Текст книги "Стань моей Верой (СИ)"

Автор книги: Мария Абдулова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава семнадцатая

Поддерживать непринуждённую обстановку, при этом стараться вести себя, как ни в чём не бывало было сложно. Перед ней сидел не Крахт с женой, которые, в общем-то, мало, что для неё значили, а мужчина, являвшийся точной копией Кости.

То, что они являлись, друг другу братьями было видно невооружённым взглядом. Внешность, одинаковые движения и то, что особенно их сближало – это внутренняя уверенность и сила, которая распространялось за версту.

Вера неосознанно вернулась в тот вечер, когда впервые увидела Костю. Антон смотрел на неё так же. Такими же: серыми, серьёзными и волевыми глазами, как у Кости.

Взгляд и что-то особенное, сквозящее в нём, заставляли кожу покрыться мурашками от холода сквозящем в нём. Не помогал даже свитер, в котором она, возможно, странно выглядела в середине жаркого лета. Она всё ещё помнила выражение лица Антона, когда он увидел цветы, стоящие в вазе и само собой вспомнилось кем, она, по сути, является. Стриптизёршой. Девочкой на шаре, как в той песне, и ничего с этим поделать не могла. Банально приросла к стулу, уставившись в тарелку, вновь давая волю воспоминаниям, с каждым разом берущим над ней верх. И как не было бы от этого плохо ей самой, но она не торопилась их прогонять. Как ни как, они помогали ей окончательно не впасть в маразм, который почему-то казался сказкой в реальной жизни. И не спрятаться от этого, не скрыться, всё должно пройти само собой, как и пришло. Да, конечно же, ей хотелось по максимуму эту сказку растянуть. Она же женщина, в конце концов, но при этом не нужно было забывать, что они с Костей не одни в мире и никогда вдвоём не останутся.

И букет… Он был не то что бы не кстати, а… Вера не понимала, зачем и для чего Костя это сделал. Она не просила, цветы ей были не нужны.

Ей их раньше дарили. В начале танцевальной "карьеры", как только она в клуб устроилась. Когда ещё не было защиты Марата, когда ещё не совсем понимала куда попала… Ей приходили шикарные, дорогие и очень большие букеты самых различных цветов от поклонников её "таланта", но она их не принимала, потом пришлось бы отплатить с лихвой. Закончилось всё это быстро и без ущерба для неё, но… Женщина прекрасно понимала кому эти цветы предназначались. Жар-птице, стриптезёрше, но никак не Вере Кузнецовой.

А Костя… Ох, и зачем он только это сделал? Ей нечем платить взамен.

– Вера…

Мужской голос доходил издалека, вырывая из воспоминаний, мыслей и ещё какого-то чувства, которому она не могла найти объяснения.

Вскинула голову, вновь ощущая на себе всю тяжесть ситуации, встретившись с серьёзным взглядом Кости. Молча, приподняла бровь, не понимая, что от неё требуется, и только с его словами услышала мелодичную трель телефона из другой комнаты.

– Твой телефон звонит.

Вскочив с места и возможно быстрей, чем это было нужно, она выбежала из столовой. Сотовый нашёлся в спальне, на тумбочке. На экране высвечивался родное имя, голос человека которого хотела бы сейчас услышать больше всего на свете.

– Привет, золотко, – тихо, не в силах сдерживать счастливую улыбку, проговорила Вера, присаживаясь на краешек кровати. – Как ты?

– Привет, мамуль. Всё хорошо. А ты как? Как дела? Как здоровье?

Голос дочери проникал глубоко туда, где только вчера вечером боль прошлого разъедала сердце. Теперь женщина чувствовала себя по-другому. Словно очнулась, и Костя был далеко, как будто не было между ними всего лишь стены. И всё остальное тоже далеко. Только Сашка рядом. Путь в мыслях, пусть она слышит только её голос, но этого было достаточно.

– Всё хорошо, солнышко, – Кузнецова прикрыла глаза, желая продлить это чувство, кипящее внутри как можно дольше. – Спасибо, что позвонила. Чем занимаешься?

– Да ничем особенно. Время свободное и мне разрешили позвонить. А ты? Почему у тебя тишина такая странная?

– Да, я просто… – Вера взглянула на дверь, которую плотно прикрыла, только оказавшись в комнате. – В комнате одна. Вот поэтому так тихо.

