Текст книги "Нежная стерва, или Исход великой любви"

Автор книги: Марина Крамер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Слушай, если ты решила просто надраться в моей компании, то не выйдет сегодня – у меня дел по горло, в офис еще надо.

– О-о-о, деловая ты наша! Все проблемы у тебя! А решаешь их за счет других, ловко это ты умеешь! Подставить кого-нибудь, например!

– Не поняла, – удивленно вскинула брови Марина, пораженная таким выпадом подруги.

– Ой, не надо только! – попросила Ветка, выпивая очередную рюмку. – Ты меня подставила, сунула под этого козла и сидишь, вполне собой довольная!

– Поправь, если я путаю, но совсем недавно козел был самым классным и щедрым мужиком, а ты радовалась жизни, – произнесла ничего не понимающая Коваль, ткнув в пепельницу только что взятую сигарету.

– Он извращенец, Коваль, и ты это знала! – заорала Ветка, дернув пуговицы блузки так, что они посыпались по полу – вся грудь ее была в синяках и кровоподтеках.

– Что это? – ужаснулась Марина.

– Не видишь, что ли? Это они меня с Хохлом, на пару, – всхлипнула подруга, запахивая полы блузки.

Коваль не верила глазам. Ничего себе сюжет! Не думала она, что Строгач сможет поделиться Веткой с Хохлом, с ней, Мариной, он не позволил себе этого… Точно, подставила…

– Так, все, хорош бухать и реветь, поехали ко мне! – решительно распорядилась она, вставая из-за стола и поднимая на ноги плачущую подругу. – Переночуешь, а завтра придумаем что-нибудь.

Кое-как затолкав совершенно пьяную Ветку в машину, Коваль с Максом и Лехой поехали домой. Егор удивленно поднял брови, когда вслед за женой телохранитель внес бесчувственное тело ее подруги.

– Это кто еще?

– А это и есть Ветка, про которую я тебе рассказывала, – усмехнулась Марина. – У нее проблемы, у нас переночует, ладно? Макс, в гостевую ее унеси.

Егор привычным жестом снял с жены туфли, поцеловал, прижимая к себе.

– Детка, я соскучился, тебя долго не было, – он гладил ее по спине, и через шелк черной блузки Марина ощущала силу и тепло, которые всегда так нравились ей. – Идем, красавица, – велел он, увлекая ее наверх, но она его остановила:

– Подожди, мы должны поговорить, это важно. Тебе, правда, не понравится…

– Начало интригующее, – улыбнулся Егор. – Идем в каминную.

Они сели у огня, и Коваль, глядя мужу в глаза, выложила:

– Егор, ты не узнал бы этого никогда, но обстоятельства меня вынуждают… Поверь, мне самой противно и стыдно, но так уж случилось… – она зажмурилась, не в силах выносить взгляд его синих глаз, и, набрав в грудь воздуха, произнесла: – Я переспала со Строгачом, это было его условием за помощь в твоем освобождении…

Егор потрясенно молчал. Марина почти физически ощущала, как ему больно, как сильно ранили его эти откровения, но не могла не сказать, иначе не выйдет помочь Ветке – Строгач загонит ее в угол шантажом, а на это он большой мастер…

– Ты же сказала, что отдала ему казино и два клуба, – глухо произнес муж, видимо, надеясь еще, что она пошутила.

– И это тоже, Егор. Но он хотел меня в придачу…

– И, конечно, ты не смогла отказать! – с сарказмом отозвался он. – Еще бы! Нельзя лишить человека радости трахнуть мою прекрасную Коваль! Строгач умер бы от огорчения, не услышав, как ты стонешь под ним!

– Егор, это не так… Неправда…

– Что?! То, что ты изменила мне?!

– У меня не было выбора, Егор.

– Браво, Коваль! Всякий раз, переспав с кем-то, ты твердишь мне про выбор и его отсутствие! С тобой все ясно – ты привыкла решать все вопросы, раздвигая свои длинные ноги всякому желающему!

– Егор, не надо так, ты не понимаешь, что говоришь… Ведь я же с тобой, я люблю тебя…

– Большое утешение! – фыркнул он. – Успокоила, родная! Моя жена спит со всеми, но любит, оказывается, только меня! Повезло!

