Текст книги "Дитя Нахемы (СИ)"

Автор книги: Мария Дубинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

  – Анна, ты свободна.

  За моей спиной скрипнула закрывающаяся дверь. Наверное, Анна – это та милая секретарша. Но оборачиваться, чтобы проверить, я не стала. Японец вновь обратил взор ко мне:

  – Я знаю, по какому вопросу вы пришли к нам.

  – Мы просим помощи, – наконец произнес Жан, однако Хейкимару не отрывал взгляда от меня. Если честно, подобное внимание начинало меня пугать.

  – Что ж. Я провожу тебя к Старейшинам...

  – Жан пойдет со мной, – быстро выпалила я и тут вспомнила, с кем разговариваю. Японец кивнул.

  – Будь по-твоему, Нахема.

  Все было как в прошлый раз. Хейкимару крепко взял нас за руки и перенес в другой мир, только в этот раз это была не древняя Япония, а что-то другое. Я стояла на узкой горной тропе, все еще цепляясь за руку проводника. Рядом в точно таком же положении стоял Жан, оторопело оглядываясь по сторонам – перемещение между мирами было для него в новинку.

  – Там, – наш проводник вскинул руку, – тайная обитель Старейшин. Никто кроме нас не может попасть сюда без нашей на то воли.

  Жан был бледен и молча внимал. Я растеряла весь свой боевой пыл, идея предстать пред Лордами уже не казалась мне единственным выходом из ситуации. Меж тем Хейкимару решительно повел нас, как детей, за руки вперед. На лице Жана отражались те же эмоции и те же сомнения, что и на моем. Крутой подъем мы одолели в считанные минуты, наверняка Маркиз применил какую-то магию, о которой рядовые вампиры ничего не знали. И вот мы уже у ворот.

  – Когда зайдете внутрь, можете без опаски двигаться без меня, – продолжил инструктировать японец, – пространство внутри замка безопасно для вас.

  – А... Вы? – с небольшой заминкой спросила я, с трудом (почему бы это?) заставив себя не обратиться к Старейшине на "ты".

  – Я немного занят. Вы пойдете без меня. И будьте предельно бдительны, – он выдержал паузу, – Скорее всего вас попробуют, как бы так выразиться, проверить. Я не должен бы говорить это... но говорю. До скорой встречи.

  Хейкимару вдруг исчез. Только что был перед нами и вот его уже нет.

  – Не люблю все эти фокусы, – вздохнул Жан и первым сделал шаг внутрь жуткого замка.

  Мы довольно долго шли по пустому серому коридору, вернее будет сказать галерее. Потолок терялся в темноте, которую не в силах было преодолеть даже наше суперзрение. Где-то там были узкие стрельчатые окна, били перепончатыми крыльями разбуженные летучие мыши или что похуже. Я зябко повела плечами – это место категорически мне не нравилось, так же как мне не понравилось то, что Хейкимару сказал про бдительность. Кому и зачем могло прийти в голову проверять нас и собственно проверять на что? Ответ мне изначально был известен, ведь никого кроме Старейшин и, быть может, их самых приближенных слуг здесь быть просто не могло.

  – О чем ты думаешь?

  Я повернула голову к Жану и немного виновато улыбнулась:

  – Извини, что втравила тебя во... все это.

  Жан отмахнулся и одной рукой обнял меня за плечи:

  – Не забывай, я сам напросился. Лучше давай побыстрее найдем Старейшин и свалим отсюда. Гиблое местечко, да уж...

  Галерея закончилась тупиком. Я ожидала чего угодно, но только не этого. Жан прошелся вдоль стены, касаясь ее ладонями. Искал скрытые механизмы или подсказки, как миновать препятствие. Я поспешила к нему на помощь. Вдвоем мы прощупали стену вдоль и поперек, но ничего не обнаружили.

  – Давай на счет три, – предложил Жан, и мы вместе налегли на камень. Он в ответ покрылся сеткой тонких морщинок-трещинок, но ощутимого результата не было. Тогда мы синхронно применили свою доступную магию, впрочем, она изначально была направлена на живую материю (реже была заключена в силе Смерти). Исчерпав арсенал, мы переводили дух, как тут я увидела странное дело. В самом углу неприступной стены медленно проступали очертания двери. Светящийся контур замкнулся и замер обычной деревянной панелью с резной ручкой. Я решительно направилась к ней и дернула ручку на себя...

