусь, а потом, оказавшись поблизости от воды, попытаюсь вас убить? – спросила из интереса.

Он рассмеялся.

– Ты же издалека, я знаю. Когда на человека одевается магический ошейник, он уже не может перечить приказам своего хозяина. Все, что я прикажу – ты сделаешь. И есть несколько главных приказов, которые отдаются каждому рабу: не вредить хозяину и его семье, если они не вредят хозяину и нет такого приказа. Не вредить себе и не пытаться совершить самоубийство. Дальнейшее – зависит от контракта. Поверь, у тебя будут хорошие условия.

Состроила на лице скучающее выражение:

– Простите, что-то мне это предложение не интересно.

Старик кивнул и не сдвинулся с места, как и его люди. Я уже ожидала, что бить начнут, но никто на мои слова не обратил никакого внимания. Купцу принесли тарелку со фруктами, и он, развалившись поудобнее на подушках, принялся их поедать, прищуриваясь и чавкая от удовольствия. То есть ломать собирались мягко, давя на психику.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А у меня тем временем уже спина затекла, сидеть более-менее ровно с вытянутым вперед хвостом было весьма неудобно, равновесие сохранялось с трудом.

– Простите, вы не могли бы?.. – не выдержала я.

– Дать тебе воды? – спросил купец с любопытством.

– Нет. Мне бы какую-нибудь опору для спины. Не обязательно подушку, можно любой ящик или ненужный мешок, просто чтобы опереться. Простите, вы ведь знаете, я инвалид, у меня не работают ноги, и сидеть вот так мне очень тяжело.

Купец смерил меня нечитаемым взглядом, а затем кивнул своим людям. Один из стражников-полуорков отошел и вернулся минут через пятнадцать с каким-то мешком. Пахло от него мокрой собакой, а вернее – верблюдом, а внутри будто камни были нагружены – что-то неровное, комковатое и жесткое, но я все равно с явным удовольствием откинулась на него спиной и продолжила ждать, будто это я возлежу на мягкой перине под кондиционером.

– Виноградика не желаете? – осведомился светски купец.

– Нет, благодарю, не голодна, – качнула я головой, потому что не представляла, что эта парочка горилл будет меня кормить с рук. А развяжут – так еще не лучше, увидят во что я веревку превратила, а она тем временем практически на честном слове держится, плечом дерни – порвешь.

– Ну, ничего, подождем, – вздохнул старикашка. Отложил фрукты, вытер руки полотенцем, посидел немного в тишине, но потом все же не выдержал и заговорил: – вы знаете, я очень люблю умных людей. Да еще и талантливых – люблю вдвойне. А уж если речь об умных женщинах... эх, был бы я молодым...

– В моей стране любящий мужчина приклоняет перед женщиной колено, дарит ей драгоценности и просит разрешения назвать ее своей женой, – заметила я. – Боюсь, что наши традиции слишком сильно отличаются.

Старик вновь рассмеялся, будто отличной шутке, оглядывался на своих слуг, указывал на меня пальцем, бил по ляжкам, что-то бросал отрывисто по-халифатски. Слуги вежливо хихикали, даже оливковые амаблы заухмылялись. Кажется, тут ржали надо мной, а не вместе со мной, но это было ожидаемо.

Закончив смех на высокой ноте, старик утер слезы рукавом шелкового халата и в него же громко высморкался, вызвав у меня гримасу отвращения. Потом вздохнул и, посерьезнев, заявил:

– Ладно, хватит этих реверансов. Ты подпишешь бумаги, иначе я убью твоего любовника.

Я обернулась и увидела, как один из амбалов поднимает связанного мужчину с мешком на голове на ноги, подтаскивает его ко мне ближе, второй выхватывает здоровенный тесак, который я бы не назвала мечом или саблей, скорее мачете. Мужчина сдавленно мычит через кляп, пытается вырваться, но он тщательно связан.

– Капитан Гарт, – ахнула испуганно. Кого еще могли назвать моим любовником?

С головы жертвы сорвали мешок, и я удивленно распахнула рот, глядя на связанного и, кажется, слегка избитого мужчину.

– Господин Рохеис?! – ахнула удивленно.

– Итак, подписывай, – велел мой тюремщик.

– Не буду, – заявила удивленно-возмущенно.

Кажется, такой реакции старик не ожидал.

– Ты что, не поняла?! Сейчас твоего любовника начнут резать по кускам. С чего начать? Какая часть его тела тебе более дорога: смазливое личико или то, что между ног?..

Фу, что за пошлости пошли? А так вежливо все начиналось.