Эти слова пригвоздили Марину к креслу, а Егор встал и вышел из каминной. Через какое-то время он появился с чемоданом, бросив ей:

– Не смею мешать – так, кажется, ты сказала мне, когда уходила? Так и я не смею мешать в твоем нелегком труде! И, бога ради, не ищи меня, все кончилось – тебя нет больше.

Он ушел, и она услышала взревевший мотор "Чероки". Все…

Коваль обхватила голову руками – большего горя не могла и представить – единственный родной человек ушел от нее, и это она сама подтолкнула его к такому решению…

Она провела в каминной всю ночь, накурившись до боли в горле. Проспавшаяся Ветка, застав подругу в таком состоянии, удивилась:

– Здесь что, дымовую шашку бросили? Что случилось?

Марина подняла на нее больные глаза:

– Он ушел, Ветка, бросил меня…

– Кто? – не сразу врубилась похмельная ведьма.

– Егор. Ушел совсем, понимаешь?

– Так ты что – рассказала?! – ужаснулась она. – Спятила, идиотка?!

– Я не смогу помочь тебе отделаться от Строгача, он будет шантажировать меня.

– Да ты с чего взяла, что я собираюсь отделываться от него? – изумилась Ветка, и тут до нее, видимо, окончательно дошло произошедшее, и она повалилась на пол, обнимая колени подруги и начиная плакать: – Так ты из-за меня?! Господи, какая я сволочь, это я виновата… Маринка, все не так было, совсем не так… Я просто разозлилась на Серегу за пощечину… А мне не пощечину, мне башку надо было оторвать на фиг… Ведь я сама ему предложила Хохла позвать, он согласился, а потом врезал мне, сказав, чтоб не смела больше и думать… Господи, я так виновата…

Коваль молча ее слушала, понимая, что теперь большой вопрос – кто кого подставил.

– Маринка, я все сделаю, чтобы он вернулся к тебе… – лепетала Ветка, но Марина перебила, положив руку ей на голову:

– Вета, это бесполезно – он не простит мне никогда. Все, что угодно, но не переспавшего со мной Строгача.

Легок на помине, он позвонил Ветке на мобильный, и, узнав, где она, приехал за ней сам. Уставившись на Маринино заплаканное лицо, он удивился:

– Что с тобой?

– Тебя это не касается, – отрезала та, не желая обсуждать свою проблему с ее прямым виновником, но тут встряла Ветка:

– Сережа, от нее Малыш ушел.

– Куда ушел?

– На хрен! – огрызнулась Коваль, ожесточаясь. – Заткнись лучше, Ветка!

Но, на свою голову, ведьма не могла уже остановиться:

– Он… узнал про то, что ты с ней…

– От кого он мог это узнать? – жестко спросил Строгач, уставившись на Ветку.

– Я сама ему сказала, – бросила Марина, мечтая об одном – чтобы они убрались из ее дома оба и как можно скорее.

– Ты больная, Коваль?! Да радуйся, что он тебя вообще не убил после этого! Зачем?

– Сережа, это я виновата, я… немного не так рассказала Маринке историю про Хохла… Она решила мне помочь и, чтобы ты ее не шантажировал, все выложила Малышу… – пробормотала Ветка.

Закончить мысль она не успела – Строгач отвесил ей такую оплеуху, что она отлетела в угол, ударившись спиной о стену.

– Мало того, что у тебя вместо языка помело, так и вместо мозгов опилки, шалава! – заорал он, надвигаясь на скорчившуюся на полу Ветку, но Коваль встала между ними и твердо сказала:

– Не распускай руки в моем доме! Она не виновата, а Малыш все равно узнал бы – ты же, балда, и проговорился бы. Хватит, валите отсюда, мне нужно побыть одной.

– Я поговорю с Малышом сам, разберемся по-мужицки, – пообещал Строгач, поднимая Ветку с пола и прижимая к себе.

– Ага, жди, станет он руки марать об тебя! – пробормотала Марина, провожая их наконец-то.

Потом, по традиции, напилась текилы и вырубилась из жизни на сутки.