  – Жан! – он повернулся ко мне, – Тут лестница!

  Ступени круто уходили вниз и терялись в темноте и каком-то странном зеленоватом тумане, клочками стелющемся по ним.

  – Ты уверена, что нам туда надо? – немного неуверенно спросил Жан. Я заглянула в темный провал и немножко засомневалась. Ненадолго.

  – Больше некуда. Идем.

  Начался долгий спуск в никуда.

  Я оказалась в абсолютной тьме. Я так от нее отвыкла, что в первую секунду не на шутку испугалась.

  – Жан! Ты здесь? Ты слышишь меня?

  Он не слышал или не хотел ответить. Тьма немного отступила. Пред мной открылось во всей красе мрачное подземелье. В свете чадящих факелов я увидела коридор со множеством дверей, с маленькими зарешеченными окошками на них. Проходя мимо некоторых из них, я, казалось, слышала крики, стоны и тихий плач заточенных здесь навеки душ. Если бы ад действительно существовал, то он выглядел бы именно так.

  Оставшись одна, без Жана, я почувствовала себя очень уязвимой и невольно ускорила шаг. Иногда мне чудились шаги за моей спиной или прикосновения холодных пальцев к коже. Это было так... мерзко. Я начинала дрожать от сдерживаемой пока паники. Ужас пробирал меня до костей. Коридор все не кончался и я начала подозревать, что никогда отсюда не выберусь. Я устала и напугана. И отчаяние вырвалось истошным криком:

  – Кто вы?! Что вам от нас надо?! Скажите же наконец!

  И поняла.

  Хозяева этого места хотят, чтобы я нашла выход, скрытый за одной из этих дверей. Или за каждой из них. Но мне было не по себе от мысли, что мне придется зайти добровольно в адскую темницу. А вдруг я останусь там навсегда? Чтобы обманутым призраком бессильно плакать, пугая новых соискателей аудиенции у Старейшин. Я неожиданно отчетливо поняла, что хочу жить.

  "Иди", – шепнул мне внутренний голос. Я, пока не передумала, бросилась к ближайшей обитой металлом двери и толкнула.

  Было темно. Потом вспыхнули свечи. Они были везде. На полу, в замурованных проемах окон, крепились к стенам. Свечи были в подсвечниках, в стаканах, оплывшие, совсем новенькие. Разные. На дальней стене висело зеркало в рост человека. Оно отражало меня, но когда я пошевелилась, отражение не повторило мой жест. Я судорожно вздохнула и прикрыла глаза. За это время отражение изменилось. Вернее оно исчезло совсем. Я потеряла голос от страха и застыла соляным столбом. Воздух в темнице зашевелился. Я оказалась в окружении неупокоенных душ... Они шептали что-то, но я не понимала этот бред. Голова кружилась. "Что же ты боишься?" – слышала я над ухом. "Это единственный путь", – шептали за спиной. Туман из зеркала начал перетекать внутрь, подползать ядовитой змеей к моим босым ногам. Двери, ведущей обратно, уже не было за спиной, а впереди только оно, зловещее зеркало. Призраки вовсю играли моими волосами, легонько дергали за одежду. Я убеждала себя, что они не могут причинить мне вреда, но все равно боялась.

  – Ну, – набралась я решимости, устав трястись от ужаса, – Пора.

  Разбежавшись, я прыгнула в зеркало...

  На той стороне было тихо и спокойно. Я потрогала нерешительно холодную гладь отполированного серебра – зеркало вновь стало просто зеркалом, а, значит, пути назад не было, снова.

  – Так, что у нас тут? – собственный голос был позорно тонкий и немного срывался. Происходящее напоминало обычный кошмар, от которого просыпаешься среди ночи в липком поту.

  – Но я не проснусь, – резюмировала я, – Я сама часть кошмара. Но пора выбираться отсюда.

  Я вспомнила, что Жан, наверное, тоже где-то бродит один, ему, конечно же, тоже страшно. Комната, в которую я попала, была чьей-то роскошной спальней. Я присела на широкую кровать, усыпанную свежими лепестками роз, и расслабилась. А этого здесь лучше не делать. Когда я услышала легкий шелест в дальней части комнаты, то есть позади себя, я моментально вскочила на ноги и приготовилась к атаке. У кровати стоял в расслабленной позе мужчина...

