Текст книги "Реакции и поведение собак в экстремальных условиях"

Автор книги: Мария Герд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Обсуждение полученных результатов

Материалы, приведенные выше и характеризующие первые дни многосуточной фиксации, говорили о неблагоприятных сдвигах в состоянии собак: у животных нарушался ритм выделений, они переставали есть, теряли в весе, начинали плохо и мало спать, у них ослаблялся активный процесс торможения, изменялось поведение, появлялись пассивные звуки.

Выраженность таких сдвигов в переходный период, судя по некоторым показателям, была несколько большей, чем в период тренировки по первому способу (по вегетативным показателям, пищевым реакциям, поведению), так как на организм животных, кроме условий, характерных для тренировки по первому способу, действовали факторы, связанные с его первичным пребыванием в кабине. Изменения функций других систем и, главное, выделительной были меньшими. Процесс нормализации по второму способу в основном осуществлялся быстрее и достигал более полного выражения.

Анализ неблагоприятных изменений, происходящих у многих животных в переходный период, позволял говорить о их однонаправленности, несмотря на неодинаковые исходные данные. Такая однонаправленность сдвигов предполагала общие причины, лежащие в основе регистрируемых показателей. Очевидно, ими были, как и в предыдущей серии опытов, ломка стереотипа врожденных и выработанных рефлексов ритма выделений, а также резкое сокращение возможности двигаться. Животные должны были преодолеть рефлексы, тормозящие в маленьком жизненном пространстве акты опорожнения мочевого пузыря и прямой кишки. Такое преодоление при тренировке по второму способу возникало быстрее и менее болезненно.

Анализ материалов наблюдений за высшей нервной деятельностью показал, что у животных с сильной нервной системой такая перестройка проходила тяжело, но без патологических изменений. Проявлением невротических реакций у одной собаки (Тосны) можно было объяснить резкие неблагоприятные сдвиги в области ритмики, потерю веса, многие поведенческие реакции.

Можно высказать предположение, что из двух задач, с которыми сталкивался организм собак, впервые попавших в камеру, а именно с необходимостью отправления выделений и необходимостью находиться в условиях весьма ограниченных движений, первая задача оказалась более трудноразрешимой.

К.М. Быков (1944) и В.Н. Черниговский (1960) являлись авторами концепции о взаимосвязи локомоторной деятельности с функциями внутренних органов. По данным, полученным в этих экспериментах, сокращение двигательной активности отрицательно влияло на общее состояние собак. О большом биологическом значении потребности в движениях свидетельствовало двигательное беспокойство и другие уродливые формы проявления в кабине двигательных реакций. Очевидно, отсутствие интенсивной деятельности также было условием, осложняющим отправления выделительной системы. В том случае, когда животные сводили двигательную активность до минимума, у них развивались неблагоприятные явления, и, наоборот, двигательная активность как бы предохраняла животных от этих явлений, о чем говорило относительно хорошее состояние много двигающихся Ветерка, Урагана, Луги, Волхова. Исключение составляла Тосна, двигательная активность которой, организуемая самим животным, не спасала его от развития патологического состояния.

Изучение тренировки показало, что двигательное и голосовое беспокойство собак в начале экспериментов было связано с их плохим состоянием, что подтверждалось многими фактами. Это позволяло рассматривать двигательное и голосовое беспокойство собак в начале тренировки как показатели резкого ухудшения состояния. Затем в ходе процесса нормализации собаки становились спокойнее. Еще через некоторое время двигательная и голосовая активность приобретала прямо противоположное значение. Теперь увеличение количества движений и активные звуковые реакции говорили о том, что собаки приспособились к условиям кабины, выработав компенсаторные реакции. Увеличение числа движений и их интенсивности в этом случае было положительным диагностическим признаком состояния животных. Количество движений, возникающих в качестве компенсаторных двигательных образований, очевидно, по своей энергетической стоимости было значительно меньше, чем в нормальных условиях. Е.А. Коваленко, В.Л. Попков с сотрудниками (1971) на основании данных потребления кислорода и выделения углекислоты сделали заключение о существенном снижении газообмена у животных к концу первого месяца.

