Текст книги "Стриптиз — не повод для знакомства (СИ)"

Автор книги: Марина Бастрикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– О-о-о, женщины, они не замечают комплиментов, – закатил глаза, пытаясь снизить градус ее серьезности.

– Это ты о том, что меня долго трахать не готов, потому что говорить со мной – лучше?

И что я теперь должен? Выпить тонну успокоительных или устроить секс-марафон? Почему так трудно что-то сказать о любви серьезно?

– Я о том, что у меня был один из наишикарнейших сексов в жизни. С тобой. А общение – это еще круче. Почему ты не замечаешь своей крутости?

В ответ Люда очень мило насупилась. Я в восторге от того, какая она живая, когда рядом со мной. Как только мы остаемся одни, ее мимика становится активнее, а движения – резче и необдуманнее. Мне это особенно нравилось, но сам в ее присутствии регулярно вел себя как идиот. И ничего не мог с этим поделать. Стоило ей появиться рядом, как у меня что-то перемыкало в мозгу. На мгновение поднял руку и провел пальцем по сжатым губам любимой. Наверно, следует подойти к той теме, что ее расстроила, с другой стороны:

– А ты бы хотела снова жить вместе?

Люда наконец-то разжала губы и в задумчивости погладила мои пальцы своими большими. Я же вдыхал ее запах после секса и геля для душа. И так погрузился в замелькавшие картинки событий в ванной, что вздрогнул от ее раздавшегося голоса:

– Мне вчера приснился кошмар. Ничего необычного, раньше такое было часто, но с тобой кошмаров не было.

Я испытал разочарование от ее слов. Это не было похоже ни на любовь, ни даже на желание. Хотя то, что со мной она чувствует себя в безопасности, определенно льстило. Люда продолжала:

– Я проснулась и подумала, что если бы ты был рядом, то обнял бы и успокоил.

Она замолчала, видимо решив, что дала мне ответ. Вот только я ничего не понял. Если она думает, что я снова буду жить с ней без секса, – это зря. Да, я готов слушать ее голос вечно, но стены между нашими телами разрушены. И прошлой выдержки уже не вернуть. Кстати, о ней. Назревает вопрос, а нужно ли это Люде?

– Почему ты не подпускала к себе?

Лично мне кажется, я изначально не скрывал своего сексуального интереса к ней. И только когда увидел, что Люду это пугает, изменил свое поведение. Хотя совсем удержаться от попыток коснуться или ощутить ее прикосновение – не мог.

Поэтому меня не удивило, что свою фразу Люда начала с «Я так боялась».

– Я так боялась секса из-за страха привязаться к мужчине. – Люда резко замолчала, задумалась и выдала: – Слушай, я тут подумала, может, я так привязываюсь легко как раз потому, что боюсь и редко его себе позволяю?

Улыбнулся ее ответу, поняв для себя главное – секс со мной она тоже отнесла к тому, который «привязывает».

– Я против, чтобы ты меняла свои принципы.

– Эй, между прочим, именно из-за них мы топтались вокруг, как два барана, так долго! – возмутилась любимая, мило покраснев. Не выдержал и поцеловал в розовую щеку. В губы не рискнул, так как остановиться после точно не смогу.

– И отлично. Я-то уже дотоптался. И могу вовремя заметить еще какого топчущегося рядом барана. А если все будет происходить быстрее, могу и проглядеть.

– Так неужели ты все-таки ревнивый?

– Скорее предусмотрительный.

– Что ж, помни, что все зависит от имени моего кота.

– Пф-ф. Если мы расстанемся, я лучше сдохну, чем снова свяжусь с такой же двинутой, как ты.

– Эй! – возмутилась Люда, оперлась на руки и отодвинулась от меня. Я застонал, теряя ощущение ее тепла, а затем еще и схлопотал подушкой по лицу. Снова потекла кровь из носа.

В этот раз Люда помогала промыть и держала полотенце у моего носа. Я смотрел на ее виноватое лицо и искал решимость признаться в том, в чем виноват уже сам. Не нашел. Не сейчас, когда она такая полуголая, пахнущая сексом и стоит рядом.