  – Этьен?!

  Нет, не может быть. Откуда ему тут взяться? Мои мысли с грохотом ударялись о череп, пытаясь разобраться в происходящем. Но ведь Этьен – один из Старейшин, Виконт... Этот замок принадлежит и ему тоже.

  – Этьен, где ты пропадал? Что происходит здесь, я ничего не понимаю?

  Он таинственно молчал. Я оббежала необъятную постель и остановилась в метре от Лорда:

  – Этьен...

  Это не он.

  Я метнулась в сторону за долю секунды до того, как псевдо-Этьен рассек воздух на моем месте кинжалом. Я носилась по комнате, сбивая мебель, срывая шторы с забитых окон, а "Этьен" неотвратимо, как смерть, преследовал меня. Я оказалась прижата к стене.

  – Этьен... Не надо...

  Шанс для удара у меня был, но разве я могла причинить ему боль, даже если это всего лишь его прекрасная копия. Я успела лишь прикрыть глаза, прежде чем кинжал вонзился в мою грудь.

  Три оглушительных удара умирающего сердца. Потом гулкая тишина, как после удара в гонг. Почему я еще мыслю, если я уже мертва? Глупость, что вампирам сталь не страшна. Лезвие в сердце остановит любого. Однако я все же чувствую себя, холод и сквозняк... Как странно.

  ... странно... странно... анно...

  Эхо разнесло мой шепот по круглому залу, полному самых разнообразных зеркал. Я оправилась от потрясения. Все вокруг меня – обман, ловушка. Нужно только суметь найти выход там, где его, казалось, нет и в помине. Например, здесь. Я выдержала на себе взгляд десятков моих же глаз, отраженных с разных сторон. Только меня уже так просто не запугаешь. Присмотревшись повнимательнее, я заметила, что одно зеркало немного отличается от других. В нем мои движения отражаются медленно, с небольшой задержкой. Это точно что-то значит. Я толкнула зеркало рукой, и оно повернулось, открывая узкий ход. Я ступила под его своды и пошла, уверенная, что это конец.

  Я не ошиблась.

  – Нахема! – Жан бросился ко мне и сгреб в охапку, стоило мне только переступить порог тронного зала, – Где ты так долго была?

  – Жан? – я все еще была немного заторможена, – С тобой все в порядке. Как хорошо.

  – А что со мной могло случиться. Я спустился по лестнице, внизу было темно. Проводник привел меня сюда. Но где была ты?

  Проводник? Я снова почувствовала головокружение. Проводник... А я там...

  – Нахема прошла сквозь страх, отчаяние и саму себя, чтобы доказать свое право носить это имя.

  На только что пустовавших тронах сидело трое. Убеленный сединами старец, приятный мужчина средних лет и молодой человек с копной непокорных вьющихся волос цвета меда. Говорил мужчина:

  – Ты оказалась достойна своего имени. Мы рады этому.

  В разговор вступил "Медовый":

  – Твой друг рассказал нам о причине вашего визита. Вот наше решение, – я замерла в ожидании, – Человек по имени Дан уже воспользовался нашей милостью, оставшись жить со знанием о ночном мире, так что спасать его уже не наша забота. На то воля судьбы. Ты, Нахема, в сути своей драгоценный сосуд и не желательно подвергать тебя ненужной опасности. Тебе лучше остаться здесь, пока мы не решим, что делать с пророчеством. Мы все сказали.

  После этих слов Старейшины исчезли, как будто их и не было.

  – Брэд, – выругался Жан, – Это неправильно. Я не хочу остаться в этом жутком месте до конца своих дней, который, надеюсь, наступит очень не скоро!

  Значит, Дана они освобождать не хотят. Во мне закипала ярость, мне не свойственная. Я. Здесь. Не. Останусь.

  Из груди вырвался звериный рык. Жан удивленно уставился от меня, и то, что он увидел на моем лице, заставило его отшатнуться.

  – Нахема, что... что с тобой?

  – Хррр... – я с трудом сдержала яростный рев, – Мы уходим.

  Я схватила Жана за локоть и потянула за собой. Своим телом я выбила яркий витраж, заменявший собой восточную стену, и мы отправились в свободный полет. Сдвоенный крик – ужаса и восхищения – унесся в серое пасмурное небо. В чужом пространстве все так же стоял замок на горной вершине, только нас там уже не было.

