Текст книги "Залечишь мои раны? (СИ)"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)
Возможно, получилось немного жестче, чем Снежана планировала, но слова брать обратно она не собиралась. Он вернулся – это данность, ей уже не вытолкать его за порог, не посадить насильно на самолет, не отмотать время назад. Теперь вопрос в другом – что с его возвращением делать.
– Мне нужна твоя помощь, сестренка, – и как ни странно, ее посылу Дима внял. Вновь оказавшись на диване, он бросил на нее уже другой взгляд – просящий.
– В чем?
– У меня проблемы…
* * *
Привычное место на парковке у офисной высотки было занято, потому Снежане пришлось сделать круг почета прежде чем найти, где бы оставить машину. Если день не задался с утра – это будет длиться и длиться…
Сегодня ей предстоял сложный день. Сегодня, она должна была прожить не только отведенное жизнью ей, но и попытаться помочь Диме.
Как бы там ни было, его просьбу она собиралась исполнить, даже не до конца осознавая ее смысл.
* * *
– Какие проблемы, Дима? Если ты о Самарском, то он…
– При чем тут Самарский, Снежа? Ну, при чем? – Дима зло провел ладонью по коротким волосам, будто смахивая эти самые «проблемы» с темечка. – Плевал я с высокой колокольни на него и на его подстилку. Бывают куда более важные дела и более серьезные проблемы.
– О чем ты?
– Давай начнем сначала, Снежок, хорошо? – голос Димы стал спокойным, впрочем, как и взгляд. Сложив руки перед собой, он вопросительно посмотрел на сестру, дождался кивка, и лишь потом заговорил. – Самарский приезжал вчера?
Снежана кивнула.
– Что именно он говорил?
– Просил держаться от тебя подальше. Он слушал мои разговоры…
– Это не важно, – Дима перебил ее, не обращая практически никакого внимания на то, что больше всего волновало Снежану.
– Он слушал телефон, и, видимо, узнал, что ты планируешь вернуться. Но судя по всему, не знал ни когда, ни откуда.
– Это предсказуемо, Снежок, – Дима усмехнулся. – Я сам до последнего момента понятия не имел, когда, куда, как и в каком виде попаду. Продолжай.
– Он больше ничего не говорил, Дима. Только это.
– Хочет меня видеть? – мужчина скривил губы в подобии улыбки.
– Боится за свою семью.
– Зря. Его… семья… меня интересует меньше всего. А вот с ним поговорить я бы не отказался.
– Дима…
– Успокойся, сестренка, – предвидя очередной виток ее попыток переубедить, Дима пресек их. – Я не стану лезть на рожон. Рано или поздно встретимся, вот тогда и поговорим, все обсудим, глядишь, вспомним детство, дружбу свою… вечную, тоже вспомним, – как бы он ни хотел скрыть горечь, голос звучал совсем не так бесцветно, как Дима надеялся.
– Это все?
– Да.
– Отлично. Хоть тут без проблем.
На последних словах брата Снежана снова «зависла». Назвать ситуацию беспроблемной у нее не повернулся бы язык, что же имел под этим в виду Дима, она даже предположить не могла.
– Я какое‑то время побуду у тебя, сестренка. Не волнуйся, не долго. Всего несколько дней. За домом наверняка идет слежка, потому я буду осторожен. Не хочу, чтоб Славочка обрадовался раньше времени. Со всем разберемся по мере необходимости.
– Разберемся? – в какой‑то момент Снежана поняла, что потеряла нить разговора окончательно и бесповоротно.
– Да, мне нужна твоя помощь, сестренка. Больше мне не к кому обратиться.
– В чем?
– Я все объясню, не спеши. Но давай по порядку.
Дима в очередной раз встал, подошел к окну, заглядывая через жалюзи на площадку перед парадным.
– Несколько дней я побуду у тебя, не волнуйся, никто меня здесь не засечет, а потом на какое‑то время снова пропаду. Так надо, – он будто почувствовал, что Снежана собирается задать очередной вопрос, – просто надо. Ты ведь меня не выгонишь, правда?
Он рассмеялся, но смех получился каким‑то истерическим, совсем не веселым.
– Или ты не одна живешь? – Дима развернулся к сестре, сощурился, будто что‑то припомнив. – Когда я поднимался к тебе, застал милую картину… Какой‑то клоун ползал под дверью, собирал барахло в пакет? Кто это?
