Текст книги "2000 № 9"

Автор книги: Марина и Сергей Дяченко

Соавторы: Роберт Шекли,Далия Трускиновская,Дмитрий Володихин,Владимир Гаков,Эдуард Геворкян,Виталий Каплан,Сергей Соболев,Владимир Покровский,Дмитрий Байкалов,Сергей Синякин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Клэр БЕЛЛ. БОМБЕР И «БИСМАРК»

Бомбер и Перышко познакомились 23 мая 1941 года на британском авианосце «Арк Ройял». На Бомбера это знакомство повлияло мало, ибо он был всего лишь котом. Зато на лейтенанта Джеффри Фосетта, по прозвищу Перышко, оно произвело неизгладимое впечатление.

Боевой корабль Его Величества «Арк Ройял» принадлежал к эскадре «Н», состоявшей из линейных кораблей и эсминцев. Эскадра вышла из Гибралтара с заданием прикрывать в Атлантике британские конвои. Это был новейший британский авианосец, снабженный контрольной вышкой, с которой производилось управление взлетом и посадкой устаревших торпедных бипланов под названием «меч-рыба». Если бы это был авианосец старой конструкции, «плоский утюг» с палубой, занятой исключительно взлетно-посадочной полосой, то никто ни за что не заметил бы барахтающегося в воде зверька.

Джеффри Фосетт сидел на вышке и пил чай с другом-авиадиспетчером. Выдалась редкая свободная минутка, пока техники из палубной команды поднимали из трюма на лифте его «меч-рыбу». У лейтенанта были прямые волосы песочного цвета и аристократичные черты лица, если не считать чуть вздернутого носа. Репутация у него была геройская: он прославился тем, что всегда всаживал торпеды прямиком в кормовую часть вражеского корабля – как он сам говорил, «в хвостовое оперение». Нехитрый логический зигзаг – и оперение превратилось в Перышко.

Диспетчер Джек Шепард так грохнул чашкой о блюдце, что оно чуть не треснуло. Указывая на волны у правого борта, он сказал:

– Что за чертовщина?

Схватив бинокль, он вгляделся в «чертовщину», почесал в черной курчавой голове, еще раз приставил к глазам окуляры.

– Невероятно! Полюбуйся сам. – И он протянул бинокль летчику. Перышко настроил бинокль и стал переводить его с одного пенного гребня на другой. Здесь, в нескольких сотнях миль от испанских берегов, постоянно штормило. Через пару минут он нахмурился. Что за темное пятно среди пены? И почему оно так странно движется? Голова, уши, даже, черт возьми, кончик хвоста – и все это посреди серо-зеленой Атлантики!

– Кошка, будь я неладен! – Летчик отдал диспетчеру бинокль. – Не иначе, свалилась с пассажирского корабля. У тебя не найдется шлема? На таком ветру без шлема никак.

– Ты что задумал, Перышко? – Шепард покосился на биплан, показавшийся в люке посреди палубы. – Твое корыто вот-вот будет готово к взлету.

– К черту! – огрызнулся Перышко. Он уже спускался вниз по стальной винтовой лестнице. – Никуда не денется. Сперва надо выудить эту кошку из воды. Нельзя, чтобы она утонула!

Он поднял воротник теплой куртки и, с трудом сопротивляясь ветру, двинулся по палубе к борту. При такой болтанке мудрено было удержаться на ногах. Не обращая внимания на яростно машущих ему техников. Перышко добрался до носа, освободил из держателя спасательный круг и бросил его туда, где в последний раз заметил тонущую кошку.

За спиной у Перышка раздались шаги. Он узнал походку хромого Паттерсона, своего стрелка.

– Ты что, перепил? – спросил стрелок скрипучим от виски и курева голосом. – Что-то я не вижу человека за бортом.

– Там не человек, а кошка. – Перышко нахмурился и загородил ладонью глаза от солнца. – Видишь?

– Совсем свихнулся! Если опоздаешь с разведывательным вылетом, старик оставит от тебя мокрое место.

Джеффри Фосетт вглядывался в пену, чувствуя себя набитым дураком. Невыполнение приказа из-за какой-то кошки, тем более в военное время, когда под угрозой человеческие жизни? Да и видел ли он эту кошку?

