Текст книги "Любовь не с первого взгляда (СИ)"

Автор книги: Мария Берестова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Глава одиннадцатая

«Уж шесть дней как любит!» – с фырканьем повторяла про себя королева, гуляя по саду. Попутно она неосознанным движением срывала то цветок, то лист, теребила, рвала, бросала и срывала новый.

Все её мысли были упорно заняты вчерашним разговором с мужем, и на что-то ещё мыслей не оставалось.

«Да как же это вот так – любит?» – с большим недоумением спрашивала она саму себя и не находила ответа, хотя память услужливо подбрасывала ей вчерашние слова.

Кая в жизни бы никогда и никому не призналась бы – в особенности себе – что ей всегда хотелось быть любимой. Ещё в детстве она уяснила, что для принцессы мечтать о любви – непозволительная роскошь, и бескомпромиссно отрезала все свои мысли по этому поводу, не давая им превращаться в мечты.

Но ведь для того, чтобы мечтать, совсем не обязательно думать свои мечты словами, правда?

Сама того не осознавая, Кая мучительно мечтала о любви всем своим сердцем – но, поскольку она давно научилась мастерски не слышать голоса своего сердца и вообще игнорировать факт его наличия, ей казалось, что никаких потребностей такого рода у неё нет.

Однако стоило в её жизни появиться мужчине – мужчине, с его тёплыми руками, нежным голосом, проникновенным взглядом, – и годами возводимые ледяные стены таяли как под жарким солнцем.

Говорят, что женщина сперва влюбляется не в самого мужчину, а в то, как этот мужчина к ней относится. Если принять это утверждение за правду, то Кая была влюблена, потому что то, как к ней относился Канлар, потрясало её до глубины души – хотя, наверно, более искушённая девушка не испытывала на его счёт таких восторгов. Возможно, Канлар был прав, и на фоне других кандидатов он действительно выделялся самым выгодным образом. Возможно, потому что он был единственным, кто способен был не только увидеть, какой Кая является вне своего королевского амплуа, но и искренне восхититься увиденным.

Хотя, скажем откровенно, господин Се-Крер до сих пор уважал её за ту историю с чердаком – и за несколько других историй такого рода, которые прочно скрепили их детскую дружбу. Но вот восхититься аналитическим складом ума королевы он точно бы не сумел – науки интересовали его весьма слабо.

Возможно, Кая была влюблена в Канлара, как можно быть влюблённым в зеркало, которое показывает тебе такое отражение тебя, какое пришлось тебе очень по душе, – а Кае, безусловно, пришлись в высшей степени по душе те откровения, которыми муж обрисовал её персону. В какой-то степени справедливо будет сказать, что вчерашним вечером Кая влюбилась в саму себя, увидев себя теми глазами, которыми на неё смотрел Канлар, и, возможно, это и в самом деле беспроигрышный способ, чтобы произвести неизгладимое впечатление на женщину.

«Дерзкая девчонка!» – повторяла про себя Кая, теребя цветок и вздёргивая подбородок.

Ей, однозначно, была по душе такая трактовка. Она льстила её самолюбию и вызывали внутри радостный отклик – пожалуй, в особенности оттого, что для королевы быть дерзкой девчонкой – настоящая роскошь.

«Дерзкая девчонка!» – так и сяк примеряла она на себя это определение, как примеряла бы наряд, который ей к лицу. «А вот и да!» – решала она внутри себя, кивая собственным мыслям и расцветая улыбкой.

И, конечно же, чтобы подтвердить это её новое мнение о самой себе, она начала вынашивать в голове самые дерзкие планы.

Женщина может быть многоликой в плане разнообразия своих проявлений, но внутренняя суть остаётся единой всегда. Основательность подхода, определённо, была внутренней сутью Каи, поэтому, как раньше она тщательно и скрупулёзно проработала свой образ идеальной королевы, так и теперь начала кропотливую работу над новой версией себя.

Канлар о всех этих мыслях королевы пока не знал. Он по уши увяз в дипломатических делах – из Анджелии пришёл ответ на их пропозиции по поводу совместных действий против пиратов в Южно-Северном море. Анжельцы умудрились выдать весьма неопределённую реакцию. Не говоря ни да, ни нет, они вдавались в нюансы, явно с целью выторговать дополнительные выгоды для своей стороны. Для более тщательной проработки этого вопроса они уже отправили в Райанци полномочного посла. Пока же у них имелось весьма многословное письмо от анжельской стороны, которое намекало на то, что успешные договорённости могут быть достигнуты.

