Текст книги "Дураки умирают"

Автор книги: Марио Пьюзо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Мистера Фуммиро Калли выделил без труда. Для японца его отличал очень высокий рост – добрых пять футов и десять дюймов. Не обделила его природа и шириной плеч. Японца выдавали в нем только прямые черные волосы и раскосые глаза. Он напоминал голливудского киноактера, загримированного под восточного человека. На мгновение у Калли мелькнула мысль, что все это тщательно спланированный обман.

Из сопровождающих только один держался вблизи Фуммиро. Пониже ростом, коренастый, с большущими зубами. Такими японцев изображали на карикатурах. Остальные были маленькими и худенькими. Каждый нес с собой черный брифкейс.

Калли протянул руку мистеру Фуммиро:

– Я Калли Кросс из отеля «Ксанаду». Добро пожаловать в Лас-Вегас.

Мистер Фуммиро ответил ослепительной улыбкой, продемонстрировав великолепные белые зубы. По-английски он говорил с едва заметным акцентом:

– Очень рад нашему знакомству.

Зубастого японца он представил как мистера Ниигету, невнятно пробормотал фамилии остальных. Все церемониально пожали Калли руку. Он собрал у них багажные квитанции и заверил, что вещи доставят в отель.

Проводил их к ожидающим автомобилям. Он сам, Фуммиро и Ниигета сели в «Роллс», остальные японцы расселись по «Кадиллакам». По пути в отель Калли сообщил дорогим гостям, что с кредитом все обговорено. Фуммиро похлопал по брифкейсу Ниигеты и ответил на чуть ломаном английском: «Мы привезли с собой наличные деньги». Оба японца улыбнулись Калли. Калли ответил тем же. Он помнил совет Дейзи и улыбался чуть ли не после каждой фразы, рассказывая о том, как их устроят в отеле, и о шоу, которые они могли посмотреть в Вегасе. Хотел было предложить женскую компанию, но в последний момент интуиция подсказала, что без этого лучше обойтись.

В отеле он сразу повел японцев в их апартаменты, велев дежурному портье принести регистрационные карточки. Их всех поселили на одном этаже, люксы Фуммиро и Ниигеты сообщались через общую дверь. Фуммиро осмотрел все номера, и Калли заметил удовлетворенную улыбку, промелькнувшую на его лице, когда он убедился, что его люкс на порядок лучше других. Глаза Фуммиро радостно загорелись, когда он увидел кабинетный рояль. Тут же подсел к нему, пробежался пальцами по клавишам, прислушался. Калли оставалось только надеяться, что рояль настроен. Он в этом совершенно не разбирался, но Фуммиро энергично кивнул и улыбнулся во все тридцать два зуба.

– Очень хорошо, большое спасибо, – и от души пожал руку Калли.

Потом Фуммиро попросил Ниигету открыть брифкейс. Глаза Калли чуть не вылезли из орбит. Кейс заполняли аккуратно переложенные бумагой пачки долларов.

– Мы хотели бы положить это на депозит в вашей кассе, – сказал Фуммиро. – И брать деньги по необходимости.

– Как вам будет угодно, – ответил Калли.

Ниигета захлопнул брифкейс, и вдвоем они вернулись в казино, оставив Фуммиро в его люксе.

Они прошли в кабинет менеджера казино, где деньги пересчитали. Японцы привезли с собой пятьсот тысяч долларов. Калли проследил, чтобы Ниигета получил составленную по всем правилам расписку. Менеджер казино пообещал позаботиться о том, чтобы все питбоссы и наблюдатели узнавали Фуммиро и Ниигету, то есть двум японцам оставалось только поднять палец и попросить фишки. Маркер им бы принесли позже. Без суеты, не мешая играть. Таким образом, принимать их собирались как королевских особ. Только знатность определялась не происхождением, а деньгами.

Следующие три дня ранним утром Калли отправлялся к Дейзи за супом. Бюро обслуживания получило указание точно сообщать, в какое время мистер Фуммиро заказывал завтрак. Калли выжидал час, а потом стучал в дверь, чтобы пожелать доброго утра. Фуммиро обычно уже сидел за роялем, с удовольствием играл, а на столе за его спиной стояла пустая супница. На этих утренних встречах Калли договаривался об экскурсиях и шоу, которые хотели бы посмотреть в этот день мистер Фуммиро и его друзья. Мистер Фуммиро всегда улыбался и вежливо благодарил. В какой-то момент через общую дверь из своего люкса появлялся Ниигета, чтобы тоже поблагодарить Калли и отметить вкусовые качества супа, тарелка которого, похоже, перепадала и ему. Калли помнил, что надо улыбаться и кивать, как это делали японцы.

