Текст книги "Магические узы"

Автор книги: Марина Ефиминюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Еще хотелось… В общем, последнее 'осложнение' заставило меня чуть приоткрыть дверь, так осторожно, чтобы остаться незамеченной, но та, как назло, истошно заскрипела ржавыми петлями, будто в предсмертных судорогах, и мои тайные намерения выбраться из заточения по собственному желанию стали явными и известными всем без исключения.

С гордо вздернутым подбородком я появилась в зале. Свечка, вероятно, уже уехала, гос-теприимный хозяин-бородач тоже исчез, только Стриж занимал прежний табурет, что-то с ув-лечением изучая в лэптопе. Толстячок, которого, кажется, называли Доком, успел зажечь пару дополнительных светильников, и теперь помещение заливал яркий неживой свет. После поте-мок коморки глаза неприятно резануло, так что я непроизвольно зажмурилась и наступила на развязавшийся шнурок. Тут же раздался ехидный смешок следившего за мной парня-зубоскала.

Фыркнув, я направилась к единственной закрытой двери, уверенная, что за ней прячется нужная мне комнатенка, и пораженная застыла на пороге. Оказывается, здесь имелось еще одно не меньшее по площади обжитое помещение, превращенное в лабораторию. На длинных медицинских столах громоздились многочисленные штативы с пробирками, подмигивали большие экраны. В клетках шуршали белые мыши с ярко-красными глазами, как у истинных упырей. В самом дальнем углу темнела громада ткацкого станка, прикрытая коротковатым кожухом.

Зал, бывший мануфактурный цех, утопал в глубокой полумгле, и только над единствен-ным столом посреди лаборатории светился крохотный шар. Док со странной штуковиной, скрывавшей половину лица, нагнулся над столом и что-то внимательно изучал. При моем появлении ученый недоуменно поднял всклокоченную голову. Чудная конструкция, надетая на голову, имела огромные диоптрии вместо очков, и глаза сумасшедшего профессора казались невероятно и непропорционально огромными.

– Простите, – пробормотала я, смутившись окончательно, и поспешно прикрыла дверь. Странного хозяина сего милого уголка беспокоить не хотелось.

– Туалет направо, – весело оповестил меня Стриж, – с душем не перепутай.

Только обернувшись, я заметила коридорчик и, скрипнув зубами, буркнула:

– Спасибо.

– Да не за что, – отозвался парень со смешком.

Похоже, меня он воспринимал подобием необычайно забавного зверька, запущенного в экспериментальный лабиринт и теперь отчаянно искавшего по запаху кусочек сыра.

Обнаружив, наконец, туалет я резко распахнула дверь и оцепенела, все-таки перепутав его с душевой. В лицо пахнуло влажной теплой дымкой. Передо мной, отвернувшись к зеркалу, стоял по пояс обнаженный Ратмир с мокрыми спутанными после душа волосами, приспущенные штаны едва держались на бедрах. Его спину с широкими плечами и твердыми мускулами обезображивал огромный ожог в виде пятиконечной звезды, заключенной в правильный круг. Печать, перекрывающая природную магию, легко узнавалась и считывалась. Именно подобным клеймом отмечали в отрочестве аггелов, в тот момент, когда в них впервые вспыхивала магическая сила!

Непроизвольно я отшатнулась и шарахнулась о стену, с трудом отводя взор от рубца. Ратмир пристально разглядывал меня через отражение в зеркале с запотелыми следами, и от цвета глаз моего спасителя сердце окончательно оборвалось. Один по-прежнему оставался чер-ным, зато второй…

– У-у-у тебя один глаз, – я судорожно сглотнула, – желтый…

Быстрый взгляд непроизвольно зацепился за маленький флакончик с магическими кап-лями для изменения цвета радужки, который мужчина держал в руках. В гробовом молчании Ратмир развернулся, измерив меня убийственным взором, словно бы застал на подглядывании за ним в замочную скважину, и захлопнул перед носом дверь.

Чувства меня охватывали препоганые. Я застряла в здании заброшенной мануфактуры в лаборатории полубезумного профессора в компании двух аггелов. Господи, скажи, пожалуйста, как меня угораздило вляпаться в историю, связанную с аггелами?! За что ты меня так возненавидел?!

