Текст книги "В плену королевских пристрастий"

Автор книги: Марина Колесова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

– Да, девочка, – Алина печально вздохнула, – перспективы у тебя, к сожалению, не особо блестящие, но другие видимо были ничуть не лучше.

– Я что-то не так одела, Ваша Светлость? У меня что-то должно было быть более блестящим? – испуганно взглянув на нее, спросила Эльза и добавила, – Вы простите, я не поняла что.

– Во-первых, надела, а не одела… А во-вторых, перспективы, это возможная будущность, а не предмет туалета. Я имела в виду, что тебя ждет не слишком шикарное будущее, как могло бы показаться на первый взгляд.

– Почему? Я не понравилась королю?

– Нет, королю ты чрезвычайно понравилась. Только у короля очень непостоянные пристрастия.

– Как я понравилась королю? Через… что? И что у него непостоянные? – глаза Эдьзы изумленно распахнулись.

– Чрезвычайно, значит, очень сильно понравилась, – пояснила Алина, – а пристрастия, значит увлечения или любовные привязанности. Проходят они у него быстро.

– Вы все так непонятно говорите, – Эльза смущенно потупила голову, – я, наверное, очень глупая, что не понимаю… но я раньше никогда таких слов даже не слышала… я постараюсь их запомнить.

– Это хорошо, что ты это понимаешь и готова стараться исправить упущения в собственном образовании. Только короля не переспрашивай ни о чем… его подобное сильно раздражает.

– Хорошо, я постараюсь… только, если проходят они у него быстро, это значит, он не оставит меня при себе?

– Если научишься покорно выполнять любые его приказы, сносить все его развратные выходки, а так же постараешься как можно меньше говорить сама до тех пор, пока не почувствуешь, что понимаешь о чем говорит он, то, скорее всего, останешься при нем достаточно надолго.

– Ваша Светлость, "достаточно надолго" – это как?

– Это значит, что если будешь себя вести так, как я сказала, быстро ты ему не надоешь.

– А что будет, когда надоем? Меня казнят?

– Тебя могут казнить, если ты только очень сильно перед ним провинишься, да и то вряд ли. А так, надоевших ему фавориток он либо выдает замуж, либо отправляет в монастырь. В зависимости как они до этого себя вели, и насколько он был ими доволен.

– Ваша Светлость, – девушка всхлипнула, – кто же возьмет меня теперь замуж, если я… я… уже не девственна? А в монастырь я не хочу…

– Глупенькая, королю достаточно приказать, и на тебе женится любой.

– Чтобы он потом всю жизнь попрекал меня этим? Нет, если король теперь захочет отказаться от меня, то пусть лучше сразу казнит! – в глазах Эльзы сверкнула решимость.

– Смелое заявление… – хмыкнула Алина, – ты смотри, королю такое не скажи… а то он быстро тебе объяснит, что только он вправе решать, что ему лучше делать.

– Вы хотите сказать, что он сильно накажет меня, если я скажу такое? – девушка испуганно потупилась и нервно сцепила перед собой руки, которые начали заметно подрагивать.

– Да, моя дорогая. К сожалению, он не церемонится со своими фаворитками. Красиво все только внешне, да и то не всегда, и лишь пока ему очень покорны. Наедине он обычно достаточно жесток. Не будешь сразу делать то, что требует он, а требования у него часто не из приятных, он мало того, что заставит, так еще и сильно накажет. Вот если б он забрал тебя у родителей силой или даже выкупил без твоего согласия, я бы еще могла повлиять на него, чтобы хоть немного облегчить твою участь… но ты сама захотела и согласилась… поэтому все сложней…

– Я буду покорна, мне не привыкать сносить унижения… – Эльза потупила глаза, – графиня и ее дочери были очень суровы и жестоки со мной…

– Причем, как я понимаю, совершенно незаслуженно… – добавила Алина и усмехнулась, – Что ж теперь у тебя появится возможность отплатить им. Если только конечно, король тобой доволен будет.

– Я не хочу им мстить… я просто хотела хоть когда-нибудь вырваться оттуда. Если б король не забрал меня, то я через какое-то время, наверняка сбежала бы… И пусть дальше хоть на каторгу, только б подальше от них… – в ее глазах заблестели слезы.