Три недели Коваль не выходила из дому, не отвечала на звонки, погрузившись в свое горе, как в болото. Пила, правда, совсем мало, зато курила как заведенная, пока не обнаружила, что кожа приобретает землистый оттенок. Испугавшись за свое лицо, сократила количество сигарет и кофе, подолгу сидела у бассейна, подставив себя июльскому солнцу и покрываясь загаром. Розан злобился на ее апатию, но Марина не реагировала на нападки, пропуская их мимо ушей. В конце июля Егор сдал новый гостиничный комплекс, появившись на открытии с молодой стройной блондинкой. Коваль видела фотографии в газетах, девчонку сравнивали с ней, неизменно пристраивая рядом и фото самой Марины. Это был разительный контраст, но, положа руку на сердце, Коваль была намного интереснее, это и газетчики признавали, а уж их-то заподозрить в страстной любви к железной и печально знаменитой Наковальне было сложно. У девочки не было жизненного опыта, слишком уж она молода, чтоб его иметь… Марине было так больно от этих статей и фотографий, что просто хотелось покончить с собой, чтобы прекратить мучения. Но у нее еще было одно незавершенное дело, которое она не могла поручить никому, а оставлять безнаказанным не хотела. Она вызвала Розана, чтобы выяснить, нет ли чего о Самсоне. Серега удивился так, словно хозяйку интересовал размер трусов мэра:

– Ты серьезно? Зачем тебе это теперь-то?

– Я должна довести это до логического конца, должна знать, что Егору никто не мешает.

– Перестань, ну, прекрати, прошу тебя! – взмолился Розан, беря ее руки и прижимая их к груди. – Забудь все, нет ничего! Я не могу видеть, как ты мучаешься! Давай встряхнемся немного, поедем куда-нибудь. Пацаны на выходные на водохранилище собираются, давай тоже с ними рванем, там природа, вода, воздух, отдохнешь, сменишь обстановку!

– Они отдыхать поедут, телок с собой везут, а я там с какого бодуна? Кайф ломать?

– А ты со мной, мы отдельно поселимся.

– Что – вместе? – насмешливо спросила Коваль, высвобождая руки из настойчивых лапищ заместителя. – Все не угомонишься никак?

– Да как ты скажешь, так и будет – могу на коврике спать или у пацанов.

– Но надеешься, что не придется все-таки? – уточнила она, опуская очки со лба.

– Нет, не надеюсь. Почему ты так обо мне думаешь? – оскорбился Розан.

– Потому что всем вам от меня только одно и нужно, а как мне потом – это никого не интересует!

– Я не трону тебя, если сама не попросишь, – серьезно пообещал он. – Я просто хочу, чтобы ты прекратила изводить себя мыслями о своей вине перед Малышом. Если бы не ты, его в живых бы не было давно, и раз он этого не понял до сих пор, то и жалеть не о чем. Если бы моя женщина ради меня провернула такое, я б на руках носил ее и молился три раза в день, как на икону.

– Перестань, а? – попросила Марина, сморщив нос. – Где ты взял привычку говорить такими пафосными фразами?

– Так мы поедем с тобой отдыхать?

– А поедем, почему нет! – решилась она и увидела, как искренне обрадовался согласию Серега.

Эти выходные вернули ей интерес к жизни, так хорошо и спокойно давно уже не было. Коваль валялась в шезлонге, вокруг нее суетилось минимум семь человек, а то и больше, угадывая и исполняя каждое желание. Ночью в сопровождении Розана она плавала в освещенной лунным светом воде, напоминая ведьму. Розан облизывался, глядя на ее покрытое ровным загаром тело, но не прикасался, уходя от соблазна к пацанам, прихватившим с собой нескольких девчонок из какой-то фирмы. Возвращался довольный и даже пытался вызвать у Коваль ревность рассказами. Она хохотала над ним, доводя до бешенства. На вторую ночь Розан не вынес, обхватил ее и жарко зашептал на ухо:

– Ну, неужели тебе не хочется? Ведь я знаю, что не было никого с тех пор, как отвалил Малыш. Я ведь знаю, ты хочешь этого. Хочешь, я сделаю все, как ты любишь?

– Откуда ты знаешь, как и что я люблю? – поинтересовалась Марина, пытаясь освободиться – не готова была лечь под Розана.

– Я не слепой, видел твои руки – такие следы оставляют наручники, я-то знаю, сидел ведь. Да и все знали, что ты творила с этим своим доктором, которого потом велела грохнуть. Ты любишь грубый секс, Коваль!

– Отвали-ка от меня, а то у меня случится приступ некрофилии! – озверела она, непроизвольно пряча за спину руки, на которых и в самом деле были тонкие белые шрамы от их с Малышом забав.

