Текст книги "Рушара"

Автор книги: Марина Казанцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

ГЛАВА 35. Охота за смертью

Аманда не спускала глаз с той точки пространства, откуда ожидала появления Птицы. Ей важно было знать, где она пройдет.

– Бразелары падают! – крикнула Итта.

– Что? – Аманда отвлеклась и посмотрела вверх – на венец крон. Она ожидала Птицу на обходе Зоны. Та уже спустилась так низко, что кроны остались высоко над головой. На этом уровне можно уже свободно дышать.

Бразелары не падали. Их кольцо стояло недвижимым, но четыре ближайших начали медленно отклоняться от своего положения. Нечто подобное Аманда и ожидала. Сибианы сделали, что хотели – повредили Зону. Рушер не улетит.

Птица выскочила так внезапно, что Аманда вздрогнула, но в тот же момент взяла такой старт, что некоторое время шла с опережением. Птица явно затормаживала. Её даже стало видно – полупрозрачная, серая, как тень. Нисколько не походила эта штука на хрустальную мечту орнитов. Более того, её вид внушал опасение.

Аманда и понятия не имела, как к ней приблизиться, не то, что взять. Ей говорили, что Птица смертельно опасна, к ней нельзя прикасаться. Но, и она тоже не дура, чтобы соваться на верную погибель. Однако должен быть способ не допустить до неё Рушера. Пусть не достанется никому.

Лодка шла почти над Птицей, немного сбоку, чтобы видеть. Если Птица так и будет продолжать снижение, то однажды где-то сядет. Только Аманда теперь не отстанет от неё, даже если надо будет так летать неделю.

– Стиассар. – кратко сказала монка.

– Где?!

Он выплыл из-под днища лодки и теперь летел между ней и Птицей. Крылатая эскадрилья держалась так ровно, словно все трое насажены на одну спицу. Теперь ясно, что преследовать Луллиэлли целую неделю не придётся – Стиассар тоже охотится за ней. Наверняка, он знает, что такое эта Птица, и как с этим обращаться.

Луллиэлли в размахе крыльев превосходила Синкрета в полтора раза и во столько же раз в длину. Но, как таковых, ни крыльев, ни хвоста, ни головы у неё не было. Был серый силуэт, в котором не шевелилось ничто. И более темное пятно на месте тела.

Вся троица влетела в ночное полушарие. Стиассар не делал попыток приблизиться к Птице. Он просто нёсся над ней, раскинув свои широкие лоснящиеся крылья. Разреженная атмосфера изувеченной планеты больше не издавала пения, когда Синкрет летел – только непрерывный, высокий свист.

Луллиэлли неслась беззвучно – просто серый силуэт, скользящий тенью над холодным океаном. Светящаяся лодка Орниссы производит ровный, низкий гул. В неспокойных водах Бирюзового трепещут шесть пятен света – отражения шести блуждающих по небу лун. Вот все три птицы миновали материк Урсамму.

Аманда стала тихо снижаться, прижимая Стиассара к Луллиэлли. Синкрет выскользнул из-под лодки и теперь летел рядом. Он даже не взглянул на свою преследовательницу, а она продолжала снижение, думая принудить Птицу к тому же.

Дурнота охватила её так внезапно, что глаза почти ослепли. Монка вскрикнула. Аманда резко дёрнула лодку в сторону и ни на мгновение не оставила управления.

– Итта! Ты жива? – позвала она, не смея оторвать взгляда от объекта преследования. Ответа не было.

"Надеюсь, она успела сбежать через подпространство."

Стиассару не оставалось места под лодкой, потому что Аманда вытеснила его оттуда, снова приблизившись к птице Луллиэлли максимально близко, лишь бы не пересечь допустимую границу. Теперь Стиассар ровно летел рядом с лодкой. Его черное крыло почти касалось того ослепительного сияния, что представляло собой её крыло.

Теперь Аманда знала, что за оружием является Стиассар. На себе испытала. Он – генератор ультразвука. И, если он попробует повернуть к ней голову, Аманда разнесёт ему башку, а не крыло. Но, почему Синкрет не предпринимает никаких попыток сделать это? Наверно, не считает Аманду помехой. Он ведёт Птицу. Он знает, как управлять ею.

