Текст книги "Станция (СИ)"

Автор книги: Мария Ермакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Татьяна Викторовна ещё немного посидела, вытянув ноги и откинув голову на спинку кресла, и жалея, что находится не в стенах Лазарета. Там, кажется, и думалось легче! Затем поднялась и направилась к выходу. К её удивлению по пандусу нервно вышагивал Ту-Роп. Увидев Татьяну, он быстро подошёл к ней и, без слов шлёпнув её по наружной стороне кисти, прилепил чёрный квадратик уже известного устройства – туммера.

– Ларрил пытался связаться с вами с того момента, как вы вошли в клинику, доктор Лу-Танни. Но Управляющий Разум М раз за разом отклонял запросы и сообщал моему командору, что вы просили не беспокоить.

Татьяна нахмурилась, припоминая. А ведь, действительно, перед тем как приступить к вскрытию, пробормотала себе: «Лишь бы нам никто не мешал!», имея в виду Ту-Ганна с его каверзными и ехидными вопросами. Управляющий Разум, видно, счёл это призывом к действию.

Совершенно непочтительно Ту-Роп схватил её руку и потащил прочь из клиники. Но привёл не в Поток, где она рассчитывала поесть, а к дверям незнакомого жилого сектора.

– Завтра утром не вздумайте ускользнуть в клинику! – Потребовал ту. – Я зайду за вами, и мы отправимся встречать корабли, дополнительно выделенные Ассоциацией для охраны М-63 на время визита ганногана. А сейчас – ужин!

Он коснулся пальцами панели управления и, когда створки раскрылись, аккуратно переставил ошеломлённую Татьяну через порог и ушёл, посмеиваясь и качая лобастой головой.

Татьяна Викторовна застыла, даже не успев оглядеться. Запах первым нашёл её – аромат свежего ветра, пронзающего пространство, пахнущего так терпко и остро, что защемило в груди. Раскинувшийся вдаль луг был огромен, трава высока, и на каждом удлиненном, покрытом серебряными волосками стебельке горел неярко, но ясно, маленький белый огонёк. Их мириады превращали поле в опрокинутое на землю небо, на котором созвездиям не было числа. Правее, в круге примятой травы, на треножнике плясало синее бездымное пламя, отсветами превращая бутоны неизвестных цветов в сапфировые капли.

...Мгновенный порыв ветра. И вот уже чёрно-белый шатер скрывает свет и звуки, а горячие губы кружат голову сильнее запаха ночного ветра.

– Я ждал!

– Я скучала...

Шорох одежды, и два тела сплетаются на ненастоящей траве под ненастоящим небом, полным чужих созвездий.

– Оглядись, Танни, – шепчет Ларрил, – это Райя, моя планета. Пусть хоть так, но я хочу познакомить тебя с ней!

А потом слова перестают быть нужны, ибо остаются запахи и звуки, ночь и её светящиеся стражи...

После Ларрил поднялся и принёс от костра дымящееся питье.

– Выпей, это придаст сил!

– Что это?

– Диканкоро.

Проангел устроился рядом, совершенно не стесняясь собственной наготы, и укрыл плечи

Татьяны крылом, словно пледом.

– Как ты это сделал? – она повела рукой вкруг, восхищённо оглядываясь.

Ларрил рассмеялся – весело, как прежде, запрокидывая голову и блестя зубами и глазами.

– Это разновидность сенсорера, Лу-Танни. Лишь треножник и огонь настоящие... И мы с тобой...

Горячий неведомый напиток полнился тем же запахом, что и ветер. Будто маленькое солнце зажглось изнутри, теплом растворяя усталость и боль в натруженных мышцах. Ларрил притянул Татьяну на себя, укрыв вторым крылом. Почти сразу она ощутила лёгкость во всём теле, а восприятие окружающего мира изменилось, будто чуть сдвинулся ракурс. Собственно, так и было. Не засыпая, двое парили в объятиях друг друга почти до самого утра, лишь изредка негромко переговариваясь. Любовались звёздами и сонным колыханием луговых огней. Слушали ветер и далёкие крики ночных птиц, негромкое жужжание насекомых, которых привлекало мерцание распустившихся бутонов... И лишь когда бледно-синяя полоска рассвета разогнала небесные светила, сон накрыл лёгкой, ароматной вуалью мир, которого не было.