Он отпустил и вылетел, шарахнув дверью так, что она едва не слетела с петель. Всю ночь он пробыл у пацанов, отодрав там трех девок, а утром зыркал в Маринину сторону недобро, видимо, кайф не тот был…

В машине по дороге домой Коваль сказала ему:

– Серега, не мучай себя, мы же все выяснили, спать с тобой я не буду, и на этом все. Ты нужен мне совсем в другом качестве, и оно более ценно для меня, поверь.

– Не судьба, значит, – вздохнул Розан. – И почему так бывает, не скажешь?

– Не знаю.

– А ты так и собираешься остаток жизни хранить верность кинувшему тебя Малышу? Не много чести ему?

– Ты не поймешь этого, Розан.

– Да уж, куда мне до вас-то!

Интерес к жизни вернулся, да, но жить становилось все тяжелее. Егор повсюду таскал за собой блондинку, а ведь бывали и мероприятия, на которых и Коваль обязана была появляться как глава крупной фирмы, много средств отдающей на благотворительность.

Одно радовало ее во время этих встреч – взгляд мужа, пробегающий по ней и выдающий истинные чувства, маскируемые под равнодушие. Он пожирал ее глазами и, дай она повод, вцепился бы в нее, взяв прямо посреди зала. Это скользило во всем: в дрожащих пальцах, в прищуренных глазах, в плотно сжатых губах… Он по-прежнему хотел ее. Его девочка, явно наслышанная о красавице-сопернице, старалась не попадаться на глаза, а Егор злился, видя, как вокруг Марины увиваются мужики – старые и молодые, богатые и не очень, влиятельные и не совсем. Уж чем-чем, а мужским вниманием она не была обделена никогда. Коваль всем мило улыбалась, болтала ни о чем, танцевала, но отношений ни с кем не завязывала, на корню пресекая попытки перейти на "ты". Ее это не интересовало. Зато очень заботило Егора, подозрительно глядевшего на жену при каждой встрече – с кем пришла, с кем уходит. Марина старалась не замечать его, хотя это давалось с большим трудом. В принципе, она могла бы и не посещать этих полусветских мероприятий, но делала это скорее ради развлечения – ее забавляло поведение полублатной элиты, еще вчера щеголявшей в спортивных брюках с лампасами и толстыми цепями на бычьих шеях. А вот нынче они все переоделись в костюмы от Прады и Версаче, нацепили перстни с бриллиантами и изо всех сил старались скрыть, кто откуда вылез. Коваль со своим высшим образованием и неплохим знанием английского давилась от смеха, наблюдая, как мучительно некоторые подбирают слова, опасаясь съехать вдруг на такую привычную и родную для многих "феню". И однажды все же не выдержала, расхохотавшись на сделанное ей в изящной форме предложение "поехать в номера", законченное фразой "в натуре, все кайфец будет, реально!". Оно исходило от владельца, как ни дико звучит, типографии и книжных магазинов Лешки Борисова по кличке Печатник. Танцуя, он небрежно положил свои лапы на Маринин зад, обтянутый тонкой черной тканью платья, и, когда она велела их убрать, он и предложил ей логичное, по его мнению, завершение вечера. Так оригинально Коваль в постель еще не приглашали…

Разумеется, она отказалась, но настырный Печатник не отпускал, прижимая ее к себе, и это не укрылось от ревниво следящего за Мариной Егора. Оставив свою девочку, он ленивой походкой приблизился и, взяв Печатника за шиворот, оттащил от жены. Тот вылупил глаза и злобно спросил:

– Малыш, попутал что-то?

– Держи свои руки от нее подальше, – бросил Егор, отходя.

– Нет, постой! – преградил ему дорогу Печатник. – Я не понял – что это значит? Она здесь не с тобой!

– А домой поедет все равно без тебя! – отрезал Егор, стряхивая руку Печатника со своего рукава. – Еще раз тебя увижу – грохну.

Пьяный уже Печатник не снес оскорбления, забыв, с кем имеет дело, и снова ухватился за пиджак Егора, но тот, коротко размахнувшись, ударил горе-жеребца в челюсть, опрокинув на пол. Потом, на глазах изумленной публики, взял Коваль за руку и потащил за собой к выходу из зала, запихивая в холле в лифт. Она вырывалась:

– Что ты позволяешь себе?!

– Замолчи! – велел он, выдергивая ее из кабины и увлекая наверх по темной лестнице.

