Текст книги "Дело о Черном Удильщике (СИ)"

Автор книги: Мария Карапетян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Что-нибудь о себе, – закончила Марван, поправляя воротник его пальто. – Я пытаюсь кое-что понять.

– Ты уверена, что хочешь зайти? – спросил Хамс, открывая входную дверь. – У меня жуткий бардак, и я не буду за него извиняться.

Старший детектив засмеялась, легонько толкнула инспектора в спину, и он исчез в проёме. Аркан зажег лампы, и взору Марван предстала светлая, богато убранная прихожая. Комнаты здесь располагались точно так же, как и в её доме, поэтому женщина, не мешкая, прошла в гостиную.

– Невероятно, – проговорила она, разделяя каждый слог. – Это что, настоящий бархат?

Марван опустилась на белоснежный диван и провела рукой по обивке. Аркан, улыбаясь, внимательно наблюдал за ней. Подойдя к каминной полке и взяв фотографию в простой бежевой рамке, он протянул её Марван. На ней были изображены восемь молодых людей в офицерской форме. Старший детектив указала пальцем на одного из них:

– У тебя усы! – И, взглянув на Хамса, вынесла вердикт: – Тебе не идёт.

– Сослуживцы. Мой второй специальный отряд, – пояснил Аркан, уходя в другую комнату.

– Вот бы с ними познакомиться, – протянула Марван, оглядывая идеальный порядок. – Они бы точно рассказали о тебе что-нибудь интересное.

Мужчина вернулся и, вручая детективу еще две чёрно-белые фотографии, произнес:

– Не выйдет. Все они мертвы.

Улыбка сошла с лица женщины, и она, извинившись, вернула ему рамку. А потом постаралась перевести тему в более оптимистичное русло.

– Что ж, судя по тому, что я вижу, ты занимаешься бытовой архитектурой, – сдерживая смешок, заметила Марван, – либо удачно промышляешь грабежом. Во всяком случае, ты богат.

– Не я, – Хамс указал на снимок, который женщина держала в руках. – Мои родители.

С фотографии смотрела супружеская пара: он – с широкими скулами и суровым взглядом, и она – с прямым носом, выразительными глазами и красивыми губами, сложенными в скромную полуулыбку. Мужчина был одет в дорогое пальто, воротник которого был оторочен мехом, а женщина нарядилась в модную светлую шубку.

– Ты похож на мать, – мягко заметила Марван и принялась рассматривать второе фото.

– Это Игорь Конгерман? – спросила она, указывая на дородного мужчину в тёмном костюме в полоску.

Хамс кивнул.

– А рядом – ты, – женщина улыбнулась, узнав его. Отложив фотографии, она взглянула на инспектора, который разжигал огонь в камине. – Никогда не думала, что буду делать комплименты мурене, но тебе к лицу белый мундир.

Старший детектив почувствовала, как по телу разливается тепло. Поленья затрещали, и пламя, разгораясь, погрузило комнату в уютный полумрак. На стенах плясали мягкие тени, и глаза Марван начали смыкаться.

– Мне с тобой спокойно, – прошептала детектив, укладываясь на мягком диване и поджимая под себя ноги. – Кажется, что мы знакомы сотни тысяч лет…

Слова вырвались из подступающего сна: правдивые, чистые, правильные. Марван закрыла глаза и, ласково улыбаясь, произнесла одними губами:

– Белая мурена, ставшая инспектором: что может быть хуже этого?

Аркан осторожно выпрямился и посмотрел на женщину. Она заснула, свернувшись калачиком. Её силуэт темнел на фоне белой обивки: беззащитный, нежный, крохотный. Мужчина накрыл детектива тёплым одеялом и слегка провел рукой по её чёрным вьющимся волосам.

Аркан Хамс так сильно любил Марван Катран, что готов был убить любого, кто осмелится потревожить её покой.

Глава 14

Поцелуй смерти

Легкие пронзило болью – в них заканчивался кислород. Марван подняла голову к пульсирующему пятну света, который искажался, пробиваясь сквозь толщу мутной воды. Разгребая склизкие водоросли, старший детектив попыталась всплыть на поверхность, но руки отяжелели и отказывались повиноваться. Изо рта вырвались несколько пузырей воздуха, устремились ввысь и пропали, растворившись в грязно-зелёной воде. В глазах потемнело, и Марван поняла, что сознание покидает её. Она смиренно закрыла их и расслабилась, медленно опускаясь на глубину. Слабый луч, проникнув сквозь густые вязкие волны, осветил лицо погибающей женщины, и она в последнем порыве протянула руку к удаляющемуся источнику света.

