Текст книги "Драконова Академия. Книга 1 (СИ)"
Автор книги: Марина Индиви
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 8
Мгновение в зале царила тишина, или мне так показалось? Потому что когда толпа взорвалась множеством голосов, перекрывших даже грохот моего сердца – похоже, ожившего вместе со мной после заклинания, Люциан сунул коробочку с кольцом в руку открывшего рот Даса и шагнул ко мне. Пальцы сомкнулись на запястье браслетами, дыхание прервалось, раскрывшаяся прямо перед нами пасть портала под визг особо впечатлительных выплюнула меня обратно в комнату Ленор. С шипением, похожим на змеиное, портал захлопнулся, отрезая нас от зала, от собравшихся и от шума, идущего в бальном зале по нарастающей.
– Я, кажется, предупреждал, – прорычал Люциан, глядя мне в глаза, – что ты будешь делать все, что я скажу, или очень сильно пожалеешь?
Не знаю, как выглядит драконья ярость на самом деле, но на мой взгляд он вполне мог быть ее олицетворением. Черты лица заострились, золото во взгляде стало тяжелым и темным, а сила, плеснувшая от него, ударила прямо в грудь, заставляя вздрогнуть от этой звериной мощи.
– Не помню, предупреждала ли я, – ответила, стараясь оставаться спокойной, насколько это возможно, потому что все мои внутренние имеющиеся в наличии чешуйки встали дыбом, – но я не привыкла, когда меня ставят на колени.
– Очень интересно, – его голос сейчас больше напоминал рычание, чем человеческую речь, – и когда ты привыкла к другому, Ларо? Ты, которая готова была танцевать на задних лапках перед любым, кто мило посмотрит в твою сторону? Ты, которая только и умела заискивающе бормотать так, что едва слышно? Ты, чьи родители предали всех нас, прибегнув к магии темных, чтобы совершить покушение, а потом имели наглость все отрицать – нас подставили, нас подставили? Твои родители не просто заговорщики, они предатели, а из тебя не получилось даже их жалкого подобия – так, двуногая во всем сомневающаяся мелкая мерзость, с которой даже связываться – только мараться.
Не знаю, что стало последней каплей – его слова о Ленор, или о ее родителях, потому что внутри меня поднялась знакомая волна силы. И эта волна, сорвавшись с моих рук, ударила в Люциана, но в отличие от девчонок, которых отнесло к двери, ему разве что волосы растрепало.
А вот злости явно добавило: золото в его глазах стало еще более раскаленным.
– Как я уже и сказал, никчемность, – выплюнул он. – Я с тобой закончил, Ларо. Возвращай все, что на тебе надето, и молись, чтобы твой завтрашний день не стал последним в этой Академии.
Меня затрясло то ли от передоза обрушившихся на меня заклинаний, то ли от драконьей силы, которая давила сейчас. Первым делом я расстегнула серьги, которые швырнула на постель, следом ожерелье, потом сбросила туфли, которые мгновенно увеличились в размерах.
– Забирай, – процедила я. – И проваливай. Идея связаться с позором драконьего рода явно пришла ко мне после удара головой во время дуэли…
Договорить не успела: с его пальцев сорвался золотой вихрь, подбросивший меня вверх и швырнувший аккурат на кровать. Перед глазами потемнело, сброшенные камни больно впились в спину, а когда я проморгалась, надо мной уже склонился Люциан.
– Когда я говорю все – это значит, все, Ларо, – жестко усмехнулся он.
Коснулся моего бедра, и в следующее мгновение ткань под его пальцами просто растворилась. Золотое пламя пожирало платье быстрее, чем это мог бы сделать настоящий огонь, и в следующее мгновение я оказалась под ним полностью обнаженной.