  Глава 8.

  Голод.

  Холл был пуст. Решение Старейшин быстро стало достоянием общественности, и все приняли его с глубоким облегчением. Еще бы, кто же хочет вступать в битву с неизвестным врагом. И ради кого? Жан еще пытался доказать Совету мастеров, что сидеть в осаде – последнее дело. Но я-то знала, что это бессмысленно. Они не пойдут спасать никому не нужного человека. Хейкимару я не видела, а мне очень хотелось поговорить с ним, прояснить некоторые моменты. В голове была полная каша. В итоге я решила прогуляться и привести мысли в порядок.

  Ночь только вступила в свои права. Одинокие прохожие торопливо разбегались. Полночь – межа, граница, до которой приличные люди разбредаются по домам, и после которой на улицы выходят те, кто вершит свои дела исключительно в темноте. Полночь приближалась. Ноги сами принесли меня к моему излюбленному мосту. Ветер у реки был сильнее, и я почувствовала, как он зашевелил пряди распущенных по спине волос. Стало так грустно и... одиноко. Казалось, в целом свете никто не сможет мне помочь.

  – Сама справлюсь, – обиженно буркнула я. Фраза звучала немного непривычно, но приносила легкое облегчение, и я повторила тихо, – Я сама справлюсь. Сама. Так вот.

  Решение, пусть и такое расплывчатое, придало мне уверенности в собственных силах. С моста я ушла с гордо поднятой головой. Следующим пунктом в моей вечернем променаде был старый заросший парк с одинокой скамейкой. Надо же, я невольно повторяла маршрут, по которому мы с Габриелем гуляли раньше. Как давно я его не видела, как он там интересно?

  Скамейка оказалась занята, я увидела это издалека, но человек сидел ко мне спиной, и я не могла разглядеть лица. Просто из интереса я подошла ближе. Носа коснулся приятный дурманящий запах. Габриель повернулся ко мне и с улыбкой сказал:

  – Я долго ждал тебя, красавица.

  Так просто. "Я долго ждал тебя..." Внутри меня прорвалась невидимая плотина. Габриель увидел мои слезы.

  – Милая, ну не плачь, – он был искренне обеспокоен неожиданным проявлением моих чувств, – Иди ко мне.

  Я от души рыдала на груди любимого мужчины. Стоило пройти через все испытания, чтобы ощутить биение одного единственного сердца – его сердца.

  – Ну все, милая, единственная моя, – утешал меня Габриель, – Мы и сами справимся. Скажи, этот Дан так важен для тебя?

  Я всхлипнула и утвердительно дернула головой. Габриель задумался. Мы немного посидели в тишине, тесно прижавшись друг к другу.

  – А знаешь, мы что-нибудь придумаем, обязательно придумаем.

  Я посмотрела в его небесно-голубые глаза и увидела на их дне твердую решимость, он не отступится. Я сразу повеселела. Мне вообще было с ним удивительно легко и спокойно, можно было вновь чувствовать себя человеком, не думать о завтрашнем дне. Просто сидеть ночью на лавочке и смотреть на луну. Я не задавалась вопросом, почему мы не видимся днем – если Габриель так хочет, значит так надо. В конце концов, это я придаюсь блаженному безделью, а он, может, в это время работает где-нибудь, зарабатывает на жизнь. Он просто человек, и весьма, я скажу, нелюбопытный, просто удивительно даже.

  – Скажи, а почему ты так спокойно отнесся к тому, кто я такая? – меня прямо пробирало любопытство, – Почему ты меня не боишься? И откуда знаешь про существование... подобных мне?

  Он засмеялся:

  – Как много вопросов! Много будешь знать – морщинки появятся.

  – Не появятся, у вампиров не бывает морщин, – буркнула я. Все-таки напрасно было надеяться, что он мне вот так вот все выложит.

  Ночь сходила на нет. Я не заметила, как быстро она пролетела, а я была еще голодна. Наверное, Габриель заметил что-то по моему лицу:

  – Что-то не так?

  Его обеспокоенность в другое время растрогала бы меня, но не сейчас. А ведь его кровь такая ароматная...

  – Габриель, я...

  ... такая пьянящая...

  – Что? Что с тобой? Ты побледнела.

  ... ее запах сводит меня с ума...