И тут, словно в ответ на её мысли, Луллиэлли резко пошла на снижение, а Стиассар, словно привязанный – за ней. Все трое выскочили на дневную сторону планеты, и солнце ударило Аманде в глаза. Она тут же ринулась следом за Синкретом, голова которого снова стала человеческой.

Полёт продолжался. Птица все более снижалась и сбавляла скорость. Стиассар плыл над ней, а ещё выше и немного сзади – Аманда. Она по-прежнему не желала упускать из вида Стиассара. На бешеной скорости все трое неслись над холодными водами некогда прекрасного Бирюзового океана. Впереди вырастали синие вершины Рорсеваана.

"Вот куда они летят! Во дворец!" – догадалась Аманда.

Луллиэлли мухой пронеслась меж гигантских конусообразных гор, а за ней – Стиассар и Аманда. Вот миновали синие вершины и понеслись над Сиварусом. До материка Марено было ещё далеко, а птица всё снижалась и снижалась.

И тут Аманда вспомнила! Синкрет может летать и под водой! И Рушер может дышать водой! Понятно, что и Птице вода ничего не сделает! И только Аманда не может войти в эту среду.

Совершенно ясно, что Стиассар ведет хранилище Силы к конкретному месту, скрытому где-то в глубинах океана. Наверняка у Рушера имеется подводное убежище. Да вся планета – его лаборатория! Он всё продумал, и всё предусмотрел – Аманда в своей лодке ему не помеха. Поэтому Синкрет и не обращает на неё внимания. Где-то в толще океанских вод его спокойно ждет Рушер. А как же пророчества?! Что же может нарушить неизбежность этого?!

Сияющая лодка плавно поднялась выше, открывая достаточное место между своим днищем и летающей смертью – Лулиэлли. Синкрет немедленно воспользовался этим и занырнул в глухую зону, где огненная Сила бешеной орнитки не могла его достать – он явно опасался подобной выходки со стороны врага. Чокнутая Орнисса наверняка поняла тщетность своих попыток: ей не добраться до хранилища Владыки. Всё продумано и исполнено безупречно – волшебник Рушер гений.

Аманда сняла с себя кожаный пояс, украшенный серебряными пряжками – вместе с коротким клинком, откованным для неё орнитами. Она сбросила с себя подарок сибианов – тёплую меховую безрукавку и осталась в своей лёгкой оперённой курточке. Длинный волос со шкуры белого ррива мог совсем некстати помешать ей. Не глядя, срывала она с короткой юбки боевой металл – ей не нужен звон, который издадут тонкие пластины неведомого сплава в бешеном потоке ледяного воздуха гибнущей Рушары. Отстегнула и положила на пол нагрудную защиту из тех же пластин – никакое вооружение ей больше не понадобится.

Привычно пригладила ладонями длинные маховые перья на рукавах, поправила кожаный ремешок на голове – чтобы волосы в глаза не лезли.

Колпак защитного поля на летающей лодке испарился, повинуясь воле своей хозяйки. Пронзительный ледяной поток принялся трепать и рвать её волосы. Никто не остановит Безумную Орниссу. Никто не скажет: что ты делаешь?! Она была совсем одна.

Тонкая фигурка выползла на плоскую носовую поверхность диковинного корабля. Распластавшись по гладкому фюзеляжу, цепляясь ладонями и всем телом, человек по-пластунски двигался к острому носу судна. Яростное свечение укрощенной энергии пронзало тонкие ладони, отчего казалось, что руки кровоточат. Холодный свет рассекал лучами угольно-чёрные маховые перья – словно человек нанизан на множество мятущихся клинков.

Казалось, в бешеном течении воздуха его должно сорвать и сбросить вниз, как сухой лист. Но, лодка всё так же повиновалась своему пилоту, как своему творцу – дикий ветер не мог сорвать безумную наездницу с корпуса, пока она приказывала кораблю держать её.

Серая птица всё так же летела, равномерно снижаясь. Стиассар управлял ею. Синкрет прекрасно знает, что молния Орниссы для него смертельна. И он не хочет умирать. А это значит, что его можно под страхом смерти принудить повиноваться.

Что с ним можно сделать? Разрезать молнией? Нет, не годится. Нужно заставить его посадить птицу туда, куда нужно ей, а не Рушеру. Нельзя позволить ему маневрировать и прятаться под днищем лодки – не ползать же за ним следом!