– Ты настолько хороший человек, что я тебя хочу. – Потянул Люду к кровати, видя, как рассмешила ее моя нелепая фраза. Слушал бы этот смех вечно. Может, и не так уж плохо, что я веду себя с ней как идиот. – Только давай по-быстрому, чтобы снова поговорить. – И повалил хохотушку на кровать. Вечером я все расскажу, но не сейчас.

Вечером не удалось. Мы собрались забирать Мишку.

Естественно, мне пришлось переодеться. Но мне понравилось, что Люда продолжала постоянно то улыбаться, то смеяться. Вот и из-за моей сценической одежды, которую я бросил на полу в ванной. Объяснил ей, что нам понравилась идея со стриптизом, возникшая в день нашего знакомства. Решили в следующий танец добавить его элементов. Да и группу планируем открыть соответствующую у нас в студии. Люда рассмеялась и сказала: «Значит, стриптизером ты изначально не был. Но после знакомства со мной стал» – и расхохоталась. Когда мы вышли из отеля, меня озарило: «Это что, она все это время думала, что я стриптизер?» После я уже с ужасом оценивал, что она могла подумать про мои отлучки из дома, танцы на камеру и сон голым. Отвлекся от этих мыслей только на рассказ Миши о его побеге к отцу.

В школе он задержался в раздевалке и услышал разговор Катиного отца по телефону. Полагаю, мальчик специально не уходил, пока не явится девочка, которая ему нравится. И естественно, внимательно слушал, о чем она говорит со своим папой. Ее отцу кто-то позвонил, и, насколько я понял, мужик не стеснялся в выражениях. Мишка же услышал свою фамилию и на удивление верно оценил и сделал выводы из слов. Узнал, что маму хотят уволить из-за слухов. Сложил два плюс два, решил, что это отец, на первых уроках все обдумал и поехал к Якову выяснять отношения – почему же он обижает маму.

Вот только Люда, кажется, совершенно искренне говорила, что это сделал не Мишин отец, а кто-то, видимо очень несчастный, раз ему есть дело до того, чтобы создавать проблемы другим людям.

Я не стал у Люды задерживаться, давая ей время осмыслить то, что произошло. А себе попытаться решить главную проблему – отец и его решение. Может, заодно узнаю, кто всю эту канитель начал.

Зря поехал. Только окончательно поругался с отцом. Он уперся, что Людина мать «та самая, из-за которой наша семья разрушилась», что Бьянке теперь «другие важнее ее семьи, а какая-то херня – здоровья». Хорошо хоть, мама не присутствовала при этом разговоре, в очередной раз уехав кому-то помогать.

Отец так и не попытался услышать мои слова о том, что у нас с Людой все серьезно. И я не хочу, чтобы кто-то что-то разрушил.

Особенно когда строительство только началось.

Кстати, насчет этого…

С Людой никак не удавалось пересечься. Мы только созванивались. У нее «накопилось после отпуска много работы», «не на кого Мишку оставить».

Да я готов был как угодно увидеться, и Мишку только рад видеть. Но удалось встретиться только в субботу, когда у Люды был выходной, а я пришел и лично попросил Раду Михайловну посидеть с Мишкой. Оплату она затребовала в помощи для больницы. Мировая женщина все-таки. И не так важно, в каких позах при этом послала меня на мужской половой орган, при Мишке она не выражалась. Я успел это отметить, пока Люда носилась по квартире в поисках «красиво одеться». Она не ожидала, что я позову ее в ресторан. Но как иначе, если у нас и свиданий-то ни разу не было? А мне хотелось обозначить границы и показать намерения. Эта девушка – моя. И точка.

Только поволноваться пришлось изрядно. Кроме того, что я не был уверен, что дни до этого не были попыткой меня продинамить, так я еще и хотел рассказать про то, что планирует отец.

Когда же в ресторане начался разговор, я совсем сник. Потому как Крылов-старший уже приступил к угрозе. Люда рассказала, что у них в отделении жесткая проверка, особенно тщательно – ее работы.

– Поэтому я никак и не могла в будни вырваться. Ты прости.