Дочь промолчала, только вздохнула как-то странно, чем заставила Верино сердце ёкнуть от сожаления.

– Тебе никто больше не звонил?

– Да нет, мамуль. Всё в порядке. Правда. Вот сегодня наш отряд первое место занял.

– Да ты что?! И ты молчишь! – Вера выпустила воздух из груди с облегчением и прижала похолодевшую ладонь ко лбу.

Страх того, что Марат как-нибудь сможет добраться до Саши – её не отпускал. Сковал внутри холодным железом и до сих пор держит тисками. Нет, она понимала, конечно, что со стороны выглядела глупо. И смешно… Ну, зачем сдалась Назарову Сашка? Он же не… извращенец. Самый настоящий псих. Уж Вера это знала точно, проработав у него несколько лет. И самым страшным было то, что она не знала, как с ним бороться. То, что она наговорила ему по телефону это ерунда. Даже если бы она легла под кого-нибудь, кто может быть способен надавить на Марата… Вряд-ли бы это вышло. У него такие покровители, что даже подумать страшно, не то, что встретить.

Она один раз увидела случайно одного из них, скорее всего самого верхнего. Иначе стал бы Назаров так себя вести? В болонку комнатную за пару секунд превратился. Женщина тогда благодарила Бога за то, что не успела выйти из гримёрки. Попасть под уничтожающий взгляд ещё одного опасного человека, ей не хотелось.

На большее, чем просто прятаться временами, её, конечно же, не хватало. Предпочитая более безопасную жизнь, не рвалась восстанавливать справедливость. И так ею уже по горло была сыта. Спасибо. Достаточно. На всю жизнь хватило.

Запустила пальцы в волосы, пытаясь, ну, или хотя бы стараясь сделать вид, что счастлива происходящим и вообще… Вообще дверь, как преграда, доверия внушала мало, а заслужить ещё один взгляд от Кости, после которого обязательно придётся всё объяснить, Вера не желала. И так уже зашли далеко. За пределы договора, который обговаривался в начале месяца. А это уже не есть хорошо. Как-то не входили они в рамки знакомых-любовников. Она это знала наверняка. Настоящий пример таких отношений Марат, который вчера получил от Кости…

Чёрт.

Голова закружилась, и пришлось прижать ладонь к глазам.

Нужно восстанавливать. И не только внутреннее состояние, но и внешние отношения с Орловым.

Было гораздо лучше чувствовать себя ледяной глыбой, чем нормальной обычной женщиной… наверное… Слишком заманчиво, слишком ярко и тепло… Нельзя привыкать или поддаваться ситуации. Вряд ли потом получится себя вернуть, если уже сейчас было болезненно.

– Ну, а как отношения у тебя с другими ребятами? – вопрос прозвучал быстро и заставил даже саму Веру поморщиться от звука своего голоса.

– Да, отлично, – Саша хмыкнула. – Наш отряд самый дружный и я уже привыкла ко всем…

Женщина дочь понимала. Она ведь тоже уже привыкла. За такой короткий срок успела вжиться в роль настолько сильно, что происходящее казалось реальностью, а не идеей мужчины, желающего заполучить выгодную сделку. Это было не то что неправильно, а…. Глупо и опрометчиво по отношению к себе, а ещё больше по отношению к Косте.

Вера помнила его слова о том, что ему не нужны никакие продолжение граничащие с… Она бы себе не позволила!

Нет. Нет. И ещё раз НЕТ!

Соскочила с кровати, стараясь не поддаваться нахлынувшим чувствам. Всё-таки гораздо проще быть глыбой льда, чем дурой, которая… Которая до сих пор понимает и осознаёт, что к чему и… И пытается держать себя в руках.

Вздохнула. Выдохнула. И снова вздохнула.

– Мамуль, с тобой всё в порядке?

Прикусила язык и мысленно попробовала подобрать нужные слова, при этом, не выдав себя… Дожила, мать вашу! От дочери скрывается…

– Да, всё хорошо, – голос звучал беззаботно, и Вере самой себе захотелось поверить. – Окно просто открывала.

– Ой, мам, я пойду, ладно? А то у нас вечерняя программа через несколько минут, а мне ещё заплестись нужно…

Попрощавшись с дочкой, женщина всё-таки подошла к окну. Прижалась лбом к холодной поверхности и глубоко выдохнула, оставляя на стекле следы своего дыхания.

