Текст книги "Охонский батюшка"

Автор книги: Марина Клецко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

И люди к нему тянулись. Ездили из ближайшего Пестово, из Боровичей. В моем приходе церкви святой великомученицы Параскевы в Боровичах была одна прихожанка, совсем уже пожилая. Так вот она, каждый раз возвращаясь от отца Василия, говорила:

– Ну вот, опять я в Афоне побывала…

Отец Василий был человеком высочайшего авторитета. И в 70-е, и в 80-е годы, когда Церковь находилась под пристальным вниманием органов госбезопасности, приезжали к нему в Охону не только простые люди. Я уверен, что и власть имущие приходили к нему. В общении с ним люди находили то, что искали. Поддержку, помощь, совет.

Отец Василий с уважением относился ко всем людям, и к представителям власти в том числе. Помню, батюшка рассказывал примечательную историю. Пришел он как-то к Председателю Горисполкома города Пестово. А там, в кабинете, – чистота, все сияет, на полу постелены роскошные ковры. Батюшка, не долго думая, скинул свои ботинки и в носках направился к столу, за которым сидел чиновник. Тот вскочил, засуетился:

– Что вы делаете? Обуйтесь немедленно! Здесь никто не разувается!

– Да как же я пойду? Такие ковры, а я в грязной обуви.

В поведении отца Василия не было и тени юродства. Он действительно не мог позволить себе пройти в грязной обуви по чистому ковру. Воспитание не позволяло. Ведь за этим стоит чей-то труд, пренебрегать которым нельзя, невозможно».

Рассказывает сын отца Василия, протоиерей Николай Денисенко: «Вспоминается мне, как отец Василий проводил свет в Охонский храм. Он использовал способ, к которому прибегали, наверное, многие священники. Батюшка поехал в Пестовский райисполком, пришел на прием к начальству и спросил:

– Знаете ли вы, где конец света?

Понятно, что такой вопрос вызвал, мягко говоря, замешательство у представителей власти.

– Возле Охонского храма, ведь именно здесь заканчивается электрический свет, – иронично заметил батюшка.

Чиновники расслабились, повеселели и позволили священнику провести электричество в сельский храм.

В то время существовали запреты на исполнение треб в деревнях без разрешения местного начальства, но батюшка Василий, невзирая на это, никому никогда не отказывал в требах. Он много крестил, причащал, венчал, отпевал. Помню, как-то его попросили причастить больного человека, жившего очень далеко от Охоны. И отца Василия вначале везли на машине, потом по лесу на лошади, потом пешком, потом на моторной лодке по реке Молога. И обратно тем же порядком: одна церковь была на район.

А как хоронили покойников в весеннее или осеннее бездорожье? На телеге не проедешь, лошади вязнут в грязи… Делали особую волокушу: на сани клали еловые лапки, на них ставили гроб, батюшка Василий садился рядом, и трактор тянул всё это сооружение на кладбище.

Всё это было у меня перед глазами, всё проходило через моё сердце, и когда пришла пора, я, не задумываясь, выбрал путь священника».

«С отцом Василием, – рассказывает Опрышко Галина Васильевна, – я встретилась еще будучи далекой от церкви. Воспитание получила, как и многие мои сверстники, атеистическое. Но где-то в подсознании понимала, что как-то все это неправильно и в трудные минуты все равно обращалась к Богу как могла, не зная ни одной молитвы. Однажды мне пришлось обратиться к отцу Василию. В беседе с ним я называла его по имени отчеству: Василием Евлампиевичем. Несмотря на свой преклонный возраст и нездоровье, он беседовал со мной подолгу и очень терпеливо. Своими словами он как бы приоткрывал мне какую-то дверь, которая вела в другой мир, но была от меня закрыта. Моя душа рвалась туда, а разум не понимал и не всегда принимал сказанное. Но ведь говорил со мной батюшка не о Боге, не о вере. Мы беседовали о самых простых вещах. Но это был необычный взгляд на привычные, казалось бы, вещи. На его похоронах я поразилась тому количеству людей, которые пришли проводить его в последний путь. Как сумело его сердце понять, принять и помочь стольким людям соединиться с Богом?»