– Нет, это ты меня прости, – пришлось сознаваться сразу. А ведь сколько обдумывал, как ей это сообщить, чтобы не напугать. Вот и затянул. – Это мой отец решил устроить. Он предупреждал, что если у нас будут отношения, то сделает все, чтобы тебя уволили. Это я виноват, знал, но… твои заплаканные глаза, поцелуй, ванная… я уже не мог. И не смогу.

– Пф-ф. У нас за эту неделю столько всего произошло! Я теперь единственный патолог в отделе. Виктор ушел со своей полставки. Одна моя коллега – Ирка – уволилась еще в начале нашего с тобой знакомства, другая оказалась не больна, а беременна. Наш бессменный санитар Артур подал заявление на увольнение. Оказывается, Ирка уволилась не просто так – у них был роман. Не знаю, что пошло не так, но Артур сказал, что прозрел и переедет туда же, куда она. Будет извиняться. Даже интерн Настя таки решилась поговорить с родителями о смене профессии. Не знаю почему, все-таки ее версия мне показалась убедительнее моей. Когда она явилась меня благодарить за найденное «призвание», я честно офигела. Так что, если кто-то меня хочет уволить – тому придется работать вместо меня. И может, детям помогать для мэра – почетно, то навещать трупы он вряд ли возьмется.

Я замер, переваривая полученную информацию. А Люда искоса на меня посмотрела и вся буквально засветилась.

– Чему ты улыбаешься? – спросил, когда понял, что все равно ничего не понял, кто есть кто. Главное, что тот баран, который уже начал топтаться – свалил.

– Поняла, почему ты съехал, – сказала и улыбнулась еще шире, а затем резко посерьезнела: – А отчего он так против меня? Не пойми меня неправильно, но с учетом отношений наших родителей нам придется сложно. Я хотела бы знать, что ожидать, и быть готовой.

Теперь улыбался я. Потому что отношение родителей к паре может разрушить чуть ли не любую связь. А моя Люда, несмотря на это, готова побороться.

Я дождался, пока официант откроет вино и нальет нам обоим. Сам я пить не собирался, но Люде, наверно, будет неудобно в одиночку. Когда официант ушел, ответил на ее вопрос:

– Это не твоя вина. Просто когда-то в прошлом моя мать и тетя стали… слишком религиозными. Отец считает, что это произошло после того, как сестры сдружились с одной женщиной. И он уверен, что эта женщина – твоя мать.

Люда побледнела и прошептала:

– У нее были две подруги-итальянки, но я никогда не интересовалась, кто они… так как общалась мама с ними в основном в церкви. А потом я помогла ей переехать.

Люда разволновалась и постаралась успокоиться вином. Выпила один полный бокал и сразу налила второй – я даже не успел протянуть руку помочь. Вздохнул, вспомнив, что Люда говорила – будет пить только по праздникам. И определенно свидание не удалось, а праздника для любимой хотелось. Удивительно, но именно эта мысль помогла мне решиться окончательно. Люда пила уже третий бокал, а я достал коробочку и поставил перед ней. Держать не стал, так как выглядел бы жалко с подрагивающими руками. И так боялся опозориться. Хотя нет, я до боли в животе страшился отказа. Беззвучно хмыкнул из-за того, что моя привычка чувствовать себя растерянным идиотом, когда дело касалось чувств к Люде, не меняется.

Любимая допила, и я, пока есть решимость, спросил:

– Ты выйдешь за меня?

– Конечно, выпью. Люда махнула рукой и забрала мой наполненный официантом бокал. Когда уже поднесла бокал ко рту, замерла, заметив коробочку с кольцом, стоящую рядом с ней на столе. – Оу-у-у, ты предложил не выпить, а выйти?

– Да, – подтвердил, невольно улыбаясь. Полагаю, я сейчас был такой же красный от смущения, как и она. Наверно, все-таки надо было поднабраться еще решимости и встать на одно колено. Может, тогда бы выглядело однозначнее. Хотя такая ярко выраженная смена эмоций на ее лице определенно останется в моих воспоминаниях на всю жизнь.

– Это настолько невероятно, что я хочу выпить еще больше. – Люда выпила и из моего бокала. А потом и бутылку взяла и из нее глотнула, хитро на меня поглядывая: «Что, готов взять замуж даже такую?»