Там, прямо на площадке, он задрал узкую юбку платья, разодрал тонкое кружево трусиков и вломился в Марину, прижав лицом к стене. Это было ужасно – муж, насилующий ее на лестнице, как последнюю шлюху… Она сползла по стене вниз, а Егор спокойно застегнул брюки и посмотрел сверху вниз:

– Вот в этом ты вся, Коваль. Видела бы себя сейчас со стороны!

Она подняла глаза, наполнившиеся было слезами, но вмиг высохшие от злости:

– Зато ты джентльмен! Что, полегчало? Твоя блондинка такого не умеет, ведь правда? Не трудись отвечать, я знаю, что не умеет, иначе ты не стал бы поступать со мной вот так… по-скотски… А скажи-ка, ее ты тоже зовешь сладкой своей девочкой, как меня?

По его лицу пробежала тень, он повернулся и ушел, оставив Марину одну на грязной лестнице. Она посидела там какое-то время, а потом вышла через черный ход, уже от машины позвонив на мобильный Максу. Когда они с Лехой прибежали, запыхавшись, Коваль злобно уставилась на них:

– Ну, и где мы, на хрен, ходим? Вы видели, что меня нет в зале?

– Да, – пробормотал Макс.

– Так почему не искали?

– Мы…

– Так, все ясно, – перебила она. – Еще один косяк – и можете искать другое место работы! Поехали отсюда!

Дома с горя надралась, как портовый грузчик, и уснула прямо в вечернем платье. Приехавшая утром Ветка была в шоке:

– Что происходит с тобой? Ты выглядишь просто ужасно!

– А чувствую себя еще хуже, поверь! – сообщила Марина, выдираясь из узкого платья.

– Что творится с тобой в последнее время, подруга? Самоуничтожаешься потихоньку? Пьешь, куришь, сидишь взаперти, а если и выбираешься куда-то, так потом впадаешь в депрессию.

– Ветка, – сидя в одном лифчике и черных чулках, призналась Коваль. – Вчера мой дорогой Егор отымел меня, как вокзальную дешевку, прямо в лестничном пролете. Меня! Только что десять баксов за работу не бросил…

– Головой ударился где-то? – изумилась она. – Что, прямо так, на лестнице?

– Хорошо еще, что не в туалете!

И тут Ветка захохотала:

– Бедный Малыш! Вот приперло мужика, удержаться не смог! А молодуха его что же?

– Класс не тот! – засмеялась и Марина. – Нет того задора и выдумки! Я ж профи в этом виде спорта, куда ей!

Словом, Ветка убедила подругу, что переживать особо нет повода, что уж такого случилось? Да, не очень приятно, но не смертельно, тем более, зная Егора, Марина подозревала, что он сейчас мучается посильнее, чем она. И оказалась права – в обед ей привезли огромную охапку белых роз с запиской: "Прости за вчерашнее. Е. М.". Розы Коваль распорядилась убрать с глаз подальше, а записку бросила в камин.

Ветка пригласила ее к ним со Строгачом на ужин, терять теперь было нечего, и Марина согласилась. Они поехали на Веткиной машине, прихватив только Макса и Юрку, но велев не отсвечивать и не мозолить глаза. По дороге заехали в торговый центр и там повеселились от души, накупив белья и разных примочек в интим-салоне. Представив лицо Строгача, когда он все это увидит, просто валились от хохота.

– Слушай, Ветка, мы до инфаркта его не доведем? – спросила Марина, устав смеяться.

– Да брось ты! Раньше мы инфаркт заработаем! – отмахнулась подруга. – Он меня сутками дерет, если настроение есть.

Прихватив пару бутылок текилы и гору креветок, они вышли из торгового центра, столкнувшись нос к носу с Егором и его блондинкой, одетой почему-то в блестящее платье из золотистой тафты, это в три-то часа дня! Егор смотрел на Марину вопросительно, явно не одобряя ее вида – черных кожаных шортов, шифоновой черной же маечки, надетой на голое тело, и босоножек на высоченной прозрачной шпильке, делавших ноги еще длиннее.

– Спасибо за цветы, дорогой, – небрежно сказала она и повернулась к его спутнице: – А тебе, детка, я хочу посоветовать кое-что – тренируйся, красавица, иначе он быстро потеряет интерес к тебе, и так и будет за мной бегать в надежде на разнообразие!