Команда иммигрантов бурно обсуждала это послание, пытаясь продраться через дебри витиеватых словес.

– Нет, ну разве это ответ! – возмущался Се-Ньяр, помахивая злополучным свитком. – Только анжельцы могли навертеть столько неясных оборотов, ничего толком не утверждая и не опровергая!

– Ба! – с шутливым возмущением вмешался Вернар. – Вы что же, сударь, имеете что-то против анжельцев?

– Поимеешь тут! – фыркнул Се-Ньяр, отбрасывая свиток. – У нас тут теперь целый анжельский король нарисовался, всё, теперь вечный мир, безупречный политес и двадцать пять тысяч поклонов! – он даже изобразил несколько из этих поклонов.

Все рассмеялись, а Канлар приподнял бровь и вопросил:

– Всё понимаю, кроме того, когда это я успел еще и анжельским королём заделаться? У нас там революция, что ли, произошла?

– Та, та, та! – поднял руки Се-Ньяр. – Даже не пытаюсь спорить с вашей коалицией болтунов!

– Ну, допустим, – погладил себя по бороде импозантный смуглокожий господин с горячими глазами, – анжельцам по болтливости далеко до нашей братии, так что порадуйся, Деи, что мы ведём переговоры с ними, а не с нами.

Смуглокожий представлял собой народ Джотанды, и едва ли какая страна в мире смогла бы сравняться с болтливостью этих людей.

– Да, слава Богу, что это всего лишь Анджелия, – согласился Канлар, поднимая брошенный Се-Ньяром свиток и вчитываясь в него внимательнее. – Ничего криминального не вижу тут, дружище, – вынес он вердикт спустя минуту. – Мы почти наверняка договоримся, весь вопрос в условиях.

– Почему нельзя написать об этом прямо? – закатил глаза Се-Ньяр.

– А для чего? – разумно возразил Вернар, раскуривая трубку. – Они что, не знают, кто у нас предводитель? Может, это как раз такое выражение симпатии.

– Ну да, вполне, – с усмешкой согласился Канлар. – Хотят меня порадовать родными экивоками. Где ж я в Райанци столкнусь с таким прекрасным образчиком демагогии? – потряс он свитком.

– Небось всем дипломатическим двором составляли, – одобрительно хмыкнул Вернар. – Дай-ка сюда, – забрал свиток у начальника и с выражением зачёл: – «…объединённые силы во славу торжества гуманистических ценностей способны разогнать варварский мрак падших душ, но солнце лишь тогда остаётся солнцем, когда пятна корысти и ревности не пятнают его пречистую белизну»! Бог ты мой, жив старый лис, жив! – хлопнул он себя по ляжке с восторгом, узнавая знакомый слог.

– О Боже, они ещё и наслаждаются этим! – картинно побился головой об стол Се-Ньяр.

Канлар невозмутимо отпил кофе и помахал чашкой:

– Как не восхищаться? «Пречистая белизна»! Это же восхитительно поэтично!

С возмущением Се-Ньяр парировал:

– Не считая того, что они под этом подразумевают, что обойдёмся мы без снижения пошлин!

– Вот видишь, ведь сам всё понимает, – доверительным шёпотом, который был слышен в каждом углу зала, обратился Вернар к Канлару. – А туда же!

Се-Ньяр лишь досадливо махнул рукой.

– Что делать-то будем? – вернул дипломатов к теме обсуждения Кордонлис. – Мне с моими пиратами договариваться или как?

Задумчиво разглядывая карту, Канлар кивнул:

– Договаривайся. Пусть составят псевдомахийский флот. В любом случае, пригодится. Но я и так почти уверен, что мы договоримся, – потряс он свитком. – Для того, чтобы просто сказать «нет», они бы обошлись без столь развёрнутых метафор.

– Вы анжельцы, вам виднее! – хмыкнул Кордонлис. В его направлении деятельности таких витийств не наблюдалось, и знание морской ненормативной лексики ценилось куда как больше, чем умение поэтизировать.

– Та! – цокнул языком Канлар. – Все мы тут райанцы, господа. А я теперь – так особенно.

– Анжельский райанец, махийский райанец, – закивал головой Кордонлис. – А Деи у нас кто тогда?