Часто советы отца Василия носили характер личного воспоминания. И не сразу, а гораздо позже, вопрошавший понимал потаенный смысл сказанного. «Особо мне запомнился разговор после крещения, – вспоминает Александр Клецко. – Я тогда еще был весьма далек и от церкви, и от веры. Батюшка не стал мне рассказывать об основах веры, о христианском благочестии. В его проповедях, как я замечал уже позже, вообще не было учительства или прямого морализаторства. Он рассказывал о том, как во время плена молился и, благодаря Божиему промыслу, выжил. Тогда я не понимал его слов. Зачем этот в общем-то незнакомый мне человек рассказывает о своей жизни? И только недавно я осознал, что батюшка давал мне надежду на спасение. И я выживу, и я благодаря крещению вырвался из плена греха, и меня Божий промысел привел в эту деревенскую церковь за много километров от привычной для меня жизни.

Еще вспоминаю одну фразу отца Василия, сказанную сразу после моего крещения. «Вот вы меня и похороните», – проговорил батюшка. А голос у него был тихий, спокойный, с певуче-мягкими украинскими интонациями. Я, конечно, удивился. И в храме первый раз, и священника этого не знаю. Но через несколько лет, когда батюшка стал не только моим духовным учителем, но и просто очень дорогим, близким человеком, я действительно хоронил его: вместе с родными и близкими отца Василия собирал деньги на похороны, покупал гроб, созванивался с епархией. Как он мог предвидеть это тогда, десять лет назад?»

Мария Цветкова (Бойцова): «Однажды мне выпало счастье беседовать с батюшкой у него дома. Я узнала, сколько же всего пережил отец Василий на своем веку, как стал православным священником. И именно в тот самый неповторимый момент я получила благословение: «Не переживай, поступишь в университет…» Действительно, я не только благополучно поступила в Новгородский университет, но и закончила его с красным дипломом».

Молитвенное раздумье

Часто, особенно в дни великих церковных праздников, Свято-Троицкая церковь была переполнена. Съезжались в этот небольшой деревенский храм из ближнего Пестова, из Боровичей, Новгорода, Санкт-Петербурга, Москвы. Приходили сюда не только помолиться. Ждали батюшкиного совета. Кто за детей печалился, у кого в семье неурядицы или с работой проблемы – все надеялись на помощь. Духовные чада отца Василия рассказывают, что советы и благословения батюшка давал не сразу, а после молитвенного раздумья, и в те минуты казалось, что он смотрит через пелену времени и видит то, что сокрыто от простого человека. Как, в какой форме ему это открывалось – тайна Божия, но бывали такие вот случаи.

Рассказывает Любовь Михайловна, прихожанка храма Святой Троицы в селе Охона:«Моя дочь встречалась с молодым человеком, он был ее младше намного, и вообще, меня это знакомство очень беспокоило. Своими переживаниями я поделилась с батюшкой, все рассказала ему и молчу. И он молчит. Я уж и не знаю, сколько времени молчал, но потом так тихонько руку правую поднимает и говорит:

– Возраст значения не имеет. Но это не ее. Ее час еще не настал.

Уже потом я поняла, что это было не простое молчание. Батюшка молился. Так и случилось, как он сказал. Прошло немного времени, дочь рассталась с этим молодым человеком. По молитвам батюшки Господь послал ей хорошего мужа, и сейчас у меня две внучки. Слава Богу за все

За свечным столиком в храме много лет была Анастасия (или по-простому тетя Тася). Она в молодости была подругой моей тети, и поэтому мы общались довольно близко. И она часто нам повторяла слова батюшки: «Анастасия, мы вместе умрем». Так оно и случилось. Тетя Тася умерла 16 января, а батюшка отошел ко Господу несколькими днями позже, 24-го января 2003 года».