* * *

Татьяну разбудил шум воды в санитарном модуле. Она полежала, не открывая глаз, тихонько улыбаясь себе самой и звёздам, которые с ночи так и застыли под веками. А когда встала и огляделась, ощутила мгновенное и болезненное, словно укол декапода, разочарование. Не осталось ни следа ночных огней и голубого бездымного пламени. Стандартный жилой блок не отличался от предоставленного ей поначалу, если не считать множества стеклянных, каменных и металлических статуэток разной формы, да пары голографических изображений неба Райи, по которому плыли бесконечной чередой пуховые облака. По центру правой от входа стены парила низкая овальная стойка, удерживаемая гравизахватами. На стене над ней висело одно из изображений неба, а на матовой поверхности стояла длинная деревянная шкатулка, ажурный узор на которой неизвестные мастера вывели столь тонко, что он казался микроскопическим. Слабый солнечный луч, которым светила голограмма, был направлен вниз, на шкатулку, отчего та переливалась, как драгоценный камень. Свет перетекал из выложенных перламутром лакун на открытой крышке в узорчатые своды, изрезавшие стенки, где дрожал маленькими радугами. Татьяна поднялась, закуталась в мягкое покрывало, которым была укрыта, и, не в силах сдержать восхищения, поспешила туда. Стабилизатор, встроенный в дно шкатулки, удерживал на весу иглу, кажущуюся на вид каменной, длиной примерно с Татьянино предплечье. От её острия до середины шёл спиральный рисунок, украшенный прихотливыми завитками. Шкатулка была настоящим произведением искусства, но от иглы тянуло таким ощущением древности, что Татьяне стало не по себе. Не в силах противостоять зову времени, она протянула руку, желая потрогать непонятную вещь – то ли оружие, то ли ритуальное украшение, как вдруг на неё налетел вихрь в облаке брызг и оттащил назад.

– Еще Лу-Тан говорил мне, что земляне слишком любопытны! – Ларрил хмурился, склонив голову на бок, и казался растрёпанной птицей: его мокрые волосы торчали во все стороны, с крыльев стекала вода, образуя лужу под босыми ногами.

Татьяна непонимающе смотрела на него, судорожно подтягивая сползающее покрывало.

– Прости! – смягчился он, впитав и осознав этот взгляд, качнул её к себе холодными крыльями и обнял. – Это нельзя трогать. Никогда!

– А что – это? – мгновенный испуг уступил место именно тому любопытству, которое помянул проангел.

– Дар Граэля, Танни. По легенде – перо из его крыла, обронённое на землю в час скорби двоих, имеющих Притяжение, но вынужденных расстаться по велению Аэраля.

– А на самом деле?

Ларрил улыбнулся, запустил горячие ладони под её волосы, обхватил затылок и запрокинул её лицом к себе.

– Дай мне обсохнуть и приготовить завтрак. Я расскажу. Это грустные страницы летописи Райи, но это – история моего народа.

Пока в санитарном модуле Татьяна окончательно приходила в себя после волшебной, удивительной ночи, Ларрил приготовил завтрак, включающий в себя густую разновидность попробованного вчера напитка. Подобно питательной плазме сатианетов он изгонял утомление, обострял восприятие и, при всем этом, был лёгким, но очень питательным.

– В прежние времена, Танни, – рассказывал проангел за завтраком, – жизнь моего народа опиралась на жёсткий костяк традиций. Существовало множество ритуалов, запретов и ограничений, которые следовало соблюдать. Часть ритуалов мы соблюдаем до сих пор. Например, обязательный обряд Посвящения, для которого в городах строятся церемониальные башни, а в каждом отправляющемся на долгие годы к другим звёздам корабле, где могут появиться на свет наши дети, оборудуют специальную смотровую, всегда ориентированную в сторону Райи. Семья, род всегда имели для нас огромное значение. Проангелы образуют лишь одну пару на всю жизнь. Но сейчас мы выбираем друг друга сами. А раньше за нас это делали Старейшины, поддерживая чистоту крови.