Неожиданно тусклое сияние померкло, перекрытое тенью. Из-под полуопущенных век Марван смогла различить движение и, открыв глаза, закричала, выпуская остатки воздуха из легких. Прямо перед ней плыло незнакомое мужское лицо. Человек внимательно изучал её черты и, казалось, упивался последними секундами жизни Марван. Приблизившись вплотную, он впился губами в приоткрытый рот старшего детектива и властно прижал её к себе. На сопротивление не осталось сил, но женщина всё равно попыталась вывернуться из тошнотворных объятий, вяло отталкивая от себя незнакомца. В оглушающей тишине бездны детектив слышала, как её сердце отбивает последние удары. Ритмичные звуки становились громче и били по ушам, сотрясая плоть: тук-тук, тук-тук, тук-тук…

Марван открыла глаза. Глубоко вдохнула и, пытаясь освободиться от липких лап кошмара, с силой размяла затекшие ладони. Женщина не сразу поняла, где находится, но, вспомнив детали вчерашнего вечера, резко поднялась с дивана. В голове зазвенело, и старший детектив поморщилась, оглядывая гостиную. В окна проникали тусклые солнечные лучи, придавая светлой комнате мрачный шарм. Небо по-прежнему было затянуто тучами, и капли дождя, со стуком разбиваясь о стекла, обреченно стекали вниз.

– Я не стал будить тебя, – голос Аркана разрезал тишину пополам. – Ты так крепко спала…

Хамс застыл в дверном проеме, не решаясь зайти в гостиную. Старший детектив взглянула на инспектора: его волосы были мокрыми, он стоял босиком, одетый в одни штаны и теребил в руках белую рубашку. Марван, к своему стыду, отметила, что Аркан неплохо сложен. Широкие плечи, сильные руки, упругий живот… Женщина отвела взгляд, боясь залиться румянцем.

Тук-тук, тук-тук, тук-тук – раздался стук в дверь. Коллеги переглянулись, и детектив, подобрав одеяло с пола, встала и аккуратно сложила его на диван. Аркан посмотрел в боковое окошко и увидел там Риту. Закинув рубашку на плечо, он повернул ключ и отпер замок.

– В агентстве полный бардак! – возмущенно завопила секретарь, пытаясь влезть в полуоткрытый проем. – Марван нет дома, где…

Рита заглянула за спину Хамса и увидела заспанное лицо подруги. Бросив на мужчину быстрый оценивающий взгляд, Рита зашла в дом и, отстранив инспектора, громко захлопнула за собой дверь. Скрипнув подошвами резиновых сапог, секретарь повернулась к Хамсу и ткнула пальцем ему в грудь.

– Оденься, – скомандовала она, – не хватало еще, чтобы ты выколол мне глаза!

Аркан послушно натянул рубашку и, невзирая на неловкость ситуации, предложил:

– Чаю?

– Чаю⁈ – возмутилась секретарь, проходя в гостиную. – На агентство напал десяток оранжевых гуппи, а ты предлагаешь мне чаю⁈

– Сколько сейчас времени? – нахмурила брови Марван, переводя взгляд на Аркана. Мужчина пожал плечами, старательно сдерживая улыбку.

– Почти полдень, – констатировала Рита, оглядывая окружающую ее обстановку. Задержавшись взглядом на резном комоде, который стоял в глубине гостиной, она прищурилась.

– Это Шемая Буль[1]? – удивленно произнесла девушка и недоверчиво покосилась на Аркана: – Ты что, грабишь богатых?

– Не я. Мои родители, – ответил Хамс. И, растерявшись, протянул: – Э-э… то есть…

Секретарь закатила глаза и подняла руку в предупреждающем жесте:

– Собирайтесь, я жду вас на улице.

На крыльце детективного агентства стояло несколько офицеров. Расположившись прямо напротив дверей, белые мурены блокировали выход из здания. Хамс покачал головой и обреченно вздохнул:

– Что может быть хуже субъективного понятия о жестокости?

