Текст книги "Мафия"

Автор книги: Марио Фратти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Пока Нести говорит, луч света, направленный на него, следует за ним, он идет к столику в кафе. Садится рядом с Кармело, под окном. Когда сцена вновь освещается, мы видим в окне Донну Рафаэллу, готовящую выпивку для Дона Розарио.

Пеппуццо (в то время, как Баббио вертит ручку шарманки). Так же, как и в случае с Марией Магдаленой, они использовали камни, чтобы не осквернить свои руки. (На картинке – «грешник», наполовину засыпанный камнями.) Но, к несчастью, моему отцу суждено было проснуться в эту ночь, и спросонья поинтересоваться, что происходит и кто эти люди… (С печалью в голосе.) Он только рассказчик, он не доносчик… Но те, кто его увидел… (Кармело и Малакарне в этот раз на него не смотрят, и он меняет слова в своем рассказе.) Эти местные, в страхе, что он сможет рассказать… отрезали ему язык…

Пока Баббио открывает рот, издавая жуткие звуки, демонстрирует свое увечье любопытствующим, слева на сцену выходит Малакарне и останавливается, чтобы послушать.

Пеппуццо (негромко). Десять лир, если хотите посмотреть… Всего десять лир… Всего десять…

Происходит то же, что и в аналогичной сцене в начале: некоторые жители пытаются заглянуть, ничего не платя.

Малакарне (подходит к Баббио). Дам двадцать, если разрешишь потрогать за то, что у тебя там осталось от языка.

Молчание. Отец и сын смотрят друг на друга. Это консультация без слов – дело касается сохранения достоинства. Баббио внезапно начинает неистово крутить ручку шарманки, он воет во всю силу своих легких. Это сигнал для Нести. Однако, кроме Нести, привлечено внимание и Дона Розарио, и Кармело, и жителей на площади.

Пеппуццо (Малакарне, для того, чтобы отвлечь его)….Письмо вашему превосходительству.

Малакарне в гневе оборачивается, пораженный такой наглостью. Напряженная тишина.

Малакарне (швыряет на землю конверт, который Пеппуццо попытался ему вручить). Ты, мразь! (Выхватывает из кармана длинный стилет.)

Баббио прекращает играть и «петь». Молчание. Атмосфера страха. Малакарне со стилетом надвигается на Пеппуццо. Старик Баббио, неожиданно для всех, бросается на Малакарне и вонзает ему в спину нож. Затем, издавая нечеловеческие звуки, убегает. За ним – потрясенный Пеппуццо. Отец Пьерино, который только что появился на сцене, опускается на колени рядом с телом Малакарне. Он мертв. Отец Пьерино читает над ним молитву.

Отец Пьерино. In Nomine Patris…

Вдруг всеобщее внимание переключается с убитого на окно Дона Розарио, где все видят его отдающим какие–то распоряжения Донне Раффаэле. Дон Розарио отходит от окна, давая возможность служанке положить большой рулон черной материи на подоконник. Она начинает его разворачивать, Кармело внизу у окна принимает.

Жители (столпившись в возбуждении вокруг Кармело). Траур! Траур! Мне! Мне! Мне… (Кричат, толпятся. Кармело быстро и профессионально отмеряет и отрывает куски по три метра, раздает их в первую очередь своим фаворитам.)

Нести (подходит к отцу Пьерино). Что происходит? Что это? Вместо того, чтобы… (Показывает на труп, затем – на окно.) Что это значит?

Отец Пьерино. Траурная материя. Три метра. Здешний обычай. Каждый раз, как убивают человека Дона Розарио.

Справа появляются Донна Чинция со своей дочерью. Все еще в белом. Толпа расступается. Кармело галантно предлагает очередные два куска им. Нести с любопытством подходит к Донне Чинции. Очевидно, хочет поговорить.

Орнелла (гладит материал). Какой красивый, мама… Ты сначала мне сошьешь?

Донна Чинция. Я сошью оба одновременно. И мы оденем их вместе, на отпевание.

Донна Чинция с раздражением чувствует, что Нести смотрит на нее и хочет заговорить. Она пытается отбить у него охоту заговорить своим ледяным высокомерием, однако Нести собирает все свое мужество и говорит.