Неожиданно все стало ясно. Никто из них не красил ногти черный лаком, этот цвет яв-лялся природным! От обоих шел противоестественный, невозможный для человеческой приро-ды жар. И эти дурацкие шапки! Новые знакомые прятали под ними…

Опрометью я бросилась в общую залу.

Подскочив к Стрижу, я резко сдернула с его вихров кепку, отчего парень только испу-ганно вжал голову в плечи. Между прилизанными темно-каштановыми, гораздо светлее, неже-ли у брата, прядями волос торчали маленькие черные рожки, гладкие и полукруглые. Подо мной качнулся пол, и сглотнуть получилось исключительно громко и испуганно.

– Вы, – пробормотала я и обвинительно ткнула трясущимся пальцем в сторону Стрижа, недоуменно изогнувшего брови, – вы…

Слова застряли в глотке, ноги пританцовывали, подчиняясь желанию броситься наутек.

– Аггелы? – подсказал он любезно и жизнерадостно.

– Да!!! – воскликнула я, сама не ожидая подобной страстности. – Вы же похожи на лю-дей! Вы… вы совсем, как люди, но вы не люди!

Док, приподняв очки, заинтригованно покосился на меня, бледную и трясущуюся от нервного тика, и снова вернулся к изучению сильно дымившейся склянки, внутри которой са-мопроизвольно кипела ярко-оранжевая жидкость. Из тонкого горлышка пробирки валил густой расползающийся по лаборатории дым, словно из огромного горна. Зал стремительно наполнял-ся неприятным приторным запашком, сладковатым и тягучим.

– Это и есть женская истерика? – с любопытством уточнил у профессора Стриж, ткнув в меня пальцем.

– Определенно, – пробормотал Док в ответ, разглядывая на свет пробирку.

– Надо же, – наглая улыбка искривила губы парня, – никогда не видел ничего подобного.

− Ведушка, тебе, может, валерьяночки накапать? − не оглядываясь, дружелюбно пред-ложил лекарь.

Они еще и мое имя знают?! Мне очень хотелось подробно объяснить, куда именно они могут засунуть свою валерьянку, но и ученый, и аггел уже потеряли ко мне всякий интерес, предоставляя возможность беситься сколько душеньке угодно, но без их на то участия или ушей.

– Я отказываюсь находиться в их обществе! – едва сдерживая нарождающиеся слезы, сквозь зубы процедила я непонятно кому и решительно уперла руки в бока.

– А тогда, почему ты еще здесь? – донесся до меня глубокий голос Ратмира, появивше-гося из коридорчика. Влажные торчавшие в разные стороны волосы мужчины открывали ма-ленькие забавные рожки, а глаза снова радовали угольной чернотой.

На провокационный вопрос я отвечать не пожелала, а потому порывисто развернулась на пятках и сбежала обратно в холодную темную комнатушку.

– Птаха, ты же в туалет хотела! – со смешком крикнул мне вслед Стриж, после чего я снова громыхнула дверью.

* * *

От смущения за собственное поведение я тихо застонала и резко перевернулась на кро-вати, прикрывая горящую голову подушкой. Водяной матрас заколыхался подо мной, жаль, его убаюкивание усыпить не могло. Мне хотелось выйти из спаленки, но мучил стыд. На протяже-нии всего дня охваченная паникой я вела себя, как истеричка с многолетним стажем, и в конечном итоге превзошла сама себя, обвинив помогавших мне людей (вернее сказать, совсем не людей) в том, что они аггелы! Стыд, да и только! Какая разница, кем являлись парни по рождению − людьми, гоблинами или аггелами – они спасли меня сегодня!

Неожиданная тревожная мысль заставила меня испуганно сесть на постели и тут же за-валиться обратно на подушку. Я же предупредила родителей, что завтра сяду на поезд и прие-ду в Бериславль!

Быстро натянув ботинки, по-прежнему заскорузлые, я кинулась в общий зал. Он оказал-ся совершенно пуст. Братья, видно, оставили меня на Дока. Вдруг в осиротевшем помещении мигнули шары-светильники под потолком, и, беспорядочно сталкиваясь под действием непо-нятной силы, потухли. Стало темно и необычайно тихо, только в соседнем цехе из-под двери пробивалась тонкая полоска света.