– Никто, – ответ сорвался с губ раньше, чем Снежана смогла хорошенько подумать. Ей почему‑то очень не хотелось посвящать брата в их отношения с Марком. В их состоявшиеся несостоявшиеся отношения.
– Мне показалось его лицо знакомым, но я не уверен…
– Ты что? – Снежана вскинула на брата испуганный взгляд. – Ты что, говорил с ним?
А вот Дима в очередной раз расценил все неправильно. Посчитал, что Снежана его стыдится… снова. Девушку полоснуло вечной мерзлотой зеленых глаз, так похожих на ее.
– Нет, стоял на верхнем пролете и ждал, пока твой олень умчит вниз по лестнице в страну Олению.
– Прекрати.
– Так кто он? Тут он хоть не живет? Это же его ты с такой радостью на лице неслась встречать?
Когда Дима оказывался таким проницательным, его хотелось задушить.
– Нет, здесь живу только я. А еще одно лишнее слово, Дима, и тебе тут тоже будут не рады.
Она бы его не выгнала. Это понимали оба, но спорить Дима не стал.
– Как хочешь, сестренка, не мое дело, согласен. Не Самарский, и то хорошо, но мне действительно кажется, что я его где‑то видел…
– Не важно, Дима, – пока брат вспомнил, Снежана снова попыталась направить его мысли в нужное русло.
– Ладно, – возвращаясь к изначальной теме разговора, Дима кивнул. – Несколько дней я буду тут, прости, но твой ол… – поймав гневный взгляд сестры, мужчина осекся. – Но в квартиру лучше никого не приглашать, а потом я смоюсь восвояси.
– Какие у тебя проблемы, Дима? Во что ты вляпался?
– Ты высокого мнения обо мне, – а дальше он сделал то, что сделал бы и три года тому – попытался отшутиться. Дальше должна была последовать попытка увильнуть, перевод темы, ответный прессинг, возвращение к вопросу, который не хотела бы обсуждать сама Снежана, но сегодня девушка было безумно важно получить ответ именно на свой вопрос.
– Если ты хочешь, чтобы я стала тебе помогать, Дима, тебе придется рассказать мне все. Иначе…
– Я не стану рассказывать тебе все, Снежка. Ни сегодня, ни завтра, ни – ко – гда. Это опасно. Я расскажу только то, что тебе нужно знать.
– Я слушаю, – повинуясь кивку брата, Снежана подошла к дивану, села на поручень, следя взглядом за тем, как он прохаживает взад – вперед, сцепив руки за спиной. Достаточно долго он делал это молча, а потом повернулся к ней, кажется, решившись, во что именно ее стоит посвятить.
– У меня случился небольшой эксцесс, Снежок. Я потерял очень важную вещь, которая принадлежала не мне.
– Что за вещь?
– Не важно. Важно то, что я приехал в Киев именно затем, чтобы передать ее кое – кому, но случилось непредвиденное, вследствие чего у меня больше нет то… – он запнулся, – той вещи, и это может сильно расстроить некоторых людей.
– Я тебя не понимаю.
– Я же говорил, что все сложно. Но я попытаюсь объяснить. Сам я не могу встретиться с одним человеком, но должен передать ему кое – какую информацию.
– Позвони, – Снежана пожала плечами, не понимая до конца, к чему такие сложности и недомолвки.
– Позвонить я тоже не могу, думаешь, только Самарский отличается любовью к прослушиванию чужих разговоров? А эта информация очень, очень важна. Она не должна дойти до чужих.
– Чем ты занимаешься, Дима? – Снежана не считала себя глупым человеком. Она была достаточно проницательной, умела читать людей очень неплохо, а когда дело касалось брата, становилось еще легче. Сейчас он темнил. Слишком аккуратно пытаясь завуалировать под достаточно безобидными формулировками очень важные и скорей всего опасные вещи.
– Я торгую, Снежок, – он ответил очень быстро, даже улыбнулся, будто от этого должно было стать легче. – Антиквариат, разные безделушки. Ты ведь знаешь, как у нас любят разную заморскую экзотику. Я встретил отличного дельца, который занимается этим уже лет двадцать, отправляет из Америки сюда вещи под заказ, ну и кто‑то ведь должен их доставлять.