Белый спасательный круг взлетал на высокие волны и проваливался в глубокие расселины. К кругу приближалось темное пятнышко. Происходило это невообразимо медленно, но Перышко испытал приступ не подобающего военному человеку веселья. Животное выжило в холодной воде Северной Атлантики, что само по себе чудо… Вот оно подплыло к кругу, вот забирается на него…

Летчик стал медленно тянуть за веревку, подводя круг к борту. Кошку могло в любой момент смахнуть с круга волной. Наконец круг пополз вверх по борту. На нем, глубоко вонзив когти в белую пробку, висело спасенное существо.

Перышко дотянулся до круга и втащил его на палубу. На лейтенанта глянули золотые, как старинные монеты, глаза. Он попробовал отодрать кошачьи лапы от круга, но промокшее животное сопротивлялось, глухо рыча.

– Вот и вся благодарность, – прокомментировал ворчун Паттерсон. – Береги лицо – как бы не оцарапала!

– Попробуй оцарапай меня – живо очутишься за бортом, – пригрозил Перышко кошке и достал нож. Перерезав веревку, он понес круг по палубе, как поднос с редкостным блюдом.

– Что ты собираешься с ней делать? – спросил Паттерсон, ковыляя за ним следом.

– Отдам старине Шепарду, а то он заскучал у себя на башне. Когда мы улетаем, он там дуреет от безделья. Пусть отдерет нашу подружку от спасательного круга и восстановит ей силенки чаем с печеньем.

Палубные рупоры издали хрип, перекрывший крики техников и рев прогревающихся моторов.

– Экипажи, внимание! Все взлеты отменяются. Повторяю, отмена плановых воздушных операций по приказу военного министерства. Общий отбой до следующих распоряжений!

Рупоры дружно кашлянули и смолкли. Палубный персонал и летчики непонимающе переглянулись.

– Отмена операций? – Паттерсон, как и все остальные, не поверил своим ушам. – Что случилось? Может, кончилась эта чертова война?

– Держи карман шире, – пробурчал Мэттьюс, выпачканный с ног до головы механик с морковными волосами и веснушками по всему лицу. – Нацистское вторжение, вот что это такое! Немецкие подводные лодки в Темзе, свастика над зданием парламента!… Если бы это произошло, я бы не удивился.

– Сомнительно, – покачал головой Перышко. – Скорее, дело в немецком корабле, о котором мы слышали по радио.

– Ты о гадине, названной в честь этого пруссака, Отто фон… Как его там?

– «Бисмарк», – прокуренно прохрипел Паттерсон. – Нет, он нам не опасен. Вы что, забыли, что у нас есть «Худ»?

К Перышку подошли несколько человек, чтобы посмотреть на спасенное существо.

– Да здравствует линкор «Худ»! Гип-гип, ура! – дружно проскандировали все, потрясая кулаками.

Перышко, не выпускавший из рук круг с кошкой, не смог поднять кулак, но глотку драл рьяно, вместе со всеми. Вот уже два десятка лет линкор «Худ» оставался символом мощи британского военного флота. Водоизмещение в 42 тысячи тонн и пятнадцатидюймовые орудия превращали его в самый грозный военный корабль в мире.

Но радость на палубе длилась недолго. Громкоговорители снова ожили, чтобы разнести по кораблю трагическую весть.

– К вам обращается капитан корабля. Военное ведомство и премьер-министр страны потребовали, чтобы до сведения личного состава Британских вооруженных сил была доведена следующая информация. Сегодня в шесть часов утра в ходе сражения у берегов Исландии с неприятельским линкором «Бисмарк» и тяжелым крейсером «Принц Вильгельм» потоплен линкор военно-морского флота Его Величества «Худ». Корабль британского флота «Репалс» подобрал трех членов экипажа. Их имена…

Перышко еле удержался на ногах. «Худ», плавучая гора, потоплен и пошел ко дну, как дырявая калоша? Всего трое выживших из огромного экипажа – почти полутора тысяч человек? У летчика застрял ком в горле. Только трое! Гордость Британской Империи ушла на океанское дно, а он возится с какой-то никчемной кошкой…

«Никчемная кошка» противно мяукнула. Перышко уже открыл рот, чтобы разразиться бранью, но тут заметил на шее у спасенной коричневый кожаный ошейник с пряжкой и бронзовой пластинкой. Лейтенант повернул ошейник-и увидел выгравированную надпись: «Линкор Его Величества «Худ».

