Текст книги "Великолепная Лоуренс (СИ)"

Автор книги: Марина Рябченкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Я должна убедиться, что у них все хорошо, не из чувства какой-нибудь личной привязанности к этим людям, а из уважения к самой Анне. Ведь это ее родители. Если Анна и вправду заняла мое место, я бы хотела, чтобы моя семья ею тоже не была забыта.

Машина остановилась у белого забора дома 13. К тому времени, когда я прошла через калитку, Бенджамин Лоуренс ступил на крыльцо дома. Должно быть, он увидел «Дейсмо» в окно.

Я замерла. Смотрю на мистера Лоуренса, а он смотрит на меня.

У меня будто сердце остановилось. Я с трудом могу даже дышать.

Мужчина быстро спустился по узким ступенькам, подошел ко мне и крепко обнял. Обнимаю его в ответ. В моем жесте чувствуется неловкость.

– Как ты? – спрашиваю его я. Голос дрогнул.

Высокий мужчина очень медленно разомкнул объятия.

– У меня все хорошо, – солгал он. – А у тебя?

– Все хорошо, – тоже солгала я. Помолчала немного. – Как мама?

– Мама не готова встретиться с тобой, – прямо сказал мистер Лоуренс. Мне стало грустно.

– Джон Хэнтон хорошо с тобой обращается? – вдруг спросил он. Эти слова дались мужчине нелегко. Услышать их из уст этого человека было не легче.

– Анна? – позвал мистер Лоуренс, когда молчание совсем затянулось. У меня приоткрылись губы, но я не смогла ответить ничего вразумительного. – С тобой все в порядке?

Взгляд мужчины сосредоточился на приближающейся фигуре Коллинса у меня за спиной.

Клайд встал по правую сторону моего плеча и протянул Бену руку.

– Меня зовут Клайд Коллинс. Я сопровождаю мисс Лоуренс в путешествии.

Бен пожал ему руку в ответ.

– Вы работаете на мистера Хэнтона?

– Он не работает на Хэнтона, – вместо Коллинса со злостью говорю я. Осеклась, но было уже поздно. Мистер Лоуренс всерьез забеспокоился. – Нам пора…

Я хотела, чтобы голос мой звучал спокойно, но все равно получилось резко.

Вмешался Клайд.

– Нам действительно пора, – спокойно сказал он. Обратив на меня взгляд, говорит:

– Возвращайся в машину. Я еще немного поговорю с мистером Лоуренсом.

– До свидания, папа, – сразу сказала я. Еще раз с той же неловкостью обнимаю Бена, и тот рассеянно прощается со мной в ответ.

Не затягивая момент, возвращаюсь к машине. Уже из «Дейсмо» наблюдаю, как мужчины разговаривают.

Совсем скоро лицо мистера Лоуренса перестало быть тревожным, а губы растянулись в спокойной улыбке. Кажется, Клайду удалось поправить ситуацию. Это хорошо.

Мужчины опять пожали друг другу руки, и Клайд вернулся в машину.

– Ни о чем не волнуйся, – сказал он мне. Коллинс провернул ключ в замке зажигания, заработал двигатель. – Бенджамин Лоуренс спокоен за тебя.

Смотрю на Клайда и говорю:

– Спасибо.

Уголок рта на лице мужчины легонько приподнялся вверх.

Двигатель заработал громче. Машина неторопливо движется на юг.

В утро нового дня опять стоит жара. Боюсь подумать, какое пекло будет в полдень.

Небесно-голубой «Дейсмо» завернул к придорожному кафе «Миссис Харис». Коллинс остался с машиной на заправке, а я пошла в само кафе заказать нам завтрак.

В утро выходного дня в придорожном кафе много людей. Большие столы занимают семьи или компании друзей. Сильно шумят дети.

Я заняла место у окна. «Дейсмо» из него видно очень хорошо.

– Что тебе, хорошая? – официантка в козырьке и в белом фартуке приготовила ручку и блокнот. Улыбается мне.

В любом густонаселенном городе не увидеть девушки в должности официанта, но в дороге в кафе вроде этого – запросто.

Я озвучила заказ. К просьбе принести мне кофе покрепче девушка отнеслась спокойно, с чем редко столкнешься в Данфорде.

