Текст книги "Его личная звезда. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Марина Кистяева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
ГЛАВА 7
Ирида всегда спала плохо после ночной смены. Сегодня особенно. Долго не могла уснуть, гоня прочь тревожные мысли. Но они, точно насмехаясь над ней, возникали в голове снова и снова. Когда же ей удалось провалиться в недолгий сон, то и там темно-синие глаза продолжали преследовать её.
Проснулась она в поту и с дикой головной болью. Отдохнула, называется. Спустив ноги с кровати, прошлепала к зеркалу и посмотрела на себя. Спутанные белокурые волосы, потухший взгляд голубых глаз, бледные щеки и такие же губы. Красота, да и только.
Показав своему отражению язык, Ирида закуталась в плед и отправилась на кухню, где её ждал приготовленный Стасом омлет. Увидев накрытую тарелку, Ирида невольно улыбнулась. Как же приятно, когда о тебе заботятся.
Она как раз успела умыться, когда раздался сигнал дерфа. Кто бы это мог быть?
Стаса дома не оказалось, пришлось отвечать ей. Нажав кнопку на панели входной двери, она спросила:
– Да?
Экран показал курьера в серебристой униформе.
– Вам цветы.
Ахнув, Ирида открыла доступ.
Пока курьер поднимался в лифте, она быстро расчесалась и накинула халат на плечи. Правда, плед оставила.
Букет был прелестным: нежно-розовые хризантемы вперемешку с белыми. Внутри записка: "Малыш, будь готова к восьми".
Едва не закричав от радости, Ирида закружилась по комнате. Всё-таки, кто бы что ни говорил про Кирилла, их отношения ещё не потеряны, и не всё так плохо, как её пытаются убедить.
Не успела Ирида отойти от двери, как снова раздался сигнал дерфа.
Удивившись, Ирида нажала на кнопку приёма и снова увидела курьера с букетом. Правда, на этот раз букет был завернут в герметичную упаковку.
Второй букет озадачил Ириду. От кого он мог быть?
Положив букет от Кира на столик, Ирида принялась ждать второго курьера. Отчего-то сердце екнуло в дурном предчувствии. Кто мог послать ей ещё один букет? Не Стас, точно. Он ей дарил цветы только на дни рождения. Цветы стоили очень дорого, считались едва ли не атрибутом роскоши. А тут сразу два букета.
Да и Кирилл ей впервые подарил цветы...
Поставив электронную роспись, Ирида закрыла за курьером дверь.
Держа в руках второй букет, она не спешила его раскрывать. Осторожно положила рядом с первым и застыла в нерешительности.
От кого?
Интуиция кричала: "Не открывай! Не надо!!", но женское любопытство подталкивало руки к серебристой упаковке. Ирида, прикусив нижнюю губу, осторожно дотронулась до ленточки, скрепляющей упаковку. Одно нажатие – и та развернулась.
Ириде не удалось сдержать возглас удивления и восхищения. Перед ней лежал букет пурпурных гладий. Цветы – легенда. Цветы – бриллианты. Они росли на планете Кард, очень далекой планете и труднодоступной. Говорили, что даже через защитный костюм воздух этой планеты, абсолютно непригодный для обычного человека, проникал в организм и действовал, как яд замедленного действия. Но цветы там росли невероятной красоты. В момент срывания они точно замирали вместе с капельками росы и сохранялись в таком виде долгие годы. Ирида могла бы сравнить гладии с гибридом розы и лилии. Вытянутый полураскрывшийся бутон, украшенный сотнями капелек росы. Невероятная красота, стоящая баснословных денег. Гладии не продавались даже в самых дорогих цветочных бутиках Арома. Доставлялись только на заказ. Те смельчаки, что отправлялись на Кард, знали, чем рискуют, и требовали за свою работу приличное вознаграждение.
Осторожно, не в силах поверить своим глазам, Ирида протянула руку и выудила из, казалось, окаменевшего бутона записку: "Я вчера был слишком резок".
Всё.
Мурашки побежали по спине, и Ирида непроизвольно разжала пальцы. Записка, медленно кружась, упала на пол.
Воздух налился свинцом, дышать стало невозможно. Ирида, положив руку на горло, попыталась справиться с приступом неконтролируемой паники.