За три дня японцы тайфуном пронеслись по казино Вегаса. Вместе ходили и вместе играли за одним столом для баккара. Когда «башмак» попадал к Фуммиро, все делали максимальные ставки на Банкомета. Иногда им улыбалась удача, к счастью, не в «Ксанаду». Играли они только в баккара, и Фуммиро хлопал руками по бокам «башмака», когда открывал себе восьмерку или девятку. Играл он очень азартно, и выигрыш при двухтысячной ставке сопровождался бурей восторга. Калли это удивляло. Он знал, что состояние Фуммиро превышало полмиллиарда долларов. Так почему такая мелочь (пусть это был и предел Вегаса) вызывала у него столь бурную радость?

Только однажды сквозь улыбающуюся маску Фуммиро проглянула сталь. Случилось это, когда Ниигета поставил на Игрока в тот самый момент, когда карты метал Фуммиро. Он выразительно посмотрел на своего вице-президента, изогнул бровь, что-то сказал по-японски. Впервые Калли уловил в его голосе шипение, о котором предупреждала Дейзи. Ниигета что-то забормотал, извиняясь, и немедленно переложил свои деньги на поле Банкомета, чтобы играть вместе с Фумиро.

Результатами визита остались довольны все. Фуммиро и его команда улетели в Японию, разбогатев на сто тысяч долларов, но при этом в «Ксанаду» они проиграли двести тысяч, компенсировав потери в других казино. Они стали очередной легендой Вегаса. Еще бы, десять человек в черных костюмах, строем входящие в казино, словно могильщики, явившиеся, чтобы взять кассу. Менеджер секции баккара узнавал у водителя «Роллса», куда направляются японцы, и звонил питбоссу соответствующего казино, чтобы их встречали по высшему разряду. Все питбоссы делились информацией. Именно так Калли узнал, что Ниигета охоч до женщин и в других отелях трахает первоклассных шлюх. Сие означало, что по какой-то причине он не хочет, чтобы Фуммиро знал, что шлюх он предпочитает столу для баккара.

Калли лично отвез их в аэропорт, откуда они улетели в Лос-Анджелес. Фуммиро от лица Гронвелта он подарил старинные золотые часы. Один раз Гронвелт остановился около стола, за которым обедали японцы, чтобы лично познакомиться с мистером Фуммиро и засвидетельствовать ему свое почтение.

Фуммиро искренне поблагодарил Калли, а потом тому пришлось пройти через привычный ритуал рукопожатий и улыбок, пока наконец они не поднялись по трапу. Калли поспешил в отель, первым делом приказал убрать рояль из люкса Фуммиро, а затем направился в кабинет Гронвелта. Гронвелт тепло пожал ему руку и похлопал по плечу.

– За все мои годы в Вегасе я могу припомнить лишь несколько случаев, когда кто-нибудь справлялся с обязанностью «хозяина» так же блестяще, как ты. Откуда ты узнал насчет супа на завтрак?

– От одной милой девчушки по имени Дейзи. Не будете возражать, если я куплю ей подарок от отеля?

– На тысячу долларов, – ответил Гронвелт. – Ты установил отличный контакт с этими японцами. Поддерживай его. Рождественские подарки, приглашения и все такое. С этим Фуммиро стоит иметь дело.

Калли нахмурился.

– Я как-то сомневался насчет девочек. Вы знаете, Фуммиро – отличный парень, но мне не хотелось при первой же встрече касаться этой темы, требующей определенной степени близости.

Гронвелт кивнул.

– Ты поступил правильно. Не волнуйся, он вернется. А если захочет девочку, то попросит. Те, кто зарабатывает такие деньги, не боятся задавать вопросы.

* * *

Как обычно, Гронвелт не ошибся. Три месяца спустя Фуммиро вернулся и во время программы шоу-кабаре осведомился насчет одной длинноногой светловолосой танцовщицы. Калли знал, что она отвечает согласием на такие предложения, несмотря на то что вышла замуж за дилера из «Сэндз». После шоу он позвонил режиссеру сцены, чтобы тот сказал девушке, что он и мистер Фуммиро хотят выпить с ней по бокалу шампанского. Они выпили, и Фуммиро пригласил девушку на обед. Девушка вопросительно взглянула на Калли. Тот кивнул. И оставил их наедине. Прошел в кабинет, вновь позвонил менеджеру сцены, чтобы он договорился о замене на полуночное шоу. Утром после завтрака Калли не стал подниматься в люкс Фуммиро. Днем позвонил девушке домой, чтобы сказать, что она может не участвовать в шоу до отъезда Фуммиро.

