Текст книги "Помпеи"

Автор книги: Мария Сергеенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Рис. 47.

Где же находились в усадьбе овцы и сколько их было? То обстоятельство, что овечьих скелетов в усадьбе найдено не было, еще ничего не доказывает. Катастрофа случилась в конце августа, и овцы в ту пору стояли, разумеется, не в хлеву, а находились под открытым небом, может быть даже относительно далеко от дома. Решающее значение имеет здесь хлев и его форма. Он был просторен (28 кв. м) и выстроен так, как рекомендовалось строить именно овчарни: вытянут в длину, с дверью в длинной стене, чтобы овцы, наткнувшись с разбегу, как на волнорез, на близкую противоположную двери стену, равномерно распределялись бы по всему хлеву, а не сбивались кучей в одной его части. К моменту катастрофы здесь были три лошади, свиньи с поросятами и множество кур и цыплят. Лошади были, конечно, временными постояльцами; куры и свиньи могли прекрасно уживаться вместе с овцами. Если для свиной закуты и для дров, помещавшихся возле кухни, отвести даже 4 кв. м, то остающихся 24 кв. м совершенно достаточно, чтобы вместить по крайней мере 40 овец. Мы имеем, таким образом, хозяйство, включившее в сферу своей деятельности все главные отрасли хозяйства древней Италии, стремящегося к тому, чтобы быть независимым (идеал античного хозяйства), но отводящего виноградарству большое место.

Каково же было то земельное пространство, на котором развертывалось это хозяйство?

Вопрос об италийском землевладении, которое принято вообще считать крупным, не может сейчас решаться с той безапелляционностью, с какой решали его в XIX столетии. Слово «крупный» слишком отвлеченно, оно нуждается в некоей конкретизации: в старой Саратовской губернии крупным считалось имение, площадь которого выражалась не меньше чем четырехзначной цифрой; на севере Черниговской губернии крупным было владение в 200 десятин. Катон, несомненно, был крупным землевладельцем, располагая виноградником в 25 га и оливковым садом в 60 га. Сколько же земли было у хозяина усадьбы под Боскореале?

В ней полностью, со всеми долиями (большие глиняные сосуды), сохранился винный погреб; Паскви определил, сколько долиев содержало вино (их оказалось 72 из общего числа в 84) и высчитал их емкость, выразившуюся в среднем в 750 гл (в переводе на римский счет 125 мехов). Исходя из этого количества, попробуем высчитать размеры виноградника при нашей усадьбе.

Мы располагаем для этого несколькими цифрами: Греции, отец Агриколы, которому в последствии Тацит доведется зятем, считал, что самый плохой (в смысле малой урожайности) сорт лоз должен дать, при хорошем уходе, с югера 1 мех вина. У Колумеллы мы найдем две цифры. Три меха с югера – идеальная норма, которая в его хозяйстве, несомненно, была достигнута, но для большинства виноградарей оставалась недосягаемой мечтой. Сам Колумелла в спокойные минуты сознавал это: его слова о том, что виноградник, дающий меньше 3 мехов с югера, следует выкорчевать, сказаны в восторге творческого вдохновения, когда, глядя на изумительные результаты своей многолетней работы, он счел возможным забыть о том, что происходит в других виноградниках. Страницей выше он дал цифру более скромную: 2 и даже 1,5 меха с югера. Правильность этих последних цифр подтверждается еще и следующими соображениями. Долии для вина выделывались, конечно, стандартных размеров, причем таких, чтобы хозяину не надо было ломать голову, сколько этой винной посуды ему надо приобрести для своего виноградника. Расчет должен быть прост: на югер по долию; сколько югеров, столько и долиев. Вместимость долиев в нашей усадьбе подкрепляет эти соображения: 10–11 гл – это чуть-чуть поменьше 2 мехов, т. е. урожая с югера; при хорошем урожае все долии были полны; при среднем – часть посуды оставалась пустой, но хозяин никогда не оказывался в беспомощном положении из-за нехватки винной тары. Исходя из этого положения, мы получаем для нашей виллы виноградник в 72 югера.