Я уже не чувствовал себя идиотом, а хохотал. Определенно, мы стоим друг друга.

А значит, согласие будет. Может, не сейчас, а как закончится бутылка. Или когда я докажу, что подхожу списку критериев «достойных в мужья кандидатов». А даже если и нет – я все равно буду рядом, чтобы помогать и поддерживать двух самых любимых людей – Люду и Мишу.

Поэтому я дал время Люде подумать и перестал смущать своим взглядом, ответив на звонок. Уж очень настойчиво мне трезвонили, вибрируя в кармане. Это оказался отец. Я хотел взять трубку и сказать: «Сосиска», но постарался сохранить серьезность и ответил:

– Слушаю.

Отец заговорил несвойственным ему обеспокоенным, срывающимся голосом:

– Бьянка в больнице. Ее избили, Ромка. Ох, ты представляешь. Какой-то инвалид. – В голосе отца послышались слезы. Моя же рука похолодела. Казалось, она превратилась в ледышку. – Дуреха, как всегда, кому-то пошла помогать. И он… – Голос отца сорвался. Внутри меня как будто что-то вырезали в этот момент, а организм хотел избавиться от чего-то еще, и меня затошнило. – Я его уничтожу, – закончил отец уже совершенно другим голосом. Тем, которым он давал нерушимые обещания.

Я узнал, что за больница, и сообщил Люде. Мы оба поняли, что раз мама не отказывается от помощи, значит, все плохо. Заплатили и вызвали такси.

Глава 26. Кажется, любовь – это…

Люда

– Я ничего не сделала после смерти Наташи. И теперь появилась еще одна пострадавшая от рук этого ублюдка.

– То, что он не получил должного наказания…

– Я так перед тобой виновата, – перебила Рому.

Видела, что он хочет меня оправдать, вот только я оправдания не заслужила. История с Наташей должна была меня хоть чему-то научить. За то, что лезешь в чужие дела – ловишь последствия. И самое главное – их решаешь. Я просто перевезла мать, не подумав, как это скажется на окружающих. Ей объяснила возможностью жить ближе к внуку. Но на самом деле – чтобы я могла на нее сильнее влиять, отдалив от идей про то, что лечить должен только Бог. Предложила Наташе съехать, не учтя, как отреагирует на такие изменения ее муж. И что сделает эта тварь, оказавшись без соответствующего ухода.

Рома раскрыл руки, предлагая объятья. Не стала отказываться и уткнулась носом в его грудь. Любимый прижал меня к себе и погладил по голове.

– Ты же понимаешь, что многое надумываешь? – постарался призвать меня к логике Рома. Я прекрасно это понимала, но боль в груди говорила об обратном. К тому же мне так понравилось находиться в Роминых объятиях, что я отрицательно покачала головой. – Тогда помни, что я перед тобой виноват гораздо сильнее. Потому что твой брат погиб из-за меня.

Я подняла глаза и встретилась с его потерянным взглядом. Его мать сейчас лежит за дверью позади нас, а он не только утешает меня, еще и в чем-то кается? Мне стало стыдно, и я отодвинулась. Рома совсем сник.

Его мать получила сотрясение мозга и перелом руки. Утешение требуется ему, а не мне. И в этот момент до меня дошли его слова. Карие глаза, темные волосы.

– Бес? – спросила.

Любимый удивленно на меня посмотрел. А я уже была уверена, что тот мальчик на крупногабаритной машине – Рома. Затем мне вспомнились удивительно светлые глаза и волосы его друга.

– А Дима – Ангел! Вы же меня спасли. Как вы можете…

– Это я взял Димку на слабо, чтобы он кинул горящую палку в чье-то окно.

Я улыбнулась. Потому что благодаря Роме я пережила этот день. И там же его оставила. Поэтому просто его обняла, возвращая тепло. И рассказала, что мы давно предупреждали бабушку не зажигать свечи. А в горящую комнату я забегала, и палка лежала совсем в другой стороне.