В последующие приезды японцев срабатывала та же схема. К тому времени Дейзи научила одного из шеф-поваров «Ксанаду» готовить японский суп, и его внесли в обширное меню завтрака. Случайно Калли узнал, что Фуммиро всегда смотрит давно идущий по телевидению сериал-вестерн. Особенно ему нравилась блондинка, которая играла роль очень женственной, очень наивной танцовщицы. Вот тут Калли осенило. Через своих киношных знакомых он связался с блондинкой, которую звали Линда Парсонс. Слетал в Лос-Анджелес, пригласил Линду на ленч, рассказал о страсти, которой пылал Фуммиро к ней и ее сериалу, о том, как он приезжал в «Ксанаду» с миллионом долларов в брифкейсе, который иногда проигрывал за столом для баккара за какие-то три дня. Калли видел, как в ее глазах вспыхнула детская жадность. И она сказала Калли, что с радостью прилетит в Вегас, когда Фуммиро вновь будет гостем «Ксанаду».

Месяцем позже Фуммиро и Ниигета прилетели на четыре дня. Калли тут же сообщил Фуммиро, что Линда Парсонс хотела бы с ним встретиться. Фуммиро оживился. Попросил Калли позвонить девушке. Тот обещал, не сказав, что уже договорился с Линдой о ее приезде во второй половине следующего дня. В ту ночь возбужденный Фуммиро играл как безумец, оставив на столе больше трехсот тысяч долларов.

Наутро он отправился покупать себе синий костюм. По ему только ведомой причине Фуммиро думал, что синие костюмы – верх американской элегантности. Калли договорился с управляющим бутика Сая Дивора в «Сэндз», чтобы выбранный мистером Фуммиро костюм подогнали по фигуре и вручили клиенту в тот же день. С японцем он послал одну из своих помощниц, чтобы та на месте улаживала возникающие проблемы.

Но Линда Парсонс успела на более ранний рейс и прилетела в Вегас до полудня. Калли встретил ее, привез в отель. Она хотела принять душ, подкраситься и переодеться перед встречей с Фуммиро, поэтому Калли оставил ее в люксе Ниигеты, предположив, что тот отправился со своим боссом. И чуть не совершил фатальной ошибки.

Попрощавшись на время с Линдой, Калли вернулся в свой кабинет и попытался найти Фуммиро. Но тот уже уехал из бутика и, должно быть, заглянул в одно из казино, расположенных по пути. Разыскать его никак не удавалось. Через час ему позвонила Линда Парсонс. В голосе звучало некоторое недоумение.

– Не мог бы ты заглянуть сюда? У меня языковые проблемы с твоим приятелем.

Вопросов Калли задавать не стал. Фуммиро отлично говорил по-английски. Значит, у него была причина прикинуться, что он не знает языка. Возможно, он разочаровался в девушке. Калли заметил, что годков Линде побольше, чем ее героине. А может, Линда чем-то оскорбила Фуммиро. Японцы такие чувствительные.

Но дверь в люкс ему открыл Ниигета. Держался он очень гордо. И тут же Линда Парсонс вышла из ванной в кимоно, расшитом золотыми драконами.

– Святой боже! – выдохнул Калли.

Линда одарила его грустной улыбкой.

– Ну и навешал ты мне лапши на уши. Он не застенчивый, не красавец и не говорит по-английски. Надеюсь, что он хотя бы богат.

Ниигета радостно улыбался и даже поклонился Линде, пока она говорила. В том, что он не понимает ни слова, сомнений быть не могло.

– Ты ему дала? – в отчаянии спросил Калли.

Линда скорчила гримаску.

– Он бегал за мной по всему люксу. Я-то надеялась на романтический вечер с цветами и скрипками, но не могла отогнать его. Поэтому решила: почему нет? Если он такой озабоченный, пусть все будет, как он хочет. Так что я ему дала.

Калли покачал головой.

– Ты дала не тому японцу.

На лице Линды отразились шок и ужас. А потом она расхохоталась. Смех очень ей шел. Смеясь, она упала на диван. Полы кимоно разошлись, обнажив белоснежные бедра. Она совершенно очаровала Калли, но ситуация приняла слишком серьезный оборот. Он снял трубку и позвонил Дейзи. Едва услышав его голос, Дейзи выпалила: «Никакого супа». Калли сказал, что ему не до шуток, и попросил ее как можно быстрее приехать в отель. Потом позвонил Гронвелту и объяснил, что случилось. Гронвелт сказал, что сейчас придет. Калли оставалось лишь молиться, что Фуммиро увлечется игрой.