Вот это сейчас... эти цветы... это что?
Хотя записка была без подписи, Ирида поняла от кого она.
От Богдана.
Головная боль резко усилилась, а радость от букета Кира испарилась.
Букет гладий выкидывать Ирида не стала. Рука не поднялась. Всё-таки Славинский постарался их достать. Ругая себя за малодушие, она поставила оба букета в спальный отсек. Гладии – на шкафчик, подальше от глаз. Им не требовалась вода, при этом они продолжали источать тонкий аромат. Букет Кира – рядом с кроватью. Ближе к сердцу.
Глянула на часы – пятый час. До встречи с Киром у неё оставалось не так уж много времени. Как раз успеет поесть и привести себя в порядок.
А главное, успокоится.
Съев поздний завтрак и выпив кружку черного кофе, Ирида набрала Стаса. Тот снова ничего ей не сообщил о своем местонахождении. Его стейлс долго молчал, и она уже решила было, что он не ответит, когда экран засветился, и появилось озабоченное лицо брата:
– Иридка, я занят. Не волнуйся, всё норм. Я буду поздно.
Чмокнул и отключился.
Ирида даже не успела ничего ему сказать, лишь заметила, что на брате был белый халат.
Значит, у него всё хорошо. Он уже работает.
Только отчего тоскливо заныло то, что принято называть душой?
***
Потребовалось немало усилий, чтобы почувствовать себя готовой к встрече с Киром. И дело было не в плохом физическом состоянии. "Красоту" Ирида навела быстро. Приняла ванную с расслабляющими маслами, сделала маску для лица и для кожи вокруг глаз. Исчезла бледность, даже глазки заблестели. Но тревога никуда не делась. И Ирида, стоя перед зеркалом и посматривая на часы, пообещала себе: или сегодня Кир сделает ей метку, или они расстаются.
Месяц. Не такой уж маленький срок.
Она ещё вполне успеет найти мужчину, способного её защитить и, если не полюбить, то принять такой, какая она есть.
Главная проблема в этом случае для неё будет заключаться в отсутствии девственности. Но тут тоже можно будет что-то придумать. В конце концов, не зря же некоторые дамы шепчутся, что есть кудесники-хирурги, способные подправить столь необдуманный женский проступок. Даже назывались их имена. Во все времена женщины умудрялись хранить от мужчин множества тайн и хитростей, и сейчас ничего не изменилось.
Основной помехой может быть только запах. Запах женщины, живущей половой жизнью. Но если она не будет заниматься сексом некоторое время, может быть, он приутихнет?
А если нет?
Голова шла кругом. Так и хотелось закричать: "Кир, не подведи меня! Не подведи нашу любовь!"
Любовь – любовью, а становиться подстилкой какого-нибудь латунца она не собиралась. Придется сердце рвать на куски и ломать себя.
Для принятия подобного решения пришлось собрать всю волю в кулак. Оно далось ей с огромным трудом. Как она будет жить без Кира? Без его глаз? Без его доброй улыбки? Как будет просыпаться по утрам, зная, что больше не почувствует на своих губах тепло его губ?
Закрыв глаза, Ирида сосчитала до десяти. Всё будет хорошо.
Поправив блузу и защелкнув застежку на ремне брюк, Ирида повернулась к двери и краем глаза зацепила гладии. Вспомнилось, как она вчера врезалась в Славинского, выходившего из лифта.
Что на этот раз ты принесешь в нашу жизнь, Богдан?
Раздался вызов домашнего стейлса, и Ирида поспешила в гостиную. Звонил Кирилл.
– Привет, я уже выхожу.
– А ну стоять, женщина! – шутливо крикнул Кир и улыбнулся, заметив, как удивленно приподняла брови Ирида.
– Что-то не так?
– Нет, не так. Посмотри на меня и на себя – ничего не замечаешь?
Ирида с легким недоумением заметила, что Кир одет в темно-коричневую шелковую рубашку и брюки строго кроя. Официально. Каждый её свободный вечер они проводили вместе, и за это время Ирида хорошо выучила вкус любимого – он предпочитал свободный стиль в одежде. И шелковые рубашки к нему явно не относились.
– Кир?