Не будем, однако, спешить с выводами. Мы не знаем, содержался ли в этих 72 глиняных сосудах урожай только одного года. В виноградарском хозяйстве было весьма обычным явлением оставлять непроданной некоторую часть вина от прошлого года и даже от прошлых лет, выжидая более высоких цен. Сколько долиев у нашего хозяина было занято старым вином? Ясно, что ответить на этот вопрос мы не можем и всякая названная цифра будет здесь совершенно произвольной. Попробуем подойти к решению вопроса о земельной площади усадьбы другим путем: путем установления ее рабочей силы.

Для рабов здесь были отведены четыре маленькие комнатки (8,1 кв. м каждая); впоследствии к ним прибавили еще пятую, отгородив дощатой перегородкой часть коридора, по обе стороны которого расположены были эти каморки (факт сам по себе очень любопытный, так как он свидетельствует о росте и процветании хозяйства, требовавшего добавления рабочих рук). В каждой комнатке стояло по одной кровати, кроме последней, добавочной, где помещалась большая кровать для взрослого и маленькая для подростка. В обычае было, чтобы рабы спали по двое. Таким образом, мы получаем 10 взрослых рабов. В это число не входят, конечно, вилик с женой, жившие в мезонине над воротами, и раб, которого Паскви помещал в комнатке, похожей на переднюю и расположенной перед триклинием. Раб этот, на обязанности которого лежало следить за всеми, кто входил и выходил, не может быть причислен к производственному персоналу настоящих рабочих – это сторож: в усадьбе, конечно, должен был находиться человек, который оставался здесь круглые сутки и сторожил ее, когда все уходили на работу. Поэтому мы его и не будем принимать в расчет.

Помещение рядом с кухней, где хранился сельскохозяйственный инвентарь, нет никаких оснований, как это делает Паскви, считать спальней; здесь не обнаружено никаких следов ни кровати, ни светильников, ни того убогого скарба, который составлял хозяйство раба. Большое количество сельскохозяйственных инструментов, развешанных по стенам и лежавших кучей в углу (причем инструментов железных), не оставляет сомнения в назначении этой комнаты: перед нами кладовушка, куда пряталась всякая рабочая снасть и которую настоятельно советуют иметь в усадьбе латинские писатели-агрономы. Больше помещений для рабов в усадьбе нет; остальные комнаты, по характеру своего убранства, для рабов отнюдь не предназначались – это «господская половина». Нельзя думать, что для рабов отведен был и мезонин, находившийся над маслодельней и комнатками рабов: такие мезонины, обычно надстраиваемые с двух противоположных сторон усадьбы, играли, кроме своего прямого назначения, еще роль сторожевых вышек, откуда хозяин и его доверенные лица могли наблюдать за тем, что происходит в усадьбе и вокруг нее; рабам на таком дозорном посту, конечно, не было места. Таким образом, мы принуждены остаться при том числе рабочего персонала, какое было уже указано нами выше: при 10 взрослых работниках. Все ли они, однако, были мужчинами?

В усадьбе во время катастрофы находилась хозяйка. Она и погибла здесь: гипсовый отлив, сделанный по способу Фиорелли, сохранил там тонкое и красивое лицо женщины, сумевшей среди грозного разгула стихии сохранить на лице величавое бесстрастие совершенного покоя. Двенадцать створок от раковин, наполненных разными притираниями, несколько зеркал и разные принадлежности дамского туалета, а также такие вещи, как веретена и иголки, свидетельствуют неоспоримо о наличии женского населения в усадьбе. Число женской прислуги не могло быть меньше двух: вероятно, оно было больше. Возьмем самое меньшее, и у нас останется рабочий персонал в 8 человек. Какое количество земли можно обработать при наличии такой рабочей силы? Ответить на этот вопрос можно только приблизительно. Катон вычисляет персонал для виноградника и оливкового сада; Сазерна (писатель конца II – начала I в. до н. э.) дает свои нормы для arbustum. В обычае этой части Кампании, как показывают находки в нескольких усадьбах, было устраивать большие виноградники не в виде arbustum, а как vinea, т. е. так, чтобы лозы вились не по деревьям, а по шпалерам и кольям. В усадьбе под Боскореале виноградное хозяйство сочеталось с масличным, с полевым и с овцеводческим. Один и тот же кусок земли находился под маслинником или arbustum и служил в то же время хлебным полем и пастбищем; другой – под виноградником. Высшая цифра, которой можно определить величину усадьбы, – 100 югеров.