– Тсс, девочка, не надо, – герцогиня ласково коснулась ее щеки, – все те обиды уже позади, не вспоминай.

– Вы очень добры, Ваша Светлость. Спасибо, – едва заметная улыбка тронула губы Эльзы.

– За что ты благодаришь? Я ничего не сделала для тебя, – удивилась Алина.

– Вы первая, кто так по-доброму разговаривает со мной, когда у него есть надо мной власть.

– Ты словам-то не особо верь, девочка. Теперь многие тебе и ласковые слова будут говорить, и пытаться дружбу с тобой завести. Но обычно за всем этим у каждого будет стоять свой собственный интерес. Кому-то надо будет у тебя информацию о короле узнать, а кому-то наоборот довести какую-то информацию до короля.

– У Вас тоже есть какой-то интерес?

– Ты бесподобна, – Алина рассмеялась, – я уж и забыла, что можно быть столь неискушенной… Вряд ли кто ответил бы тебе честно на подобный вопрос, но я отвечу. Да, у меня тоже есть интерес. Я оберегаю короля. Поэтому хочу, чтоб рядом с ним были те, кто никогда не предаст, даже ненароком, и не будет держать на него зла, даже если король будет к ним несправедлив. Король часто бывает жесток и, не задумываясь, обижает и оскорбляет тех, кто рядом. Поэтому многие его ненавидят и желают зла, причем, умело скрывая эти свои чувства, клянутся в вечной преданности и любви. Король достаточно хорошо умеет распознавать и знает, как защищаться от мужской злобы и ненависти, а вот против женской он иногда бывает бессилен. Я же по мере моих сил стараюсь предотвратить как проявления той, так и другой. А еще я пытаюсь сделать так, чтобы король был менее жесток, чтобы меньше было тех, у кого есть причины ненавидеть его, но у меня не всегда получается, он все-таки король, и его трудно сдерживать… Вот в нескольких словах весь мой интерес. Именно поэтому я пыталась предупредить тебя, чтоб ты постаралась ему не перечить и внутренне была готова к тому, что все не так замечательно, как ты могла бы предполагать, глядя на все со стороны. Его прежние фаворитки были очень искушенными особами, и знали, чего ждать от такой связи, а ты слишком искренняя и ранимая девочка. Иногда разбитые иллюзии озлобляют и калечат душу. Я бы не хотела, чтобы подобное произошло с тобой и мне пришлось бы противостоять тебе, чтобы защитить короля.

– Вы думаете, Ваша Светлость, что я могу что-то предпринять против короля?

– Если бы я так думала, девочка, я бы даже разговаривать с тобой не стала… – улыбнулась Алина, – Ты нравишься мне. Мне по душе, что ты не хочешь сводить счеты с семьей графа, не каждому дарована способность прощать. Это дорогого стоит. Ты лишь за счет своей неопытности можешь ненароком что-то лишнее сказать тому, кому не следует… а больше причин опасаться чего-либо я не вижу.

– Я буду стараться ни с кем не разговаривать, Ваша Светлость… обещаю.

– Ну вот и хорошо, Эльза. Ты умница. И с королем побольше молчи, ты многого не знаешь и поэтому не понимаешь о чем идет речь, а его это раздражает. И еще, если он тебя спрашивает о чем-то, а ты не понимаешь о чем, постарайся ответить то, что знаешь, а не уточнять вопрос.

– Это как?

– Вот ты не поняла про блестящие перспективы… но ответить бы могла: "возможно, блестящего ничего и нет, но я думаю это не беда". Я бы подумала, что ты своеобразно мыслишь, но не догадалась бы, что ты не понимаешь, о чем речь.

– Я постараюсь… А Вас мне можно будет спрашивать и честно говорить, что я не понимаю?

– Мне говорить можно и спрашивать меня тоже можно. Запоминай все непонятные слова, фразы. При случае я тебе все объясню, только постарайся выбрать момент, чтобы это поменьше, кто слышал.

– А что значит неискушенная?