Перед окнами кафе паркуется красный прогулочный автомобиль. Название у дорогой машины «Модель номер 4». Из салона широкого кабриолета эффектно выбирается парень в белой рубашке. На шее у него аккуратно завязан тонкий платок. Вслед за ним из машины поднялись еще двое. Тот, что в голубой рубашке, провел рукой по волосам, подмигнув своему отражению в полированном кузове машины. Втроем друзья вваливаются в кафе, расположившись у стойки бара. Девушка-подросток не может оторвать от них глаз. Ее старший брат смотрит туда же, вот только взгляд у него недовольный. Их родители этого совсем не видят.

– Надеюсь, ты любишь блинчики, – уткнувшись в дорожную карту, говорю я Коллинсу, когда он сел напротив. Блинчики уже перед ним на столе, а мой заказ еще не принесли. Как так?

– Уже решила, каким будет маршрут? – спрашивает Клайд.

– Проедем мост «Карнеги» и по прямой до самого мотеля.

– Ты хочешь ехать через Форстонское шоссе? – уточняет он. Я кивнула. – На заправке слышал, там был разлив реки после дождей. Дорога в плохом состоянии, ее начнут восстанавливать только в августе.

– Выходит, по шоссе мы не проедем?

– Я бы не стал рисковать.

– Тогда… – задумалась я. – Выйдем на шоссе и через миль десять свернем вправо. Не уверена, что там будет асфальт.

Показываю карту Коллинсу. С моими опасениями мужчина согласился.

– При таком маршруте дорога займет больше времени, чем мы планировали, – говорю я.

– Зато нам не придется возвращаться на многие километры назад, если вдруг окажется, что шоссе закрыто.

С этим тоже не поспоришь.

Мне принесли мой заказ. Я буркнула что-то похожее на «спасибо», не поднимая от дорожной карты глаз. Вместо того чтобы исчезнуть, девушка задерживается у столика. Начались расспросы…

Я поднимаю глаза. Девушка улыбается Коллинсу и все, что она говорит, адресовано исключительно Клайду. Я нахмурилась. Она флиртует с ним! Я опять опустила глаза к карте. Буркнула:

– Принесите расчет.

Девушка смутилась. Уходит.

– Виктория, – мягко позвал Клайд, когда стало очевидно, что глаз от карты я отрывать не намерена.

– Меня зовут Анна, – заявила я.

– Нет, тебя не так зовут.

Я собрала дорожную карту и наконец отложила ее на стол. Смотрю на Клайда.

За многие месяцы я привыкла быть Анной. Виктория неизбежно забывалась. Так было до вчерашнего дня, пока в мою жизнь не вернулся Клайд Коллинс.

– Этот мир знает Анну, и никакой Виктории в нем нет, – говорю я. – Не называй меня прежним именем, иначе я окончательно запутаюсь.

– Ты всерьез этого хочешь?

– Так будет лучше.

– Анна Лоуренс?

Я сразу обернулась на дрогнувший голос рядом. Это была девушка в розовом платье. Жмет к груди ручку и блокнот. Рядом с ней подруга с яркими рыжими волосами. С некоторым недоумением смотрю на обеих.

– Мы знакомы? – спрашиваю я.

Девушка в розовом платье едва не задохнулась от восторга.

– Я же говорила, это она! – заявила она своей подруге. Опять смотрит на меня:

– Я Глория, а это моя сестра Грейс, – Глория протягивает мне ручку и блокнот, а я никак на это не реагирую. – Пожалуйста, подпишите, – просит она, продолжая при этом глупо улыбаться.

В прежнем замешательстве беру блокнот и ручку и ставлю на серой странице короткую закорючку с инициалами Анны Лоуренс.

Люди вокруг зашептались громче.

«Анна Лоуренс?»

«Да, очень похожа…»

«Что она здесь делает?»

– Какая вы потрясающая, – впервые за все время что-то сказала Грейс. Глория согласно закивала головой, прижимая к груди блокнот с моим автографом.

Официантка появилась внезапно.

– Я вас не узнала, – говорит так, будто извиняется передо мной. Тоже протянула мне блокнот и ручку.

– Рассчитайся, – тихонько говорю я Коллинсу. Ставлю росчерк на блокноте и поспешно ухожу из заведения.

Я села в машину.

Смотрю на придорожное кафе. Люди заходят и выходят.