Ларрил грустно улыбнулся.

– В оханди лежит костяная игла из гривы дарука. Через тончайшие отверстия её напитывают ядом гиары, который тягуч, как смола, и застывает внутри полости, ожидая своего часа. Смерть пробуждается от жара живых сердец и разносится по кровотоку, вызывая паралич гравинейров. В стародавние времена смелейшие из тех, что обретали Притяжение, но Старейшинами были обречены на разлуку, поднимались в небеса, располагали иглу друг между другом так, чтобы острия упирались в проекцию сердец, и ожидали, когда Притяжение настолько наполнит их, что, как магнитом, притянет друг к другу.

Прекратив есть, Татьяна слушала Ларрила со смесью ужаса и какого-то детского восторга. Живая история чужого мира холодила ладони и заставляла сердце биться быстрее.

– Они разбивались насмерть, – тихо довершил проангел, – но так и не расцепляли объятий, не отодвигались друг от друга ни на гран...

Он помолчал и накрыл её руку своей.

– Дар – реликвия моего рода, Танни. Игла до сих пор полна ядом, на который время не действует. Я испугался, что для человека с Землие будет достаточно прикосновения...

– Твоя история ужасна, – Татьяна покачала головой, – и прекрасна одновременно. На Земле влюбленные бросались с утесов или в глубокие расщелины. У нас тоже есть история про девушку и юношу, семьи которых враждовали. А Ромео с Джульеттой полюбили друг друга! Но судьба не была к ним благосклонна.

– Как они умерли? – печально спросил Ларрил.

Похожие страницы истории разных рас сближали не хуже, чем знание чужого языка. Татьяна собралась вкратце пересказать проангелу Шекспировскую трагедию, но сигнал туммера прервал беседу.

Ларрил тут же поднялся.

– Быстро собираемся и выходим, Танни. Корабли Ассоциации на подлёте. Мы как раз успеем дойти до смотровой к открытию Средних врат.

– Мне надо зайти к себе, – с ужасом вспомнила Татьяна. – Бим и Шуня...

Проангел неожиданно усмехнулся и, притянув её к себе через стол, поцеловал так, что у Татьяны дух захватило.

– Со мной забыла обо всём, да? – спросил он. – Ту-Роп заходил к ним вчера и сейчас. Кормил и гладил собаку, не кормил, но гладил тампа.

Татьяна Викторовна с подозрением заглянула в его лукаво блестевшие глаза.

– Ты ведь знаешь, чем питаются тампы? – робко спросила она.

Ларрил сначала не понял вопроса, а когда осознал, расхохотался. Всё ещё смеясь, принялся облачаться в громоздкий защитный комбинезон.

– Ту-Роп не сказал тебе?

– «Этого вещества полно во вселенной!» – обиженно процитировала Татьяна. – И как это понять?

Тяжело ступая, командор подошёл к ней и навис – огромный, как скала. Горячие пальцы коснулись её подбородка, щеки, виска. Татьяна, как струна, потянулась к нему, к прикосновениям, к губам, ставшим родными.

– Готова пойти со мной? – спросил Ларрил, а ей почудился совсем другой смысл в его словах.

Сглотнув образовавшийся в горле комок, она кивнула. Почему-то рядом с проангелом мир ощущался наполненным режущими гранями эмоций. Будь то радость или грусть, тревога или печаль – эти чувства выбивали из привычного спокойствия, напоминая ей, что она жива.

Проангел легко коснулся губами её лба и, развернувшись, вышел из сектора. Ожидавший за дверями Ту-Роп радостно стукнул кулаками по груди. Плечевые щитки его защитного жилета были украшены яркими лоскутами – голубым справа и розовым слева. Ту стянул розовый и сунул его в руки опешившей Татьяне.

– Держите вашего Та-Шу-Ню, Лу-Танни! Он скучал, и я решил взять его с собой. Тампы сильно привязаны к хозяевам, их нельзя надолго оставлять одних!

Щёки Татьяны вспыхнули. Круговорот событий на М-63 закружил её, заставив забыть о близких существах. Ей стало по-настоящему стыдно. Неважно, что ждали не люди – а собака, да инопланетная игрушка, к которой она никогда не относилась, как к развлечению. Эти две привязанности были одними из самых дорогих в её нынешней жизни.