– Значит, не имеющая опыта, несведущая и не знающая придворных интриг, происков, козней, сплетен, лжи и обмана и поэтому очень доверчивая.

– А интриги это что?

– Козни, происки или сговор против кого-то с какой-то целью, когда возможны как вскрытие какой-нибудь тайной информации, так и оговоры, и ложь.

– А информация это что?

– Это – сведения.

– Вы, наверное, думаете, что я совсем дура, что ничего не знаю такого… – тихо прошептала Эльза, потупив взгляд.

– Я так не думаю, – качнула головой Алина, после чего недовольно скривила губы, и достаточно жестко продолжила, – Но я очень бы хотела, что бы ты, постаралась убрать из своего лексикона подобные экспрессивные формулировки.

– Ваша Светлость, – растерянно проговорила та, вновь взглянув на нее – не сердитесь, но не поняла я, откуда и что я должна убрать.

– Лексикон – это запас слов, которым ты владеешь и пользуешься. Экспрессивные или негативные формулировки или выражения, это такие слова которыми можно оскорбить или унизить, и которые в приличном обществе стараются не употреблять, если только специально не хотят этим что-то подчеркнуть, – терпеливо пояснила герцогиня.

– Мне очень стыдно, Ваша Светлость… я выходит, совсем не знаю, как говорят в приличном обществе… но их милости тоже никогда так не говорили как Вы. Вы говорите совсем по-другому. Вы даже когда объясняете… я понимаю не все, что Вы говорите.

– Эльза, я не знаю, как было принято общаться в семье графа Прована. Но ты говоришь очень примитивно и абсолютно не владеешь распространенной речью, поэтому повторяю, если не хочешь, чтобы король был недоволен, постарайся побольше молчать, а перед тем как хоть что-нибудь сказать, очень хорошо продумать фразу, которую собираешься произнести. И постарайся запоминать и записывать все новые и непонятные для тебя слова.

– Я не умею писать.

– А читать?

– Читать тоже не умею, – покачала головой Эльза, – меня учили шить, гладить, стирать, убираться, готовить, а читать и писать не учили. Его милость говорил: "Ей это ни к чему".

– Это, конечно, плохо, но не особо катастрофично. Будешь запоминать, а потом при возможности я постараюсь тебя научить хотя бы элементарным навыкам чтения и письма. Ты только во дворце не рассказывай, что ни читать, ни писать не умеешь. Ни к чему это знать придворным.

– Ваша Светлость, а что такое катастрофично?

– Вообще-то, катастрофа – это крушение, бедствие, трагедия… например, только что все было великолепно и вдруг раз, и произошел какой-нибудь природный катаклизм, а после него кругом лишь горящие руины, горе и смерть и ничего нельзя исправить. А я использовала это выражение, чтобы иронично подчеркнуть, что катастрофы не произойдет оттого, что ты чего-то не умеешь.

– А катаклизм?

– Это синоним катастрофы.

– Что это? – непонимающе переспросила девушка.

– Синонимы, это разные слова имеющий один и тот же смысл, – тяжело вздохнув, пояснила герцогиня и, грустно улыбнувшись, попросила, – давай с вопросами прервемся на сегодня. Я все равно не смогу за один раз объяснить тебе все, что другие постигают годами.

– Простите меня, Ваша Светлость… – Эльза вдруг встав с кресла шагнула к ней и медленно опустилась на колени.

– Ты что это? Встань сейчас же. Фаворитке короля не пристало без его приказа ни перед кем на колени вставать.

– Вы столь терпеливы и добры, Ваша Светлость, – девушка поднялась, – я постараюсь все делать так, как Вы говорили… и буду слушаться и короля, и Вас, обещаю.

– Вот и умница, – вновь улыбнулась Алина и ласково провела рукой по щеке девушки, – Пойдем, вернемся к королю.

Алина вместе с Эльзой вышли в зал библиотеки, король тут же поднялся из кресла, где сидел, им на встречу.

– Ну и как она тебе?

– Я приятно поражена, Артур, – Алина перешла на латынь, – ты нашел превосходный алмаз в той куче блестящей мишуры и фальшивых стекляшек, что тебя обычно окружает. Он конечно необработан и непригляден на первый взгляд, но, Артур, если его огранить… ты получишь великолепный бриллиант.