Нести. Простите меня, Дона Чинция… Вы, наверное, знаете, кто я такой… (Она не отвечает. Никакой реакции или интереса с ее стороны. Ведет себя с царской надменностью.) Я приехал с Севера… Простите, что осмелился с вами заговорить… Надеюсь, это не выглядит слишком оскорбительным, поскольку я говорю в присутствии всех… Извините меня, если я что–то не понимаю… Они убили вашего мужа, а вы… ходите в белом. Сейчас убили постороннего вам человека, совсем не родственника, я думаю… а вы взяли этот материал и собираетесь облачиться в траур.

Напряженное молчание. Все смотрят на него, потрясенные тем, что он осмелился сказать. Выражение лица Донны Чинции не поддается описанию: это вулкан перед извержением.

Нести. Белые одежды – для умершего мужа и отца. Черные – для…

Донна Чинция (взрывается). «Отца»! Вы назвали «отцом» это животное, которое… (Внезапно хватает Орнеллу, прижимает ее к груди, истерично кричит – явно на потребу деревенским.) Спроси кого угодно! Спроси их! Это был изверг, зверь! Нет! Хуже зверя. Они по крайней мере уважают друг друга. Какой зверь использует свое собственное дитя для удовлетворения своей похоти?… (Нежно, Орнелле.) Доченька, моя бедная доченька!.. (Агрессивно, Нести.) Когда торжествует справедливость, разве носят траур? Разве жертва носит траур? Нет! Никто у нас не умер, никто из нашей семьи, никто! Мы только начали жить, когда убили этого монстра, когда он скрылся наконец под грудой камней… Только после этого мы ожили. Вот поэтому мы ходим в белом, это знак нашего возрождения к нормальной жизни! Спасибо Господу за то, что он наказал его!.. (С трагизмом.) Вся деревня это подтвердит!

Входит инспектор, отец Пьерино показывает на труп.

Донна Чинция. Моя дочь смогла выбраться из этой грязи, только когда эти вонючие руки, эти паршивые пальцы, эта дрянь, покрытая скользкой от пота кожей, подохла! Только тогда… (Обнимает Орнеллу.) Бедная доченька! (Смотрит на кусок черной материи.) А теперь совсем другое. На этот раз мы действительно скорбим! (Широким жестом обводит площадь.) Все плачут, когда наш Хозяин теряет одного из своих людей… (Показывает на окно Дона Розарио.) Каждый из них, как брат нам, а Дон Розарио – как отец. Великодушный Дон Розарио! Именно он наш отец! Нет ничего, чего бы он не видел, чего бы он не знал! Он заботится о каждом из нас… (Она показывает на черный материал.) И мы вместе с ним оплакиваем смерть его верного слуги, его любимого сына, его друга…

Она готова упасть на колени возле убитого, чтобы поцеловать его в лоб, но инспектор не дает ей этого сделать.

Инспектор (качает головой и машет рукой, что означает «нет»). Не трогайте его!

Донна Чинция подчиняется, и бросив на Нести взгляд, полный ненависти, берет Орнеллу за руку и уходит.

Инспектор (Нести, покрывая тело Малакарне куском материи, который лежал на шарманке). Ну что, отделала она тебя?

Отец Пьерино. Она это любит. Импульсивная женщина.

Нести. Это точно.

Отец Пьерино. Когда с дочерью творят такое, какая мать стерпела бы?

Инспектор. Кстати, отец… Насчет Орнеллы… У меня такое впечатление, что она не такая уж и грешница… Тут у меня… (Ищет что–то в кармане.)

Отец Пьерино. Те, кто страдает, над кем глумится зло, никогда и не являются грешниками. Это жертвы.

Инспектор. Ну да! И она в меньшей степени жертва, чем я предполагал… (Нести.) Я тебе тоже покажу… Раз ты меня упрекнул в равнодушии из–за того, что я так спешу на пенсию… (Находит, наконец, листок бумаги, дает его отцу Пьерино, который начинает его читать.) Я послал ее к врачу. Это медицинское заключение.

Отец Пьерино (быстро просмотрев бумагу). Я это знал. (Передает заключение Нести.)

Инспектор (пока Нести читает). Она девственница.

Нести (поражен). Девственница?! Но тогда…

В то время, как инспектор разводит руками, а отец Пьерино крестится, опускается

занавес.

Второе действие

Перед открытием занавеса играет музыка (тема из «Сладкой жизни»). Сцена та же, что и в первом акте. Освещение создает атмосферу пасмурного дня. Новый предмет – сверкающий музыкальный автомат в кафе, из которого и льется музыка. Это символ перемен, которые затронули и эту деревню – в то время как в первом акте шарманка была символом прошлого. Вечер, как и в начале первого акта, и скрещенные лучи света, которые освещали тогда побиваемого камнями Франческо. Только что закончился дождь. Шарманка в том же углу, прикрытая чем–то от дождя. Тишина взрывается шумом проходящего экспресса. Пеппуццо, у ног которого лежит сумка, прощается с Орнеллой, стоящей у окна в своем доме справа на улице.