Совсем скоро из кафе вышел парень. Поправив завязанный на шее платок, он огляделся по сторонам и неторопливо пошел к «Дейсмо». Я напряглась.

– Привет, – сказал он, лениво махнув мне рукой. Нехотя кручу ручку на двери, и окно ползет вниз.

– Куда вы направляетесь? – дружелюбно спрашивает он.

– Для чего вам?

– Ну, может, нам по пути. Кто знает.

С подозрением смотрю на парня.

– Я сомневаюсь в этом, – наконец говорю я. Окно поднимается вверх.

Парень обошел «Дейсмо» и ненадолго остановился перед капотом. На его лице возникла странная ухмылка.

Такие, как он, всегда ищут неприятности и, как правило, находят их.

Из кафе вышел Коллинс. Парень так же беззаботно поздоровался и с ним.

– Странный парень, – говорю я, когда Клайд сел в машину.

– Просто мальчишка.

– Он спросил, куда мы едем, а потом запомнил номер машины.

– Ты что-нибудь сказала? – теперь Клайд менее спокоен.

– Конечно, нет.

Заработал двигатель, небесно-голубой «Дейсмо» отправился в путь. Густые деревья вдоль дороги закончились быстро, им на смену пришли фермерские поля – вспаханные гектары. Мне вдруг вспомнился рассказ Джона о том времени, когда он взбунтовался воле отца и отправился работать на ферму. Мне по-прежнему трудно представить это. Какие это были года, сороковые?

– О чем думаешь? – спросил Коллинс.

– Ты будешь спрашивать об этом всякий раз, когда я молча уставлюсь в окно?

– Да.

Из груди вырвался смешок и, немного подумав, отвечаю:

– Я ни о чем таком не думаю… просто злюсь.

– Из-за того, что произошло в кафе? Из-за того парня?

– Нет, из-за девушек, что просили у меня автограф – сказала я и пальцами забарабанила ритм на приборной панели. – Мне было стыдно.

Клайд коротко взглянул на меня. Я сказала:

– Быть любовницей и… знаменитой любовницей – не одно и то же.

Мы проехали несколько маленьких городов по плохим сельским дорогам. Все реже на пути встречаются автомобили и чаще появляются телеги. К виду конных повозок по асфальтированным дорогам пришлось привыкать.

Начались голые равнинные просторы. Их пустошь на огромной скорости режет стилпоезд, оставляя позади след из дыма. Эта железная машина сильно отличается от тех, что следуют на маршрутах крупных городов. Это очень старая машина. Если бы я отправилась к Стилдону на стилпоезде, то путешествие мне предстояло бы на нем.

Жара спала. На горизонте появился оранжевый закат.

По радио началась передача. Радиодиктор очень эмоционально рассказывает фантастическую историю о том, как на страну нападают пришельцы… Захватывающая история, быть может, для человека этой современности, но не для меня.

К мотелю «Звездная ночь» приехали поздно. На небе высокая луна и невероятно ясное небо – хорошо виден Млечный путь.

В фильмах семидесятых такие мотели выглядят достаточно зловеще. Впрочем, к семидесятым это место способно превратиться во что угодно, а сейчас здесь очень мило. Рядом с мотелем расставлены красивые клумбы с цветами. Персонал вежлив и услужлив. В номерах чисто.

В моем номере две кровати, тумбочка и часы. В ванной чистые полотенца, халат и тапочки.

Комната Клайда сразу за стеной.

Мне следовало бы рухнуть на кровать и провалиться в крепкий сон, но не повезло – даже под грузом усталости спать совсем не хочется. Я приготовила две чашки чая и вышла в коридор, а когда постучалась в соседний номер – сделать это получилось только ногой – дверь мне Коллинс не открыл. Может, он в душе?

В коридоре приоткрыты окна. Заслышав голос Клайда, я вышла на улицу.

Клайд осматривает руку мальчика, а мама малыша кружится рядом. Отец семейства облокотился о черную машину и не вмешивается.

– Что-то серьезное? – спрашиваю я у женщины.

– Доктор говорит, ушиб.

– Быстро пройдет, – заверил Коллинс. Отступил от маленького пациента на один шаг.

– Все равно болит, – пожаловался ребенок.

– Не надо было прыгать по клумбам, – рявкнул его отец и, сухо поблагодарив Клайда, продолжил сборы.