– Во-во, малыш, мыслишь в правильном направлении. Марш в отсек переодеваться, – снова шутливо скомандовал молодой человек, подмигивая ей.
– Так, стоп. И во что же мне переодеваться?
– Во что-нибудь очень красивое. Я приглашаю тебя в ресторан.
– О, – выдохнула Ирида, немого растерявшись.
В клуб или кафе – понятно, но ресторан – это было чем-то новеньким.
Первым порывом было отказаться. Не приучена она ходить по ресторанам, правильнее сказать, ни разу в жизни не бывала в них. Слишком дорого. Да и они с Киром обычно время проводили или в обществе такой же молодежи, как они сами, или уединенно, где-нибудь на пляже.
А ресторан – это же очень обязывающе.
Вовремя прикусив язык, Ирида медленно кивнула. Чего она сразу ударилась в панику? Понятное дело, в последние недели ей Судьба постоянно подкидывает один неприятный сюрприз за другим. Она уже даже привыкла ждать неприятностей. Но, может быть, как раз сегодня не стоит?
К тому же, официальная атмосфера ресторана не даст возможности ей расслабиться, и она откровенно поговорит с Киром, не позволив тому, как всегда, увести разговор в другую сторону. И целовать её он тоже не будет иметь возможности.
Второй фактор оказался решающим. Про запах и латунцев она тоже ему непременно расскажет. Если он – её будущее, если он относится к ней с должным уважением, и его страсть к ней продиктована любовью, а не порочным вожделением, сиюминутной игрой – он поймет.
Если же нет, она знает, что делать.
– Эй, малыш, так ты идешь переодеваться или нет?
– Иду.
Она переоделась быстро. У неё было одно вечернее платье, подаренное дядей в прошлом году. Серебристое, с открытыми плечами и спиной, оно струилось по её телу свободной волной, между тем создавая иллюзию обнаженности тела. Ирида ни разу его никуда не надевала – не было повода.
Платье ей шло. Она увидела, как восхищенно вспыхнули глаза Кирилла, когда она спустилась на подземную парковку.
– Ты нереально красивая, – выдохнул он и обнял её.
– Спасибо тебе за цветы.
– Пожалуйста. Но одного "спасибо" мало, – и Кир потянулся к её губам.
А в голове Ириды яростным пожаром вспыхнула мысль: "Что же может потребовать за гладии Славинский?"
И тут же воображение, которое и так последние недели подвергалось давлению, нарисовало картину, от которой Ириду бросило в дрожь. ... Славинский срывает с себя рубашку, обнажая литые мощные мышцы, и лениво, с грацией хищника, направляется в её сторону. Его движения неторопливы – он знает, она никуда не денется. А она стоит, жадно ловит ртом воздух и не может пошевелиться... абсолютно... а он приближается... его тело поглощает всё пространство... а она всё смотрит... и ждет. Ждет его.
Картинка была настолько яркой, настолько эмоционально насыщенной, что на мгновение воображение перемешалось с действительностью, и Ирида, забившись в мужских руках, стала вырываться.
– Эй?
Голос Кирилла вернул её к реальности. Она, растерянно моргнув, буркнула:
– Извини, я...
Что она могла добавить? Что представила, будто это не любимый мужчина её целует, а тот, который снится по ночам и от вида которого немеют ноги и холодеют внутренности?
Бред. Наваждение. Кошмар.
Кир, чуть отодвинувшись, всмотрелся в побледневшее лицо подруги.
– Всё нормально? Ты что-то выглядишь не очень.
– Смена была тяжелой.
– Расскажешь?
– Обязательно. В ресторане.
Да, она расскажет. Всё. Другого выбора у неё не осталось.
Ресторан был одним из лучших. Это Ирида поняла сразу, стоило им только войти. С улицы фасад здания, украшенный архаичными колоннами, казался единым организмом из стекла и металла. Его огромные окна, покрытые радужным напылением, сверкали в свете холодного солнца, а сквозь прозрачный куполообразный потолок главного зала можно было увидеть мелькавшие в небе айростены. Начищенный до блеска мраморный пол, стены, увитые живыми цветами, шелковые скатерти и серебряные приборы на столах из чистого дерева – даже стакан воды в этом заведении стоил больше, чем Ирида получала за месяц в своей клинике.