По воспоминаниямРумянцевой Т.А., особую духовную помощь и поддержку оказал ей отец Василий в те тягостные дни, когда ее сына забрали служить в «горячую точку». Дни и ночи женщина молилась, чтобы все обошлось. И Господь помиловал ее сына. Но когда сомнения и волнения становились невыносимыми, когда сил ждать не было, она просила помощи у священника. Отец Василий всегда был готов выслушать.

– Молитесь, – часто повторял он. – Молитва и любовь матери творят чудеса. Нет ничего сильнее на свете. Все у вас будет хорошо.

И снова находились силы, становилось легче ждать, надеяться и молиться. Годы службы закончились, и сын благополучно вернулся домой.

«Припоминаю такой случай, – рассказывает Татьяна Жарких из Пестово, – моя приятельница Екатерина Большакова, ныне уже покойная, должна была ехать в Питер ухаживать за братом. Накануне ему сделали сложную операцию. Перед отъездом приехала к батюшке в Охону за благословением на дорогу. «Сейчас, погодите маленько», – сказал отец Василий и ушел в алтарь. Теперь я уж понимаю, что он там молился. Батюшка всегда, прежде чем дать благословение, или молчал некоторое время, или уходил в алтарь. Так вот. Когда вернулся, благословил женщину со словами: «Поезжай, поезжай, дома и встретитесь». «Как дома? – подумала Катерина. – О Питере, вроде говорила, видать батюшка меня не понял..». Переспрашивать не решилась и в недоумении поехала домой. Приезжает, а брат действительно дома. Его выписали гораздо раньше намеченного срока».

«Я приехала в Охону вместе с сыном Виталием, – пишет Надежда Васильева из Боровичей, – приехали мы поздно, и нас поселили в домик при церкви, чтобы мы смогли переночевать. Утром у меня с батюшкой состоялся разговор. Я была счастлива такому общению. Я задавала ему много вопросов, а он отвечал не сразу. Сначала помолится, а уж потом дает ответ. В том числе я рассказала ему об одном видении. Однажды во время панихиды я увидела свою усопшую бабушку. Видение было настолько реальным, что мне захотелось понять, что бы это значило? Отец Василий сказал, что такое бывает, по воле Господа души могут приходить, и их можно увидеть. Я поняла, что бабушка моя, которая была очень верующим человеком, находится в благодатном месте, и все у нее хорошо.

Я спрашивала батюшку и о делах житейских. Поведала ему о конфликте с мужем. Отец Василий сказал, что фирма моего бывшего мужа развалится в том случае, если он не поможет мне с жильем в Новгороде. В это время меня с сыном, который поступил в университет, ожидал переезд. Все вышло так, как сказал прозорливый батюшка. Бывший муж мне не помог, и фирма его развалилась».

«Когда в моей работе наметились перемены, – пишет врач Татьяна Владимировна, – я пришла к нему за советом. Внимательно меня выслушав, он какое-то время помолчал и посмотрел так, как мог смотреть только он:

– Трудно вам будет, Татьяна Владимировна, очень трудно, но вы работайте.

Так все и произошло. Мои дела на работе, хоть и не сразу, а постепенно, наладились».

Из письма Беляковой (Полевиковой) Веры: «В нашей церкви Святой Троицы в селе Охона меня крестили еще в младенчестве. Бабушка моя Анастасия Григорьевна была человеком глубоко верующим и нас с сестрой с малых лет брала с собой в церковь. Нам очень там нравилось, было ощущение праздника в душе.

Батюшку Василия я знала с малых лет, мне он казался строгим, но в то же время очень добрым. На исповеди он всегда спрашивал то, что больше всего мучило. В детстве я не придавала этому большого значения, и лишь спустя годы поняла, что отец Василий у нас не простой, и Господь его любит, как и сам батюшка любит всех нас.

