Текст книги "Его личная звезда. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Марина Кистяева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
ГЛАВА 4
Пол пришёл в движение, и чтобы устоять и позорно не упасть, Ириде пришлось прислониться спиной к двери. Закрыв глаза, она глубоко задышала. Главное – успокоиться. И не паниковать. Ничего смертельного не случилось.
Да, в клинике появился некто, не любящий её и считающий недостойной её или его общества. Такое бывает. И вот таким гнусным образом этот некто проявил свои чувства. Бывает. Тот, кому не хватает смелости высказать все в глаза, действует исподтишка. Для Ириды не было новостью, что её недолюбливают в коллективе. После того, как она начала встречаться с Кириллом Истовым, и он несколько раз залетал за ней, забирая с дежурства, она заметила, как девчонки отгородились от неё.
– Ты встречаешься с ним? – в лоб спросила Лайма, её сменщица, бесцеремонная высокая блондинка с плоской грудью.
Ирида не считала нужным кого-либо посвящать в детали своей личной жизни, но тут стушевалась и ответила:
– Да.
Искусственно выбеленные брови насмешливо изогнулись.
– Встречаешься?.. М-м-м... – Лайма с вызовом обошла вокруг нее, оглядывая уж слишком внимательно. – А где же метка? Даже намека на неё нет. Или ты не озадачиваешься её приобретением, Иридочка? Я ведь не ошибаюсь, тебе через пару месяцев двадцать стукнет? – в голосе блондинки мелькнула притворная озабоченность, граничащая с издевкой. – И что ты тогда будешь делать?
Захотелось вцепиться в эту блондинистую шевелюру и высказать пару ласковых. Но тогда Ирида сдержалась.
У самой Лаймы метка была с семнадцати лет, чем она очень гордилась. Единственную неприятность для неё составляла работа. Муж не мог обеспечить её и себя на одну зарплату, и приходилось утонченной Лайме, как и остальным девочкам, зарабатывать себе на пропитание и небольшие женские прихоти, что её крайне бесило, и что она всеми силами пыталась скрыть. Но при любом удобном случае она всем остальным тыкала меткой и смотрела на не достигших двадцатилетнего рубежа свысока. Тех же, кто выходил замуж и уходил с работы, открыто ненавидела.
– Не твоё дело, что я буду делать, – прошипела Ирида, справившись с искушением.
– Ну-ну, – блондинка скрестила руки на том месте, где у большинства девушек находилась грудь.
– Не "нукай" и не суйся ко мне с расспросами, – огрызнулась Ирида и ушла, сочтя разговор оконченным. Ещё пару реплик – и она бы не удержалась и непременно выпалила в ответ, что видела, как Лайму зажимал в восьмом блоке дежурный, когда её муж был в командировке, и она, как бы по доброте душевной, выходила работать сверхурочно от нечего делать.
Но после того случая Ирида исключила общение с Лаймой. Девушки лишь обменивались ироничными взглядами. Несколько раз Ирида видела, как Лайма, смеясь, что-то говорила другим коллегам, косясь на неё. Ириде приходилось делать вид, что она ничего не замечает. На открытый конфликт она не хотела идти. И как не горестно было сознавать, но в словах Лаймы была доля правды.
Она встречалась с Киром три месяца, а метка до сих пор не украшала её шею. Более того, Ирида заметила, что отношение к ней меняется не только со стороны девушек. Парни, которые трудились в клинике, стали позволять сальные шуточки и раздевающие взгляды в её сторону. У Ириды была мысль пожаловать на них Киру или Стасу. Только что она им скажет? Какие доводы приведет? Попросит защиты? От кого?
В глубине души Ирида понимала, что сама дала повод для подобного отношения к себе. Стас прав. Надо было быть осторожнее. Сетовать ни на кого она не имела права.
Ладно, с тем, что кто-то считает её потаскухой, Ирида могла смириться. Все мы не без греха. Она верила в эффект бумеранга. Настораживало и лишало почвы под ногами другое. Кто-то проник в её отсек. Взломал код на двери. А это уже серьезное правонарушение. Его можно сравнить с незаконным проникновением в частный дом.