Летчик сначала покраснел, как рак, потом побледнел, как полотно. Его взгляд прирос к ошейнику мокрой счастливицы. Галлюцинация? Нет, надпись настоящая.

– Не может быть… – прошептал он.

Хотя почему, собственно? Кошек держали на многих британских судах – когда официально, а когда и без разрешения командования. В продовольственных трюмах даже самых современных кораблей вовсю пировали бесчисленные крысы. Неудивительно, что экипаж норовил пронести на борт кошку, а то и нескольких.

И все же Перышко не мог опомниться. Согласно сообщению, «Худ» затонул в море между Исландией и Гренландией. А «Арк Ройял» находился в данный момент всего в нескольких сотнях миль от испанского побережья. Каким образом кошка умудрилась очутиться в трех с лишним тысячах миль от места потопления линкора? Чтобы не сойти с ума, летчик лихорадочно искал объяснение. Возможно, прежде чем оказаться в воде, кошка путешествовала на каком-то другом корабле. Ее куда-то перевозили – то ли с «Худа», то ли, наоборот, на обреченный линкор… Если верно первое предположение, то она заболела или состарилась и подлежала замене, но экипаж не стал снимать с нее ошейник с табличкой – награду за долгую беззаветную службу… Перышко понимал, что это объяснение хромает на обе ноги, но больше ни до чего не мог додуматься.

В следующую минуту оказалось, что ошейником странности не исчерпываются. На левой задней лапе среди светло-серой шерсти обнаружилось черное пятно. Когда Перышко дотронулся до него, кошка болезненно дернула лапой. Ожог! Перышко принюхался. Запах гари!

Летчик представил себе четвероногое, соскальзывающее с палубы подбитого и накренившегося корабля, пушки которого в предсмертной ярости изрыгают пламя. Грохот, дым, горелая шерсть. И нетронутый ошейник…

– Наверное, кок уронил на тебя горячую сковородку в камбузе, – сказал Перышко кошке и тут же понял, что все его предположения не стоят ломаного гроша.

Он стал спускаться в люк, держа перед собой круг с кошкой, как поднос с чайником. Его не покидала мысль, что он вытащил из воды четвертого выжившего члена экипажа линкора «Худ».

Джеффри Фосетт решил воспользоваться объявленной передышкой, чтобы поухаживать за найденышем. Мокрое создание по-прежнему дрожало, но отпускать спасательный круг не намеревалось.

Летчик еще на дошел до каюты, когда палуба авианосца завибрировала, раздался низкий гул. Корабль снялся с якоря. Перышко предположил, что они отправляются в Северную Атлантику, где была потоплена гордость британского флота.

Когда Перышко, прижимая к груди круг и кошку, протискивался в каюту, его окликнул Джек Шепард. Коротко подстриженные усики диспетчера топорщились – это заменяло ему улыбку.

– И впрямь кот! А я думал, ты морочишь мне голову!

– Принеси-ка немножко рому, Джек. Нам с утопленником не мешает согреться. По-моему, ты прав: он тоже мужчина.

Перышко расстелил на койке плащ, положил на плащ круг и стал растирать кота полотенцем, пока у него не встала дыбом шерсть. Впустив Шепарда с бутылкой, Перышко погладил кота по голове и принудил разинуть пасть. Шепард налил ром в крышечку. Перышко залил в пациента первую дозу, потом вторую.

– Гляди-ка, как ловко ты с ним управляешься! – удивился Шепард.

– Моя мать всегда держала кошек и сама их лечила. Я тоже к ним неравнодушен. Ну вот, – обратился он к четвероногому. – Сядь нормально, дай тебя рассмотреть.

Наконец-то животное перестало цепляться за спасательный круг. Перышко осторожно его убрал. Кот встряхнулся, зевнул, навострил уши. Зверек был небольшой, с густой короткой шерстью и круглой головой – типичный образчик английской короткошерстной породы. Перышко вытер его в последний раз, и шерсть, еще влажная, сделалась мягкой и пушистой. Кот открыл золотистые глаза и посмотрел своему спасителю в лицо.