– Контрабанда, – это не звучало, как вопрос. – Ты занимаешься контрабандой.
– Ну почему сразу контрабандой, Снежа? – Дима даже попытался сделать вид, что обиделся. Только актер из него посредственный.
– Потому, что это именно так и называется. Вывоз ценностей – это контрабанда.
– Не совсем, – отбрехиваться и дальше Дима не решился. – Я не хочу впутывать тебя во все это, поверь мне. Просто без тебя мне не справиться. Ты должна будешь встретиться с одним человеком…
– Тоже контрабандистом? – с каждым словом Димы, Снежане все больше хотелось огреть его чем‑то по голове. Брат превзошел себя. Раньше, он купался в грязи сам, щедро вбрасывая ее лопатой в свою же жизнь, а теперь, кажется, решил поделиться этим дерьмом еще и с ней.
– Тебе нужно будет просто передать ему записку от меня. И все. Понимаешь?
– Нет, – Снежана мотнула головой, даже не сомневаясь в том, что делает правильно. – Я не буду этого делать, Дима. Если тебя жизнь ничему не учит, то не думай, что так же происходит с другими. Я не стану участвовать в преступлениях. Если вас с Самарским такие игры прельщают, меня – нет.
– Думаешь, я пищу от восторга, от того, чем мне приходится заниматься?
– Так почему ты этим занимаешься?
Тяжелые взгляды, полыхающие зеленью, встретились.
– Я хочу хорошо жрать, неплохо спать и не стоять на паперти. Для этого, Снежок, люди обычно занимаются тем, что подворачивается под руку. Конечно, если они не находятся на содержании сначала родителей, потом одного женишка, а теперь, кажется, уже другого.
– Вон, – голос Снежаны стал несвойственно ей холодным, до мурашек. Продолжая сверлить брата взглядом, она кивнула в сторону двери. – Пошел ты, Дима.
Она могла простить многое, списать на усталость, на стресс, на дурной характер, но этот упрек стал последней каплей. Особенно в исполнении того, кто сам так трясся над ее отношениями с Самарским, а теперь посмел ставить их Снежане в упрек.
– Прости, – и Дима понял, что перегнул палку. Понял, но слишком поздно.
– Пошел. Вон. – Снежана знала, что как только дверь за братом закроется, она пожалеет о том, что погорячилась. Но сейчас ей хотелось увидеть его удаляющуюся спину.
– Я ляпнул глупость.
– Ты плохо слышишь? Я не хочу тебя видеть, и участвовать во всем этом не хочу. Хочешь, и меня втянуть в это дерьмо, чтобы мы потом вдвоем колесили по миру, прячась от Интерпола? У меня другие планы на жизнь, Дима. Как ты правильно подметил, я уж лучше буду находиться на содержании у женишка, чем ввязываться в твои дела, поэтому иди на все четыре стороны, понял?
– А ты многому научилась у него, Снежок, – Дима усмехнулся. – Прямо как он не хочешь выслушать, решаешь все сама, думаешь о себе… Не хватает одной мелочи, нужно закончить тираду фразой «я все сказал», и тогда будет совсем как Самарский.
– Ты свихнулся на нем!
– Он сломал мою жизнь! – они сами не заметили, как перешли на крик.
– Ты сам сломал свою жизнь, Дима! Сам! – Снежана поднялась с дивана, приблизилась к брату, схватила его за плечи, если могла бы – встряхнула, но сил на подобное у нее не хватило. – Тогда ломал, и теперь тоже ломаешь. Ты занимаешь не тем, связываешься не с теми людьми, у тебя цели не те и методы тоже!
– Так помоги мне, – в таком раньше колючем взгляде загорелась мольба. – Помоги мне, Снежок, – голос смягчился, а пальцы брата сжались на локтях девушки. – Это единственная моя просьба. Я должен закончить это дело, а потом все изменится.
Снежана застыла, снова, через три года после расставания, привыкая к близости брата. А Дима продолжил.
– Я должен закончить с этим, а потом я уеду. Уеду уже навсегда. Ты же не знаешь, я встретил девушку. Я люблю ее, сестричка. Я решил жениться, построю свой дом, заведу детей, начну бизнес, забуду обо всем, что случилось тогда, чем занимаюсь сейчас. Просто это нужно закончить. Понимаешь?