– Это ты чтоб не конфузить ее, на латынь перешла? Неужели ты думаешь, что она из твоей фразы поняла бы хоть что-то? Тебя, кстати, не смущает, что она непроходимо глупа? – усмехнулся король, не поддержав изменения языка общения.

– Она не глупа, Артур, она необразованна и невежественна, но это дело поправимое. Приставь к ней пару учителей, и она через полгода затмит любую придворную даму.

– Ее дело не ученостью придворных дам превосходить, это от нее не требуется и требоваться не будет, так что с учителями, я думаю, идея не особо удачная, – король вновь усмехнулся и обратился к Эльзе, – Иди сюда, брильянт мой неограненный. Чем же ты, интересно знать, кузину мою так очаровала, что она такую характеристику тебе выдала? На моей памяти такой чести не удостаивался никто…

Эльза молча подошла к нему. Король пристально посмотрел на нее, а потом, схватив за плечо, повалил на пол, устланный пушистыми коврами, и принялся достаточно грубо ласкать. Потом неожиданно и резко прекратил, отстранился и поднялся с пола.

– Ей бы лучше какого-нибудь учителя найти, чтоб объяснил как себя вести в объятиях мужчины, а то она и здесь не соображает, что делать надо, – раздраженно проговорил он.

– Артур, – герцогиня отвернулась от окна, к которому отошла, как только король завалил свою фаворитку на пол, – на Вас не угодишь… Когда Ваши избранницы опытны и развратны, то это вызывает у Вас презрение, а когда неопытна, скромна и покорна, то это раздражает Вас. Объясните ей, что именно ожидаете от нее, и она постарается исполнить.

– Алина, такие действия должны идти от сердца, а не от ума.

– Ваши требования противоречат друг другу. Сначала Вы пугаете ее, а теперь ждете, чтоб она на ласки Ваши сама отвечать бы посмела. Хотите, чтобы девочка любовью отозвалась, сами к ней ласку и любовь проявите. Она отзовется, девочка действительно чудо, – герцогиня нежно улыбнулась.

– Что? Ты соображаешь, что говоришь?

Король рявкнул это так, что Эльза, не посмевшая вслед за королем подняться с ковра, испуганно вжалась в пол.

– Что именно Вам не по нраву в моих словах? – герцогиня шагнула ближе к королю и взглянула ему прямо в глаза.

– Ты что, совершенно серьезно полагаешь, что я могу с любовью относиться к этой швали?

– Артур, я понимала Вас, когда Вы презрительно и уничижительно отзывались о прежних Ваших любовницах, стремящихся лишь урвать куш посолиднее, пока они приближены к Вам. Но сейчас не понимаю. Чем заслужила такое отношение эта девочка?

– Ты считаешь эту бастардку достойной моей любви? – король шагнул к лежащей на полу Эльзе и, с силой несколько раз стукнув ее ногой, зло проговорил, – Ты хочешь, чтоб я любил эту невежественную, незаконнорожденную кретинку? Ты совсем свихнулась? Да ее единственное достоинство это фигура и внешность.

Эльза вся сжалась под ударами и, закрыв лицо руками, заплакала, даже не столько от боли, сколько от злых и презрительных слов короля.

– Замолчи! – еще более зло проговорил король и снова с силой стукнул ее ногой.

Но Эльза от этого лишь зарыдала с новой силой.

– Ты что, еще и слов не понимаешь? – король отступил к коллекции оружия на стене и сдернул висевшую там плеть.

– Артур, нет! – герцогиня метнулась к нему и перехватила его руку, после чего медленно опустилась перед ним на колени, – Я умоляю Вас: не надо!

Король замер, отбросил плеть, затем раздраженно проронив: "Алекс, твоя супруга не дает мне утихомирить мою фаворитку и объяснить ей как следует себя вести, так что видно, это придется делать тебе… только смотри, кожу ей сильно не испорть", развернулся и стремительно вышел.

Герцог, сидевший до этого в кресле, медленно поднялся.