Доходность этого имения была велика. Мы можем определить только ту валовую сумму, которую хозяин получал с виноградника. Количество вина, находившееся у него в погребе, должно было дать ему при низких ценах (300 сестерций за мех) 37 500 сестерций (300x125), что по тем временам было отнюдь не мало. К этому надо присчитать еще доход от масла и от молочного хозяйства.

Усадьба в долине Сарно

Рассмотрим еще одну усадьбу, лежавшую в 2 км от Помпей, в долине Сарно, начав с ее плана (рис. 48

[Закрыть]).

Главный въезд (А) был с севера; деревенские строения расположены вокруг обширного двора (Б), колонны которого, простые и двойные, сделаны из кирпича. Стены голые, никогда не имевшие украшений; (1 и 2) – хлевы; (а, б, в) – водопои: вокруг (В) и (Д) расположены комнаты рабов и вилика, кладовые, склады и рабочие помещения; (В) – сыроварня; это, правда, только гипотеза, основывающаяся на том, что здесь нашли огромный бронзовый котел (1,06 м диаметром и 0,32 м высотой, с двумя ручками); (Г) считают тюрьмой для рабов, потому что здесь лежали колодки, похожие на те, которые были в гладиаторской казарме; (14 и 15) – мельница и пекарня; лестницы (в, г и д) свидетельствуют о наличии второго этажа, от которого ничего не осталось; (Д) – винный погреб, (28) – точило: между ними сарай (27), под которым в 78 г. лежало множество бревен.

Рис. 48.

Усадьба эта чрезвычайно интересна по своим размерам и по своему не совсем обычному плану. Главный вход (А), через который, по мнению одного исследователя, въезжали телеги, ведет не прямо в открытый двор, как это обычно, а в портик, куда проезд загорожен огромной глиняной бочкой (б), служившей для водопоя. Открытый двор (Б), занимающий очень большую площадь (около 280 кв. м), недоступен для повозок, будучи огражден со всех сторон барьером, пусть даже самым низким. Усадьба явно строилась с таким расчетом, чтобы телегам сюда и въезжать было нельзя: это скотоводческая ферма, куда через главный въезд (А) выгоняют овечье стадо, для которого в качестве зимнего загона и предназначен открытый двор. Зерно и сено хранились в италийских усадьбах обычно во втором этаже; в данном случае телеги могли подъезжать прямо снаружи к усадьбе с южной стороны, где в (д) сохранилась лестница, свидетельствующая о наличии второго этажа; лестница эта вела и в жилье вилика, который, таким образом, имел перед глазами, с одной стороны, весь двор (хлев, загон и рабочие помещения), а с другой – виноградное точило и погреб.

Такое устройство двора, при котором телегам въезд в усадьбу был недоступен, заставляет думать о какой-то совершенно специфической направленности хозяйства, требовавшей ничем не нарушаемого простора, который хозяин и сумел обеспечить, убрав со двора все, что могло бы тревожить и нарушать текущую здесь жизнь. Поэтому те места, куда должны были подъезжать телеги (виноградное точило и сарай, куда складывали лес), оказались вынесенными за ограду и представляли собой как бы особый мирок. Для какой же деятельности предназначал хозяин свою усадьбу?