Не знаю, было ли так на самом деле, потому что никакой палки я вообще не помню. Но Роме все равно уже ничего не изменить, а я в тот день и сама натворила немало ошибок. Мы же были просто детьми. А то, что в тот день умер еще один человек – моя бабушка, я ему точно никогда не скажу.

Так как я физически ощутила, какой тяжелый груз снимается с Роминой души. Он даже пошатнулся и на меня оперся, отчего я впервые ощутила, насколько же этот мужчина тяжел. Я выстояла, все еще его обнимая, и дождалась, когда Рома примет то, что теперь точно пора смотреть в будущее, а не в прошлое.

Кстати, насчет будущего. Ведь Рома и его отец так долго уговаривали Бьянку пройти обследование. А она сейчас в больнице, и я знаю здесь немало врачей. Думаю, смогу договориться за отдельную плату, чтобы женщину проверили не только на последствия побоев. И сейчас нужно сделать это быстро, пока Бьянка не вспомнила о своих принципах. Или пока не приехала Агата и не напомнила о них.

– Поговори с отцом, чтобы не подпускал Агату к твоей матери. Думаю, если задержать Бьянку в больнице, я смогу успеть провести все необходимые анализы. И еще кое-что.

Я достала из кармана коробочку, захваченную из ресторана. Рома совсем о ней забыл после звонка. Открыла и посмотрела на симпатичное кольцо.

– Да, я согласна.

И попыталась надеть кольцо Роме на палец. Потом вспомнила, что делаю что-то не то. Пустая коробочка со стуком упала на пол, я дернула кольцо обратно, но было уже поздно. Оно намертво застряло на пальце любимого. Подняла растерянный взгляд.

Рома моргнул, еще раз моргнул. А затем расплылся в улыбке, что-то попытался сказать, передумал и просто поцеловал. Вот так бывает, обручальное кольцо на Ромином пальце, его мать получила травмы, моя карьера на волоске, а мы, счастливые, касаемся языками.

Неправильные какие-то.

Начинающий стриптизер и почти уволенный патологоанатом.

Хотели друг друга, но не спали.

Любили, но не умирали от страсти.

Все еще дружим, но целуемся.

Из-за меня пострадали его родные, а он не устроил скандал и не отвернулся.

Из-за него пострадала моя семья, но я просто пожала плечами.

Кажется, любовь – это не обязательно дикая страсть, безумные страдания, боль и выяснения отношений.

Хотя тогда я еще не знала, что мы обнаружим у Роминой мамы опухоль, которую я лично осмотрю и найду рак. Бьянка же еще до результатов моего обследования уедет из больницы. А когда будет разработан вариант лечения – категорически откажется.

Эпилог

– И Егорыч поддержал. Ты не смотри, что на словах он дерьмо. За хороших врачей Егорыч – горой. А то что нерадивые увольнялись да всем потом рассказывали, какой он хрыч – это, конечно, правда. Но однобокая. Тимофеевич – врач от Бога, – сказал Виктор, пожал плечами и дополнил, поморщившись. – Человек – дерьмо. Начальник – гандон, но если работаешь как надо, в трудной ситуации встанет за тебя горой. Иначе давно бы его выкинули.

Судмед явно выпил на нашем корпоративе лишнее, мне это было особенно заметно, ведь я не пила. И Виктору явно хотелось выговориться, так как мы давно не виделись. Сразу после моего отказа он уволился со своей полставки. Но недавно я попросила начальника найти хоть кого-то мне в помощь. Самое удивительное, что каким-то чудом я справлялась и одна. Новый санитар оказался еще более сноровистым, чем был Артур. И мы на пару хорошо работали. Но долго подобное не продлится. Я ж ни заболеть, ни в отпуск не смогу уйти. Видимо, Федор Степанович и вызвонил Витю. Заодно и на корпоратив пригласил.

И поскольку из нашего отдела здесь только я, мне пришлось вводить Виктора в курс дел прямо на корпоративе. Меня это полностью устроило, так как подобная объединенная вечеринка с кучей народа откровенно пугала. Сидеть в уголке и болтать, чтобы все решили, что ты занята, и не тащили танцевать – это гораздо интереснее. К тому же, оказывается, Витя был в курсе моей ситуации. Пришлось рассказывать, чем все закончилось. Про то, как я искала Мишку, Витя тоже помнил. Тогда я поделилась тем, о чем узнала неделю назад.