Снежана кивнула, хотя по правде, не понимала ничего.
– Я не пришел бы к тебе, будь у меня хоть кто‑то, кому я мог бы доверять в этом городе. Но я доверяю только тебе! Снежок, мне нужна твоя помощь! Очень. Клянусь, я больше никогда ни о чем тебя не попрошу! Ты даже не увидишь меня, если сама не захочешь, а если захочешь… Снежка, я так скучал, – девушку сгребли в крепкие объятья, слишком сильные, слишком отчаянные что ли, настолько, что Ермолова не смогла ни высвободиться, ни обнять в ответ.
– Ладно, – голос девушки прозвучал хрипло. Впрочем, это целиком и полностью отображало ее состояние. Снежана чувствовала, что поступает неправильно, что пожалеет об этом, но не могла… Просто не могла отказать.
Дима отстранился, заглядывая в глаза сестры.
– Правда?
– Я сделаю то, о чем ты просишь, но только раз, Дима. Один единственный раз, а потом…
– Спасибо, – договорить Дима не дал, снова стиснул в объятьях, прижимая совсем не радостное лицо сестры к себе. – Ты спасаешь меня, Снежок. Снова спасаешь!
И как бы Снежана ни хотела верить во все, что он сказал, в то, что это последние его проблемы, что она поможет и в его жизни все изменится, она очень хотела верить в дом, в невесту, в семью, детей, но понимала… Он врет. Просто врет, а она ведется. Вместо того, чтобы вразумить, выгнать, отказать – ведется, не помогая ему, а только ступая уже своими ногами в ту трясину, что постепенно затягивает брата.
* * *
Охранник на рецепции встретил ее угрюмым взглядом. Его взгляд всегда был угрюмым, но именно сегодня он казался каким‑то слишком уж подозрительным, будто мужчина знает, что сегодня ей предстоит встреча с человеком, о котором говорил Дима. Будто знает, что ее карман оттягивает записка, которую положено передать незнакомцу.
Выдавив из себя улыбку, Снежана прошла мимо охранника, поднялась на нужный этаж.
Дима пропал из ее квартиры как и обещал – через несколько дней. Пропал так же неожиданно, как появился. Он, его сумка, грязные кроссовки пропали, а зубная щетка, выделенная Снежаной, была выброшена в мусорную корзину, видимо, в целях безопасности.
Щетку Снежана вынесла вместе с остальным мусором, постель бросила в стиральную машину, а больше следов его пребывания «в гостях» и не осталось.
Хотя нет… На журнальном столике брат оставил записку от себя, с адресом, временем и именем человека, с которым ей предстоит встретиться, а рядом лежал заклеенный конверт, который этому человеку предстояло передать.
Все было хорошо, пока этот день не настал… Сегодня.
В восемь, у Снежаны была назначена встреча с незнакомцем, и поджилки предательски подрагивали, стоило вспомнить об этом.
Открыв дверь в студию, Снежана сняла куртку, тут же направляясь к окну – солнце жарило не на шутку, нагревая воздух в помещении до совсем уж летних температур.
Самарский больше на ее пороге не появлялся. Видимо, Дима был действительно до крайности аккуратен.
Не появлялся больше не только Самарский.
Снежана включила ноутбук, дождалась, пока на экране появится привычная заставка, проверила почту, скинула обещанные клиентам файлы, а потом вспомнила, что по дороге на работу слышала звук входящего сообщения.
Затаив на долю секунды дыхание, девушка разблокировала телефон, открыла последнее сообщение, а потом разочаровано выдохнула.
В ту же ночь, после возвращения Димы, когда квадратная от мыслей голова девушки коснулась подушки, она попытала счастье вновь. Набрала номер Марка, чтобы малодушно сбросить, так и не дождавшись ответа.
Она хотела объясниться. Все получилось глупо и неправильно. Он понял все неправильно. Но сил в себе делать это в тот момент, девушка не нашла, поэтому…
Смски упрощают жизнь. Буквы набирать на экране куда легче, чем говорить что‑то лично.