От страха я опрометью бросилась туда, врываясь без стука. В клетках шуршали мыши, и лаборатория утопала в полумгле, разгоняемой единственным светильником.

До меня донесся неясный шорох, заставивший испуганно вздрогнуть.

– Док?

– Я здесь, Ведушка, – произнес мягкий голос профессора.

Я резко оглянулась и с удивлением обнаружила в углу импровизированную кухоньку, незамеченную вначале. На маленькой плитке ярко-красным цветом светился раскаленный блин конфорки, и на ней в металлической кастрюле бурлило какое-то варево.

Док в прежнем замусоленном халате внимательно отменял в столовую ложку оранжевые капли из уже знакомой пробирки с опаленным почерневшим горлышком.

– Что это? – полюбопытствовала я, подходя и заглядывая в кастрюлю. В ней кипела ржа-вая вода.

– Это будет тыквенный суп, – почмокал губами Док и быстро опрокинул ложку в каст-рюлю. Капли мгновенно растворились, и варево стало густеть, становясь зеленовато-охрового цвета.

– Тыквенный суп без тыквы? – недоверчиво протянула я, вдыхая ароматный дымок, чуть попахивающий кисловатой магией. – Ты ведун, Док?

– Нет, – он довольно улыбнулся, воспринимая мои слова комплиментом, – но умею поль-зоваться всеми благами современной цивилизации.

– Не помню, чтобы в магических лавках продавали концентраты супов, – заметила я.

– Это мое собственное изобретение, – с гордостью отозвался тот и размешал варево лож-кой.

Конечно, в нашем мире настоящих магов осталось не так много, и большинство из них занимало высшие должности, входило в советы, политические фракции, управляло миром. Ма-ги – род вымирающий, архаизм. Источники природной магии практически иссякли, от выдаю-щихся родителей детям доставались крохи сил, и все-таки колдовство витало повсюду. Его ки-словатый запах заполнял улицы и дома, вился за жителями. В магических лавках продавалась куча необходимых в быту мелочей.

– Слушай, Док, – спохватилась я, следя, как он любовно дует на ложку, чтобы попробо-вать кулинарный изыск, – мне очень нужно связаться с родителями, – бородач перевел на меня внимательный взор, – они будут волноваться…

– Ратмир запретил давать тебе коммуникатор, – незамедлительно оповестил меня про-фессор с сожаленьем. – Тебя могут разыскать по звонку.

– А еще ваш Ратмир сказал, что меня здесь никто не держит! – разозлилась я, сердито сунув руки в карманы перепачканных за целый день метаний штанов. – Я не в плену, и могу уйти, когда пожелаю!

Снисходительная гримаса Дока ответила лучше любых слов.

– Он знал, что я все равно никуда не уйду… – сконфуженно пробормотала я, краснея.

Этот Ратмир невозможен! И все-таки в душе я не могла не восхититься, как тонко он все просчитал.

Док, с блаженством прикрыв глаза, вытянул губы трубочкой и, хлюпнув, втянул в себя суп. Тут профессора перекосило от отвращения, и он едва слышно пробормотал:

– Нужно соли добавить.

Мужчина суетливо открыл дверцы навесного шкафчика с разношерстыми баночками со специями и магическими усилителями вкуса.

– Док, почему это все происходит? – мой вопрос прозвучал неожиданно даже для меня. Я заметила, как у профессора дрогнула рука, когда он с видом виртуозного повара сыпал в ка-стрюлю толику соли.

– Ведушка, – ласково произнес он, стараясь избегать моего взора, – уже завтра для тебя все закончится. Так что, не переживай.

– Понимаю, Ратмир запретил мне рассказывать? – я с притворной легкостью пожала плечами и изогнула брови. – Наверное, ему лучше знать, ведь это не на его руке и, замечу, даже не на руке его брата украшение, которое он не может снять…

Док быстро глянул на меня, но, тяжело вздохнув, сдался.

– Ну, хорошо, – смерившись с неизбежными расспросами, он засеменил к рабочему сто-лу.