Однажды в моей жизни произошло неприятное событие. На работе я попала в немилость к начальству. Постоянные придирки, разгоны привели к глубокому унынию. В Вербное Воскресенье я поехала к батюшке Василию. Перед исповедью, а народу в праздничный день в церкви было много, я сижу едва жива и плачу. Вот, думаю, сейчас расскажу батюшке, как меня обидели. Подхожу, а батюшка накрывает меня епитрахилью и сразу же читает разрешительную молитву. Я целую крест, Евангелие и, недоумевая, отхожу от батюшки, так и не сказав ни слова. И тут неожиданно мне становится понятно, что я никого не обвинила, не осудила, что батюшка наш Василий видит все и всех, и это так отрезвило мой ум, что я, осознав мои грехи, заплакала от раскаяния и восторга».

Пронина Наталья из Боровичейвспоминает о том, что с отцом Василием она решила поговорить, когда у нее начались разлады в семье: «Он пригласил меня к себе в светелку и очень внимательно выслушал. Я поведала ему о том, что муж мой ушел к другой женщине и надежды на его возвращение уже нет. Батюшка, немного помолчав, ответил странной, как мне тогда показалось, фразой: «Она будет серьезно болеть и долго лечиться в Новгороде, ведь в вашем городе ракового центра нет». Тогда я не поняла смысл сказанного. А через несколько лет новая жена моего бывшего мужа со страшным диагнозом действительно попала в онкологическую больницу Новгорода».

Рассказывает Ирина Морозова, внучка отца Василия: «Одна моя очень близкая знакомая, Татьяна, как-то приехала к нам в Охону. Познакомилась с отцом Василием. Но батюшка почему-то звал ее не Татьяной, а Марфой. «Отец Василий, – уже позже вспоминала она, – видел во мне евангельскую Марфу, которая все по хозяйству суетилась, беспокоилась о земных делах. Как он сразу увидел мою сущность? А мы ведь до этого и знакомы не были». На исповеди она каялась батюшке, что взяла без спросу, не посоветовавшись с мужем, 50 рублей на дорогу. Уж очень ей хотелось приехать в Охону. Деньги отложены были на другие нужды, и по сути дела это было воровством. Послушал батюшка и говорит: «Ничего, мы все тебе вернем». Через несколько дней женщина собирается в обратный путь, ожидая, что батюшка вот-вот предложит ей эти деньги. Ведь как иначе понимать его слова? Но ничего не происходит. Батюшка благословляет в путь, женщина садится в поезд и с тревогой ждет контролера – нет ни билета, ни денег на него. Закрыла глаза, и только слышит: «Ваш билетик, и ваш тоже». Смотрит, а контролер уже мимо проходит, словно и не увидел ее вообще. Не увидел ее в пустом вагоне, где сидело всего три-четыре пассажира! Вот так батюшка выполнил свое обещание, чудесным образом вернув необходимые деньги».

«С семей мы впервые приехали в охонский храм в 1996 году, – пишет в своем письме Евгений Поведайко, – и с первых шагов почувствовали себя там как-то очень уютно. Батюшка Василий, добродушно улыбающийся, с добрыми глазами и пронзительным взглядом, увидев нас, сказал: «Вот и наши приехали!» С этого момента мы стали батюшкины навсегда.

Отец Василий каждый раз при встрече или во время проповеди учил нас. Но делал это ненавязчиво: через свой личный опыт, через примеры жизни своих друзей, через жития святых. Причем, когда батюшка говорил о святых, казалось, что он знает их лично. Настолько естественными, простыми и одновременно мудрыми были его слова.

Будучи великим молитвенником, отец Василий и нас учил неукоснительно исполнять молитвенное правило. Помню, я как-то попытался возразить ему по поводу одной молитвы. «Ты обязан ее читать!» – коротко ответил мне батюшка. И все. Отцу Василию было сложно возражать, такая безусловная уверенность была в его правоте.

И любовь батюшки была всеобъемлющей. Все приезжие после службы были накормлены, напоены, с каждым он поговорит, каждому что-то посоветует, кого-то пожурит. Но все это было с лаской, без повышенных тонов. Создавалось ощущение, что батюшка вообще не мог ни на кого повысить голос.

Кроме всего прочего, отец Василий был провидцем. Многое из того, о чем он говорил, свершалось, многому еще суждено сбыться. «Как вам это удается? Вы что-то видите?» – спросил я его как-то в личной беседе. «Я просто это чувствую» – ответил батюшка».