От осознания этого меня затрясло еще сильнее, равно как и от осознания того, что его рука по-прежнему лежит на моем бедре, и что мы в этой комнате совершенно одни, все на балу. Это чувство заставило меня резко рвануться в сторону в попытке избежать его прикосновения, но добилась я только того, что Люциан перехватил мои руки, вжимая их в подушки над головой, вторая его рука легла мне на грудь, как лапа дракона. В золотых глазах помимо ярости мелькнуло что-то еще, действительно дикое, первобытное, звериное, скользящее по моему телу гораздо более непристойно, чем мгновение назад – его пальцы. В этот момент мне стало по-настоящему страшно.
– Убери руки, – процедила я, стараясь вложить в свой голос столько силы, сколько во мне осталось. Вместо силы получилось просто громко. И рвано.
– Или что? – усмехнулся он.
– Или я сообщу сестре, что вместо того, чтобы присутствовать на балу, вы тут непонятно чем занимаетесь.
Взгляд Люциана полыхнул так, что в комнате, уже оставленной светом закатного солнца, стало светло как днем. Тем не менее он меня отпустил и медленно обернулся. Сложив руки на груди, у открытой двери стояла девушка, которая утром мне помогла и которую облила подружка Драконовой.
Адептка из соседней комнаты.
– Тебе заняться нечем, Лика? – жестко интересуется Люциан. – Дуй отсюда, пока я по-настоящему не разозлился.
– Да ну? – она прячется за жестом из скрещенных рук, по которому видно, что уровень заряда уверенности в ней как у моего смартфона сейчас на полянке. Если он выжил после удара молнией.
В этот момент я рывком поднимаюсь и безо всякой магии с разбегу врезаюсь в спину драконьего принца. Сила инерции работает лучше, а когда есть помощница – вдвойне. Летящему вперед Люциану девушка подставляет подножку, и я добавляю сзади, в результате чего он вылетает за дверь. Которую мы вдвоем с грохотом захлопываем и прислоняемся к ней спиной.
– Контур! – шепчет Лика. – Восстанови контур, запри дверь!
Кто бы мне еще рассказал, как это сделать, но сейчас времени на раздумья особо нет. Я представляю знакомый контур магического замка и как он смыкается, раздается щелчок. Дверь содрогается от удара, но тщетно.
– Ларо, – шипит из-за двери этот драконохрымц, – открой дверь по-хорошему. Завтра ты все равно пойдешь на занятия.
– Завтра будет завтра, – отвечаю я.
Из-за двери доносятся ругательства, после которых воцаряется тишина. Мы с соседкой переглядываемся: она по-прежнему в облитом платье, а я голая. Да, начало учебного года у нас задалось, ничего не скажешь.
– Пару минут, – говорю я.
Метнувшись к шкафу, нахожу первую попавшуюся одежду, то есть самое ближайшее платье и влезаю в него. Лика в этот момент отлепляется от двери. Меня по-прежнему потряхивает, когда я застегиваю пуговицы. Драгона уже давно нет в комнате, но его руки на своей коже я чувствую до сих пор. Чувствую впечатвшиеся в запястья сильные пальцы и прикосновение ладони – буквально в нескольких сантиметрах от холмиков груди.
Из-за этого пуговицы никак не хотят застегиваться, то и дело спотыкаются о бортики петель. Дело осложняет еще и то, что у этого платья они находятся сзади.
Лика подходит.
– Давай помогу?
В отличие от нее я не собираюсь отказываться, тем более что я так полчаса буду застегиваться, а не пару минут.
– Драгон, конечно, тот еще чешуйчатый шныр, но сегодня у него просто сорвало крышу, – говорит она, – что ты сделала?
– Сказала, что подумаю в ответ на его предложение руки и сердца.
– А, ну тогда неудивительно. Ему же в принципе никто не отказывал.
– Значит, я лишила его нетошной девственности.
Лика фыркает и отступает.
– С пуговицами все, – говорит она. – Прости, что наорала на тебя там, внизу. Я просто очень расстроилась.
– Проехали, – говорю я. – Спасибо что помогла с платьем.
Она вздыхает.
– Я просто не привыкла к такому… – кивает себе за спину. – Одеваться сама и все такое. Мой отец – он как бы не последний дракон Даррании.
Я приподнимаю брови.