– Какой неприятный тип, – сказала я, когда мы с Клайдом отошли на достаточное расстояние. Протягиваю ему кружку с чаем.

– Мне приятна твоя забота.

– Если кто-то и заботится о ком-то, так это ты обо мне, – призналась я. – Ты поехал со мной, хотя не должен был. Спасибо.

Клайд дождался моей благодарности. Улыбнулся мне.

Мы сели на одну из скамеек.

– Почему ты захотел стать психиатром? – спрашиваю я.

– Знаешь, твои внезапные вопросы часто застают меня врасплох, – улыбка Клайда стала шире. Чувствую, как краснею. – Я не всегда хотел быть психиатром. Когда-то собирался стать хирургом.

– Что-то не получилось?

– Все было хорошо. Я стал лучшим на курсе. В Южной больнице Данфорд мне предложили практику… Отец был очень горд.

– А потом ты что-то натворил?

– Почему ты так решила?

– Ты серьезный и ответственный, – заволновалась я. – Ну, знаешь, из тех зануд, которые всегда поступают правильно…

Задумалась. Кажется, я сказала что-то не так.

– По-твоему, так характеризуется зануда?

– Я о том, что ты поступаешь правильно. Всегда.

– Не способен на глупости. Это ты пытаешься сказать, – поправил меня Клайд.

– Ну, так?

– Непрофильный курс психиатрии изменил мои планы на жизнь.

Не верю своим ушам.

– Ты отказался? – я потрясенно уставилась на него, а Клайд тихонько рассмеялся.

– Сейчас ты смотришь, как мой отец.

– Клайд, это трагедия.

– Хирург лечит тело, а психиатр душу. Я сделал выбор, – уверено изрек он. – Я хочу понять людей. Разобраться, что в их голове работает не так и как это можно поправить.

У меня даже сердце на мгновение замерло. Эти слова я восприняла очень лично.

– Тебе дорого обошлось твое решение?

– Вложившись в мое образование, отец счел себя обманутым. Потребовалось время, чтобы наладить с ним отношения.

– Девушка?

– Не думал, что ты об этом спросишь, – улыбнулся Коллинс.

– А я спросила.

Клайд ответил не сразу.

– Ей не слишком понравилось мое решение…

– Мне жаль.

– Нет, тебе не жаль, – уверенно заявил Клайд.

– Ты прав. Мне все равно, – выдержав недолгую паузу, просто говорю я. Делаю глоток уже остывшего чая, а потом… послышался наш тихий смех.

Уже в холле мотеля Клайд меня спрашивает:

– Почему юрист?

Вопрос озадачил.

– Спонтанное решение на самом деле, – пожав плечами, призналась я.

– Как это?

– Когда ничего не нужно от жизни… юрист, экономист – да все равно.

Клайд остановился, чтобы внимательно рассмотреть мое лицо.

– И так вся жизнь, – добавила я. – Спокойное существование и никаких целей. Я там, куда заведут обстоятельства.

– Ты создаешь прямо противоположное впечатление.

– Потому что теперь я Анна Лоуренс, не Виктория… Это как шоковая терапия. По ощущениям, будто сама жизнь взяла меня за грудки и хорошенько встряхнула, – объясняю я. – Жизнь Анны – кошмар. За один только год мне пришлось бороться за тело, мысли и убеждения столько, сколько не приходилось за всю историю собственного существования. Да что там, мне и за жизнь приходилось бороться!

Идем по коридору. По правую сторону двери в номера гостей.

– Ты хочешь вернуть себе прежнюю жизнь? – спрашивает Клайд.

– Помнится, я уже отвечала на этот вопрос.

– Я спрашиваю о том, чего ты хочешь сейчас.

– Неважно, чего я хочу. В этом вопросе от меня ничего не зависит, и, пока я здесь, все, что мне остается – поставить цель, построить план и двигаться вперед. Иначе меня заглотит этот мир, – останавливаюсь у красной двери в свой номер. – Ну, вот и все… Спокойной ночи, Клайд.

– Если бы ты могла выбрать жизнь, вернула бы себе прежнюю?

– И этот вопрос я уже от тебя когда-то слышала, – улыбнулась я. – Знаешь, эта жизнь способна преподнести мне грандиозное будущее, но, если я останусь здесь, мои родные и близкие останутся жить только в моих воспоминаниях. Высокая цена, не находишь?

