Текст книги "Непозволительные удовольствия (СИ)"
Автор книги: Марина Лётная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
– Я влюбилась в тебя, ― Мишель смущённо опустила взгляд блестящих глаз на наши переплетённые дрожащие руки. В рёбрах пронзительно остро выстрелил залп уколов; меня бросило в жар. Вот так вот прямолинейно и честно, отсекая все мои догадки…
– Ты так легко об этом говоришь, после того, как я повёл себя… ― Долгие несколько секунд я собирался с мыслями, заставляя себя перешагнуть через трепещущий в груди страх, чтобы признаться во взаимных чувствах, но девушка расцепила наши руки и оборвала долгожданный разговор.
– Мне казалось, своих чувств стыдиться нельзя. Но больше я так не считаю.
Я натянул наглую улыбку на смазливое лицо прежде, чем смог хотя бы разочарованно кивнуть, и вместе с командой вынырнул из-за кулис на сцену под ослепительно белые лучи софитов, раздавливая внутри грудной клетки новый болезненный залп. Грубая вызывающая музыка заполнила просцениум и плывущий перед глазами визжащий зал энергичными битами. Мы не выходили на публику долгих два месяца, а на такую большую сцену ― никогда. Всё волнение моментально перетекло в ноги, а потом испарилось под игривыми уверенными шагами манерного танца, стоило нам вступить.
Необъятная сцена, тёплый зрительский приём, отточенный безукоризненно номер. Я всё думал, какая разница, что я чувствую, если ей оказалось так больно… Гнилая улыбочка не сползала с моего лица ни на секунду: всё как во время выходов в ресторанах. Насмешливое лицо, ловкие руки, расстегивающие со звоном бляшку ремня и отгибающие край белых облегающих брюк. Сочные движения, на удивление синхронные, находили бешеный отклик в завывающем зале, и я понял, что мы близки к победе, как и говорила Мишель. Пёстрые футболки отправились в сторону зрительниц под финальные биты, оголяя мускулистые мужские тела, ритмично и ловко обрисовывающие в пространстве намеченные хореографом контуры.
На одном дыхании мы оттанцевали номер, приняли восторженные овации и дождались результатов отборочного этапа. Непокорное взволнованное сознание до последнего трепетало в теле, не давая покоя и долгожданного расслабления. До момента, когда я услышал от харизматичного ведущего, что наши труды окупились прохождением в финал и возможностью выиграть деньги.
***
Стеклянные стаканы зазвенели, расплескивая на барную стойку липкий алкоголь, и мы залпом осушили их содержимое.
– За нас и нашего дорогого хореографа! ― От переслащёно-наигранной интонации капитана, я поёжился, но с удовольствием допил до дна расслабляющий напряженное тело виски. Объявления списков прошедших в финал команд мы ждали около нескольких часов, незаметно пролетевших за кулисами в разговорах. К тому моменту уже стемнело, и, узнав о присвоенном нам втором месте, мы направились в бар, чтобы отметить успех. Я не мог и предположить, что мы сможем пройти отборы и претендовать на эти треклятые деньги, но авантюра зашла слишком далеко. Азарт обыграть соперников – этого дружка Мишель со своей командой, увести у них из под носа круглую сумму, резко сыграли на впечатлениях от сегодняшнего выступления. Погрязая в тренировках, я забыл думать о ещё одном своём поступке, который норовил раскрыться после такой досягаемой победы. Речь не только обо мне, все мы приложили к этому усилия, хоть и не ведали, что творили…
Совесть раскалывалась и отстукивала в груди гадким предчувствием на фоне ликования. Хотелось выиграть, но не хотелось разоблачения своего бесчестия.
– Ми-шель! Ми-шель! Ми-шель! ― Мужские голоса громко загудели и их сразу же поглотили оглушающие басы клубной музыки.
Девушка испытывала неожиданный для себя восторг и вместе с этим тяжесть ответственности и лёгкую тревогу за будущее, отражающиеся на её усталом, но счастливом личике.
– Пока все ещё в состоянии говорить, давайте обсудим, чем мы будем удивлять публику… Ты знаешь, дорогуша, финал через две недели?! ― Крис получил в ответ удивлённый взгляд и заговорщически склонился к уху хореографа, неразборчиво для меня что-то довольно нашёптывая.