– Только объективное, – ответила Марван, поднимаясь по небольшой лестнице.

Детектив вздрогнула, когда офицеры, топнув ногами, отдали рапорт:

– Объединению – слава! Поставленная задача выполнена! Пойманные дети, во избежание побега, заперты в агентстве, контр-адмирал!

Аркан бесцеремонно оттолкнул лейтенанта от дверей и, пропуская коллег вперед, отрезал:

– Можете возвращаться к своим прямым обязанностям, вы больше не нужны.

В офисе приемной стоял визг и гомон. Рыжеволосые дети были повсюду: на спинке дивана, куда взобрались с ногами, на рабочем столе Риты, на подоконнике, а тем, кому не хватило места, расположились прямо на полу. Хек сидел там же, напротив одного из мальчишек, и играл с ним в карты. Досадуя на скорый проигрыш, детектив рыкнул и встал, бросив беспризорнику монету.

– Шарлатан! Бубновый туз давно вышел!

– Вышел, да обратно зашел, – захохотал малец и, сняв поношенный ботинок, спрятал туда сверкающий мореон.

Рита подошла к хныкающему ребенку, который стоял особняком, и взяла его на руки. Мешковатая одежда и шапка, надвинутая на лоб, мешали разглядеть мальчугана целиком. Его щеки были красными, а глаза опухли от слез.

Марван протянула руку и сняла потрепанный головной убор. По маленькой голове, спадая на плечи, заструились густые кудрявые рыжие волосы. Детектив посмотрела на сердитую подругу и, перекрикивая гул голосов, спросила у инспектора:

– Белые мурены вообще знают, как выглядят одиннадцатилетние мальчики?

– Тихо! – зычно крикнул Аркан, и разговоры моментально стихли. На Хамса уставилось множество детских глаз.

– Слушайте внимательно, – выдержав паузу, продолжил мужчина. – Если вы, сопляки, проявите командный дух и в течение десяти секунд выстроитесь в линию, я дам один мореон каждому. За младших отвечают старшие, и чтоб ни звука. Отсчет пошел.

Через семь секунд дети стояли стройным рядком и заискивающе посматривали на инспектора, который шагал, подолгу вглядываясь в чумазые лица. Повернувшись к Марван, он покачал головой:

– Его тут нет, верно?

– Верно, – согласилась старший детектив, окидывая взглядом рыжеволосую свору.

Хамс сел на стул и, строго наказав подходить по одному, раздал мальчишкам по монете.

Хек распахнул дверь, и ребята, довольные приобретенным богатством, пустились наутек, громко топая по лестнице детективного агентства.

Через несколько минут после того, как помещение опустело, в коридоре вновь раздались тяжелые приближающиеся шаги. Двое мужчин, переругиваясь и натужно кряхтя, ввалились в приемную.

– Второй, мать его, этаж! – выругался один, и грузчики опустили огромную прямоугольную коробку на пол. Его напарник поспешно удалился, но вскоре вернулся, держа в руках бумаги и прозрачную вазу для цветов. На стекле и документах остались сальные отпечатки пальцев.

– Кто тут главный? – спросил первый и, зыркнув на Хека, протянул ему листок для подписи: – Ты, что ль? Поставь закорючку, и мы поехали.

Из окна своего кабинета Марван следила за отъезжающей машиной Департамента, и на глаза ее предательски навернулись слезы. Женщина была совершенно не готова остаться один на один со сложной оперативной работой и в свете последних событий чувствовала себя бесполезной сломанной шестеренкой, затерявшейся в огромном механизме. Детектив опустилась в черное кожаное кресло и, вцепившись в подлокотники, судорожно вдыхала носом воздух, пытаясь не заплакать. Со смертью Карпуна все начало рушиться. Но когда погиб Конгерман, развалины окончательно пали, обнажив конструкцию неправильно заложенного фундамента. Марван так сильно злилась на себя за отсутствие опыта, который помог бы ей принимать верные решения, что порой ей хотелось лишь одного – бесследно исчезнуть.

Аркан вошел в кабинет, плотно закрыв за собой дверь, и подошел к расстроенной женщине. Детектив потерла глаза, смахивая подступающие слезы. Инспектор присел на широкий подлокотник и, не испытывая неловкости, обнял ее.