Теперь, когда кот был чист и почти сух, стал понятен его окрас. Спинка, бока, грудь и передние лапы оказались темно-коричневыми, задние лапы и хвост – серыми. Внизу лапы были черными, но на передних красовались белые браслеты.

– Какой изящный джентльмен, – восхитился Перышко, опускаясь перед котом на корточки. – Полюбуйся, Джек! Прямо как пилот бомбардировщика в кожаной куртке!

Кот выгнул спину и потерся о руку Перышка, потом ткнулся носом в его ладонь. Голова и шея у него отдавали в рыжину, уши выглядели чуть темнее. Уши вообще были странные: торчали, как полагается, но кончики были завернуты внутрь и смотрели друг на друга, отчего напоминали рожки.

– Бедняга! Как его, должно быть, потрепало! – посочувствовал Шепард.

– Ничего, кошки живучие, – ответил Перышко. – Смешные уши! У него лихой вид, как в заломленной набок фуражке.

Он погладил кота и зацепил пальцем ошейник. Снова читать печальную надпись на табличке не хотелось. Лучше, если команда вообще о ней не узнает. Он попробовал расстегнуть пряжку, но кот поднял лапу, чтобы ему помешать. Когти остались спрятанными, хватило нажима черных подушечек и взгляда прямо в глаза.

Хорошо, что этого эпизода не заметил Джек Шепард: его занимало другое – не ошиблись ли они с полом животного.

– Порядок, полноценный производитель, – объявил он, гордый сводим первым успешным опытом в области ветеринарии. – Все на месте.

Перышко, держа кота за ошейник, принял решение.

– Взгляни-ка, Джек!

Диспетчеру была продемонстрирована табличка с надписью и обожженное место на лапе. Он тоже сначала побагровел, потом побледнел.

– «Худ»… Знаешь, я многое повидал, но такого… – Шепард опустился на койку рядом с другом. Кот перебрался на колени к летчику и устремил на него выжидательный взгляд.

– Представляешь, он не хочет, чтобы я снимал с него ошейник! Отпихивает мою руку, негодник.

– Если бы не сообщение о гибели линкора, я бы решил, что надпись – чей-то розыгрыш, – проговорил Шепард.

– Здесь к нему еще никто не прикасался, кроме меня, головой ручаюсь. Мне приходит в голову одно-единственное объяснение: кот принадлежал жене или ребенку кого-то из команды линкора и в шторм свалился с борта транспорта в море. – Он покосился на кота. – Но и это маловероятно.

– Конечно, – согласился Шепард. – На транспортах, как правило, нет ни жен, ни детей. – Он предпочел сменить тему. – Может, сгоняешь в камбуз и попросишь у кока консервированной скумбрии? Я пригляжу за Бомбером.

– Что? Ты уже придумал ему кличку?

– Все равно мы не знаем, как его звали на «Худе». На табличке клички нет, а расцветкой он, действительно, как пилот бомбардировочной авиации в боевом облачении.

Перышко заторопился по коридору, довольно улыбаясь. Бомбер! Неплохое имя… В самый раз для кота с авианосца.

Вернувшись в каюту с рыбой на блюдце, он услышал, как Шепард читает коту нотацию:

– Это собственность королевского флота, неблагодарное ты животное!

Бомбер увидел рыбу и метнулся к блюдцу, едва Перышко поставил его на пол.

Пока Бомбер расправлялся со скумбрией, Перышко совершил еще один набег на камбуз, где разжился старым пекарским противнем и пачкой газет. В каюте Перышко порвал газеты на мелкие клочки, устроил коту отхожее место и ткнул его туда носом.

– Вот твое место! Будешь безобразничать – снова поплывешь по волнам.

Потом он сбросил с койки плащ и растянулся поверх одеяла. Шепард забыл захватить свою бутылку; Перышко отвернул крышку, глотнул рому и снова лег, чтобы спокойно поразмыслить.

Бомбер пошелестел бумажками в противне, а потом запрыгнул на койку и устроился у летчика на груди, поджимая от удовольствия лапы и издавая слабый рыбный запах.

Перышко подложил одну руку под голову, а другой стал поглаживать кота.