  – Я должна идти!

  Я почти выкрикнула это, вывернувшись из кольца теплых рук. Похоже, он догадался, что со мной, но промолчал. Это хорошо, я боялась, что он предложит мне свою кровь, а я могу не устоять перед соблазном. О, как наверное я сейчас ужасно выгляжу, какой стыд! Голодное бледное, потустороннее существо. Я опасна для него. Я опасна.

  – Пока, мне правда пора. Увидимся, – бросила я и почти бегом покинула старый парк.

  В каждом встречном прохожем, которых, несмотря на темное время суток, было достаточно много в центре города, я видела моего милого Габриеля. После того, как во мне проснулся «зверь», я его, скорее всего, больше не увижу. Да если бы я была на его месте, то уже сбежала бы из города, подальше от такого голодного чудовища, такого, как я. Сколько же дней я не ела? Вроде не так уж и много. Но все внутри меня стонало от голода. Смешно, а я еще говорила о неуправляемости юного Ника... Сама-то не лучше.

  Вот миленькая девушка нервно оглядывается по сторонам. Интересно, что она делает ночью на улице одна? Постоянно поглядывает на часы, ждет кого-то. Давно, уже издергалась вся. Вообще-то я не пью кровь девушек, однако сейчас явно было не до условностей. Приняв дружелюбный вид, я подошла к ней:

  – Привет. Что-то случилось?

  Девушка нервно дернулась, но моя располагающая улыбка растопила лед ее страха:

  – Привет. Я должна была встретится с приятелем, но он кажется опаздывает, – пожаловалась незнакомка, – Не знаю, что делать.

  Мне не пришлось делать сочувствующее лицо – мне действительно было ее жалко. Видно, бедняжка уже очень давно здесь стоит. Ее бойфренд не придет. Девушка немного напоминала мне себя, не внешностью, а какой-то задерганностью, неуверенностью. Она большими наивными глазами смотрела на меня, и мне не составило труда поймать ее взгляд и подчинить себе ее волю. Мы отошли с освещенного фонарем места. В тени я откинула с шеи своей невольной жертвы светлые волосы и втянула носом запах ее кожи. Она, как ни странно, не пахла духами или мылом, я ощутила чуть солоноватый запах моря. Это было неожиданно и приятно. Мне вдруг расхотелось пить. Господи, но почему я чудовище?! Я не хочу быть монстром и делать из людей таких вот беззащитных кукол! Я не хочу...

  – Ник... – вдруг слабо прошептала девушка. Мой гипноз по идее был безупречным, но она повторила, – Ник...

  Это имя... И запах. Я вспомнила, где еще ощущала его! Бедная девочка, она связалась с Ником, нашим новичком, только от него так странно пахло солью и волнами. Я осмотрела шею девушки и ее руки. Так и есть, на тонких запястьях чуть выделялись шрамы от укусов, почти свежие.

  – Вот черт! – громко выругалась я, – Проклятье!

  Я не могу и шагу ступить, чтобы мне не напомнили о том, кто в городе хозяин. Мы как паразиты, наложили свой отпечаток на все: на тела и даже на души людей. Эта бедняжка явно испытывает к своему мучителю искреннюю привязанность, а он пьет у нее кровь. Все это так... грязно.

  – Лена! – Ник ураганом влетел в темный закоулок и чуть не налетел на меня, сидящую возле прислоненной к стене девушки. Молодой вампир, игнорируя меня, упал на колени перед Леной и сгреб в охапку. Только после этого повернулся ко мне:

  – Пожалуйста, пожалуйста, я прошу Вас! Не убивайте ее! Она ничего не знает, честно!

  Я в полной растерянности смотрела на парня. Он с полными страха глазами нежно прижимал обездвиженное тело к себе.

  – На мне нет ее крови.

  – Вы не тронете ее? Просто она же, она любит меня, а я люблю ее. Я ничего ей не рассказал. Я редко появляюсь, но Лена все равно меня ждет. Я не мог ее бросить...

  Он продолжал тараторить, но я его почти не слышала. Человек и вампир. Возможно ли это? Наверное, возможно. Я такое подумала, а Ник просто любит эту девочку. В мире есть не только грязь, есть и свет. Надо просто уметь его увидеть. Я поднялась с земли:

  – Я буду молчать. Это твое дело, тебе решать, как жить с этим.