Орнелла. Моя любовь к тебе никогда не уходила…

Пеппуццо. И я люблю тебя… (Пауза, ему немного стыдно.)

Орнелла. Но ты даже смотреть на меня не хотел, и так долго со мной не разговаривал…

Пеппуццо. Во мне было столько гнева… Каждый раз, когда я тебя видел, я думал о… И мне хотелось плакать…

Орнелла. А я сколько плакала, Пеппуццо… Из–за твоего отношения ко мне…

Пеппуццо (опускает глаза, ему неловко, он нервничает). Орнелла, прошу тебя, прости… Я вел себя, как трус, я понимаю это…

Орнелла. Я всегда знала, что ты ко мне вернешься.

Пеппуццо (непосредственно). Конечно! Ты–то знала, что все эти слухи – ложь. Это были просто сплетни… (Хочет еще раз получить подтверждение.) Ты знала, что твой отец ни разу до тебя не дотронулся.

Орнелла. Ни разу.

Пеппуццо. И ты была единственной, кто это знал…

Орнелла. Он был хорошим отцом. И он любил меня.

Пеппуццо (настороженно). «Любил»… Это то, что ты сказала тогда. Что он тебя слишком «любил».

Орнелла. Не бывает любви «слишком». Тебя я буду любить так сильно, что…

Пеппуццо (перебивает). Зачем ты употребила это слово? Зачем ты сказала это отцу Пьерино и остальным? Зачем ты рассказала об этих подробностях, ТАКИХ подробностях? Зачем ты заставила всех подумать, что ты действительно…

Орнелла. Это секрет. Я тебе потом объясню.

Пеппуццо. Почему «потом»? Когда?

Орнелла. Хоть сейчас. Если ты меня заберешь отсюда.

Пеппуццо. Инспектор был ко мне очень добр. Я в опасности и он помогает мне бежать. Но как я попрошу его помочь еще и тебе?

Орнелла. Я тоже в опасности.

Пеппуццо. А что тебе–то грозит?

Орнелла. В таком месте, в каком мы живем, всем что–то грозит. Я так одинока без тебя, Пеппуццо. Скажи ему, что ты хочешь бежать со мной. Поговори с ним с глазу на глаз. Искренне.

Пеппуццо (размышляет). Почему ты сказала, что ты в опасности?

Орнелла. Ты знаешь, почему.

Пеппуццо (обеспокоенно). Я не знаю. Что ты имеешь в виду?

Орнелла. Этот мой обман… Эту тайну.

Пеппуццо. Так ты признаешь, что…? Ты говоришь об этом, как об «обмане»… Я люблю тебя, Орнелла, но… Я не понимаю. Твой отец расстался с жизнью из–за этого «обмана». Разрушена жизнь моего отца из–за…

Орнелла. Мне жаль ТВОЕГО отца… А мой был очень и очень болен.

Пеппуццо (удивлен). Болен?

Орнелла. У него была неизлечимая болезнь. Страшные боли… (Она на грани того, чтобы расплакаться.) Возьми меня с собой, Пеппуццо. Я так тебя люблю! Без тебя я не могу…

Пеппуццо. Потерпи немного, пока…

Орнелла. Я буду на тебя работать! Я буду тебе помогать изо всех сил!

Пеппуццо. Для начала давай поможем инспектору. Я в долгу перед ним. Ему надо знать, кто пустил этот слух про тебя… Причину, по которой…

Орнелла. Я все тебе скажу, все, если… (Она останавливается, в глазах ее – мольба.)

Пеппуццо. Скажи сейчас. Ты ведь знаешь, как я тебя люблю. Так что можешь мне полностью доверять.

Орнелла. Только если возьмешь меня с собой. Я хочу уехать с тобой. Я боюсь здесь.

Пеппуццо. Кого боишься?

Орнелла (неопределенно). Жить здесь…

Пеппуццо. Кого?

Орнелла (после небольшой паузы). Никого. Боюсь потерять тебя, остаться одной, без тебя. Прошу тебя…

Пеппуццо (успокаивает ее). Если тебе будет что–то нужно, попроси инспектора. Я тебе буду писать каждый день, на адрес инспектора, он обещал передавать тебе мои письма и отсылать мне твои. Ты будешь мне писать?