– Откуда ты взялся? Ты и вправду плавал на «Худе»? Раз так, тебе небось охота расквитаться с «Бисмарком»?

Бомбер прижал уши, дернул хвостом, прищурился. Летчику почудилось, что кошачьи глаза гневно сверкнули. Он со вздохом отвернулся. Что за нелепые фантазии!

Капитан приказал всей команде построиться на взлетной палубе и зачитал приказ, которого все ожидали. Эскадра «Н» получила задание найти и уничтожить противника, потопившего линкор «Худ». Два немецких корабля давно подстерегали трансатлантические конвои, снабжавшие Англию всем необходимым для продолжения войны.

– Непонятно, какая от нас польза, – сказал шепотом Шепард, стоявший позади Перышка. – Наши «меч-рыбы» с единственной торпедой на борту – настоящий металлолом.

– Все равно нас рано списывать, – возразил стрелок Паттерсон. – Помнишь, сколько кораблей мы потопили в бухте Таранто? Половину итальянского флота!

Перышко ничего не сказал. Он очень любил свою машину, но понимал, что Шепард прав. Этот торпедный биплан, при всей его надежности, маневренности и простоте управления, ничего не мог поделать с броней вражеских кораблей и самолетов и служил для них легкой мишенью. В предстоящей битве они могли разве что сыграть роль последнего, отчаянного средства. Их вступление в бой наверняка закончится катастрофой.

Но мнения летчиков и команды корабля никто не спрашивал. Им предстояло часами пить кофе, изучать карты и слушать по радио сводки, пока «Арк Ройял» и остальная эскадра будут плыть на север, чтобы подключиться к погоне.

Перышко возвратился в свою каюту. Маленький кот обнюхивал углы. При виде хозяина он уткнулся головой в стену и выразительно замахал хвостом.

– Ты чего делаешь? – спросил Перышко.

Стоило Перышку попытаться оттащить кота от переборки, как тот развернулся и нацелил свою голову на него. По кошачьей шерсти пробежала волна, словно ее гладила невидимая рука. Перышко отпрыгнул, а кот снова развернулся, наклонив голову, будто собрался боднуть стену.

Шерсть Бомбера задвигалась, уши завибрировали. Воздух вокруг кота пропитался статическим электричеством. Раздался отчаянный кошачий вопль, и кончики ушей выстрелили в появившееся на переборке влажное пятно раскаленными белыми искрами. Перышко отпрыгнул и едва устоял на ногах.

– Слыхал я о катодах, но при чем тут этот мерзавец?

В следующую секунду он еще сильнее вытаращил глаза: представление продолжалось. Пятно на выбеленной стене засветилось и задымилось. Летчик уже был готов поверить, что сейчас произойдет вспышка, а то и прогремит взрыв. Но вместо этого по стенке побежали волны, совсем как перед этим по шерсти Бомбера. В центре расцвели радужные круги. Потом стенка задрожала и стала постепенно приобретать прозрачность.

Перышко опасливо покосился на бутылку рома, оставленную Шепардом: сколько он выпил, прежде чем забыться и увидеть этот кошмар? Но бутылка оказалась едва початой. Кошмар был вызван вовсе не опьянением.

В переборке тем временем образовалась средних размеров дыра. Бомбер оглянулся на Перышко и загнул кончик хвоста крючком.

Летчик опустился на колени и заглянул в дыру. Он думал, что увидит соседнюю каюту, но дыра вела куда-то не туда… Он поспешно встал и запер дверь своей каюты на задвижку, после чего занял прежнюю позицию. Дыра успела расшириться.

Перышко опасливо дотронулся до края отверстия и ощутил странное покалывание в кончиках пальцев. То, что предстало его взору по ту сторону переборки, очень походило на внутренность другого корабля. Совершенно не те материалы и краски, к которым он привык на авианосце и вообще на британском флоте. За дырой доминировали темно-серые и синие тона, сильно пахло свежим металлом. Даже шум двигателей, доносившийся оттуда, был каким-то незнакомым.

Потом в коридоре чужого корабля зазвучали шаги, и Перышко отпрянул от дыры. Шаги становились все громче. Перышко взмок от волнения. Отверстие в переборке нельзя было не заметить. Он ждал, что шаги стихнут, после чего раздастся возглас удивления и досады.