«Нам нужно поговорить, Снежана». Поколебавшись несколько секунд, девушка отправила сообщение, а потом отложила телефон на соседнюю подушку, готовая в любой момент протянуть к аппарату руку, прочитать ответ… Ведь ответ должен быть. А если не ответ, то звонок.
Но звонка не было. Ни в ту ночь, ни на следующий день, ни через неделю.
Тот, который обещал ей, что боли больше не будет, не продержался даже дня. Сбежал. От нее и ее проблем.
В очередной раз отбросив телефон на стол, Снежана поняла, что ждать смысла нет. Он не позвонит. Она оказалась права, а вот он ошибся. Она нужна ему далеко не так сильно, как ему казалось, а он, к сожалению, ей нужен больше, чем Снежане хотелось бы. Но теперь это уже не важно. В ту ночь она сказала ему, что не нуждается в отношениях со сложностями, а утром оказалось, что такие отношения не нужны ему.
В голом остатке они получили три неудачных свидания, одно удачное, совместную ночь и сообщение с просьбой перезвонить. Не так уж и много. Осталось только себя убедить в том, что это действительно не такая большая потеря, как почему‑то кажется.
Глава 13
– Прости, я немного опоздала, – Саша кометой влетела в кабинет Марка, хлопнув дверью практически перед самым носом следующей за ней по пятам секретарши.
Женщина наверняка хотела исполнить свои прямые обязанности, доложив начальнику о прибытии посетителя раньше, чем он вломится в кабинет, но Самарская слишком спешила, чтоб заботиться сейчас о подобных глупостях. У них был час, пока Лиза на занятиях. А потом за ней и дочерью должен заехать Артем, от которого в последнее время так сложно ускользнуть.
Ярослав не бросает слов на ветер – их охрану усилили. Усилили настолько, что иногда Саша начинала чувствовать себя бриллиантом чистой воды, которому предстоит сорвать большой куш на аукционе, и за которым охотится слишком большое количество желающих заполучить драгоценность. Чувство не из приятных.
– Не страшно, – Марк был в кабинете один. Когда открылась дверь, только на секунду поднял взгляд над экраном ноутбука, а потом снова углубился в дела, который Саша невольно прервала. – Дай мне минуту, я сейчас закончу.
Мужчина кивнул на диван, расположенный у стены, перпендикулярно столу, предлагая присесть. Вот только сидеть спокойно Саша не могла. Ее распирало желание потратить выпавшее им время с наибольшей пользой. Потому, сбросив на софу кашемировое пальто, она подошла к столу. Не особо заботясь о том, как это может смотреться со стороны, сдвинула бумаги, опустилась на самый краешек, устремляя взгляд на сосредоточенного Марка.
Все мужчины становятся очень похожими, когда занимаются своими вечными важными делами. Хмурят брови, теряют связь с реальностью, выпадают из времени. Яр такой же. Когда он занят делом, не услышит и рева иерихонских труб.
– Марк, – Саша попыталась привлечь внимание Самойлова, тихо окликнув.
– Секунду, Саша. Секунду, – а он приступил к выстукиванию по клавишам.
– Мне ехать скоро, Марк.
– Секунду.
Секунда превратилась в несколько минут, но Марк явно не собирался затягивать с делами. Что‑то напечатал, перечитал, кликнул 'отправить', а потом захлопнул крышку ноутбука, целиком и полностью отдаваясь в распоряжение Саши.
– Как дела? – он улыбнулся, наконец‑то обращая внимание на Самарскую.
Ее ответная улыбка получилась немного нервной.
– Неплохо. Но я спешу, потому давай быстро…
– Ты так говоришь, будто сбежала от мужа к любовнику, а теперь хочешь с ним… ну ты поняла… и сделать это хочешь очень быстро, – у него настроение сегодня было намного лучше, чем все дни до этого. Почему? Сложно сказать, наверное, и у задетого самолюбия есть срок давности.
– Не поминай лихо, пока оно тихо, Марк. Ярослав и так сказал…
– Что наши 'тайны', – Самойлов сделал большие глаза, продолжая улыбаться. – Для него не совсем тайны?
– Приблизительно, – а вот по лицу Саши бродила тревога и волнение.
– И что в этом такого страшного? Я никак понять не могу, госпожа Самарская, зачем эти тайны мадридского двора? Нет, я понимаю, зачем они мне. Но никак не могу понять, зачем тебе?