– Знаю, о чем ты думаешь, – успокаивающе произнес Хамс, чувствуя, как женщина крепче прижимается к его груди. – Что все летит к морским чертям. Но на самом деле это не так.

– Дерьмовый из меня детектив, – отстраняясь, проговорила Марван. – Даже в подметки Карпуну не гожусь: никто не воспринимает меня всерьез.

– Я воспринимаю тебя всерьез, – мягко подметил инспектор и тронул ее за плечо. – С самого начала.

– Откуда ты вообще взялся? – усмехнулась она, глядя Хамсу в глаза. Тот широко улыбнулся.

– Я приехал из города под названием Пучина, – отшутился Аркан, вставая и направляясь к выходу. – Знаешь такой?

Старший детектив окликнула инспектора, и он задержался в дверях.

– Так просто я не сдамся, – уверенно подытожила Марван. – Собирайся, ты идешь со мной.

Кирпичная кладка была неровной, сырой и склизкой. Мох облепил камни и расползся во все стороны, множась в раздолье благоприятной среды. Тонкие белые пальцы старшего детектива ощупывали каждый сантиметр стены, в надежде найти потайной ход или подозрительную выемку. Аркан стоял позади и оглядывал пустующий переулок. На округ опустился туманный сумрак, утопив последние проблески света в темных углах. Дождь усиливался, а ветер, свистя, гнал по небу грузные облака.

– Он появился из ниоткуда, – шаря руками по стене, проговорила Марван. – Мальчишку как будто толкнули в спину, и он вывалился прямо из…

Женщина не договорила: ее перебил Хамс:

– Надо уходить отсюда, – неожиданно произнес инспектор. – У меня… дурное предчувствие.

Марван не обратила внимания на его слова и продолжила заглядывать за цветочные горшки, отодвигая большие зеленые листья. По тыльной стороне ее ладони, пощекотав кожу, пробежала жирная черная многоножка.

Аркан дернул Марван за рукав, и детектив увидела, что мужчина сильно взволнован.

– Уходим, – жестко приказал он, – сейчас же.

В переулке быстро мелькнули два худых искривленных силуэта, и пространство заполнил жуткий смех. Отскакивая от стен, он взлетел ввысь и растворился в шуме разбивающихся о крышу капель. Марван резко выпрямилась. Лампочки над ее головой вспыхнули, загудели и разом погасли, погружая Зеленую аллею в темноту. Детектив попыталась на ощупь найти инспектора, но его нигде не было. Женщина в панике заметалась и, задевая нагромождения мусора, громко звала Аркана по имени. Вдруг кто-то схватил ее сзади и крепко зажал рот ладонью. Марван закричала и, молотя руками, попыталась освободиться.

– Тихо, – шепотом произнес инспектор, – это я. Стой смирно, не дергайся и ничего не говори.

Коллеги застыли, вслушиваясь в тишину, и Хамс медленно отнял ладонь от губ женщины. Жужжание ламп прекратилось, теперь они хаотично мигали, разгоняя тьму. Марван моргнула и затаила дыхание: напротив, вытаращив огромные, вываливающиеся из орбит глаза, стоял искалеченный мутацией ягодный наркоман. На его голове почти не было волос, грязная одежда свисала с отощавшего тела. Через образовавшиеся в ней дыры можно было разглядеть серо-зеленую морщинистую кожу. Человек присел для прыжка и, разинув пасть, полную острых зубов, издал протяжный зловонный рев. В следующую секунду раздался выстрел и мутант, заскулив по-собачьи, упал, угодив лицом прямо в лужу. Из его приоткрытого рта, осторожно ощупывая грязную воду, тут же высунулось два корневых отростка.

– Он наелся дождевой ягоды, – испуганно проговорила женщина.

– Плохо дело, – отозвался Аркан, держа наготове оружие.