– Дура-баба. Что с меня взять? – тихо пробормотала себе под нос Кузнецова.

По-другому она себя назвать никак не могла… Точно дура.

Телефон зазвонил вновь, заставив Веру вздрогнуть от неожиданности и отпрянуть от окна, настороженно оглядываясь.

– Алло?

Она не знала этого номера, поэтому и отвечала так же холодно, какой и должна быть.

– Здравствуй, Вера.

Знакомый голос, заставил расслабиться и услышать сердце, бешено бьющееся в груди, но через секунду напряжение вернулось.

– Привет, Алён, – проглотив комок в горле, проговорила женщина.

Она не понимала, радоваться этому звонку или нет, но… Всё-таки Арсеньева её подруга и трястись из-за её звонка…

– Как дела?

– Нормально. А у… – Вера запнулась, пытаясь скрыть дисбаланс, воцарившийся в душе. – У тебя как?

– Да тоже неплохо, – Алёнка вздохнула в привычной манере и замолчала, выжидая мучительную паузу. – Как отпуск?

Отпуск… Точно. Она же в отпуске.

– Отлично.

– Ну, я и не сомневалась.

Они обе замолчали на какое-то время, испытывая абсолютно разные по смыслу, по ситуации эмоции. Единственное, что связывало их в этот момент – воспоминания, которые проскальзывали в голове, и они были одинаково… в прошлом. Каждая уже это поняла.

– Алён, зачем ты позвонила?

– Ты ещё спрашиваешь?! – воскликнула Арсеньева. – Вер, ты забылась…

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, Алёна.

– Не понимаешь?! Чёрт, Кузнецова, очнись! Ты не Золушка из сказки! Ты стриптизёрша из клуба!

– Что тебе нужно? – Вера прикрыла глаза, не зная как реагировать на слова подруги, которой уже в эти секунды её у неё не стало. Да и нужно ли было?

– Это ведь ты наняла людей, чтобы его избили? – голос девушки дрогнул и послышался всхлип. – Господи, Вера, зачем?!

– Я не чего ни делала! Алён, это же глупость.

– Глупость?! Избиение ни в чём не повинного человека – ты считаешь глупость?! Ты думаешь, я настолько тупа, что пустила бы всё на самотёк?! Только у тебя появились такие деньги, с помощью которых можно было нанять любых гопников для того, чтобы избить Марата!

– Алён, послушай, я…

– Нет. Это ты послушай! Если ты ещё раз сделаешь так, что бы он страдал, то я… В общем, страдать будешь ты. Я всё сказала.

Арсеньева отключилась, оставляя за собой короткие гудки, которые казались громче любого звука в этот момент. А ещё её душила непонимание и… то, о чём она сейчас думать не желала. Её ждут уже много времени люди, перед которыми она должна разыгрывать роль счастливой женщины, а не зарёванную и не с новой болью от потери ещё одного человека.

Иногда Вера ощущала себя такой слабой, такой безвольной, что самой от себя отказаться хотелось. Только сейчас нужно засунуть все переживания в известное место и сыграть свою роль, которая уже стала частью её самой. Как бы женщина не мечтала об обратном…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава восемнадцатая

– Вера.

Женщина вздрогнула от неожиданности, машинально сдавливая пальцы на телефонной трубке ещё сильнее и вскидывая голову, уцепившись взглядом за вошедшую фигуру мужчины.

– Что-то произошло? – Орлов прищурился, остановившись возле стены.

– Нет… – она повела плечами, стараясь прогнать из себя хотя бы на некоторое время, пока он стоит напротив, лишние в этой ситуации ощущения. – Сашка звонила, – подняла руку, в которой до сих пор был зажат телефон. – Мы поговорили.

Женщина отвернулась, прерывая зрительный контакт и рассматривая краску на противоположной стене. Нужно прекращать этот разговор пока не поздно.

– Вера?

Она вздохнула, и уже было открыла рот, что бы сказать привычное "всё в порядке" и только в эту секунду заметила, что в квартире они находились вдвоём.

– А где Саша с Антоном? – спросила, а сама в глаза смотреть боялась.

– Ушли.

Вот это сейчас как раз было не вовремя. Очень не вовремя. Её всё ещё потряхивало от разговора с Алёнкой, а теперь ещё и Костя.

– Я схожу, посуду со стола уберу.