– О профессиональной тайне слышал? – девушка бросила в сторону Марка очередной не слишком веселый взгляд.
– Слышал.
– Ну вот.
– Но я все равно не понимаю.
– Я скажу, – Саша вдруг заинтересовалась разглядыванием кольца на своем пальце, а щеки предательски порозовели. – Когда у нас все получится, обязательно расскажу. Просто пока… рано.
– Жалеешь, что ввязалась в эту аферу? Думаешь, Ярослав не поймет?
– Нет, – а еще все мужчины схожи в том, что в словах часто видят не тот смысл, который в них вкладывался. – Я ведь не просто из интереса пришла тогда к тебе… Ну или ты пришел ко мне, – Саша невольно улыбнулась. – Для меня важно, чтоб у нас все получилось. Для меня важно, чтоб я стала причастной к тому, что у вас все получилось. Я хочу иметь возможность этим гордиться. И вот тогда, я скажу все Ярославу.
– У тебя все так сложно, Саша, – Марк склонил голову, изучая лицо девушки напротив.
С момента их знакомства она казалась ему необычной. Ее напор, смешанный со стеснением, ее неверие в себя и в то же время отчаянное желание помочь. Ее несмелое предложение, подкрепленное железной аргументацией. Он ведь далеко не сразу отнесся к девочке серьезно.
Мало ли что взбредет в голову очередной глупенькой женушке большой шишки? Но именно ей поверил, именно ей доверился, и пока – не пожалел. Хотя самое трудное у них еще впереди.
– У меня все очень сложно, Марк, ты даже представить себе не можешь, насколько, – Саша бросила прямой взгляд в глаза Самойлова.
– Ладно, давай по делу, раз мы спешим.
Кивнув, Саша соскочила со стола, вернулась к отброшенной не так давно сумке, достала оттуда папку, а потом вернулась на свое прежнее место, придвигаясь ближе к креслу Самойлова.
– Смотри, я изучала практику, таких дел очень много, большинство – проигрышны для нас.
– Спасибо, что обнадеживаешь, – Марк усмехнулся, но под прямым укоризненным взглядом Самарской вмиг снова стал серьезным.
– Но! В нашу пользу практика тоже есть. Я нашла одно дело…
– Целое одно?
– Самойлов.
– Прости.
– Да, дело, в котором суд стал на сторону отца.
– Отца?
– Отца.
– Тут тоже проблема, Саша, я не…
– Молчи. Лучше изучи, – она подсунула папку практически под нос мужчине.
– Я все равно ничего не пойму, – а Марк успешно увернулся от необходимости брать ее в руки.
– Я объясню, если что‑то будет непонятно. Просто ты должен знать, что все серьезно, и все возможно.
Марк промолчал. Как‑то так получилось, что он сам усложнял их совместное дело. Кроме как с внешними факторами, ей периодически приходилось бороться еще и с его скепсисом.
– Хорошо, я прочту, обещаю. Что еще? – он взял в руки папку, пролистал ее.
– Еще нужны характеристики.
– Чьи?
– Для начала – твои. С места работы, условия проживания, медицинские справки.
– Чудесно. Я похож на бомжа – алкаша?
– Нет, ты сейчас похож на слегка нервного успешного неженатого мужчину, которые иногда вызывают куда больше сомнений и вопросов, чем бомжи – алкаши.
– Хорошо, характеристики, так характеристики. Попрошу Марину.
– Не боишься? – теперь хмыкнула уже Саша. Марину Самойлову она знала не так хорошо. Хуже, чем Марка, но в том, что женщина в легкую может сделать какой‑то фортель, не сомневалась.
– Вокруг меня огромное количество деятельных женщин, Саша. В том числе и та, что сейчас так неуважительно смяла пятой точкой важные бумаги. Как думаешь, я могу не бояться? Я в ужасе!
Теперь они смеялись уже вдвоем.
– А ты женись, Марк. Женись, и поймешь, что деятельные женщины вокруг разогнаны, а вот дома ждет одна, заменяющая их всех.
– Бухгалтера, секретаря и адвоката?
– И не только.