– Понимаю.

Опять задумалась, уперев руки в бока.

– Нельзя категорично сказать: там хорошо, а здесь плохо, или наоборот. При любом раскладе есть потери. Если Анна заняла мое место, что ж, такая жизнь ей может подойти лучше. Ну, а я… – я подняла глаза на Клайда. – Шоковая терапия пошла мне на пользу. Этот мир заставил ценить то, чего никогда не ценила раньше, – свободу. В погоне за ней я начинаю чего-то хотеть, а значит, жить.

Мягким прикосновением Клайд отвел мне за ухо прядь волос. Смотрю на мужчину и даже не моргаю… Это было неожиданно. По телу пронеслась дрожь.

– В какое время едем завтра? – робко спрашиваю я.

– В восемь.

– Рано.

Мужчина отступил на шаг назад.

– Доброй ночи, – сказал Клайд и провернул ключ в соседнем номере.

– Спокойной ночи.

Я вошла в свой номер, неторопливо прошла к дальней кровати и упала на нее. Разговор оставил тяжелый осадок. Я уставилась в потолок без надежды на сон.

Анна… Вот бы узнать, как она относится ко всему, что с нами происходит.

Вот бы узнать, что с моими родными. Как они?

Всякий раз, когда думаю об этом, становится больно, ведь правду говорят… нет ничего хуже неизвестности.

Глава 5

К полудню следующего дня мы достигли конечной станции на пути в Стилдон. То, что именуется станцией, я привыкла видеть в исполнении грандиозных сооружений, подземных и наземных, выполненных из мрамора и камня, а здесь я вижу ничем не примечательную ветхую деревянную постройку в пустынной местности: невысокий навес с козырьком и несколькими лавочками. На деревянной балке старенькие, но исправные часы, а рядом расписание стилпоезда, только одного, ведь станция на большую нагрузку не рассчитана.

В нескольких метрах от станции стоит кассовая будка, она же киоск для продажи газет, журналов и сигарет.

– Журнал трехмесячной давности, – с некоторым удивлением заметила я.

– Начинается Стилдон. Ничего удивительного.

Клайд выжал газ, и небесно-голубой «Дейсмо» понесся по пустынной дороге, оставляя позади вихрь пыли.

В моих руках дорожная карта.

В тридцати милях к западу есть гостиница, и заселимся мы в ней к закату, после того как осмотримся в здешних местах. Впереди много миль палящего солнца, море песка, высокие каньоны и получасовое радио-шоу Рики Джонсона о войне человеческой нации с инопланетными формами жизни.

Стилдон – это не только долина песка и солнца. Далеко на востоке зеленая полоска жизни. А на границе этого необыкновенного контраста стоит город – Новый Стилдон.

Я не ждала увидеть город в благополучии и достатке, и тем не менее никак не думала встретить реальность такой. Даже пришлось снять солнцезащитные очки, чтобы поверить собственным глазам.

– Это Новый Стилдон? – поражена я.

Некогда промышленный город недалеко от завода стоит в вертикальных руинах: несколько домов, брошенные, остаются стоять голые и ограбленные. Все, что можно было вывезти, уже увезли, не осталось даже досок на крыльце.

«Как после бомбежки», – подумала я.

Кирпичи, стекло, сталь и редкие фигуры, отдаленно напоминающие предметы быта, лежат под ногами.

Прогуливаясь среди руин, обнаруживаю заселенный дом. Человек внимательно следит за нами из окна. На веревке вдоль стены висят лохмотья. Есть будка для пса, но самого пса не видно.

– Прежде чем успели возвести первые дома, Новый Стилдон объявили городом, – говорит мне Клайд. Вместе со мной ходит по руинам. – Это должно было помочь привлечь новых жителей.

– Что здесь случилось? – ногой переворачиваю металлическую табличку. Предупреждение «Осторожно» почти выцвело.

– Землетрясение. Девять лет назад. Новый Стилдон был назван городом, но таковым так и не стал, – мрачно пояснил он, а затем указал на запад, туда, где стоят многоквартирные дома в несколько этажей. Эти дома тоже разрушены. – Думаю, те из жителей, кто остался после землетрясения, теперь там.

Смотрю туда, куда указывает Клайд. Заприметив мое любопытство, мужчина добавил:

– Делать там нечего.

