Текст книги "Безумие"

Автор книги: Марина Наумова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

10

Все произошло настолько быстро, что Цецилия просто потеряла голову. Новый знакомый не тратил времени на пустую болтовню: не прошло и получаса, как Цецилия уже лежала на трехспальной кровати с паланкином в одном из беленьких домиков.

– А может, не надо, Одживен? – прошептала она, изгибаясь от нетерпения.

– Надо, – хохотнул новый приятель – смуглолицый брюнет с неистово горящими глазами, какие можно встретить только у влюбленного или фанатика. – Для чего же тогда ты пришла? – он грубовато потрепал ее по выгнутому бедру, и судорожная волна прокатилась по телу Цецилии. Она еле сдержалась, чтобы не вывернуться и не броситься ему на шею, впуская когти в смуглую кожу.

Одживен Кин не был похож на человека из высших слоев общества. Он вообще больше всего был поход на животное – на здорового и сильного самца, прекрасно знающего, что ему требуется от женщины. Лишь его горящий взгляд свидетельствовал о том, что он способен испытывать чувства более основательные, чем простая похоть. Когда Цецилия встречалась с ним взглядом, трепещущий в его глазах огонек тотчас обжигал ее.

Похоже, сам Одживен знал об этом – он старался как можно чаще заглядывать ей в лицо.

Впрочем, вскоре обоим стало не до взглядов и разговоров…

Когда они, запыхавшиеся и уставшие, бессильно откатились к разным концам кровати, солнце уже втягивало вслед за собой за горизонт последние лучи.

– Сеси, тебе никто не говорил, что ты настоящая находка для мужчины? – немного отдышавшись, пробормотал Одживен. – Я просто завидую твоему мужу и не представляю, как он ухитрился оставить тебя одну.

– Ты что, всерьез? – приподнялась на локте Цецилия. Бисеринки пота покрывали ее обнаженное тело. – Ты ничего не знаешь обо мне, да?

– Я знаю главное: никогда в жизни я не испытывал ничего подобного!

«И я тоже», – отметила про себя Цецилия.

– Я имею в виду другое, – сказала она вслух. – Ты действительно не знаешь, кто я?

– Я сказал, что ты лучшая из возможных любовниц. Тебя не смущает такое определение? – пощекотал Цецилию огонек его взгляда. – Жаль, что я не встретил тебя раньше…

– Почему?

– Тогда бы я сделал невозможное, чтобы на тебе жениться. Ты знаешь, у меня неплохой капитал.

– М-да… – Цецилия подумала о том, что сейчас самое время на минутку нырнуть в бассейн охладиться. – Да, Одживен, а что ты делаешь здесь?

Этот вопрос был по-своему жесток, и Цецилия прекрасно это знала. Но, с другой стороны, ей очень хотелось услышать на него ответ.

– Хочешь спросить, насколько я тронутый? – засмеялся он. – Не волнуйся. Все, что я говорю, я говорю в здравом рассудке. А если честно, то я попал в одну небольшую аварию и мне посоветовали побыть здесь, чтобы убедиться, не треснуло ли у меня кое-что под черепом. Признаться, тогда искры из глаз у меня посыпались так сильно, что я только удивляюсь, как от них не начался пожар!

Цецилия молча взяла его руку и на миг прижала к своей щеке – рука была горячей и влажной.

– Тогда я могу сообщить тебе по большому секрету, – прошептала она, – я – вдова…

– Надеюсь, ты не собираешься в честь этого носить траур до скончания века? – привстал Одживен, продолжая гипнотизировать ее взглядом.

– Если бы собиралась – то вряд лежала бы сейчас тут, – отозвалась Цецилия и подумала, как замечательно было бы проделать такую глупость – хоть ненадолго соединиться с этим молодым человеком. В случае чего несложно будет и развестись, а пока… Ну разве мало жертв она принесла, чтобы позволить себе хоть немножко безрассудства?

– Так ты не против? – приблизил свое лицо Одживен.

«Осторожней, Цецилия! – буквально взвыл ее внутренний голос, голос рассудка. – Ты же его не знаешь! А потерять все гораздо легче, чем приобрести».

– Не знаю, Одживен, – ее тон стал неожиданно холодным и даже резковатым. – Мне надо будет подумать. Так быстро подобные вопросы не решаются.

И она отвела глаза в сторону, чтобы не поддаться магической силе его горящего взгляда.