Саша на какое‑то время замолчала, ныряя в свои мысли. Она не любила женщин рядом с Ярославом. Не ревновала его к идеальной блондинке – секретарю, не мечтала выцарапать глаза каждой, посмевшей подойти, а тем более протянуть к нему свои руки. Нет, не ревновала. Откуда‑то знала, что ни одна не сможет пробить своим коготком его броню, разве что он сам этого захочет. А он не хочет.
Единственная девушка, которая заставляла сердце Самарской ускорять бег, стоило ей показаться рядом с Ярославом, была Снежана. С ней Саша до сих пор чувствовала себя не обладательницей сердца Ярослава по праву, а воровкой. И пусть это было глупо и по прошествии стольких лет уже даже неважно, она подсознательно мечтала о том, что когда‑то узнает – ее сомненья напрасны. Ярослав для Снежаны такое же прошлое, как она для него.
– А что там с твоей дамой сердца? – в одном из их телефонных разговоров, Марк вскользь упоминал о девушке. Просто, не смог смолчать, когда Саша в очередной раз намекнула на то, что неплохо было бы обзавестись 'надежным тылом'. Он не смолчал, а Саша запомнила.
– Какой? – и если до этого момента, в глазах Самойлова еще плясали веселые чертики, стоило задеть неприятную тему, как атмосфера в комнате чуть подпортила.
– А у тебя их несколько? Это немного не то, что нам нужно.
– Глупости, Саша. И вообще, это не имеет отношение к делу. Не важно, одинок я или с кем‑то, важно, что Лена не в состоянии справляться со своими прямыми обязанностями. Вот и все.
Саша кивнула, не желая спорить. По правде, поиски невесты для Самойлова – немного не та вещь, которой стоило забивать себе голову. Им действительно нужно делать упор на другом. Просто зная его историю… Саше хотелось, чтоб у него рано или поздно все было хорошо. А еще, чтоб это рано или поздно наступило быстрей.
– Она не появлялась?
– Последний раз я дал ей достаточно денег, чтоб она забыла о своем шантаже на пару ближайших недель.
– Как она выглядела?
– Как обычно, – с каждым словом, Марк все больше мрачнел.
– А Катя?
– Сейчас, со мной. То есть у меня. Я не представляю, как смогу заставить ее вернуться в следующий раз…
– Пока так нужно, Марк. Лена не должна иметь основания обвинять нас в нарушении хоть каких‑то правил.
– Я помню, просто… – сложно не нарушать идиотские правила, когда следование им ставит под угрозу слишком дорогих тебе людей.
Это прекрасно понимала Саша, и каждый раз, ложась спать, обещала себе, что сделает все, лишь бы помочь ему и той, кого он так отчаянно пытается защитить. Просто потому, что не желала никому повторения своей судьбы.
Немного склонившись, девушка взяла в ладоши руку мужчины, делясь своей уверенностью и теплом улыбки. Он оттаял не сразу, выбросить суетный мысли из головы не так просто. Но, в конце концов, ему удалось.
– Жаль, что ты замужем, – вновь улыбнувшись, Марк игриво подмигнул сидящей на столе девушке. – Я уже говорил?
– Говорил, – Саша улыбнулась в ответ. – Только это звучало не очень романтично, если учесть, какая подоплека скрывается под твоим намеком.
– Никакой подоплеки, только искреннее сожаление, что Самарский успел раньше меня.
Саша рассмеялась, запрокинув голову. А вот у Марка перед глазами вдруг встала сцена, вновь лишившая его желания смеяться.
– Саша, у вас все хорошо с Ярославом? – вопрос стал для девушки неожиданностью. Смеяться она перестала, удостоив собеседника настороженным взглядом.
– В смысле?
– В прямом. Я просто…
– Что? – ладони, до сих пор держащие его руку напряглись, сжимая пальцы сильней.
– Я просто слышал, что…
– Это все глупости, – взяв себя в руки, Саша снова улыбнулась. – У нас все хорошо.
Поверить ей было сложно. Особенно сложно было поверить после того, как он сам застал Самарского на пороге квартиры другой женщины, а утром эта женщина…
– Больно, – теперь уже он взял в захват ее пальцы, стиснув слишком сильно.
– Прости.
– Ты уверена в том, что он…
– Уверена, – договорить Саша не дала. Посмотрела Самойлову прямо в глаза. – Я уверена в Ярославе. И не слушай идиотские сплетни. Хоть ты их не слушай.