Аманда примерилась, рывком бросилась вперёд и упала на широкую спину Стиассара. Её руки сомкнулись вокруг чёрной оперённой шеи, как капкан. Пальцы ощутили гладкость перьев Синкрета. Он не прореагировал, словно не заметил.

– Знаешь, что я сейчас сделаю? – спросила Аманда его в самое ухо. – Я срежу тебе голову.

– И погибнешь. – сказал он.

– Нет. Я упаду в воду. И меня потом подберут.

– Это не имеет значения. – ответил Стиассар. – Можешь убивать. Я выполнил задание Владыки.

Аманда поняла, что он не ведёт Птицу. Он задал ей координаты и теперь просто сопровождает.

– Направь её в другое место, и я оставлю тебе жизнь. – пообещала она.

Синкреты не смеялись никогда, но этот засмеялся.

– У меня нет власти над ней. Код управления полетом: предсмертное мыслеизлучение – за мгновение до распада мозга. Владыка записал в плавильне. Я его истратил.

Всё безнадежно, подумала она. Пророчество ошиблось.

Аманда смотрела на ровно, безразлично летящую под ними птицу – робота, механизм, машину смерти. В трёх метрах снизу. Так близко и так недосягаемо.

Она сказала Стиассару:

– Ты дурак.

И прыгнула на Луллиэлли. С последней мыслью о вершине Мира – священной вершине Мира на Мзиваре.

Тело Орниссы упало мёртвым на серую тень и осталось там лежать, распластав руки-крылья. Птица продолжала свой полет, сопровождаемая Киборгом, с неживым грузом на борту.

Стиассар всё понял, когда робот миновал платформу на воде, где ждал Владыка Рушер. Синкрет громко закричал и бросился вдогонку уходящей машине. Та летела ровно. Ей не было дела ни до чего. Ни до сопровождения. Ни до Владыки. Ни до планеты. Ни до мёртвого Героя на её широкой спине.

Синкрет заметался между Птицей и платформой, по которой бегал Рушер. Наконец, решил, что делать. Опустился на рифлёное металлическое поле, тяжело качающееся на свинцовых водах Сиваруса.

– Что случилось?! – страшным голосом закричал Владыка. – Почему она улетает?!

– Орнисса! Она бросилась и умерла! И сумела приказать лететь в другое место!

Синкрет не мог испытывать горя, но он испытывал страдание собаки, не выполнившей приказа Хозяина.

– Лети! – выдохнул Рушер. – Лети за ней. И никого не подпускай! Убивай всех! Я сумею тебя найти!

Стиассар взмыл в воздух и помчался на восток, легко догоняя лениво планирующую Птицу. Рушер смотрел ему вслед, впервые в его чёрных глазах появилось выражение отчаяния.

***

Луллиэлли летела, сопровождаемая огромным орлом, словно находилась в брачном полете. Он взмывал вверх, хлопал крыльями, быстрой молнией пролетал под ней. Она была безразлична к его ухаживаниям. Никто не смеет к ней притронуться – ни одна живая тварь. А Синкрет был живым, на свой лад живым.

Стиассар посмотрел вперёд и увидел приближающийся материк Марено. Обе птицы полетели над сапфировой пустыней Импарр. Над мерцающими голубыми горами на её краю. Над высокими отрогами, укрытыми снегами. Над горными замерзшими озерами. Над погибшими лесами в серединной части. Впереди вырастал священный Мзивар – белые вершины белых гор. Места пророка Артаара. Там вздымалась вершина Мира – величественная белая скала, среди ущелий. Место, где он нарушил закон по приказу Хозяина. Где схватил Орнарту на маленькой площадке, месте для разговора со стихиями.

И она ему сказала:

– Теперь здесь нет больше Мира. Здесь место победы. И твоей смерти, Стиассар. Здесь кончится война.

Луллиэлли села на вершину Мира – на маленькой площадке, где обычно сидела Орнарта. Но, было место чуть выше этого – каменный зубец у входа на площадку, похожий на огромный палец, указывающий в небо. На него опустился Стиассар. Он широко раскинул чёрные крылья и так застыл, глядя на тропу. Синкрет был готов встречать любого, кто дерзнёт взойти сюда. Рот его открыт. Его оружие при нём. Киборг может убивать до бесконечности. Сама Рушара, великое творение Великого Волшебника Калвина Рушера Единственного, питает его верного слугу.