Татьяна виновато погладила тампа. Шуня тут же обвился вокруг запястья не одним оборотом, а несколькими.

Проангел пристально посмотрел на Ту-Ропа.

– Ты ведь хотел сказать «псевдотампы», да? – спросил он.

Ту-Роп жизнерадостно кивнул.

– Я бы притащил и пса, мой командор! Но он очень неудобный для переноски!

Татьяна умоляюще взглянула на Ларрила.

– Можно, я сбегаю за ним? И приду прямо в смотровую. Ту-Роп прав! Мне не стоило оставлять их так надолго, но...

«...Я обо всём забываю с тобой!»

«Ты обо всём забываешь со мной!»

Они изумлённо уставились друг на друга.

– Иди, Танни, – медленно произнёс проангел. – Ту-Роп, проведи её коротким путём.

Над их головами замигал свет. Средние врата поглощали энергию станции.

Ту схватил Татьяну за руку и потащил прочь. По пандусу жилого сектора командирского состава Ассоциации, через левое «красное» крыло, вниз, к докам – чтобы быстрее миновать коридоры центральной части станции, заполненные существами, тоже спешившими в смотровую, встречать корабли Ассоциации.

Здесь, в огромном помещении, потолок которого скрывался за подвесными конструкциями неизвестного Татьяне назначения, кипела работа. Гравитележки, такие огромные, что тележка Лазарета казалась бы рядом с ними моськой рядом со слоном, перемещали бесконечную череду контейнеров и непрозрачных сфер; блестящих, казавшихся ртутными, колб; механизмов, об области применения которых Татьяна, как ни пыталась, не могла догадаться. Движение транспорта, существ и грузов только на первый взгляд казалось хаотичным. В нём ощущался чёткий ритм, потоки, шедшие сквозь друг друга, не сталкивались и не задерживались, а наблюдение за ними со второго уровня служебной балюстрады настолько заворожило Татьяну, что Ту-Роп ушёл далеко вперёд, а она так и продолжала стоять, вцепившись повлажневшими от волнения пальцами в леер ограждения. Гигантское пространство – пожалуй, самое большое на М-63, было поделено на сектора, отмеченные где-то мерцающей на полу разметкой, а где-то подобием больших ангаров из матового чёрного материала. Большинство из последних пустовали, и только перед одним царила суета, заметная даже на расстоянии.

Опомнившийся Ту-Роп вернулся и обиженно рыкнул Татьяне Викторовне в ухо, чем напугал до полусмерти.

– Бегом! – категорично сказал он.

Вцепившись в шерсть на предплечье ту, Татьяна попробовала приноровить свой шаг к его.

– Вон в тот док прибывает корабль, да? – спросила она на бегу. – Один из тех, что мы будем встречать?

Ту покосился в указанную сторону и, прибавив скорости, буркнул.

– Обычные ремонтные работы.

Бим не вышел встречать хозяйку. Лежал хвостом к двери, уткнувшись носом в стену.

Сердце Татьяны сжалось. Она подошла и, присев на корточки рядом с псом, виновато подёргала шёлковое ухо.

– Прости! Ну, прости! Бимка...

Спаниель упорно делал вид, что не замечает её.

– Давай сходим погулять? – заискивающе предложила она. – А потом я буду везде брать тебя с собой, обещаю!

При слове «погулять» толстенький хвостик вяло пошевелился. Татьяна Викторовна с трудом подняла собачье тело на руки и поцеловала влажный нос.

– Ну, правда, Бим! Прости.

Засучив лапами, пёс лизнул хозяйку в щёку. Он ещё сердился, но уже был полон энтузиазма выйти в неизведанный мир станции.

Татьяна нацепила на него намордник, поводок и вывела в коридор.