  Когда я уходила, слышала, как Ник пробуждал возлюбленную от моего гипноза. Все-таки здорово, что пусть мы и Чудовища, но у каждого из нас обязательно есть своя Красавица.

  Мое долгое отсутствие не осталось незамеченным. Уже в коридоре я встретила Жана:

  – Нахема. Я, было, подумал, ты побежала в одиночку спасать своего друга.

  Тревога, тщательно замаскированная под иронию. Только мне было не до игр:

  – Нет, хотя твое предположение недалеко от истины.

  – В каком смысле?

  – Ох, Жан, неужели ты думаешь, что твой энтузиазм подвигнет кого-то на активные действия?

  Блондин осуждающе покачал головой:

  – Мы не можем одни...

  – Глупости! – выкрикнула я и покачнулась. В глазах предательски зарябило, в ушах тонко зазвенело. Жан что-то спрашивал у меня, я не слышала, что.

  – ... это уже слишком... ты убиваешь себя...

  Я вцепилась пальцами в щегольскую рубашку Жана и потеряла сознание.

  Глаза я открыла у себя в постели. Уже светило солнце, значит, я проспала почти всю ночь и утро. Тело прекрасно отдохнуло и было готово к бодрствованию. Каково же было мое удивление, когда я заметила Жана, дремлющего на полу возле моей постели, привалившись к ней спиной. Я улыбнулась и легко провела ладонью по встрепанным светлым волосам. Мужчина зашевелился и открыл глаза:

  – Ты в порядке?

  – Я? В полном. А что ты делаешь здесь? – я чувствовала себя героиней какого-нибудь мелодраматического романа, забавно немного. Жан как-то подобрался:

  – А если немного вспомнить?

  А вот это уже нехорошо. В голове было пусто, как после пьянки. Что же вчера было? Что могло случиться, чтобы Жан остался в моей комнате на ночь? О, надеюсь мы не... Наверное, я мучительно покраснела, иначе никак не объяснить хитрый огонек в глазах блондина. С минуту я старательно воскрешала в памяти вчерашний день. Вот я с Габриелем, вот – я поморщилась – эта неприятная сцена с внезапным приступом голода. Вспомнила я и трогательную сцену с Ником и его человеческой подружкой. Разговор с Жаном, постепенно переходящий на крик. А потом только темнота и беспорядочные темные видения. Жан прочитал по моему лицу, что я вспомнила то, что должна была вспомнить, и повторил уверенно:

  – Нахема, ты себя убиваешь.

  Я смиренно кивнула. Надо же, потеряла сознание от голода. Случается же со мной всякое.

  – Так нельзя, девочка моя, – настаивал мой друг, – Нельзя настолько запускать ситуацию. Это может быть опасно и для тебя и даже для других. Понимаешь?

  – Угу, – мне безумно хотелось плакать. Жан отчитывал меня, как первоклассницу, и самое ужасное, что он был прав от первого до последнего слова. И все же моя вредная натура пыталась вяло сопротивляться, – Но сейчас я чувствую себя просто замечательно!

  Мужчина усмехнулся как-то кривовато и даже скорбно. Внутри у меня все болезненно сжалось в предвкушении чего-то неприятного:

  – Что? Что не так?

  – Ты пила мою кровь.

  Пила... то есть...

  – Что я делала?

  – Пила мою кровь, – невозмутимо повторил он, – Мне пришлось пойти на это, чтобы ты пришла в норму. Тебе было очень плохо.

  – Это... Это невообразимо!

  Мое возмущение можно было понять. Обмен кровью у вампиров – весьма личный, можно сказать интимный процесс. Оба его участника в момент обмена полностью чувствуют друг друга, становятся как бы единым целым, видят друг друга насквозь, все мысли, чувства, тайные желания. Действительно близкие вампиры таким способом выказывают друг другу свою преданность, доверие и любовь. Конечно, мой разум был полностью покрыт тьмой беспамятства, и моим тайнам ничего не грозило, но Жан... Неужели я настолько дорога ему, что он без сомнений пошел на этот шаг? Я боюсь поверить.

  – Я не мог дать тебе и дальше убивать себя, – тихо сказал вампир, – Я должен был что-то сделать.

  – Я понимаю, – я действительно понимала, – Все хорошо, правда.