– Алекс, – герцогиня встала с колен и шагнула к нему, – девочка сейчас успокоится, подождите хотя бы пять минут… я все объясню ей, она будет покорна. Дайте мне пять минут. Не надо ее наказывать!

– Сядьте, дорогая, и не вмешивайтесь. Иначе будет только хуже. Вы ведь знаете, – усмехнулся герцог, потом взял герцогиню за плечи и насильно усадил в кресло, откуда встал сам.

– Алекс, я не позволю Вам! – герцогиня схватила его за руки, – перед тем как начать бить ее, Вам сначала придется избить меня.

– Ну что Вы, дорогая, разве я посмею Вас бить? – герцог перехватил ее руки и, обняв, завел их ей за спину, после чего, потянув на себя, заставил подняться, а затем вместе с ней шагнул к стене – Только раз Вы не хотите спокойно сидеть в кресле, Вам придется постоять у стены.

– Алекс, я не буду нигде стоять! – раздраженно проговорила она и постаралась вырваться из его объятий, но это ей не удалось.

– Ну куда же Вы денетесь, дорогая?

Прижав ее к стене, около висевшей портьеры, герцог удерживая ее одной рукой, другой развязал плотный витой шнур с кистями, подхватывающий портьеру, вынул его из кольца в стене и, плотно стянув им руки герцогини, вновь завязал за кольцо. После чего разжал руки и отступил в сторону.

– Вам придется постоять, пока я не выполню приказ короля.

Герцогиня вновь попыталась вырваться, но руки ее оказались привязаны очень прочно.

– Алекс, ну не трогайте ее, – попросила она, – Девочка уже успокоилась. Она будет послушна.

– Дорогая, будет лучше, если Вы помолчите, – иронично глядя на нее, заметил герцог, – Если Вы и дальше будете протестовать, я удвою наказание, а может и утрою.

Алина закусила губы и демонстративно отвернула голову.

– Замечательно, я всегда знал, что Вы умница, и Вам дважды повторять не приходится, – прокомментировал герцог и, подойдя к сжавшейся на полу Эльзе, продолжил, – а теперь посмотрим, на сколько сообразительна ты… Вставай.

Эльза поднялась и со страхом посмотрела на герцога.

– Я смотрю, ты уже успокоилась… это хорошо, – герцог кончиками пальцев, осторожно приподнял подбородок девушки, заставляя смотреть прямо на него.

– Ты поняла, что недозволительно вела себя с королем и заслужила наказание или это надо тебе объяснять? – пристально глядя ей в глаза, спросил он.

Эльзе было не понятно, чем так сильно она провинилась перед королем, что тот приказал герцогу наказать ее. Но, посмотрев в глаза герцога, она столкнулась с таким жестоким и безжалостно-суровым взглядом, что тут же потупилась и заплетающимся от страха языком еле слышно пролепетала:

– Я… я поняла.

– Значит, ты больше не будешь закатывать истерики, если король наказывает тебя?

– Не буду… – Эльза испуганно сжалась.

– Это хорошо, что ты сама все поняла, – усмехнулся герцог, – Пойдем.

– Да, Ваша Светлость, – Эльза покорно прошла за ним в кабинет.

Вскоре в библиотеку вернулся король, и тут же шагнул к герцогине:

– Он связал тебя, Алина? Вот ведь тварь бессердечная… – король принялся развязывать руки герцогини, потом обернувшись к кабинету, где герцог наказывал его фаваритку, громко произнес, – Алекс, ты бессердечная тварь. Как ты мог? Ты ободрал моей кузине все запястья, скотина.

Герцог, прервав наказание, неторопливо вышел из кабинета и склонился перед королем, – Я знаю, что очень виноват, Ваше Величество, и готов принять любое наказание.

– Алина, радость моя, хочешь, я накажу его? – король поднес руки герцогини к губам и стал нежно целовать запястья, на которых остались следы от шнура.

– Мой государь, я не понимаю, зачем нужно задавать мне вопрос, когда Вы прекрасно знаете ответ? Я терпеть не могу подобные спектакли. Когда все прекрасно всё понимают, но делают вид, что не понимают ничего. Или это настолько привычная игра, что Вы уже не мыслите общения без нее?