– Ну, я как-то пережила смерть своего любимого супруга, а уж гибель партнера по бизнесу переживу и подавно. – Я перевела взгляд на смотрящего на меня широко распахнутыми глазами купца. – Простите, господин Рохеис, я буду скорбеть по вам и молиться богам за упокой вашей души, а вашим родным передам, что вы умерли героической смертью, не посрамив их честное имя.

Рохеис что-то возмущенно замычал через кляп.

– Вот ведь шлюха имперская! – прозвучало практически восхищенно.

– Я попрошу! – я даже не поленилась выпрямиться и высокомерно вскинуть голову: – я порядочная женщина и порядочная вдова! – с губ сама собой сорвалась цитата из Тридцать первого июня. С трудом заставила себя не заканчивать фразой «даже дважды вдова».

В возникшей тишине громом прозвучали размеренные насмешливые хлопки в ладоши, словно часовой механизм, отменяющий мои последние минуты.

– Браво! – откуда-то из-за полога тента вышел... капитан Пхимарс. – Я ведь говорил, надо было тащить в пустыню ее капитана, а не этого дурака. Они весь путь цапались, как кошка с собакой.

Черт, этого я совсем не ожидала. Я ведь доверяла ему!

– Эти ваши имперские шлюхи скачут постелям, как заведенные, не поймешь, кто с кем спит! – досадливо бросил старик.

– Я попрошу! – рыкнула я. – Я не давала никакого повода!

– Вытащите у него кляп изо рта, – велел купец, не обратив на мои слова никакого внимания. – Пусть расскажет, как обаял дикарку и заставил ее на себя работать. Что ради его красивых глаз готова горы свернуть, любую магию применить, что помогла ему контракты выгодные заключить. Не так ли ты вчера рассказывал, пока мы сидели в доме удовольствий?

Лишившись кляпа, Рохеис, который прежде все пытался что-то возмущенно промычать, захлопнул рот и густо покраснел, косясь на меня глазами побитой собаки. Молодец!

А у меня тем временем уже спина затекла, сидеть более-менее ровно с вытянутым вперед хвостом было весьма неудобно, равновесие сохранялось с трудом.

– Простите, вы не могли бы?.. – не выдержала я.

– Дать тебе воды? – спросил купец с любопытством.

– Нет. Мне бы какую-нибудь опору для спины. Не обязательно подушку, можно любой ящик или ненужный мешок, просто чтобы опереться. Простите, вы ведь знаете, я инвалид, у меня не работают ноги, и сидеть вот так мне очень тяжело.

Купец смерил меня нечитаемым взглядом, а затем кивнул своим людям. Один из стражников-полуорков отошел и вернулся минут через пятнадцать с каким-то мешком. Пахло от него мокрой собакой, а вернее – верблюдом, а внутри будто камни были нагружены – что-то неровное, комковатое и жесткое, но я все равно с явным удовольствием откинулась на него спиной и продолжила ждать, будто это я возлежу на мягкой перине под кондиционером.

– Виноградика не желаете? – осведомился светски купец.

– Нет, благодарю, не голодна, – качнула я головой, потому что не представляла, что эта парочка горилл будет меня кормить с рук. А развяжут – так еще не лучше, увидят во что я веревку превратила, а она тем временем практически на честном слове держится, плечом дерни – порвешь.

– Ну, ничего, подождем, – вздохнул старикашка. Отложил фрукты, вытер руки полотенцем, посидел немного в тишине, но потом все же не выдержал и заговорил: – вы знаете, я очень люблю умных людей. Да еще и талантливых – люблю вдвойне. А уж если речь об умных женщинах... эх, был бы я молодым...

– В моей стране любящий мужчина приклоняет перед женщиной колено, дарит ей драгоценности и просит разрешения назвать ее своей женой, – заметила я. – Боюсь, что наши традиции слишком сильно отличаются.

Старик вновь рассмеялся, будто отличной шутке, оглядывался на своих слуг, указывал на меня пальцем, бил по ляжкам, что-то бросал отрывисто по-халифатски. Слуги вежливо хихикали, даже оливковые амаблы заухмылялись. Кажется, тут ржали надо мной, а не вместе со мной, но это было ожидаемо.

Закончив смех на высокой ноте, старик утер слезы рукавом шелкового халата и в него же громко высморкался, вызвав у меня гримасу отвращения. Потом вздохнул и, посерьезнев, заявил:

– Ладно, хватит этих реверансов. Ты подпишешь бумаги, иначе я убью твоего любовника.

Я обернулась и увидела, как один из амбалов поднимает связанного мужчину с мешком на голове на ноги, подтаскивает его ко мне ближе, второй выхватывает здоровенный тесак, который я бы не назвала мечом или саблей, скорее мачете. Мужчина сдавленно мычит через кляп, пытается вырваться, но он тщательно связан.