– Я не собиралась глазеть на местных жителей, как на животных в зоопарке.

– Что ж, здесь тоже делать нечего. Возвращаемся?

– Мы приехали в такую даль ради этого? – возмутилась я, раскинув руки.

– Цель сегодняшнего дня – осмотреться, что мы и сделали.

– Завод в милях десяти отсюда, – предлагаю я, уперев руки в бока.

– Зачем он тебе?

– Я хочу посмотреть на него, – объясняю я. – В конце концов, это лучше, чем сидеть в гостинице и пялиться на стены. Тем более что мы уже так близко.

Заработал двигатель. «Дэйсмо» тронулся в путь. Когда мы проезжаем вдоль руин некогда существовавшего городка, мне становится грустно. Здесь были люди. Здесь была жизнь, а теперь только горькое напоминание о том, что было и что могло бы стать.

«Новый Стилдон. Начало строительства 16 марта 1942 года» – едва читаема надпись на рекламном щите.

– Что стало с заводом? – спрашиваю я.

– Компания обанкротилась. Завод закрыли. Это все, что мне известно.

– То есть не стал жертвой разрушительного землетрясения?

– После землетрясения завод уцелел, но его все равно закрыли спустя год.

Солнце высоко в зените, стоит жара. Я бы с удовольствием включила кондиционер… если бы он существовал. В таких условиях теплый ветерок из приоткрытого окна приятно шевелит волосы и создает для меня сносный комфорт.

Спустя несколько миль мы остановились у обочины дороги. Вышли к обрыву, завороженно всматриваясь вдаль, где видны яркие блики солнечных лучей. Завод Стилдона, несмотря на годы разрухи, все равно гордо возвышается среди восточных горных вершин.

– Еще миль пять, – предполагает Клайд.

Тоже оценив расстояние, я согласно кивнула.

Впереди старая и забытая дорога, из трещин в асфальте уже проросла жизнь. Мы дальше уходим на восток, и мир вокруг становится зеленым. Здесь почти нет солнца, его лучи с трудом пробиваются сквозь густую листву склонившихся над нами высоких старых деревьев.

Здесь прохладно, тихо и спокойно. Больше не хочу возвращаться на прожженную солнцем долину Стилдона, я хочу быть здесь.

Вселенная мое желание услышала.

Вдруг раздался хлопок, и машина накренилась вправо. Я испугалась, но быстро пришла в себя.

– Потеряли колесо? – спрашиваю я.

– Похоже, что да, – скривился Клайд, дернул ручник и вышел из машины.

Я тоже вышла из машины. Обойдя «Дейсмо», вижу, как резина заднего колеса разорвана в клочья – мы наехали на кусок острого железа. Клайд закатил рукава по локоть и достал из багажника запасное колесо.

– Мы можем прогуляться пешком, – скрестив руки на груди, смотрю на дорогу, заросшую высоким сорняком. – Под травой может оказаться что угодно, а другого колеса у нас нет.

Коллинс поставил новое колесо взамен прежнего.

– Мы можем не успеть вернуться до темноты. Слишком далеко, – возразил Клайд, тыльной стороной руки убрав влагу с виска. – Лучше развернуться в обратный путь.

– Мы можем поторопиться, – не сдаюсь я.

С силой притянув первый из болтов, мужчина опускает к земле инструмент.

– Даже если пойдем по кромешной тьме?

– Мы не пойдем по тьме, – уверенно заявила я. Прислонилась к машине и улыбнулась ему. – Не придется, если ты поторопишься.

Мужчина задумался. Ему не слишком нравится моя идея, но, кажется, он видит возможность уступить.

Вскоре машина была исправна. Клайд собрал инструмент и убрал все в багажник. Я взяла две бутылки с водой и протянула одну Коллинсу.

Отправиться пешком оказалось очень верным решением: на забытой человеком дороге под зеленью высокой травы скрыт проржавевший и бесформенный металл.

С любопытством смотрю на брошенные у обочины телеги.

Лес становится гуще, трава выше. Совсем скоро мы достигли искореженных ворот завода. Перебравшись через огромную дыру, сквозь высокий сорняк пробираемся к высоким серым стенам.

Я подняла голову. Здание тянется высоко вверх.

Мы поднялись по ступеням. На дверях висит большой ржавый замок.

– Он висит здесь до сих пор? – удивилась я.