* * *

Когда они поднялись на уже знакомый балкон смотровой, там собралась большая часть руководства станции. Возможно, кого-то Татьяна видела ранее, но все существа, с которыми Ларрил знакомил её в прошлое посещение, смешались в памяти, превратившись в одно огромное, невнятное лицо. Сейчас же она сразу заметила СиРиЛиона, который прервал разговор с командором и плавно двинулся ей навстречу. Бим на всякий случай держался у ног хозяйки, но пока вёл себя тихо: не скулил и не скалился. Пока они спешили в смотровую, пёс морщил нос, жадно втягивая разнообразнейшие запахи, но нигде не задерживался, а на жителей станции, проявляющих к нему повышенный интерес, гордо не обращал внимания.

– Лу-Танни, – сказал СиРиЛион, улыбаясь. – После прибытия кораблей я вынужден буду забрать вас на встречу. Кое-кто сообщил о своём желании взглянуть на жительницу Земли. Этому гостю мы не смогли отказать.

– Он будет на одном из кораблей Ассоциации? – уточнила Татьяна, которой вовсе не улыбалось быть диковинкой для неведомого пришельца из космоса.

– Уже прибыл, – усмехнулся сирион. – Пойдёмте ближе, чтобы наблюдать активацию переходов. Конечно, это не так зрелищно, как запуск Больших врат, но тоже красиво!

Шуня перелетел Татьяне на голову и устроился там, зацепившись ниточками-щупальцами за волосы на макушке. Похоже, он не решался пускаться в свободный полёт, находясь на виду у такого количества незнакомых существ.

Вдали уже тускло разгорались стабилизационные кольца врат, пространство перед ними пустело – роботы-мусорщики и ремонтники возвращались в доки, корабли малого класса, ожидавшие своей очереди в Поток, отошли за М-63, для звездолётов большего размера ранее был объявлен карантинный период.

Пространство внутри колец задрожало. Оранжевый свет яростно рвался в черноту, плескал пригоршнями, но стабилизаторы держали цепь, весело перемигиваясь друг с другом мерцанием силовых полей. А потом оранжевый оказался перекрыт жёлтым, и два крейсера Роя, вооружённых Жалами, вышли из Потока в окружении судов меньшего размера. Они синхронно вытягивали восьмигранники корпусов с длинными «рогами» плазмоидных генераторов, расходились по широким дугам, совершая манёвры разворота и торможения, занимали позиции по обеим сторонам М-63, направляя Жала в сторону врат. Цепочки транспортников и МОД потянулись от кораблей-маток к станции. Крейсеры малого класса располагались вокруг ведущих, несколько кораблей сопровождения, соблюдая строгий порядок маневрирования, пришвартовались к докам М-63.

Зрелище напоминало компьютерную игру в трёхмерном пространстве и казалось тщательно продуманным шоу, если бы Татьяна не напоминала себе ежеминутно, что всё происходит в реальности. В прошлый раз прибытие флагманского крейсера БагДэАна оттянуло на себя её внимание, и она почти не замечала чёткий боевой порядок и манёвры сопровождающих кораблей, а сейчас следила за разворачивающимся зрелищем, как зритель за премьерой сезона из лучшей ложи театра.

Два тяжёлых крейсера Роя могли превратить крупный город в облако раскалённой пыли за семь земных минут. Но страшная сила Жал редко использовалась в открытом космосе, крейсера подобного уровня и без них были напичканы вооружением по самые отражатели. Срабатывал и психологический эффект присутствия подобных монстров на «линии фронта», который Татьяна сейчас ощущала на себе. Пока звёздные хищники шли к М-63, и Жала были направлены прямо на полюсные блоки энергостанций, нехороший холодок пробегал по коже Татьяны Викторовны. Если не считать инцидента с сатианетами и гоками в пространстве Лазарета, на неё никогда ранее не направляли оружие. Даже не к ночи помянутый Каррель угрожал только на словах, и ствол транкастера так и не был повёрнут в её сторону. А тут прямо в лицо смотрели не дула – полупрозрачные, гигантские, тускло-жёлтые дуги, похожие на толстые пальцы, сложенные щепотью. Татьяна так засмотрелась на них, что когда СиРиЛион тронул её за локоть, привлекая внимание, вздрогнула от неожиданности.

– Пойдёмте со мной, доктор, – сказал он, улыбнувшись.

Тут же за её спиной вырос Ту-Роп – серьёзный, молчаливый, огромный. В прямом смысле слов «под его тенью» Татьяна почувствовала себя уверенней. Уходя за сирионом, обернулась, чтобы бросить взгляд на Ларрила.

