Текст книги "Клетка"

Автор книги: Марио Фратти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Пьетро. И мать, наверное, будет на вашем иждивении?

Сержио. Она так мало ест. И обещала платить за электричество, воду и газ. Прямо святая!

Пьетро. Счастливчик! (Указывает на Неллу.) Будешь заботиться, чтобы ее фигурка всегда оставалась такой же!

Сержио. Может, ты знаешь – у нас на работу принимают только с рекомендацией церковного прихода, и если ты обещаешь не вступать в профсоюз. Представь себе!

Пьетро. В прошлом месяце мы заставили начальство платить на пять лир в час больше. Знаешь, как мы этого добились? Бастовали все, даже самые рьяные прихожане!

Сержио. Это единственный способ. Нам тоже надо бы так. В следующем месяце я надеюсь на сверхурочные, подработаю…

Пьетро (матери). Мама, ты нам выпить не дашь?

Мать. Кьяру не подождем?

Пьетро (жестко). Нет! (Пока мать открывает первую бутылку). Когда собираетесь жениться?

Сержио (Нелла прижимается к нему). Скоро. Мне уже за тридцать. (Целует Неллу.) Потом она ко мне охладеет.

Нелла (целует его, Кристьяно смотрит на них снисходительно). Никогда!

Пьетро. Медовый месяц – вот что значит никогда.

Нелла (наивно). Только медовый?

Пьетро. Мы с ним понимаем друг друга.

Нелла. Уже?

Сержио. Между нами, мужчинами… (Смотрит на Кристьяно.)

Пьетро. Будете венчаться?

Нелла. Конечно.

Сержио. Это опять в моде. И чтобы избежать проблем. (Кристьяно.) Вы тоже придете?

Кристьяно. Потому что я говорил о священниках? Нет, конечно! И вы прекрасно это знаете.

Пьетро. (с удивлением). Вы говорили о священниках? Интересно! Ты заставил его говорить? И что он о них рассказал? Знаешь, ведь он учился с ними вместе, и одно время я его подозревал в излишней религиозности. Но он никогда ничего не рассказывал. Человек – загадка! (Иронически улыбается.)

Сержио. Вам бы надо с ним побольше разговаривать. Он, наверное, очень одинок.

Пьетро. А кто его там запирал? Только мы знаем, сколько слез пролила мама.

Сержио. Должна же быть какая–то причина. Если бы вы разузнали, в чем дело…

Пьетро. Для этого нужно набраться адского терпения. Мама–то все еще пытается. Она сует ему ключ под нос дважды в день, умоляя его выйти. А мне что! Я на него вообще внимания не обращаю, надоело!

Кристьяно хватается за прутья, трясет клетку, тяжело дышит, вне себя от гнева. Мать подходит к нему, чтобы успокоить.

Сержио. Ты бы так уж о нем не говорил…

Пьетро. Я бы не говорил? (Тихо, чтобы Кристьяно не услышал.) Когда я его так оскорбляю, говорю ему, что он никому не нужный клоун, что он жизни не знает, его состояние явно улучшается. Просит свежих газет, потом комментирует новости. Чтобы показать, что на самом–то деле он в курсе всего!

Сержио. Может, ты и прав. Это то, что ему нужно.

Пьетро. Я его оскорбляю потому, что хочу, чтобы он как–то реагировал, чтобы становился мужчиной. (Матери.) А где же шампанское? (Матери, которая все еще около Кристьяно.) Да оставь ты его с его «Антошей»! (Саркастически, Кристьяно.) Простите, с Антон Павловичем!

Мать еще остается некоторое время с Кристьяно. Потом идет за шампанским.

Сержио. Нелла мне рассказывала о его страсти. Чехов – знаменитый русский писатель.

Пьетро. Конечно, но это стало уже манией! Ты можешь спросить его что угодно о любом рассказе, о том, сколько слогов на любой странице. Он фанатик, и виноваты в этом, наверное, эти самые книги! Он всегда цитирует эти грустные, грязные истории, случаи разврата и жестокости. (Цитирует с иронией.) «Вереница бесхребетных людей, сгибающих спины при появлении лакеев в ливреях».

Сержио. Возможно, он сочувствует этим людям…

Пьетро. Каким людям?

Сержио. Персонажам этих рассказов.

Пьетро. Может, он воображает себя Чеховым!

Сержио. Это не исключено. Ну, по крайней мере, он знает творчество Чехова!

Пьетро. И ничего, кроме этого! Возьми политику. Он даже не в курсе, кто у нас сейчас президент. Ну а насчет женщин… Я тебе потом расскажу. (Матери.) Давайте выпьем наконец!