Егорыч – отец той малышки Кати, которая так нравится моему сыну. Это именно он в раздевалке обсуждал меня по телефону и, похоже… защищал. Полагаю, без нашего женоненавистника я могла бы и не сохранить работу. Разве кто-то готов будет ввязаться в спор с этим скандалистом?

– А наш начальник? – продолжал рассуждать Витя. – Это только на вид он сдобная булочка, а на деле – там такие черти водятся! – Витя замолк на мгновение под моим удивленным взглядом. Потому что нашему начальнику скорее нимб подходил. – Думаешь, я сюда честно устроился? Да он сам же махнул на бумаги рукой. Потому что работать хорошо будут единицы. И за них нужно держаться. Иногда бюрократически неверно, что поделать, – сказал Витя, не пояснив, что он имеет в виду, отчего понимание сказанного до меня не доходило. – И для тебя он уже все, уверен, вывернул и подвыпендрил… вывернил… о! Подвывернул так, что сам мэр не прикопается.

Витя даже пьяный отличался болтливостью и занудством. О том, что у меня золотой начальник, я как бы и так была в курсе. Вот с мэром-то четко попал. А защита Егора Тимофеевича, от которого и Вите доставалось проблем, вызывала искреннее восхищение. От моего взгляда судмедэксперт смутился и сказал:

– Не смотри на меня так, понял я, что поздно спохватился.

Я недоуменно на него посмотрела. Что он имел в виду? Его предложение выйти замуж месяца два назад или интерес к Егорычу? Виктор, видимо, не нашел в моем взгляде то, что искал, вздохнул, встал со стула прямо с бокалом и перед тем, как уйти, сказал:

– В общем, Люд, люблю тебя в этой больнице не только я. Так что не вздумай увольняться.

И ушел. А-а-а, так вот к чему все это было. Он решил, что я попросила у начальника себе замену из-за желания уволиться. Объяснять, в чем причина на самом деле, почему это я не готова долго ждать нового полноценного сотрудника, когда отпуск отгуляла недавно, а болею дай бог раз в год – я не собиралась. Не сейчас. И не Вите первому.

А вот кое-что сделать стоило. Нашла глазами Егорыча и подошла. Тимофеевич смерил меня своим неприятным взглядом, но я не отступила и с улыбкой сказала:

– Спасибо.

Я видела, что Егорыч сразу понял, о чем я, поморщился и махнул рукой, ответив:

– Не дело баб лезть в мужские разборки.

И отвернулся. Я тоже сделала пару шагов подальше, а то ж убью на фиг. А что? Тут и судмедэксперт сразу поблизости.

Позвонила мама. Отчитала, что я где-то шляюсь, забросив сына. Еще раз напомнила матери, что теперь есть границы, за которые ей не следует заходить. Конечно, после того как мама активно помогла уговорить Ромину мать лечиться, я ее простила. Но мои выводы о крайностях ее поведения никуда не делись.

Спасибо бабе Фае. Именно она поддержала мою идею о встречи Бьянки, моей мамы и самой Фаины. Тогда меня поразили слова матери о том, как же ошибалась она в своем желании не обращаться к врачам. Что вовсе не на все воля Божья.

Старые подруги помирились и снова начали общаться. Моя мать поддерживала Бьянку, присутствуя с ней на всех процедурах и походах в церковь. Баба Фая же вовремя направила разговор в нужное русло, снижая градус злости в первые минуты общения. А затем и в последующих объяснениях с Агатой.

В процессе еще и помогала мне во взаимодействии с матерью.

– Прости мать свою. Не для нее, для себя. А чтобы не повторилось, прими решение, как это можно сделать, и просто следуй ему.

Так у матери появились рамки в ее действиях со мной и Мишкой. Когда они нарушались, я ограничивала наши встречи, сообщая, что очень ее люблю, но себя и сына – тоже. Получалось у нас далеко не всегда, особенно касательно критики в мою сторону.