– Но моя сестра имеет на него очень большое влияние. Она его перворожденная, и к тому же, ее мать он действительно любил. Поэтому когда она сказала, что меня нужно выдать замуж, и что учиться мне вовсе необязательно, он согласился.
У них тут что, Средневековье или Викторианство?
– У вас что, такое законно? То есть кто-то может тебе приказать выйти замуж?
– Приказать – теоретически нет. Но вот отказать в обеспечении вполне. Словом, когда я сказала, что пойду в академию, а не замуж, моя семья заявила, что теперь я буду жить на стипендию и учиться смогу до первого косяка. Ты не подумай, что я жалуюсь или что-то вроде, просто пока я ходила на подготовительные, и они просто капали мне на мозги – это одно. А когда оказалась здесь, в этом закутке…
– Не к такому ты привыкла, – подвела итог я.
– Да. Поэтому я весь день на нервах, – она вздохнула. – Понимаю, что мои приключения только еще начинаются, и что сестра сделает все, чтобы меня отсюда выпихнуть…
– Погоди. А кто твоя сестра?
Девушка нахмурилась.
– Я не шутила, когда сказала, что ударилась головой. И что у меня нелады с памятью, – интуиция подсказывает, что как раз Лике можно частично довериться, поэтому я продолжаю. – Я половину не помню из своей жизни. Не помню, как сюда поступала и о магии почти ничего не помню.
– Почему?!
– Потому что я сцепилась на дуэли с Драконовой, и приложила ее энергетическим шаром. Она меня, очевидно, тоже чем-то приложила, – не знаю, насколько это частично, но я уже просто не могу молчать. – Поэтому теперь я задаю идиотские вопросы и попадаю в идиотские ситуации. Вроде той, что случилась сегодня.
Лика моргает: очевидно, пытается переварить услышанное.
– Но магические дуэли…
– Запрещены, я в курсе, – отвечаю я. – Именно поэтому я ни к кому не могу обратиться за помощью, чтобы мне помогли восстановить память.
– С ума сойти! – выдыхает она.
– Да.
Примерно так я подумала, когда здесь оказалась.
Лика заправляет выбившиеся из прически пряди за уши, закусывает губу:
– С Драконовой?! Ну ты даешь, Ларо.
Я скашиваю глаза вниз.
– Да-а-а, вот ты им всем устроила, – девушка рассмеялась, но тут же помрачнела: – Слушай, это, конечно, храбро, но иметь во врагах Драгона и Драконову…
– Самоубийство, – говорю я, – знаю. Так что ты всегда можешь уйти и забыть о том, что здесь было. Спасибо уже за то, что помогла выкинуть его за дверь.
Кстати, о двери.
– Только сначала расскажи о том, как работает это запирающее заклинание. Почему девушки, которые делали мне макияж и прическу, ко мне ломились, а ты смогла войти, и как так получилось, что Люциан смог перенести меня сюда порталом, а потом обратно порталом зайти не смог.
– А, это система безопасности Академии. Можно? – Лика кивает на кровать, где в комок сбиты одеяло, драгоценности, и меня на миг передергивает.
Я собираю украшения осторожно, как ядовитых змей, стараясь не смотреть на погасшие из-за сумерек камни, откладываю их на стол. Расправляю покрывало и киваю:
– Давай.
– В общем, система работает так, – Лика падает поверх одеяла и растопыривает пальцы: – Когда адепт заселяется, внутренний магический контур настраивается на него. Это не твоя магия, а академическая, ты просто с ней работаешь. Контур настроен на тебя, и когда комната пустует, войти в нее не может никто, кроме тебя.
Хорошенький магический замок.
– Вообще никто?
– Исключение стражи порядка и ректор, – она морщится, – если случилось что-то из ряда вон. А так – никто, да. Порталом в комнату и из комнаты можно пройти, если рядом ты и тебя держать за руку или обнять. Когда ты одна в комнате, контур автоматически замыкается. Когда не одна – контур разомкнут, именно поэтому я тебя попросила его замкнуть, когда мы выпихнули Драгона. Вот так. – Лика пожала плечами. – Все просто.