Ответ, думается, надлежит искать в той части ее, где находилось то, что могло доставлять материал для работы и прибыли. Такой частью был очень большой хлев (2), занимающий около 80 кв. м; 30-метровое помещение (1), которое обычно считается комнатой привратника (зачем было привратнику сидеть у ворот, куда входил только скот, и занимать при этом столько места?), соединявшееся с хлевом, было, конечно, его отделением. В усадьбе обнаружены [именно в помещении (2)] скелеты лошадей и крупного рогатого скота. Обстоятельство это не говорит ничего против того, что главным образом в усадьбе держали овец. Мы видели уже по усадьбе под Боскореале, что и там в овчарне стояли лошади: овцы в это время находились на пастбище. Помещение, вероятно, и было временно предназначено под конюшню и стойла для волов; (2) было овчарней, где помещалось стадо, по крайней мере в 100 голов (обратим внимание на план овчарни: тоже вытянутое в длину строение, как и в Боскореале; совет Колумеллы имел под собой, очевидно, опыт не одного поколения овцеводов). Стадо это надлежало использовать в двух направлениях: получить доход от молока (гипотеза о том, что в помещении (В) была сыроварня, имеет все основания), а затем от шерсти. Если (В) и прилегающие к нему комнаты были царством молока и сыра, то не в помещении ли (Г) было сосредоточено производство шерсти? Предположение одного итальянского ученого, что здесь была тюрьма для рабов, невероятно: нельзя представить, чтобы расчетливый хозяин отвел для 2–3 рабов, забитых в колодки, такое обширное помещение, при этом еще отнюдь не изолированное. То обстоятельство, что здесь лежали кандалы, является чисто случайным. Отделение друг от друга обоих видов деятельности, обрабатывающих продукт, доставляемый овцами, было необходимо: молочное хозяйство требует чистоты, которую обработка шерсти, по крайней мере на некоторых стадиях, делает совершенно невозможной. Поэтому весьма разумно разделение обеих частей пекарней, жар от которой шел через двери в (Г). Хлебный амбар было очень удобно поместить наверху как раз в этом месте: зерно находилось в непосредственном соседстве с мельницей и пекарней. Вокруг (В) расположены были комнаты (3-13), служившие частью для молочного хозяйства, частью как жилье для рабов (одну из этих комнат и можно было бы занять под тюрьму для рабов). Помещения (16–19) вокруг (Г) были кладовыми для шерсти и пряжи.

Количество работников исчисляется для этой усадьбы в 30 человек. Из этого числа значительная часть были женщины. Разница в размерах комнат, предназначенных для рабов, объясняется, вероятно, тем, что в больших помещениях хозяин селил женатых, а в меньших холостых рабов.

Как возникло и сложилось это хозяйство? К глубокому сожалению, отчет о раскопках мало говорит о том, имеются ли следы переделок и перестроек в этой усадьбе. Известно только, что часть западного перистиля, столь отличавшаяся от трех остальных, пристроена позднее. Первоначально перистиль с этой стороны был открыт и главный въезд был там, где сейчас комната (25). Винный погреб занимал часть перистиля, как это бывает и в других усадьбах. Несомненно, что место, занимаемое винным погребом (Д), искони для него отнюдь не предназначалось: сарай расположен так, что предполагает наличие пустого свободного перед ним пространства. Это помещение и винный погреб взаимно мешают друг другу. Уже положение сарая между погребом и точилом само по себе несуразно: сарай, куда в случае непогоды убирали хлеб, предполагает рядом с собой ток, но не винный погреб. Если этот последний перенесли сюда, в это неудобное место, то сделать это заставила какая-то серьезная причина, каковой, думается, была близость давильни (28). Первоначально, следовательно, погреб был устроен где-то поблизости же от (28); всего естественнее полагать, как уже сказано, что он занимал часть перистиля: перегнать сюда вино по трубам из точила было нетрудно. Перистиль с запада был совсем открыт; недаром же с этой стороны он совсем иной, чем с трех остальных. Тут же помещался и главный въезд: вероятно в (25). Место винного погреба занимал ток, находившийся, как ему и полагалось, в непосредственной близости от сарая.

Причины, заставившие хозяина привести усадьбу в тот вид, в каком мы ее застаем, совершенно ясны, и мы о них уже вскользь упоминали: он не только не желает, чтобы его «овечьему хозяйству» что-либо мешало, он расширяет его – обстоятельство чрезвычайно важное, так как оно красноречиво свидетельствует о доходности овцеводства и о росте шерстяной промышленности в крае.