– Ты что! ― Брюнетка откинулась на мягкую спинку, отгораживаясь от улыбающегося танцора сложенными на груди руками.
– А почему нет? Ты видела как эффектно смотрятся твои знакомые в большом составе? Уверен, по этой причине они сейчас и лидируют.
– Крис, поделись и с нами тоже! ― Карлос опрокинул шот и пододвинулся к хореографу, приобнимая её и парня за плечи и сокращая между всеми тремя расстояние. Мои мышцы ощутимо напряглись, пока я пытался уловить суть разговора.
– Да что тут думать, давайте станцуем вшестером! Вы только представьте, как заиграет фокус с раздеванием, если к команде мужчин добавится стройная красивая девушка, ― шумно прыснув, Джозеф прикрыл рот ладонями и расхохотался, глядя на пунцовые от смущения щёки Мишель. ― Это то, что нам нужно! Пять накачанных красавчиков и знойная брюнетка в финале!
Моё тело встретило предложение Криса неоднозначно: от идеи танцевать с самой желанной мною девушкой в одном номере и снова участвовать в её раздевании внизу живота приятно заныло, но это походило на издевательство над чувствами хореографа и моим не бесконечным терпением.
– Я не буду танцевать стриптиз! ― Мишель ухватилась за полупустой стакан, нервно взбалтывая жидкость до шипящих пузыриков.
– Это будет не просто стриптиз! Это будет атмосферный изящный танец, дадим тебе роль печальной сердцеедки с глубокой историей и покажем на сцене искусство! Всё, как ты любишь, просто придётся немного оголиться.
Девушка крепко задумалась, не скрывая на своём раскрасневшемся личике борьбы с нравственностью и желанием заполучить деньги. Все замерли, ожидая её вердикта.
– Почему печальной?
– Потому что ты всё время грустная, лапуля, ― я впервые за весь день после её неожиданного признания обратил на себя внимание не только хореографа, но и всей команды. ― Нам больше нечем удивлять требовательную публику, и без тебя выиграть уж точно не удастся… Сама же видела… ― Я понятия не имел, как она отнесётся к моему мнению: не без удовольствия прислушается или решит избегать и дальше, даже несмотря на вероятный проигрыш, но Джастин быстро посчитал идею Криса удачной для финала и принялся закатывать Мишель под свои жестокие аргументы.
– Эта идея просто гениальна! Ты должна согласиться, Мишель! Иначе мы можем не попасть даже в тройку, и речи ни о каком выигрыше не будет идти! ― Все знали, что хореографу нужны деньги, но понятия не имели на что. Получается, знал один я.
– Это отвратительно! ― Она запустила пальцы в свои волосы, сдавливая ладонями виски.
– Про наш стриптиз ты тоже так говорила, а потом включила его в программу! ― Крис добивал хореографа воодушевлённым взглядом, а потом резво схватил за руку, упрашивающе потряхивая. ― Дава-а-ай, красотка! Соглашайся! Быстрее ты снимешь с себя одежду, чем мы научимся за две недели танцевать на уровне балетной академии…
Видимо, прозвучал весомый аргумент. Мишель поёжилась, допивая через силу голубой коктейль, а потом слабо неуверенно кивнула.
– Ну хорошо… Раз вы все за, ― парни одобряюще застучали кулаками по столу до звона стекла и радостно взвыли, пока я высматривал огорчение на лице девушки напротив меня. Что ж, ей действительно будет неприятно в этом участвовать, но у неё словно нет выбора.
Наблюдать за её торгами с собственной совестью оказалось физически неприятно. Я шлифанул горечь во рту не менее терпким виски.
– Ну же, Мишель! Покажи нам, на что способна! ― Карлос призывающе махнул рукой в свою сторону, подрываясь по направлению танцпола. Девушка послушно потянулась следом, ухватывая со стола новый коктейль, и поспешила оставить позади озадаченные взгляды танцоров.