– Давай через окно, – предлагает Клайд.

Окна расположены невысоко от земли. Клайд подсадил, и я перебралась через огромную оконную раму, мысленно поблагодарив свою предусмотрительность и решение надеть брюки.

Я спрыгнула, и осколки стекол под ногами громко захрустели. Осматриваюсь. Холл завода – это просторный высокий зал. На пол и стены падают золотые лучи солнца.

Послышался новый хруст. Это через окно перебрался Клайд.

Я медленно иду вперед. Под ногами металл, стекло, резина, обломки досок, обрывки кабеля. Среди мусора есть вещи, едва ли принадлежавшие прежним владельцам завода – бутылки из-под виски и жестяные банки.

– Я наверх, а ты осмотрись в мастерских, вдруг найдем что-нибудь интересное, – предлагаю я, заприметив лестницу в стороне.

– По-твоему, бродить здесь в одиночку хорошая идея?

– У нас есть только час. Потом нужно возвращаться к машине, – размышляю я. – Я не хочу уехать с мыслью, что мы здесь что-то не закончили. Я не успокоюсь, и придется возвращаться опять.

Клайд не так спокоен как я.

– Здесь может кто-то быть, – предостерег он.

– Слышишь, какое здесь эхо? – громче, чем требовалось, говорю я. – Здесь так тихо. Любой шорох будет за милю слышен.

– Мы идем вместе, – без намека на компромисс сказал Коллинс. Прошел вперед.

Этот мужчина во многом готов мне уступить, но не сейчас…

В стороне лестница, на вид прочная, и мы поднялись по ней на второй этаж. Здесь длинный прямой коридор. Под ногами мусор.

Я с любопытством смотрю по сторонам, время от времени заглядывая в пустые ограбленные кабинеты. Возникла странная тоска, будто я прогуливаюсь вдоль могильных плит на кладбище. Есть в этом что-то неправильное и даже отвратительное. У завода крепкие стены, прочная крыша, надежный фундамент – это место должно работать!

В одном из кабинетов Коллинс обнаружил что-то интересное для себя. Опустившись на одно колено, Клайд заинтересованно перелистывает пожелтевшие страницы старых книг. Я не стала ему мешать и пошла дальше, оставив мужчину немного позади себя.

Коридор длинный и светлый. Здесь много окон.

Еще здесь много развилок. Завод Стилдона чем-то напомнил мне «Интера мотор», вот только это здание крупнее и сложнее во много раз.

Я свернула в восточном направлении. Почти сразу послышался шорох.

Я замерла, затаив дыхание. Все еще светло, и лучи вечернего солнца оставляют мягкий желтый свет на стенах коридора. В воздухе повисла тишина, но я продолжаю усиленно прислушиваться.

Когда послышался новый звук, я отступила. Сначала на шаг, а потом на два.

Спустя мгновение из кабинета выбежал грызун, удерживая мелкую добычу в острых зубах. Взглянув на меня, маленький зверек торопливо скрылся за углом коридора. Я выдохнула с облегчением, но дрожь в руках проходит очень медленно.

Кабинет, из которого выбежал зверек, – бухгалтерия. Об этом говорит старая табличка на двери. Дверь распахнута настежь. Я долго смотрю внутрь.

Я не вижу в кабинете ничего такого, что привлекло бы мое внимание, но все равно делаю шаг вперед. В голове будто возникла цель, но она еще не открыта моему разуму, а мчится где-то впереди моих возможностей восприятия. Наверное, такой момент зовется интуицией.

По центру кабинета пустой стол – другой мебели здесь нет. В стене дыра, а под ней куски бетона и дерева – это грабители вынимали сейф. Интересно, они нашли то, что искали?

Упираю руки в бока и осматриваюсь на месте.

Среди металла и стекла под ногами взгляд нашел брошюру «Национальный банк Илсити». Брошюра сильно выцвела, но на обратной стороне четкими остались строчки, написанные когда-то от руки: «Эрик Браун» и номер телефона. Я сразу вспомнила рекламный щит на пути к заводу, бумага на нем разодрана, краски стали серыми, но суть осталась ясна – банк что-то продает.

«Когда компания обанкротилась, банк наверняка принял недвижимость на свой баланс», – подумала я.

В задумчивости рассматриваю брошюру в своих руках. Подхожу к окну.