Ну это как сказать.
– Погоди. Мы так и не поговорили про твою сестру. Кто она?
Девушка снова помрачнела и закусила губу.
– Мое полное имя – Альмея Ликарин Хъейг Эстре, – я даже удивиться не успеваю, а она уже добавляет: – Да, моя сестра ректор Академии Драконова.
Глава 9
Пару минут я смотрю на нее и пытаюсь осмыслить услышанное. Начиная с того, что сестра захотела выдать ее замуж, отец согласился, а теперь это самая сестра, ректор, сделает все, чтобы Лику как можно скорее выпереть из Академии. Да, а я еще думала, что у меня ситуация – драконец.
– Что? – Лика нервно кусает губу. – Теперь сама хочешь, чтобы я убралась из твоей комнаты?
– Что? – офигеваю я. – Нет!
В подтверждение своих слов, сажусь рядом с ней на постель.
– Ну и зря. Я дружила с Хами, точнее, думала, что дружила… но потом у нее начались проблемы на тестах во время подготовительных, и Хами перестала со мной дружить. Сказала, что моя сестра натравливает на нее преподов.
Да ну блин!
– Я не из тех, кто боится ректоров, – хмыкаю я. – А так же Драгонов, Драконовых и вообще всех, связанных с… драконами.
– Не все драконы уроды, – тут же подбирается Лика. – Просто у некоторых до сих пор сидит это вот – люди слабее, ну и относятся они соответственно. Что касается Драгона, я молчу. Ему корона на череп давит, с самого детства.
– Но он же вроде как ненаследный?
– Да, перворожденный у них Сезар. Но там есть своя загвоздка и пока что все очень и очень непонятно.
– Это как?
Лика разводит руками.
– Сезар наполовину темный.
– Как Валентайн?
Слова срываются с моих губ раньше, чем я успеваю их остановить.
– Альгор – другое дело. Он сильнейший маг Даррании, потому что в нем кровь правителя темных, но его мать была из людей. Сезар – наполовину темный, наполовину светлый дракон. Это как соединить жизнь и смерть в одном флаконе, понимаешь? С одной стороны вроде очень интересно, а с другой может порвать на части. Причем даже не столько магию, сколько разум. Поэтому Альгор его обучает с того самого времени, как вернулся из темных земель – контролировать свою силу, магию, сознание. Пока что его представляют наследником, но…
Лика пожимает плечами.
– У него каждый день как ходьба над пропастью.
– Из-за темной магии? – уточняю я.
– Да. Смерть она как бы наравне с Жизнью, но в отличие от нее всегда пытается подчинить, поглотить, заполнить собой. Подавить и уничтожить.
Чешуюкнуться можно, что здесь творится.
Мне хочется расспросить ее обо всем, но я понимаю, что сейчас не время и не место. Во-первых, я не могу не помнить вообще ничего, а во-вторых, боюсь, если я узнаю все сразу, меня порвет как того Сезара. Запоздало вспоминаю, что, когда появилась Драконова, в толпе шептались: Сезар. Это он что ли? Пытаюсь воскресить в памяти облик темноволосого, коротко стриженного парня, но я его почти не запомнила, слишком много было эмоций. Правда, из того что запомнила, он совсем не похож на Люциана.
– У них разные матери? – все-таки не выдерживаю.
– Да. У Фергана Единственного был первый брак, из-за которого поднялась небывалая шумиха. Он женился на Темной, что вообще-то создало прецедент, но это долгая история… ты правда ничего не помнишь, вот совсем ничего?
– Кое-что, урывками, – приходится сдать назад. Лучше сама почитаю, ни к чему пугать Лику и вызывать лишние подозрения. – Но вообще у меня состояние, когда в памяти просто нет кусков, и я не представляю, как буду завтра учиться.
– А я тебе на что? – спрашивает она. – Если не шутила насчет того, что не боишься мою сестрицу, сядем вместе. Чем смогу, помогу, в начале. А дальше, думаю, память вернется.