Это были тяжелые изнурительные два месяца в жизни каждого из нас, но особенно для серьёзного хореографа, возложившего на себя обязанность подталкивать к цели пять взрослых мужиков в обтягивающих штанах. Я видел, как на протяжении всего вечера Мишель то и дело выпивала залпом всё новые и новые порции алкоголя, настойчиво пытаясь утопить в желудке хроническую усталость, и оказывалась в так вовремя окутывающих объятиях смуглого внимательного танцора, уберегающего девушку от случайного падения. Заполняющие танцпол зелёные лучи попадали на их кожу, иногда освещая лицо Мишель, и я видел, как пристально и не совсем трезво она смотрит в глаза Карлоса. Запивая ароматным алкоголем сожаление, я морщился, вспоминая её серьёзное и милое от смущения выражение личика, когда она признавалась мне в любви. Как уже сейчас складывалось бы наше общение, если бы я успел признаться в ответ?
– Эй, не тухни! Пошли с нами, ― Джозеф выцепил меня из-за стола, и потянул в сторону зеркальных дверей, за которыми скрывалась пара десятков курильщкиов. Створки распахивались под толчками их опьянённых тел, раскачиваясь из стороны в сторону и запуская в фойе клубы плотного дыма; я увидел у входа Джастина с незаметно присоединившейся к его компании рыжей подружкой, и прежде, чем зайти, напоследок проследил за хаотичными передвижениями Мишель по танцполу. Девушка неловко высвободилась из объятий Карлоса и торопливо обходила вокруг бара, направляясь в нашу сторону.
Я замер у периодически раскрывающихся дверей и вернул сигарету в упаковку, когда брюнетка, прикрывая рот, свернула в тёмный коридор возле курилки. Ей было плохо, и проигнорировать её состояние я не смог, даже если решил бы оставить затею с перемирием.
– Мишель, стой! ― Она забежала в женский туалет и принялась спешно дёргать за ручку кабинки, которая никак ей не поддавалась. Я в ту же секунду залетел следом, сдерживая странный нервный смех на уровне шумных ухмылок, и закрыл нас изнутри.
Невозможно было думать о чём-то конкретном, когда девушка опустилась на колени перед туалетом, и её желудок самопроизвольно принялся освобождать организм от многочисленных токсичных напитков. Я лишь намотал её шёлковые волосы на кулак и с облегчением расстроенно выдохнул, отворачиваясь к узкой стенке.
– Глупая девчонка, зачем так нажираться! ― Она сдавленно промычала и продолжила громко выворачивать желудок наизнанку.
Если бы ты только была моей девушкой, давно бы уже запретил тебе махать тонкой ручкой бармену!
Глядя на содрогающееся хрупкое тело, я ощутил прилив жалости, и опустил руку на маленькое горячее плечо. Вспомнил, как Мишель волнительно выглядывала из-за кулис на сцену, её мокрое от счастливых слёз раскрасневшееся лицо после объявления результатов, и подумал, что от такого нервного напряжения, достигшего сегодня своего пика, и под гнётом проблем напился бы любой.
Закончив своё грязное дело и промыв рот под струёй воды из-под крана, едва живая девушка покорно уложила голову мне на плечо, когда я повёл её в сторону столиков.
– Чёрт возьми, где вы были?! ― Команда ждала нас за напитками в полном составе, с недоумением встречая взглядами от самого коридора. ― Ты что, её в туалет водил? ― Джастин зло и обеспокоенно выскочил навстречу хореографу, повисшей на моей шее и едва державшей равновесие на заплетающихся ногах. Я обхватил её за поясницу, крепко прижимая к торсу.
– Мишель стало плохо, и она прочистила желудок, ― Карлос перескочил через спинку мягкого дивана, не дожидаясь, когда Кристиан с Джозефом отодвинутся, и принялся отдирать девушку от моих уютных объятий.
– Боже, Мишель, как ты? Я сейчас вызову такси и провожу тебя домой… ― Одной рукой он обернул женскую талию, оттягивая хореографа от меня, второй схватился за телефон, торопливо набирая номер.
– Не надо, я уже вызвал! ― Я тут же подумал: куда он вызовет такси? Не на улицу же, явно к себе домой. Даже не знаю, что хуже…
– Кларос… Кларос… Карлос!.. ― Мишель едва волочила языком, неразборчиво, но настойчиво пытаясь что-то сказать. ― Не надо, он уже… ― Сердце предательски заколотилось, застилая гулкими ударами притупившийся слух, который ласкали пьяные бредни Мишель. Я притянул её к себе, утыкая холодным носом в шею, и безапелляционно повёл в сторону выхода, прихватив с собой наши вещи под провожающие изумлённые взгляды. Карлос остолбенел в безмолвном негодовании.