В глаза мгновенно бросились знакомые лица: вон известный политик, вещающий каждый день с уличных экранов, вон актриса, игравшая главную роль в нашумевшем этой весной фильме. И много, много гостей с других планет, что говорит о респектабельности ресторана, о его многообразной кухне и гениальности шеф-повара.
К ним подошёл администратор и учтиво поклонился.
– Господин Истов, ваш столик уже готов.
– Спасибо.
Ирида, услышав, что к Киру обращаются "господин" с трудом удержалась от усмешки. Надо же, как помпезно! Хотела съязвить по этому поводу, но резко передумала, заметив среди посетителей латунцев. Да почему же они везде? Куда бы она ни пошла, где бы ни находилась? Почему они не могут оставить их планету в покое и прилетать сюда как можно реже??
Глупые риторические вопросы.
Аром – колония Латунии и, как многие говорили, латунцы к аромцам относятся более чем лояльно.
– Ты как? – вопрос Кира и его легкое поглаживание её ладони снова вернуло Ириду к действительности.
– Что? Кир, я не расслышала тебя.
– Ты сегодня очень рассеяна, Ирида. Плохо себя чувствуешь?
– Никак не отойду после ночной смены.
Это было истинной правдой.
– Ничего, сейчас расслабишься немного, и всё нормализуется.
Администратор провел их сквозь весь зал и вывел через узкий коридор на открытую веранду, где для них был накрыт столик для двоих. Из невидимых динамиков звучала медленная мелодия, добавляющая романтичности месту.
Отодвинув стул, Кир помог Ириде сесть.
– Что будешь заказывать?
– На твой выбор.
Ириде было стыдно признаться, что, загляну в меню, она не нашла ни одного знакомого блюда. Кир же, напротив, чувствовал себя здесь свободно и, сделав заказ, откинулся на высокую спинку стула.
– Ты сильно напряжена, малыш.
Будешь тут напряженной! Проблемы на работе, недомолвки с братом, личная жизнь катится в Бездну, плюс на горизонте замаячили два страшных, внушающих ей ужас мужчины. Что еще надо для полного "счастья"?
– И очень, просто невероятно красива, – тем временем продолжал Кирилл.
И Ириду прорвало. Она не собиралась начинать разговор сразу же, не хотела портить вечер на корню. Кир старался – выбрал ресторан, заказал столик. Смотрел на неё добрым взглядом.
Но ей требовалось другое. Требовалась уверенность в завтрашнем дне. Требовалось спокойствие. Чтобы она знала, что ни один латунец не сможет потребовать её себе в качестве постельной игрушки, что ни один мужчина не посмеет посмотреть на неё с пренебрежением.
– У меня проблемы, Кир, – холоднее, чем планировала, сказала Ирида и, сцепив руки в замок, положила их на овальный стол.
Кир нахмурился.
– Какие?
– Проблем много, – девушка облизнула враз пересохшие губы и решительно продолжила: – Извини, наверное, я сейчас испорчу вечер, но нам надо очень серьезно поговорить. Так больше продолжаться не может. Мне страшно, Кир... Мне очень страшно.
Молодой человек подался вперед.
– Ничего не бойся, Ирида. Я с тобой.
– Нет, Кир, ты не со мной, – впервые за три месяца их знакомства она произнесла фразу, идущую вразрез со словами Кира. Его лицо темнело на глазах. Влюбленная часть Ириды закричала: "Остановись, что ты творишь, глупая?", но та, что была более рациональной, твердо зашептала: "Не смей обрывать разговор на полуслове, ты идешь верным путем". Ирида послушала последнюю. – Мы проводим вместе время, делим... постель, но ты не со мной. Ты не даешь мне свою защиту, Кир. И это... это очень сильно беспокоит меня. И ладно морально, с душевными терзаниями я как-нибудь бы справилась. Но вчера... Вчера я впервые столкнулась с тем, что латунец по имени Загар едва ли не открыто потребовал меня себе! Заявил, что я не девственна, что на мне нет метки и что от меня пахнет сексом! А значит, он имеет на меня право!
По мере того, как она говорила, лицо Кирилла темнело. Брови сошлись на переносице, кадык нервно дернулся, в глазах появилось выражение озлобленности, так ему несвойственное.