– Алина, только у тебя хватает смелости ее прерывать… конечно, жаль, но что поделать. Давай в открытую, если хочешь… Мне действительно не нравится, что герцог применяет против тебя силу. Поэтому предупреждаю, Алекс, не научишься, не используя силовых методов против супруги, настаивать на своем, очень сильно пожалеешь.

– Вы задаете невыполнимые задания, мой государь, – герцог с сомнением покачал головой, – Моя супруга слишком умна и абсолютно мне неподконтрольна, чтобы я хоть что-то мог сделать против ее воли, не применяя силу. Вам проще сразу казнить меня и найти ей нового супруга.

– Вот видишь, Алина, что получается… Итак, если в открытую, – король с улыбкой посмотрел ей прямо в глаза, – будешь вынуждать своего супруга применять против тебя силу, я казню его, и его смерть будет на твоей совести. Поэтому подумай в следующий раз, перед тем как сопротивляться. Так тебе больше нравится?

– Артур, я всегда удивляюсь: зачем Вы постоянно подчеркиваете, что ни во что не ставите преданность? Я сейчас не про герцога. Его преданность Вам поколебать подобными высказываниями невозможно, хотя, по-моему, даже зная, что это лишь способ давления на меня, услышать подобное не особо приятно… Я про принцип. Нельзя пытаться преданность и верность заменить постоянным контролем и страхом.

– Алина, кроме тебя и герцога, больше преданных мне людей я не знаю. Так что не надо обобщать. А с герцогом мы разберемся, не волнуйся. Он любит тебя не меньше, и ему самому наверняка неприятно, оттого, что он был вынужден применить против тебя силу, поверь… поэтому я думаю, сейчас он вряд ли обижен на меня, скорей всего даже благодарен. Не так ли, Алекс?

– Конечно, государь, – герцог усмехнулся, – я с удовольствием воспользуюсь предоставленным Вами мне способом воздействия на жену. Она слишком ревностная христианка, чтобы обречь на казнь своего уже второго супруга, поэтому, скорее согласится терпеть сама, чем отправит на эшафот меня.

– Какие вы циничные… оба… и жестокосердные, – Алина презрительно скривила губы, – справились с двумя слабыми женщинами и гордятся своей властью над ними.

– Алина, а ты не задумывалась, что слово «справились», происходит от слова «право»? Мы использовали свое «право» и гордится тут абсолютно нечем. Так и должно быть. Ты должна хотя бы в вопросах наведения порядка не перечить мужу, а моя избранница должна понять, что ей придется беспрекословно, вернее даже безмолвно подчиняться любым моим желаниям, – возразил ей король.

Потом он прошел в кабинет, подошел к стоявшей на коленях Эльзе, – Ты как, красавица моя, уже сориентировалась в сложившейся ситуации? Или есть необходимость в пролонгации разъяснительной работы?

– Я буду очень покорна, Ваше Величество и больше не посмею так себя вести, – тихо ответила девушка.

– Алекс, после твоей разъяснительной работы с ней у нее даже в мозгах просветление настало, она меня понимать начала, – усмехнулся король, – не ожидал. Хотя говорят же, что иногда то, что через голову не доходит, именно так может и дойти. Не думал, что иногда это бывает столь наглядно, – он рассмеялся, – Алина, ты зря сердишься на мужа. Он оказывается у тебя великолепный учитель. Не надо было бы ему уезжать, я отдал бы на воспитание ему Эльзу на недельку, думаю, после этого ей уже никакие другие учителя не понадобились бы.

– Отдай мне, – тихо проговорила Алина.

– Что? – не понял король.

– Мне на неделю ее отдай, – повторила она.

– Ты будешь ее бить? – удивленно переспросил он.

– Я постараюсь сделать так, чтоб она перестала раздражать тебя.

– Нет, Алина. Тебе не отдам. Мне не нужна еще одна смиренная праведница. Мне одной достаточно.

– Ты считаешь, что общение со мной может так повлиять?

– Может… может, – кивнул король, – поэтому общаться с ней будешь лишь под моим присмотром.

– Вставай! – он с силой, звонко шлепнул рукой Эльзу.