С языка так и рвалось признание в том, что дело не в сплетнях. Да, поговаривают, что Самарские на грани развода, что у них кризис, но дело ведь не в этом. Марк привык верить своим глазам и ушам. И выводы, сделанные из собственных наблюдений, казались очевидными.
– Я не стану лезть в вашу жизнь.
– Спасибо.
– Если ты веришь ему…
– У меня нет причин ему не верить, Марк. Мы должны верить тем, кого любим и кто любит нас, иначе… Иначе не проживем и дня.
– На философию потянуло, госпожа Самарская? – тема явно не радовала Сашу, впрочем, и ему не доставляла особого удовольствия. Спрашивать в лоб, знает ли она о связи Яра со Снежаной, Марк бы не стал. А смысла в проходках вокруг да около вопроса нет.
– Ты же не хочешь разговаривать о делах, вот мне и приходится развлекать тебя философией, – стоило Марку свернуть с дорожки неприятных для нее вопросов, девушка снова расслабилась, улыбнулась, открыла рот, собираясь сказать что‑то еще, но без спросу в его кабинет вламывалась не только Саша.
* * *
– Вы б хоть двери прикрыли, полюбовнички, – Марина вошла в кабинет, и только потом постучала уже в открытую настежь дверь. Хотя эту оплошность она тут же исправила – дверь громко хлопнула уже за спиной Самойловой.
Картина ее глазам действительно открылась впечатляющая.
На столе, забросив ногу на ногу, восседает красивая девушка, при этом эта самая девушка мило улыбается мужчине, устроившемуся на кресле, придвинутом к ней практически вплотную, а всю экспозицию завершают еще и нежно сплетенные руки молодых людей.
Не знай Марина, как дела обстоят на самом деле, посчитала бы все очевидным. А особенно, когда Саша проследила за ее взглядом, на какое‑то время застыла, а потом выдернула руку, тут же краснея.
– Ты б хоть стучала, – в том же духе ответил Марине Марк, бросив на нее раздраженный взгляд.
Так он смотрел на нее уже больше, чем неделю. Будто она была в чем‑то виновата, а самое смешное, что все попытки выяснить, в чем же, оборачивались его посылами 'идти работать'.
– Ну, простите, Марк Леонидович, я спросила у вашей секретарши, свободны ли вы, и Людочка по доброте своей душевной сообщила, что у вас важная встреча с дамой, я почему‑то подумала, что это должно быть милая твоему сердцу Сне…
– Ладно, – договорить ей тоже привычно уже не дали. Точнее попытались не дать.
– …Жаной, она же друг, или уже не друг? А, Маркуша.
– Жаной? – позабыв о смущении, в разговор снова включилась Саша. Суровый взгляд Марка не давал шансов даже надеяться, что ответ можно будет получить от него, зато Марина расцвела на глазах, явно готовясь просветить Саша в некоторые свои наблюдения.
– Снежаной, Александра Константиновна. Марк очень исполнителен.
– Марина, – предостережение прозвучало убедительно. Взгляд исподлобья, напряженные скулы, но это Самойлову не испугало.
Легкомысленно махнув рукой на пасынка, она прошла в комнату, величественно опустилась на диван, поманила Сашу к себе.
– Я практически успела почувствовать себя свекровью, уже представила, как Лёня поведет к алтарю нашего мальчика… Или к алтарю обычно ведут невест?
Сдержаться от смешка Саша не смогла, а поймав гневный взгляд Марка уже на себе, предпочла ретировать ближе к Марине.
– Так вот, я уже представила себе десяток внуков в моем‑то молодом возрасте, и тут… А я ведь так и не знаю, что произошло. А, Маркуша?
– И не узнаешь, – Марк мог бы, наверняка запустил в женщину чем‑нибудь тяжелым. Но, переводить на нее дорогостоящую технику, находящуюся под рукой как‑то жаль.
– Ладно я, всего лишь мачеха, но Саше‑то ты не можешь не рассказать! Она ведь тебе практически родной человек, готова за тебя грудью лечь на амбразуру… Ну, почти амбразуру. По нашей статье не расстреливают же? – Марина обернулась к Саше, бросая на нее взволнованный взгляд. А Саше было сложно не то, что ответить, даже просто не рассмеяться было слишком тяжело.