Сила молитвенного дара

Осталось много устных и письменных свидетельств духовных чад отца Василия о чудесных случаях, подтверждающих прозорливость батюшки и силу его молитвенного дара. В подобных рассказах легко допустить неточность, поневоле сотворив легенду, однако обойти вниманием эти воспоминания невозможно. В них и любовь к батюшке, и бесконечная благодарность, и память о нем. Скольких он утешил, привел к вере, помог советом!

«Впервые с отцом Василием судьба меня свела еще в детстве, в середине шестидесятых годов, – рассказывает Румянцева Т. А. – Я ходила в первый класс. Он только-только вместе с семьей переехал в Охону. Заболела моя бабушка, и мама, понимая, что болезнь не отступает, привезла батюшку для совершения таинства причастия. Совершив таинство, священник обратился к маме со словами: «Недолго ей осталось мучиться, скоро вы привезете ее ко мне». Все так и случилось. Вскоре бабушка умерла.

Через некоторое время беда опять постучалась в наш дом – заболел мой отец. Мама снова обратилась за помощью к отцу Василию. Закончив причастие, он сказал маме, чтобы она успокоилась – папа будет жить. Все эти события ярким пятном сохранились в моей памяти. Еще тогда, в начале служения, отец Василий обладал таинственным божественным даром. Он видел человека, его душу, его судьбу».

Вспоминает Виктор Павлович Жарких, староста храма Святой Троицы в селе Охона: «Когда начались войны (сначала Абхазия, потом Чечня) многих парней из нашего небольшого городка Пестово отправляли служить в «горячие точки». И все знали, что спасти их может лишь молитвенная поддержка батюшки из Охоны. Случайно это или нет, но все, кто взял у него благословение, возвращались здоровые. Не царапинки. И без особых нервных потрясений. Отец Василий не понаслышке знал, что такое война. И молитва его за проливающих свою кровь ребят была, несомненно, очень сильной. А уж как рад был батюшка, когда они возвращались домой. Прямо светился весь от радости!

Помню, как он сокрушался, когда в охонский храм пришла женщина с просьбой отпеть некрещеного сына. Он погиб на чеченской войне. «Что ж вы не окрестили его, отправляя его на войну, оставили парня без духовной защиты?» – сетовал отец Василий. – Теперь и похоронить по-христиански не сможете».

Из письма Поярченковой В.П., прихожанки храма Святой Троицы в селе Охона: «Моя мама была тяжело больна. После операции прошли месяцы, а он почти не выходила из больницы. Бывали дни, когда я уже и не надеялась на ее выздоровление. Батюшка все время молился за нее, просил прихожан молиться соборно. Как-то после службы он подошел к моей тете.

– Не плачьте, – мягко сказал он. – Она будет жить.

Так и случилось. Мама быстро пошла на поправку и вскоре была совсем здорова».

Отец Василий был человеком глубочайшей веры и ни на секунду не сомневался в Божием покровительстве, распростертом над каждым верующим человеком и над всей Церковью в целом. «Все будет так, как вам надо», – часто говорил он боязливым людям, как бы говоря, что никакие обстоятельства не властны над христианином, если в нем есть подлинная, несомневающаяся вера.

Об еще одной человеческой жизни, сохраненной Творцом по молитвам нашего батюшки Василия, рассказывает Клецко А. Л.: «Внешний вид одной из прихожанок отца Василия мне как врачу очень не нравился. Бледная, с землянистым цветом лица женщина двигалась неуверенно, говорила тихо и таяла прямо на глазах. Она никогда не советовалась со мной, да и я не напрашивался. Врачебная этика не позволяет, с одной стороны, навязывать свои медицинские советы, с другой стороны, врач – всего лишь человек, и когда тебя постоянно заставляют работать: в банке, на охоте, за столом в гостях, – возникает раздражение. Тем более уединения хочется в церкви, там, куда все мы приходим за духовным излечением. Но однажды, уже после службы, ко мне подошел сам отец Василий и попросил посмотреть женщину.