11

Клинический центр Эпсилон-Кси-21 представлял собой огромный комплекс – массу стекла и пластика, расположившуюся где-то в районе экватора. Здесь было меньше красот, меньше развлекательных заведений, но центр существовал не для этого. В первую очередь здесь лечили тех, кого еще можно было вылечить, – но простого покоя, тишины и благоприятного климата для успеха было мало. Во-вторых, отсюда руководили и самой планетой как административной единицей и отдельными санитарно-курортными и медицинскими зонами.

Может быть, и наоборот: сначала всем руководили, а уже потом занимались всякой побочной деятельностью вроде лечения больных. Во всяком случае, количество администраторов и представителей всяких немедицинских служб, включая материальное обеспечение, культурный досуг и даже обслуживание примыкающего к центру космодрома превышало количество медработников почти втрое. Эпсилон-Кси-21 принадлежала Компании, и поэтому здесь был небольшой отдел ее службы внутренней безопасности.

Его окна выходили на космодром, что доставляло немалое удовольствие Эдварду, расположившемуся напротив широкого непробиваемого стекла-зеркала.

– Я думаю, – заметил он, понаблюдав немного за разгрузкой транспорта, – что посадку станции придется производить в другом месте. Здесь слишком людно…

– В таком случае, – тотчас отозвался начальник местного отдела, – лучше всего будет воспользоваться малым космодромом в обсервационной зоне. Он находится в рабочем состоянии, но практически не эксплуатируется. Это квадрат F-12-91.

– Хорошо, – Варковски кивнул, вспомнив вдруг, что именно там находится сейчас дочь Цецилии. – Давайте связь… Бишоп, вы меня слышите? Передайте капитану… он на параллели? Вы слышите меня, капитан? Посадка должна быть произведена в квадрате F-12-91. Мисс Стимм ничего не подозревает? Прекрасно… Чем объяснить посадку? Технические неполадки. Все ясно? Повторите… Да, вы все поняли правильно… И еще. До прибытия нашей группы просьба корабль не покидать.

Варковски отключил связь и положил наушники на журнальный столик.

«Интересно, знает ли Бишоп специфику этой планеты? Кажется, робототехник всегда слабо разбирался в космогеографии…» – Ну что ж, – снова повернулся он к коллегам, – теперь я хочу услышать новости о наших дамах. Они по-прежнему пребывают в гордом одиночестве?

– Нет, – покачал головой начальник отдела. – В настоящий момент у мадам связь с неким Одживеном Кином. Это владелец мелкой ремонтной фирмы. Я проверял его досье – ничего подозрительного. Большой любитель женского пола, правда, в последнее время несколько утихомирился. Гораздо меньше мне нравится то, что Синтия Крейг познакомилась с Торнтоном.

– С тем самым? – сплел руки на груди Эдвард.

– Да.

– Я поговорю с врачом, чтобы ее перевели в другой сектор. Одно хорошо: можно быть уверенным, что она связалась не с охотником за капиталом Крейга. А где ее прежний жених?

– Похоже, последствия лучевой болезни оказались фатальными для его психики.

При этих словах Эдварду стало немного не по себе: он не мог поручиться, что с ним самим все было в полном порядке.

– А что, разве радиация влияет на деятельность мозга? – как бы невзначай спросил он.

– Еще как! Психические нарушения при лучевой болезни – очень распространенное явление, хотя иногда проявляются спустя несколько лет, – поспешил заверить его начальник отдела. – Нарушения памяти, астенические расстройства, нарастающее поражение нервной системы…

Варковски слушал и чувствовал, что ему все сложнее владеть собой и не выдавать охвативший его страх. Медленно сходить с ума – можно ли представить себе более неприятную перспективу? Тут уж слабым утешением покажется красота психушки… И Эдвард вдруг поймал себя на том, что не хочет больше смотреть в это огромное, во всю стену, окно.

«Уж лучше считать, что такого понятия, как „завтра“, нет вообще… А ведь Мейер получил меньшую дозу облучения, чем я…»

– Ладно, довольно… Я не медик и верю вам на слово. Еще новости есть?

– Сложно сказать. Я лично не могу считать новостями показания сумасшедших. Кое-кто из них принес странное заявление, что якобы слышал разговор между одним врачом и неизвестным, который шантажировал этого врача. Единственное, что заслуживает внимания в этом деле, это то, что там было упомянуто имя Цецилии Крейг. Но, как я сказал, свидетельство этого человека не заслуживает никакого доверия. Бедняга страдает манией преследования и не раз, если верить истории болезни, испытывал слуховые галлюцинации. Кроме того, он не может назвать ни имени врача – по его словам, таинственный незнакомец обращался к нему просто «доктор», – ни тем более второго человека. Теперь он страшно боится, что врач постарается его убрать как ненужного свидетеля. Сумасшедший, что возьмешь!