– Райанец в квадрате, – невозмутимо резюмировал Се-Ньяр с гордостью.

– Но-но! – осадил его Вернар. – Нос-то не задирай, перед тобой тут твой король, вообще-то!

Се-Ньяр скорчил скептическую физиономию:

– А тебе он не король, что ли?

– Ну вы ещё подеритесь, – зевнул Канлар. – Я, вообще-то. и вовсе король-консорт, если вы забыли.

– Какая разница? – с выраженным недоумением переспросил Се-Ньяр. – другого-то у нас нет!

– Король-консорт – это же язык сломать, – поддержал Вернар под одобрительный гул остальных.

Канлар, вычерчивая циркулем какие-то круги на карте, возвёл глаза к потолку:

– Вы бы поосторожнее, господа. С вашим шуточками проблемы начнутся у меня. Не дай Бог, обвинят, что я трон пытаюсь приватизировать – не то райанский, не то анжельский.

– В Анджелии нет трона, – занудно поправил Вернар.

– Нет – так организуем, – с другого конца стола пожал плечами ниийец А-Грес, большой сторонник монархического строя управления.

– Боже упаси, – отпарировал Канлар. – Известно же, если анжелец закусит удила – нипочём не отступит. Анжельский король, если таковой когда-нибудь появится, весь мир на уши поставит, причём из-за сущей ерунды.

Се-Ньяр на это рассмеялся:

– Да? А ты нам теперь Райанци не развалишь часом, твоё величество?

– Та! – отверг обвинения Канлар. – Мы уже выяснили, что я тут больше райанец, чем любой из вас. Даже ты с твоим квадратом.

– Не иначе его королева покусала! – возвёл глаза к потолку Вернар.

– Так, так, – с предупреждением в голосе остановил его Канлар, – у меня шпага на боку не для красоты висит.

От него прошёл ощутимый холодок, что, впрочем, Вернара не смутило ни капли:

– Именно что для красоты! – хохотнул он. – Твоему величеству теперь дуэли заказаны!

Канлар выразительно поднял брови.

Он и раньше ни разу не был замечен как участник дуэли.

– Уже и пошутить нельзя, – надулся Вернар.

– Не про её величество, – лаконично отозвался король-консорт.

– Пусть он и зануда, но он прав! – наставительно поднял палец Се-Ньяр. – Королева неприкосновенно втройне: как женщина, как королева и, конечно, как супруга нашего друга.

Против этого ни у кого не нашлось возражений, поэтому разговор, наконец, перетёк с выяснения отношений на организацию приёма полномочного анжельского посла.

Инверсия, которая предваряет двенадцатую главу, хотя должна бы была её завершать

Нахмурившись, Кая вчитывалась в первую бумагу из внушительного пакета, который ей только что доставили из института благородных девиц.

Княжна находилась там уже семь дней, в вольном порядке посещая занятия и участвуя в повседневной жизни девушек наравне с ними, – подбирала фрейлин. Никаких осложнений в этом деле королева не ожидала, поэтому объёмный пакет с бумагами её удивил.

По сопроводительному письму стало ясно, что проблемы наметились, а тихонькая на первый взгляд родственница оказалась весьма дотошной и предприимчивой особой. В грядущем выпуске ей приглянулось только две девушки, тогда как по штату полагалась пять. Княжна не стала довольствоваться лучшими из не приглянувшихся, а развела активную деятельность.

Ещё двух девушек она присмотрела в том же институте, одна выпускалась на будущий год, другая – через три, а пятую – так и вовсе не в том институте. Шестой и внеплановой была затребована мадемуазель Се-Нист, ныне ходившая во фрейлинах королевы.

В пухлом пакете бумаг были академические характеристики присмотренных девушек, письменные согласия родителей и опекунов разрешить подопечным работать на придворной должности, а также приказ начальницы института о введении заочного обучения для особо отличившихся воспитанниц, привлечённых к государственной службе досрочно.

Пятую фрейлину княжна умудрилась подыскать в соседнем девичьем заведении, где обучались купеческие дочки, имеющие намерение участвовать в семейном деле. Поскольку против её кандидатуры могли появиться возражения, княжна предусмотрительно предложила список прецедентов введения в должность фрейлины девушки незнатного рода, а также собрала характеристики от педагогов, которые подтверждали, что всеми необходимым для такой службы качествами претендентка обладает. Будто этого было мало, имелось четыре письма от остальных девушек, подтверждающих, что они согласны принять в свой круг означенную купеческую дочку.