Усадьба Менандра

Скажем еще несколько слов об усадьбе Менандра (рис. 49

[Закрыть]) (известна находкой большого количества серебряных вещей), в которой между собой соединились городской дом и деревенская усадьба. Дом находится в черте города, но на самой окраине – в конце улицы Изобилия и представляет собой конгломерат помещений, постепенно разраставшийся и ко времени гибели города занимавший больше половины квартала. Часть дома, отведенная под нужды сельского хозяйства, лежит на восточной и юго-восточной стороне; пристроена она была в середине I в. н. э. Дом принадлежал богатому и знатному роду Поппеев, имевших землю вблизи города. Хозяева занимали «господскую половину» (1-11), а управление хозяйством поручали своему вольноотпущеннику Эросу, который занимал на «сельской половине» небольшую спальню (13) и атрий (12), служивший в то же время и складочным местом для железных сельскохозяйственных орудий. Из атрия дверь вела в коридор, куда выходили четыре каморки (15–18), предназначенные для рабов; при таком расположении помещений рабы оказывались неизменно под присмотром Эроса, который мог наблюдать за ними из атрия. За помещением для рабов шел двор (19), куда въезжали с улицы через широкие ворота. Двор с двух сторон был окружен портиком (20), над которым находился второй этаж. Под портиком нашли железные части двух телег, корыто для водопоя животных (21) и скелет сторожевой собаки, погибшей при извержении Везувия. За портиком был хлев (22).

Рис. 49.

Можно легко представить себе, как шла жизнь в этой части дома. Рабы под надзором Эроса уходили с рассветом на работу и к вечеру возвращались домой. В одной из комнат, выходивших во двор, они обедали; если дело было зимой, оставались еще работать при огне и затем расходились по своим конуркам. Хозяева – городские люди с литературными вкусами (дом их украшен, между прочим, портретом греческого поэта Менандра), – видимо, хозяйством не интересовались; они отвели под него часть дома почти совсем обособленную и находившуюся вовсе вне поля их зрения: все было сдано на руки Эросу.

Рис. 50.

ЛИТЕРАТУРА

Классовский В. И. Помпея и открытые в ней древности. 1-е изд., 1847; 2-е изд., 1849; 3-е изд., 1856; 4-е изд., 1883.

Левшин А. И. Прогулки русского в Помпеи. СПб., 1843^{29}

[Закрыть].

Починков А. А. Помпеянские росписи. [Альбом]. Л.-М.: Искусство, 1937.

Стрельцов А. А. Помпеи в их прошлом и будущем. М., 1888.

Carrington R. С. Pompei. Oxford, 1936. (С прекрасной библиографией.)

Carrington R. С. Studies in the Campanian Villae Rusticae // Journal of Rom. Stud., 1931.

Duhn F. Pompei. 3-е Aufl., Leipzig, 1918.

Frank T. An Economic History of Rome. 1927.

Gummerus H. Der Gutsbetrieb bei Cato, Varro u. Columella. Leipzig, 1906.

Ippel A. Pompei. Berlin, 1926.

Mau A. Pompei im Leben und Kunst. Leipzig, 1912.

Maiuri A. Pompei. Novara, 1929.

Maiuri A. Pompei. 1936. (Путеводитель.)

Notizie degli Scavi // Atti R. Accad. Lincei. 1912. A. 309, v. 9. (Отчеты о раскопках.)

Pasqui A. La villa pompeiana delia Pisanella, presso Boscoreale // Mon. Ant. 1897. V. VII.

ПРИМЕЧАНИЯ
ПЕРЕВОД ИТАЛЬЯНСКИХ НАЗВАНИЙ УЛИЦ В ПОМПЕЯХ

Via dell' Abbondanza – улица Изобилия.

Via di Nola, или via Nolana – Ноланская улица.

Via di Stabia, или via Stabiana – Стабиева улица.

Via degli Augustali – улица Августалов.

Via di Mercurio – улица Меркурия.

Strada Marina – Морская улица.

Vico Storto – Кривой переулок.

Via Consolare – Консульская улица.

Via delle Scuole – Школьная улица.

Vico degli Scheletri – переулок Скелетов.

Vico del Baccone pensile – переулок Висячего балкона.

Via dei panattiere – Хлебная улица.

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Ил. 1.