Схватив Ветку за руку, Коваль с хохотом сорвалась с крыльца, добежала до "бэхи" и плюхнулась на сиденье, не в силах уже унять начавшуюся истерику. Она даже себе не могла объяснить, зачем устроила эту демонстрацию, зачем вела себя, как дешевая порноактриса. Ветка села за руль и, оглянувшись на крыльцо торгового центра, повалилась к подруге на колени, постанывая от смеха:

– Ой, не могу – стоят! Он, она и у него! Ну, ты стерва, Коваль!

Она дала по газам, и "БМВ" умчался в сопровождении "Хаммера", оставив Марининого возбужденного мужа и его шокированную спутницу.

Строгач удивился и обрадовался появлению Наковальни на его территории.

– Что, не ждал? – весело спросила она, обнимая его и целуя в щеку.

– Нет. Но надеялся, – признался он. – Вета, твоя работа?

– А то ж! – ласкаясь к нему с другой стороны, ответила она.

Обняв обеих, Строгач пошел по дорожке к дому, крикнув Хохлу, чтобы загнали джип Коваль и устроили на ночь Макса и Юрку.

– Ты ведь не торопишься? – спросил он, поглядывая на стоящую рядом Марину, и та рассмеялась:

– Надеешься повторить любовь втроем?

– А это мысль! – засмеялся и он.

– Тогда не вопрос! – многообещающе произнесла Коваль, подмигивая Ветке.

На этот раз все было более реалистично, так как Марина прилично оглушилась текилой, лишившись своих и так немногочисленных комплексов и шокировав даже развратную Веточку. Изумленный Строгач украдкой тяпнул пару каких-то таблеток, видимо, боясь не осилить двух не на шутку вздрюченных баб. К утру Коваль, совершенно невменяемая уже, вломилась в комнату Хохла, разбудив его и приглашая присоединиться. Он мотал головой и не шел.

– Ты не хочешь меня? – пьяно изумилась Коваль, поглаживая свою соблазнительную грудь. – Обалдеть – ты первый, кто не хочет Коваль, когда она сама предлагает!

Строгачевский охранник сглотнул слюну, отвел глаза, чтобы не видеть этой вакханалии, этих рук, скользящих по телу, этих пьяных глаз, в которых прыгали черти. Он боролся с охватившим его желанием схватить эту сладкую и желанную красавицу, сжать ее в объятиях, зацеловать до синяков, замучить так, чтобы не встала… Но – нельзя, даже несмотря на то, что она сама пришла. Нельзя – потому что за это смерть.

– Я хочу тебя, но не могу – знаю, что бывает с теми, кто осмеливается, – глухо сказал он.

– И что? Обычно они бывают довольны.

– А потом мертвы.

– Ты о ком? – напряглась она, пристально глядя в его глаза.

– Ты знаешь. Иди отсюда, Коваль, – взмолился Хохол. – Я не хочу проблем.

– Смотри – не пришлось бы потом локти кусать, – предупредила она, но он захлопнул дверь, оставив ее в темном коридоре.

Марина выругалась про себя, вернулась к Ветке и Строгачу, они поили друг друга водкой из горла, лежа на широкой кровати, выпила еще стакан текилы и вытянулась на постели, мгновенно засыпая.

Продрав глаза часам к трем, она оглядела комнату – ну, типичное утро в борделе! Повсюду валяются бутылки, белье и всякая ерунда, пепельницы полны окурков, а на кровати рядом с ней спит измочаленная Ветка. Ничего себе, повеселились! Появился Строгач, выглядевший не лучше – всклокоченный, помятый, глаза красные…

– Проснулась? – спросил он хрипло, наливая водку в стакан дрожащей рукой. – Похмелишься со мной?

Мысль о спиртном у Коваль вызвала отвращение, а он залпом опрокинул водку в рот и сморщился.

– Что вы вчера натворили со мной, чертовы сучки? – укоризненно спросил он. – Ты Малыша тоже так гасила? Тогда немудрено, что ушел – он жизнь свою спасал!

Марина захохотала от такого предположения:

– Это я еще не в лучшей форме, Серега! Вот погоди…

– Ну, нет уж, все! С меня хватит! – поспешно отказался Строгач. – Я так и умру, затраханный бабой.

– А ты накажи меня! – фыркнула Коваль, протянув ему валявшуюся рядом плетку, но он отскочил с такой поспешностью, что и сам засмеялся.