Королева потёрла рукой лоб и почувствовала, что её обдурили.

Тихая застенчивая девушка, какой представлялась её троюродная сестрица, не смогла бы проделать столь выдающуюся работу за неделю.

– Всё-таки пятая в очереди! – пробормотала королева с гордостью за династию, отписывая на планшетке любезную записку, в коей сообщала, что одобряет подобранных княжной кандидаток и вручит им соответствующие патенты сразу на выпускном балу, а также с радостью «передаст» сестре приглянувшуюся той итанку.

В следующей записке, которую взялась писать королева, было вполне логичное распоряжение для внутренней разведки заняться сестрёнкой поплотнее и выяснить, что за интриги та плетёт.

Встав с кровати, в коей заниматься делами оказалось весьма приятно, королева подошла к двери, вызвала Кати и приказала:

– Пакет передайте обер-гофмейстерине, эту записку пошлите в институт для княжны, а эту отдайте князю Се-Рол.

Под последним она имела в виду того, который пытался перепеть волков. Из многочисленных мужчин, носивших этот титул, он единственный проживал во дворце.

Стоило Кати откланяться и уйти, как из постели раздалось торжествующее:

– Так-так!

Кая повернулась к мужу, вежливо приподняла брови и сладко пропела:

– Даже не надейтесь!

Канлар, конечно, и не думал поглядывать в те бумаги, которые писала королева, но сложить два и два был вполне в состоянии: неожиданно объёмный пакет от княжны и гордые восторги Каи не прошли мимо его внимания, поэтому назначение второй записки он разгадала без труда.

– Вы будете отрицать, что писали главе внутренней разведки? – хмыкнул он.

Кая повела плечом:

– Конечно, не буду. Но вы ведь и сами должны понимать, что в таких тонких и деликатных делах, где нужно заниматься слежкой за членами королевской фамилии, я могу доверять только родственникам. Князь лишь отнесёт моё распоряжение в министерство, чтобы подтвердить его подлинность и договориться о своей роли в этом деле, не более того, – мило объяснила она с очаровательной улыбкой.

Откинувшись на подушку, Канлар простонал в потолок:

– Умеете вы разочаровать!

Кая вернулась к кровати, аккуратно присела, талантливо умудрившись при этом уронить с плеча лямку ночной рубашки и, кокетливо хлопая ресницами, с огорчением в голосе спросила:

– Я вас разочаровываю, мой супруг?

– Безмерно! – с самым трагичным видом отозвался тот, принимая, впрочем, сидячее положение, и прожигая открывшееся плечико красноречивым взглядом.

Закинув на кровать согнутую в колене ножку, которая мило выглядывала из провокационного разреза, королева томно переспросила:

– В самом деле?

Канлар привлёк её к себе с поцелуем, попутно решая судьбу и второй лямки.

– У нас выпускной через два часа, – напомнила Кая.

Впрочем, её горячий взгляд, который прорывался сквозь полуопущенные ресницы, едва ли оставлял сомнения в степени её заинтересованности означенным мероприятием.

…в какой именно момент королева завела себе привычку разбирать утренние бумаги в супружеской постели, историческая хроника деликатно умалчивает, а вот главная дворцовая кухарка могла бы и поведать о том удивлении, которое она испытала, когда однажды в её комнату тайно пробралась аж целая настоящая властительница с аж целым градом неприличных вопросов, общей темой которых было: «А как женщины соблазняют мужчин?»

У королевы явно была привычка решать свои проблемы самыми нетривиальными способами, которые человеку другого склада ума и в голову-то не пришли бы.

Двенадцатая глава

– Кати, – непривычно нерешительным тоном заговорила королева, отрываясь от вышивания.

– Да, ваше величество? – услужливо откликнулась камеристка, которая занималась тем же рукоделием.

В совершенно нетипичной для себя манере Кая промолчала, словно передумала озвучивать мысль, которая пришла ей в голову.

Молчание затянулось на пять минут, после чего Кая всё-таки проговорила:

– Кати, а вы умеете соблазнять?

– Я? – от удивления та рассмеялась. – Помилуйте, ваше величество! Я девушка, – покраснела она, после чего с лукавой смешинкой добавила: – Хотя кое-какие приёмчики мне известны!