Завод еще в хорошем состоянии, даже водонапорная башня не накренилась спустя столько лет. Здесь крепкие лестницы и толстые прочные стены. Конструкция создавалась на века.

Любопытно, как много готов запросить банк за недвижимость сегодня?

На моем лице растянулась довольная ухмылка.

Развернулась, чтобы уйти, и…

Улыбка мгновенно сошла с моего лица. Я осторожно пячусь назад, в то время когда бродяга в дверях подступает ближе.

Глаза-щели внимательные и целеустремленные, даже злые, особенно выделяются среди неухоженной растительности на лице. Движется с манерой охотника, медленно и твердо.

В его руках нет оружия, но он превосходит меня по физической силе. Если попадусь, вряд ли смогу вырваться.

Я обхожу стол, а бродяга замер у двери. Он не намерен оставлять выход открытым.

– Коллинс! – что есть мочи кричу я. Бродяга бросился ко мне.

Поражаясь собственной прыгучести, проскользнула по поверхности стола и рванула к выходу. Бегу, не разбирая дороги, совсем скоро сбившись с пути в коридорных лабиринтах старого завода…

Бродяга не отстает от меня, его тяжелое дыхание слышу очень близко за своей спиной.

У меня сердце бьется где-то в горле.

Свернув вправо на одной из коридорных развилок, вижу лестницу и мчусь к ней. Я не сбавляю скорость, а следовало бы… Я сильно ударилась в перила: они не выдержали и деревянная конструкция разрушилась. Я успела ухватиться за стальные прутья, что торчали теперь вместо перил, беспомощно повиснув над пропастью.

Бродяга замер только на мгновение, а потом бросился на колени и с силой отлепил мою руку от железного прута.

– Анна! – крикнул Коллинс откуда-то снизу. Я слышу, как он бежит ко мне на помощь.

Бродяга замешкался. Он больше не пытается раскрыть застежку бриллиантового браслета, он срывает его с моего запястья и бежит прочь.

Я не успела надежно ухватиться за стальной прут. Коллинс не успел меня схватить за руку.

Прут прогнулся. Я падаю вниз.

Это было мгновение, в котором с быстротой молнии все мое существо охватили страх и ужас неминуемой участи.

Момент, когда сожалеть о чем-то поздно.

Удар…

Я почувствовала резкую боль во всем теле. Из моего тела будто вырвалась сама душа, а сознание едва не покинуло меня.

Делаю глубокий вдох, затянув в легкие одну только пыль. Кашляю.

Я жива?

В голове хаос. Открываю тяжелые веки, моему зрению быстро возвращается четкость. Вижу облако пыли вокруг себя. Под лучами вечернего солнца пылинки особенно яркие.

Я цела?

Пошевелив конечностями, предполагаю, что да.

Приземление пришлось не на бетонный пол – с такой внушительной высоты мне не суждено было бы остаться живой. Я упала на что-то менее твердое, то, что буквально разлетелось подо мной на куски.

«Почему нечто подобное происходит со мной с завидной регулярностью?» – подумала я, припомнив похожий по ощущениям удар во время крушения стилпоезда в горах Ханди. Мне сразу вспомнились холод и страхи того дня.

– Не торопись, – сказал подоспевший ко мне Клайд, когда я попыталась встать.

У мужчины весь висок и шея в черной пыльце – она светится на солнце. Синяя рубашка тоже запачкана. Выглядит так, будто на Клайда откуда-то сверху посыпалась сажа, а он не успел вовремя увернуться.

– Что с тобой произошло? – надломленным голосом спрашиваю я его, приняв устойчивое положение сидя.

– Тебе не об этом сейчас нужно беспокоиться. Как ты себя чувствуешь? – всматриваясь мне в лицо, с тревогой спрашивает он.

Коллинс прав. Сосредоточившись на собственных ощущениях, еще раз пошевелила кончиками пальцев рук и ног – все в порядке. Когда привела в движение все тело, боль отозвалась в шее и в пояснице. Я скривилась, потянув пальцы к голове.

Клайд сразу коснулся моей шеи. У доктора холодные пальцы, так что по телу побежали мурашки.

Возникли неприятные ощущения, когда Коллинс совсем легонько повернул мне голову вбок.

– Думаю, я в порядке, – вопреки тому, что чувствую, сказала я.