Ты встала и замерла перед ним.

– Одевайся, нечего голой расхаживать, – иронично произнес король, пристально глядя на нее.

Эльза лишь кивнула, затем, подойдя к сложенной на полу одежде, достаточно элегантными движениями стала неспешно одеваться.

– В ней даже какая-то изысканность появилась… – заметил король, не сводя глаз со своей фаворитки, – Неужели наказание и на это действует? Как ты считаешь, Алекс?

– Действует, на это точно действует, – подтвердил герцог, – умея правильно наказывать почти из любой неуклюжей простой девки можно изящную лебедушку получить. Проверено неоднократно, на всех моих танцовщицах. Периодические внушения дают великолепный результат. Если Вы возьмете на себя труд регулярно применять данный способ воздействия на Вашу фаворитку, хотя бы в целях профилактики, плод Ваших усилий не разочарует Вас.

По тому как напряглись плечи Эльзы, Алина поняла, что девушка уловила смысл фразы герцога, и удовлетворенно заметила, что та, стараясь не подавать вида, продолжила одеваться.

– На танцовщицах, говоришь, проверял… что ж это показатель, они у тебя все великолепно вымуштрованы и при этом выглядят отменно, – король лукаво прищурился и взглянул на герцогиню, – Алина, ты как считаешь, имеет смысл принять рекомендации герцога? По-моему, в его словах есть резон.

– Мой государь, Вы знаете, как я отношусь к подобным советам. Вы все получите и так, проявите лишь немного выдержки и терпения, и результат будет даже лучше. Герцог кладет в основу всех взаимоотношений страх, забывая, что иногда страх порождает не покорность, а агрессию. Зачем Вам это надо?

– Моя фаворитка склонна к агрессии?

– Нет, Артур, она не склонна.

– Что ж в этом случае я не вижу причин не воспользоваться советом герцога. Я предпочитаю заставлять терпеть других, нежели терпеть сам.

Алина сердито сверкнула глазами и раздраженно проговорила, – Вы забываете, что иногда людям по делам их воздается не только на том свете, о чем Вы абсолютно не заботитесь, но уже и на этом.

– Мой государь, Вы у черты, – тихо рассмеялся герцог, – после таких заявлений моя супруга обычно замыкается и перестает говорить… Так что не провоцируете ее дальше. Вам ведь тут с ней оставаться, а когда она злобно молчит, в замке даже молоко киснет. Вы примите к сведению мои слова, но постарайтесь при этом не особенно часто демонстрировать ей методы Вашего воздействия на Вашу фаворитку, и все будет замечательно.

– Алина, – ничего не ответив на замечание герцога, король обернулся к герцогине, – ты считаешь, что воспитание покорности у подданных деяние, заслуживающее кары небесной?

– Смотря как воспитывать ее. Заметьте, ни один тиран не был счастлив, – ответила она.

– Ты считаешь меня тираном?

– Нет, на данный момент не считаю. Но меня очень беспокоят проявления беспричинной жестокости, как Вашей, так и Вашего окружения, это может стать первым шагом на пути становления Вас как тирана. Чувство вседозволенности ведь затягивает. А герцог, всячески склоняющий Вас к выбору этого пути, не понимает, что рано или поздно, но жертвами тиранов становятся и те, кто подталкивал их к этому.

– Ясно тебе, Алекс, что предрекает тебе твоя собственная супруга? – рассмеялся король.

– Если исходить из ее понятий, то я уже давно должен был бы кипеть в адском котле, прикрытом крышкой, мой государь. Так что я нисколько не удивлен. Она уже столько раз пыталась поразить меня своим яростным взглядом, что я вообще не понимаю, почему я все еще жив и до сих пор еще не там…

– Алекс, прекратите это фиглярство! – гневно произнесла герцогиня, – Этим не шутят!

– А я и не шучу. Вы, миледи, считаете меня деспотом и самодуром, отказываясь видеть насущную необходимость в наведении и поддержании порядка во вверенных мне владениях.