– Боже, эта девочка совсем не умеет пить!
***
― Сиди ровно и не двигайся! ― Мишель ёрзала голыми бёдрами, не прикрытыми моей футболкой, по стиральной машинке, раскачивая её под собой, и отмахивалась от зубной щётки. ― Мишель, хватит! От тебя воняет! ― Она громко рассмеялась, прикусывая нижнюю губу, и я устало выдохнул в широкой улыбке. Её голова всё время склонялась по непредсказуемой траектории, как будто внутри неё кто-то выкручивал руль на повороте, и расслабленный нежный взгляд никак не мог остановиться, беспорядочно осматривая ванную комнату. Девушка прочно ухватилась пальцами за мои мышцы рук, теряя равновесие.
Ещё сегодня с утра, принимая душ, я бредил её присутствием здесь.
– Брэ… ― Я впихнул щётку с мятной зубной пастой ей в рот и принялся с шуршащим звуком втирать в ровные зубы пенящуюся массу. Мишель с полным ртом всё-таки пробубнила: ― Брэндон, мы у тебя?
– Да, ― она послушно прислонилась виском к моей груди и охватила меня руками.
– Сплюнь, ― впервые хореограф выглядела так беззащитно и по-детски безмятежной. Я подхватил её на руки и усадил в холодную ванную. ― Включаю тебе воду, посиди под душем. Если через десять минут не придёшь мокрая и чистая, придётся к тебе ворваться…
Футболка отправилась на пол, и я едва успел отвернуться, запечатлев для себя соблазнительные округлые изгибы женской груди. Надеюсь, она не разнесёт себе голову, пока я расстилаю постель.
Ни о чём невозможно было думать и одновременно всё сразу лезло в голову: день был такой насыщенный и переполненный эмоциями, что в голове стоял неприятный гул. Тряхнув светлой головой, я устало отправил её на холодную подушку, выжидая появление Мишель в прохладной спальне. Кто бы мог подумать…
Моя, кажется, возлюбленная, приносившая мне столько терзаний по совместно проведённому времени и осязаемой боли от невозможности больше касаться её нежного тела, голая располагалась в ванной через стенку, отмокая под горячими струями воды. Я нервно сглотнул слюну, наполнившую рот, предвкушая тяжёлую невыносимую ночь, и прикрыл дрожащие веки. Нет, уснуть точно не получится. Распахнув глаза, я увидел в дверном проёме мокрую дрожащую Мишель с влажным, сползающим с груди полотенцем. В паху ноюще стянуло.
– Ложись… ― Она рухнула под пуховое, пока ещё холодное одеяло и задрожала, прикрыв глаза. Мокрое полотенце отправилось в сушилку в ванной; я выключил за девушкой воду, но потом решил и сам задержаться в душе в надежде, что к моменту, когда выйду, Мишель уже будет спать.
Пускай, её пребывание у меня в квартире ничего не значило, но впервые за последние два месяца мне было так спокойно и хорошо. Ни её дочь, ни Карлос уже не омрачали столь реалистичные сбыточные фантазии. Мишель в моей постели.
Тёплая вода растеклась по лицу, плечам, до самых ступней. Я взъерошил намокшие волосы, прилипшие ко лбу, и облокотился о ледяной кафель, простояв так бессчетное количество времени. Что если бы не нужно было никуда торопиться? Она ― под моим смятым одеялом, на моих подушках, засыпала бы вечерами, каждую ночь. Что тогда?
Торопливо смывая с себя шампунь, пытаясь избавиться от не жалованных мной надежд, я выскочил из душа, растираясь махровым полотенцем. Мне нужно помнить, что девушка здесь не по своей воле и достаточно пьяна, чтобы наделать глупостей, за которые будет стыдно не ей одной.