Шаги действительно стихли, однако возгласа не последовало. Не в силах больше терпеть. Перышко опять упал на колени и заглянул в дыру. Там обнаружился двубортный синий бушлат с двумя рядами пуговиц. Одна полоска на обшлаге, золотая звездочка на рукаве – знаки отличия лейтенанта немецкого флота! Человек в бушлате остановился перед дырой, но ничего не сказал и не предпринял. Видимо, окаменел от удивления. Перышко ждал чего-то ужасного.

Но ужасное задерживалось. Летчик немного подался вперед и поднял глаза. Действительно, офицер немецкого флота, с орлом рейха на фуражке… Судя по безмятежному виду, он не замечал ничего необычного, просто курил, опершись о стенку коридора. Сделав последнюю затяжку, бросил окурок и зашагал дальше.

Перышко вытер мокрые ладони о штанины, не понимая, как офицер умудрился ничего не заметить. Его внимание должна была привлечь если не сама дыра, то уж, по крайней мере, шум двигателей «Арк Ройял». Если только…

Если только дыра не «работает» лишь в одном направлении, как одностороннее зеркало. В этом случае офицер и не мог увидеть ничего, кроме сплошной стальной переборки.

Бомбер нетерпеливо тронул англичанина лапой, словно побуждая его пролезть в дыру. Перышко вынул из кармана авторучку и просунул для начала ее. Он бы не удивился, если бы стенка снова материализовалась и перекусила ручку пополам, однако этого не произошло. С той стороны, в коридоре, тлел брошенный офицером окурок. Перышко схватил его и поспешно втянул руку обратно.

Выпрямившись, он стал разглядывать мятый трофей, дымящийся между пальцами. На бумажке еще можно было разглядеть обозначение – «Три замка», популярный на немецком флоте сорт. Значит, вражеский корабль находится на расстоянии вытянутой руки! Возможно, это сам «Бисмарк»!

В голове летчика уже теснились безумные планы. Люди с «Арк Ройял» могли бы проникнуть на «Бисмарк» и устроить там диверсию. Например, заложить взрывчатку в машинном отделении, захватить капитана и всех старших офицеров, вообще весь вражеский корабль от трюма до кончиков мачт! Какой был бы триумф для королевского флота!

Но пока Перышко предавался мечтаниям, дыра успела затянуться. Он потрогал трясущейся рукой стенку. Несокрушимый металл!

Бомбер взирал на него со смесью отчаяния и отвращения.

Перышко присел на койку. Его так и подмывало выдуть полбутылки рома и отмахнуться от случившегося, словно от галлюцинации. Но окурок немецкой сигареты между пальцами свидетельствовал, что галлюцинация тут ни при чем.

Он почесал в затылке. Судя по всему, явление носило кратковременный характер.

Он вздохнул. Даже если принудить кота еще разок исполнить этот фокус, ни один человек в здравом уме ему не поверит и не сунется в отверстие до того, как оно затянется. Каким образом диверсанты вернутся обратно? Опять заставить кота вопить и пускать искры?

Летчик повалился на койку, закрыв ладонью глаза. Никто в здравом уме? Да в здравом ли уме он сам, не повредился ли рассудком? На грудь надавило что-то тяжелое и теплое, и он увидел кота.

– Не знаю, откуда ты такой взялся, но из тебя может получиться неплохое секретное оружие, – пробормотал Перышко. Бомбер ничего не ответил.

Авианосец «Арк Ройял» шел в северо-западном направлении в составе эскадры «Н» с заданием перехватить суда «Бисмарк» и «Принц Вильгельм». Команда с радостью услышала по радио о пробоине в носовой части «Бисмарка»: оснащенный радаром тяжелый крейсер «Шеффилд», преследовавший немецкий линкор, сообщал о заметной утечке горючего. Однако ликование длилось недолго – «Бисмарк» не сбавлял скорости и не собирался тонуть.

А потом стало известно, что «Бисмарк» улизнул от погони, скрывшись в тумане Северной Атлантики. Британскому флоту оставалось только ждать и надеяться на воздушную разведку.

Эскадра продолжала движение в северном направлении, чтобы перехватить «Бисмарк», если он попробует зайти для ремонта и дозаправки в один из испанских или французских портов. Но вражеский линкор словно растворился среди волн.