Я смотрю на эту драконицу, не похожую по характеру ни на Люциана, ни на сестру. Впрочем, на сестру она не похожа даже внешне, в ней нет ничего от яркости и резкости Амильены Эстре, зато есть ямочки на щеках. Глаза серые, но удивительно теплые, добрые. Даже несмотря на все, что с ней происходит. Теперь понимаю, почему она просто убежала на балу – когда за малейшую ошибку могут выставить, а любую ситуацию могут выставить как ошибку, как-то сложно отстаивать свое мнение и себя.
– Спасибо, – говорю я. И неожиданно для себя добавляю: – Не переживай. Вот закончишь первый курс…
Чуть не брякаю с отличием, вовремя поправляюсь:
– Станешь самой успешной адепткой Академии, и твой отец наверняка передумает.
– Надеюсь, – вздыхает она. – Слушай, я все хочу спросить: как тебя угораздило стать подружкой Люциана? В смысле, как тебя вообще угораздило с ним связаться?
– Драконова, – потираю ладони, – дуэль. Он меня увидел.
– И заставил? – ахает Лика. – В смысле… пойти с ним на бал?
– Нет, я подумала, что у нас с ним получится взаимовыгодная договоренность, но переоценила свои принцевыносибельные способности.
Продолжать разговор про Люциана мне совершенно не хочется, достаточно уже того, что у меня в комнате лежат туфли и украшения, за которые я то и дело цепляюсь взглядом и вспоминаю скольжение его рук по телу. Поэтому перевожу тему:
– А почему ты Лика, если у тебя первое имя Альмея? Просто нравится больше?
– Нет, первое имя и часть фамилии у драконов идут от матери, то есть первая часть фамилии – это фамилия материнского рода, первое имя – то, которое дает мать. Второе имя дает отец, вторая часть фамилии – фамилия его рода.
Понятно, чтобы не ссорились. Если честно, мне достаточно сложно представить, как ссорятся драконы, хотя вот Соню назвали именно «чтобы не поссориться». Мама хотела назвать ее Катериной, папа – Анфисой, в итоге приехала тетя и сказала, что она будет Софья. Или, попросту, Соня. Что не помешало ее родителям поссориться потом и разойтись, когда Соне было десять лет. Она переживала, и я, чтобы ее утешить, нашла и притащила ей котенка. Мама Сони была не в состоянии выращивать уличных котят, поэтому котенка забрала другая наша одноклассница, а мы с Соней пошли на залив и наелись мороженого до посинения. Как сейчас помню этот день: было очень жарко, а мы сидели на берегу, у самой кромки воды и ели мороженое. Когда заканчивалось одно эскимо, я бежала за другим, потом – за третьим. За эти несколько часов я потратила все свои карманные деньги, которые тетя Оля дала мне на месяц, но Соня была счастлива впервые с того дня, как ушел ее отец. У нас даже горло не заболело: видимо, мороженое пошло туда, куда нужно.
– Основным именем – так же, как и фамилией, все равно считаются те, которые дал отец. – Голос Лики возвращает меня в реальность.
Ответить не успеваю: раздается стук – резкий и сильный. Мы с новой знакомой переглядываемся, но я все-таки поднимаюсь и иду к двери.
– Да?
– Ленор, – голос мне не знаком: это не Люциан, не Валентайн. Спасибо тебе местная дракономатерь! – Нам нужно поговорить.
Всем нужно поговорить с Ленор. Вот тебе и самая непопулярная ученица в школе.
Правда, стоит мне разомкнуть контур и отступить, я понимаю, что к школе это не имеет никакого отношения. Ни к школе, ни к Академии. Передо мной стоит мужчина, которого во сне Ленор называла дядей.
Хитар.
Внешность этого мужчины я помнила по каким-то туманным воспоминаниям, к тому же, не моим, поэтому сейчас узнавала его заново. Стальные пряди путались с медными, резкие черты лица, я бы даже сказала, чуть грубоватые, однозначно намекали на то, что передо мной очередной любитель приказывать. Но, в отличие ото всех предыдущих (если я правильно поняла), этот еще и являлся моим опекуном и приказывать мне имел полное право. Глаза холодные, как замерзшая во льдах сталь, и, несмотря на относительно невысокий рост, широкие плечи и весьма крепкое телосложение.