Орнелла (умоляет). Спроси его, могу ли я уехать с тобой. Может, он разрешит… Он такой добрый… Как папа. Как мой папа.

Пеппуццо. Я не могу, я на самом деле не могу… Неужели ты думаешь, что я бы не хотел взять тебя со мной? Увезти как можно дальше от этих людей, от их измышлений и грязных мыслей… Многие все еще верят в «это».

Орнелла. Куда ты едешь? Хотя бы скажи, куда! Адрес?…

Пеппуццо. Домой к этому приезжему, в Милан. Они хотят найти мне работу.

Орнелла. А они богаты?

Пеппуццо. Не знаю. Но они хорошие люди и обещали мне помочь.

Орнелла. Может, ты спросишь приезжего насчет меня… Я уверена, он бы мне тоже помог.

Пеппуццо. Я не могу просить. Он даже нанял адвоката для моего отца. Мне неудобно просить чего–нибудь еще… К тому же… Здесь ведь твоя мать, ты не можешь оставить ее одну в этой деревне…

Орнелла. С ней скоро будет все в порядке. И я ей буду больше не нужна.

Пеппуццо (с интересом). Что это значит – ”все будет в порядке»?

Орнелла. Это часть моей «тайны». Я тебе все расскажу, когда…

Из темноты доносится пронзительный свист. Слева на сцене мелькают чьи–то две тени.

Орнелла (напугана). Пеппуццо! (Обнимает Пеппуццо в поисках защиты.)

Пеппуццо, пользуясь моментом, начинает ее целовать.

Орнелла. Ты что, не слышал? (Пеппуццо продолжает целовать ее.) Кто это? Я боюсь, Пеппуццо…

Пеппуццо. Да это инспектор… Я должен идти.

Орнелла. Пеппуццо…

Пеппуццо. Любовь моя…

Орнелла. Не забывай меня… Никогда…

Пеппуццо (с трудом отрывается от нее). Никогда… Я буду тебе писать каждый день… (Показывает на сумку у своих ног.) У меня уже есть конверты и марки. Приезжий подарил… (Опять свист.) До свиданья, любовь моя… Пожалуйста, отвечай на все мои письма. Пиши мне обо всем, что бы ни случилось…

Орнелла (не может сдержать чувств). Не уезжай, Пеппуццо… Миленький мой, не уезжай…

Пеппуццо. Закрывай окно. (Прощальные ласки, Пеппуццо помогает ей закрыть окно.)

Из темноты выходят инспектор и Нести. Пеппуццо идет к ним.

Инспектор. Ну?

Пеппуццо. Я готов.

Инспектор. Что она тебе сказала?

Пеппуццо. Она хочет, чтобы я взял ее с собой… (Робко.) Я ей объяснил, что вы уже и так столько для меня сделали, но… Она будет ждать моих писем через вас. И собирается писать мне каждый день.

Инспектор. Что–нибудь о своих делах с отцом говорила?

Пеппуццо (после короткой паузы). Только что она его любила.

Инспектор. Как «любила»? Подробней не сказала?

Пеппуццо. Она любила его как отца. И он ее тоже любил. И относился к ней с должным уважением.

Нести. С чего пошли эти слухи?

Пеппуццо. Она все объяснит подробно, когда я на ней женюсь. Даже сегодня бы объяснила, если бы я ее с собой взял.

Инспектор. Это слишком. Я уже достаточно сделал. Я не могу тебя еще и с женой обеспечивать.

Пеппуццо. Она собирается все нам рассказать. Как умер ее отец, почему…

Нести. А как ее отец умер?

Пеппуццо. Она сказала мне, что он был страшно болен…

Нести «Болен»?

Пеппуццо. Какая–то неизлечимая болезнь. Жуткие боли…

Молчание. Нести вопросительно смотрит на инспектора.

Нести. Я этого не знал.

Инспектор. Я тоже.

Нести. Так это неправда, что он был забит камнями до смерти?

Пеппуццо. Это правда. Иначе они не отрезали бы моему отцу язык.

Нести. «Они»? (Он подчеркивает это слово, чтобы инспектор обратил внимание.)

Инспектор (Нести, придавая больше значения другому). «Почему умер.» Подумай об этом. Если «Его величество» Дон Розарио сам отдал приказ, зачем им было лишать языка свидетеля? Свидетели здесь никогда не осмеливаются раскрыть рта.