Мать (несмело). Кьяру ждать не будем?

Пьетро (громко, резко). Нет!

Мать открывает шампанское. Пробка с шумом вылетает. Нелла целует Сержио, подает ему первый бокал. Сержио передает его Кристьяно, который сначала отказывается, потом принимает.

Пьетро. Это помогает забыть прошлое… и дает надежду на будущее!

Все вместе. За будущее!

Мать (трогательно). За моих детей!

Пьетро (Нелле и Сержио). За вас!

Тост прерывается появлением Кьяры. Она очень привлекательная женщина, с холодным выражением лица и сексапильной фигурой. Пьетро не обращает на Кьяру внимания и пьет шампанское, остальные ждут. Все смотрят, как она подходит к Сержио и здоровается с ним за руку.

Кьяра (Сержио). Простите, я опоздала. Поздравляю! (Сержио дает ей свой бокал.) Спасибо.

Пьетро. (Наливает еще один бокал, дает его Сержио. Кьяре). Сдохла?

Кьяра. Кто?

Пьетро (с иронией). Ты же ходила навестить свою «бедную больную маму»? Она отошла уже?

Кьяра (со скрытым сарказмом, отчетливо). Нет. Держится, и надеется погулять у тебя на поминках. (Холодное, напряженное молчание.)

Пьетро (наливает себе второй бокал, со злобой, неохотно чокается с женой). За счастье… семейное!

Кьяра (с вызовом, не обращая внимания на пролитое шампанское). За счастье! (Все пьют.)

Занавес

Несколько дней спустя. Сцена выглядит так же. Раннее утро. Постель матери и Неллы не убрана, они уже ушли. Кристьяно лежит в своей кровати. Звонит будильник рядом с кроватью, на которой Пьетро и Кьяра. Пьетро встает, отодвигает ширму у кровати, подходит к окну, затем возвращается к кровати, смотрит на жену с неприязнью, начинает ее будить.

Пьетро (стягивает одеяло с жены). Сделай мне кофе!

Кьяра продолжает спать. Пьетро идет к раковине на кухне, умывается.

Пьетро (кричит Кьяре, вытираясь). Вставай! (Ответа нет.) Сука ленивая…

Выходит и разогревает себе вчерашний кофе. Одевает ботинки, замечает, что они в грязи, смотрит зло на Кьяру. Пытается соскрести грязь с ботинок вешалкой для одежды, потом ставит ботинки обратно. С ненавистью смотрит на Кьяру.

Пьетро (трясет ее). Ты, сука, быстро вставай и делай мне кофе!

Ответа нет. Идет, наливает себе маленькую чашечку кофе. Подходит к столу, грубо пододвигает стул, садится. Делает маленький глоток. Продолжает смотреть на Кьяру с ненавистью. Берет пиджак и собирается уходить. Вдруг передумывает, и возвращается к кровати.

Пьетро. Ты, грязная… Все уже встали, все уже работают… (Замахивается.) Мама, сестра встают в пять, чтобы заработать денег, а ты… (Сдергивает одеяло.) Вставай или я убью тебя!

Полуголая, не проснувшаяся до конца Кьяра садится на краю кровати. Пьетро немного успокаивается и уходит, громко хлопнув дверью. Кьяра соскальзывает обратно в кровать, ищет рукой одеяло. Не находит и остается лежать неприкрытой. Зевает, лениво потягивается. Кристьяно все это наблюдает.

Кьяра (не поднимая головы). Ты зачем шпионишь за мной?

Кристьяно (притворно обижен). Я?!

Кьяра Разве ты никогда не видел голой женщины?

Кристьяно (после короткого молчания). Почему он так тебя ненавидит?

Кьяра (спросонья). Все мужья ненавидят своих жен.

Кристьяно. Почему?

Кьяра (двусмысленно). Потому что мы любим валяться в постели.

Кристьяно (несмело, но с интересом). Не понимаю… Мне бы хотелось узнать… Вот ты сказала про постель… (Нерешительно.) Что ты имела в виду?

Кьяра. Я пошутила.

Кристьяно. Не знаю… Это похоже на правду. Я об этом много думал…

Кьяра. Инициативу проявляет мужчина. Он научит женщину чему угодно.

Кристьяно. А если она уже обучена кем–то раньше?

Кьяра (смотрит на него с некоторым удивлением). Да ты что–то знаешь! Не такой уж ты и наивный, видно!