Мужчина резко крутанулся назад, заслышав быстрый топот. Подбежавший сзади мутант сбил Марван с ног, и она упала, приземлившись на ладони. Заскользив босыми ступнями по земле, ягодный наркоман развернулся и, встав на четвереньки, потянул детектива за волосы. Она закричала. Аркан прицелился, но хитрая тварь, заметив дуло пистолета, схватила женщину за воротник пальто и поволокла в сторону пристани, прижимаясь к ней всем телом. Ноги мутанта изгибались под странными углами и были похожи на массивные корни дерева. Инспектор опустил оружие и кинулся следом. Схватив человека за редкие волосы, Хамс с силой ударил его рукояткой по голове. Наркоман ослабил хватку и, оскалившись, кинулся на инспектора, выбил из его рук оружие. Тварь вцепилась зубами в рукав пальто, но Аркан, не растерявшись, несколько раз ударил наркомана кулаком, метя прямо в обезображенное лицо. В пылу борьбы они впечатались спинами в здание. Хамс хотел приложить мутанта о стену, но не успел. Раздался второй выстрел, и инспектор сполз вниз, осев в грязь на осколки разбитого горшка. Марван отбросила пистолет и на коленях подползла к Аркану, отрывая от его рукава мертвого наркомана. Он безжизненно рухнул рядом, прямо на рассыпавшиеся комья затвердевшей земли.

– Ты ранен? – спросила детектив, проводя руками по его лицу и волосам.

– Нет, – коротко ответил Аркан и поднялся на ноги, прижимая к груди укушенную руку.

Протянул женщине ладонь, и она встала следом.

– Прости, – тихо выговорила Марван. Она отошла на пару шагов, подняла оружие, валявшееся в луже, и протянула его Хамсу.

– Я виноват: слишком поздно увидел, – отрезал инспектор. – Пошли отсюда скорее.

Коллеги быстро двинулись в сторону причала. Дождь хлынул стеной, и горизонт полностью скрылся из вида. Выбежав на мощеную пристань, коллеги заскользили на подошвах по склизким доскам и чуть не свалились в воду. Хамс схватил женщину за локоть, удерживая от падения. Марван осмотрелась и, указав на крытую площадку, крикнула:

– Давай под крышу!

Пальто было тяжелым и пахло затхлой старой тканью. Рубашка насквозь промокла, и холод, казалось, пробрался внутрь, остудив бежавшую по венам кровь. Коллеги поспешили укрыться от непогоды, чтобы обсудить произошедшее. Аркан бросил взгляд на заводь и увидел торчащую из воды макушку. Радуясь ливню, кто-то сразу же выплыл из воды. Присмотревшись внимательнее, инспектор узнал ту самую молодую женщину с желтыми глазами и горизонтально расположенным зрачком. Ее щупальца стали длиннее и, извиваясь, медленно шевелились, то и дело выныривая на поверхность.

Хамсу показалось, что умирающая хочет что-то сказать. Он подался вперед, но оступился, не успел схватиться за поручень и полетел в воду, ударившись о край пристани затылком. Рану на руке тут же обожгло соленой водой, в ушах зазвенело. Аркан открыл глаза и увидел перед собой четыре извивающихся щупальца. Он попытался ударить подплывшую женщину, но вода остановила удар и кулак завяз в мутной толще воды. Крепко обвив руками мужскую шею, она впилась в губы инспектора и прижалась к нему всем телом. Хамс оттолкнул умирающую, но та лишь улыбнулась, демонстрируя беззубый рот и вспухшие десна. Увидев нырнувшую следом за инспектором женщину, мутантка повернула голову. Уловив на мужском лице страх, быстро двинулась в сторону старшего детектива и, схватив ее за ноги, потянула на дно.

Марван, ошарашенная внезапным нападением, открыла рот, и воздух заструился пузырями к поверхности. Вода хлынула в легкие, и женщина конвульсивно дернулась, схватившись за горло. Рефлекторно попыталась вдохнуть – и последний проблеск сознания, сверкнув, улизнул в темноту. Последнее, что услышала Марван, это шепот плещущих волн. Ласковый, убаюкивающий, он проник в душу детектива и тихо произнес:

– Вот я и нашел тебя, любимая…

[1]Имеется ввиду Андре-Шарль Буль – французский художник, резчик по дереву, гравёр, рисовальщик-орнаменталист, позолотчик, крупнейший мастер-мебельщик своей эпохи, создатель особенных техники и стиля художественной мебели.