Клиника "Неон" входила в десяток лучших медицинских учреждений Арома. Ирида знала, что её взяли работать в неё не без ходатайства дяди и Стаса, который пару лет занимался лабораторными исследованиями в "Неоне". Руководство проводило тщательный отбор персонала и гордилось системой безопасности, как работников, так и клиентов. Личная территория была неприкосновенна.
И тут – такое наглое проникновение.
Ирида, кое-как справившись с удушливой паникой, оттолкнулась от двери, сделала несколько нетвердых шагов и машинально опустилась на край стула. Хорошо, что дверь закрылась автоматически, в первый момент Ирида совершенно забыла, что мимо могли проходить коллеги, а им ни к чему видеть учиненное безобразие.
Она сегодня отдежурит, а утром поднимет вопрос о собственной безопасности, плюс потребует отчет за испорченное имущество. Ничего, у неё имеется запасной комплект формы, аккуратно сложенный в шкафу. Оставалось надеяться, что неизвестный вандал до неё не добрался. Иначе скандала не избежать. Очень не хотелось подводить Серену, а тем более начинать выяснять отношения в начале смены. Всплывет факт отсутствия начальницы.
Запасную форму не тронули, хоть что-то хорошее.
Первые часы дежурства прошли без лишней суеты. Нуждающиеся в медицинской помощи прибывали без экстренной спешки. Кто-то опрокинул на себя кипяток, кому-то зажало руку в лифте. У дамочки из Гата заболела голова, и она срочно потребовала вызвать своего лечащего врача.
Всё, как всегда.
После полуночи в клинику потянулись "отдыхающие". Так Ирида называла тех, кто получал травмы в увеселительных заведениях, изрядно перебрав спиртного. С ними периодически возникали проблемы. То принимают их слишком медленно, то, наоборот, не уделяют должного внимания. Ирида порадовалась, когда заметила, как к дежурным присоединились ещё несколько охранников. Они старались держаться незаметно, чтобы не привлекать лишнего внимания.
В три часа ночи поток клиентов схлынул, и Ирида принялась заполнять форму отчета. Когда створки большой входной двери бесшумно раздвинулись, она даже голову не подняла. Усталость начинала давать о себе знать.
Ирида сначала почувствовала новых клиентов. Тяжелые взгляды, казалось, проникали сквозь кожу, и интуиция возопила о надвигающейся опасности. Все органы чувств мгновенно насторожились и мобилизовались.
Медленно подняв голову от бумаг, Ирида замерла.
Мужчин было трое. Высокие, под два метра ростом, с хорошо развитой мускулатурой и темными лицами. С глазами, меняющими цвет.
Латунцы. Звери в облике человека.
Кровь отхлынула от лица Ириды, а страх шквальным ветром набросился на неё, накрыв с головой.
Для Ириды не существовало большего кошмара, чем латунцы. Страх перед этой расы вскармливался с молоком матери. Латунцы ассоциировались с ожившим кошмаром, с существами, поднятыми из Ада. Их боялись. Их ненавидели. Их вынужденно терпели. Самая сильная раса среди известных...
Внешность вошедших лишь немного отличалась от внешности мужчин Арома. Не считая высокого роста и крепкого телосложения, их тела полностью покрывал природный орнамент, точно игла мастера по тату выгравировала узор, только не иглой, а меняя текстуру кожи.
Да и выражение их лиц, абсолютно любого представителя расы Латунии, говорило о властности и жестокости. Говор – резкий, взгляд – тяжелый, улыбка – не мягкая, не теплая, не несущая добра и позитива.
Первым порывом Ириды было сбежать. Бросить пост и скрыться в коридоре, петляя между блоками. Забиться в самый отдаленный уголок маленькой мышкой, накрыть голову руками и даже перестать дышать. Лишь бы не заметили... Лишь бы прошли мимо. Желание – детское, по части абсурдное, но искреннее, выдающее истинные чувства Ириды по отношениям к латунцам.
Сразу же в глаза бросилось и другое. Исчезли все дежурные. Вот трое крепких парней стояли у стены, контролируя поведение посетителей – раз, и никого нет.