На основании полученных данных можно определить виды реакций, компенсирующих недостаток движений. Это двигательное беспокойство – большое количество немотивированных хаотичных движений с элементами лишних реакций. Значительное место занимали движения, возникающие в силу внутренней потребности двигаться. У одних собак они имели самые разнообразные формы, отличались от двигательного беспокойства большей упорядоченностью и упорностью, у других такие движения выражались в стандартных реакциях. Часто разнообразные действия на глазах экспериментатора стандартизировались и затем осуществлялись преимущественно в такой форме. Как компенсаторные движения также можно рассматривать такие двигательные образования, как, например, потягивание, отряхивание, смену поз. Все эти движения производились животными, находящимися в кабине, чаще, чем в обычных условиях, и с целью подвигаться, а не прямого их назначения. Еще одним видом реакций, компенсирующих недостаток движений, являлись утрированные виды реагирования на внешние раздражители.

Четко прослеживаемая зависимость в первые сутки опытов некоторых звуков от патологического состояния говорила о том, что эти реакции в переходный период отражали ухудшение состояния организма и, как показали данные предыдущей серии опытов, психического состояния.

На стадии нормализации звуки животных, так же как и движения, играли роль факторов, компенсирующих недостающие моменты нормальной жизнедеятельности в кабине. Такими явлениями была бедность обстановки камерного содержания, отсутствие разнообразных предметов, звуков и запахов. Голосовые реакции самих собак в их различной тональности и формах как бы развлекали животных.

Высшая нервная деятельность собак и их психическое состояние в ходе опытов претерпевали изменения. В 1-е и 2-е сутки экспериментов нервная деятельность характеризовалась значительными сдвигами, ухудшалось и психическое состояние. По-видимому, это объяснялось двумя причинами: ухудшением общего состояния организма под влиянием новой обстановки его жизнедеятельности, а также новизной условий, тормозящих разные проявления животных. Последнее было особенно важно для собак второй серии экспериментов, которые фиксировались в кабине без предварительного приучения к ней. Затем по мере продолжения опытов наблюдалось улучшение высшей нервной деятельности и психического состояния.

В конце 20-суточных опытов регистрировались в основном высокие показатели высшей нервной деятельности и психики животных и только некоторые моменты свидетельствовали о незначительных изменениях психических реакций. Развитие у собак злобности, базирующейся на повышенной раздражительности, косвенно было свидетельством повышения раздражительности нервной системы и ослабления внутреннего торможения.

Отбор собак для камерных исследований

Изучение тренировки происходило на протяжении длительного времени и предполагало относительно большое число обследуемых систем. Это требовало большой организационной работы, многих коллективных усилий и длительного времени. Естественно вставал вопрос, нельзя ли в практических целях отбора облегчить эту работу. Для этого на основании проведенного и описанного выше изучения состояния собак в ходе тренировки были разработаны и проверены на практике специальные рекомендации, упрощающие решение вопроса о пригодности собак для их использования в длительных камерных опытах.

По этим рекомендациям предполагалось исследование некоторых показателей состояния животных до опыта, а именно: определение их веса, количеств водо– и пищепотребления, определение вегетативных процессов (пульса, количества циклов дыхания и температуры тела). Для того, чтобы изучить фоновые данные этих функций, их следовало регистрировать в течение 5–7 час. с интервалами в 30–60 мин.

Затем собаки помещались в камеру и наблюдались там в течение 1-х суток. При этом определялась скорость, с которой у них появлялись акты выделения, регистрировались вегетативные показатели, случаи одышки, звуки при дыхании, стоны, с помощью актограммы фиксировалось состояние двигательной сферы, отмечались позы и пассивные голосовые реакции. Животные на этой стадии обследования считались пригодными для длительных опытов в том случае, если мочеиспускание у них появлялось на протяжении 1-х или 2-х суток экспериментов или в первые часы 3-х и если перечисленные выше явления не носили ярко выраженных и патологических форм.