Пеппуццо (вмешивается). Орнелла все знает. Она расскажет нам, если вы позволите ей выйти за меня замуж.

Инспектор. Она еще молода для этого. Машина тебя ждет.

Пеппуццо (подчиняясь приказу и оставляя надежду взять с собой Орнеллу). Пожалуйста, не забудьте о письмах. Она будет их передавать вам, каждый день. И каждый день, пожалуйста, советуйте ей…

Нести. Она еще что–нибудь об отце рассказала?

Пеппуццо. Больше ничего.

Нести. Подозрения на «вендетту»? У него были враги?

Пеппуццо. Нет.

Нести. Ты случайно не знаешь. он не занимался политикой? В профсоюз не вступал?

Пеппуццо. Я его настолько хорошо не знал. Но не думаю… Здесь никто в профсоюз не вступал. Это слишком опасно.

Гудок машины со сцены слева.

Инспектор. Он доставит тебя в Палермо. И потом они посадят тебя на первый же поезд. Удачи!

Пеппуццо. Пожалуйста, на забудьте о письмах!

Инспектор (подталкивая его в направлении машины). Я запомнил. Не волнуйся и доверься нам.

Пеппуццо. Слово инспектора?

Инспектор. Слово инспектора.

Пеппуццо. Целую–вашу–ручку. (Пытается это сделать.)

Инспектор (отдергивает руку). Если не перестанешь себя вести как раб, я тебя застрелю.

Нести. Пожмем друг другу руку. По–мужски. (Сердечно жмут.)

Пеппуццо (направляясь в сторону машины). Вашим родителям что–нибудь передать?

Нести. Передай, что у меня все в порядке. Попроси их позвонить в редакцию и сказать, что первую часть моего расследования пошлю на этой неделе, и что все идет отлично.

Инспектор. Передай привет его отцу от меня, он тоже инспектор. Как только выйду в отставку, сразу съезжу к нему.

Пеппуццо. Будет сделано, ваше превосходительство! Всегда к вашим услугам!

Пеппуццо забирает свою сумку, машет рукой на прощанье и уходит. Доносится шум отъезжающей машины. Тишина. Нести стоит с отсутствующим видом, погружен в свои мысли.

Инспектор. Ты что, не веришь мне? Я ведь тебе говорил, что Франческо ни к какой партии или к профсоюзу отношения не имел. Ты везде политику ищешь.

Нести. Простите меня за это, но мне надо было убедиться. Так что теперь картина вырисовывается… (Суммирует.) Только один новый фактор. То, что Франческо был «тяжело болен».

Инспектор. Я проверю.

Нести (повторяя фразу, сказанную ему только что инспектором). «Вы что, не верите мне»?

Инспектор. Это входит в мои обязанности – все проверять. Я не имел представления об этой «неизлечимой болезни». И должен это проверить.

Нести. Единственная новость и масса доказательств.

Инспектор. Доказательств чего?

Нести. Что Малакарне и Кармело участвовали в убийстве Франческо.

Инспектор. Баббио показал только на Малакарне.

Нести. Пеппуццо сказал «они». А эта парочка неразделима. Всем это известно. Так что они оба это сделали.

Инспектор (устанавливая границы этому утверждению). Оба присутствовали… возможно…

Нести. Они исполняли приказ.

Инспектор. Мы в этом поклясться не можем.

Нести. Вы такой же упрямый, как отец Пьерино в своей защите того, кто за всем этим стоит.

Инспектор (передразнивая). А ты такой же упрямый, как и твой отец в попытках раскрыть дело, несмотря на цену, которую за это придется заплатить.

Нести. Все в этой деревне, не исключая вас, знают, что никто не осмелится и пальцем пошевелить без позволения Дона Розарио. Вы все знаете, что Малакарне и Кармело работают на Дона Розарио, и только на Дона Розарио… (Пауза, смотрит на инспектора, настаивает на своем.) Разве не так? Согласитесь хотя бы с этим. Они работают ТОЛЬКО на Дона Розарио.

Инспектор. Ладно. Согласен. Ну и что? Это еще не доказательство, что ты прав. Вся деревня вовлечена в это дело. Не спорь с этим. Уговори самого себя принять это. ВСЯ деревня.

Нести. Но по чьему приказу? Кто их побудил к этому?

Инспектор. Ладно, тут действительно есть проблема… А «болезнь» Франческо подала мне повод для новых подозрений.

Нести. Неужели? Каких именно?