Глава 15

Сосуд перелома

'…Тогда морской бог задумал разделить влюбленных и долго смеялся, восхищаясь своей хитростью. Он расспросил людей о сопернике и, нырнув в море, обратился в быстрого парусника. Рассекая воду, рыба с остроконечным носом нагнала корабль, на котором находился ненавистный ему человек. Приняв облик молодого кашалота, владыка разогнался, протаранил борт судна, и оно исчезло с горизонта, утонуло в пасти коварной бездны. Убедившись, что все члены команды мертвы, морской бог вернулся к возлюбленной, желая утешить ее в момент нахлынувшего отчаяния. Но девушка не вынесла горя и отравилась настойкой аконита, и владыка впервые расплакался, сетуя на хрупкость человеческой жизни. Он опустился на дно, и море долго бушевало, топя корабли в высоких волнах.

Прошла сотня лет, прежде чем морской бог нашел переродившуюся душу любимой. Он каждый день играл с черноволосой девочкой: прибоем оставлял на берегу самые красивые ракушки, потерянные золотые колечки, блестящие камешки и даже ночью проползал к ней в комнату в виде крошечной пятнистой лягушки. Но одним утром все изменилось. Осев морской пеной на руках уже повзрослевшей девушки, владыка почувствовал знакомый запах ненавистной ему души. В подошедшем мальчишке морской бог узнал своего давнего соперника. Рассвирепев, он соскользнул каплей с девичьего пальца и упал на землю, впитавшись в рыхлый песок. В этот же день владыка подкараулил врага и столкнул его со скалы. Мальчишка разбился о прибрежные камни, но в ярости бог не заметил девчушку, которая бросилась вслед за юнцом и, не удержавшись, полетела вниз головой.

С тех пор каждое столетие хозяин морей находил перерожденную возлюбленную и в попытках воссоединиться с ней вновь и вновь убивал своего соперника. Много раз владыка пытался найти ответ на вопрос, каким образом их души, прорываясь сквозь незримую толщу миров, отыскивают путь и находят друг друга. Отчаявшись, хозяин морей проклял влюбленных и, нарушив законы вселенной, поместил человеческие души в животных: ее – в черную ворону, а его – в скользкого, жалкого, безмозглого червя. Безумствуя, он хохотал и плакал, глядя, как птица, следуя инстинкту, склевала беспозвоночное и в конвульсиях упала замертво. После этого владыка опустился на дно и надолго заснул, опечаленный своей судьбой.

Прошли столетия, и бог загрустил. Заскучав по любимой, он решил вновь пуститься на ее поиски. Время шло, сменяя эпохи: возводились новые города, на место свергнутых правителей приходили новые, и только море оставалось прежним. Мотаясь по всему свету, владыка заглядывал в каждый доступный ему уголок, пытаясь учуять запах желанной души. Но, как бы он ни старался, как бы ни хотел, больше никогда не смог отыскать ее…'

Скрип открываемой двери заставил Койкана Лаврака отвлечься от чтения. Он захлопнул книгу сказок и взглянул на Сибаса, который выходил из комнаты Марии. Увидев взволнованное лицо брата, Черный Удильщик сдвинул брови к переносице.

– Выкладывай, – отрезал он.

– Койкан, мне очень жаль, – снимая с шеи стетоскоп, тихо произнес Сибас, – но, если не отнести девочку в заводь, завтра она задохнётся.

Удильщик вскочил с кресла и за три больших шага преодолел разделявшее их расстояние.

– Думай, что говоришь! – злобно прошипел Лаврак, хватая Сибаса за грудки. – Я не допущу, чтобы моя дочь гнила в нечистотах!

Он чертыхнулся и, отпустив брата, отвернулся от него.

– Значит, ты сделаешь это снова, – вздохнул врач, накидывая на плечи пальто.

Он направился к выходу и, задержавшись в дверях, сочувственно посмотрел на старшего брата, который снял трубку телефонного аппарата и набрал номер.

– Макрурус, поезжай в Пучину на улицу Гребенчатого Тритона в Дом прощания. К вечеру привези сосуд перелома. Не беспокойся, я уже давно обо всем договорился.

Сибас плотно прикрыл за собой дверь, но в щель успели проскользнуть последние слова, которые Койкан произнес в трубку:

– Опоздаешь – убью.