Проангел стоял в стороне и не смотрел в её сторону. Но отчего-то она знала, что перед его глазами не медленно приближающаяся смерть, прирученная расой инсектоидов, а её, Татьянин образ. Он желал бы оказаться рядом с ней в это мгновение, руками и крыльями закрыть от любой опасности, а если суждено, погибнуть рядом, ни на миг не расцепив объятий. Она даже сбилась с шага, настолько ясно услышала его мысли, а его чёрно-белые крылья вдруг взметнулись на мгновение, образовав шатёр. И ликование в сердце подсказало Татьяне, что Ларрил чувствует её так же, как и она – его!

СиРиЛион вёл Татьяну Викторовну к одному из гравиподъёмников в верхний пояс станции – в командный блок. Здесь она была только раз и тоже плохо запомнила огромный овальный зал с экранами на стенах, гудевший на все голоса, как растревоженный улей. Но, к удивлению Татьяны, они не спустились с верхней балюстрады, куда пристыковался подъёмник, а проследовали поверху вдоль всего командного пункта и вошли в неприметную дверцу, за которой начиналась кажущаяся бесконечной лестница вниз.

– Куда вы ведёте меня? – удивилась она и на всякий случай оглянулась на Ту-Ропа. Тот пожал мощными плечами, однако она заметила в его глазах странный лихорадочный блеск.

– В технологический зал, который находится прямо под Командным пунктом, – отвечал быстро шедший впереди сирион. Длинные полы его одеяния обвивались вокруг невидимых ног, и казалось, что СиРиЛион летит, а не идёт. – Там никогда не бывает посторонних!

Это помещение оказалось ещё обширнее Командного пункта над ним. В некоторых аппаратах, во множестве стоявших тут по одиночке и группами, Татьяна узнала плавные обводы оборудования, виденного в воспоминаниях Лу-Тана о пребывании на корабле сирионов, к созданию других руку явно приложили проангелы, а третьи и вовсе были ей неизвестны. В закутке, образованном тремя огромными, словно доменные печи, механизмами, стояла, привалившись плечом к вибрирующей стенке одного из них, громоздкая тёмная фигура, которая обернулась, взглянув на пришедших насмешливо мерцающими глазами.

– Позволь представить тебе, – зазвучал голос сириона, – о`гири станции – ВаГаБан из Системы Веги.

– Можешь называть меня Вегана, – разнёсся по помещению глубокий голос, почти перекрыв шум аппаратов. – Я впервые вижу человека с планеты Земля, доктор Лу-Танни. В твоё прошлое посещение М-63 у нас не получилось встретиться!

– А я впервые вижу... Вегану! – ошеломлённо сказала Татьяна.

Если БагДэАн казался ожившим островным идолом, то ВаГаБан была подобна драгоценной статуе из чёрного камня. В ней всего было много и всё было чересчур: высокая – ростом едва ли не с Ту-Ропа, широкоплечая, широкобёдрая. Подобное лицо Татьяна видела на древних фресках разных народов Земли: широко расставленные громадные глаза, пухлые губы, удлинённые уши, высокие скулы и крепкий подбородок. Помнила эту фигуру Богини плодородия по популяризаторским программам, которые они с Артёмом так любили смотреть.

– Ты удивлена! – не без удовольствия констатировала ВаГаБан.

– Ты красива! – в тон ей ответила Татьяна и смутилась.

Слова вырвались сами собой. Она предполагала когда-нибудь увидеть воочию спутниц веганцев, но не ожидала, что они будут так отличаться от мужчин своей расы.

Запрокинув лицо, ВаГаБан рассмеялась. Множество жёстких косичек запрыгали по плечам – не волосы, будто хитроумно сплетённые медные проволочки. СиРиЛион, стоящий между двумя женщинами, сложив длиннопалые руки на груди, наблюдал за сценой с явным удовольствием. Ту-Ропа было не слышно и не видно.

Бим присел у ног хозяйки, с интересом вертя головой и разглядывая новое, огромное для него существо. А любопытный тамп неожиданно вылез из-за Татьяниного воротника, где прятался всю дорогу и, подлетев к Вегане, завис перед её лицом, неуверенно шевеля щупальцами. Она протянула руку. Шуня, поколебавшись, опустился на широкую ладонь.