Инспектор. Ну… это пока только предположение…

Нести. Что вы имеете в виду?

Инспектор. Это пока все очень зыбко… Мы это обсудим, если я получу подтверждения, что он действительно был болен.

Нести. Ну, предположим, он был болен. Что из этого?

Инспектор. Ты этих людей не знаешь. Они себе руку отрубят ради десяти тысяч лир.

Пауза.

Нести. Вы что, допускаете, что он себя оговорил, пожертвовав собою ради семьи? Придумав этот инцест только для того, чтобы быть забитым камнями? (Пауза, он раздумывает.) Вы что, обнаружили, что его жизнь была застрахована?

Инспектор. Пока нет, никакой страховки…

Нести. Давайте исключим на минуту, что это было героическое самоубийство в интересах голодающей семьи – пока не доказано обратное! И зададимся вопросом, обычным для судебного разбирательства – «кому выгодно»? В чьих интересах было убийство Франческо? Кто выиграл от его смерти?

Инспектор. Поверь мне – никто. Он был абсолютно безобиден. Бедный забитый пес…

Нести. Тогда поставим вопрос по–другому. Кто в нем живом видел угрозу?

Инспектор. Ответ тот же. Его жизнь никому не мешала.

Нести. А если однажды он осмелился поднять голову и показать зубы? У любой собаки может проснуться чувство собственного достоинства. Вы уверены, что он не был никому помехой?

Инспектор (многозначительно). Любой, кто создает проблемы, является помехой. Особенно ты. Причем известно, кому ты мешаешь! (Предостерегает.) И это небезопасно… В случае с Франческо мне было бы известно. Того, кто поднимает тут голову, для начала предупреждают. Если он умеет читать, он получает анонимное письмо. А если не умеет, ему на дверь прилепляют окровавленные овечьи внутренности. И только потом он получает пулю. Франческо умер не от пули.

Нести. А что если Дон Розарио на сей раз предпочел камни? Алиби надежнее. Наконец, все знают, что он любовник Донны Чинции.

Инспектор. БЫЛ любовником.

Нести. Не исключено, что и есть.

Инспектор. Мой друг, нужны доказательства. Разве тебе твой отец не говорил, что нельзя арестовать человека без доказательств?

Нести. А если я докажу, что у Донны Чинции намечено тайное свидание с Доном Розарио?

Инспектор (с некоторым интересом). Ты хочешь сказать, с Кармело?

Нести. С Доном Розарио.

Инспектор. Через Кармело. Я тоже видел, как они беседовали.

Нести (в раздумье). Может, и через Кармело…

Инспектор. Ну, в таком случае… это меняет дело. Донна Чинция интересная женщина. Очень привлекательная. Стоит внимания.

Нести. Вы это говорите как мужчина, или как полицейский?

Инспектор. Разве одно противоречит другому? (С юмором.) Ты теперь собираешься покопаться в тайных страстях старого полицейского?… (Шутливо.) Должен тебе признаться, Нести. Она мне всегда нравилась, и если бы не некоторые не совсем удобопроизносимые проблемы со здоровьем, то был бы не прочь…

Выходят, смеясь. Постепенно рассветает. Музыка из музыкального автомата. Когда окончательно становится светло, мы видим справа на сцене комнату Донны Чинции и ее дочери. Это очень маленькая и бедно обставленная комнатка с одним окном, справа, через которое говорили Орнелла с Пеппуццо. Орнелла сидит на своей кровати, смотрит в окно и думает о Пеппуццо. Донна Чинция просыпается.

Донна Чинция (замечает задумчивость Орнеллы). О чем задумалась?

Орнелла (не оборачиваясь). Так, мама, ни о чем. (Пауза.)

Донна Чинция. Открой окно. (Орнелла исполняет.) Если ты приготовишь обед, то я закончу оба платья.

Орнелла. Хорошо, мама. Через пять минут. (Она замерзла и залезает обратно под одеяло.)

Донна Чинция (встает). Я вскипячу молоко. (Начинает возиться у плиты, разжигая огонь с помощью газет и хвороста.)

Орнелла (пока мать у плиты). Мама, а папа был очень болен?

Донна Чинция. Очень. (Молчание.)

Орнелла. Сильные боли… Неизлечимая болезнь.

Донна Чинция. Боли. Неизлечимая. (Длительное молчание.)

Орнелла. Не было никакой надежды…

Донна Чинция. Никакой.

Орнелла. Бедный папа!..

Донна Чинция. Так было лучше.