Владыка всё сумеет. Он сказал, что придет. И придет. Когда угодно. У них есть в запасе вечность. Они – неумирающи.

***

Все видели, как Стиассар и Птица сели на вершину Мира. Люди, орниты, монки – все стояли на горных тропах и ждали появления Орниссы на лодке. Они ждали долго, но поняли, что не дождутся.

– Я пойду наверх. – сказал Аргентор и хотел начать восхождение к вершине.

– Расступитесь! – громко крикнул голос, который он забыл. Аргентор оглянулся и невольно отступил.

Все прижимались к стене, оставляя свободным проход по тропе. По ней медленно поднимались двое мёртвых в плащах и человек с голубым лицом. Мёртвые шли первыми, а не как обычно – позади. Они прошли мимо Аргентора.

– Остановись, Мариуш. – сказал Берелли.

Тогда Аргентор понял, кого видит: Мариуша Кондора, профессора. Сияющее нереальным голубым светом худое лицо, белые волосы и яркие чёрные глаза делали его похожим на инопланетянина. И только спокойный, ясный взгляд Кондора уверил изумлённого Аргентора в реальности явления.

Профессор остановился, а двое мёртвых проследовали дальше и скрылись за поворотом.

– Ну, вот и всё. – просто сказал Аргентору профессор.

***

Стиассар увидел двоих людей. Он снова вскинул крылья и зашипел, посылая обоим смертельное послание: ультразвук такой силы, что его хватило бы разметать все их кишки по каменной площадке. Но, у Берелли не было ничего такого. Он приближался к Стиассару, подняв ветхую руку, сквозь кисть которой просвечивало свинцовое небо и белые снега Мзивара.

Стиассар снова зашипел и наклонился ближе – к самому лицу Берелли. Они глянули в глаза друг другу – оранжевый взгляд взбешенного Синкрета и карие глаза Берелли. Мёртвый улыбнулся сухими губами, протянул руку и легко коснулся шеи Стиассара.

Киборг умер. Он не уронил крыльев, не опустил лица, не разжал когтей, вцепившихся в камень. Но, внутри него свернулась и окаменела белая субстанция, именуемая жизнью. Берелли отвернулся и застыл, завернувшись в плащ и глядя странно живыми глазами на Маркуса. А тот смотрел на Орниссу.

Она лежала, раскинув руки, словно птица в полёте. Белое, словно снега Мзивара, лицо. Тёмные, как маслины, глаза. Лёгкие седые волосы.

Не приедет папа на бульдозере. Не сравняет горку с ямкой. Потому что папы давно нет. Аманда сирота. Папа умер, когда ей было десять лет. "Никогда не сдавайся, девочка!" – так говорил он ей. Никогда не сдавайся. И не сдался. Его убили подонки с битами, когда он отказался платить за свой маленький ресторанчик в рабочем квартале. А маму она даже и не помнит – врач экспедиции, она погибла в пустыне.

Аманда попала в интернат и нахлебалась там досыта всего. Не все педагоги добры. Уколы, карцеры, побои. Но, не сдалась. Она всегда была защитницей для угнетаемых. В любой драке – первая, даже, если её там не было. Невоспитанная девочка, так её там называли. Рыжая, задиристая, маленькая ворона. Больше нет Аманды. Есть Орнисса Непобедимая. Герой Идущий-До-Конца.

Маркус поднял лёгкое тело и бережно перенёс его на камень. Сложил на груди руки-крылья, закрыл глаза, пригладил волосы. Он снял с себя свой грубый плащ из шкур синкретов и укрыл Аманду от падающего снега. А потом вернулся к Птице.

Маркус Джок, мёртвый додон, имел третий глаз в своём лбу. Он видел во тьме, он видел сквозь камень, он видел самые хитрые затворы. Для него не было тайны в птице Луллиэлли. Маркус снял запоры со входа на её спине. Открылась дверь во тьму, пронизанную смертью. Но, Джок был мёртв, ему уже ничто не могло повредить. Чудовищное излучение ему не опаснее дневного света. Он вошел в замкнутое пространство внутри птицы. И скоро вышел, неся в руках Нечто, чему нет названия. И дверь закрыл.