За спиной раздалось шуршание: Лика поспешно поднялась.
– Оставьте нас, – скомандовал он, полностью подтверждая первое впечатление.
Я обернулась, но тут же последовало резкое:
– Быстро. Приказ архимага.
Еще один архимаг?
Прости Ленор, ты в ударе.
Лика подошла и остановилась рядом со мной, но я кивнула:
– Все в порядке. Иди.
– Точно?
Хитар прищурился, и я легонько подтолкнула Лику в сторону двери. Совершенно лишним будет, если этот #еще_один_архимаг нажалуется ректору, что его архимагические приказы не выполняют. Мало ли как тут у них обстоят дела с архимагическими приказами, может, им и гражданские обязаны следовать.
– Зайду за тобой перед завтраком, – пробормотала Лика и вышла.
Мы вообще гражданские в этой самой Академии? Мысль была совершенно точно некстати, но стук захлопнувшейся двери выбил ее из моей головы, а Хитар сцепил руки за спиной и приблизился ко мне вплотную.
– Что все это значит, Ленор? – произнес он, вцепившись в мое лицо глазами, как рыболовными крючьями.
– Что именно? – осторожно уточнила я.
– Твои шашни с Драгоном. Вы не встречались, насколько мне известно.
– Нет, – подтвердила я. – Но он неожиданно воспылал ко мне любовью. Он же дракон. Им можно.
Вот что я несу спрашивается? Ладно, у меня было одно межмировое перемещение, один обмен телами, одно предложение руки и сердца и целых два подозрительно настроенных архимага. Мне можно.
Хитар прищурился еще сильнее. Настолько, что его глаза превратились в две узкие щели, сквозь которые продолжала поблескивать холодная сталь.
– По-твоему, это смешно?!
– Нет, – так же осторожно сказала я. К слову, а когда у них тут местное совершеннолетие? Может, я уже имею право самостоятельно решать, шашниться мне со всякими Драгонами или нет, а это просто превышение полномочий?
Вжих – и комнату накрыло cubrire silencial. Ура, я уже ponimancial, когда включается zaklinancial.
– Ты нашла у меня на столе заклинание. – Жестко произнес Хитар. – Опасное заклинание, Ленор. Я знаю, что случилось между тобой и Драконовой.
Ой.
– И судя по тому, что я знаю, заклинание ты использовала. Что произошло дальше?
– Дальше был бум, – честно призналась я.
Судя по выражению его лица и взгляду – уже чуть менее пристальному, именно такого ответа он ждал.
– Драконова не будет распространяться о дуэли, – произнес Хитар, – и тебе не советую. Потому что иначе тебя не просто выставят из Академии, это повторно ударит по репутации вашей семьи, и на этот раз настолько, что никто не позволит учиться ни тебе, ни Максу. Надеюсь, ты это понимаешь?
– Да, – согласилась я.
– Драгоны видели, как вы сражались. Драконов договорился с Сезаром, и тот будет молчать. Какая договоренность была у вас с Люцианом?
Чудны дела твои, местная дракономатерь. Значит, я нашла дядино заклинание, которым шарахнула Драконову, вероятно, на эмоциях. Вопрос в том, зачем? В смысле, что она такого сказала или сделала?
– Люциану нужна была подставная невеста, – решила тоже частично сказать правду.
– Хорошо. Ты отказалась – это тоже хорошо.
Вообще-то в определенном смысле я пока не отказалась, но завтра откажусь точно. Вопрос только в том, почему это хорошо.
Хитар обошел меня, сцепив руки за спиной, остановился у стола, на которое тщетно пыталось вылить остатки света крохотное оконце.