Слово «сумасшедший» отдалось в сознании Эдварда душевной болью.

– Но ведь он назвал имя Цецилии Крейг…

– Ну и что? Он мог слышать его случайно.

– Я бы поговорил с ним…

– Пожалуйста. Найти его несложно…

В этот момент замигала лампочка вызова. Начальник отдела, отключив видеоэкран, поднял трубку.

– Алло, отдел внутренней безопасности? – зазвучал в комнате знакомый Эдварду женский голос. – Постарайтесь связаться с Эдвардом Варковски. Мне необходимо срочно с ним переговорить. Скажите, что звонила Цецилия Крейг…

12

Наверное, биологи еще не одно десятилетие будут гадать, почему на Миноре-7 невероятно хорошо расплодилась рыба. До сих пор ни одна теория не сумела толком объяснить этот феномен, однако рыба приносила колонистам немалые прибыли. Очень скоро Минора-7 превратилась в огромный рыбоводческий комплекс. Здесь приживались и разноцветные крошки гуппи, и гигантские сомы с белым жирным мясом (никогда еще на своей родине – Земле – они не достигали таких размеров). «Показательный» рекламный экземпляр можно было спутать с хорошим китом: длина его тела была равна двадцати шести метрам. Другие рыбы превращались порой в настоящих чудовищ, не теряя при этом своих гастрономических качеств.

Скорее всего, на рыбу влияла какая-то микромутация – потому рыбье мясо контролировалось сразу десятком инстанций. До сих пор все было в порядке, но многие поговаривали, что без конца так продолжаться не может.

Тревожные слухи были похожи на эпидемию: они волнами кочевали из района в район, затихали, вспыхивали с новой силой…

– Честное слово, – рассказывал вечером смотритель бассейна сомов своему ночному сменщику, – я советую тебе быть вдвойне осторожным. Когда я проходил мимо пятнадцатого отсека, то ясно слышал, как что-то большое вылазило из воды, а затем обнаружил на мостике следы слизи… Они начинают выкарабкиваться на сушу. Просто жуть берет, когда я вспоминаю их зубастые пасти, – такое сожрет тебя и не оближется…

– Да брось… – ночному сменщику тоже иной раз при виде соминых морд приходили на ум мрачноватые мысли, но слухам он не верил принципиально. – Рыба – она и есть рыба…

– Да разве же это рыба? – кипятился смотритель. – Это же монстр, а не рыба!

– О чем спорите, ребята? – заглянул в подсобное помещение начальник смены. – Есть проблемы?

– Да как сказать, – замялся смотритель. Говорить о неполадках начальству было не в его интересах, но этот случай казался ему особым. – У меня плохое предчувствие, вот и все… Помните, как Хон оступился и упал в бассейн? Когда подоспел сторож, от бедняги осталась одна нога…

– Замолчи! – не выдержал наконец его сменщик. – Этот кретин пытался внушить мне, что сомы пробовали вылезти на сушу. Что там есть мутант!

– Вот как? – начальник смены нахмурился. – Ну-ка, ну-ка… Ты что-то видел?

– Да ничего, – смотритель украдкой посмотрел на дверь. – Просто предчувствие…

– Вы его спросите про слизь на мостике, – посоветовал сменщик, закуривая и с презрением глядя на своего коллегу.

– Ну, была слизь… Я подошел к пятнадцатому отсеку, – нехотя начал повторять свой рассказ смотритель, – слышу – плеск воды. Не такой, как если бы сом просто плескался, а словно из бассейна доставали что-то большое и тяжелое… А потом я посмотрел на мостик – и там оказалось полно слизи… Вот я и решил, что сом вылазил…

– Постой, – прищурился сменщик. – Так ты говоришь, что слышал, как он вылазил. А наоборот? Что же это получается? Если он не просто выпрыгнул и плюхнулся назад, а именно вылез, как ты утверждаешь, то куда же он делся, а?

– Да я об этом и не подумал, – смотритель погладил свои обвислые усы, делавшие его самого похожим на сома. – Вода мутная после кормежки – как тут разобрать?

– А как ты разобрал, что он вылазил? – торжествующе закончил сменщик свою мысль. – По слуху, да? В таком случае твой сом должен и сейчас сидеть на берегу. Ты его там видел, да?

– Бог мой! – позеленел смотритель. – Об этом-то я и не подумал! Так это надо бы сейчас сходить… если он не нырнул обратно…

– Нет, ты видел его или нет?