***

Рушер ждал, обратясь к востоку. Металлическая непотопляемая платформа мерно шла вперёд, работающие двигатели слегка гудели. Обычный дебаркадер, затопленный когда-то за ненадобностью. Какая-то мелочь из множества оставленных им мелочей.

Мог ли предполагать Владыка, что ему придётся отыскивать какой-то старый хлам? Что на всей его планете не будет места, где укрыться? Из всяких железяк он соорудил небольшой движок, и теперь старое корыто тихонько плюхает по океану, перемалывая в своей топке волшебные камни чёрных фтаров. Последние запасы, спасённые из Зоны.

Путь Рушера был на восток. Там, далеко за горизонтом, за сотни, сотни миль, среди двух океанов расположен материк Марено. Владыка будет долго, долго плыть, отлавливая в океане рыбу. Солёная вода Сиваруса будет мучить его жаждой. Но, в один прекрасный день он ступит на аметистовый песок – на свой каприз, фантазию, игру. И будет терпеливо и упорно идти по чудесам своей планеты. Давно всё это было – так давно, что он забыл, как выглядит его создание. Он всё минует, всё преодолеет. Он, если нужно, будет идти годы.

Там, среди белых гор Мзивара, на вершине Мира, его будет ждать Синкрет. Ресурсы Стиассара практически неисчерпаемы. Пока жива планета, Стиассар будет убивать любого. Ничто живое не приблизится к хранилищу заветных Сил. Очень скоро обескровленная планета лишится обитателей – ничто не может жить без атмосферы, в убийственном холоде космических температур. Только он и Стиассар, последний верный Киборг, могут выдержать ледяную смерть.

Калвин ни на миг не усомнился, что за место выбрала для птицы Луллиэлли Безумная Орнисса. Самоубийца, рыжая Аманда Берг.

Сиреневый океан был неприветлив. Вокруг Владыки тяжело валился влажный снег. Он заваливал платформу и засыпал небольшие, узкие следы, оставленные ногами Рушера. Тот иногда вдруг принимался бегать по большой платформе, а потом снова застывал, глядя на восток горящими глазами.

В мутной пелене густого снегопада возникло тёмное пятно. Оно быстро разрасталось и превращалось в летучий силуэт. Два мощных крыла и гордо поднятая голова дракона. Рушер обрадовался, увидев своего зелёного коня. Прекрасный, великолепный Муаренс! Ты уцелел, мой друг!

Синкрет красиво опускался на платформу, создавая ветер. Владыка вскрикнул и бросился навстречу. Едва копыта скакуна ударили в металл платформы, раздался голос, который Владыка не хотел бы слышать:

– Сам пойдешь, или заставить? – спросил Рушера Аргентор, наставив на него кулак, левой рукой он держал Муаренса за рог.

Рушер знал, что молния ему ничего не сделает. Он был неуязвим для всего их оружия. Но, он проиграл. Все, что у него есть – это высшая защита тела. Он хотел ответить что-нибудь, но в спину ударила лёгкая воздушная волна, и две руки крепко обхватили его. Океан исчез.

ГЛАВА 36. Финал

Все собрались в тронном зале дворца на Рорсеваане. Не было ничего лишнего. Только кресла, стоящие вокруг всевидящего озера. Всё, как всегда. И всё иначе.

Кресла не стояли сплошным кругом. С одной стороны сидели Герои. Аргентор с Наяной. Ааренс и Маргиана. Заннат, Моррис, Фарид. Вилли и Фальконе. Немного в стороне от всех сидела Алисия. Напротив Вилли и Джеда сидел Пространственник. И совсем один – Рушер. На этом круг не замыкался. В зале находились представители всех четырех рас планеты. Народу было не много и не мало. Все молчали.

Это был не суд. Никого не упрекали, никому не ставили на вид. Никто не оправдывался. Не было речей. Просто оставались ещё несделанные дела, и этим следовало заняться сразу же. Прежде всего, надо восстановить планету.

– Как именно? – спросил Ивлеарс.

Все смотрели на Пространственника, ожидая, что он пояснит высказанную мысль.

– Четыре из тринадцати лун, спутников планеты, это глыбы замерзших газов. Тохэя – кислорода, Юмм – водорода, Иссхо – азота, и Лит – смеси инертных газов. Оффо, Шаха, Юэ – хранилища зародышей растительности и животных клеток. Остальные – строительный материал. Вы можете сами, в лабораториях Зинтареса, восстановить жизнь вашей планеты так, как пожелаете.