Шагнула вперёд, продолжая всё так же не смотреть на него. В его серые глаза, которые казались особенными, не такими как у всех. Он сам был другим, что если в начале их "отношений" радовало, то теперь пугало.

Повела плечами прогоняя странное чувство, от которого кружилась голова уже второй раз за день. В первый раз при виде букета, а второй… Остановилась, пришибленная своей же мыслью.

Медленно подняла взгляд на мужчину, который всё так же стоял напротив, нависая над ней и следя за каждым движением. Он не понимал, что с ней происходит, как и сама Вера, кроме единственного момента – она не сказала даже ни слова в благодарность за… подарок, если можно было так выразиться. Да и как это сказать? Простое "спасибо" после всего того, что он для неё сделал?

– Я… Костя, – она запнулась, стараясь смотреть уверенно и не выглядеть загнанным животным, которым сейчас себя ощущала.

От чего бежала, к тому и вернулась. Глупо было надеяться на чудо за просто так. Алёнка же верно сказала. Она не в сказке и никогда там не окажется. Любовь, уважение и подарки – это всё требует определённой платы. А ей платить нечем, да и не умеет она ничего, кроме как оголяться под музыку.

– Я не знаю, как тебя отблагодарить…

Прикрыла глаза на несколько секунд, отсчитывая про себя уходящее время, собираясь с силами. С ним всё в несколько раз сложнее.

Она ведь делала это уже сотни раз. Стискивала зубы и раздевалась с музыкой или без. Только перед ним почему-то пальцы каменели, и пульс в ушах громыхал, и коленки дрожали, и ещё куча всяких ощущений, от которых согнуться хотелось. Спрятаться.

Открыла глаза, засунула телефон в задний карман и сдёрнула свитер с тела. Отбросила назад, ощущая пробежавшие по голой коже мурашки.

Было одновременно смешно и очень-очень больно. Слишком давно она не ощущала себя шл*хой из кабака. Ещё один плавный шаг в сторону Кости, продолжавшего стоять неподвижно, уперев руки в бока.

Ни одной эмоции на лице, только серые глаза казались ярче из-за солнечного света, падающего из окна.

В голове обрывочно звучать отголоски его слов в первый день знакомства.

"Договор на месяц, после которого не остаётся никаких обязательств."

Нужно было эти слова вспомнить гораздо раньше, а не сейчас. Ни теперь, когда ей катастрофически хотелось всё изменить. Чтобы через несколько лет не узнать свою жизнь, не поверить своим же воспоминаниям и сказать, что ей всё равно. Абсолютно всё равно на то, кем она была и что с ней делали.

И ещё один шаг, благодаря которому она стоит уже почти рядом. На расстоянии одного шага. На нужной дистанция для привата.

Дёрнула резинку с волос и застыла на месте, когда его голос разнёсся по комнате, грубо разрывая тишину.

– Ещё одно движение и пеняй на себя.

Вера вздохнула, слушая, как грохочет в груди, посылая по венам то самое ощущение, которое всегда охватывало её перед выходом на сцену. Сложно ли было выйти на сцену, будучи в таком состоянии? Терпеть чужие взгляды, щуриться от яркого света и повторять, что во всём виновата только сама. Спроси её полгода назад об этом, то она не задумываясь ответила бы "да", а теперь… Он стоял один перед ней, ни двадцать мужиков с разной степенью тяжести кошельков, а всего лишь он один. И она не понимала, почему так происходит. Почему она чувствует это?

Сглотнула ком, мешавший дышать. Он всегда возникал в ненужный момент, когда дыхание было первой необходимостью.

Выгнулась назад привычным движением, отбросив и разворошив волосы. Нужная мелодия уже проигрывалась далеко в сознании и тело действующее машинально, по шаблону эротического танца.

Новый шаг вперёд с закрытыми глазами, словно хотела броситься вперёд, не желая думать о следующих за этим последствиях и о слове, которое могло охарактеризовать все, во что превратилась она сама и её грёбаная жизнь.

Ошибка. Слово противное, но самое верное. За ним ещё следовали глупость, опрометчивость и ещё раз глупость.

И ещё раз новая глупость…

Она уже почти касалась своим телом его. Стоило только вдохнуть глубже или выгнуться, а потом провести ладонью по его груди, как делала это сотни раз с другими…

– Да твою ж мать! – Костя, скривившись, отпихнул её от себя, а затем отшагнул назад, хмурясь и сжимая ладони в кулаки. – Какого х*ра ты делаешь?!