  Поддавшись мимолетному чувству, я наклонилась вперед и обняла Жана. Медленно, будто не решаясь, его руки коснулись моей спины. В этот момент мне было так хорошо и спокойно. Может, это действие его крови, а может, просто мы действительно не чудовища. Может, красть чужую кровь для поддержания собственной жизни – не преступление, смотря как на это посмотреть. Сейчас я ясно чувствовала в себе частичку жизни Жана и мне было от этого удивительно приятно. И прижиматься к его груди и вдыхать свежий запах его рубашки было так естественно и просто. Я запуталась окончательно, но сейчас это было так неважно. Глупо. Я жива и я буду жить и буду бороться. Прямо сейчас этим и займусь.

  – Жан?

  Он невразумительно заворчал в ответ.

  – Мы ведь спасем Дана?

  – Да, конечно, мы спасем его, я тебе обещаю.

  Я знаю, он не врет. Все снова будет хорошо. По-другому быть просто не может.

  Глава 9.

  Туз в рукаве.

  У меня уже сформировалась моя маленькая армия – я, Жан, его преданная ученица и помощница Гретхен и мой любимый Габриель. Жаль только, что совещание мы провести не можем по вполне определенным причинам, ведь о моем возлюбленном не знает ни одна живая душа, мертвая, впрочем, тоже. И моей армии очень не хватает предводителя, я на такую роль не гожусь. Вот бы на нашу сторону встал Хейкимару. Маркиз обладает огромной силой и авторитетом. Но я не обманываюсь зря, скорее всего именно занимаемая высокая должность не позволит ему идти поперек воли главных Старейшин. Жаль, конечно, очень. Но это еще не все. Моей армии нужен план.

  В кои-то веки я валялась поперек своей шикарной постели и никто мне не мешал.

  – Можно?

  Не дожидаясь моего ответа, в комнату просочился Ник:

  – Я не помешал?

  – Нет, заходи, располагайся.

  Парень немного, как мне кажется, нервно откинул рукой волосы со лба и присел на край кресла. Я с интересом смотрела на него. Он на меня. Оба мы не хотели начинать разговор первыми.

  – Ну и? – наконец, не выдержала я.

  – Знаешь, я, – Ник сильно смущался, – Слышал про эту историю, ну с твоим другом, человеком. Ммм, я на твоей стороне, – осмелев, парень быстро выпалил, – Я буду бороться рядом с тобой!

  – Бороться? – забавно, похоже, в моей армии близится пополнение, – Но как же Кармен? Ты не боишься, что она будет против? А она точно будет против, будь уверен.

  Гордость парня оказалась задета:

  – Мне все равно! Я не маленький мальчик, справлюсь сам! К тому же за мной должок. Ты не тронула Лену, я благодарен тебе.

  Ах, вот в чем дело! Тогда мне все ясно. Однако мне совсем не хочется рисковать жизнь совсем юного мальчишки. В нем много задора, протеста, да и потенциал достаточно велик, насколько я могу судить. Но имею ли я право рисковать его жизнью, я не знаю.

  – Ты подумай над моими словами, – Ник встал и подошел к двери, – мы еще увидимся.

  Надо же, как замечательно с его стороны было дать мне возможность все обдумать. И посоветоваться с кем надо.

  В кабинете было все так же сумрачно и пахло плесенью. Секретарша Анна неподвижно стояла у дальней стены. Она все больше напоминала мне робота, запрограммированного на выполнение строго определенных действий. Вот она любезным до нельзя голосом, от приторной дружелюбности которого у меня непроизвольно сводило скулы, скажет...

  – Маркиз Хейкимару в данный момент не может Вас принять. Мне очень жаль.

  Я уже наслушалась этих ее "мне очень жаль" и рванулась к запретной двери в таинственные покои, где от меня прячется японец. За один удар сердца я преодолела весь кабинет, но на моем пути волшебным образом возникла надоедливая секретарша. Стоп! Как она могла угнаться за мной, да еще и опередить?

  – Спокойно, Анна, Нахема. Все в порядке, я здесь.

  Анна все так же беспристрастно отошла в сторону. Я, наплевав на конспирацию, вцепилась в его воротник, правда для этого мне пришлось встать на цыпочки:

  – Как это понимать? – я почти шипела, – Сначала появляешься ты, пудришь мне мозги своим дурацким пророчеством, потом помогаешь, а после бросаешь на произвол судьбы! Я тебе не игрушка! Слышишь?!