После этого собаки оставлялись в кабине еще на 14–16 суток, в продолжение которых регулярно кормились и осматривались ветеринарным врачом. На 15-е или 17-е сутки проводилось повторное изучение показателей выделительной системы, вегетативных процессов и поведения. Животные могли считаться пригодными к длительным опытам в камере, если в ходе опытов теряли менее 20% своего веса; съедали и выпивали более 60% суточного рациона пищи и воды; у них не было нарушений в сфере выделительных процессов, ишурии, палакиурезиса, стонов при мочеиспускании; не было одышки или звуков при дыхании; отсутствовали патологические формы двигательных и голосовых реакций, чрезмерное количество интенсивных движений, вялость, сидячие пассивные положения тела, неряшливость, двигательные отрицательно эмоционально окрашенные звуки.

При особых обстоятельствах такая система обследования собак могла быть сокращена еще более. Животные фиксировались в камере на 15–17 суток и их состояние обследовалось в последние 1–2 дня пребывания в кабине. Об их пригодности судили по признакам, изложенным выше.

Глава пятая
СОСТОЯНИЕ СОБАК ПРИ ДВУХМЕСЯЧНОЙ ФИКСАЦИИ

В начале двухмесячных опытов состояние собак, несмотря на многие индивидуальные отклонения, изменялось по закономерностям, отмеченным при 20-суточных экспериментах.

Вегетативные показатели

Вегетативные показатели в этих опытах в большинстве случаев измерялись днем (с 9 до 17 час), что позволяло говорить о среднедневных показателях этих величин. Было установлено, что после 20 суток опытов изменения частоты пульса были незначительными. Частота дыхания собак вначале существенно изменялась, а затем стабилизировалась. Температура тела изменялась в пределах сотых и десятых долей градуса. В последней трети экспериментов у собак Тайги, Бурана и Луча наблюдались изменения периодики пульса, дыхания и температуры.

Пять собак получали обычную пищу в мисках или с помощью автомата, общий вес рациона был 200 г. Четыре кормились специальной пищей. В состав их рациона входили диетически совместимые, высококачественные пищевые продукты и вода, общий вес пищи – 600 г.

Начиная с 35-х суток, аппетит собак ухудшался; они съедали 30–45% дневной нормы, запах пищи переставал вызывать ориентировочные рефлексы, облизывание, после 40-х суток поедаемость пищи снижалась еще более. После 50-х суток плохо ели все собаки.

Вес

Вес животных во время длительных опытов вначале изменялся незначительно, а его колебания были разнонаправленными. После 30-х суток он уменьшился (на 0,30 кг) у четырех собак; у двух увеличился на 0,20 кг, у одной не изменился. Затем все собаки стали худеть. На 45-е сутки уменьшение веса в среднем составляло 0,29 кг, а на 59-е сутки – 0,43 кг, что для 6–9 килограммовых собачек означало значительное похудение. Особенно значительным оно было у весьма подвижных животных с рядом невротических признаков.

Выделения

До 20–22-х суток процессы выделения собак по своему характеру напоминали таковые при тренировке по второму способу. Вначале наблюдалась ишурия, олигоурезис, однако затем, начиная с 3–5-х суток у одних собак и с 10-х у других, ритм выделительных процессов относительно нормализовался. В 67% суток животные выделяли мочу не менее трех раз и, следовательно, только в 33% суток ритм мочеиспусканий был нарушен. Хуже обстояло дело с дефекацией: она наблюдалась в 59% суток и ее не было в 41% суток; иногда животные не испражнялись два-три дня подряд. Были и такие собаки (Сильва и Ласка), у которых после переходного периода ритм выделений не нарушался.