– На тебя прав у него нет! – жестко бросил он, сжимая кулаки.
– Я знаю! Ты знаешь! Но запах... У меня же изменился запах, да? Об этом ты мне вчера хотел сказать, но не сказал? Почему, Кир?
Тот не ответил.
– Потому что если я буду знать про изменения, происходящие с собственным телом, то есть вероятность, что я откажусь дальше заниматься с тобой любовью? – горечь прорвалась сквозь тонкую пленку девичьей влюбленности. – Так, Кир? А обо мне ты подумал? Что может со мной случиться? Богдан прав, в следующий раз другой латунец может попросту не поинтересоваться моим возрастом, а перекинуть через плечо, доставить на свой шатл и отыметь меня! И всё!
– Что за Богдан? – мужчина из всей её речи выцепил самое главное для себя – имя другого мужчины. Предполагаемого соперника?
Услышав имя Славинского от собеседника, Ирида на мгновение даже растерялась. Она не заметила, как произнесла его имя. Вот же!.. И тут он встрял. Наваждение какое-то.
– Богдан Славинский, друг нашей семьи.
Кир не совсем прилично присвистнул.
– Тот самый Славинский? Из высшего эшелона?
– Да.
– Ты никогда не говорила, что он друг вашей семьи.
– Он пропал четыре года назад, что толку о нем вести речь? – раздраженно бросила Ирида, чувствуя, как в ней зарождается злость. Кира волновал только Славинский? Ничего другого он из её речи не услышал?
– Ты права, не будем о нем, – Кир точно прочел её мысли. – И ты права в отношении меня, Ирида. В плане изменения твоего запаха я поступил очень бесчестно по отношению к тебе. Не смог сдержать свои скотские позывы. Ещё два дня назад впервые заметил, что твой запах приобретает более насыщенные нотки, и всё равно не смог вчера сдержаться. Ирида, когда я вижу тебя, то теряю голову. Ничего не могу с этим поделать. Ты же... Ты же настоящее искушение для любого мужчины!
В другой ситуации, до вчерашнего дня, до возвращения Славинского и появление на горизонте Загара, Ирида была бы неслыханно счастлива, услышав от Кирилла это признание. Сейчас всё виделось в другом свете.
Чувствуя горечь, медленно растекавшуюся по её крови, отравлявшую душу, Ирида медленно каменела. Неужели всё, о чем предупреждал Стас – правда? И её только использовали? Использовали беспечно, с её же молчаливого согласия.
– Кирилл, у меня нет метки, – сказала она безжизненным голосом. – У меня нет защиты. Любой латунец через месяц будет вправе потребовать меня себе. Увезти на Латунию, откуда ещё ни одна девушка не возвращалась. Я стану собственностью зверя. А ты мне говоришь про искушение!
Говорить становилось невероятно трудно. Точно воздух вокруг кардинально изменился, стал непригодным для жизни. Вздох – и нечто горящее, ядовитое проникает в горло, разъедая внутренности.
С легким отстранением и недоумением Ирида отметила, что слез не было. Глаза оставались абсолютно сухими, даже ощущалось небольшое жжение, как при аллергии.
Кирилл ответить ничего не успел. Вернулся официант, поставил на стол тарелки с холодными закусками и бутылку вина. Это заняло меньше минуты, и Ирида ждала с замиранием сердца, что скажет Кир.
Кир, не подведи...
Не обмани....
– Ирида, – начал он говорить, и она не узнала его голос. Привыкшая к его полушутливым тонам, она вздрогнула, когда он заговорил серьезно. Исчезли насмешливые нотки, привычный мальчишеский задор. Сейчас перед ней сидел взрослый мужчина. – Скажи, ты считаешь меня подлецом?
– Нет...
– Мерзавцем?
– Нет.
– Зря. Потому что ни завтра, ни послезавтра метку я тебе не поставлю.
ГЛАВА 8
Ирида соврала бы, прежде всего, себе, если бы сказала, что не ожидала услышать нечто подобное. Где-то глубоко внутри, там, куда она старалась заглядывать как можно реже, убегая от себя и от истины, видной всем, но только не ей, она знала, что услышит эти слова.
Знала...
И всё же...
Всё же...