Стараясь не отставать ни на шаг, я заторопилась следом мимо клеток с мышами и мер-цающих экранов. Док долго копался в ящике стола, пока не вытащил оттуда пачку мятых лис-тов с копиями документов. Со старых черно-белых фотографий, еще неподвижных и явно из-влеченных из закрытых архивов, смотрел неприятный типчик с квадратиком усиков над губой и глубоко посаженными светлыми глазами с узкой точкой зрачка.

– Гориан? – не поняла я.

– Что ты знаешь о Мировой войне? – от серьезного тона Дока у меня по спине побежали мурашки.

– Ну, – я замялась, чувствуя себя лицеистской, отвечавший урок истории, – она произош-ла в начале прошлого столетия, тянулась около семи лет. Чернокнижник Гориан сумел поднять народ аггелов против остальных. Ну, или типа того… – Док глядел на меня с жалостью высоко эрудированного человека перед неучем. – Что?

– Как ты думаешь, каким образом Гориан сумел привлечь на свою сторону аггелов? – за-дал он, казалось бы, простой вопрос. Должна признаться, что, вызубривая курс истории для сдачи экзамена в лицее, я меньше всего озадачивалась деталями, просто принимала их за ак-сиомы или давно доказанные теоремы.

– Откуда я знаю? – буркнула я, надувшись. – Мы с ним по этому поводу с утра не созва-нивались. Может, он имел дар убеждения.

– Нет, не имел, – покачал головой Док. – Гориан, вообще, был крайне слабеньким магом.

– Как? – изумилась я. В учебниках, книгах и в видео-былинах Черного диктатора всегда изображали крайне опасным и невероятно мощным чернокнижником. Впервые на моей памяти подобное утверждение ставилось под сомнение.

Профессор, быстро перебрав листы, вытащил из вороха копию генеалогического дерева, такие за серебряный четвертной составляли для всех желающих в любой конторе. Даже беглый взор на многочисленный род Гориана доказывал правоту Дока. При рождении самому велико-му и ужасному магу прошлого столетия, шестому сыну своих родителей, даже гипотетически не светило колдовать и, уж тем более, развязать мировую войну!

– Тогда почему аггелы пошли за ним?

– Аггелы восприимчивы к черной магии. Она для них, как леденцы для ребенка, вредна, но крайне соблазнительна, – снова неожиданный ответ, сбивший меня с толку. – Это может быть один аггел или целый народ.

– Без сомнения туман рассеялся, − пробормотала я сквозь зубы, злясь, на собственную недогадливость.

– Посмотри на фотографии, – кивнул Док, – ты видишь в них что-нибудь необычное?

Я внимательно изучила несколько снимков черного мага с нервным лицом и глубокими залегшими морщинами, тянувшимися от крыльев носа до уголков узких губ. Кривая длинная челка падала на лоб, выбритые виски. На всех изображениях Гориан складывал руки крестом.

И тут я заметила…

Сердце невольно екнуло. Длинные рукава старомодного одеяния на одном из портретов немного задрались, открывая широкие витки браслетов на обоих хрупких для мужчины запя-стьях.

Кажется, от моего лица отхлынули все краски. Док удовлетворенно цокнул языком:

– Да, именно его ты надела на руку.

– Этот браслет… – я не могла поверить, холодея внутри, – он принадлежал… Черному диктатору? Поэтому за мной охотятся?..

Водоворот мыслей захлестнул – паника, страх и в итоге горячее желание поскорее изба-виться от украшения. Не произнося ни слова, Док кивнул. Тяжелая тишина наполнила зал, и в этот момент раздалось шипение. Мы вздрогнули и резко оглянулись. Закипевший суп, разбрызгивался по плите. Жирные оранжевые капли падали на каменный пол, моментально прожигая его. Дыры исходили зловонным дымком.

– У нас чай есть? – напряженно пробормотала я, не желая дегустировать забористого профессорского кушанья.

– Есть, – отозвался Док, поправляя очки. Он опасался приблизиться к кастрюле, пока ядовитый супчик плескался в разные стороны, оставляя после себя прожженные кляксы.

– А хлеб?

– Давнишний, – признался эскулап.

– А масло сливочное?

– Нет, маслице я в водичку для супчика бросил, – разочаровал он меня. − Похоже, оно-то и испортило заклинание.