С 20-х до 30–40-х суток опытов сутки с ненормальным ритмом выделений стали регистрироваться снова. Ритм оказывался нарушенным почти каждые 2-е сутки (в 48% суток). Значит, в этот период экспериментов процент нарушений был много больше, чем в период нормализации. Редко наблюдалась ишурия, чаще – олигоурезис, у одного животного (Бурана) – палакиурия. Менее всего ритм выделительных процессов нарушался у Ласки, у Сильвы неблагоприятные изменения в выделительной системе регистрировались в виде двухразового олигоурезиса.

От 30-х до 50-х суток число суток с неправильным ритмом актов выделения составляло 43%, а с 50-х до 65-х суток – 25%.

Эти данные позволяют сделать заключение о том, что мочеиспускание и дефекация протекали наиболее нормально в первой трети двухмесячных экспериментов, затем наблюдалось их сокращение в среднем примерно в 1,4 раза, а у отдельных животных – значительно больше. Минимальное число суток с нарушениями в период от 50-х до 60-х суток объяснялось тем, что к этому периоду были прекращены опыты со многими животными, у которых наблюдались выраженные нарушения функций выделений.

Особенно значительно была нарушена дефекация, ее задержки длились 2–3, а в конце двухмесячных опытов иногда 5–6 суток.

Из литературы известно, что при длительной гиподинамии появляется общая стрессовая реакция и, в частности, нарушение секреторной функции желудочно-кишечного тракта, эндокринные сдвиги и т. д. По данным И.Г. Красных и Л.А. Тютиной (1973), изучавших моторно-эвакуаторную функцию желудочно-кишечного тракта с помощью серийной рентгенографии, уже 15-суточное пребывание животных в условиях малой подвижности приводило к задержке опорожнения желудка: фиксировались спазмы привратника, ослабление перистальтики, дистрофия и гипотония тонкой и толстой кишок.

Поведение

Позные состояния, движения и голосовые реакции при удлинении опытов были чрезвычайно разнообразны и в большей степени, чем любые другие функции, носили на себе отпечаток индивидуальных особенностей отдельных животных. В первые 20 суток поведение изменялось в соответствии с закономерностями, выявленными выше: возникало двигательное беспокойство, затаивание, вырабатывались компенсаторные двигательные реакции, адекватные позные состояния. Умеренно подвижные и подвижные собаки становились спокойнее. Малоподвижные начинали двигаться больше и т. д. Исчезла общая нервозность животных.

После 20-х суток двигательное состояние собак существенно не изменялось и только у двух из них наблюдались отклонения. Малоподвижная собака Пурга стала двигаться значительно больше. Собака Буран двигалась возбужденно в одни периоды и становилась неактивной – в другие: лежала и сидела в расслабленных позах, почти не реагируя на воздействия внешней обстановки. В дальнейшем у большинства животных по мере удлинения экспериментов наблюдалось сокращение числа движений и большая их вялость, а после 30 дней резко уменьшилось число компенсаторных движений. Исключение составляла одна собака (Буран), продолжающая возбужденно двигаться в одни периоды и становящаяся неактивной – в другие. С 40-х суток опыты с ней пришлось прекратить из-за палакиурезиса, как и с собакой Тосной во время изучения тренировки по второму способу.

Изменения в количестве двигательных реакций на протяжении двухмесячных опытов показаны в табл. 14. От 20-х до 30-х суток отмечалось большое число пассивных голосовых реакций в виде скуления, были зарегистрированы случаи воя (у Тундры и Луча). Количество активных звуков голосовых реакций, наоборот, уменьшалось, на протяжении 26, 28 и 30-х суток собаки издавали звуки в среднем около 3 час, 2 час. и 10 мин. (соответственно), скулили и 30 мин. лаяли и визжали. Второй месяц пребывания собак в условиях опыта характеризовался еще большим увеличением звуковых реакций. В период от 35-х до 45-х суток голосовые реакции в виде скуления стали появляться у всех животных, кроме Ласки и Сильвы. У Пурги и Бурана несколько раз регистрировались стоны. Одновременно с увеличением числа пассивных звуков увеличивалась их многокомпонентность и чаще встречался феномен вслушивания в собственные голосовые звуки.