Там, в комнате, брюнетка ворочалась во сне, то жалобно, то недовольно мыча и постанывая. Неплотно задвинутые шторы пропускали тусклый свет фонарей с улицы, нежно ложившийся на её личико. Я следил за её тихим дыханием через приоткрытые влажные губы, мечтал нагнуться к ним с требовательным поцелуем, ощутить тепло сбитого дыхания и упиваться этой фантазией до самых чувственных и страстных исходов. С ужасом для себя я начинал понимать, что это не похоже на вожделение, сиюминутный порыв. Это была как никогда осуществимая навязчивая идея, поселившаяся в моей груди тяжким бременем.
Её мокрые волосы рассыпались по подушке и сплетались от беспокойных ёрзаний, я наслаждался этим превосходным видом, пока Мишель вруг не вскочила, надрывно хохоча. Мои мышцы сократились от неожиданности, образуя в желудке спазм. Одеяло чуть сползло, оголяя её выразительные ключицы и очерченную ложбинку на груди.
– Пьяная дурочка, ― я привстал, аккуратно укладывая её обратно на мягкую подушку. ― Испугала меня!
– Я что, заснула? ― Она сонливо и по-прежнему пьяно всматривалась мне в глаза, словно удивляясь, что лежит со мной рядом.
– На целых пятнадцать минут!
Мишель приподнялась на локтях, бегло осмотревшись в комнате, но потерянное выражение её лица не давало мне шансов считать её трезвой. Она заглянула под одеяло и сдавленно хохотнула.
– Я голая!.. ― Да что ты говоришь… Вывалилась из ванной в одном полотенце, рухнула на кровать и удивляется.
– Брэндон…
Голова Мишель умудрялась пошатываться даже в нескольких сантиметрах от подушки, когда девушка привстала и пододвинулась к моему напряжённому горячему телу своим голым и покрытым мурашками. Она закинула бедро на меня, вдавливая внутренней его стороной давно затвердевший член, вжалась возбуждённой упругой грудью в мои ребра и неловко склонилась надо мной лицом, опаляя горячим шумным дыханием.
– Давай целоваться, ― тело обдало возбуждение, эхом разнёсшееся по солнечному сплетению, низу живота и паху. Я замер, не в силах отказаться от желанного поцелуя.
– Давай.
Наши лица потянулись друг к другу, и с закрытыми глазами я наконец-то примкнул к приоткрытым дрожащим губам Мишель, чувствуя, как тело неумолимо ноет от нежности. Её жаркий рот, в который мне было позволено проскользнуть с ласками, я бережно гладил языком, пытаясь запечатлеть для себя её опрометчиво честные прикосновения намертво в памяти. Я так долго этого ждал и не надеялся, что с наслаждением громко простонал ей в губы, и нащупал в комке одеяла её ладонь, укладывая к себе на содрогающуюся от частых ударов сердца грудь.
Брюнетка сдавленно выдохнула с дрожью, довольно простонав, а потом, неожиданно поднимаясь надо мной и не обращая внимания на оголившее её прекрасное тело одеяло, накрыла моё лицо влажными гладкими волосами. Она едва справляясь с головокружением, упёрлась ладошками в стену, зажав мой таз крепкими сочными бёдрами и усаживаясь мокрой промежностью на пульсирующий через ткань белья член.
Дышать одним воздухом с Мишель становилось невозможно. Перед глазами быстро пронеслись бессонные жаркие ночи с другими девушками в этих стенах, и я вдруг понял, как это было противоестественно, не жарко, как мне казалось, а бездушно холодно. Ни одна из них не вызывала во мне настолько глубокого желания и мучительной истомы, как вызывала она.
– Брэндон, прошу, давай займёмся любовью… ― Мишель рухнула на мой горячий торс, утыкаясь мягкими губами с укусом в шею, и я почувствовал на коже своей груди её упирающиеся твёрдые соски. Девушка забралась мокрым языком ко мне в ухо, пробивая тело на дрожь от мучительного нетерпения, пока её голова кружилась, иногда сталкивая нас лбами.
– Лапуля… Я, наверное, пойду…
Однажды я уже воспользовался тобой, и мы оба остались разочарованы.
Бережно подняв её на руки, я уложил пьяную девушку на противоположную сторону и ласково поцеловал в лоб. Мишель широко распахнула глаза в испуге, цепко хватаясь за мышцы тонкими пальцами.