Кристьяно. А ты… Как тебя научили? (Кьяра ошарашена его прямотой и смотрит на него с изумлением. Продолжает несмело.) Сколько раз он тебя попрекал… Он грязно обзывал твою мать, за то, что она тебя слишком вольно воспитала… (Раскаивается за сказанное.) Прости меня.

Кьяра (с горечью). Да, это правда. Любить его – это хорошо. Любить кого–то другого, до него, означает, что ты – проститутка! Проблема в том, что в этой стране женщине позволен один мужчина, и на всю жизнь! (Закуривает.)

Кристьяно. Но согласись, что для мужчины думать о том, что женщину, которую он любит, ласкал кто–то другой – это ужасно! Я бы сошел с ума!

Кьяра. У каждой женщины когда–нибудь появляется мужчина, тот, первый мужчина, которому веришь… Это можешь быть ты, кто–то другой, неважно. Важно то, что у тебя с этим мужчиной любовь не проходит никогда. А прошлые ласки следа не оставляют, поверь мне, Кристьяно…

Кристьяно. Но если этот другой… (Пытается найти слова, чтобы выразить свою мысль.)

Кьяра. Что ты хочешь сказать?

Кристьяно….Столько времени с тем, первым мужчиной, столько месяцев… У него было время на… на…

Кьяра. На что?

Кристьяно….На все.

Кьяра. Что ты этим хочешь сказать?

Кристьяно. Это ужасно. Ты… рассказывала Пьетро?

Кьяра. Да.

Кристьяно. И?…

Кьяра. У него хватило ума не задавать лишних вопросов.

Кристьяно. Но когда он узнал, ему ведь нужны были какие–то объяснения, подробности…

Кьяра. Что ты так этим озабочен? Нет никаких «подробностей». Существует просто любовь, когда двоим хорошо вместе. Я за свою жизнь через это уже дважды прошла. А сейчас мне с Пьетро совсем не хорошо. (Смотрит на Кристьяно.) Я теперь другая. Другая – «чистая»… Готова заново родиться, заново полюбить – как в первый раз. Да это всегда, как в первый раз.

Кристьяно. А память о… о том, какой был тот мужчин, как он… Может быть, он лучше…

Кьяра. Лучше что?

Кристьяно. Лучше… Ты понимаешь, о чем я… Все мужчины разные… Например, я – я знаю меньше других.

Кьяра (материнским тоном). Видишь, Кристьяно, вся твоя беда в том, что ты слишком большое значение придаешь сексу. (Кристьяно внимательно слушает.) Мы не ладим с твоим братом по другим причинам.

Кристьяно. По каким?

Кьяра (неохотно). Он считает, что его «поймали». Я ему сразу отдалась, и он был вынужден жениться. У меня был выкидыш через три недели после свадьбы, а никакой мужчина не простит такого. Если бы он подождал еще три недели, то сохранил бы свободу, потерянную из–за каких–то сантиментов.

Кристьяно. А что ты?

Кьяра. Я легла с ним в постель, потому что любила его… Он был сильный, здоровый мужчина… Чего мне теперь не хватает, так это ласки, просто доброго слова… Он бы мог меня вернуть простым поцелуем в лоб, или поцеловав руку… (Смотрит на свои руки.) Было время, когда он их целовал… (Любуется руками.) А они остались таким же красивыми… Нам всем нужно лишь немного нежности. Подарок, цветочек… Когда я сказала, что люблю валяться в постели, я не имела в виду то, о чем ты подумал. Я намекала только на свою лень…

Кристьяно (обдумывая сказанное Кьярой)…. Может быть, и так… А я бы никогда так себя не вел со своей женой.

Кьяра. Я знаю.

Кристьяно (удивленно, с любопытством). Откуда ты знаешь?

Кьяра. Твоя женщина будет счастлива.

Кристьяно (заинтригован). Ты на самом деле так считаешь? Почему ты думаешь, что я… Ты ведь меня совсем не знаешь…

Кьяра. Мне так кажется. Женская интуиция.

Кристьяно (просительно). Пожалуйста, объясни. Ты что–то знаешь. Может, ты действительно понимаешь. Ты можешь мне помочь…

Кьяра. Как я могу тебе помочь? (Кристьяно не отвечает.) Почему ты молчишь?

Кристьяно (уклончиво). Ты заставила меня задуматься – как я мог бы сделать женщину счастливой?

Кьяра. Выйди из своей клетки! Влюбись в кого–нибудь! Так и сделаешь кого–нибудь счастливым! (Кристьяно, несколько разочарованный подобным предложением, избегает ее взгляда и смотрит в пол.) Что ты там делаешь, в этой клетке? Только стареешь! И чего ты боишься? В этом мире есть каждому место.