– Что касается заклинания, ты не будешь наказана, – сообщили мне, резко повернувшись на пятках, – но только по той причине, о которой я сказал раньше. Я ценю то, что осталось от чести твоей семьи, Ленор. – Он раздул ноздри совсем как дракон. – Но я не потерплю такого во второй раз. Надеюсь, ты это понимаешь? Речь идет не только о твоей репутации и репутации Макса, но и о моей в том числе. Я отвечаю за вас двоих. Я взял на себя ответственность за ваши жизни, но тебе, похоже, это совершенно несвойственно. Слово ответственность. Как бы там ни было…
Он снова шагнул ко мне.
– Когда Драгон сделает предложение повторно, ты согласишься.
Что-о-о?! – хочется завопить мне, вместо этого я вспоминаю Люциана с его монологом про «никчемную» Ленор и глотаю все, что может меня прямо и откровенно выдать. Да, Ленор уже явно не будет прежней (по крайней мере, пока в ней я), но, если я не хочу оказаться на новом допросе у Валентайна, действовать нужно предельно осторожно.
– Хорошо, – говорю я покладисто.
Хитара это совершенно не смущает: он смотрит на меня как на пустое место, и кажется, даже если бы я сейчас все-таки возмущенно протестующе завопила, он бы принял это за слуховую галлюцинацию.
– Положение твоей семьи очень сильно пошатнулось, когда твои родители совершили непоправимое.
А вот про родителей не надо, пожалуйста!
Я отвожу руки за спину и сжимаю кулаки. Чтобы не выдать себя, смотрю куда-то ему за плечо и считаю до десяти.
– Ты заинтересовала Драгона. Сначала дуэлью, потом своей выходкой на балу. Чтобы сохранить свою репутацию, ему придется добиться от тебя согласия. Драконы не создают смешанных браков, но прецедент возможен всегда. Вспомнить хотя бы его отца, – Хитар скривился, словно проглотил нечто мерзкое, но взгляд его при этом оставался холодным, сосредоточенным, злым. – Дашь ему согласие – не сразу, сначала пусть за тобой побегает. А дальше я придумаю, как организовать брак, который изменит историю. Если ты станешь супругой дракона, первой супругой дракона, тем более королевской крови, твоя жизнь изменится. Не только твоя, но и Макса.
Твоя тоже, но об этом мы благополучно умалчиваем.
– Ты все поняла? – вот теперь на меня посмотрели не как на мебель, а как на существо разумное. Точнее, малоразумное.
– Да, – киваю, стараясь не разочаровывать еще одного архимага в своих умственных способностях или, правильнее будет сказать, в их крайне относительном наличии.
– Вот и прекрасно. На следующие выходные я за тобой приду, продолжим разговор уже дома.
Как я счастлива.
Не дожидаясь ответа, Хитар сбросил cubrire-mubrire и вышел, а я облегченно вздохнула и, когда дверь за ним закрылась, по-быстрому запечатала контур. Я помнила, что Лика говорила про систему безопасности, но решила перестраховаться сразу. Неизвестно что там придет в голову Люциану, и как скоро система безопасности решит запечатать меня, оставшуюся в комнате одну.
Из-под покрывала на кровати торчал ремешок простенького браслета. Я вытащила его и вздохнула. Вопросы этому сири-навигатору надо задавать особенно осторожно, а лучше вообще по возможности не задавать. Если Валентайн каким-то образом узнал про запрос, который заблокировал мне доступ в ректорат, мало ли что он может узнать еще. Не хотелось бы сталкиваться с местным драконьим аналогом ФСБ или даже хотя бы с драконьей полицией. Драполицией. ДСБ. Или МСБ? В смысле, магическая служба безопасности.
Развивать эту мысль я не стала, подошла к шкафу. Положила браслетик на полку, вытащила форму. Ладно хоть она оказалась отглаженной, потому что в комнате не было ни намека на утюг и гладильную доску, и, что-то мне подсказывало, что гладят здесь тоже магией.