Он умолк и оглядел присутствующих.

– Всё будет, как раньше? – спросила Арииси.

– Всё, как раньше. – ответил ей Пространственник.

– Значит, мы не будем летать? – спросила Ннарта. – А когда ты оживишь Орниссу? Почему она ещё не с нами?

– Это невозможно, – отвечал он, – я же говорил, что не всемогущ. Её душа стала частью мира птицы Луллиэлли. Мне недоступно извлечь её оттуда. Эта птица – её могила.

– Жаль. – сказала Арииси, – Мы надеялись. Тогда нам не нужны крылья. Пророчество ошиблось.

– Но, вы можете стать частью мира Орниссы. Этот мир утратил своё убийственное свойство. У него есть теперь душа – душа Орниссы. Он стал зародышем нового и ждет своих обитателей. Можно зажечь в нем солнце и создать планету. На ней будет ваш материк Марено. Будут океаны. Будут танцующие пальмы, Эйчварсы. Мзивар. Вершина Мира. В нем будут жить летающие орниты. И их Орнисса. Не будет только звезд на небе. Вы согласитесь?

– Да. Это всё, что нам надо.

– Тогда всё будет.

– А кто всё это сделает? – раздался голос Наяны.

– Вы, Герои. У меня всё также нет Сил. Вы взяли их, не я. Вам и владеть ими.

– Разве мы их взяли? – спросил Аргентор. – Это сделала Орнисса.

– Тогда решайте, кому доверите, пока планета не умерла. Если хотите, можете назначить регента.

Так сказал Пространственник. И все забеспокоились. Выходит, Силы тут никому особо и не нужны? Все дело делалось только затем, чтобы лишить их Рушера?

Ааренс встал и вышел вперёд.

– Нет, так не пойдёт! – резко сказал он, – Что за свара такая?! Необходимо сначала восстановить планету, а потом уже пересекаться по поводу обид. Вилли, ты лучше всех знаешь Пространственника. Ты доверил бы ему Силу?

– Да, – ответил тот, – и не я один.

Джед кивнул.

– Тогда за дело! – воскликнул Пространственник, – Герои, я вас приглашаю к сотрудничеству! Нет ничего лучше, чем творить живое!

***

Белая Тоэхя таяла. Кристаллы кислорода притягивались атмосферой и, поглощаясь ею, растворялись. Аргентор, зависший в чёрной тьме безвоздушного пространства, с обеих рук молниями плавил спутник, полосуя и кромсая, словно играл. Он был защищён от мёртвенного холода открытого космоса радужным пузырём защитного поля. Далеко внизу, под его ногами вращалась белая планета, укрытая от взглядов густым покровом облаков. Солнце довершало дело, испаряя кристаллы газов, притягиваемые атмосферой. Многоцветные лучи пронзали пышные, клубящиеся массы, мгновенно распухающие в роскошные воздушные цветы.

Ааренс плавил Иссхо. Наяна – Лит. Маргиана кромсала Юмм. Атмосфера всё поглощала.

Ветер трепал вершины Левиавира и Мзивара, холодный ветер, летящий сверху. Он порождал и тут же плавил снег. Над океанами шли полосами ливни, проносились бешеные шквалы. Но, никто не прятался. Обитатели планеты наблюдали за небом, надеясь увидеть хоть краем глаза то, что творилось наверху. Напрасные надежды! Творчество укрывается в уединении!

Архипелаг Зинтарес был пустынен, лишь на вершине флагмана застыл зеленый конь. Но, внутри лабораторий кипела жизнь. Возрождалась в кюветах, аквариумах, в бассейнах погибшая растительность планеты. Моррис с Заннатом и Фаридом носились по всем лабораториям вместе с сибианами, проверяя, везде ли всё идет, как надо. И вот настал день, когда аллерсы поднялись в воздух и полетели над материками, сбрасывая зародыши в почву.

Немного ранее Вилли с Джедом перемололи для обнаженного до коренной породы Ларсари две каменных луны, превращая их в почву и наполняя ею пустоты в камне.

Поначалу аллерсы не знали, что делать с Зоной. Одни хотели уничтожить её и засадить пустыню лесами. Другие желали оставить. Но, корабли – пять кораблей, пять капитанских могил – тронуть не посмели. И всё оставили, как есть.