Из активных звуковых реакций особенное развитие получило рычание. Оно регистрировалось у четырех из семи собак, вначале оно носило беззлобный характер: к рычащему животному можно было подойти, просунуть руку в кабину, погладить. Однако затем у двух собак (Тундры и Луча) рычание стало сопровождаться агрессивностью, усугублявшейся по мере увеличения длительности опытов, и затем – злобностью.

Таблица 14. Число двигательных реакций и величина их амплитуды за час бодрствования в разные периоды двухмесячных опытов (данные актограммы)

Лай собак по мере увеличения длительности эксперимента становился угрожающим и, наоборот, лай приманивающий, с включением радостных оттенков стал регистрироваться редко (их соотношение у Пурги на 31-е сутки – 8:3; у Тайги на 34-е сутки – 9:4; у Бурана на 39-е сутки – 7:2 и т. д.).

В период 60–65-х суток тенденция к развитию пассивных голосовых рефлексов продолжала увеличиваться. Появилось скуление у Ласки – животного с нормальным функционированием многих других систем организма, со спокойным поведением. Возникнув в период 54-х суток, оно стало быстро развиваться (на 59-е сутки собака скулила 3,1 час, на 64-е – 5,8 час). В 65-е сутки начала скулить и другая собака – Сильва.

Эмоциональное и нервное состояние

После 35 дней пребывания в эксперименте при пробе с гвоздями у некоторых животных частота пульса и число дыхательных движений возрастали по сравнению с нормой в среднем на 22 удара в минуту и на три цикла дыхательных движений, появлялись значительные задержки дыхания. Животные приходили в возбуждение, рычали на доску, скулили. Только у Сильвы и Ласки реакции значительно не изменялись, что свидетельствовало о хорошем эмоциональном состоянии. При пробе на высоту некоторые животные вели себя более скованно, чем на 12–14-е сутки опыта, другие, наоборот, – менее. Значительное ухудшение всех реакций отмечалось у Бурана и Пурги. Боязнь упасть и другие признаки (скольжение лап, неудобные позы, отсутствие попыток их смены, частые потери равновесия и т. д.) заставляли предполагать нарушение у этих собак координации движений.

После 50-х суток доска с гвоздями и высота в основном вызывали менее значительное ухудшение состояния. Пульс увеличивался по сравнению с исходным в среднем на 15 ударов в минуту. Однако некоторые моменты поведения при этой пробе свидетельствовали о еще большем ухудшении координации движений и обеднении эмоционального состояния. У Сильвы и Ласки, хорошо проявлявших себя в кабине, пульс и поведение на высоте и при воздействии гвоздями изменялись относительно мало (пульс – на 10 ударов в минуту). При пробе с физической нагрузкой на 45-е сутки отмечалось ухудшение многих реакций: пульс в среднем учащался на 33 удара, груз удерживался в течение 10 мин. 30 сек., собаки делали попытки двигаться, скулили, выли, т. е. обнаруживали при пробах значительное беспокойство.

При действии неприятных запахов пульс повышался на 34 удара в минуту. Сильно изменялось поведение животных: вместо спокойного реагирования на воронку, через которую поступал запах, собаки энергично крутили головой, лаяли на воронку, жалобно скулили. Неожиданными были реакции на запах и вид колбасы. Если на 20-е сутки запах колбасы вызывал замедление пульса и активное стремление к пищевым раздражителям (животные совали мордочку в воронку, махали хвостом), то на 50-е сутки запах колбасы действовал примерно так же, как запах тимола и аммиака: собаки отворачивались от воронки, отодвигали ее лапой, забивались в угол, упорно отказывались есть (рис. 20, 21). У шести из десяти животных появилась злобность, которая свидетельствовала о существенных сдвигах в нервной системе собак. Собака Степь сделала попытку покусать персонал, обслуживающий опыт, а Луч покусала на 47-е сутки опыта лаборанта в момент, когда он ставил ей еду.