Пятнадцать минут спустя все собрались в люксе Ниигеты. Линда, все еще улыбаясь, прошла за стойку бара, налила по стакану Калли, Ниигете и себе. Гронвелт старался ее успокоить:

– Мне очень жаль, что все так вышло. Но проявите немного терпения. Мы все уладим. – Он повернулся к Дейзи: – В точности объясни ситуацию мистеру Ниигете. Скажи, что это женщина мистера Фуммиро. Что она приняла его за мистера Фуммиро. Что мистер Фуммиро влюблен в нее и поехал в город, чтобы купить новый костюм, в котором хотел встретить ее.

Ниигета слушал очень внимательно с привычной улыбкой на лице. Но в его глазах появилась тревога. Он задал Дейзи вопрос, и Калли уловил в его голосе шипение. Дейзи что-то затараторила в ответ. Она продолжала улыбаться, тогда как с лица Ниигеты улыбка медленно сползала. Когда же она замолчала, он рухнул на ковер, потеряв сознание.

Дейзи схватила бутылку виски, плеснула в рот Ниигете, потом с помощью Калли подняла и усадила его на диван. Ниигета, заламывая руки, начал что-то объяснять Дейзи. Гронвелт спросил, о чем он говорит. Дейзи пожала плечами.

– Он говорит, что его карьера рухнула. Он говорит, что теперь мистер Фуммиро выгонит его вон. Что своим поступком он жестоко оскорбил мистера Фуммиро.

Гронвелт кивнул.

– Тогда предложи ему держать язык за зубами. Скажи, что я на день отправлю его в больницу под тем предлогом, что ему стало нехорошо, а потом он улетит в Лос-Анджелес для более квалифицированного лечения. И пусть никому и никогда ничего не говорит, а мы позаботимся о том, чтобы мистер Фуммиро не узнал о том, что произошло.

Дейзи перевела, Ниигета закивал. Вежливая улыбка вернулась на его лицо, но теперь она больше напоминала гримасу. Гронвелт повернулся к Калли:

– Ты и мисс Парсонс подождите Фуммиро. Ведите себя так, словно ничего и не было. Я займусь Ниигетой. Здесь его оставлять нельзя. Он вновь грохнется в обморок, как только увидит своего босса. Я сам отвезу его в больницу.

Все прошло как по писаному. Фуммиро появился часом позже. Линда Парсонс, переодевшаяся и подкрасившаяся, дожидалась его вместе с Калли. Фуммиро смотрел на нее как на богиню, а Линда Парсонс изображала скромность и наивность, так понравившиеся Фуммиро в телевизионном сериале.

– Я остановилась в люксе вашего друга, – сказала она. – Я надеюсь, вы не будете возражать. Я хочу быть рядом с вами, чтобы мы могли провести вместе больше времени.

Фуммиро оценил ее тактичность. Она не шлюха, которая тут же плюхнулась бы в его постель. Сначала она должна в него влюбиться. Он кивнул, широко улыбнувшись: «Разумеется, разумеется». Калли облегченно выдохнул. Линда умело разыграла свою партию. Он попрощался, вышел за дверь, но уходить не торопился. Через несколько минут он услышал, как Фуммиро играет на рояле, а Линда поет.

Последующие три дня стали для Фуммиро и Линды Парсонс классическим вегасским романом. Они не разлучались ни на секунду. В кровати, за игорными столами, проигрывая и выигрывая, в многочисленных бутиках отелей Стрип. Линде нравился японский суп, который подавали на завтрак, и виртуозная игра Фуммиро на рояле. Фуммиро нравились светлые волосы Линды, ее молочно-белые, чуть тяжеловатые бедра, длинные ноги, мягкие, полные груди. Но больше всего – тонкое чувство юмора и хорошее настроение, никогда не покидавшее ее. Фуммиро даже сказал Калли, что Линда могла бы стать прекрасной гейшей. Потом Дейзи объяснила Калли, что это самый лучший комплимент, которого могла удостоиться женщина от такого мужчины, как Фуммиро. Фуммиро также заявлял, что Линда приносит ему удачу за игорным столом. В тот раз его брифкейс полегчал лишь на двести тысяч долларов. При том, что он купил Линде норковую шубу, кольцо с бриллиантами и «Мерседес». Действительно, отделался он очень легко. Без Линды он наверняка ополовинил бы привезенный миллион.

Поначалу Калли держал Линду за обычную шлюху. Но после отъезда Фуммиро он пообедал с ней в ожидании ночного рейса в Лос-Анджелес, и его мнение переменилось. Она действительно была без ума от Фуммиро.