Черный Удильщик заглянул в комнату дочери и, увидев, что та не спит, зашел и присел на край кровати. Мария была бледна, она сильно похудела за последние дни, губы ее потрескались, а глаза, прежде ясные, сильно помутнели. Отец поправил золотые волосы девочки, которые лезли ей в лицо. Внимательно оглядев отца, Мария вдруг попросила:

– Знаю, что ты не любишь вспоминать, но расскажи, какой была мама? Я почти не помню ее.

– Она была красивой, – начал Койкан, помогая дочери приподняться. – Такой же, как ты.

– Нет, папа, я хочу знать, каким человеком она была?

Койкан посмотрел в бесцветные глаза дочери и отвернулся:

– Она была упрямой, своенравной и никогда меня не слушала.

– Но ты все равно любил ее, правда? – Мария закашлялась и, восстановив дыхание, добавила: – Как в той сказке о влюбленных.

Черный Удильщик поднял голову и внимательно посмотрел на свою двенадцатилетнюю дочь. Кажется, в этот момент он понял, почему девочка так любила эту историю. Мария знала, что никогда не влюбится, не выйдет замуж и не познает многогранной прелести жизни – все это отбирала у нее болезнь. Но история, написанная на страницах старой книги, позволяла слегка коснуться желаемого будущего и дарила слабую надежду на чудо.

– Я любил ее гораздо сильнее, чем герои этой глупой истории, – улыбнулся Черный Удильщик.

– Ничего она не глупая, – возразила девочка, и глаза ее начали закрываться от усталости.

Койкан поцеловал дочь в щеку и прошептал:

– Сегодня ты почувствуешь себя немного лучше, милая, обещаю.

Он поправил подушки, уложив девочку так, чтобы ей было удобно, и вышел из комнаты.

Утонув в мягком кресле, Лаврак погрузился в воспоминания. Они заклубились вокруг, и он, отгоняя туман, размахивал руками, пытаясь отыскать дорогу в реальность. Неожиданно из серого облака вынырнуло красивое женское лицо, и Лаврак замер, узнавая раскосые глаза и золотые вьющиеся волосы.

– Анна, – одними губами произнес Черный Удильщик и взял жену за руку. Ладонь была живой и теплой.

Женщина в простой ночной сорочке развернулась и повела мужчину за собой. Память моментально обнажила то, что Койкан отчаянно хотел бы забыть. В следующую секунду видимый свет померк и темнота, разливаясь, утопила пространство, оставив вдалеке лишь два движущихся силуэта. Образ женщины исчез, и Лаврак, оглядевшись по сторонам, против воли зашагал навстречу воспоминанию. Его ботинки промокли и тяжело чавкали, а костюм утратил презентабельный вид, провисая под тяжестью влаги. Приблизившись к людям, Койкан узнал в них себя и свою жену. Отступив на два шага, мужчина с болью наблюдал за знакомыми движениями. Тишина взорвалась, и ее сменил дикий крик извивающейся в емкости с водой женщины:

– Койкан, прошу тебя, не надо! Я хочу остаться собой!

Она цеплялась за руки своего мужа, а он с силой надавливал на хрупкие плечи, пытаясь погрузить Анну в воду. На его лице не было ни капли сострадания – только решимость.

– Ты не можешь так поступить со мной! – в исступлении кричал Лаврак, топя женщину в прозрачном сосуде. – Я смогу все исправить! Почему ты не веришь мне⁈

Золотые пряди, мелькнув, скрылись под водой. Черный Удильщик минуту удерживал жену, которая яростно сопротивлялась, царапая его руки. Вскоре ее хватка ослабла и на поверхность вырвалось несколько пузырей воздуха. Всюду была разлита вода, волосы мужчины прилипли ко лбу. Лаврак тяжело дышал. Отпустив женщину, он вынул дрожащие руки из емкости и глянул сквозь боковую стенку: Анна, широко раскрыв рот, покачивалась внутри. Ее безжизненные глаза были устремлены вверх.

– Нет, нет, нет, – повторял Койкан, водя руками по стеклу. – Пожалуйста, милая!