– Куда? Я же у тебя дома…
– Пойду спать на кухню.
Только бы ты ни о чём не жалела на утро.
2.4
На улице светало: тёплые лучи неприятно грели кожу, пробиваясь через кухонный тюль, и слепили через сомкнутые ресницы. Во рту было сухо. Очнувшись после трехчасового неглубокого сна некоторое время назад, я не открывал глаза, прислушиваясь к шуму сминающегося одеяла за стенкой.
Это могла бы быть наша лучшая ночь, но я предпочёл провести её порознь, мысленно оглядываясь на жизненное положение хореографа. Гнусный смазливый блондин как всегда в выигрыше: пара часов у барной стойки превратили серьёзную взволнованную Мишель в лапшу быстрого приготовления, в легкодоступную, извивающуюся в моей кровати желанную гостью. Я свободно, с её пьяной подачки увёл в миг потеплевшую ко мне девушку из-под носа негодовавшего Карлоса. Нетрезвая Мишель выдавала все свои секреты одним только ласковым блестящим взглядом, лежа на моих коленях в такси и рассматривая самодовольное лицо, а трезвая ни за что не позволила бы себе такого упущения.
В одной из какой-то мимолётной мысли вчерашней ночью, я со страхом для себя осознал, что увести – увёл, но как этим воспользоваться теперь, зная про маленькую дочь…
Из спальни донёсся незнакомый пиликающий звук, и я нехотя сполз с дивана в сторону усиливающегося писка, раскрывая слипшиеся веки. Превознемогая лёгкое головокружение, растерянным взглядом я всё-таки нашёл телефон девушки, попутно убавляя громкость. Мишель медленно перевернулась на бок так, что я смог видеть её припухлое розовое личико, свесила к холодному полу тонкую руку и жалобно простонала. “Молли” ― я замер, глядя на фотографию темноволосой девочки в ожидании, когда настойчивый звонок прекратится. Вскользь появилась и поспешила отойти на задний план мысль ответить. Как может отреагировать ребёнок на чужой мужской голос в трубке его матери?
За непринятым звонком, приведшим меня в молчаливую панику, последовало сообщение: “Мишель, перезвони пожалуйста, как сможешь”.
– М-м-м-м-м, ― брюнетка недовольно прохрипела и свернулась калачиком, обнимая оголившимися бёдрами скомканное одеяло. Я поспешил отложить телефон, пока она не застала меня за чтением её личных сообщений, и не без удовольствия уставился на пробуждающийся сгусток возмущения в моей комнате.
Утренний подъём хоть и оказался не совсем лёгким, но сделанные из сообщения девочки выводы заставили меня приятно заволноваться. В глазах рябили две написанные строчки, а я вновь и вновь твердил себе: назвала её по имени… Значит, не её ребёнок?
Мишель сонно и с брезгливым удивлением проморгалась в замешательстве, а потом плавно поднялась с подушки. Я с блаженством погрузился в её испуганный взгляд, заключив для себя, что лохматая принцесса освободилась от пьянящих чар текилы и вот-вот была готова закричать от ужаса.
– Брэндон? ― Смущённая до неприличия девушка заерзала по кровати, подбирая под свои руки края одеяла и натягивая себе на грудь. ― Мы что?! ― Она откровенно уставилась на накачанный торс и опустила взгляд на единственный элемент одежды моего утреннего гардероба, нервно сглатывая слюну. Такое пристальное и откровенное внимание хореографа вызывало в паху тянущее напряжение. ― Мы переспали?!
– Расслабься, ― с ехидством оценивая сложившуюся ситуацию и предвкушая, как Мишель станет ко мне чуточку снисходительнее после оказанной ей помощи, я довольно ввернул. ― Просто целовались.
Её и без того огромные глаза словно застекленели; она опустилась на подушку, потирая дрожащими руками виски. А моё настроение улучшалось с каждой секундой всё больше: я даже позволил своему самодовольству немного выйти за рамки приличия, скрывшись на кухне, и сделал пару победных неконтролируемых рывков руками.