– В чем Вы видите порядок, милорд? В том, что сейчас любой Ваш подданный, увидев Вас или кого-то из Ваших стражников, покорно отдаст им все, что у него есть, включая дочь и жену, а потом еще покорно примет наказание за то, что мало отдал?

– Порядок я вижу в соблюдении закона. Если по закону мой подданный должен что-то отдать, он отдаст. И если должен будет за несвоевременное или недолжное исполнение закона положенное наказание принять, он примет, и не только примет, но и поблагодарит за него, а иначе наказан будет уже совсем по-другому. Потому что закон он на то и закон, чтоб выполнялся. А я его соблюдение контролировать должен и всеми, доступными мне способами, нарушений закона не допускать. А вот если Вы, миледи, законами нашими недовольны, то это вопросы уже не ко мне, а к государю.

– Закона? – презрительно хмыкнула герцогиня, – Да пользуясь поголовной неграмотностью, Ваши наместники трактуют закон, как кому вздумается. Для них главный закон, чтоб Вы были довольны.

– Алина, а разве это неправильно? – вмешался король, – Разве закон не направлен на то, чтоб каждый сюзерен был доволен своими вассалами?

– Закон, принятый королем, как верховным сюзереном, должен обеспечивать стабильность в государстве, подразумевающую, что требования любого сюзерена не будут превосходить возможностей его вассалов. Иначе последствия для государства будут катастрофичными.

– Ты намекаешь на то, что законы, принятые мной, этого не обеспечивают?

– На бумаге обеспечивают, а на деле не всегда. У Вас нет закона, позволяющего контролировать исполнение Ваших законов. Вассал Вашего вассала не Ваш вассал, и вмешаться Вы можете очень однобоко. Вы можете потребовать наказать любого, за проявление недолжной почтительности к Вам, а вот не наказывать – нет.

– А зачем мне вмешиваться в его разборки с его подданными? Пусть делает с ними, что хочет. Если мой прямой вассал обеспечивает стабильность, подразумевающую соблюдение закона и порядка во вверенных ему владениях, зачем я буду вмешиваться? Я вмешаюсь лишь если этой стабильности не будет и сменю того, кто должным образом не может ее обеспечить.

– Но тогда на местах возможен любой произвол.

– Если это не влияет на стабильность территорий, меня это не волнует. Какими путями местный сюзерен будет обеспечивать стабильность это его дело, меня интересует лишь результат.

– То есть если местный сюзерен обеспечивает отсутствие бунтов и восстаний и постоянно платит положенные налоги в государственную казну, он может творить в своих владениях все что пожелает?

– Да. Я вмешаюсь, лишь если он превысит свои права, в частности, покусившись на честь и достоинство того, кто не является его вассалом, либо допустит проявления неповиновения высшей власти. Вот, например, если герцог Веренгер, посмеет проигнорировать мое предписание о проверке герцогом Тревором его замка, то я казню его. И новый герцог будет наводить в Веренгере новые порядки и по-новому спрашивать со всех графов его земель. Кстати, что тебя подвигло на разговор о порядке в ваших владениях, тебе что-то не по душе, что делает герцог?

– Да так… Зарисовки с натуры. Не хочу говорить. Это послужит лишь причиной новых репрессий…

– Алекс, пообещай ей, что не предпримешь ничего, исходя из ее рассказа, или сделаешь то, что она захочет. Я хочу знать, что послужило причиной таких выводов.

– Рассказывайте, дорогая, обещаю, что никто не пострадает, если только Вы сами не захотите, чтоб я кого-нибудь наказал. Например, графа Вирата.

– С чего Вы решили, что я могу быть недовольна им?

– Алина, ближе всего к окрестностям Телдомского замка графство Вират и Вы там хоть и редко, но бываете, и в городе, и в окрестностях. Скорее всего, Вам нажаловался на графа кто-то из местных жителей. Я даже могу с уверенностью предположить, что это был сельский житель, потому что граф не так давно ввел налог еще и на имущество, а не только на землю. Ясно, что без недовольных дело не обошлось. Ведь у них раньше, например, постоялый двор, подстава или мельница были, а налог с дохода от них, они не платили, лишь с земли на которой стоят эти постройки и все. И тут вдруг новые подати, ну как же не жаловаться…