С обувью выбора особо не было. Две пары среднестатистически поношенных туфель: одни на небольшом каблуке (те, в которых я в ночи топала из комнаты Люциана), другие больше похожие на балетки. Покрутив в руках и те, и другие, я остановила выбор на балетках. Книги стопочкой громоздились друг на друге на отдельной втиснутой в шкаф полке, я открыла первую и ничего не поняла. В смысле, совершенно не поняла, что там написано.
Вот будет номер, если я их язык понимаю, а читать не смогу!
Впрочем, уже следующая книга мгновенно развеяла мои сомнения.
«Древняя История: от Тьмы и Света до наших дней».
Так, ладно. А с этой тогда что не так?
Я покрутила книгу в руках, полистала страницы, но не увидела ни единого знакомого слова. Символы, выложенные перед глазами в аккуратную вязь, напоминали помесь арабского с японским.
В этот момент я откровенно зевнула.
Солнце уже окончательно зашло, и в комнате поселились сумерки. Организм, переживший с десяток и одно потрясение, мгновенно отреагировал характерным – а может, давай в постельку?
Вздохнув, все-таки взяла в руки браслет-навигатор.
– Разбудишь меня завтра утром?
Кругляшок снова окутало сияние, голограмма улыбнулась и поправила светлые волосы:
– Разумеется, Ленор! На всю учебную неделю установлен автоматический график подъема и отходов ко сну, выстроенный с учетом твоего возраста и потребностей организма. Хочу напомнить про твое расписание на завтра: четыре пары. Две до обеда и две после – первая – драконий язык, вторая – история. Далее обед, после него основы бытовой магии и тренировки на свежем воздухе.
Физкультура, значит, ага. Осталось понять, где найти форму для физкультуры.
– Это все, или тебе потребуется что-то еще? – спрашивает голограмма.
– Это вс… – я замираю на полуслове, понимая, что только что чуть не отпустила себя и ее спать без самого важного. – Мне надо кое-что написать!
Я специально говорю «кое-что», потому что с таким диким интересом к жизни Ленор буквально со всех сторон, недолго и параноиком стать. Как выясняется, голограмме совершенно без разницы, что я собираюсь написать. Она произносит:
– Располагайся, где тебе будет удобнее, Ленор.
Я располагаюсь на кровати, и, как ни странно, надо мной тут же вспыхивает маленький светящийся шарик. По уровню света он напоминает настольную лампу или бра, под которым я читала книги, когда тетя Оля уже засыпала, а дальше, прежде чем я успеваю вздохнуть, прямо в воздухе вырастает натуральный магически-виртуальный лист бумаги, над которым мгновенно формируется перо.
Я опасаюсь, что пальцы пройдут сквозь призрачно-искрящиеся очертания, но стоит мне его коснуться, как перо обретает твердость и становится материальным. Я подношу его к искрящемуся листу.
Ч е ш у ю к н у т ь с я м о ж н о
Я смотрю на буквы, рождающиеся под нажимом моей руки, и понимаю, что у меня еще две новости, хорошая и плохая. Плохая: вместо того, чтобы прямо сейчас лечь спать, мне нужно родить хотя бы главу для Валентайна. Хорошая: я умею не только читать, но и писать.
А стирать?
– Убери уже написанное, пожалуйста.
– Проведи пером в сторону.
Привет, аналог планшета. Я провожу пером над строкой, и она тает у меня на глазах.
Так, похоже, чтобы стереть одну букву, надо осторожно помахать над ней? Пишу:
Г л а в о 1
Осторожно провожу над последней буквой, и она тает, оставляя место между оставшимися и цифрой.
Молодец, Лена! Погнали!
Через десять минут я понимаю, что «погнали» – это не так просто как кажется, и что я по-прежнему смотрю на пустой лист. Тот же самый пустой лист я вижу, когда открываю глаза от дичайшего рева, доносящегося из-за стены. По ощущениям, в коридоре застрял дракон, и у него несварение.
Это – первая мысль, а вторая не успевает родиться, потому что снова оживает голограмма.
– Доброе утро, Ленор! – бодрым голосом сообщает она. – Сегодня твой первый учебный день в Академии Драконова.