Этот факт еще больше дезориентировал Ириду, добавляя сумятицы в хрупкое душевное состояние девушки.
В большом вестибюле остались лишь латунцы и Ирида.
Среди латунцев безошибочно выделялся их лидер. Выше остальных на голову, он казался горой, сотворенной из непробиваемого камня и металла. Одетый в гражданскую одежду, он держался с неизменной военной выправкой. Его черные глаза впились в Ириду, словно она неким невероятным образом стала преградой на его пути. Не отрывая от неё взгляда, он коротким кивком указал на неё тому, что стоял справа.
Ирида, чувствуя, как слабеют ноги и всё внутри скручивается в тугой узел, вцепилась руками в поверхность отполированной до блеска стойки. Заставила себя нацепить на лицо дежурную улыбку и проговорить:
– Добрый вечер. Чем могу...
Договорить ей не дали. Второй латунец – абсолютно лысый, с голубыми глазами и короткой бородой – оказался у стойки в два пружинистых шага-прыжка.
– Нам нужна литокапсула.
Одной из причин, почему "Неон" пользовался большим спросом не только гражданских лиц, но и военных, заключалось в наличии литокапсулы, позволяющей за несколько часов полностью восстановить организм от любых, даже самых сильных повреждений. Были случаи, когда капсула справлялась даже с такими ранениями, которые были несовместимы с жизнью. Главное – вовремя в неё доставить пострадавших.
Но литокапсула предназначалась не для всех. Простые смертные, такие, как, например, Ирида, даже работая в клинике, не могли рассчитывать на нее.
Только элита общества.
Слишком уж дорогое удовольствие это было.
Парадокс заключался в том, что литокапсула была подарком латунцев Арому в знак их особого расположения. И отказать Ирида им не могла.
Чувствуя, как комок застревает в горле, она прокашлялась и негромко ответила:
– Я сейчас посмотрю, свободна ли она.
– Она должна быть свободна.
От голоса их предводителя Ирида задрожала. Властный, жесткий, с не терпящими возражений нотками. Такому не отказывают. Ни в чем. Когда он подошел к стойке? Как... Он же только что стоял у дверей!
Ирида чувствовала, что теряет контроль над собственным телом. Её бросало то в жар, то в холод. Два огромных титана нависли над ней. Протянут руку – и сломаю шейные позвонки одним легким движением. И им за это ничего не будет.
Ирида, пытаясь успокоить расшатавшиеся нервы, коротко кивнула.
– Сейчас... всё будет.
Она повернулась спиной, чтобы ввести запрос на отдельном мониторе, когда услышала, как один из латунцев шумно втянул воздух.
– Ты не девственна!
Эти слова прозвучали, как приговор.
В позвоночник одновременно воткнули сотни мелких иголок, обездвижив ноги. А потом ударили сверху, чтобы все позвонки осыпались, лишив её последнего шанса на спасение. Виски отчаянно запульсировали, кровь отхлынула от лица, а пальцы, замершие над панелью с монитором, одеревенели, и не было возможности пошевельнуть ни одним суставом.
Черная Бездна, которой пугают непослушных малышей, развернулась перед Иридой.
– П... простите? – невероятным усилием воли она заставила себя обернуться.
Лучше бы она этого не делала.
Нет, малышей надо пугать не Черной Бездной. Черная Бездна понятие относительное, и ребенок, особенно малыш, вряд ли сможет себе представить, что собой являет таинственное космическое пространство.
Пугать надо другим. Глазами латунца. Темно-синими, не человеческими, а звериными. Только звери, истинные хищники, могут обладать глазами, способными подчинять, лишать воли, заставлять делать то, что идет вразрез с твоими собственными желаниями. Глазами, в которых отражается сама тьма, неизменно присутствует. Ты не можешь с самого начала опознать её, а когда поймешь, что тьма рядом – будет уже поздно. Ты окажешься в её власти.
Ирида моргнула, прогоняя морок. А в голове набатом прозвучала мысль: "Такие глаза я уже видела..."