– Нет, серьезно – хватит, сутки вырвал с вами из жизни! Отдыхайте, а я поеду – стрелка у меня с Мамедом.

Он ушел, и Марина тоже стала собираться домой. И Розан уже весь мобильный раздолбал ей своими звонками.

– Ты где была всю ночь? – накинулся он на хозяйку сразу у ворот ее дома, едва та успела выйти из машины.

– Что ты орешь? – поинтересовалась пьяная еще Марина, покачиваясь на каблуках.

– Я тебя обыскался, телефон не отвечает, горничная твоя сказала: уехала на "бэхе", взяла только Макса и джип с водителем. Где была?

– Тебе не все равно?

– Нет! Ты допрыгаешься, опять похитят или вообще завалят, на фиг! – орал Розан, размахивая кулаками у нее перед носом. – И что за наряд на тебе? Ты похожа на шлюху из "Интуриста"!

– Да мне по фигу, на кого я похожа! – заорала она в ответ. – В свободное от дел время я могу себе позволить маленькие женские слабости!

– А, ну, тогда ясно все! С этого и начинала бы! По кобелям с Веткой моталась, невмоготу стало?

– Пошел-ка ты на хрен, дорогой! – фыркнула Коваль, уходя в дом. – Оставь мои постельные дела мне, сама разберусь, с кем, когда и как!

Она слышала, как взбешенный Серега орет во дворе на Макса, обвиняя того во всех смертных грехах, но вмешиваться не стала.

Стоя под холодными струями душа, она силилась понять, зачем нужна была вчерашняя канитель с Веткой и Строгачом? И это шоу на крыльце торгового центра? Совсем переклинило. Пора бы и угомониться немного, ведь не девочка уже – глава солидной фирмы как-никак! "Черт, достало все…"

Остаток вечера Коваль просидела у телевизора, опять любуясь на Брандо в "Крестном отце". Чем-то он неуловимо напоминал ей Егора, хотя точно сказать, чем именно, она не смогла бы, пожалуй. За спиной тихо появилась домработница и нерешительно спросила:

– Марина Викторовна, там Егор Сергеевич приехал…

– Ну и что? Он забыл, где дверь?

– Нет, но…

– Иди, Даша, не морочь мне голову! – не отрываясь от Брандо на экране, велела Марина. Та вроде вышла, но вскоре опять раздались шаги. – Что у тебя опять, Даша? – раздраженно спросила Коваль, не оборачиваясь.

– Я не Даша, – ответил муж.

– Так, ну а у тебя что?

Он подошел ближе, присел на корточки перед ней и заглянул в глаза:

– Что с тобой творится?

– С чего ты взял, что со мной творится что-то? У меня все в полном шоколаде, как, впрочем, и всегда.

– Не ври мне, я же вижу.

– Наблюдательный очень? Зачем ты приехал? Мы уже не живем вместе, если ты вдруг подзабыл. Я же недостойна быть женой великого бизнесмена Малышева, ведь я – Наковальня, бандитка и шлюха, чего уж там – давай называть вещи своими именами! Тебе нужна другая женщина, улыбающаяся куколка, глядящая тебе в рот, беспрекословно подчиняющаяся не только в постели, но и вне ее. А я не такая и никогда не изменюсь. Не скрою – мне плохо, но я переживу как-нибудь. Если ты пришел мириться, то зря.

– Не льсти себе! Я пришел за своими бумагами. Просто решил узнать, что с тобой, раз уж ты дома. Ты вчера выглядела и вела себя очень странно.

– Ой-ей-ей, не понравилось, да? – ехидно спросила Коваль.

Егор тоже улыбнулся и многозначительно глянул на нее, взяв за руку, но она вырвалась, покачав головой:

– Не выйдет, Малышев! Пусть теперь тебя твоя блондинка обрабатывает, а с меня хватит!

– Зачем ты ее-то приплела? Она вчера весь вечер проплакала, так ты ее унизила.

Марина пожала плечами, потянувшись за сигаретой:

– Я ж как лучше хотела! Кто еще научит ее правильно с тобой обращаться, если не я? О тебе же забочусь, дорогой!