Его глаза снова изменили свой цвет. Из чистого серебра в дождевое небо. И в комнате, казалось, от этого точно так же потемнело.

– Вера! – его крик разнёсся вокруг, заставляя её вздрогнуть.

А она молчала. Смотрела и молчала. Просто нечего было сказать.

Он вновь подошёл и, не дождавшись её ответа, встряхнул. Грубо. С силой. Так, что у неё голова назад откинулась и в глазах на мгновенье потемнело.

– Мне повторить вопрос?

Его лицо было так близко от неё, когда он наклонился, всё ещё сжимая плечи пальцами. И она вспомнила, что Костя не касался её вот так уже несколько дней. От этого понимания хотелось прижаться к сильному телу ещё теснее, ещё ближе. Что бы чувствовать его вздохи, выдохи, повторять про себя те запретные слова, о которых тут же нужно будет забыть.

– Не дари мне больше ничего, пожалуйста… – собственный голос резал по нервам ржавым тупым ножом.

– Что? – мужчина прищурился, а она не могла вытерпеть этот взгляд.

Слишком было сложно и тяжело совмещать все в себе.

– На меня смотри!

Он снова встряхнул её, только на этот раз по-другому, почти притискивая к себе.

– Не дари мне больше ничего, пожалуйста, – слова прозвучали излишне резко и громко в возникшей тишине. – Мне это не нужно и… – она всё-таки открыла глаза, встречая знакомый холодный взгляд, отвечая таким же. – … и мы не в том положении, точнее в отношениях, – женщина запнулась, всё ещё помня про себя запретную фразу, которая не до конца растворилась внутри. – И я не та, которой можно дарить подарки.

Слова кипели в груди, не в голове, а именно в сердце. Там, где ничего кроме самой себе противных чувств не было больше ничего. Ненависть к тем, кто разрушил её жизнь четырнадцать лет назад. Отвращение к Марату, клубу, стриптизу… Перечислять можно было до бесконечности, но самого главного в ней всё равно никогда не было. Обыкновенного простого чувства, которого испытывают миллионы людей на планете – у неё никогда, чёрт бы её побрал, не было!

Может поэтому, ей так больно было? Ещё больнее, чем оно есть на самом деле. Поэтому она не могла выбраться из ямы, в которую сама себя засунула и тянула за собой Сашку? А ведь были шансы… Шансы, с помощью которых можно было всё изменить и не вспоминать больше. И самое главное забыть. Забыть всё и просто двигаться вперёд, а не катиться по накатанной на дно.

Появись он несколько лет назад, то, наверное, всё было бы по-другому. Возможно, она была бы уже совсем другим человеком, каким становилась сейчас рядом с ним. Но так же возможен и противоположный вариант. Костя бы просто прошёл мимо. И она бы никогда не почувствовала вкус его губ, ни разу в жизни не вдохнула бы его запах в ванной после душа. Она бы просто осталась навсегда ничьей и навсегда одной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Вера, давай я буду решать в каких мы с тобой отношениях! Так как, смотря на тебя, вывод появляется сам – ты ни черта, даже самого малейшего представления, не имеешь о каких-либо отношениях! Тем более между тобой и мной! Поэтому сделай одолжение – никогда больше не выставляй себя шл*хой готовой раздеться стоит только поманить. Твои танцульки, я тебе это вроде ещё при первой встрече сказал, мне на х*р не нужны. Повторить это ещё раз?

Эти слова вызвали слишком много внутри, что бы стоять спокойно в его руках и не дёргаться. Слишком много вызывал он сам, поднимая цунами, которое превращало её вроде-бы-как-бы-спокойный-внутренний мир в хаос. Вопрос напрашивался сам собой. А сможет ли она восстановиться после стихийного бедствия? Ведь она с таким усилием старалась превратиться в глыбу, что сама не заметила, как растаяла от первого же нежного прикосновения. И сейчас точно так же, сама не заметила, как уже была прижата к его груди. Как кожей ощущала его тепло, его силу, в которой терялась за считанные секунды. Будь это возможным – она бы в нём растворилась, что бы навсегда быть рядом.