Латунец прищурился и подался корпусом вперед, грозясь сломать стойку и оказаться ближе к Ириде, которая невольно втянула в себя живот, таким нелепым образом пытаясь оказаться от него как можно дальше. Преграда в виде стойки была пустышкой. Удар ладони – и пластик разлетится на мелкие куски.
– Ты не девственна, – уже более спокойно проговорил латунец и медленно, оценивающе её осмотрел.
Ирида могла поклясться, что реально осязала на себе его взгляд. Вот он дотронулся до лица, проверил, так ли бархатиста кожа девчонки, как кажется на первый взгляд, спустился чуть ниже к выпирающим холмикам груди. Хороши... Маловаты для его большой ладони, но всё равно хороши и упруги. Тонкая талия. И округлые бедра, скрытые под удлиненным жакетом белой формы. Миниатюрная. Ляжешь на такую – раздавишь, но кто сказал, что надо обязательно ложится? Есть масса других вариантов, как ворваться в женское тело и заставить кричать от неистовых толчков.
Его мысли отразились в глазах, добавив им ещё больше выразительности. Вожделение невозможно было скрыть.
Всё, что ранее происходило с Иридой и страшило её, отодвинулось на задний план. Её страхи по большей части имели эфемерное значение. Сейчас же она впервые столкнулась с реальной физической угрозой. Никогда ни один мужчина не смотрел на неё со столь выраженной похотью, от которой хотелось раствориться в воздухе, стать невидимой или закричать: "Прекрати! Не смотри на меня!"
На Ароме женщины были неприкосновенны. Они были под защитой семьи. Сначала братьев и отца, потом мужа. И все соблюдали Закон. Женская чистота – священна.
Ирида не была чиста в понимании нависшего над ней, точно глыба, мужчины.
И всё же... Всё же она сжала руки в кулаки и негромко, преодолевая внутреннее сопротивление, замешенное на отчаянии, сказала:
– Извините, но вы нарушаете Закон Арома.
Своими словами она стремилась поставить латунца на место, напомнить ему, что Закон Арома распространяется на всех, даже на гостей планеты. Он нерушим.
Но реакция латунца повергла её в ещё больший шок.
Тот снова втянул воздух вокруг Ириды и прорычал:
– Ты несколько часов назад трахалась... И на тебе нет метки, девочка...
От того, как он произнес "девочка", Ирида пошатнулась. Ей было уже плевать, что о ней подумают, как она выглядит.
Лишь бы спастись.
Лишь бы убежать.
Лишь бы вырваться из замкнутого пространства за стойкой...
Где-то на задворках разума угасла мысль: "Не убежать. Догонит".
Именно он. Вот этот, что разговаривал с ней, а остальные два молча стояли рядом. Они смотрели на Ириду с некой заинтересованностью. Так рассматривают новые вещи в магазине. Вроде бы нормальный экземпляр, но спешить с покупкой не стоит. Вдруг найдется что-то получше?
Их же вожак уже решил – будет брать.
Ирида сделала не шаг – полшага назад и уперлась спиной в панель управления блоками. Случайно нажала на какие-то кнопки, вызвав тихий писк аппаратуры. Но никто на посторонние звуки не обратил не малейшего внимания.
– Вы... вы не имеете права... – Ирида облизнула губы, мгновенно пожалев о столь невинном при других обстоятельствах жесте. Верхняя губа латунца дернулась, затрепетала, точно мужчина уже находился в возбужденном состоянии и каждое её движение оценивал, как призыв. Пришлось поторопиться с продолжением: – Мне нет двадцати, и у меня есть парень...
Эти слова даже ей показались жалкими и нелепыми, что уж говорить про троих взрослых мужчин.
Послышался ироничный смех. Смеялся рыжий и второй, до этого молчавший, латунец.
Тот же, что возглавлял их, вызывающе приподнял брови.
– Неужели? Парень, говоришь...
И многозначительная пауза, от которой сердце пустилось в сумасшедшую пляску.
Говорили, что у латунцев сверхобоняние и сверхслух. Что они видят и чувствуют то, что недоступно другим расам. Да многое, что про них говорили... Если сейчас Ирида начнет мысленно вспоминать все "достоинства" латунцев – то окончательно расклеится или упадет в обморок. А там – делай с ней и её телом, что хочешь.