  Такая вспышка неконтролируемого гнева случилась со мной впервые. Я испугалась яростных ноток в собственном голосе, но остановиться уже не могла. Хейкимару аккуратно отцепил мои скрюченные пальцы от своего неизменного национального одеяния. Шелковая ткань с прощальным треском разъехалась под моими острыми, как бритва, ногтями. Все стало слишком странным. И страшным.

  – Нахема, – голос Лорда звучал слегка укоризненно. Так разговаривают с неразумным ребенком, а никак не со своей госпожой, – Давай успокоимся и поговорим.

  Вдох-выдох. Я спокойна как удав.

  – Что происходит? – как же глухо прозвучал голос. Хейкимару присел на край письменного стола и жестом указал мне на кресло. Когда я села, он начал говорить:

  – Наверное, ты сама чувствуешь перемены. Внезапные слезы, гнев, даже ярость. Может быть отчаяние или сожаление, – я кивнула, – Твое тело и разум борются с притаившейся в глубине тебя сущностью. Ты понимаешь, о ком я.

  Еще бы не понять. Проклятый демон.

  – Твои перепады настроения лишь реакция на попытки "захватчика" взять верх.

  – Но почему ты раньше молчал? – в моем голосе нет гнева, только опустошенность.

  – Я никак не ожидал, что это случится так скоро.

  – Чем это можно объяснить?

  Если Маркиз и удивился моему внешнему спокойствию и даже сухости, то не подал виду. Может, это тоже что-то значит.

  – Трудно сказать, я долго изучал пророчество, искал возможные следы, говорившие о скором его исполнении. Но ничего не находил. Единственное, что я могу предположить, это то, что осталось недолго...

  Мне осталось недолго. Я не хочу, чтобы все закончилось так. Чтобы демон внутри просто уничтожил все, что от меня осталось. Это так... нелепо.

  – О чем ты думаешь?

  Я не слышала вопроса.

  – Нахема, о чем ты думаешь?

  – Прости, я действительно задумалась, – как сказать ему, что я не хочу умирать? Японец смотрел на меня с умиротворенным видом, разве что только на глубине вишневых зрачков затаилось немного тревоги.

  – Ты ждал этого. Да, скажи? Ведь это твоя мечта, чтобы Нахема вновь воскресла? Ты хочешь... моей смерти?

  Слова давались с огромным трудом, воздуха не хватало.

  – Глупая, моя цель – не просто дать Нахеме возродиться, но и не дать ей убить тебя. Поверь, она не будет рада, когда поймет, что виновата в твоей смерти. Это элементарная благодарность за возможность жить.

  – Эээ... спасибо.

  – Впрочем, я думаю, тебе не об этом сейчас надо думать. Я же вижу, ты хочешь спасти своего друга?

  – Да, я пришла за помощью, – кажется, это было так давно.

  – Единственная помощь, которую я могу тебе оказать, это информация.

  На большее рассчитывать было бы глупо с моей стороны.

  – Слушай же и запоминай...

  Дневник Нахемы.

  "Меня раньше как-то не интересовало, какая сила могла вытолкнуть демона из нашего мира. Это же было так давно. А вот теперь вопрос стал ребром. Первые вампиры поклонялись Нахеме и почитали ее как бога. В каком-то смысле она и была их богом, прародительницей первых вампиров. Так вот, в один прекрасный момент, Нахема повстречала на земле человека и полюбила его. Делилась с ним своей силой, которая раньше полностью принадлежала ее любимым "детям". Как я поняла со слов Хейкимару, а он был свидетелем тех событий, ночное общество раскололось на тех, кто принимал свою богиню любой, со всеми ее прихотями и слабостями, и тех, кто не мог простить ей предательства. Для них любовь к человеку оказалось слишком тяжким преступлением, и тогда один из старейших вампиров ушел из общины. Он основал свой клан, но состоял он из подобных нам только на половину. Первый изгой со своими единомышленниками создал что-то вроде Ордена инквизиции. Они разработали эффективные меры борьбы с вампирами. Последних в ордене становилось все меньше. Первый из отступившихся мечтал лишь об одном – уничтожить бывший предмет поклонения, и ему это удалось... С тех пор методы борьбы ордена наверняка усовершенствовались".