Ил. 2–5.

Ил. 6–7.

Ил. 8–9.

Ил. 10–12.

Ил. 13.

Ил. 14–15.

Ил. 16–18.

Ил. 19.

Ил. 20–21.

Ил. 22–24.

Ил. 25–27.

Ил. 28–29.

Ил. 30–33.

Ил. 34–35.

Ил. 36–37.

Ил. 38.

Ил. 39–40.

Ил. 41.

Ил. 42–44.

Ил. 45–46.

Ил. 47–48.

Ил. 49–50.

Ил. 51.

Комментарии

¹ Эти электрические явления обычны, когда при высоком давлении вырывается огромное количество пара. Описание Плиния и верно и очень живо. Здесь и далее примеч. авт. – Ред.

² Сообщение Диона Кассия, что в это время «в театре сидела толпа», отнюдь не соответствует истине – это тоже позднейшая выдумка, ярко оттеняющая по контрасту ужас происходившего.

³ Слепки эти хранились до Второй мировой войны в маленьком Помпейском музее, выстроенном у Морских ворот.

⁴ Иллюстрации, обозначенные в тексте «ил.», размещены на вклейке после с. 144. – Примеч. ред.

⁵ Один из современных ученых справедливо заметил, что все Средние века с их варварством не принесли столько вреда и не уничтожили столько важнейших для истории древности предметов, сколько археологи XVIII в.

⁶ См. план в конце книги.

⁷ Еще в середине I в. до н. э. Цицерон мог противопоставлять прекрасные города Кампании бедным городкам Лация. Даже Рим, «расположенный на холмах и в оврагах, с его неказистыми улицами и узкими переулками» несравним был с Капуей, «правильно раскинувшейся по ровной местности».

⁸ Возможно, что оно идет от этрусков, но возможно, что этруски нашли уже этот принцип планировки у племен италийских.

⁹ Из приведенных цифр ясно, что ширина одной и той же улицы не всюду одинакова. Объясняется это несколькими причинами. В древнейшую пору улицы представляли собой только проход между домами, и никто не помышлял о том, чтобы вытянуть этот проход по безукоризненно прямой линии: одни здания выдавались вперед, другие отступали назад. Домовладельцы часто норовили захватить под постройку полосу городской земли; городские власти вмешивались только в крайних случаях. К этому надо прибавить и особенности грунта в Помпеях: люди нередко считали, что им выгоднее отойти в сторону и уступить каменному пласту.

¹⁰ Находка этого колодца оказалась сущим благодеянием для работников раскопок, так как ею разрешался вопрос о поливке цветов и растений, которые на «Новых раскопках» неизменно сажают во внутренних двориках, стремясь воссоздать античный облик последних. Электрический двигатель для накачивания воды запрятали в заднюю кладовушку ближней лавки, чтобы он не портил своим современным видом стиля античных улиц, и провели воду к «Новым раскопкам».

¹¹ Эти зловонные газы до сих пор мешают полному обследованию колодцев и канав в подпочве Помпей. Борются с ними при помощи вентиляторов, но иногда удушающее зловоние бывает так велико, что приходится прекращать всякие работы.

¹² Колонны бывают трех ордеров: дорического, ионийского и коринфского. Дорические не имеют собственной базы, каннелированы (прорезаны по всей высоте продольными желобками); верхушка их – капитель – состоит из утолщения, похожего на круглую подушку (эхина), и четырехугольной плиты на нем (абака). На колоннах лежит главная балка – архитрав, или епистиль. Епистиль помпейского форума украшен триглифами (буквально «троерезами»): тремя вертикальными подпорками, разделенными узкими глубокими желобками. Квадратные пролеты между триглифами называются метопами. Под каждым триглифом находятся «капли»: несколько выступающих вниз шпеньков. Ионическая колонна имеет собственную базу, глубже каннелирована, выше и стройнее дорической. Особенностью ее капители является четырехугольная плита, лежащая над эхином и образующая с передней и задней сторон по паре завитков – волют. Коринфская колонна отличается капителью, представляющей как бы корзину, окруженную рядами аканфовых листьев.