И где, черт возьми, дежурные? Где???
– Да. И я повторяю – мне нет двадцати...
– А когда будет?
Вопрос, на который она не имела права не ответить.
– Через месяц, – сжимая кулаки и находясь на грани нервного срыва, сказала Ирида. Ещё минуту и всё, она не выдержит, расплачется. Слезы уже щипали глаза, а в горле першило.
– Месяц, говоришь, – растягивая слова, глухо отозвался латунец, сводя темные брови на переносице.
– Да.
– А если я проверю?
– Проверяйте.
Голова закружилась, а перед глазами замелькали черные мушки.
– И если ты мне соврала, девочка, то я лично приду за тобой.
Ответить Ирида ничего не успела. Да и что она могла сказать? Продолжить блеять, что он не имеет на неё никакого права? Что его угрозы и действия – прямое нарушение Закона? Даже Ирида понимала, что её слова для данного латунца всего лишь пустое сотрясание воздуха. Ему нужны были доказательства.
А лучше всего метка.
– Загар, не пугай Ириду.
Знакомый мужской голос прозвучал, как благословение Небес.
ГЛАВА 5
Богдан.
Если бы кто-то Ириде сказал, что она едва ли не будет прыгать от радости, увидев Славинского, она бы улыбнулась и негромко сказала: "Вы ошибаетесь". С этим человеком ей было не по пути. Всегда.
Но сейчас, в минуту, когда напряжение в вестибюле элитной клиники "Неон" достигло апогея, и появился новый персонаж, Ирида готова была растечься безвольной лужей на полу от облегчения.
Хоть кто-то прервет то бесчинство, что творят латунцы. Непонятно почему, но Ирида инстинктивно почувствовала, что с появлением Богдана разговор свернет в другое русло.
Уверенность её окрепла, когда латунец, которого Богдан назвал Загаром, медленно повернулся к Славинскому.
– Ты её знаешь? – ей показалось, или в его голосе проскользнули угрожающие нотки?
Богдан, успевший переодеться в черные брюки, черную рубашку и легкую черную куртку, двинулся к Загару.
А у Ириды возникло странное ощущение. Будто картинка восприятия окружающего мира сдвинулась. Славинский был рожден на Ароме, его родители – тоже, но почему он такой же высокий, как и латунцы? Его движения, жесты, поворот головы – зеркальное отражение жителей далекой и страшной Латунии.
И глаза... Его глаза!! Именно изменение цвета глаз при встрече у лифта интуитивно отложилось у неё в сознании. Она уловила первую ласточку произошедших с ним метаморфоз? Но как такое возможно?
Она выбрала не самый удачный момент, чтобы размышлять и строить гипотезы. В любом случае, появление Богдана позволило ей выдохнуть воздух, который, казалось, накалился у неё в груди до критической температуры.
– Знаю, – голос Богдана врезался в сознание, заставив девушку вздрогнуть. Несколько часов назад он разговаривал с ней в дружелюбном тоне, как старший товарищ. Сейчас – другое. Металл и твердость – именно такие ассоциации возникли у Ириды, когда она услышала его интонацию.
Загар мотнул головой и усмехнулся.
– И кто же эта... девочка? Без метки и ароматно пахнущая сексом?
Лицо Богдана менялось на глазах. Отчетливо проступили вены на висках, губы недовольно сжались, а глаза чуть заметно прищурились. Богдан медленно повернулся к Ириде и, тщательно выговаривая слова, практически чеканя, выдал:
– Сестра моего друга. И ей на самом деле ещё не исполнилось двадцать.
Загар ответил не сразу. Взгляд темно-синих глаз метнулся к Ириде и снова просканировал её. И снова у неё возникло странное ощущение, что этот взгляд физически прикасается к ней. Ощупывает. Трогает. Ощущение было не из приятных, вызывая хоровод холодных мурашек по спине.
– Что ж... – наконец, проговорил латунец, и от его ленивого напева к горлу Ириды подкатила тошнота. – Я подожду. Но когда ей исполнится двадцать, а на ее шее не появится метка – я первый приду за ней.