– Врачей она стесняется. Или не верит им, – он улыбнулся застенчиво, – а я знаю, что ей очень нужно, очень нужно к доктору. Может, вы Александр, ее уговорите?

При осмотре этой совсем еще молодой женщины, я понял, что мои худшие подозрения оправдались. Сомнений практически не было. Огромное багрово-синее, напоминающее паука, пятно на спине, опухшие лимфоузлы – все говорило лишь об одном. Это рак. Не лукавя, я объяснил женщине, что шансы выжить и поправиться еще есть. Они есть всегда, а у верующего человека их несравнимо больше. Мы договорились, что я помогу ей в ближайший день-два попасть в областной онкоцентр, минуя промежуточные стадии и не теряя драгоценного времени. Прихожанка вздохнула и медленно побрела к автобусной остановке. Буквально через несколько минут к церкви подъехала машина и из нее вышла главный врач того самого областного центра, куда я намеревался определить больную прихожанку.

– А ты чего здесь? – воскликнула она своим хриплым хирургическим голосом. – Я-то сама ехала мимо, в Пестово, вдруг вижу – купол какой-то. Дай, думаю, загляну.

За пять минут мы договорились. Марина, главрач онкоцентра, потянулась и села обратно в машину.

– В церковь? Зайду в другой раз. Я тороплюсь вообще-то. Не понимаю, и чего я сюда заехала? Да еще и на тебя наткнулась.

Дверца хлопнула, машина, взмахнув облаком пыли, уехала.

– Батюшка, отец Василий, звоните ей скорее, завтра в 14.00 женщину ждут в Новгороде! Представляете, пока я там стоял, главный врач онкоцентра подъехала!

– Да-а? – Батюшка устало улыбнулся. – Ну надо же, как Господь управил.

А что наша пациентка? Она так и не поехала в больницу. Пришла к батюшке, расплакалась, поблагодарила и отказалась.

Что было дальше, как она молилась, молился ли за нее батюшка, я не знаю. Но уверен, что молился. И именно его пламенная молитва сотворила чудо. Иначе как объяснить, что через месяц, когда я уже и не чаял увидеть эту женщину живой, она выглядела совершенно здоровой! И сейчас, когда я бываю в Охоне, всегда рад видеть на службе эту цветущую, молодую женщину».

«Моя армейская служба, – вспоминает сын охонского батюшки протоиерей Николай Денисенко, – проходила в Азербайджане. И однажды на учениях меня за мизинец укусила ядовитая змея. Понятно, что врача по близости не было, а до воинской части нужно было добираться километров двадцать.

– Змея-то ядовитая, и, по идее, ты должен сейчас умереть, – сказал подошедший ко мне командир батареи.

Меня окружили товарищи и стали ждать моей смерти. Ждут пять минут, ждут десять, а я все живой. Через час усадил меня командир в свой УАЗик и повез в медпункт. Врач, увидев мой распухший палец, противоядия вводить не стал, а только рукой махнул:

– Чего уж тут? Бесполезно. Столько времени прошло! Хуже будет – приходи. Если сможешь…

С каждой минутой слабея, видя, как стремительно увеличивается опухоль и обнажается точка укуса, я начал молиться. В своей молитве обращался за помощью к отцу. И – остался жить. До сих пор я уверен, что жизнь мне тогда спасла именно родительская помощь. Молитва отца Василия».

«Мой муж, – рассказывает Татьяна Жарких из Пестово, – был тяжело болен. Камни в почках причиняли ему немыслимые страдания. Случающиеся по четыре, пять раз в день приступы уже стали снимать наркотиками. Встречая батюшку, я каждый раз просила его помолиться о болящем Викторе.

– Хорошо, Татьяна, – отвечал батюшка, – но ты не переживай, Витя твой поправиться.

– Утешает, – думала я. – Ну как он может просто так поправиться, ведь все врачи в один голос твердят, что нужна сложная операция.

И так каждый раз: я рыдаю, батюшка меня успокаивает.