– Костя, – она не обращала внимания на слова, которые вылетали сами собой из груди. – Я… – оторвалась от его груди, продолжая судорожно сжимать пальцы на плечах, начиная дрожать от его тёмно-серых глаз, в которых невозможно было понять, что он сейчас чувствует. Только грозовое небо. Сильное, давящее, захватывающее дух. – Возможно, я сейчас скажу глупость, но… – отвела на мгновенье взгляд, переводя дыхание, ощущая, как от мужских пальцев исходит та, нужная именно в этот момент, волна, заставляющая говорить эти странные вещи. – Я обещаю тебе, – провела ладонью по мужской щеке, посылая тысячи ответных импульсов. – Только ты… Только тебе всё можно, – усмехнулась, слыша, как это звучит, наблюдая, как Костя улыбается в ответ. Гроза в глазах пропадает и для неё становится всё ясно. Как никогда всё понятно. И говорила она эти слова, чтобы не было недосказанности, которая витала рядом с первого дня знакомства. Почему-то стало вдруг необходимо ему сказать об этом, что бы знал… она не шл*ха и только он… только его прикосновения ей нужны.

Просто по-другому ей это не объяснить, не отблагодарить.

– Зачем ты всё это устроила? – его улыбка медленно пропадала с губ.

– Мне нечего отдать взамен, – голос снизился до шёпота. Было трудно признаться, но это было честно. – Только это… – кивок на отброшенный в сторону свитер.

Он молчал. Смотрел и молчал, что заставляло нервничать и беспокоиться, обдумывать его действия и следующие слова. Возможно, оттолкнёт, возможно, скажет, что в основном ему всё понятно и… Этих "возможно" было слишком много, чтобы они могли спокойно уживаться в голове.

– Запомни, – Костя наклонился вперёд, почти касаясь своим лбом её. – Ты мне обещала.

Вера нахмурилась, не совсем понимая, что он имеет в виду. За эти минуты, что они провели вместе, она сказала столько всего, что самой разобраться было трудно.

Приоткрыла губы, чтобы переспросить, но в следующую секунду вдруг поняла каково это… забыть обо всём…

Его губы… твёрдые, нежные, умеющие… Поцелуй обжигающий, воспаляющий остатки здравого смысла…. И… О, Боже… У неё отказывали ноги. Она больше не могла стоять… Вере казалось, что она, вообще, больше не существовала.

Она теперь знала, что такое всепоглощающий поцелуй. Знала, что значит чувствовать всё в один момент.

– Повторять по нескольку раз я не буду, Вера, – тихо проговорил мужчина, оторвавшись от неё. – Твои танцы мне не интересны. И впредь постарайся, пожалуйста, о них мне больше не напоминать.

Глаза цвета расплавленного железа не давали возможности отвести взгляд в сторону.

– Вера, – он вздохнул, отчего тела соприкоснулись ещё ближе. – Мне не нужна Жар-птица из клуба, – мужская ладонь нежно провела по пшеничным волосам, посылая миллиарды мурашек по спине.

– Откуда ты… – оборвала фразу на середине, вспоминая, что в основном её знают именно по этому имени. Сейчас оно казалось далёким и вообще с ней не связанным.

– И благодарить меня незачем и не за что, поэтому прекращай, ладно? – сильные пальцы опустились на затылок, поглаживая, запутываясь в волосах.

Поцеловала первая, а потом и вовсе повисла на нём, обвив ногами мощный торс.

Наверное, это и была сказка, про которую говорила Алёнка несколько минут назад. Красивая, нереальная… А Вере и этого хватало. Претендовать на большее – глупо, особенно с её стороны, но сейчас… Сейчас она претендовала на лучшего мужчину во всём мире. Правильно это было или нет… Она просто его хотела. И получала всего. Его ладони нежные, поцелуи невероятные, глаза, в которых медленно тонула, и спасаться не собиралась.

Костя был её сейчас. Создавал для неё космос, который обещал несколько дней назад в этой же спальне. А она медленно сходила с ума. Медленно и неумело, но рядом с ним.

И засыпала так же рядом. Положив голову на крепкое плечо, слушая размеренное мужское дыхание, а затем, случайно прошептав запретные слова, которые были выжжены в груди на несколько раз за этот вечер. Закусила губу, прислушиваясь к его дыханию. Он спит… Но эти слова останутся здесь навсегда в отличие от неё.

Всё-таки она не Золушка и жизнь не сказка, реальность задушит уже на следующее утро. Прикрыла глаза, ощущая ненужное сожаление. Ей нужно было уснуть, чтобы не сказать ещё что-нибудь. И так за вечер побила все рекорды.