Вскоре Зона приобрела иной вид. Зародыши попали на мёртвые лаборатории и проросли. Память о пяти капитанах сибианов стала живой легендой. Зелёные ростки возмужали, перебрались на умолкшие бразелары и полезли вверх. Зона перестала быть мёртвой. А потом перестала называться Зоной – она превратилась в Зеленый Остров.

На Рушаре никогда не было времён года, на ней всегда царило лето. Потеря части атмосферы привела планету к глобальной катастрофе – наступила зима – явление, не знакомое ни одному жителю Рушары. И вот, когда казалось, что планета умерла – наполнился свежестью воздушный океан, отступили убийственные холода, растаяли снега в горах, и по долинам понеслись широкие потоки вод, смывая грязь и мусор. Впервые обитатели Рушары увидали наступление весны.

На Урсамме выросла гора на месте чёрной ямы. Только в ней больше не добывали фтары. Да их и не осталось более ни одного. Снова были посажены тантарусы, выпрямлены бразелары, убран мусор, отстроены деревни.

***

Синий Монк Заннат опустился на красную землю. Теллуровые скалы не шевелились. Он прошел по молчащим пескам и сел на островке.

– Давай поговорим с тобой, песок. – предложил он. – Я расскажу тебе сказки, легенды, мечты и быль. Чтобы, когда меня не будет, монки могли утешаться, слушая историю своего мира. Давай, я расскажу тебе всё, как оно было. А ты слушай и спрашивай.

И он повёл долгий разговор, медленно шагая по песку и прокладывая красную полосу. Потом перешел к зелёной и рассказал о том, какими они все были и как изменились теперь. Потом он провел синюю полосу и поведал о мире, откуда пришли Герои.

– А белую полосу проложу не я. Путь об этом расскажут монки. Потому что я так и не знаю правды о нас.

Он направился сквозь теллуровые скалы.

– Остановись, Герой, – сказали скалы, – возьми нас в спутники.

Заннат поплыл на красной скале к Пурпурным озерам. Ибо там было то, что ему нужно – Пурпурные воды, у которых его нашел Синнита. Пурпурные воды смыли с него глубокую несмываемую синеву, которой его пометил материк.

Небо расчистилось от сплошной облачной пелены, и засияло солнце. Ему ещё предстоит получить новое имя, как и планете. Подул теплый ветер. В воздухе запорхали монки. Все возвращалось. Заннат засмеялся.

***

Вот по прошествии многих-многих дней все снова собрались на Рорсеваане, во дворце Пространственника, стоящем на вершине синей горы, вырастающей из двух океанов.

– Время творить новый мир. – напомнила Арииси. – Время Орсанны, нашей планеты под солнцем Орнарта.

– А как же ваш Герой – Орнисса? – спросил Пространственник. – Что вы назовете её именем?

– Вы назовете. Здесь, на этой планете. Хотите, назовите солнце, хотите – материк. Она будет с нами рядом, на нашей планете, в нашем мире. Зачем же путаться в именах?

– Хорошо, – сказал Пространственник, – время Орсанны.

Озеро всколыхнуло своей поверхностью, из его глубин выросла фигура, скрытая широким черным плащем.

– Варсуйя. – проронил Пространственник.

– Я, мой Герой. – прошептала развоплощенная Варсуйя. – Я принесла тебе Символы и зёрна новых двух миров.

Она раскрыла руки. Два каменных шарика и два маранатаса лежали на её ладонях.

– Сначала Орсанна.

Додон взял шар, он сжал его в ладонях и закрыл глаза. Из-под его пальцев начал пробиваться свет. Пространственник медленно раскрыл ладони, выпуская шар на свободу. Тот наливался светом, вращался, выбрасывая в стороны крохотные протуберанцы. Вокруг него поплыла темная горошина планеты.

Выросло видение. В непрозрачной тьме космоса пульсировало сердце планеты. Оно выбрасывало потоки молчаливого, мятущегося пламени. Мрачного, густо-вишневого огня, прорезаемого вспышками молний. Взлетали и опадали всплески магмы. Постепенно шар успокоился и затих, оставив после своего буйства только застывшие в молчании рубцы. Через мгновение он начал затуманиваться, заголубел и засветился. Видение проникло внутрь атмосферы.