– Какие? – тут же разгорелись интересом глаза королевы.

Кати помялась, после чего спросила:

– Простите за дерзость, ваше величество, но можно кое-что уточнить? – получив разрешающий жест рукой, она продолжила: – Вас ведь это интересует из-за отношений с его величеством? – Кая неопределённо повела плечом и кивнула. – О, великолепно! – просияла камеристка. – Я полагаю, в этом деле вам пригодился бы совет более опытной дамы, чем я, и у меня есть одна на примете!

– В самом деле? – с сомнением приподняла бровь Кая, которая была вовсе не уверена, что хочет посвящать в детали своего интереса третьих лиц.

Кати решительно отбросила своё вышивание, устроилась у ног королевы и самым боевым и воодушевлённым видом закивала:

– Точно-точно, я вам отвечаю! Уж она-то знает толк!

– Кто – она? – с любопытством уточнила Кая.

– Наша кухарка, – шёпотом поведала тайну Кати. – Вы бы знали, ваше величество, сколько сердец она разбила! – камеристка восторженно покачала головой и вдруг живо переспросила: – Вы разве не слышали историю с господином Пронте?

На этом месте королева изумилась неподдельно:

– Как?! Наш церемониймейстер пал перед её чарами?!

Суровый и непреклонный характер церемониймейстера, которого иные даже считали тайным монахом, был широко известен при дворе!

– Полная капитуляция, – провела Кати ребром ладони по своему горлу с таким торжеством в голосе, будто бы это любовное завоевание было её личной победой.

Королева впечатлилась.

Королева в волнение вскочила.

– Я должна с нею поговорить! – от нетерпения даже запрыгала она.

Дело в том, что Канлар, верный своей основательной манере, вёл кампанию по соблазнению королевы настолько неторопливо и вдумчиво, что королева пришла к выводам, что ей стоит брать это дело в свои руки и форсировать процесс.

Возможно, ещё неделю назад Кая попросту сказала бы об этом прямо, но все эти пламенные характеристики, коими наградил её муж, побудили её соответствовать. Значит, действовать нужно было тонко и элегантно! И вариант «просто поговорить о том, что пора бы и начать выполнять супружеский долг», королева сразу отбросила. Нет уж, она хочет быть прелестной соблазнительницей, и никак не меньше!

Вот только где узнать, как именно эти обольстительные соблазнительницы себя ведут?

Кухарка, которая сумела завоевать неприступного церемониймейстера, – однозначно эксперт!

– Вот только как же мне это сделать! – начала бодро расхаживать королева по своей спальне, кусая кулак.

Это был тот случай, когда она не хотела, чтобы о её неофициальных визитах ходили сплетни.

– Нет ничего проще, ваше величество, – с улыбкой откликнулась Кати и, поймав заинтересованный взгляд своей госпожи, расшифровала с победными интонациями в голосе: – Мы просто пойдём в баню…

– А попадём на кухню! – уловила её мысль та.

Баня и кухня находились в одном здании. Личная гвардия останется за дверями… отлично!

Не откладывая, тем же вечером Кая привела свой план в исполнение: вместо бани они с Кати тихонько вломились в комнату, где кухарка отдыхала между приготовлением обеда и ужина.

– Ваше!.. – попыталась воскликнуть изумлённая женщина, но Кая приложила палец к губам и тихо сказала:

– Тсс, я тут инкогнито!

Кухарка сделала скромный реверанс, всем своим видом выражая готовность повиноваться.

– Мадам Амалинн, – с озорной улыбкой начала беседу Кати, – у её величества есть к вам несколько деликатных вопросов…

«Несколько деликатных вопросов» заняли два часа.

Почему бы и нет, имеет же королева право хоть иногда расслабиться и отдохнуть в бане?

Вот с ужином получилась беда, которая чуть не разрушила всю конспирацию: кухарка-то заболталась и совершенно забыла про свои прямые обязанности. К счастью, кухонный штат прислуги был достаточно велик и организован, чтобы справиться без неё.

Счастливая королева удалилась к себе с ворохом самых ценных сведений, знание о которых сделает брак любой женщины гораздо более счастливым.

А возвращающийся из министерства Канлар ещё даже не догадывался о том, какой мотивационный эффект возымели его сказанные однажды у камина слова.