Орнелла. Лучше для кого?

Донна Чинция (все еще разжигает огонь.) Для него, для нас, для всех… (Короткая пауза.)

Орнелла. Мама, ты обещала, но до сих пор…

Донна Чинция (настороженно). Что я обещала?

Орнелла. Уже столько времени прошло с его смерти… Ты обещала, что все будет… Почему же ничего не меняется?…

Донна Чинция. Нужно потерпеть, Орнелла. Еще несколько недель. Может быть, несколько дней…

Орнелла. А что изменится?

Донна Чинция. Все.

Орнелла (оглядывается вокруг). Этот дом, эта жизнь?…

Донна Чинция. Все. (Подает Орнелле стакан молока.)

Орнелла (выпив молоко). А у меня будет своя собственная комната с большим окном? И модные платья?

Донна Чинция (лаская ее). Будет, моя дорогая.

Орнелла. И мне можно будет куда–нибудь поехать… Путешествовать?

Донна Чинция. Можно.

Орнелла. А… я смогу выйти замуж?

Донна Чинция. Если захочешь…

Орнелла. За того, кого полюблю?

Донна Чинция. Конечно. (Ее лицо проясняется от собственных воспоминаний.) Единственное, что есть в жизни – это «большая любовь».

Орнелла. Что такое «большая любовь», мама?

Донна Чинция (увлекается описанием). Это что–то такое красивое, чистое, удивительное…

Орнелла. А еще что?

Донна Чинция. И много чего еще…

Орнелла. А что еще?

Донна Чинция. В твоей душе разливается такое тепло…

Орнелла. А еще?

Донна Чинция. Безмятежность… Незабываемые мгновения счастья…

Орнелла (тронута). Расскажи. Опиши, как это бывает. Я тоже хочу «большой любви», мама. Расскажи мне о ней.

Донна Чинция (погружается в воспоминания). Он высокий, стройный, важный… Он такой надменный, ни на кого не смотрит… И вдруг, в один прекрасный день, он тебе улыбается… Ты краснеешь, опускаешь глаза… Он проходит мимо тебя, гладит твою щечку, вот так, берет за подбородок… Снова улыбается… Его рука, такая нежная, теплая, чистая… Ты даже боишься, что он запачкает ее о твою щеку и хочешь ее поцеловать… Такую белую, чистую, нежную…

Орнелла. Как у мужчины, который не работает?

Донна Чинция. Конечно, он работает… Но его рука все равно нежная и чистая… Ты возвращаешься домой, расстроенная, не зная, что делать, и готовишь свое лучшее платье… (Она садится и начинает шить черное платье.) Ты надеешься, что, может быть, он придет к тебе, и снова тебе улыбнется… Ты смотришь на дверь, в ожидании, что кто–то постучится… (Она инстинктивно смотрит на дверь. Молчание. Это безнадежное ожидание.) А потом, однажды, неожиданно, раздается стук… Твое сердце бешено бьется… Ты бежишь к двери… (Пауза.)

Орнелла. Это он?

Донна Чинция. Нет. Это его человек.

Орнелла. Его друг?

Донна Чинция. Да, друг. Который принес тебе три метра разноцветного шелка, самого красивого…

Орнелла. Того, с желтыми розочками?

Донна Чинция. Именно этого. Я благодарю его и жду, что он что–нибудь скажет, что–то передаст… Но он молчит. Кланяется тебе, как благородный человек, и уходит… А ты берешь этот шелк, целуешь его, и ждешь… И когда шьешь себе платье, то думаешь о нем, о его теплых, таких нежных и чистых руках… (Орнелла полностью захвачена рассказом. Это самая прекрасная сказка, которую ее мать когда–либо ей рассказывала.) А потом, однажды вечером, его человек приходит опять… Он не говорит ни слова. Кланяется тебе, и дает знак следовать за ним… Ты бежишь за ним, и сердце у тебя выпрыгивает из груди… Поднимаешься по мраморной лестнице, такой длинной и белой, как крылья сказочной птицы… Потом ты встречаешь домоправительницу…

Орнелла. А кто это – домоправительница?

Донна Чинция. Просто старая женщина, почти как мать… Хозяйка дома, она главная там, когда его нет.

Орнелла. И что она тебе говорит?

Донна Чинция. Она ничего не говорит. Она ведет тебя по большим, темным залам, их очень много. А потом… Великолепная ванная, отделанная разноцветными плитками – голубыми, зелеными… Вода там льется сверху, она всегда теплая, и даже пахнет духами…

Орнелла. А эта женщина?