В глазах потемнело, все мышцы словно одеревенели. Она смотрела невидящими глазами на мужчину, сидевшего напротив, механически отмечая его спокойную улыбку (о да, он продолжал улыбаться), чуть полноватые губы, которые всегда прикасались к ней с поражающей, теребящей душу нежностью. На глаза, от уголков которых убегали тонкие сеточки мимических морщинок. На лицо, ставшее родным. И в одночасье предавшее её.
Наверное, в тот момент Ирида в полной мере ощутила на себе значение выражения – мир рухнул. Он окрасился в черные тона и грозился поглотить её, засосать в ту самую Черную Бездну. И всё это с её попустительства. Из-за её безалаберности. Или наивности? Да кто же теперь будет разбираться. Факт остается фактом.
Она оказалась выброшена за борт счастливой спокойной жизни.
Впереди лишь Ад. И боль вперемешку с безнадежностью.
Воздух обжигал горло, а глаза, пусть они и оставались сухими, заволокла пелена. Смотреть на окружающий мир было больно. На Кира – тем более. Сделав над собой титаническое усилие, стоившее ей едва ли не последних сил, Ирида поднялась. Ноги были ватными и с трудом держали её.
Вцепившись побелевшими пальцами в стол, Ирида выдавила из себя:
– Я всё поняла... Спасибо... спасибо, что сказал сейчас, а не... – сглотнула, – а не накануне дня рождения.
Кир медленно покачал головой.
– Ничего ты не поняла, – его голос звучал мягко, словно он разговаривал с нерадивым ребенком. – Сядь, Ирида.
Та упрямо продолжала стоять.
– Я пойду...
– Сядь, Ирида, – голос Кирилла поменялся, в нем появилась некая сталь, так свойственная людям, привыкшим отдавать приказы.
Ирида вздрогнула. С ней он никогда не разговаривал в подобном тоне.
Пришлось сесть.
– Зачем, Кир?..
Она снова посмотрела на него.
А перед глазами, как наяву, стоял брат, отчаянно доказывающий ей, что она совершает ошибку.
Стас, прости меня...
И пожалей...
Кир не спешил продолжать разговор. Он открыл бутылку и разлил вино в хрустальные бокалы на высоких ножках.
– Выпей, Ирида. Ты очень напряжена.
– Напряжена? – у девушки вырвался нервный смешок. Ещё чуть-чуть – и она не выдержит. Тонкие струны, удерживающие её от безумства, порвутся.
– Да, Ирида, – Кирилл снова улыбнулся и, протянув руку, ладонью накрыл ладонь Ириды.
Девушка вздрогнула и посмотрела на мужскую руку так недоуменно, точно видела её впервые.
Да и всё, что с ней сейчас происходило, было словно во сне. В самом страшном, но таком реальном кошмаре. И она заснула совсем недавно. А сон будет длиться долго, очень долго, выворачивая её душу наизнанку и калеча.
Теплая мужская ладонь не вызвала никаких ощущений. Хотя нет – Ирида снова поддалась самообману. Прикосновение Кира отозвалось обреченностью в её душе, и без того обливавшейся кровью.
– Кир, не надо.
– Ирида, скажи, ты знаешь, что мой отец наполовину белонец?
Ирида моргнула, отчаянно пытаясь уловить суть разговора и не поддаться отчаянию, которое всё сильнее охватывало её. Пробравшись под кожу, проникнув в кровь, эта тварь не желала оставлять завоеванные территории. Ирида же не спешила её прогонять.
– Да... Кажется, да...
– Я говорил как-то, но, возможно, ты не предала этому значению. Понятное дело, я не осуждаю. Мы редко когда обращаем внимание на такие мелочи, как родословная. Особенно, в момент знакомства. Так вот, к чему я это. У белонцев есть традиция, которую не смеет нарушать ни один член их общества. У нас браки благословляет отец. И только с разрешения отца и в его присутствии мы ставим метки своим избранницам.
Он замолчал, выжидающе глядя на Ириду.
Та молчала. Сидела, не двигаясь и дыша через раз.
Внутреннее напряжение достигло точки кипения. Одно неосторожное слово, одно лишнее движение – и всё. Придет конец всему. Именно так воспринимала ситуацию Ирида. То, что Кир остановил её, не позволив уйти, всколыхнуло глупое сердце. Только на что оно надеялось? Вот на что? Да, он собирается ей объяснить мотивы своего решения, но разве подлость можно как-то оправдать?