У Перышка было теперь даже больше свободного времени, чем ему хотелось. Он коротал его, прикладываясь к бутылке с ромом и гоняясь по каюте за Бомбером в попытках заставить его повторить фокус с дырой в переборке. Однако кот, проникнувшись, видимо, презрением к столь недогадливой публике, превратился в четвероногое без отличительных черт. О дырах в пространстве больше не приходилось мечтать.

Перышко, пренебрегая гневом кока, раздобыл еще консервированной скумбрии в наивной надежде, что именно свойства этого кушанья наделяют кота сверхъестественными способностями. Бомбер уписывал угощение за милую душу, но без малейшего эффекта.

В конце концов Перышко решил, что это был сон. Вот только как быть с немецким окурком? Но крошечная улика весила крайне мало; приходилось мириться с тем, что захват «Бисмарка» произойдет без кошачьего содействия.

26 мая вокруг «Арк Ройял» все так же вздымались серые валы. Настроение команды было таким же пасмурным, как океан и погода. «Летающая лодка» – «Каталина» – засекла «Бисмарк» вблизи ирландского побережья и попыталась обстрелять, но тщетно.

Линкоры «Принц Уэльский» и «Король Георг V» вместе с крейсером «Суффолк» завязали было бой с немецким кораблем, но были обращены в бегство его меткой стрельбой. «Меч-рыбы», взлетевшие с такого же, как «Арк Ройял», авианосца «Викториоз», выпустили по «Бисмарку» девять торпед, из которых в цель попала только одна, да и та не причинила линкору никакого вреда. «Бисмарк» сохранял скорость 20 узлов, что лишало королевский флот надежды его догнать. Не испробованными оставались только летательные аппараты с «Арк Ройял».

С авианосца уже вылетели две «меч-рыбы» с дополнительными топливными баками, перед которыми ставилась задача не упускать «Бисмарк» из виду. На протяжении дня бипланы, вырабатывавшие горючее, заменялись другими. Потом поступил приказ: пятнадцати «меч-рыбам», не задействованным в преследовании «Бисмарка», готовиться к торпедной атаке.

Перышко пообедал вместе с Крокеттом, своим летчиком-наблюдателем, и отправился получать задание. По пути он заглянул в свою каюту за планшетом. Бомбер увязался следом.

– Значит, так, – сказал Перышко, заталкивая кота обратно в каюту, – ты уже использовал свою возможность пробуравить в чертовом фрице дырочку. Теперь моя очередь. – И он запер каюту снаружи, хотя опасался, что Бомбер применит свой талант и пройдет сквозь дверь.

Поднявшись на палубу, Перышко сразу забыл о своем жильце. В 14.30 его «меч-рыба» была готова к вылету. Под брюхом биплана уже висела торпеда. Перышко, Крокетт и Паттерсон взмыли с кренящейся под ударами волн палубы и устремились за «Бисмарком», сгорая от желания продырявить врага.

По прошествии двух часов безутешный экипаж снова кружил над «Арк Ройял», дожидаясь удобного момента для посадки. Вылет завершился полным фиаско. Вынырнув из низких облаков, эскадрилья спикировала на одинокий корабль. Но вышла ошибка: они упустили «Бисмарк» и чуть не изрешетили торпедами британский крейсер «Шеффилд».

– Вот невезуха! – пробормотал Перышко, спрыгивая из кабины биплана на палубу. За ним последовал Паттерсон: надо было торопиться, чтобы машина быстрее ушла под палубу, уступив место следующей. – Вся надежда на нас, а мы? Еще немного – и немцы получили бы славный подарочек!

– Не знаю, как остальные, а я «Шеффилд» сразу узнал, – сказал Паттерсон. – Сколько раз мы на него пикировали во время тренировок! Я же тебе сказал: «Это свой, пожалей торпеду!»

– Боюсь, у нас уже не будет возможности доказать свое рвение, – мрачно отозвался Перышко.

– Никуда они не денутся! Кого еще послать, кроме нас? С этими оптимистическими словами Паттерсон открыл дверцу контрольной вышки и придержал ее для Перышка.

– Ничего, заморишь червячка – сразу повеселеешь. У меня предчувствие, что капитан предоставит нам еще один шанс.