Кристьяно. Кто может меня понять и полюбить?

Кьяра. В мире полно женщин. (Кристьяно опять опускает голову. Кьяра догадывается, о чем он думает.) Да они все думают точно так же, как я. Не бойся. Единственное, что нужно в жизни женщине – это любовь, чтобы чувствовать себя нужной.

Кристьяно (поднимает голову). А ты… Тебя не любят. Что ты собираешься делать?

Кьяра (надевает тапки). Я только жду.

Кристьяно. Чего?

Кьяра. Как и все женщины в этой католической стране, я жду только чуда. (Укладывает волосы перед зеркалом.)

Кристьяно. Какого чуда?

Кьяра. Раз невозможен развод, то… смерти…

Кристьяно. О чем ты говоришь?!

Кьяра. Я шучу. Я жду любви.

Кристьяно. Надеешься, что он сможет еще…

Кьяра. Нет…

Кристьяно. Тогда?…

Кьяра (неопределенно). Любовь… Теплые чувства к тому, кто рядом… (Смотрит ему в глаза.) Твоя дружба…

Кристьяно (беспокойно). Знаешь, Кьяра, я…

Кьяра (перебивает). Наконец–то ты назвал меня по имени! Так и начинается любовь. Имя – это нечто неотъемлемое, личное. Если тебя называют по имени, сразу чувствуешь себя ожившей! (Обольстительно.) «Кристьяно»… какое красивое имя! (Подходит к клетке, полуобнаженная, чарующая.)

Кристьяно (с чувством). Кьяра…

Кьяра. Спасибо! Сегодня ты дважды вдохнул в меня жизнь. Сегодня я счастлива. Я благодарна тебе… (Включает радио, слышна итальянская поп–музыка. Ходит по комнате. Кристьяно не может оторвать от нее глаз.)

Кристьяно (все еще настаивает на ответе, пока Кьяра стелит постель.) Но откуда ты знаешь, что я мог бы сделать женщину счастливой?

Кьяра. Смотри – ты уже в этом сам убедился.

Кристьяно. Может быть. Но ты… Почему ты так в этом уверена?

Кьяра. Те, кто бояться, что они не могут этого, как раз и способны сделать это. (Изучает его.) Вчера вечером ты допоздна занимался с этими гирями. Все время смотрел на свои руки – в тебе есть воля к тому, чтобы добиться успеха. Что тебе еще действительно нужно, так это воспитать в себе терпимость и покорность. Хотеть понять и хотеть, чтобы тебя понимали. Сегодня ты доказал, что можешь бросить свои книги, и стать самим собой… (Кристьяно смотрит на нее вопросительно.) Только поговорив со мной, ты меня стал понимать, а может быть, и простишь в чем–то.

Кристьяно. Если бы они все были такие же, как и ты!

Кьяра. Мы всегда так говорим тем, кто всего лишь нас выслушал… Слишком часто жестокость или просто лень делают нас бесчувственными. А кстати, что ты думаешь о своей сестре?

Кристьяно. Она не такая уж плохая… Может, глуповата немного.

Кьяра. Как ты можешь так говорить, если никогда с ней толком и не общался! Используешь ее только как прислугу. Я‑то с ней много о чем переговорила, и узнала очень хорошо. Очень чувствительная девушка, и так она хотела настоящей любви… Прямо как ты. (Смотрят друг на друга мгновение.) Наконец–то она кого–то нашла. Ее муж будет счастлив.

Кристьяно. Этот мужик!

Кьяра. Опять то же самое! Проблема ведь в тебе. Ты считаешь себя выше «мужиков». А Сержио, может, и не способен написать письмо без ошибок, но зато он знает, что такое жизнь. Любой неграмотный мужик, который знает, как прокормить и защитить свою семью, лучше того, кто цитирует книги наизусть… (Осознает, что говорит слишком жестко, пытается найти более мягкие выражения) …Того, кто никак не может найти свое место в жизни… (Подходит к нему и гладит его по голове.) Прости меня.

Кристьяно с благодарностью смотрит на Кьяру. Целует ей руку. Кьяра тронута, подносит к своим губам руку, которую поцеловал Кристьяно. Стук в дверь. Кьяра накидывает на ночную рубашку халат и идет открывать дверь. Входит Сержио, жизнерадостный, как всегда, у него в руках сумка с инструментами и газеты.