– Ты... рассказал отцу обо мне?
– Да.
В голове сразу мелькнула фраза – дочь предателя. Клеймо, поставленное нерадивыми чиновниками и военными, которые не пожелали разбираться, долго возиться. Сломать жизнь нескольким людям – куда как проще.
Какой отец пожелает единственному сыну в жены дочь предателей?
Правильно, ни один отец не допустит такого позорного мезальянса.
Ирида прикрыла глаза на секунду, а распахнув их, потянулась за вином. Нет, всё же правильно, что Кирилл его налил. Расслабиться ей действительно не помешает. Не так горько будет принимать правду жизни.
А завтра... будет завтра.
– Наверное, он не порадовался за тебя? – глухо отозвалась Ирида после того, как осушила половину бокала.
Кир задорно хмыкнул.
– Отчего же. Он изначально знал, с кем я встречаюсь. И ты ему понравилась с первого взгляда. Как и мне.
Рука, державшая тонкую ножку бокала, замерла. Как не разжались пальцы – не понятно.
Сердце остановилось. На жалкие секунды оно перестало биться. И глаза Ириды стремительно наполнились слезами.
– Понравилась? – выдавила она из себя.
Слова Кира доходили до неё с трудом, в замедленном действии, словно их прогоняли через невидимо сито. Она думала, что он пригласил её в дорогой ресторан, чтобы скрасить горечь расставания и собственного предательства. Но так ли это?
– Ты не можешь не нравиться, Ирида, – Кир подался к ней, крепче сжав узкую девичью ладонь. Его глаза излучали тепло, а губы дарили утраченную надежду. – Ты милая. Очаровательная. Добрая. Не меркантильная. Доверчивая, что для меня так же не маловажно. Не люблю озлобленных людей, вечно ищущих в других недостатки и смотрящих исподлобья на весь мир. От твоей улыбки я теряю волю и разум. Как только вижу тебя – так хочу моментально заключить в объятия и не отпускать уже никуда. Ирида, ты не думай, я прекрасно понимал и понимаю, какому риску подвергаю тебя, когда занимаюсь с тобой любовью. Но я не могу удержаться. Не могу. Прости меня за это, любимая. И ещё... Я же не зря тебе сказал, что во мне течет кровь белонцев. Отец сейчас находится в командировке, вырваться никак не может, и прилетит на Аром двадцать пятого, за четыре дня до твоего дня рождения. Именно по этой причине я тебе сказал, что не могу поставить метку ни сегодня, ни завтра. Я должен поставить её в присутствии отца. И поставлю. Эй, ты чего плачешь? А ну, прекрати! Ирида, малышка, прекрати... Ну, пожалуйста... И вот ещё что. Чтобы отгородить тебя от притязаний латунцев и уберечь от насмешек других девушек, да и молодых мужчин... – он не договорил, полез в карман брюк и достал оттуда серебристую бархатную коробочку. Открыл её и продолжил: – Ирида, ты выйдешь за меня замуж? Станешь моей официальной невестой? Позволишь мне с сегодняшнего дня и впредь оберегать тебя? Дать тебе защиту и кров? Я прошу тебя стать моей женой. И очень надеюсь услышать "да"!
Он держал раскрытую коробочку, где на бархатной подложке лежало кольцо с голубым камнем.
Сапфир в оправе из белого золота. Кусочек неба, плененный изысканным металлом. Знак его серьезных намерений.
Опровержение тем доводам, что приводили Ириде окружающие.
Сама же Ирида переводила взгляд с кольца на лицо Кира и не замечала, как слезы, взявшиеся из ниоткуда, струятся по ее щекам. Не замечала она и того, что волна облегчения затопила её, отринув на задний план столь долго собиравшееся напряжение. Все те слухи, что витали в воздухе вокруг неё, все перешептывания за спиной, косые взгляды – всё осталось в прошлом.
Был только любимой человек и его слова.
– Кир...
– Ирида, я не слышу от тебя ответа.
Он улыбался. Смотрел на неё с невероятной нежностью, в которой она тонула.