Я не стала оставаться на корпоративе допоздна. У меня завтра посиделки с моими подругами, лучше силы для этой встречи сохранить. Попрощавшись, я поехала домой.

Там меня ждал любимый стриптизер, поцеловал в волосы и налил чая. Посмеявшись от воспоминания, что «чай с кем попало не пьют», мы ушли смотреть фильм. Комедии – это тот совместный вариант, на котором мы в итоге остановились. И каждый день, как только Мишка засыпал, садились за просмотр. Не всегда досматривали, но никто недоволен не был.

В этот раз комедия оказалась скучная, поэтому мы после секса валялись в обнимку под заунывные звуки из телевизора и болтали.

– Мишка заставил тебя читать Гарри Поттера? – спросила, так как сегодня сына укладывала не я.

– Нет, сам читал.

– Что? – я даже подскочила, удивленная. Сын же вечно страдает, что плохо умеет читать. Рома проследил за тем, как одеяло соскользнуло с моей голой груди, и расплылся в улыбке.

После повторного секса мы продолжили разговор, как будто очередной марафон с оргазмом его и не прерывал.

– Мишка же не осиливает такой сложный текст, – сказала Роме.

– Я тут в его школе как-то разговорился с учительницей… – Встретившись с моим внимательным взглядом, Рома фыркнул и пояснил: – Змеей вашей. Узнал, что Мишка читает быстрее всех. И лучше всех. С первого класса.

Я удивленно на него посмотрела. А мне учителя всегда норовили рассказать только плохое о сыне. Отчего я стала избегать всех этих родительских собраний и разговоров наедине. Так, стоп. Это что же выходит? Я два года зря читала по несколько часов перед его сном Гаррика? Вот же ж, хитрая попка!

А потом разулыбалась. Это же сын просто так мое внимание хотел получить. С учетом его обычно равнодушного или капризного поведения, узнать, что я ему нужна, приятно. Буду читать ему перед сном и дальше. Почему бы и нет.

И пока Рома не стал задавать вопросы о том, как прошел мой корпоратив, сменила тему на него:

– Как день прошел?

– Отлично. Начали ремонт в студии, нанял новых тренеров, а наши стриптизеры съездили на очередной заказ. Записи видео с танцев и мой ТикТок быстро помогают найти новых клиенток.

– И что, прям никаких проблем?

– Ну, если только хейтеры.

– Это кто? – спросила. Иногда Рома употребляет совсем уж странные слова.

– Те, кто гадости говорят постоянно, принижают самооценку или распускают сплетни. В общем, проблема даже не в их присутствии, а в том, что их всех фиг заблочишь.

– Понимаю. Я одного хейтера вот тоже никак не могу заблочить, – сказала, улыбнувшись.

– Одного-то почему? – удивился Рома со своей многомиллионной аудиторией ТикТока. Да-да, я подписалась и смотрю его видосики вертящегося зада. Хотя смотрю я их обычно у бабы Фаи и Ко в их телефонах. Это они потребовали установить им ТикТоки, чтобы не пропускать обновления в танцах «охрененного гузна» (цитируя бабу Лиду).

Рома все еще ждал ответа.

– Потому что она меня родила, – фыркнула, вспомнив сегодняшний разговор с мамой, окончательно испортивший мне корпоратив.

На следующий день мы собрались компанией: я, Марго, Катя, Ромина сестра и сам Рома. Последний ни капли не смущался, оказавшись на девичьих посиделках.

Впрочем, он-то однажды и в теме про шугаринг чувствовал себя как рыба в воде. Сейчас же девушки обсуждали мужиков. Тему подняла Ромина сестра, сказав, что у нее все быстро произошло – предложение руки и сердца после недели знакомства. И ребенок через год после свадьбы.

– Мужчина очень быстро принимает решение пожениться. Их настоящая любовь захватывает очень быстро, – сказа Катя, которой пришлось очень много статей почитать, когда она решила помочь мне выйти замуж. Особенно в тот период свиданий, когда она звонила Роме и требовала помогать, если он не хочет, чтобы мне было поведано, как я его спасала на девичнике.