Кипели первобытные океаны под жарким небом, обложенным бешеными грозовыми тучами. Непрерывно били молнии, перемешивая в планетарных сосудах густой раствор солей и аминокислот. Сквозь тучи прорывалось солнце, довершая неистовой пляской своих лучей безумство гигантских молний.

Материки стояли молчаливыми и тёмными громадами, отбивая мощными плечами первобытных гор яростный напор бушующей стихии. На берега полезли водоросли, цепляясь за камни, как пальцами, разноцветными своими стеблями. И тут же умирали, предоставляя прочим идти по их телам. Океан подбирался, захватывал каменные, влажные просторы, населял их простейшей жизнью, создавая почву.

Зазеленели, заколыхались, зашумели растения, поднимались и мгновенно падали деревья. Побежали реки, разредились ливневые дожди. Образовались моря, озера, водоемы. Тучи разбежались, проникли светлые лучи Орнарты и осветили высокие вершины гор, похожих на Мзивар. Затанцевали пальмы на косе Фланнир, поплыли серебряными молниями эйчварсы.

– Миллиарды лет локального времени. – проронил Пространственник.

– Нам пора? – спросила Арииси.

– Да, – ответил он, – вас уже ждут. Идите прямо в птицу Луллиэлли. А я закрою за вами вход.

Орнитки вышли через переходник, бросив прощальный взгляд на каждого из Героев.

Картина не прекратилась. И все увидели, как в небе над материком полетели один за другим мощные орлы. А навстречу им с вершины Мира взлетела Орнисса. Крылатая Орнисса. Непобедимая Орнисса. Видение иссякло.

– Теперь по домам? – спросил с сожалением Моррис.

– Нет ещё, не по домам, – ответил Вилли, – ещё много дел.

Он обратился с вопросом к Пространственнику:

– Как же ты будешь теперь жить, Айяттара? Снова в путь?

– Нет, Виллирес. Нет, Джерракс. Додонов слишком мало. Нас устроит планета под одним из солнц галактики. Места хватит. Но, сейчас не о нас. Сюда идут мёртвые – Маркус и Берелли. И Кондор. Время возвращать долги.

В зал проникли трое. Пространственник пошел им навстречу.

– Маркус, – позвал он, – Маркус ты спас меня. Что я могу сделать для тебя?

Маркус чуть улыбнулся и покачал головой. Он вырвал свой дротик и бросил его прочь.

Кондор внезапно утратил своё мёртвенно-голубое сияние, и все увидели профессора – усталого, но спокойного.

– Франко Берелли, – с сожалением сказал Пространственник, – ты был жестоко и несправедливо лишен жизни. Лгуннат поставила условием моего возвращения твое возвращение. Жизнь за жизнь. Но, это слишком мало. Что ты захочешь от меня?

– Возвращение Эдны. – прошелестел Берелли.

– Я не хочу, – сказала Эдна – никто не успел заметить, откуда она появилась.

– Я настаиваю, – потребовал Берелли, – таково мое условие. Я выполнил твоё задание, Эдна. Планета спасена, и мы с Кондором и Маркусом приняли в этом необходимое участие. Мы прошли своё испытание. Либо ты вернешься, либо я не вернусь.

– Зачем тебе всё это, Франко? – спросила она. – Я знаю, чего хочу. Я уйду к Орниссе в её новый мир.

– Почему, Эдна?! – воскликнул Кондор. – Почему ты отказываешься от жизни?!

– Зачем тебе нужна моя жизнь, Мариуш? Чтобы все были счастливы? Чтобы всем было поровну? Уже не поровну! Я пятнадцать лет с тобой прошла в экспедициях. Решено, я ухожу к Орниссе.

– Я тоже пятнадцать лет с тобой в экспедиции. – опять зашелестел Берелли. – И что с того? Ты же не полюбила меня. Плати долги, Эдна. Я требую, чтобы ты жила, если Мариуш разучился убеждать. Говори же, несчастный! Ты плясал ламбаду с орнитками, таскался рядом с мёртвыми целый год, ты был синим клоуном. Нет такого дела, что ты не сделал бы из чувства долга. Других чувств у тебя разве не имеется?! Язык что ли у тебя отвалится, как у меня, если ты признаешься?