Сержио. Чао, красавица! (Целует ее в щеку.) Чао, Кристьяно! (Пожимает Кристьяно руку, тот недоволен.) У меня тут вызов рядом, а хозяева еще спят, так что решил заскочить. (Садится.) Ну, Кристьяно, как дела?

Кристьяно. Нормально. Неллы нет дома.

Сержио. Знаю. Я ее встретил на рынке. (Краткое замешательство.)

Кьяра (ходит по комнате). Хотите кофе?

Сержио. Спасибо. От кофе никогда не откажусь. (Опять натянутое молчание. Пытается завязать дружескую беседу с Кристьяно.) Читал об этой резне вчера? Сегодня опять об этом пишут. (Подает Кристьяно газету, несмотря на явное отсутствие у того интереса. Кьяре.) Нам тут зарплату повысили немного. Так что и Пьетро в этом месяце тебе больше принесет.

Кьяра (саркастически). Прекрасно! Купим себе виллу!

Сержио. Вы, женщины, вечно недовольны. Посмотри, как мы для вас же крутимся!

Кьяра. Что с этих прибавок? Все равно все кругом дорожает.

Сержио (иронично). Кроме билетов на самолет. (Цитирует рекламу.) «Летите сейчас – платите потом!»

Кьяра. Я не люблю слова «потом».

Сержио. Терпение, моя дорогая. Со временем все придет! (Кристьяно, который без особого интереса просмотрел газету.) Ну, что скажешь?

Кристьяно. Все одно и то же. Кучка идеалистов получила по пуле во имя свободы. Опять белые стреляют в черных.

Кьяра (перебивает). А черные – в белых!

Кристьяно. Это все так далеко, что нас не касается.

Сержио. Когда угнетенный народ восстает, разве не должны мы ему симпатизировать, переживать за него? А что ты чувствуешь, когда читаешь о том, что какой–то народ стал независимым?

Кристьяно. Ничего.

Сержио. Никакой радости за них?

Кристьяно. Никакой.

Кьяра с интересом слушает, и одновременно готовит кофе.

Сержио. Ведь они такие же люди, как и мы. Мы победили в наших войнах за независимость. Теперь пришла их очередь. Это маленькие победы на пути к лучшему будущему. Каждый выигрывает от этих побед.

Кристьяно. У каждого своя жизнь. (Цитирует по памяти.) «…Мы преуспели в личном совершенстве; но эти наши успехи имели ли заметное влияние на окружающую жизнь, принесли ли пользу хоть кому–нибудь? Нет…»

Сержио смотрит на него с удивлением, он не ожидал такого, потом на Кьяру, которая варит кофе.

Кьяра (устало и саркастично). Чехов. Том такой–то, рассказ – Бог его знает, какой, страница… (Приглашает Кристьяно продолжить.)

Кристьяно (принимая ее всерьез). Страница двадцать седьмая. Том одиннадцатый, «Моя жизнь».

Сержио. Это все хорошо в какой–то степени. Ты все изучаешь что–то, а пользы от тебя никакой. Я же и читаю, и приношу к тому же пользу… Хожу, встречаю людей, общаюсь… (Кристьяно снисходительно улыбается.) Человек стоит столько, сколько он отдает. В конце концов, каждый сам творец своей жизни и своего счастья.

Кристьяно. Это не так. (Цитирует.) «Какой к черту он творец, если достаточно больного зуба или злой тещи, чтоб счастье его полетело вверх тормашками.».

Озадаченный, Сержио смотрит сначала на Кристьяно, потом на Кьяру, которая иронически улыбается.

Кьяра (пожимая плечами). Чехов. Том такой–то, страница… (Жестом приглашает Кристьяно продолжить, но тот на этот раз молчит.)

Сержио. А ты сам позволил бы какой–то зубной боли или какой–то теще сделать тебя несчастным?

Кристьяно. Всякое бывает.

Сержио (Кьяре, с красноречивым жестом). У него с головой все в порядке?

Кьяра (разливая кофе). В порядке–то в порядке, да только очень он избалован. (Подает кофе, смотрит на Кристьяно, тот смущенно отводит глаза.) Его надо было лет с четырнадцати приучать к самостоятельной жизни, чтобы он научился добывать кусок хлеба, бороться за женщину. Тогда бы он знал цену и хлебу, ценил бы женщину. (Пьет кофе.) Пейте кофе. Легче будет спорить.

Сержио. Спасибо.

Кристьяно обиделся. Они пьют кофе, пока Кьяра застилает свою кровать. Затем она идет к плите нагреть себе воды.