– Если только «Шеффилд» не потонул, – пробурчал Перышко в ответ.

В столовой он, как и все остальные, набрал столько еды, сколько уместилось на подносе, и съел все до последней крошки, не испытав никакого удовольствия. Потом пришло известие, немного улучшившее ему настроение: «Шеффилд» совершил ловкий маневр и уклонился от всех торпед.

Новый приказ не заставил себя ждать: на 18.30 был назначен новый вылет. Перышко повеселел.

После еды он отправился получать полетное задание, потом – в нижний ангар, проверить самолет, но по пути вспомнил о Бомбере, запертом в каюте без капли воды. Ругая себя за бездушие, он бегом спустился к себе и обнаружил Бомбера за излюбленным занятием – изучением углов каюты. Перышко потрепал его по шерсти и принес воды в пустой банке из-под скумбрии, а заодно поведал, какая незадача вышла с налетом на вражеский линкор.

– Вот если бы ты еще разок выкинул свой фокус и переправил меня на «Бисмарк»! Это гораздо более верный способ его подорвать, чем порхать вокруг на дохлой курице.

Бомбер прижал уши и прищурил глаза. Перышко решил, что его просьба услышана. Он уже изготовился к прыжку сквозь отверстие в стене. Но кот, вместо того, чтобы заняться делом, выскочил в дверь и побежал по коридору.

– Куда тебя понесло? – крикнул ему вдогонку Перышко, но только и успел увидеть, что скрывающийся за углом хвост. – У меня нет времени гоняться за кошками. Немедленно назад!

Но Бомбера и след простыл. Оставалось надеяться, что он решил расквитаться с «Бисмарком» самостоятельно. Кот мстит коварному врагу и разит пруссаков!

Джеффри Фосетт, по прозвищу Перышко, пожал плечами. Что ж, у Бомбера свои дела, а у него – боевое задание. Он надвинул на лоб фуражку и заторопился в штаб, где уже собрались экипажи.

План наступления остался прежним, с той лишь разницей, что на сей раз они постараются атаковать немецкий корабль, а не свой. Тройки «меч-рыб» будут пикировать на корму линкора, потом заходить спереди и сбрасывать с высоты девяноста футов, в горизонтальном полете, свои торпеды, пытаясь не угодить под заградительный огонь бортовой артиллерии.

Залог успеха заключался в том, чтобы подлететь как можно ближе перед пуском торпед. Оптимальное расстояние равнялось 900 ярдам, но Перышко сомневался, что «Бисмарк» подпустит вражеский самолет на такое расстояние. У него вспотели ладони. Одно дело – «Шеффилд», не стрелявший по своим, и совсем другое – «Бисмарк»…

Оставалось надеяться на удачу.

Главным врагом летчиков была погода: она превратила их в посмешище в первый раз и грозила сорвать вторую попытку. Дождь лил, как из ведра. Перышко натянул фуражку на самые уши, поднял воротник, сгорбился и выбежал под дождь. Низкие тучи превратили вечерние сумерки в непроглядную ночь, палубу уже озаряли прожекторы.

Потный палубный техник подкатил к его самолету тележку с пузатой торпедой. Видя, что бедняге трудно ее подцепить. Перышко поспешил на помощь. Еще немного – и люди вместе с тележкой, торпедой, самим самолетом были бы смыты за борт очередной волной. Но еще раньше их настигло четвероногое существо. Техник махнул рукой, отгоняя животное. Перышко удивился появлению Бомбера, но на ловлю кота у него не оставалось времени: надо было подсобить технику. Вдвоем они приподняли торпеду и зафиксировали ее между колесами «меч-рыбы».

– Спасибо, сэр! – сказал техник, отдуваясь. – Если бы не вы, рыбки получили бы на ужин еще немного взрывчатки. А тут еще откуда ни возьмись – какая-то кошка. Я даже перетрухнул!

Как Перышко ни вертел головой, как ни ослепительны были лучи прожекторов – увидеть Бомбера ему не удалось. Стрелку Паттерсону и наблюдателю Крокетту он постеснялся говорить о коте. Перекинувшись с ними парой замечаний о предстоящем полете, он дождался, пока они заберутся в свои кабины, и напоследок оглянулся.