– Да я уходил уже, когда он вылез… Я и заглянул-то туда только потому, что услышал этот странный звук. – Смотрителю очень не хотелось признаваться в том, что, заметив слизь, он попросту удрал из отсека. – Можете меня увольнять, а только второй раз я туда не пойду! Присылайте сторожей, кого угодно – а я лучше уволюсь!

– Даже так? – начальник смены, похоже, встревожился не на шутку: просто так из рыбоводческого комплекса не увольнялись. Работа здесь считалась несложной и оплачивалась достаточно высоко.

– Да врет он все, – затянулся сменщик. – Много тут таких… фантазеров!

– Много, говоришь? – неожиданно резко повернулся в его сторону дежурный смотритель. – Так вот, вспомни, я, лично я, хоть раз что-то сочинял? Не вспомнишь – не было этого! Когда про усы-щупальца слух пошел, кто первым сказал что все это лажа? Так почему бы я стал придумывать теперь? Вот вызовите сторожа – и посмотрите. И слизь эту потрогайте, – от волнения он начал запинаться. – Вот тогда и посмотрим, кто тут… фантазер!

Видя искреннее негодование рабочего, начальник смены поспешил его успокоить:

– Ладно, я сейчас позвоню сторожу. Так ты говоришь, в пятнадцатом?

– Ну да…

Через несколько минут сторож, вооруженный мини-лазером, начальник смены и ночной рабочий уже шли к злополучному отсеку.

Вода в бассейне была мутной, и что-то очень не понравилось ночному смотрителю в ее цвете. При ровном белом свете люминисцентных ламп вода после кормежки выглядела обычно желтоватой или кремовой – теперь же она была грязно-розовой, словно кто-то выпустил в нее кровь.

Все трое остановились, глядя на гладкую водную поверхность. Дневной рабочий не врал: на мостике и в самом деле виднелись следы слизи, пожалуй, даже слишком заметной и густой, чтобы быть рыбьей. При виде нее весь скепсис второго смотрителя улетучился.

– Слизь… – шепнул он, переводя взгляд с блестящего пятна на мутно-красную воду.

– Возьмите пробу воды и начните фильтрацию, – дрогнувшим голосом приказал ему начальник смены, тревожно озираясь по сторонам. Слизевая дорожка уводила к дальней стене, где лежали шланги и оборудование для очистки бассейна.

Смотритель сделал несколько шагов и вдруг остановился от инстинктивного страха.

Приблизиться к этой коварной воде, когда в бассейне нечто происходит? Да ни за что!

– Не нравится мне это! – проговорил сторож, снимая лазер с предохранителя.

– Что же ты встал? – отступая к двери, произнес начальник смены. – Иди возьми пробу… должны же мы знать, что тут происходит. Это же твой участок!

– Иду, – смотритель сделал еще один шаг и почувствовал, что потеет. «Уж не лучше ли мне сразу уволиться? – мелькнуло у него в голове. – Я совсем не хочу рисковать…»

– Ну что же ты? Быстрее…

К краю бассейна смотритель подошел с такой скоростью, что его обогнала бы любая черепаха.

Дрожащая рука потянулась к мутной жидкости, прикоснулась к ней и… Вытаращившие глаза сторож и начальник смены так и не поняли, почему рабочий вдруг ушел под воду, – только грязные брызги фонтаном разлетелись вокруг упавшего в бассейн тела. Что-то забурлило, забулькало вокруг, розовая вода потемнела, приобрела более насыщенный красный оттенок – и все стихло, даже плеск угомонился очень быстро.

– Вот это да! – в ужасе шагнул назад сторож.

– Что ж вы стоите? – повернулся к нему начальник смены. – Поднимайте тревогу!

Он не успел договорить, как лицо сторожа побледнело и перекосилось. Позади начальника смены раздался характерный шум стекающей с объемного тела воды… Нет, позади упавшего на колени от страха начальника смены находился не сом – чудовище, похожее на что угодно, только не на рыбу. Лязгнули челюсти, смыкаясь на шее парализованного страхом человека. Замигала лампочка тревоги – сторож успел все-таки нажать на кнопку. Через секунду его догнало вонзившееся гарпуном в спину остроконечное длинное щупальце…

13

На встречу с Цецилией Эдвард согласился прежде всего потому, что до посадки корабля оставалось еще около полутора часов. Судя по «деловому» фасону костюма, Цецилия пригласила Варковски явно не для флирта. Да и весь ее вид подтверждал это – никогда еще эта женщина не выглядела так деловито и собранно.

– Быстро же вы! – заговорила она, прежде чем Эдвард спрыгнул с подножки на землю. – Или вы находились на Эпсилон-Кси?

– Да, я был здесь, – подтвердил Эдвард. – Так что у вас случилось?