Сержио. (Кристьяно). Какой темперамент! (Показывает на Кьяру. Кристьяно никак не реагирует.) У нее есть голова на плечах!

Кьяра. Если бы была, меня бы здесь не было. (Они смотрят на нее с удивлением.)

Кристьяно (тихо). А где бы ты была?

Кьяра (загадочно). Далеко…

Сержио. Одна?

Кьяра (многозначительно улыбается). Разве тот, у кого есть голова на плечах, останется один?

Сержио допивает кофе. Встает, берет чашку Кристьяно, и несет их в раковину. Кристьяно возбужден и недоволен. Сержио что–то шепчет Кьяре, очевидно, какие–то комплименты.

Кьяра (польщена, с удовольствием). Спасибо. (Кристьяно это замечает, раздражается еще больше.)

Сержио (снова садится у клетки, после непродолжительной паузы). Нелла видела, что ты вчера читал.

Кристьяно. Я всегда читаю.

Сержио. Я говорю про газеты, которые я тебе давал.

Кристьяно. Так она теперь следит за мной? Где ты ее видел?

Сержио. Я уже говорил. На рынке. Торговля у них сегодня не очень хорошо идет. (Пауза.) Ты ничего не нашел в объявлениях?

Кристьяно. Объявления меня не интересуют. (С сарказмом.) А вот заголовки мне понравились! (Агрессивно.) Вы можете понять, что происходит? Или вы все так зачерствели, что не видите, куда мы катимся? Вчера ты сказал, что человек – «совершенное создание», и что это неправда, что мы живем по законам джунглей. (Читает заголовки из газет, лежащих на полу.) «Мэр Рима уличен в коррупции», «Епископ задержан на границе с золотом и драгоценностями», «Каждый четвертый полицейский – преступник», «Врач делал ненужные операции ради денег», «Умер от передозировки ЛСД», «Тридцать три человека убиты и четыреста арестованы при подавлении бунта», «Шесть тысяч детей умирают ежедневно от голода», «Врач изнасиловал четырехлетнюю». (Подчеркивает.) «Четыре года получила жена, нанесшая увечья мужу, который вел себя пассивно во время медового месяца». А послушайте это! (Поднимает одну газету.) «Тринадцатилетняя Мария Бучелли искалечена на фабрике. Ее волосы были затянуты станком, и девушка была скальпирована». И не так, как показывают в кино про индейцев! У нее были оторваны даже уши! Вот этот ваш мир, там, за дверью! Джунгли, кишащие дикими зверями. (Цитирует.) «Я, голубчик, не понимаю людей, и боюсь их. Мне страшно смотреть на мужиков, я не знаю, для каких таких высших целей они страдают, и для чего они живут». (Вяло, удрученно.) «Страх», том десятый…

Сержио. Я не скажу, что ты не прав. В общем, я с тобой могу согласиться. Много страха и страданий «там, за дверью», но и движение вперед, в лучшее будущее происходит там же, согласись! И мы должны быть благодарны тем, кто «там, за дверью», борется за это лучшее будущее для нас.

Кристьяно (не обращая внимания на слова Сержио). «С раннего утра до потемок гнут спины, болеют от непосильного труда, всю жизнь дрожат за голодных и больных детей, всю жизнь боятся смерти и болезней, всю жизнь лечатся, рано блекнут, рано старятся и умирают в грязи и в вони; их дети, подрастая, начинают ту же музыку, и так проходят сотни лет, и миллиарды людей живут хуже животных – только ради куска хлеба, испытывая постоянный страх…»

Кьяра в это время нагрела большой таз воды, садится и начинает мыть ноги на виду у Кристьяно, который не может оторвать от нее глаз. Он в напряжении.

Сержио. Да, мир Чехова всегда такой – трагический и полный отчаяния. (Заинтересован, куда так пристально смотрит Кристьяно, поворачивается и смотрит на ноги Кьяры.) Но время идет, все меняется. Человек учится преодолевать страдания, нищеты в мире становится все меньше.

Кристьяно (взгляд прикован к ногам Кьяры). «Точно такой же ветер дул и при Рюрике, и при Иване Грозном, и при Петре, и при них была точно такая же лютая бедность и голод».

Сержио (теряя терпение). Ну, ты даешь! Даже знаешь, кто такой Рюрик!

Кристьяно (все еще смотрит на Кьяру). В примечании указано, что это был норманнский князь, умерший в восемьсот семьдесят девятом году.

Сержио (саркастично). И примечания! Ты просто гений. Но что ты собираешься делать со всеми этими своими знаниями?