Накануне дня Святой Троицы батюшка Василий во время литургии попросил всех помолиться за болящего Виктора. Соборно, всем храмом. И молитва эта сотворила чудо. На следующий день мой муж был абсолютно здоров. Немыслимых размеров камень вышел из почки, словно по маслу. Врачи лишь развели руками…

Еще вспоминается такой вот случай. Как-то мой муж уехал в Москву по каким-то рабочим делам. И пропал. День его нет, два, три, четыре. Никаких известий. В то время мобильной связи еще не было, и узнать о судьбе пропавшего было невозможно.

– Батюшка, миленький, помолитесь, муж пропал.

– Хорошо, помолюсь.

А вечером перезванивает и говорит:

–Таня, не переживай, Витя твой приедет. Все будет хорошо.

Я опять по маловерию думаю: «Утешает…» И так несколько дней подряд по вечерам батюшка звонил мне и говорил, что все хорошо, что с Виктором все в порядке. Через некоторое время муж вернулся, живой и здоровый. Как отец Василий мог знать наперед о его судьбе, ведь в словах батюшки не было и тени сомнений!?»

Вспоминает врач А. Л. Клецко: «Эту историю рассказал мой знакомый, который в 90-е годы был известен как один из криминальных авторитетов. Во время какой-то бандитской разборки его ранили в голову. Травма была тяжелая, больной уже не надеялся на полноценную человеческую жизнь. Когда я с ним встретился, увидел вместо плечистого здорового мужика – тень.

– Ты, говорят, дружишь с отцом Василием из Охоны, – обратился он ко мне.

– Да не то что дружу, езжу к нему.

– Как его найти?

– Да очень просто, – я объяснил, что в 112 км. от Боровичей, почти у дороги, стоит

церковь с синим куполом.

– А как к нему обратиться? – Знакомый мой, по понятным причинам, был не особо

сведущ в правилах церковного этикета.

– Да как хочешь, так и обращайся. Примет, так примет. Выгонит, так выгонит.

Мужчина вздохнул и медленно, приставными шагами побрел дальше. Через неделю он позвонил мне и уже совсем другим голосом, живым, бодрым, рассказал следующую историю: «Слушай, говорит, приехал я в Охону с моим другом. Одному-то как-то боязно было ехать. Приехали, встали у церкви. Ждем. Служба закончилась, все расходятся, и батюшка тоже из церкви выходит. И вот тут уж страху мы и натерпелись! Идет он, а за ним огромный белый ангел. Чуть не с колокольню ростом, а в правой руке у него огненный меч. И он им так легко помахивает. Чувствуем мы, что по нашу душу идет. Друг-то мой тоже онемел, стоит как вкопанный. Батюшка подходит к нам, а я, испуганный, думаю: «Пусть мимо пройдет, вроде просто так мы здесь стоим, а уж потом, когда ангел исчезнет, то и подойдем». А батюшка подходит к нам, кладет руку мне на голову. «Ну что, сынок, – говорит, – болит голова?» Я говорю: «Болит». «Ну что ж, иди, не греши больше», – и к другу моему поворачивается. А тот тоже ранен был. Да уж давно. В грудь. Батюшка и ему руку на грудь: «И у тебя болит? Ну не будешь грешить, и у тебя пройдет, а будешь грешить, убьют быстро». Повернулся и пошел дальше. Мы постояли-постояли, страшно-то так, сели в машину и поехали. Домой приехали, я сразу в кровать, а на следующее утро проснулся – не болит голова. И всю неделю не болит. Вылечил меня батюшка твой».

«Вот помню такой случай, – вспоминает жительница села Охона Валентина Васильевна. – В одной семье из нашей деревни родился четвертый ребенок. Семья жила бедно, муж пил, и женщина решила младенца оставить в роддоме. Куда еще лишний рот, когда и троих-то не прокормить. Отец Василий сам пошел к женщине. Он не стал ее укорять, осуждать, а просто сказал: «Возьми ребенка. Господь не оставит вас без помощи». Женщина не совершила грех, малыш остался дома, в семье. А слова батюшки оказались пророческими. Муж, хоть и не бросил пить, но устроился на хорошую работу. И в доме появился достаток».