При этом он поймал себя на том, что ему искренне захотелось отвесить Цецилии комплимент.

– Ничего. Просто я захотела кое о чем поговорить, – пожала плечами Цецилия. – Пройдемте лучше в комнату…

«Ого! – усмехнулся про себя Эдвард, следуя за ней и наблюдая, насколько энергичней, чем обычно, была ее походка. – Похоже, мадам настроена сейчас очень воинственно!» Он не ошибся. После встречи с Одживеном Цецилия крепко призадумалась о своей дальнейшей жизни. Она вспомнила мужа, вспомнила начало своего восхождения наверх, вспомнила, наконец, Паркинса с его циничным, но далеко не глупым предложением. Последнее воспоминание повлияло на нее больше всего. Через некоторое время в ее голове созрел новый план действий – почти нереальный, на первый взгляд, но в то же время способный оказаться выигрышным.

– Ну, так в чем же дело? – поинтересовался Эдвард, устроившись за столиком с чашечкой кофе.

– Дело в том, что я не намерена долго оставаться вдовой, – кокетливо взглянула на него Цецилия. – Я собираюсь замуж.

– И за кого? – лицо Эдварда осталось невозмутимым – он ожидал чего-то подобного.

– А вот это – еще вопрос, – изящно повела бровью Цецилия. – У меня есть два варианта.

«Было бы очень забавно спросить у нее о том какой же второй?» – подумал Эдвард.

– Один из женихов, – после недолгой паузы продолжила Цецилия, – это некий Одживен Кин. Неплохой самец, между прочим.

– А второй? – спросил Эдвард, чувствуя, что Цецилия просто жаждет услышать, как он задаст этот вопрос.

– Второй… – потянулась Цецилия. – Вот тут-то и зарыта собака. Второй пока и не подозревает о моих планах.

– Вот как? – снова подыграл ей Варковски.

– А вот так оно и есть. Я очень долго думала, кого хочу видеть своим избранником, и в конце концов у меня нарисовался такой его портрет. Этот мужчина уже в летах, занимающий довольно солидное положение в обществе. Он, насколько я знаю, тоже вдовец, но не слишком жаждущий расставаться со своим одиночеством, так как, во-первых, ему просто некогда, а во-вторых, сложно найти девушку, которая бы ему отказала, – скорее, благодаря его капиталу, чем чисто мужским достоинствам, – тут уж не мне судить. Да мне и нужно от него несколько другое – его ум. А он умен, и даже очень… Ну, каков портрет?

– Ничего, сойдет для непрофессионала, – попробовал пошутить Эдвард. – Не хватает только имени.

– Бросьте, вы уже давно угадали, о ком я говорю. Так вот, это – единственный человек, которому я согласна подарить свою свободу. Точнее – жажду ее подарить. И мне бы очень не хотелось, чтобы акции Компании достались первому попавшемуся проходимцу. Нет, я не утверждаю, что мой альтернативный избранник обязательно окажется таковым, но можете считать это моим маленьким шантажом. Я думаю, что Лейнарди вряд ли будет в восторге, увидев у себя на заседаниях кого-то очень постороннего. И совсем другое дело, если в совете директоров окажется его жена. Улавливаете разницу? В качестве супруги я не буду нашему нашему любезному боссу в тягость – пусть себе развлекается с секретаршами, танцовщицами и прочими шлюхами. Даже наоборот: ему будет спокойней знать, что где-то за спиной у него есть жена.

– И ты думаешь, он согласится? – с любопытством посмотрел на женщину Варковски и сам себе ответил: «Очень вероятно, что да. Раз уж в свое время она сумела обворожить гораздо более сдержанного и тяжелого на подъем по этой части Крейга – то теперь у нее еще больше шансов на успех, несмотря на все ее годы».

– Эдвард, вы еще никогда не выступали в роли свахи? – Цецилия наклонилась к нему, давая возможность рассмотреть через разрез платья еще довольно крепкие груди. – Помогите мне!

Ее голос стал воркующим – еще немного, и она потренировалась бы сыграть роль соблазнительницы и на Варковски.

– Вы очаровательны, мадам, – корректно улыбнувшись, он встал с места, – но мне пора.

– Постойте, – сверкнули глаза Цецилии, – на всякий случай… Успешное посредничество будет вознаграждено… Подумайте о том, чтобы вы хотели!

– Благодарю, мадам, – в тон ей ответил Эдвард. – Я приму это к сведению…

«Хотел бы я знать, чего мне еще не хватает… Разве что смысла жизни, но не ты, золотая рыбка, сможешь мне его вернуть…»