– Мы – раса, гендерные ветви которой растут сами по себе, – усмехнулась ВаГаБан, осторожно поглаживая тампа. – Наши города поделены на три сектора – мужской, женский и сектор общих удовольствий. Члены экипажей веганских кораблей однополы. Единственное, в чём мы сходимся – в необходимости иметь потомство. Природа на наших мужчин оттачивала резец для силы и ума, чтобы на нас применить его в полную силу. Они – прирождённые воины, мы – дипломаты, они – кулак, мы – мозг, отдающий приказы. Мозг, не имеющий защиты – слаб. Кулак, не получивший направления – опасен! Нам хорошо друг с другом!

Татьяна изумлённо смотрела на Вегану. После знакомства с БагДэАном она кратко изучила информацию о народе, обитающем в системе Веги. Но одно дело воспринимать сухие отчеты, стандартные информационные блоки, и совсем другое – вживую видеть разницу между двумя существами из одного мира. Она никак не могла сообразить, что ответить собеседнице – выразить ли восхищение или пояснить, что ей, земной женщине, непривычен и странен такой образ жизни! Поэтому молчала, чувствуя, как под внимательным и насмешливым взглядом о`гири румянец заливает щёки. Как вдруг все находящиеся в помещении аппараты замолчали. Нет, они по-прежнему перемигивались огоньками и дрожали кожухами, но тишина пала такая, что присутствующим стало ясно слышно собственное дыхание.

Вегана перестала улыбаться и развернулась, крутанувшись на месте, словно волчок.

Татьяна машинально подумала – какая страшная сила нужна для того, чтобы мгновенно раскрутить такое тяжёлое тело и затем остановить вращение!

Замерцали и медленно потухли сектора освещения, расположенные на потолке в шахматном порядке. В неверном свете аппаратной иллюминации помещение превратилось в лабиринт Минотавра, полный неясных очертаний и пугающих теней... одна из которых неожиданно быстро приблизилась, остановившись почти вплотную к ВаГаБан.

Шуня с тонким писком сорвался с её ладони и, метнувшись к хозяйке, намотался ей на шею. Бим продолжал сидеть, вертя головой по сторонам, будто ничего не замечая. Татьяна не обратила внимания на его странное поведение – она разглядывала непонятную структуру. По непрозрачному кокону, выше человеческого роста высотой, пробегали световые волны, под которыми поверхность на мгновение отражала окружающее. Кокон мерцал и дрожал, как дрожит воздух на границе песка и солнца, формируя далёкие пустынные миражи. И от этой постоянной вибрации глаза отказывались воспринимать его единым целым. Так и хотелось отвести взгляд и даже, пожалуй, забыть, что когда-либо видел подобное!

Зазвучавший в тиши голос был низок, одним тембром порождая страх. Но ВаГаБан не только не отшатнулась, когда мерцающая вуаль едва не коснулась её лица, но протянула руку в ответ на прозвучавшие слова, приложив ладонь к стенке кокона.

– Приветствую тебя на М-63, сын Звёздой цитадели, редкий гость, – вслух сказала она, и Татьяна поняла, что с самого начала было не так: обезличенное приветствие гостя, произнесённое на межгалактическом коде, прозвучало без слов, прямо в сознании.

А затем её и вовсе охватил ступор, ибо незнакомец сказал на чистейшем русском языке:

– Я прилетел повидать вас, доктор Лазарета сектора Див, Страж Порога, Татьяна Викторовна Крылова...

* * *

– Ме... меня называют Лу-Танни, – заикаясь, ответила Татьяна. – Кто вы?

– В сравнении с вашим, доктор, моё имя не имеет значения. В какое время года вы покинули Землю?

Вызванные голосом закружились в памяти белые лепестки... Тёплый воздух и тонкая струйка дыма от сигареты, задрожавшей в пальцах... Добрая усмешка на усатом лице Лу-Тана. Взгляд старого крелла – не настороженный, но внимательный. Его распахнутые сердца приняли в себя Татьянину жизнь целиком, вместили всё отчаяние её захолодевшей в тоске и одиночестве после смерти Артёма души и открыли путь, идти по которому было нелегко, но радостно.