Донна Чинция. Она очень добрая. Она помогает тебе раздеться, помыться… А потом…

Орнелла. Что потом?

Донна Чинция. Она набрасывает тебе на плечи мягкий, красивый розовый халат… Он такой мягкий, такой теплый, что как будто ласкает тебя…

Орнелла. А «Он» – «большая любовь»?

Донна Чинция. Он в другой комнате, ждет тебя… В тот момент, когда ты входишь, он кладет сигарету и идет к тебе, широко улыбаясь… Приглашает тебя сесть рядом с ним, как королеву… И предлагает тебе любую еду, какую только ни пожелаешь…

Орнелла (удивлена и поражена). Какую ни пожелаю?…

Донна Чинция. Любую… Еда, напитки, мороженое. Фрукты, которых ты никогда не видела. Так начинается большая любовь.

Орнелла. А тот розовый халат?

Донна Чинция (с печалью в голосе). Я оставила его там, на вешалке у зеркала… До следующего раза…

Орнелла. И много раз…?

Донна Чинция. Много… (Пауза.)

Орнелла (робко). Мама, а в Милане есть такие розовые халаты и душ, от которого пахнет духами? (Орнелла начинает одеваться.)

Донна Чинция. Конечно, глупышка. Чем дальше на север ты едешь, тем больше всего там находишь такого… В тех местах у каждого есть розовый халат…

Орнелла. А «большая любовь»?

Донна Чинция. И большая любовь есть… Душистый душ, сладкие напитки с кусочками льда… и нежные, чистые руки…

Затемнение, слышна приглушенная музыка. В полицейском участке беседуют отец Пьерино, Нести и инспектор.

Инспектор (отцу Пьерино)….Кажется, наш друг Нести крепко взялся за дело… (С легкой усмешкой.) Последняя его находка касается Донны Чинции и Дона Розарио, которые… (Соединяет два указательных пальца, что означает намек на их отношения. Отец Пьерино отрицательно качает головой, улыбаясь.)

Инспектор. Разве вы не согласны? Хотите сказать, что идя по этому следу, он не преуспеет? Или вы имеете в виду, что они больше не встречаются?

Отец Пьерино (осторожно). Я только подумал – какое сильное воображение у этих ребят с Севера!

Инспектор. Именно так я ему и сказал. Но он убежден, что Донна Чинция до сих пор предается этому смертельному греху.

Отец Пьерино снова качает головой.

Инспектор (радостно). Мне знаком, отец, этот ваш жест. И я рад. (Нести.) Видел? Твое предположение, что они до сих пор встречаются, никак не может быть правдой. Я не мог бы не обратить на это внимания.

Отец Пьерино. Я ничего не сказал! Вы хотите меня скомпрометировать.

Инспектор. Неправда, отец. Ведь вы всегда стоите на защите невинных. Вы знаете, что Донна Чинция никаких любовных отношений с Доном Розарио не имеет, и, не осознавая того, подтвердили это.

Отец Пьерино. Мне следует попытаться в следующий раз удержать мою старую голову в неподвижности. Я должен избегать того, чтобы оказались раскрытыми те факты, которые я обязан хранить при себе.

Нести. Это не грех – отвести подозрения от невиновного, от того, кому прощены все грехи. Могли бы вы, например, простить Дону Розарио грех подстрекательства к преступлению?

Отец Пьерино. Какому преступлению?

Нести. Убийству Франческо.

Отец Пьерино (терпеливо). Это была трагическая ошибка, совершенная большим количеством людей. Бог простит им.

Нести. Кармело и Малакарне были там замечены спустя несколько секунд после того, что случилось.

Отец Пьерино. Это могло быть совпадением.

Нести. А то, что они отрезали язык тому, кто их там увидел, это тоже совпадение? Единственному человеку, кто в этом не участвовал, и который мог бы донести?

Инспектор. Донести на кого?

Нести. Этого я не знаю.

Инспектор. А ты не забывай, что Баббио указал только на одного – на уже мертвого Малакарне.

Нести. Потому что он боится того, кто еще жив – боится Кармело, и хозяина Кармело. Всем нам известно, что никто не посмеет пальцем пошевелить без разрешения этого святого Розарио!

Отец Пьерино (крестится). Не богохульствуй, сын мой, не богохульствуй! Прошу тебя!.. Твои речи святотатственны!

В окне полицейского участка появляется Орнелла. Она робко держит в руке письмо.