«Как-то навестил батюшку бизнесмен из Санкт-Петербурга, приехал в Охону вместе со своим другом, – рассказывает житель поселка Пестово Алексей Винокуров. – Три года назад у него пропал брат. Куда только не обращались, где только не искали – все напрасно. Пропал, и все. Никаких вестей. Отец Василий внимательно его выслушал, потом долго говорил о своем, какое-то время молчал.

– Помолись за брата, – наконец тихо проговорил он. – Брат твой три года назад погиб. А ты, – обернулся батюшка к попутчику бизнесмена, – если не начнешь работать по основной своей профессии, скоро умрешь. Убьют тебя. А если станешь работать по-честному, жив останешься и прославишься.

Как мог батюшка знать, что стоящий перед ним ведет сомнительные криминальные сделки? Да и о своем образовании тот не рассказывал. Всю обратную дорогу мужчина плакал, а чуть позже открыл собственный ресторанчик. По профессии он оказался кулинаром…»

Приведем здесь истории, рассказанные прихожанами храма корреспонденту газеты «Комсомольская правда» Алене Бобрович: «В конце шестидесятых выдалось на редкость засушливое лето, дождей не было уже месяц. И тогда народ, собравшись, отправился за помощью к отцу Василию. Деревенского батюшку попросили отслужить молебен, чтобы пошел дождь. Председатель колхоза не очень-то верил в эти чудеса, но все-таки вместе с остальными жителями Охоны отправился на поле. И, действительно, буквально через полчаса после молитвы небо заволокло тучами и начался ливень. Колхоз был спасен от голода!

В другой раз к нему приехал директор пилорамы из райцентра. Стояла дикая жара, в лесах бушевали пожары. А на пилораме все было завалено сухой стружкой. Не затуши незадачливый рабочий сигарету, как завод мог вспыхнуть, словно стог сена. Директор примчался на поклон к батюшке. И снова сработало: уже спустя несколько часов после молебна пошел ливень и пропитал стружку влагой».

«Научи меня, Боже, любить!»

Каждый из нас стремиться к любви. Когда ее нет, все становится тусклым и серым. Потому что только в любви мы чувствуем Бога, потому что Бог и есть любовь. Рядом с отцом Василием душа каждого ощущала присутствие Господа. Он был не просто очень добрым человеком. Каждому он радовался, как Ангелу небесному. В каждом видел образ Создателя.

«Мое знакомство с батюшкой, – рассказывает в своем письме Любовь Павлова из Санкт-Петербурга, – состоялось 1999 году, когда мы с мужем приехали в Пестово, где несколькими годами раньше приобрели дом. Наш свекор выказал желание покреститься, и мы все вместе отправились в Охону. Постучались в дом, стоящий возле храма. Дверь нам открыла статная ясноглазая женщина. Как я узнала позже, это была дочь священника. Она сообщила нам печальную весть о том, что отец Василий находится в больнице, но у нас есть шанс его увидеть, навестив в больнице, а заодно и отвезти ему вкусный домашний обед. В пестовской больнице нас пропустили в палату, и я увидела перед собой настоящего старца! Пока мой свекор договаривался с батюшкой о крещении, я, потрясенная, так и не смогла произнести ни слова. Отец Василий произвел на меня необыкновенное впечатление: от него исходила любовь. И тогда, и много лет спустя, когда в храм Святой Троицы мы приходили всей семьей, при общении с батюшкой всегда чувствовалась огромная, ничем не сравнимая любовь. Казалось, он любит именно тебя. А он ведь каждого из нас так любил.

Такое же сильное впечатление батюшка произвел и на моего мужа. Он был человеком невоцерковленным, но, увидев отца Василия, решил обвенчаться со мной. После совершенного таинства стал верующим человеком.

Батюшка служил каждый день, несмотря ни на что: ни на состояние здоровья, ни на количество прихожан в храме, ни на состояние самого храма. Сердце батюшки болело за каждого, кого он знал, и за каждого он молился как за родного».