– Весной, – тихо сказал голос, будто говорил сам с собой, но слушал её мысли. – Это хорошее время для начала новой жизни, доктор. Лу-Тан не ошибался, настаивая на вашей кандидатуре. А мы не ошиблись, когда согласились с ним.

– Вы? – только и произнесла Татьяна.

Эмоциональный удар, полученный только что от собственной памяти, был так силён, что её колени подогнулись, и она без сил опустилась на пол. Мелькнула мысль, отчего Ту-Роп не приходит на помощь, ведь она с самого начала ощущала за спиной надёжное присутствие белоснежного великана? Татьяна оглянулась и увидела, что все, кроме неё, стоят неподвижно, вперив взоры в магический кокон и шевеля губами. Каждый из них – стремительная и сильная Вегана, многомудрый и осторожный СиРиЛион, прямолинейный и искренний ту – вёл свой разговор с загадочным собеседником. Разговор, не слышимый другим.

– Институт Лазаретов начал существование гораздо раньше Звёздной Ассоциации, Лу-Танни. Наше редкое появление в обитаемых мирах не означает, что мы не интересуемся организацией, которую сами же создали и до сих пор считаем одним из важнейших инструментов доминирования мирного разума в Галактике. А возможно даже – самым важным!

– Я не понимаю, о чём вы говорите, – слабо улыбнулась Татьяна. – Я даже, кажется, не понимаю, с кем говорю.

Короткий смешок прозвучал удивительно по-человечески.

– Вы всё поймёте, Лу-Танни. Придёт срок, и то, что вам должно знать – вы узнаете. Научитесь тому, чему следует, и примите то, что нужно принять. Но будет не просто. Всей жизнью вы учились терять, доктор, и с успехом освоили эту науку. А теперь вам придётся учиться находить. Поэтому у меня будет к вам просьба...

Татьяна сглотнула и медленно поднялась на ноги. Оттянула Шуню, который от переживаний обвил её шею так туго, что стало трудно дышать. Даже голова начала побаливать – то ли от обилия ощущений, то ли от нехватки воздуха.

– Слушаю вас.

Её голос тоже был из прошлой жизни. Именно так она обращалась к пациентам: отстранённо, доброжелательно и невозмутимо. Знакомый эмоциональный настрой появился внезапно, как чёртик из табакерки выпрыгнул из глубин памяти. И вовремя. Потому что в душе бушевал настоящий ураган из смятения, восторга и ужаса, вызванного неожиданной встречей.

– Сумерки разума наползают на галактику, Страж порога, – медленно, будто подбирая правильные слова, заговорил голос. – Приведшие к этому причины не могут быть устранены нами, ведь мы – всего лишь маленький механизм в шестернях вечности, движениям которых нет конца. Грядущие события могут навсегда сломить даже самую сильную волю. Но не ту, что однажды уже была сломлена. Для разума нет отличия – терять ли любимое существо, или мир, в котором оно обитает, ибо испытав одно, утрачиваешь другое. Мир без любимого человека никогда не будет прежним, а любимый человек не сможет существовать вовне разрушенного мира. Один раз вы уже теряли мир, в котором существовали. Более того, вы потеряли саму себя, погрузив сознание в глубины тоски и забвения. Но хотите ли вы повторить этот опыт?

Будто стеклянная стена разбилась, больно ударив по глазам осколками слов. Потерять Лазарет? Остаться без Ларрила? Живой и невредимой вернуться в тихую квартиру, где пахнет пылью, так и не зажившим горем, и существовать дальше – не видя цели, не слыша смыслов и не интересуясь самой жизнью! Нет!

– Нет! – воскликнула Татьяна. – Этот мир огромен, но не чужд мне! Если нужно я умру за него!

– Не нужно умирать, Лу-Танни, – искренняя симпатия зазвучала в голосе. – В том, что грядёт, не будет места состраданию, но будет место для тех, кто умеет сострадать. Не забывайте, кто вы, откуда и ради чего здесь! И принимайте решения по велению сердца, а не... разума.