Он говорил с такой железной уверенностью, что шаткое и измученное воображение Ириды мгновенно нарисовало картину, как латунец закидывает её на плечо, точно мешок с мукой, вносит в свой шатл и, не церемонясь, берет прямо на титановом полу. Как она кричит под ним, чувствуя, как огромный член разрывает её внутренности, как её выворачивает наизнанку от боли и отчаяния. Видимо, картина, представленная мысленно, оказалась настолько ужасной, что эмоции отразились на лице. Потому что глаза латунца жадно вспыхнули темнотой.
– Загар, перестань её пугать, – Богдан встал рядом со стойкой, как бы отгораживая Ириду от латунца. – На девчонке лица нет, смотри, как побледнела. Она из хорошей семьи, всё у неё будет в порядке.
Это Славинский её сейчас защищает? Сердце ёкнуло.
Пожалуй, как бы его защита боком не вышла. Природная осторожность брала своё. Привыкла Ирида относиться к Богдану настороженно, а то, что было выработано годами, невозможно изменить за одно мгновение.
– Будет хорошо – значит, хорошо. Давай, девочка, запускай нас в литокапсулу, а то Серг уже едва на ногах стоит.
– Ты уверен?
Ирида невольно посмотрела в сторону третьего латунца. Это ему потребовалась литокапсула? Но для чего?! Перед ней стоял совершенно здоровый, не раненный мужчина в расцвете сил. И даже скалился в её сторону, как и все остальные.
Уточнять его диагноз Ирида не стала. Дрожащей рукой, продолжая спиной ощущать взгляды уже четверых мужчин, она набрала запрос. Компьютер через секунду выдал одобрение.
– Вы можете пройти...
Латунцы не стали дожидаться её ответа, а направились в седьмой блок. Видимо, уже не раз бывали в "Неоне".
– Ты какого черта творишь?!
То, чего не сделал латунец Загар, сделал Богдан. Перепрыгнул через стойку и оказался рядом с Иридой, едва не вжав её в стену.
Ахнув, Ирида невольно выставила вперед руки, желая не допустить физического контакта. Она думала, что буря миновала, что, раз латунцы ушли, она сможет перевести дыхание и спокойно продолжить работу.
Она ошиблась. И сильно. Она забыла, что в вестибюле остался не кто иной, как Славинский.
То облегчение, что она испытала, когда он встал на её защиту, испарилось, точно утренний туман, оставив лишь досадное чувство разочарования. Продолжая недоумевать, пытаясь справиться с остаточными явлениями страха, не понимая причины столь кардинальной перемены в поведении Богдана, Ирида ответила вопросом на вопрос:
– И что же я творю?
Лицо мужчины исказилось от едва сдерживаемой ярости. Грязно выругавшись на незнакомом для Ириды языке, он схватил её за руку и потянул:
– Пошли, – не сказал, прорычал.
От его рыка мышцы живота непроизвольно сжались, точно говоря Ириде, что она попала из огня да в полымя. Рука, сжавшая её запястья, доставляла дискомфорт и не давала шанса на спасение.
– Куда? – по инерции выдохнула Ирида, но её вопрос бесцеремонно оставили без ответа.
Планку, отгораживающую Ириду от клиентов, Славинский едва не сломал. Та, жалобно скрипнув, со стуком опустилась на место. Не церемонясь, лишь бросив беглый взгляд по сторонам, оценив ситуацию и территорию, Богдан поволок Ириду по коридору, по направлению к главному административному отсеку. Выудив из черной куртки чип, он без лишних проблем открыл дверь.
Ирида, все это время старавшаяся вырвать руку и до глубины души пораженная его бесцеремонным обращением, сначала даже не задалась вопросом, а откуда у Богдана, человека, имеющего к медицине, а в частности к клинике "Неон", самое отдаленное отношение, чип от административного отсека? Потом этот момент вылетел из головы. Не до него стало.
Богдан не совсем аккуратно втолкнул её в отсек и захлопнул дверь. Ирида, получив, наконец, долгожданное освобождение от его хватки, раздраженно зашипела:
– Послушайте...
Она снова по инерции перешла к нему на "вы".