– Сейчас выпьем таблетки, станет лучше. Подожди тут, никуда не уходи, ― я довольно хмыкнул, наслаждаясь беспомощностью своей заложницы. ― Аптечка где-то тут была…
Настенный ящик скрипнул створками, и я выудил прогремевшую содержимым коробку, прислушиваясь к торопливым шорохам в спальне. Запах медикаментов окончательно меня разбудил. Я плеснул воды в стакан и поспешил “обрадовать” Мишель своим присутствием.
– Эй, куда ты собралась?! ― Раскрытая аптечка вместе с наполненной кружкой отправились на тумбочку. Я подскочил к девушке, с трудом боровшейся со своей нарушенной координацией, и выдернул из её рук брючину, которую она безуспешно натягивала на худенькую ножку.
– Можно мне одеться? ― Она разозлённо ударила меня в грудь, отталкивая на более приемлемое для себя расстояние, и непонимающе осмотрела пристальным уличающим взглядом, словно сомневаясь в отсутствии нашей близости этой ночью. Мишель успела нацепить на себя мою футболку, прикрывая обнаженную упругую грудь, чем вызвала у меня острое недовольство. Её грязную блузку после вчерашнего захода в туалете я постирал в машинке и, наверное, забыл повесить сушиться, поэтому найти свою одежду она не смогла.
– Нет, нельзя! Я собираюсь закончить начатое! ― Девушка вздрогнула под давлением моего навалившегося тела, словно брезгливо проминаясь глубже в матрас. ― Ты вчера так просила заняться с тобой любовью! ― Я довольно облизнулся, склонившись над её приоткрытыми от удивления губами, и внимательно заглянул в серые глаза, не отражающие и капли чувств, в которых она признавалась. У меня неприятно ёкнуло в области груди.
– Отвали! ― Безуспешно пытаясь увеличить расстояние между нашими телами, Мишель выставила перед собой руки. Я поймал их одной своей ладонью, упрямо заводя их над головой девушки, и почувствовал, как её сердце принялось колотиться в грудной клетке.
– Я вчера уже отвалил! Терпеть два раза подряд – чересчур! Даже для тебя! ― Она замерла, с непонятной смесью эмоций на лице, ожидая неизбежный глубокий поцелуй. ― Лапуля, ты не хочешь?
– Нет! Мне неприятно, что ты ко мне прикасаешься! ― Девушка легко высвободилась от внезапно ослабившейся хватки.
Я откинулся на противоположную половину кровати, позволяя Мишель выбраться из-под своих навязчивых нежностей, и чуть не до скрежета стиснул зубы: ещё вчера она призналась в любви, вешалась на меня пьяная, а сейчас… Неужели даже "спасибо" за помощь не скажет, ведь я сохранил её маленький секрет. Иначе бы Карлос понял, что хореограф поселилась в нашей студии, а распространяться она об этом, видимо, не планировала. Судя по звукам за спиной, девушка выпила припасённую для неё таблетку и торопилась собраться на выход, попутно оправдываясь.
– Мало ли, что я могла пьяная тебе наплести! Перебрала вчера, ― не поворачиваясь, я знал, что она кусает губы и нервно расчесывает тонкими пальцами спутанные волосы. В солнечном сплетении принялось жечь, будто я глотнул керосина. ― Спасибо, что привёз переночевать. Но наверное, я бы и сама справилась…
Вчера, за кулисами, ведь она была трезвая. И никто не тянул Мишель за язык признаваться в чувствах, тогда я не стал бы и лезть в её "спасение" в баре, столько возиться с пьяной невменяемой девкой и приглашать в свой дом. Неужели я так уж и бесполезен, и она сама бы добралась до студии?
Я припомнил, как хореограф промывала желудок в общественном туалете, как Карлос вился вокруг неё весь чёртов вечер, каждую её "маргариту" на брудершафт, и ощутил, как свежая надежда на перемирие угасает.
– Да пошла ты! ― Скрепя сердце я обернулся в сторону застывшей в дверях брюнетки, сглатывая подступивший ком при виде её красных глаз. Мишель резко и сдавленно всхлипнула.
– Как я и думала!
– Давай, расскажи, что ты там думала. Что я эгоист, бабник, обманщик, да просто мудак! Или как вы меня там любите называть! Думаешь Карлосу можно доверять? Пару дней, как общаетесь, а ты уже вешаешься на него!