¹³ Пятнадцать раз (столько же, сколько и «влага Везувия») названо косское вино, но, исходя из помпейского «каталога вин», написанного на винной посуде, можно утверждать, что это «косское» было собственного изготовления, может быть, даже по рецепту Катона (виноградный сок с хорошей примесью соли или морской воды).

¹⁴ К одной из очень хорошо сохранившихся помпейских мельниц приделали такую раму, впрягли осла и, засыпав зерна, пустили ее в ход. Мельница молола превосходно.

¹⁵ Новое объяснение этой фрески поддерживается следующими соображениями: во-первых, человек, получающий хлеб, не платит за него денег; во-вторых, сидящий за прилавком явно не похож на простого торговца – это сытое холеное лицо с застывшим выражением официальной, чуть-чуть презрительной благожелательности принадлежит человеку, которого отделяет пропасть от голодных людей у прилавка, так радующихся большому караваю; в-третьих, магистрат, раздававший хлеб, помещался обычно на некотором возвышении, что мы и видим на нашей фреске (обыкновенному продавцу нечего было взбираться так высоко). Лицо сидящего за прилавком имеет явно портретные черты: уж не изобразил ли себя здесь помпейский эдил, хозяин пекарни и булочной, в роли щедрого благотворителя, даром угощающего бедных сограждан?

¹⁶ Художник, у которого не все ладилось с пропорцией человеческого тела, изобразил этого юношу гораздо выше его товарищей с явным намерением показать, как высоко приходилось ему прыгать.

¹⁷ Форма этих чанов делает понятным их название у Катона: «сукновальная ступка». Название это было подсказано и самой работой фуллона, игравшего роль как бы живого песта.

¹⁸ У помпейских сукновалов имелась какая-то собственная песня, сложенная, вероятно, незадолго до гибели города. По крайней мере, упомянутый уже Кресцент говорит о песне «сукновалам и сове», – вероятно, бытовые подробности переплетались здесь с моментами чисто культовыми.

¹⁹ Подразумевает дверь возлюбленной.

²⁰ Катулл расказывает в одном из своих стихотворений о госте, который на пирушке таскал салфетки у зазевавшихся сотрапезников. О госте, у которого «за пазухой спрятано множество салфеток», пишет и Марциал.

²¹ Начало этого стихотворения не сохранилось и дополнено по смыслу. Дополнение взято в квадратные скобки.

²² Календы – первое число каждого месяца; ноны в марте, мае, июле и октябре приходились на 7-е, а в прочие месяцы на 5-е число; иды в вышеупомянутые четыре месяца на 15-е, а в остальные на 13-е число.

²³ Был раскопан в столетнюю годовщину помпейских раскопок.

²⁴ Большая, выложенная когда-то мрамором ванна, найденная в тепидарий Стабиевых бань, представляет исключение. По-видимому, ее поставили для людей, которые не могли или не хотели мыться после жаркого отделения (кальдария) в холодном бассейне фригидария.

²⁵ Для истории раскопок судьба этих светильников чрезвычайно характерна. Лучшие из них отобрали и отправили в Неаполитанский музей, остальные разбили и выбросили. Дело происходило в 20-х годах XIX века, когда раскапывали эти бани.

²⁶ Поэты имели обыкновение читать в бане свои новинки.

²⁷ Рельеф этот натолкнул Бульвера-Литтона в его романе «Последние дни Помпеи» на мысль лишить льва, инстинктом чующего приближение какой-то катастрофы, чего-то грозного, обычной его свирепости. Лев не бросается на Главка (героя романа, осужденного по ложному обвинению на растерзания зверям), а бежит от него.

²⁸ В Италии хлеба жали серпами, захватывая вместе с колосом лишь небольшую часть стебля. Оставшуюся солому скашивали косами.

²⁹ Первая русская книга о Помпеях, написанная для своего времени очень хорошо. Следует обратить внимание на то, что А. Левшин первый указал на необходимость рассмотрения каждого дома, как некоего комплекса. Итальянские археологи пришли к этой мысли только в конце XIX столетия, когда за каждым домом решено было оставить его первоначальный вид и не уносить из него в музеи ни картин, ни вещей.