– Он такой интересный человек, – щебетала Линда. – И мне очень понравился японский суп на завтрак и его игра на рояле. А в постели он просто великолепен. Неудивительно, что японские женщины готовы всячески ублажать своих мужчин.

Калли улыбнулся.

– Я думаю, дома с женщинами он ведет себя иначе. Не так, как с тобой.

Линда вздохнула.

– Да, конечно. Но все равно я отлично провела время. Знаешь, он сфотографировал меня сотню раз. Мне очень нравилось ему позировать. Я тоже сфотографировала его. Очень симпатичный мужчина.

– И очень богатый, – вставил Калли.

Линда пожала плечами.

– У меня и раньше были богачи. Я сама неплохо зарабатываю. Но он чем-то похож на маленького мальчика. И мне не нравится его манера игры. Господи, я могла бы прожить десять лет на те деньги, которые он проигрывает за ночь!

Вот оно как, подумал Калли. И решил не допустить новой встречи Фуммиро и Линды Парсонс. Но сказал с сухой улыбкой совсем другое:

– Да, у меня тоже щемит сердце, когда я вижу, сколько он проигрывает. Тебе бы надо отвлечь его от азартных игр.

Линда ослепительно улыбнулась.

– Будь уверен, я попробую. Но спасибо за все. Это был один из самых ярких эпизодов моей жизни. Может, еще увидимся.

Он знал, к чему она клонит, поэтому ответил:

– Как только тебя потянет в Вегас, сразу мне позвони. Все будет за счет заведения, кроме фишек.

– Ты думаешь, Фуммиро позвонит мне в свой следующий приезд? – после короткой паузы спросила Линда. – Я дала ему мой лос-анджелесский телефон. Я даже пообещала, что прилечу в Японию, после того как закончатся съемки. Он этому очень обрадовался, сказал, чтобы я дала ему знать о своем приезде. Но в его словах чувствовался холодок.

Калли покачал головой.

– Японцы не любят, когда женщины проявляют инициативу. Они на тысячи лет отстали от современной жизни. Особенно такие большие шишки, как Фуммиро. Тебе бы лучше не высовываться и ждать его звонка.

Она вздохнула.

– Пожалуй.

Он отвез Линду в аэропорт, на прощание чмокнул в щечку.

– Я тебе позвоню, когда Фуммиро даст о себе знать.

* * *

Вернувшись в «Ксанаду», Калли прямиком направился в кабинет Гронвелта.

– Если игроку очень хорошо, нам это не в жилу, – прокомментировал он.

– Не огорчайся, – успокоил его Гронвелт. – На столь раннем этапе нам его миллион и не нужен. Пусть покрепче сядет на крючок. Но ты прав. Эта актриса в подружки игроку не годится. Во-первых, она недостаточно жадна. Во-вторых, очень уж правильная. А что самое худшее, еще и умна.

– Откуда вы знаете? – спросил Калли.

Гронвелт улыбнулся.

– Я прав?

– Абсолютно. Я позабочусь о том, чтобы в следующий приезд Фуммиро переключить его внимание на кого-нибудь еще.

– Тебе не придется этого делать, – заметил Гронвелт. – У Фуммиро сильная воля, уверенности в себе хоть отбавляй. Он не нуждается в том, что она может ему дать. Одного раза ему достаточно. Один раз – это развлечение. Если бы он собирался увидеться с ней вновь, при отъезде он бы позаботился о ней.

На лице Калли отразилось изумление.

– «Мерседес», норковая шуба, бриллиантовое кольцо – разве этого мало?

– Да, – отрезал Гронвелт. И в который уже раз оказался прав. Вновь приехав в Лас-Вегас, Фуммиро ни разу не вспомнил про Линду Парсонс. И на этот раз он оставил в казино весь привезенный миллион.

Глава 19

Самолет влетел в утренний свет, стюардесса принесла кофе и завтрак. Калли, пока ел и пил, держал брифкейс под рукой. Позавтракав, он выглянул в окно, увидел на горизонте силуэты нью-йоркских небоскребов. Зрелище это всегда зачаровывало его. Как и пустыня, простиравшаяся вокруг Вегаса. Только стальные громадины вызывали в нем чувство отчаяния.

Самолет чуть накренился, выполняя разворот. Иллюминатор заполнило синее небо, сменившееся зелеными квадратами полей, серыми змеями дорог. При соприкосновении с бетоном посадочной полосы самолет тряхнуло, достаточно сильно для того, чтобы разбудить тех, кто еще спал.

Калли поднялся с кресла бодрым, хорошо отдохнувшим. Ему не терпелось встретиться с Мерлином, мысль об этом наполняла его душу радостью. Старина Мерлин, единственный на свете человек, которому он полностью доверял.