Агрессия воспламенилась груди, выжигая зачатки влюблённости. Ещё чуть-чуть, и я бы вылил на хореографа всю нелицеприятную правду о нашей команде и распрекрасном Карлосе, ввязавшемся в обман за её спиной в равном степени, как и все мы. Мишель скрылась в прихожей, шумно раскидывая обувь. Я подорвался следом и замер в дверном проёме, скрывая свою распалившуюся дрожь в скрещенных на груди руках, пока девушка резво застёгивала молнию на ботинке.
– Я думала, за помощь плату не берут! ― Она торопливо обулась и занесла руку над дверной ручкой. ― Карлос не стал бы на меня набрасываться!
– О чём ты? Разве я что-то брал с тебя? ― Моя ладонь непроизвольно отправилась на её запястье, останавливая девушку в шаге от выхода.
– Я про секс! Ты думаешь, если помог, я должна переспать с тобой снова?
– Нет… Ты мне ничего не должна, ― Мишель заплакала, не пряча мокрое и раскрасневшееся от слёз лицо и размазывая свободной рукой дорожки по щекам. Я едва не окаменел при виде нахлынувших на неё эмоций. ― Просто подумал, что тебе захочется. Ведь ты призналась… Может, ты просто самой себе противишься?
– Ещё как! Я не собираюсь наступать на те же грабли, чтобы потом слушать твои рассказы. Как ты имел очередную в своей коллекции! ― Женская ладонь уверенно отщёлкнула дверную ручку, но я подскочил к выходу, преграждая девушке путь.
– Не уходи! Пожалуйста! ― Мишель нетерпеливо опустила взгляд, ожидая, когда я позволю ей выйти. Я ещё не знал, какие слова подобрать, как в глубине квартиры пронзительно резко зазвонил телефон, выводя меня из странного, трепещущего в груди состояния напряжения. ― Ты забыла мобильный…
Зарёванная брюнетка смахнула с мокрого лица прилипшие пряди и, не снимая обуви, вернулась в спальню на звук своего телефона. Со слабым временным облегчением я захлопнул дверь, не забыв про защёлку, и неуверенно заглянул в комнату.
– Да? Мышонок, всё в порядке… ― Мишель присела на край незастеленной кровати и закусила губу, выдавая моему проницательному взгляду чувство сожаления. ― Вечером, после тренировки я приду к тебе и расскажу всё-всё!.. А хочешь, зайдем в кафе, которое открыли на углу? Помнишь, ты сказала… Нет, не волнуйся, деньги найдутся…
Звонила Молли. Беспокоилась, что девушка пропала, ведь со вчерашнего вечера она ушла в загул. Я робко присел рядом с Мишель, выжидая, когда она закончит разговор, и у меня будет возможность задать ей пару вопросов. Хореограф намеренно отвернулась в противоположную от моего внимательного взгляда сторону, едва сдерживая новый поток слёз, и вслушалась в детский серьёзный голосок, доносившийся из трубки. Её подбородок задрожал, а тонкие пальчики сбросили звонок после короткого прощания.
– Мишель, это ведь не твоя дочь? ― Хореограф скрестила руки на груди и тяжело вздохнула, всё также не поворачиваясь. ― Я увидел сообщение, где Молли назвала тебя по имени. Так её зовут? ― Девушка с укором заглянула в мои глаза, нехотя развернувшись, и вдруг неловко и задумчиво опустила взгляд на мои губы.
– Значит, ты видел, что Молли просила перезвонить, и не сказал? ― Не отрицание – знак согласия.
– Я хотел, но не успел… Ты только проснулась, ― осторожно, но решительно я попытался накрыть её холодную ладонь своею тёплой, но Мишель одёрнула руку, словно обожжённая кипятком.
– И ты решил сразу же на меня наброситься!.. ― От нескончаемых обвинений в груди и у меня начинало закипать, как вспенившаяся вода бурлит под крышкой потёртого чайника. Жар от упорствующего непонимания и желания осудить меня разошёлся по шее и лицу. Почему, когда я поступал правильно, хоть и щемяще об этом жалею, пьяная девка готова была отдаться без всяких проблем! А сейчас, трезвая, такая правильная и воспитанная, видит во мне лишь злодея.