Не так давно мы с девочками создали чат, где как раз эту тему обсуждали, и Катя рассказала эту историю уже всем. А что, шантажировать Ромку уже нечем – я все знаю, и свадьба у меня через месяц. Я думала, девчонки будут прикалываться над Ромой, но досталось нам обоим. Теперь по их версии Рома – это принцесса, заточенная в башне. Непременно в бронелифчике, точнее в бронестриптизерских трусах. А я – рыцарь, спасший от драконов. Рома, узнав о нашей версии, предлагал вариант, что я и есть дракон, но после того, как я схватила поварешку и сказала: «Иди сюда, за ушком почешу», Рома согласился вернуть мне звание рыцаря.

– Согласен, – сбил меня с мысли Рома, подписавшись под Катиными словами.

– Ты намекаешь, что меня не любишь? – напряглась я. – Ты ж больше всего боялся именно женитьбы.

– В первое наше утро… – решил начать с истоков Рома.

– Ой, не надо выдумывать, – перебила я, почему-то впав в сильнейшее раздражение. – Я видела твой искренний испуг, стоило мне заговорить о свадьбе.

– Именно. Я испугался. Вот только страшно было оттого, что мне понравилась идея женитьбы на тебе. Вот так сразу.

Я удивленно на него посмотрела, но поняла, о чем он. Ведь сама тогда испугалась именно того, какое желание, какую бурю чувств он вызывает. После ночи знакомства. Да что уж там, знакомства-то даже не было, как и ночи. Не считать же стриптиз как знакомство? То есть у меня все с первого взгляда произошло. И так я этого испугалась, что еще долго не позволяла себе погрузиться в возникшие чувства.

– Ром, купи нам тортик, а? С клубничкой, – попросила я. Уж очень захотелось.

Мой жених ушел, а я слезу пустила. Ну какой же милый он у меня. Подруги подозрительно на меня посмотрели. Пока на меня не посыпался град вопросов, воспользовалась техникой, сработавшей с Витей и Ромой: спросила, что нового произошло у самих девчонок.

Катя сказала, что у нее хорошо проходит беременность. И врачи, и вся семья не нарадуются. Сестра Ромы закатила глаза и сказала, что она-то больше «на детей не подпишется». Поделилась с нами, какой это ад – новорожденные. Марго выпила бокал вина, реально испугавшись. Мы с Катькой разулыбались. Я к тому же помню, как молодая мамочка радовалась, что удалось спасти не только ребенка, но и матку. Так что высока вероятность – это у девушки временная мысль.

– А я замуж выхожу, – огорошила нас Марго.

– За Ишака?! – каюсь, не выдержала и прокричала слишком громко.

– А он сказал, что только со мной избавляется от своей болезненной мании по бывшей, что я ему нужна и он хочет со мной прожить всю жизнь. Ну, только еще романтичнее. Ты ж его знаешь, он умеет.

Я потрясенно кивнула, а Марго продолжила:

– Вначале не согласилась, но потом я сглупила. Меня чуть машина не сбила, короче. И он на меня наорал. – Глаза Марго засияли, и я, наученная опытом, подальше отодвинулась, зная, что сейчас начнется концерт с пародиями и активной жестикуляцией. Так и произошло. – Я на него наорала в ответ. Потом он меня облапал, вытащил из джинсов мой телефон. Мм-м, я за это время завестись успела. Ты ж знаешь, я люблю пожестче.

И снова кивнула. Не представляю, как можно терпеть замашки Ишака, но это ж Марго.

– А потом он как прижмет меня к стенке и давай перед лицом вертеть моим телефоном со словами: «Запомни! Или включаешь мозги, или кнопку вызова меня на телефоне! И так всю жизнь!!! – Марго очень четко спародировала Яшкину интонацию.

Меня аж затошнило от его манер, а Марго вон вся сияла. Не знаю, что девушки в подобном находят, но это ее дело, ее тело, ее судьба. Главное, что у Марго это не вызывает страх. Потому что не представляю семью, основанную на страхе.

– Мы классно потрахались. Утром он применил свою новую «блинную технику соблазнения». Не знаю, где он о ней, на каком пикап-тренинге узнал, но скажу честно – шикарная вещь. И я согласилась выйти за него замуж, – завершила свое повествование Марго.