Вдруг жабры на шее женщины разомкнулись, и она протяжно заверещала, повернув голову к Черному Удильщику…

Лаврак очнулся и, резко взмахнув руками, сшиб телефонный аппарат с рядом стоящего столика. Тот звякнул, с грохотом упал на пол, трубка кувыркнулась, и комнату заполнил звук нескончаемого протяжного гудка. В дверь постучали, и Койкан, вытирая лицо от пота, произнес:

– Входите.

Осторожно открыв дверь, в гостиную зашел Макрурус.

– Сосуд перелома доставлен, господин. – И, замявшись, прибавил: – Надеюсь, я не опоздал?

Удильщик глянул в окно и увидел, что на город опустились густые сумерки. Проигнорировав глупый вопрос, мужчина отдал распоряжение:

– Несите туда. – И указал на соседнюю дверь рядом с комнатой дочери. – Живее!

– Папочка, что там за шум? – спросила Мария, увидев в проеме отца.

Койкан подошел, откинул одеяло и молча взял девочку на руки. Дочь была легкой, словно морская пена. Она не задала вопросов, и Лаврак прочитал во взгляде смиренное понимание, присущее только взрослым. Аппель распахнул перед начальником дверь в соседнюю комнату и тяжело вздохнул, привалившись к стене.

– Вон отсюда, идиот! – рявкнул на него Удильщик, и громила поспешил удалиться, что-то обиженно бубня себе под нос.

– Не бойся, милая, – успокоил отец, погружая девочку в прозрачный сосуд, наполненный теплой водой, – это ненадолго.

Белая сорочка вмиг пропиталась влагой и потемнела, прилипая к худому телу. Девочка вцепилась в шею отца, не желая отпускать ее.

– Я боюсь, – прошептала Мария, и по бледным щекам потекли слезы. – Папа, я не хочу умирать.

Черный Удильщик на секунду застыл, поджал губы и пообещал:

– Ты не умрешь. Я этого не допущу.

Девочка схватилась за борта прямоугольного сосуда, отняв руки от шеи отца, и погрузилась по пояс в воду. Койкан легонько надавил на маленькое плечо:

– Нужно по жабры, милая.

Девочка зарыдала, но послушно ушла под воду, оставив на поверхности только голову. Волосы поплыли, извиваясь, словно множество крошечных золотых угрей.

– Хочешь, я почитаю тебе твою любимую сказку? – подбирая слова, предложил Удильщик. Он с горечью смотрел на измученного болезнью ребенка: слезы текли из полузакрытых глаз, скатывались в прозрачную воду и бесследно исчезали, растворяясь в ней.

– Не хочу, – тихо проговорила Мария и пристально взглянула на отца. – Я не буду сопротивляться, как она, можешь не переживать. Не высунусь, не подвергну себя опасности. Только, пожалуйста, папа, оставь меня одну.

Слова больно ударили по затылку, и Койкан пошатнулся. Никогда прежде дочь не прогоняла его, не просила уйти. Сердце бешено забилось, готовое вырваться из груди. Лаврак поскользнулся на мокром полу, ухватился за стену и вышел из комнаты, не закрыв за собой дверь. Тут же девичьи рыдания стремительно разнеслись по дому. Где-то глубоко в душе, казалось бы, давно зажившая рана открылась и из нее хлынула густая бордовая кровь. Мысли путались, но среди хаоса Черный Удильщик смог выловить одну, мерзкую и самую грязную из всех: Мария знала правду о матери. Койкан всю жизнь тщательно скрывал ужасные подробности, но они все равно каким-то образом просочились сквозь щели его рваной души. Все это время дочь была в курсе давным-давно произошедших событий, но ни разу не подала вида. Ни разу не сказала отцу обидных слов, не посмотрела с осуждением или ненавистью, не упрекнула.

На ватных ногах Черный Удильщик поднялся по лестнице в мрачную тишину второго этажа. Зажег спичку и запалил лампу. Ее огонек осветил уютную, аскетично обставленную спальню: простую, почти солдатскую кровать, однотонные занавески, голый дощатый пол без ковра и обычную дешевую мебель.

– Я хороший отец, – бросил Койкан в пустоту комнаты, – даже если ты думаешь по-другому. Девочке не хватает матери, и никто никогда не сможет заменить тебя. Я, как бы ни старался, не могу понять, что творится в девичьей голове. А когда хочу сказать, как Мария дорога мне, изо рта вылетают совершенно другие слова.