Кьяра. Если бы ты был поумнее, (Сержио оборачивается к Кьяре) ты бы ему ответил, что с того времени, когда жил Чехов, в его стране прошло уже лет сто. И каких лет!

Сержио тоже начинает любоваться ногами Кьяры. Кристьяно замечает его интерес и возмущен этим.

Сержио (становится очевидным восхищение, с которым он разглядывает ноги Кьяры). Да, слава Богу, мы и в Италии теперь имеем много такого… (Демонстративно восхищается женскими ножками.)

Кьяра (польщенная). Не такие они тупые, эти мужики. (Бросает шаловливый взгляд на Кристьяно.)

Кристьяно (пытается привлечь внимание Сержио). Порок живет в человеке. В нашей тоске, в чувстве беспомощности и бесполезности.

Сержио. Я нашел тебе работу. (Короткая пауза.)

Кьяра (вытирает ноги). Неужели? Какую работу?

Сержио (оборачивается к Кьяре). Интересную и несложную.

Кристьяно. Кто тебя просил?

Сержио. Я хочу тебе помочь, чтобы ты ощутил, что ты нужен кому–то.

Кьяра. И что за работа?

Сержио. В профсоюзной библиотеке. Замечательная работа для него.

Кьяра (с энтузиазмом). Чудесно! Я буду ходить туда каждый день! (Кристьяно.) А ты мне будешь советовать, какие книги читать!

Сержио. Точно! Поможешь людям советами насчет книг. Ты мог бы начать с лекций о Чехове.

Кристьяно. Они ничего не поймут! (Неловкое молчание.)

Сержио (терпеливо). Предположим, все они неграмотны. Но ты–то так много знаешь, почему бы тебе не поделиться с ними своими знаниями? У них есть уши, глаза, голова на плечах. Они бы стали лучше.

Кристьяно. Невозможно никого сделать лучше… Бесполезны все усилия, которые мы для этого делаем. Человеческая раса никогда не станет совершеннее. Любая, как говорил Чехов, «благотворительная оргия» пошла бы насмарку, была бы бесполезной. Люди отвергают истину, красоту и поэзию. А я отвергаю их.

Сержио (резко). Оставим в покое «благотворительность», которой от тебя никто и не требует. Зачем же тогда вообще все книги, школы, профессора? (Показывает на книги Кристьяно.)

Кристьяно. Ты когда–нибудь читал Чехова?

Сержио. Кое–что.

Кристьяно. «Кое–что» означает ничего, когда речь идет о книгах. Он слишком сложный писатель для вас.

Сержио (начинает терять терпение). Я бы его прочел, если бы он был в нашей библиотеке. А в магазине самое дешевое издание – пятнадцать тысяч. Это четверть моей зарплаты. Я не могу себе этого позволить.

Кристьяно. Тогда зачем говорить «кое–что»? Вы никогда не говорите правду. (Цитирует.) «Заняты все только тем, чтобы скрыть собственное невежество».

Сержио. Я прочел несколько его рассказов в журнале.

Кристьяно (пытаясь уронить его в глазах Кьяры). Каких? Если ты их читал, то должен помнить.

Сержио (напрягая память). «Устрицы»… (Вспоминая.) Мальчик просит милостыню. Он ничего не знал об устрицах, до тех пор, пока не увидел их в витрине. И вместо того, чтобы просить деньги, он просит устриц. Какие–то богатые мошенники ради собственного развлечения дают их ему столько, что он ими давится.

Кристьяно. И твои друзья поняли этот рассказ?

Сержио (со злобой). Естественно! Лучше, чем ты, который и пальцем не пошевелил ни разу, чтобы прокормить себя! (Сожалеет о сказанном.) Извини.

Кристьяно (не обращает внимания на слова Сержио). А еще какие рассказы ты прочел?

Сержио (мгновение думает). «Спать хочется». Девочка – прислуга, которая должна присматривать за хозяйским ребенком. Тот не переставая кричит, а ей страшно хочется спать после тяжелого рабочего дня. Она убивает ребенка, падает на мертвое тело и засыпает, наконец…

Кьяра (взволнованно). Ужасно! Ты мне его прочитаешь, Кристьяно?

Кристьяно. Потом. (Напряженная пауза.)

Сержио. Так ты на самом деле отказываешься от работы?

Кьяра. А сколько бы ему платили? (Выключает радио.)

Сержио. Посмотрим. Я не думаю, что слишком много, но… (Смотрит на Кристьяно, ожидая какой–нибудь реакции.)