– Вот спасибо! – ухмыльнулся Егор и вдруг подхватил на руки, зажав рот, и понес в спальню, на ходу вытаскивая из кармана наручники. "Ах ты, сволочь, за бумагами он зашел!" – разозлилась Коваль, и, когда Малыш, бросив ее на постель в спальне, попытался приковать за руку наручником, вывернулась и выхватила из-под подушки "вальтер":

– Еще шаг, и я тебя убью.

– А сможешь? – насмешливо осведомился муж, однако испытывать судьбу не стал, зная, что слов на ветер его любимая не бросает. – Убери ствол, детка, давай спокойно поговорим.

– Я не могу говорить с тобой спокойно. Я вообще никак не хочу с тобой говорить, – проговорила Марина, но пистолет опустила.

– Вот и умница. Ложись, девочка, а я лягу рядом – так нам всегда было проще разговаривать, ты помнишь? – Егор протянул руку, чтобы коснуться ее руки, но Марина бросила в него подушку, и он увернулся, все-таки ложась рядом с ней и обнимая. – Что ты сделала со мной, Коваль? Я не могу жить с тобой, но без тебя мне просто невыносимо, – тихо сказал он, гладя ее ноги, открытые коротким шелковым халатиком. – Ты упрямая, вздорная, неуправляемая, у тебя нет никаких условностей, комплексов… Но, с другой стороны, ты нежная, покорная, ласковая, ты идеальная любовница, с тобой любому хорошо, ты любой каприз можешь исполнить. Как мне жить с этим всем? А как – без этого?

– Боюсь, у тебя нет выбора, – усмехнулась Марина, положив голову ему на грудь. – Это все только в комплекте, к сожалению, подругому не получится…

Они долго еще лежали так, обнявшись, и молчали. Марина вдруг поймала себя на мысли, что не знает уже, хочет ли, чтобы он вернулся. Вряд ли она изменится, скорее – нет, и он тоже, просто возраст уже не тот, и жизненный опыт мешает. Вот такая любовь…

– Мне пора, – сказал вдруг Егор, поднимаясь, и Коваль еле удержалась, чтобы не попросить его остаться. Он хотел поцеловать ее, но она отвернулась, и, постояв над ней минуту, Егор ушел. А Марине остро захотелось грохнуть что-нибудь о стену. Вот эту вазу, например…

Она приехала в офис к девяти утра, в строгом костюме и с гладкой прической, чем поразила в самое сердце изумленного такой переменой Розана.

– Надо же! А я думал, ты вся в коже явишься! – ехидно заметил он, подсовывая ей бумаги на подпись.

– Отвали! Давай-ка лучше пересмотрим контракт с фирмой, что поставляет морепродукты в "Шар", а то шеф жаловался, что креветки странные какие-то были последний раз. Ты разберешься или я?

– Давай лучше я, – ответил Серега. – С тобой фирмач боится разговаривать.

– Я что, такая страшная?

– Нет, но слухи, слухи!

– Вот пусть тухлятину мне в ресторан больше не пропихивает, а то я эти слухи лично подтвержу, каждое слово, так ему и передай!

– А ты чего воюешь с утра? – поинтересовался заместитель.

– Я, наоборот, очень благодушно настроена, могу вот тебя даже в лысину поцеловать, хочешь? – предложила Коваль со смехом.

– Обойдусь и без подачек! – гордо отказался Розан. – Не расскажешь, где ночевала вчера?

– Ты мне муж, что ли?

– Я – твой заместитель, и это важнее!

– Ой, расстроит тебя мой рассказ, дорогой ты мой заместитель! Но, раз ты настаиваешь… Мы с Веткой ездили в интим-салон и потом всю ночь дрючили друг друга разными интересными штучками, – томным голосом проговорила она, слегка прикрыв глаза и пальцем поглаживая тяжелый бронзовый стакан с карандашами, стоящий на столе.

– Врешь! – выдохнул покрасневший Розан.

– Базара нет, конечно, вру! – захохотала Коваль. "Вот наивный, так я тебе и выложила все и сразу, делать нечего мне!"

– Ну и фантазии у тебя, подруга!

"Ага, а видел бы ты, как я их реализую, скончался бы от переизбытка адреналина!"

Провокационные разговоры были прерваны телефонным звонком от главного администратора "Стеклянного шара". Близились выходные, и он сделал заказ на большую партию морепродуктов, а сегодня получил протухшие креветки и почти пятьдесят килограммов перемороженной и разваливающейся прямо на глазах семги.