Славинский, выругавшись, двинулся в её сторону, негодующе прищурив глаза.
– Это ты послушай, Ирида, – его грудь ритмично опускалась и поднималась, словно он сдерживал эмоции из последних сил. Темно-синие глаза неотрывно смотрели на Ириду, и она невольно подумала, что они у него даже страшнее, чем у латунца.
Ирида с силой сжала руки в кулаки, отчего небольшие ноготки врезались в нежную кожу ладоней. Она разозлилась. Пусть и запоздало, но злость и обида на то, что все, кому не лень, обвиняют её не пойми в чем, беспардонно вмешиваются в личную жизнь, требуют от неё поступков, которые идут вразрез с её представлением о будущем, захлестнули её.
– Я ничего не буду слушать! – чеканя каждое слово, выпалила она. – Я благодарна вам, Богдан, что вы избавили меня от общества латунцев, вмешались в их непотребное поведение, но сейчас я бы хотела вернуться на пост!
Реакция Богдана была простой.
Он рассмеялся.
Правда, цинично и с нескрываемым раздражением.
– Непотребное поведение у латунцев, звезда моя? То, что Загар заявил права на тебя – ты это называешь непотребством? И только? И мы вроде бы вернулись к обращению на "ты"! Что за блажь мне выкать?
Желваки заходили на лице Богдана, тонкие морщинки, убегающие от уголков глаз, прорисовались четче. От всей его большой фигуры повеяло угрозой и холодом. И снова к Ириде вернулось ощущение из далекого детства – что от Славинского надо держаться, как можно дальше. Что человек, о котором ходят столько разговоров и слухов – а как известно, дыма без огня не бывает – не может быть добрым и неопасным.
Собрав в кучку остатки гордости, Ирида ответила с нарастающей нервозностью:
– Хорошо, будем на "ты". Но... Я повторюсь, мне не нужны сейчас лишние разговоры, я хочу вернуться к выполнению своих прямых обязательств.
Грязное ругательство остановило её. Она хотела ещё что-то добавить из арсенала дежурных ни к чему не обязывающих фраз. Но лицо, искаженное яростью и отборная брань, заставили её замолчать.
– Звезда, ты в подростковом возрасте не отличалась слабоумием! А сейчас что изменилось? – Богдан перешёл на открытую грубость. Церемонии отошли на задний план. Он навис над ней темной тучей, отгородив от всего остального мира. Двери в отсеках не пропускали звуки, и можно было сказать, что Ирида оказалась в ловушке.
Она одна, наедине с мужчиной в административном отсеке. Компрометирующее обстоятельство. Хотя, ей ли сейчас думать о своей репутации, когда едва ли не каждый встречный вопит об отсутствии у неё девственности, а коллеги по работе пишут похабные записки?
– Ничего не изменилось. И не надо меня оскорблять, – сухо заявила она.
– Оскорблять? Ирида, ты...
Для неё так и останется тайной, что он хотел сказать. Видимо, что-то нехорошее. Потому что его взгляд изменился, глаза стали практически черными, вызывая первобытный, ничем не обоснованный страх перед неизвестным. Да и не привыкла Ирида общаться с мужчиной, чей цвет глаз изменчив, как и настроение. Скорее всего, Славинский оборвал себя, чтобы взять контроль над словами, потому что продолжил он говорить более сдержанно, без лишних эмоций:
– Хорошо, звезда, я не буду тебя оскорблять, не буду читать нравоучения. В конце концов, для этого у тебя есть твои мужчины, – при слове "мужчины" он иронично усмехнулся, явно подразумевая не только родственников. – Но ты мне вот что скажи: как любящий и заботящийся о тебе партнер отпустил тебя на работу, зная, что от тебя разит сексом?
Ирида сглотнула.
– Да что вы все пристали! Чего вам моя личная жизнь покою-то не дает?!
Она хотела уже и дальше продолжить мысль, когда вспомнила заминку Кира: "У тебя меняется..." – что? Природный запах?
Догадка неприятно кольнула в самое сердце, поставив заслонку в груди. И снова как-то резко перестало хватать воздуха, и ноги ослабли. Если она права, то это коренным образом меняет всё! И далеко не в лучшую сторону.