– Тогда попьем чаю с хлебом, – предложила я, найдя наилучший выход, чтобы не уме-реть от голода.

Мы сидели на высоких табуретах за стойкой, заменявшей обеденный стол, и прихлебы-вали пустой чай, пахнущий соломой. Разрезать хлеб, давно превратившийся в камень, у нас не получилось, и теперь, отламывая по кусочку, мы размачивали его как сухарики. Учитывая зверский голод, на вкус оказалось не так уж и плохо.

– Украшения называют 'браслеты Гориана'. Их два, – Док кивнул на мою повязку. – Чтобы создать их и напитать мощью, Гориан сжил со свету всех родственников. В современ-ность, наверное, его бы назвали серийным убийцей ведунов. По сути, браслеты являются объ-емным резервуаром, который даже посредственному колдуну дает силы, но превращает в су-щество уже мало походящее на человека.

− Почему? – я с аппетитом хрустела засохшим хлебом.

− Убийство – черная сила, она сводит с ума. Это моя теория, – тут же замахал он руками. – Гориан воспользовался и своим сумасшествием, и силой. Аггелы шли за ним, как послушные ягнята. Он был непобедим…

− Но ведь все равно война закончилась, − напомнила я.

− Даже объединившись, − мягко улыбнулся мне Док, как неразумному дитя, – народы не смогли бы победить аггелов. Это невозможно. Они единственные существа, которые пользуют-ся природной мощью. Они впитывают ее из даже воздуха.

− В общем, бесы, − подсказала я точный перевод названия расы.

− Да, бесы, − согласился Док. – Если бы Гориан не застрелился в своем тайном бункере, то неизвестно, какую именно историю сейчас бы изучали в лицеях и университетах. К концу войны черная магия окончательно свела его с ума. Документы доказывают, что он предсказы-вал события. Некоторые воспоминания говорят, что Гориан умел читать чужие мысли, будто в голову забирался. Это, вероятно, было невыносимо для сознания. Он мечтал стать великим чернокнижником, но его собственная слабая душа подвела. Природу не обманешь, она не рас-считывала на такой запас.

Отставив кружку с чаем, с открытым ртом я слушала увлеченно говорившего Дока. По-добной лекции не найдешь ни в одном учебники или конспекте.

– Но, если эти браслеты такие опасные, то, как вышло, что сейчас один прилип к моей руке, а второй, вообще, утерян?

– Один браслет хранился в Историческом музее города, – Док заговорил теперь неохотно, складывалось ощущение, что он тщательно подбирает слова, будто шагает по зыбкой почве. – Его украли… – он замялся, а я насторожилась.

– Почему?

На добром бородатом лице профессора появилось страдальческое выражение. Опреде-ленно этого вопроса он боялся.

– Тот, кто хочет собрать браслеты вместе, заказал его, – наконец пояснил он. – Браслет пропал две седмицы назад, и его разыскивали. В этот день вор назначил встречу с покупателем на станции подземки.

– Но появился наш герой в шапочке, – договорила я задумчиво, – и браслет оказался у меня! Пресловутое неудачное стечение обстоятельств.

– Именно, – Док вздохнул с облегчением, но в мои планы не входило сделать вечер удобным и приятным.

– Почему именно Ратмир ищет браслет? Почему Стриж ему помогает? И ты, Док, почему ты позволил им привезти меня сюда?

Тот поспешно отвел глаза и, наконец, признался:

– Я не могу об этом говорить. Ведушка, иногда, чем меньше знаешь, тем целее остаешь-ся.

– У них у обоих есть татуировка четырехлистного клевера на запястье, – выпытывала я, и тут профессор быстро одернул рукав, заставляя меня нахмуриться. Похоже, и мой дорогой док-тор тоже украсил себя нарисованными листочками. То, что подобный знак имеется у Богдана, я открывать не собиралась. Док молчал.

– Эти секреты… – сердясь, процедила я сквозь зубы и хлебнула остывшего чая с размок-шими хлебными крошками, уже осевшими на дно.

– Ведушка, – профессор прервал затянувшееся неловкое молчание, – мы тут голову сло-мали. Надеть браслет по силам только магам…

− Да, – сердито перебила я, недовольно зыкнув в его сторону.

− Что да?