Девушка, давя в себе рыдания, грозившие вырваться наружу, быстро-быстро закивала и выдохнула:
– Да.
То самое заветное "да", что определяет судьбы человеческие во все времена и на всех континентах.
***
– Делись впечатлениями.
Мужчины удобно устроились на диване с бутылками пива. Богдан первый предложил расслабиться после нелегкого дня, проведенного в "Неоне". Они как появились там в десять часов утра, так и освободились, когда на небе взошла багрово-красная Луна, предвестница меняющихся погодных условий. Последний раз подобная Луна появлялась более сорока лет назад, и поговаривали, что ничего хорошего в те времена она с собой не принесла. Наливалась кровавым цветом она долго, несколько месяцев, а когда входила в силу, то не менялась с Солнцем местами, так и царила на небе, чем вызывала природные катаклизмы. Аром страдал сильно. Обострялись психические заболевания у неуравновешенных людей, трясло землю, бушевали моря. И погода каждый день посылала испытания – метель сменялась штормовым ливнем, после чего наступала засуха. Люди, чувствительные к погодным условиям, не выходили из дома из-за сильнейших головных болей.
И вот снова приближались месяцы нелегких испытаний.
Стас, ловко откупорив бутылку, сделал нескольких жадных глотков и крякнул от удовольствия.
– Красота.
Богдан усмехнулся.
– Это ты сейчас про что?
– Про вот это, – и Стас приподнял бутылку. – Нет ничего лучше после горячего трудодня, чем завалиться домой с другом и расслабиться.
Богдан сдержанно улыбнулся, а его колкий взгляд скользнул на стену, где вмонтированная электронная панель показывала время. Первый час ночи. Вроде бы немного. Для некоторых. Для него и для Стаса. А для маленьких девочек очень даже много.
Раздражение и чувство, куда более сильное, яростное, находящееся на грани добра и зла, заклубилось в душе Богдана.
Ирида, тебе пора домой... Пора, девочка. Не зли меня... Не надо. Я и так держусь из последних сил... Мать твою, сижу и делаю беспечное лицо, когда хочется найти тебя и выпороть. Проучить. Дать понять, кому ты принадлежишь и с кем должна проводить ВСЁ своё время...
Пришлось резко оборвать мысли об Ириде. Не время думать о ней.
Он посидит, подождет её.
Подождет...
– Иногда можно расслабиться, – лениво протянул он, отрываясь от жгущих душу мыслей. – Но не сильно.
– Богдан, снова контроль над ситуацией?
– Без него никуда. Откуда мы можем знать, что нам готовит день грядущий? А то, пожалуй, утратишь контроль, а вместе с ним и саму жизнь.
Стас пожал плечами и более сдержанно добавил:
– Согласен. Хрен предугадаешь, откуда ждать неприятностей. Я, например, полгода назад и предположить не мог, что меня погонят взашей из "Орбиты". Мля, и ведь шло всё хорошо! Мои разработки начальников устраивали, те даже грозились дать вести отдельный проект... А... не хочу вспоминать.
Махнул рукой и снова сделал несколько глотков.
– Стас, знаю я всё. Просто забудь, не тереби себе нервы. Вам не могут простить историю с родителями.
– Мля, Богдан, было бы не так досадно, если бы мы реально с Иридкой были детьми предателей! Так хренушки! Везде, в каждой долбанной базе, есть инфа, где черному по белому вбито, что Кристина и Олег Арисовы оклеветаны! Что, мать вашу ети, они доказали свою непричастность к подлогу документов! Так нет же! Куда там!! Как были гонения, так и продолжаются! Слышат нашу фамилию – и морды кривят, точно мы до сих пор заляпаны грязью.
– Не кипятись, Стас.
– Не могу. Вот не могу – и всё тут! Мало того, что родителям не давали долгие годы жить спокойно, так ещё и нас продолжают клеймить! Я, между прочим, не особо удивлюсь, если всплывет инфа, что их авария была подстроена, а айростен нарочно выведен из строя. Ты и твои ребята привели в суде документы, полностью оправдывающие наших родителей, но порой у меня создается впечатление, что не было оправдательного решения! Или что у нас народ не желает связываться с теми, на кого хоть раз пала тень! Мать твою ж!