Кристьяно (искренне, чистосердечно). Дело не в деньгах, сколько бы их ни было. Дело в людях, с которыми мне пришлось бы общаться… В людях, которые расталкивают всех локтями, которые все готовы сокрушить на своем пути. Они надменны и жестоки к тем, кто ниже их, подобострастны и услужливы к тем, кто над ними. Они не замечают тебя, когда тебе нужна малая толика тепла, они не дают тебе покоя, когда ты хочешь тишины и одиночества… Жадные, жалкие, бесчувственные люди. Их посредственность убивает меня. Стая волков, грызущихся между собой… А их вопросы? «Вы не знаете, с каким счетом наши вчера выиграли?» «А вы вчера смотрели по телевизору последнюю серию?» (Саркастически.) Самый умный вопрос, на который они способны, это: «Участвовал ли Чехов в Русской революции?…»

Кьяра. А он участвовал?

Кристьяно (Кьяре). Конечно, нет! Вообще, настоящие писатели выше всего этого!

Сержио. Ты не прав!

Кристьяно (снова к Сержио). Они ДОЛЖНЫ быть выше – если действительно настоящие. (Продолжает свою «исповедь», не давая Сержио что–либо сказать.) Например, перед выборами, все хотят заполучить ваш голос, каждая партия, которая, конечно, САМАЯ демократичная, САМАЯ честная, единственная, которой можно верить. А я вообще не буду ни за кого голосовать! И объясню, почему! Как можно голосовать, если на самом деле выбора–то и нет? Когда все они совершенно одинаковые, все – марионетки?

Сержио. Но если мы, все вместе…

Кристьяно (прерывает, не обращая внимания). Когда я говорю о том, что не хочу голосовать, они обвиняют меня в «неучастии». Неучастии в чем? Они не имеют к нам никакого отношения. Они игнорируют поэтов. Все они.

Сержио (быстро). Но это ведь единственный день, когда от тебя что–то действительно зависит!

Кристьяно (перебивает). Вот видишь – и ты такой же, как они. Ты рассуждаешь, как они! Тебе уже промыли мозги!

Сержио. Может быть, но…

Кристьяно (опять перебивает). Вы все одинаковые! Вы все готовы согласиться с чем угодно, лишь бы добиться своего!

Сержио. Мне ничего от тебя не нужно!

Кристьяно. А это твой единственный выход, когда ты встречаешь кого–то, кто действительно бескомпромиссен!

Сержио. Могу я тебе задать личный вопрос?

Кристьяно (агрессивно). Зачем? И не говори мне, что это для моей же пользы! Никто тебя не просит играть роль «отца»! Я, только я знаю, что для меня хорошо, а что нет! Я тебя умоляю – и всех вас – дайте мне жить так, как я хочу! Почему каждый так интересуется моей личной жизнью?… Женщинами, которые у меня были, скрытыми желаниями… Эти измышления, кривые ухмылки… Я бы не мог выжить в этом мире! (Кьяре.) Ты это знаешь. Бесполезно бороться. Я не хочу бороться. Они грызут друг друга, подобно диким зверям! (Он смотрит на свои руки.) Я способен убить, лишь бы защитить себя… И поэтому я здесь. Я вынужден… Мы беспомощны, мы бесполезны. (Цитирует.) «Смерть сотрет нас с лица земли наравне с подпольными мышами.»

Сержио. Ну и что из этого? Если бы мы все время думали о смерти…

Кристьяно. Я думаю о ней. И мне здесь безопасней. Снаружи я был бы не на своем месте. Меня бы уничтожили… Нет надежды для меня вне этой клетки…

Сержио (теряя терпение). Ну и застрелись тогда! Что это за жизнь! (Раскаивается за свою вспышку.) Прости меня… Мне только жаль твою бедную мать… Я ей обещал… Смотри, я сделал новый ключ для тебя. (Он просовывает ключ между прутьев и кладет его на стол Кристьяно.) Она надеется… (Кристьяно, взбешенный, хватает ключ и швыряет его через всю комнату. Сержио и Кьяра смотрят друг на друга.) Пока, Кьяра. (Целует Кьяру в щеку.) …Передай Нелле, что я приду вовремя.

Выходит, не попрощавшись с Кристьяно. Кьяра закрывает за Сержио дверь. Молчание. Кьяра идет к своей постели и снимает халат.

Кьяра. Ты плохо себя вел.

Кристьяно. А ты? (Кьяра вопросительно смотрит на него.) Ты была прямо, как (цитирует) «грешница на старинной картине». Сидела, полуголая, мыла ноги… (Пристально смотрит на нее.)