Совсем не в лучшую.
Вся злость улетучилась, уступив место растерянности и озабоченности. Ирида несколько раз моргнула, с нарастающим ужасом представляя последствия столь удручающе перемены.
– Разит... сексом? – она должна была уточнить. Должна была знать.
Богдан усмехнулся.
– Ты не знала? Ни разу не замечала за знакомыми девочками, что, как только они выходят замуж и начинают вести активную половую жизнь, их природный аромат меняется?
Ирида покачала головой.
– Нет. Мы... обращаем больше внимания на парфюм.
– Конечно, на такие мелочи разве стоит обращать внимание? И запоминать то, что говорит старший брат? Стас не мог тебе не сказать, что твой запах меняется!
У Ириды окончательно исчез весь боевой настрой. Маленький петушок, распустивший перья внутри неё, потерпел неудачу и позорно бежал в курятник. Отголоски воспоминаний ссор со Стасом выудили из памяти информацию о запахе замужних женщин.
Десятки ледяных стрел пронзили спину девушки, лишая возможности полноценно двигаться и дышать. Ужас осознания произошедшего медленно проникал в сознание Ириды, заставляя взглянуть на ситуацию под другим углом.
Растерянно моргнув, она негромко произнесла:
– Говорил и...
Что она могла сказать в оправдание своей беспечности? Да ничего! Что влюблена? Что хочет тихого семейного счастья с Кириллом? Что уступила ему, поддавшись наплыву нежных чувств? Что верит в любовь и в то, что Кир не обманет и не предаст её?
Она могла многое сказать. Только зачем? И кому... Богдану? Человеку, внушающему ей непонятный, первобытный страх ещё с раннего детства? Нет, только не ему. Никогда. Раскрывать душу и сердце перед ним она не намеревалась. Но со Стасом поговорит обязательно. Извинится за вчерашнюю ссору и попробует помириться. Ей необходим мужской совет.
Можно прийти и к Киру. Но отчего-то не хотелось выглядеть слабой и потерянной перед ним. Не хотелось униженно просить, что ей жизненно необходима метка, иначе...
Видимо, на её лице отразились испытываемые чувства, потому что Богдан сказал уже без ярости и цинизма:
– Ирида, ты сестра моего друга, и я не желаю тебе неприятностей. Поэтому, давай, включай мозги и начинай думать о последствиях. То, с чем ты столкнулась сегодня – лишь первая ласточка. И пойми, ты находилась в официальном учреждении, и Загар проявил к тебе терпение. Другие латунцы не будут. Они сразу предъявят на тебя права, не спрашивая метрику и не интересуясь, сколько осталось дней до твоего двадцатилетия. От тебя пахнет сексом, а метки нет. Ты ничейная. Для них это служит своеобразным пропуском к твоему телу.
– Не говорите... не говори так.
Внезапно Богдан оказался рядом. Сделал несколько быстрых порывистых шагов, которые не отпечатались в сознании Ириды. Навис над девушкой, вызывая в ней неосознанный страх, что сейчас он своей огромной фигурой поглотит её, засосет в черную дыру, и она попросту исчезнет. Ирида всегда с опаской относилась к мужчинам, обладавшим мощным телосложением и высоким ростом. Считала, что они созданы только для одного – для уничтожения себе подобных.
Темно-синие глаза Богдана вспыхнули ярким огнем, грозя выжечь дотла все живое.
Её – в том числе.
Она никак не успела среагировать на его действия, слишком сильны были внутренние переживания и страх за себя, за своё будущее. И снова на горизонте замаячил предвестник чего-то дурного. Неотвратимо надвигающегося.
Когда пальцы Богдана коснулись подбородка Ириды, она чудом сдержала порыв закричать. Лишь от шока распахнула глаза и замерла. Ирида была готова поклясться, что в тот момент, когда он к ней впервые прикоснулся, у неё оказался парализованным каждый мускул, каждая часть тела. Она была не в состоянии сдвинуться с места, и в полной мере ощутила на себе, как чувствует себя жертва, когда на неё надвигается хищник.