− Да, я приняла кровавый душ, как пошутил этот ваш Стриж! – у Дока поплыли на лоб кустистые брови, пришлось объяснить подробнее: – На складе в конторе отключили свет, и разбились банки с драконьей кровью. Я облилась…

Тут бородатое лицо собеседника расплылось в изумленной улыбке.

− И еще глотнула, – пришлось неохотно признаться. – Я не виновата! На стеллаж стре-мянка упала! – с каждым моим словом Док ухмылялся все шире, нервируя меня окончательно. Конечно, ведь не он фактически уничтожил одним махом целое состояние. – Я не собиралась надевать браслет. Так получилось! – тут меня понесло: – И, вообще, все произошло из-за Вет-рова! Неужели было сложно просто попросить вернуть украшение?! Так ведь нет, он устроил целый спектакль! Испугал меня, отца разгневал! – наконец, найдя виновника неприятностей, я упивалась жалостью к себе. Профессор ошарашено хлопал глазами, и тут его полное мягкое тело мелко затряслось в приступе дрожи.

− С отцом что сделал?! − сдавленно выдохнул он и схватился за живот, задыхаясь от смеха.

− Что смешного? – надулась я, тут же растеряв добрую долю яростного огонька. – Меня пытаются убить! Обхохочешься, правда? Еще два дня назад я спокойно ходила на работу, ела на обед пончики, звонила брату, а теперь мне даже коммуникатор пришлось выбросить, чтобы меня не нашли!

− Мы весь день ломали голову, пытаясь понять твою логику! – наконец, выдохнул Док. Он, сдернув с носа очки, двумя пальцами вытер слезившиеся от смеха глаза и философски за-метил: – Но, где есть страх, последовательности не существует.

− Низкий поклон, что кто-то озаботился душевным спокойствием жертвы, – зло пробур-чала я.

− Ратмир сказал, что ты выглядела крайне отчаянной и явно не собиралась сдаваться без боя.

− Ратмир так много говорит, – огрызнулась я, – что ему впору студентам лекции читать.

− Он и читал, – отозвался Док, надевая обратно очки.

− Серьезно? – изумилась я. – И чему он их учил? Как правильно держать самострел и пугать истеричных барышень?

− Он работал преподавателем истории, – последовал сухой ответ.

Вся язвительность из меня вышла, как гель из воздушного шарика. Профессорская сте-пень? В голове происходили лихорадочные подсчеты. Сколько Ратмиру лет? На вид чуть больше тридцати или около того, а некоторые ученые только к концу карьеры допускались до преподавания.

Я уважительно присвистнула, разведя руками.

− Так что он не только умеет самострелом махать, – насмешливо отозвался Док, видя мое замешательство. – Ратмир Ветров, – подбирая слово, он помолчал, – удивительно занима-тельный парень.

− Как неизвестный науке зверек? – не скрывая сарказма, вставила я. Док только покачал головой.

− Я бы посоветовал тебе держаться от него подальше, – профессор, похоже, оседлал лю-бимого конька, и в глазах вспыхнул огонек, – чтобы оставить целым сердечко, но для тебя все закончится так быстро, что оно даже дрогнуть не успеет.

Как ни странно, его слова прозвучали заботливо и по-доброму. Похоже, сейчас он на-смехался исключительно над местным женским баловнем.

− Очень надеюсь, – кисло отозвалась я. – Только утончите даты этого 'быстро'.

− Завтра в Валховойске пройдет Мировой аукцион, на который кто-то инкогнито выста-вил второй браслет Гориана. Сделку уже заключили. Фактически браслет куплен, но аукцион не имеет права продать его из-под полы без видимости торгов. – Док, шмыгнув носом, с сожа-лением посмотрел на дно опустевшей кружки из-под чая и продолжил: – Ратмир заберет укра-шение и привезет сюда. Человек без магических способностей может снять браслеты лишь в паре. Надев второй, ты избавишься от первого.

− Лучшая за сегодняшний день новость! – вздохнула я, отчего-то почувствовав уста-лость.

Конечно, после разговора с Доком кое-что прояснилось, но, к сожаленью, эта запутанная история походила на кочан капусты. Под каждым срезанным листом тайн и секретов прятался новый.